Текст книги "Рождение героя"
Автор книги: Андрей Лыков
Жанр:
Боевики
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)
– Не обращайте на это внимания, господин Лайт, – придвинулся ближе капитан «Голиафа». – Вы должны были уже привыкнуть к излишней импульсивности вашего эколога. Подписывайте документ. Быстрее!
Но Джон давно уже принял решение. Дальнейшие действия ему давались легко, даже с некоторым чувством облегченности и эйфории. Он схватил со стола пачку документов, подписанных членами его отряда и ожидающих его резолюции, и разорвал их на две удивительно равные части. Этого ему показалось мало – он порвал остатки документов еще на две половинки, и листопад из мелких частей бумаги оживил интерьер кают-компании. Пользуясь всеобщим оцепенением от таких действий, Джон в два прыжка пересек комнату и выписал изрядную зуботычину главе Службы безопасности «Голиафа», который, в свою очередь, грохнулся на пол синхронно с последними обрывками документа.
Джон обернулся к капитану корабля, но не заметил и тени тревоги на его лице. «Что ж, неплохое начало, теперь нас трое против троих, если не считать забившегося в угол нотариуса и стоявшего за дверью Ларри Флинта», – пробежали мысли в его голове. Неожиданно Джон почувствовал легкий укол в шею, как раз там, где к ней прижималась довольно плотная ткань нового костюма. Все тело как будто онемело и поплыло в невесомости. Ноги подкосились, и Джон с грохотом упал недалеко от недавно поверженного противника. «Упал себе на руку, а совершенно не больно» – почему-то такая «глубокая» мысль была последней, прежде чем он потерял сознание.
Конечно, ведь сильный транквилизатор, введенный прямо в шею Джона из воротника его нового обмундирования, мог обездвижить и запутать мысли любого человека.
Глава 7Неизвестно сколько времени прошло, пока Джон очнулся в совершенно темной комнате. Он почувствовал, что сидит на чем-то похожем на кресло, к которому прикованы его руки и ноги. Он долго пытался раскрыть свои веки, пока не понял, что они уже открыты, но кромешная темнота не позволяет ничего увидеть. Попытки пошевелиться не принесли никакого успеха – ноги, руки и даже голова были намертво прикреплены к сиденью.
Собраться с мыслями и продумать свое дальнейшее поведение Джону не дали – где-то сзади щелкнул дверной замок, и кто-то вошел. Зажегся свет, который освещал только центральную часть небольшой комнаты, как раз ту площадь, что занимало кресло Джона. Стены комнаты оставались во мраке. Вошедшим оказался одетый в черный костюм высокий человек с бледным невозмутимым лицом. В его правильных чертах лица не читалось и намека на агрессию. Выражением лица он походил на обыкновенного служащего, который вернулся в офис с перерыва на обед, где его ждала интересная работа. Он подошел к небольшому столику рядом с креслом Джона, положил на него аккуратный чемоданчик и совершенно нейтральным тоном спросил:
– Имеете ли вы медицинские ограничения, аллергию на лекарства или сердечную недостаточность? Что-либо, что мне следует знать.
Со стороны это было похоже на прием у врача, где заботливый доктор расспрашивает пациента о необходимой информации. Но на самом деле именно эти слова и были самым страшным вариантом начала беседы в этих условиях. Джон понял, что находится в камере пыток, и именно так начинает свою процедуру член тайного Ордена Дознавателей. Представитель одной из самых страшных профессий во Вселенной сейчас будет заниматься Джоном. Многие считали, что существование этого тайного общества это лишь миф и легенда, однако Дознаватели не только существовали, но и никогда не оставались без работы. Из-за множественных локальных войн и конфликтов, коммерческих интересов различных частных структур многие организации нуждались в тех, кто сможет выпытать любую информацию у пленных или запугать любого конкурента.
– Мистер Лайт, назовите ваши ограничения по здоровью, – снова уже чуть мягче просил Дознаватель. Но Джон понимал, что за этой чуткостью прячется абсолютное пренебрежение к человеческой жизни. Хотя нет. Совсем не так. Члены тайного Ордена Дознавателей высоко ценили человеческую жизнь, ведь только пока их подопечный живет, он может чувствовать боль. Боль, которую Дознаватель может вызвать миллионом способов, для того чтобы добиться своего. Нескончаемую боль.
– Мне нельзя долго находиться завязанным в кресле в темной комнате, – попытался пошутить Джон, но сам ощутил в своем голосе отчаяние и страх.
Тем временем Дознаватель не спеша раскладывал какие-то устройства на столик слева от Джона.
– Зря вы пытаетесь шутить, мистер Лайт. Прочувствуйте момент. Вы на пороге в новый мир. Мир боли. Не многие люди могут похвастаться, что прошли этот мир. Но вы пройдете. Вы в очень опытных руках. Вы ведь знаете, что мы можем работать с подопечным сутками напролет, используя все наши методики и тайные знания. Вы даже не сможете потерять сознание или умереть, пытаясь убежать от боли. Вы сломаетесь, сделаете все, что прикажут мои наниматели, а потом, наверное, вас отпустят, но поверьте: после того как с вами поработаю я, вы сами попросите смерти, как избавления от воспоминаний отсюда. Но все это будет, только если мы затянем наш разговор. Но мы можем и не оттягивать неизбежное ценою стольких мук. Вы, кстати, не хотите узнать, чего же от вас хотят?
– Догадываюсь. Мой ответ – нет.
– Вы правы, мистер Лайт. Не соглашайтесь на то, к чему вас толкают эти мошенники. Я ведь сам уже давненько не практиковал свое искусство – дайте мне поработать с вами. Подпишете документы после.
Джон в юности читал полунаучные статьи об Ордене Дознавателей. Сейчас этот профессионал своего дела применял на нем один из приемов стратегии сломления воли – он занимал сторону своей жертвы, тем самым вынуждая ее подсознательно занимать противоположную позицию.
– Знаю я все твои хитрости, мясник.
Джон прижался головой к спинке кресла, закрыл глаза и попытался абстрагироваться от текущих событий – более усложнить работу Дознавателя он не мог.
Теперь, когда психологический поединок был напрочь проигран, Дознаватель приступил к практике. Одной рукой он приоткрыл закрытые веки Джона и прыснул ему в глаза что-то из флакончика. Глаза Джона пронзила резкая боль, и мышцы, отвечавшие за движение век, самопроизвольно сократились, оставляя глаза открытыми.
– Свинья, не смей закрывать глаза на допросе! – сейчас Дознаватель выглядел просто взбешенным. – Все! Шутки кончились, сейчас для тебя начнется ад.
Сквозь пелену из слез, рекой лившихся из воспаленных глаз, Джон видел, как Дознаватель достает длинные спицы из своего чемодана. Джон догадывался, что сейчас последует, и не ошибся:
– Мистер Лайт, знайте, слизистая человека это наш Клондайк, если так можно сказать, – уже умиротворенно говорил Дознаватель, начавший заниматься своим любимым делом. – Вещество на конце этой проволоки будет прожигать вашу носоглотку. И это будет длиться часами. Адская боль закончится, только когда ты перестанешь перечить мне.
Специалист по причинению боли стал просовывать проволоку с раздражителем в нос Джону. «Видимо, я все-таки смог вывести его из себя, – подумал Джон. – Он забыл мне сделать адреналиновую инъекцию. У меня есть шанс потянуть время».
Джон резко мотнул головой, из-за чего инструмент Дознавателя слишком глубоко прошел ему в нос, слишком сильно задев очень чувствительные нервные окончания, и мозг Джона окунулся в спасительное небытие. Это была непростительная ошибка представителя Ордена Дознавателей – не накаченный стимуляторами, Джон теперь находился без сознания, и это давало ему время отсрочки для продолжения пыток. Опростоволосившийся Дознаватель, проклиная свою забывчивость, вытащил спицу из носа Джона, собрал свои вещи и удалился – клиент, не чувствующий боли, Дознавателю был не интересен.
* * *
– Джон, эй… Джо-о-он! Очнись, Джон… – кто-то взывал к сознанию Джона. – Эй, старина, ну же, это я, твой друг Маркус.
Джон медленно приходил в себя.
«Так, Тау-4, корабль Корпорации, пыточная камера, ну хоть с памятью у меня все в порядке. Так кто тут еще?» – мысли Джона обретали ясность.
– Джон, наконец-то ты очнулся. Посмотри, что они сделали со мной из-за твоего упрямства. Джон, ты слышишь меня?
Маркус Брут сидел напротив Джона в совершенно идентичном положении – привязанный по рукам и ногам к высокому стулу. Половину его лица обезобразила ужасная рваная рана, только при виде которой хотелось исчезнуть из этой мрачной камеры и оказаться на другом краю Галактики.
– Джон, как ты? Что они с тобой сделали?
Джон заметил, что, уходя, Дознаватель забрал с собой все свои орудия пыток, причем ушел он довольно давно – уже не чувствовалась обжигающая боль в глазах и носоглотке.
– Ничего особенного, Маркус. Я смог отключиться. Смотрю, они и над тобой поработали, хотя вы же с Лукасом подписали этот злополучный документ. Зачем же они тебя… да и Лукаса наверное…
– Им не хватает только одной подписи – твоей. Пока ты сопротивляешься, они будут мучить всех нас. Даже Кэтрин.
«Господи, у них все козыри. Мое дело безнадежно. Если на моих глазах будут пытать Кэтрин… Да они же не остановились на мне. Если бы дело было только в моей принципиальности. Тут на карту поставлено все! Как только я подпишу проклятый документ, они отправят нас всех к праотцам – еще один несчастный случай с отважными исследователями космоса. Какую-нибудь улицу назовут именем командующего экспедицией, пару школ и больниц – нашими именами. А Корпорация будет продолжать разграблять и уничтожать целые планеты, – хотя сейчас этот вопрос интересовал Джона куда меньше, чем собственные перспективы. – Да, надо продержаться на пытках как можно дольше, чтобы в последующем попытаться хотя бы выкупить жизни своих товарищей ценой своего сотрудничества. Хотя бы жизни Кэтрин, Лукаса», – лихорадочно проносились мысли в голове Джона. Почему-то Маркуса Брута, сидевшего сейчас напротив и внимательно изучавшего его глаза, спасать не хотелось. Он не вызывал чувства жалости. В его глазах читался не страх жертвы, а холодный расчет хищника.
Тут из глубин подсознания Джона всплыла фраза, произнесенная капитаном «Голиафа» в момент, когда Лукас Леваль пытался порвать подписанные им документы, о том, что все уже должны были привыкнуть к импульсивности эколога экспедиции. А откуда он мог об этом знать? Да и вообще, много очень странных событий произошло в последнюю экспедицию. В голову приходил пока только один ответ – у них в отряде был предатель. Нельзя делать преждевременных выводов, но проверить кое-что все же не помешает.
Джон решил воспользоваться старым детективным приемом. В конце концов, если его подозрения бессмысленны, он с удовольствием извинится. Итак, как и при игре в покер, тут необходим уверенный голос и эмоциональный напор:
– Маркус, а теперь серьезно! Хватит играть в эти игры. Я все знаю. Да-да, больше нет нужды играть и строить из себя белую овечку. Не знаю, сколько тебе заплатили за предательство, но остальное мне известно. Так что сейчас можешь снимать свою маску и сходить со сцены.
Ненадолго в камере воцарилась тишина, и Джон уже приготовился извиняться и объясниться, что это был всего лишь блеф.
Но тут случилось неожиданное – Маркус медленно поднес руку к голове и сорвал половину своего лица, ту, которая лоснилась кровавыми шрамами и кровоподтеками. Как и следовало ожидать, под этим гримом оказалась абсолютно здоровая кожа. Отбросив теперь ненужную личину, разоблаченный актер стал медленно аплодировать своему разоблачителю. Далее он встал, легко отстегнув свои руки и ноги от кресла, и стал медленно ходить по комнате.
– Браво, браво! Меня даже не интересует, откуда ты все узнал. Главное, наконец-то я смогу высказать тебе все, что я о тебе думаю, ты, вонючий кусок дерьма. Как меня достали все твои принципы и понятия чести. Очнись, придурок, сейчас двадцать второй век. Корпорация освещает, отапливает, строит дома миллиардам людей и ей некогда объяснять каждому идиоту, почему она решила уничтожить какую-то планету. Невозможно остановить развитие человечества. Так было всегда, это в природе человека, поигрался с чем-нибудь – уничтожил, надкусил – выкинул, опустошил одну планету – подавай следующую. Ты не знал? Мы же раковая опухоль Вселенной!
Джон пытался подавить в себе вспышку злости. Это ж надо, предатель в команде! Вот почему все пошло наперекосяк. Вот почему столько жертв. Эмоции не помогут. Необходимо завладеть информацией.
– Да, только ты мог продаться Корпорации, – закинул удочку Джон, и ответ не заставил себя ждать.
– Зря ты так думаешь, святоша хренов. Кэтрин тоже участвовала в заговоре. Теперь все, кто отказался от щедрого предложения Корпорации или не был о нем проинформирован, так как все равно отказался бы, – мертвы. Кроме тебя и этого придурка Лукаса Леваля. Этого лопуха легче обмануть, чем заставить идти против своей любимой религии – экологии.
К такому повороту событий Джон готов не был. Оказывается, и Кэтрин тоже участница заговора. Как сложно в это поверить!
– Я уже вижу крах твоей веры в людей, в справедливость. Теперь я хочу увидеть твое отчаяние! Знай, «Марко Поло» уничтожен! Со всем экипажем. У «Голиафа» подходящее имечко, надо заметить.
Маркус явно вошел в раж, ему хотелось наконец-то выговориться и рассказать о своей роли в этом глобальном заговоре.
– Чего молчишь, ублюдок? Я тебе еще не все рассказал. Тебя напичкают наркотиками и ты все равно сделаешь то, что нужно Корпорации. Потом сдохнешь. Но для начала я хочу, чтобы ты оценил красоту моей игры. Ты все равно покойник, так что слушай. Угадай, кто придумал пиратов? Я! Ну чем не подходящий повод, чтобы снять протекцию с Тау-4. Только такой засранец, как ты, стал разбираться в этом дерьме. А угадай, кто прикончил Кристофера и Дзена – моих юных помощников. Их жаль, но слишком уж они пытались брать с тебя пример. Не со своего непосредственного начальника, а с тебя. А этого вояку Стича я забил до смерти гаечным ключом, сам виноват – у него почти получилось завести грузовик. Но знаешь, чем я горжусь больше всего? Наш доблестный капитан Маккэнди. Это снова я. Пока вы оборонялись от древесных барсов, я свернул ему шею. Ну разве не гениально? Жертвой пиратов на Тау-4 стали четыре члена геологоразведочной экспедиции, включая героя Войны за независимость гиперпространственных ворот капитана Мэта Маккэнди. Именно для этого и пришлось затащить этого вояку в нашу экспедицию. Общественность не стерпит такого кощунства от каких-то пиратов. Скоро на планету – логово разбойников высадится военный десант Корпорации – правительство не станет тратить денег и посылать свои войска, если мы предложим свою помощь. Ну как, впечатляет?
– В принципе, мы так все и знали, господин Брук, – спокойным и строгим голосом ответил Джон. Сразу создалось впечатление, что это он допрашивает Маркуса. – Позвольте представиться, спецагент Межпланетного бюро расследований Джей Ллойд. Меня внедрили в отряд Корпуса лишь для проверки некоторых подозрений, а тут такой богатый улов. Наноимплантаты в моей голове уже передали эту хвастливую тираду в наш центр. Скоро правительственные военные крейсера арестуют этот корабль. И тебя, мразь. Убийства, корпоративный сговор, направленный против целой планеты. Серьезные статьи. Иди суши сухари.
Ошарашенный этой репликой, Маркус медленно сел обратно в кресло. Еле осознавая происходящее, он переспросил:
– Куда идти?
– К чертовой бабушке. Готовься встретить старость на ледниках Нью-Эспена.
Постаревший как минимум на десяток лет от таких перспектив, Маркус сорвался с места и кинулся вон из мрачной комнаты, которая, по замыслу, должна была устрашать совсем не его.
«Вот уж действительно трус. Но что же я ему тут наплел? Ну теперь хоть отдохну от его общества», – думал Джон, пока где-то на другом конце «Голиафа» Маркусу Бруту объясняли, что его только что провели как младенца и никаких приближающихся правительственных крейсеров и уж тем более спецагента Межпланетного бюро расследований нигде рядом и в помине нет.
Глава 8Положение было безнадежным. Что же придумать, пока нет Дознавателя? Теперь-то тот не даст шанса потерять сознание. Время превратится в вечность, в океан боли. Интересно, сколько времени он уже провел тут. Наверное, не больше суток. Хотя кто знает – тут нет понятия «день» или «ночь», только вечный сумрак.
Крепкие оковы, держащие руки и ноги Джона плотно пристегнутыми к креслу, при всех попытках освободиться не давали слабины. Как же выбраться? Вот послышался слабый звук открывания двери. Кто-то вошел и встал за спиной Джона. Дверь закрылась. Секундное колебание, и стройная женская фигура опустилась перед ним.
«Кэтрин Иванова? Что ей здесь нужно? Зачем она отвязывает меня?» – бешено проносились мысли в голове Джона.
Кэтрин не пыталась что-либо объяснить, а лишь причитала:
– Джон… Что они с тобой сделали? Сейчас, потерпи, выберемся отсюда.
«Это еще что за дешевая игра. Добрый и злой коп? Спасительница, которой я буду обязан? Ну, по крайней мере, я знаю, что отчасти и ей я обязан тем, что нахожусь здесь. Давай, родная, еще два ремня и…» – Джон дождаться не мог, когда Кэтрин освободит вслед за его головой и ногами еще и руки.
– Джон, они пытали тебя? Все, сейчас мы…
Кэтрин не успела договорить последнюю фразу. Едва она отстегнула последний фиксирующий Джона ремень, он мгновенно вскочил, успев сделать Кэтрин подсечку, которая от неожиданности попятилась назад и грохнулась на пол. Годы тренировок рукопашной борьбе в космодесанте не помогли ей при такой неожиданной и внезапной атаке со стороны, как ей казалось, обессиленного пытками человека, державшего вертикальное положение тела в кресле только благодаря ремням-фиксаторам. Джон быстро подскочил к ней и вывернул ее руку за спину, переворачивая ее тем самым на живот. Теперь усевшись ей на ноги, Джон мог контролировать ситуацию и начать с Кэтрин беседу:
– За сколько же продается сержант космодесанта? – не нашел ничего поумнее спросить Джон в данной ситуации. Сейчас он думал лишь о том, что стоит ему совершить одну ошибку, хоть чуть ослабить хватку, и Кэтрин легко вырвется из захвата, а шансов победить космодесантника в честном рукопашном бою у него не было.
– Джон, ты многого не знаешь. Они вынудили меня. Они угрожали убить тебя, капитана Маккэнди… Да всех, если я не помогу им.
– Они и так их всех убили. Что ты для них делала?
– Всего лишь подстраховывала это «пиратское нападение». Обеспечивала эту легенду, пыталась стрелять мимо этих переодетых шутов Корпорации. Но они нарушили наш договор. Они всех убили. Я только сейчас все узнала: «Марко Поло» не выходит на связь потому, что он уничтожен. Да и ты, оказывается, тут… в этой камере. Мы сбежим. А потом я вернусь и отомщу за всех.
– Хватит врать. Ты под моим контролем, говори правду или я сломаю тебе руку. Ты пришла сюда, потому что Маркус рассказал им о моих к тебе чувствах, и пытаешься склонить меня на свою сторону. Даже если мы смоемся отсюда, то где-нибудь далеко, на каком-нибудь галактическом курорте ты уговоришь меня подписать этот документ и тут же пустишь мне пулю в лоб. Ведь так?
– Не так! – с этими словами Кэтрин воспользовалась неизвестным Джону приемом, и спустя секунду уже он лежал, уткнувшись лицом в пол, а она величественно восседала на его спине, держа в надежном захвате обе руки. – Все не так, как ты думаешь. И я никогда не была ни под чьим контролем. Теперь, если мы не будем тут сидеть и болтать до чьего-нибудь прихода, у нас появится реальный шанс улизнуть. Я на твоем месте рискнула бы – тебе нечего терять.
«Что ж, если это очередной спектакль, все равно лучше принять уготованную мне роль. Если что – подредактируем ее в процессе», – думал Джон, в то время как Кэтрин уже высвобождала его от захвата.
– Хорошо, каков план?
– Для начала – раздевайся, – Джон не успел удивиться такому ответу Кэтрин, как она уже втаскивала в комнату кого-то из офицеров Службы безопасности Корпорации, видимо, до ее прихода охранявшего вход.
Уже второй раз с момента прилета с Тау-4 Джон менял форму. Правда, в прошлом своем костюме, предоставленном ему в каюту сегодня с утра, дальновидные хозяева не предусмотрели кобуры для бластера, но зато предусмотрели специальное устройство для инъекции изрядной дозы транквилизаторов. Теперь он ошибок не допустит. Костюм тщательно изучен перед одеванием, кобура с бластером надежно закреплена на бедре.
Только что вышедшая в коридор, Кэтрин вернулась и принесла с собой еще два бластера.
– Уже переоделся, хорошо. Я пока очистила коридор от патруля. Пошли.
Отдав Джону еще один пистолет со словами, что ей сейчас и одного бластера слишком много, Кэтрин повела его через нутро корабля к спасательным капсулам. У выхода из камеры Джон наткнулся на выведенных из строя сотрудников Службы безопасности. Однако путь к спасению был еще далек. Продвигаться приходилось тихо и медленно. Кэтрин вообще спрятала оружие, так как при встрече с патрулем надеялась на собственные руки.
По вспоминавшимся с прежней работы в конструкторском бюро чертежам данного класса кораблей, Джон заметил, что там, где они сейчас находились, по идее, должен был быть обширный грузовой отсек. Однако все вокруг очень напоминало оборудование и планировку тяжелого военного корабля.
– Странно, тут совсем не то, что должно быть, – Джон непроизвольно произнес свои мысли вслух.
– Еще бы, пока я искала тебя, я обнаружила целых четыре большие бортовые плазменные пушки, не говоря уже о мелких орудиях и целого арсенала внутри корабля. Так что этот так называемый большой транспортник Корпорации совсем не перевозит грузы, а весь нашпигован военным оборудованием и может легко прикончить пару-тройку крейсеров Космофлота. Ладно, сейчас главное добраться до спасательной капсулы без привлечения внимания, тогда, при ее отстыковке, все спишут на системный сбой и не станут по нам стрелять.
Все шло действительно неплохо – они уже прошли половину пути до аварийной палубы, и их никто не заметил. Но тут Джон остановился и тихо сказал:
– Погоди. Мы должны спасти Лукаса.
– Мы не можем, – ответила Кэтрин, продолжая медленно продвигаться вперед, но заметив, что ее спутник стоит как вкопанный, вернулась. – У нас нет времени. К тому же ты забыл? Он подписал документ, и к нему-то нет никаких претензий. Он тоже продался Корпорации.
– Нет, я точно знаю – он не мог. Они как-то обманули его, воспользовались его рассеянностью. Без него я никуда не полечу. Хочешь – улетай одна.
– Ты что, дурак? Улететь одна я могла и вчера. Но я дождалась этого так называемого совещания, где они действительно изрядно запутали Лукаса, пока ты еще не пришел. Потом я специально не вмешивалась в драку, чтобы заслужить доверие и иметь реальный шанс на побег вдвоем. А теперь…
– Прости, Кэтрин. Но Лукас мой друг, и я спасу его.
– Не ты, а мы спасем его. Ты же не знаешь новой планировки корабля. Забредешь еще ненароком в кубрик Службы безопасности корабля. Нам сюда.
Кэтрин направилась в противоположную от аварийной палубы сторону. Джон, так же как она, тихо и осторожно последовал за ней. Тут он решил, что необходимо все-таки раскрыть перед ней некоторые факты.
– Да, Кэтрин, сейчас с ним, наверное, и наш главный геолог, который оказался предателем. Он убил всех из нашего отряда. И капитана Маккэнди, тогда во время сражения с барсами.
Кэтрин шла впереди и поэтому Джон не заметил блеснувшего огня ярости в ее глазах. Теперь любой человек, хоть немного знакомый с сержантом космодесанта Кэтрин Ивановой, не дал бы и ломаного гроша за жизнь Маркуса Брута.
До каюты, где был заперт Лукас, беглецы добрались на удивление без происшествий. Покопавшись несколько минут в электронном замке, Джон замкнул нужные контакты, и дверь отъехала в сторону. За дверью они увидели Лукаса, который копошился в панели управления замком той же двери со своей стороны. Судя по его взъерошенным волосам, съехавшим на самый кончик носа очкам и вообще устало-недовольному виду, он бился с замком уже не первый час.
– У меня получилось! Наконец-то! – прокричал Лукас, когда заметил, что дверь открыта, но, увидев своих гостей, добавил: – Джон, Кэтрин, как я рад вас видеть! Ой, так это вы открыли дверь?
– Будем считать, это сделали мы вместе. Лукас, я смотрю, тебе тоже не нравится здешний режим? Закрытые двери, ненавязчивый сервис. Мы тут с Кэтрин решили покинуть этот пансионат. Ты с нами?
– Конечно, с вами. Прямиком в Контрольную комиссию Правительства. Надо сообщить о методах работы Корпорации.
Вдруг откуда-то сверху и в то же время со всех сторон зазвучал прерывистый звуковой сигнал, сопровождающийся миганием маленьких красных лампочек, до этого незаметных на стенах и потолке.
– Наверное, военная тревога или кто-то сбежал, – воскликнул Лукас, кивая головой на эту яркую иллюминацию. – А, ну да… это же мы.
Всем было не до того, чтобы потешаться над рассеянностью Лукаса. Тревога по кораблю означала, что все члены экипажа занимали свои боевые посты, а солдаты Службы безопасности в полном составе вывалились из своего кубрика, где они скучали целый день, просматривая по сотне раз эротические журналы и проглатывая надоевшие телевизионные шоу. Многие из них сейчас с винтовкой наперевес направлялись к своим отсекам корабля, делая ставки на то, что именно он прикончит того, кто помешал им доиграть партию в покер или сделать «рыбу» в домино.
Вот уже нескончаемый топот ног слышится из раскрытой двери, но еще никто не пробегал мимо нее – каюта-камера Лукаса была расположена в некотором отдалении от основных коридоров и от палубы спасательных капсул.
Кэтрин встала у выхода и из-за укрытия наблюдала за суетой экипажа. Не отрывая взгляда от коридора, она тихо говорила, скорее пытаясь выработать план, чем информируя остальных:
– Все, похоже, мы в ловушке. Теперь все спасательные капсулы и истребители, если они есть на борту, охраняются. Похоже, нам остается только надеяться, что мы сможем недешево отдать свои жизни. Держу пари, я захвачу с собой на тот свет как минимум дюжину этих уродов. Хотя, если мы все же попытаемся прорваться на спасательную палубу, я думаю, хоть кто-то из нас сумеет сбежать с корабля.
– Я вот что подумал, – голос Джона давал понять, что он не собирается прорываться с боем до палубы аварийных капсул через заполненные охранниками палубы «Голиафа» только для того, чтобы получить ничтожнейший шанс уйти от орудий «Голиафа». – Кэтрин, Лукас, слушайте. Этот так называемый большой транспортник Корпорации по своей сути является линкором класса «Превосходство» или, по крайней мере, «Завоеватель». То есть на командной палубе обязательно есть шлюз с адмиральским звездолетом.
– Эй, профессор, не высовывайтесь! – Кэтрин прикрикнула на выглядывающего за дверь Лукаса, так как не выносила любительское отношение к бою у гражданских. – Не будем облегчать задачу по нашим поискам! А что касается адмиральского звездолета, так, во-первых, он находится, как ты правильно сказал, на командной палубе, которая охраняется тщательней всего. А во-вторых, неужели простой истребитель или спасательный модуль будет для вас слишком скромным транспортом, господин Лайт?
– Да нет. Дело в том, что, во-первых, командная палуба действительно охраняется лучше всего, но не в такое время, когда все солдаты Службы безопасности бегают по другим палубам и ищут нас во всех укромных местах. Офицеры сейчас все на капитанском мостике или на боевых постах, раз уж мы выяснили, что это военный корабль. Во-вторых, что самое главное, я думаю, что на адмиральском звездолете есть система блокировки всех систем наведения имеющегося на борту оружия. Некоторые командиры боятся, что по ним откроют огонь их же подчиненные, и заказывают такие дорогостоящие системы. Я сам проектировал их в прошлом и знаю, как бы нам сейчас пригодился челнок с такой системой.
– Что ж, не будем терять ни секунды. Охранники уже проверили все закоулки вокруг аварийных капсул, теперь они могут нагрянуть и сюда. Джон, веди нас. Я не ориентируюсь на командной палубе, так что пойду замыкающей.
И вот отряд из трех беглецов, а точнее сказать, из двух бойцов и одного постоянно оглядывающегося и от этого спотыкающегося сугубо гражданского лица, быстрыми перебежками стал продвигаться к своей цели. Они дошли до лифта на верхние палубы довольно быстро, более того – были приятно удивлены отсутствием рядом с ним охраны.
Кэтрин объяснила, что охрана лифта наверняка находится внутри его, – так требуется гораздо меньше людей для его контроля. Она оказалась права. Два охранника немалых размеров не успели и понять, что происходит, когда Кэтрин буквально с разбегу влетела в раскрывающиеся двери лифта и вырубила их одним ударом.
– Уже пятеро, – тихо произнес Джон, невольно считая сегодняшние жертвы Кэтрин.
Выйдя из лифта на командной палубе, беглецы стали продвигаться дальше. Им предстояло пройти ее полностью. Вот впереди показался патруль из пяти человек – лучше подождать в укрытии. Правда, Кэтрин не разделяла этой точки зрения, но Джон с Лукасом смогли ее уговорить не кидаться в бой и обещали, что до их окончательного освобождения ей еще будет с кем подраться.