Текст книги "Восход Ганимеда"

Автор книги: Андрей Ливадный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Чипсет, продемонстрированный Колвину Барташовым во время их памятной встречи, прямо-таки кричал о том выходе, что будет, обязательно будет найден и осуществлен... Сервомашина в конце концов получит человеческий мозг ... и это... это казалось Антону Петровичу настолько страшным, что он терялся, тонул в этом ощущении БЕЗДНЫ, на краю которой вдруг оказалось все человечество.

Когда живое смешается с неживым, возникнет иная раса, у которой неизбежно сформируются свои, отличные от человеческих, моральные ценности. Чуть больше, чем машина, но меньше, чем человек...

Колвину было страшно. Он хотел одного – спасти Ладу, вырвать ее из цепких лап неизбежной смерти, а как выяснилось, от него ждали большего, намного большего...

Внезапный зуммер, прозвучавший из недр панели связи, вырвал его из глубокой задумчивости.

Отжав кнопку интеркома, Колвин спросил:

– Да, я слушаю. В чем дело? Кто это?

– Антон Петрович?

– Я же сказал, да.

– Это дежурный офицер уровня. Мне приказано доложить, ваша пациентка доставлена. Ее сейчас везут в операционную.

Динамик смолк.

Колвин сидел, неестественно выпрямившись и смертельно побледнев.

Был ли у него хоть какой-то выбор?

Часть 2
Обратная связь

Пролог

Колония Ганимеда. 19 августа 2026 года

Над ледником курилась туманная мгла.

По поверхности черного ноздреватого льда ползали небольшие плоские машины, очень похожие на металлических черепах и по своему внешнему виду, и по темпу движения.

Каждая из них медленно двигалась в определенном направлении, тщательно собирая черную пленку и оставляя за собой широкую полосу голубовато-желтого льда, который тут же начинал куриться паром.

Обстановка на леднике, заключенном между острыми, не тронутыми эрозией скалами, напоминала долину гейзеров на Камчатке – из-под очищенного от минеральных продуктов таяния льда тут и там били фонтаны пара, иногда происходили глухие взрывы, сопровождаемые либо появлением трещин, либо мощным выбросом ледовых глыб.

Постепенно, по мере того, как на поверхности тающего льда собиралось все больше и больше минеральных осадков, он темнел, и процесс извержения газа постепенно сходил на нет, пока на такой участок опять не приползала черепахоподобная машина, чтобы вновь очистить лед от темной коросты.

В небе ярко сиял диск искусственного солнца.

Среди скал, на выровненных площадках, глухо выли атмосферные процессоры, поглощая вредные примеси и обогащая новоявленную атмосферу кислородом.

Людей, которые контролировали процесс создания атмосферы, было совсем немного. Их жилой купол возвышался поодаль от извергающего пар ледника. По мертвой, каменистой равнине в разные стороны вели накатанные следы гусеничных вездеходов. На крыше купола застыла тарелка спутниковой связи. Рядом с нею сильный в этом районе ветер трепал голубое полотнище с символикой Организации Объединенных Наций.

Рабочий день был в самом разгаре, и ничто пока не предвещало грядущих событий.

Процесс таяния происходил как положено, в соответствии с графиком и технологией, и потому Андрей Загулов дремал в своем кресле, лишь изредка бросая мимолетный взгляд на длинную шеренгу контрольных мониторов, где отображались данные о работе очистных машин и атмосферных процессоров.

– Дикость какая-то! – раздался за его спиной знакомый грудной голос. На этот раз Дженифер была раздражена намного больше, чем обычно. Андрей оттолкнулся ногой от пульта, разворачивая кресло, и посмотрел на вошедшую в операторский пост смуглую женщину. Ее предки явно были выходцами из Африки.

– Что стряслось, Джеф? – спросил он, глядя, как мулатка насыпает сахар и кофе в принесенные с собой кружки.

– Да... – Она сделала безнадежный взмах ложкой, едва не просыпав при этом ее содержимое. – Через неделю на орбиту прибывает «Альфа», а они не хотят подменить меня хотя бы на день!

– Подумаешь, «Альфа»... Эка невидаль.

Дженифер сердито мотнула головой, наполнила кружки кипятком и подсела на подлокотник кресла, которое занимал Андрей.

– Прилетает моя сестра, забыл?

– Ох, простите, мэм... – явно дурачась от скуки, произнес он, делая глоток приготовленного ею кофе. – Забыл... Такая же очаровательная, как ты? – поддел он Дженифер. – Теперь у меня будет две сердитых фурии вместо одной?

Она нахмурилась, решая, стоит ли сердиться на его плоский юмор, но прийти к единому мнению так и не успела – все десять мониторов вдруг разом дали сбой, по их поверхности, вместо изображения внезапно побежали косые диагональные полосы, сопровождаемые резким, неприятным сигналом...

– Господи, что это еще на нашу голову?

* * *

Инцидент произошел на самом краю ледового поля. По данным приборов, это была отметка, соответствующая минус пятистам метрам от первоначальной поверхности ледового панциря Ганимеда.

Десять минут назад тут проползла машина очистки, и грязно-желтый лед в этом месте интенсивно таял, извергая в атмосферу мутную газообразную смесь.

Внезапно из-под темной коросты минеральных отложений в месте самого интенсивного таяния проступили контуры какого-то предмета.

В пользу того, что это был именно предмет, а не очередная причудливо изломанная глыба льда, прежде всего говорила его форма. Из-под ледниковой толщи медленно проступали прямоугольные очертания правильной, несвойственной природе формы.

Предмет имел золотистую окраску. Его размеры по периметру верхней, обнажившейся части были приблизительно пять на три метра.

Некоторое время вокруг не происходило ничего необычного – по-прежнему лед извергал струи пара, рядом ревел процессор, в тридцати или сорока метрах от оттаявшего предмета ползла очистная машина.

Потом с обнажившейся прямоугольной плитой действительно произошло нечто неадекватное, ее поверхность внезапно помутнела, казалось, что она на мгновение подернулась рябью и вдруг начала резко менять цвет, наливаясь пурпурным сиянием.

По-видимому, этот внезапный, феерический всплеск алого света сопровождался невидимым для глаза потоком излучения, скорее всего, электромагнитной природы, потому что ползущий неподалеку автомат вдруг остановился, будто налетел на невидимую преграду, и стал бестолково крутиться на одном месте.

Очевидно, управлявший им компьютер если и не вышел из строя полностью, то в нем произошел серьезный сбой...

Именно в этот момент мониторы на контрольном пункте под куполом подернулись рябью помех. Связь с машинами внезапно и необъяснимо оборвалась.

* * *

– Что за черт?.. – проворчал Андрей, затворяя за собой массивную дверь переходного шлюза. – Дженифер, ты меня слышишь? – спросил он по рации, опуская прозрачное забрало своего гермошлема.

– Слышу, – раздалось в ответ. – Процесс шлюзования пошел.

Андрей заметно нервничал и не пытался скрыть этого.

Атмосфера в районе станции переработки хоть и содержала в себе достаточно высокий процент кислорода, но все же не была пригодна для дыхания, слишком много ядовитых соединений улетучивалось в процессе таяния льда, и расположенные по кольцу вокруг ледника процессоры не могли уловить все вредные для человека вещества. Они осуществляли лишь грубую, предварительную очистку новорожденного воздуха и создавали его постоянный отток в сторону следующего кольца очистных станций.

Купол, в котором работали Андрей и Дженифер, являлся герметичным сооружением. Теперь Андрею предстояло покинуть его и идти в эту враждебную, клубящуюся мглу, под порывистым, сбивающим с ног ветром лишь затем, чтобы вытащить какой-нибудь чертов камень, что под порывом новорожденного ветра сумел проломить один из защитных кожухов ретранслятора сигналов телеметрии... Такие случаи уже бывали, и Андрей не мог, да и не желал искать иного объяснения внезапному сбою в работе автоматики.

Просто обыкновенное невезение, вот и все. Когда на вахте Дженифер, эти камни почему-то лежат спокойно, а ему, как назло, уже в третий раз за последнюю неделю приходится покидать купол.

«На улице» действительно было неуютно. За тысячу километров отсюда, в городах колонии, сейчас этот ветер едва ли ощущался, небо скорее всего было прозрачным, чуть фиолетовым, а тут, где рождалась атмосфера планетоида, царил настоящий содом.

Шквальный, порывистый ветер свивал тяжкое кружево грязно-желтых, со свинцовым отливом облаков, которые стелились под его порывами почти по самой земле. В мутной мгле тускло светили установленные на высоких опорах прожектора, в небе, если постоянно присматриваться, можно было иногда различить красноватый диск искусственного солнца, который казался таким из-за взвешенных в воздухе частиц пыли.

Нужно сказать, что ископаемый лед, покрывавший лишенный воздуха планетоид толстым, многокилометровым слоем, залегал тут миллионы лет. Он не отличался особой стерильностью, в нем присутствовало все, начиная от агрессивных ядовитых соединений аммиака и кончая мелкими частичками вулканического туфа, пыли, камней и прочей дряни.

Спрашивается, откуда в такой дали от Солнца, на безвоздушном спутнике Юпитера мог взяться лед? Это объяснялось достаточно просто: как и большинство планет, Ганимед когда-то образовался из облака межзвездной пыли. В пору своей геологической юности Ганимед был раскаленным шаром, внутри которого происходили различные химические и ядерные реакции. Затем он начал остывать, его поверхность покрылась твердой коркой, под которой по-прежнему кипела лава. Этого тепла оказалось достаточно для поддержания части вещества в газообразном состоянии. То есть в прошлом атмосфера у Ганимеда уже была, но, по мере остывания планеты, она все больше конденсировалась, оседая вниз под действием сил тяготения.

Так образовались эти ледники, покрывавшие поверхность Ганимеда в течение миллионов лет, пока сюда не пришли люди и не зажгли на орбите этой луны искусственное солнце, которое повернуло вспять многие процессы, растапливая лед и вновь окружая спутник Юпитера рожденным вторично газообразным покрывалом облачности.

Андрей Загулов был прекрасно осведомлен о физике данных процессов, но он так же хорошо представлял и то, что все происходящее в районе интенсивного таяния льда сравнимо с частично контролируемой катастрофой, стихийным бедствием, и потому не испытывал никакого восторга от необходимости лишний раз покидать защищенный купол станции и выходить в эту красновато-серую, сумеречную мглу...

Словно подтверждая его мысли, мимо пролетел подхваченный шквальным ветром увесистый камень, глухо ударивший о броню купола.

«Проклятье...» – подумал Андрей, пристегивая к скобе подле входа в шлюзовую камеру карабин своего страховочного фала. Его скафандр хоть и являлся аналогом космического, но все же предохранял только от ядовитых соединений в воздухе да от возможных радиоактивных излучений, но никак не от летящих со скоростью пули камней.

Для передвижения в районе процессорных станций обычно использовались нехитрые приспособления в виде прочнейших мономолекулярных тросов, которыми были соединены между собой все основные сооружения и так называемые контрольные точки, где, в непосредственной близости от ледника, был установлен ретранслятор для дистанционного управления и контроля над работающими в зоне таяния машинами, а рядом с ним – приборы, автоматически фиксирующие все стадии процесса перерождения льда в атмосферу.

Прицепившись к такому тросу, Андрей включил двигатель подачи, и небольшая каретка поволокла его вперед, скользя по тросу и помогая преодолевать сопротивление шквального ветра.

– Ну что, Андрей? – раздался в коммуникаторе голос Дженифер.

– Я прицепился. Как там у тебя?

– Не пойму... – Голос Дженифер выдавал ее крайнюю озабоченность. – Все десять каналов телеметрии молчат. Или этот камень угробил весь ретранслятор, или дело не в связи. Может быть, вызвать Центральную?

– Погоди, не психуй, – ответил Андрей, которому вовсе не улыбалась перспектива, в дополнение к этой прогулке, еще и писать кучу объяснительных. – Я уже почти на полпути. Сейчас разберусь, а там будет видно, докладывать или нет.

– О’кей... Только смотри, осторожнее.

За девять месяцев до описанных событий. Земля. Вашингтон. Кабинет президента США в Белом доме.

Собравшихся было пятеро.

– Вот этот снимок, сэр.

Командующий Военно-космическими силами США взял увеличенную во много раз фотографию и мрачно посмотрел на чуть розоватый прямоугольник, расположившийся посреди голубовато-желтого ледового поля, словно это был оброненный кем-то спичечный коробок. Затем передал снимок через стол своему собеседнику.

Тот тоже некоторое время молча разглядывал изображение.

– Это не может быть ошибкой? – наконец, тяжело вздохнув, уточнил он.

– Никак нет, господин президент, – вступил в разговор глава разведывательного ведомства. – Мы послали несколько косвенных запросов, которые не вызовут никаких подозрений, и получили еще два подобных свидетельства, – объяснил он, выложив на стол перед президентом еще два глянцевых отпечатка. – Объект расположен на глубине двухсот метров подо льдом и просматривается как в инфракрасном, так и в ультрафиолетовом спектрах.

– Русские знают о нем?

– По нашим данным, нет.

– Хорошо... – Казалось, президент облегченно вздохнул. – Что сделано для сохранения секретности?

– Мы, используя постоянно действующих агентов в аэрокосмической службе Ганимеда, сумели так откорректировать орбиты спутников, что теперь это место – мертвая зона для их сканеров. Все материалы по данным метеорологической аэрофотосъемки изъяты из компьютерных баз данных.

– Хорошо... – повторил президент и посмотрел на офицера, который сидел напротив, в конце длинного Т-образного стола. – Ирвинг, ты считаешь, что это ОНИ?

– Извините, сэр? – не понял или сделал вид, что не понял его вопроса, начальник секретного подразделения по изучению паранормальных явлений, созданного при президенте еще в шестидесятые годы прошлого века. – Кто?

– Ну, эти, «зеленые человечки»? Ведь так? – Президент, может быть, и хотел скрыть свою озабоченность неожиданно сложившейся ситуацией, но не смог. – Это пахнет по меньшей мере планом «Дельта»... Верно?

– Да, сэр. – На этот раз ответ офицера не содержал в себе никакой двусмысленности. – Объект находится в глубине ископаемого льда. Это не может быть каким-либо случайно забытым или умышленно подложенным туда прибором или предметом земного происхождения. Ему, как минимум, несколько миллиардов лет.

Президент США задумался, глядя на снимок.

– Что вы предлагаете, господа? – наконец спросил он, подняв взгляд на собравшихся. – Чем это грозит нам?

– Сэр, вы сами упомянули план «Дельта», – осторожно напомнил ему командующий Военно-космическими силами.

– Джон, я бы не колебался, если бы данный объект обнаружили в Гвинее или в Антарктике. Но он на Ганимеде, до которого миллионы километров!

Президент опять посмотрел на снимок.

Безобидное розовое пятнышко прямоугольной формы... Упомянутый командующим план «Дельта» был разработан именно на этот случай и предполагал тайный захват любого объекта внеземного происхождения силами спецслужб США и его перемещение на территорию Соединенных Штатов для дальнейшего исследования.

Никакой огласки, никакого дележа информацией, никаких посторонних вмешательств.

Весьма разумный план. За одним, нет, за двумя исключениями.

– Когда стартует «Альфа»? – спросил президент, все еще глядя на снимок.

– Сегодня вечером, в двадцать два ноль-ноль.

– Скверно... Значит, мы не можем послать туда своих людей?

– Нет, сэр. Корабль уже отбуксирован в точку старта. – Командующий ВКС чуть подался вперед, к президенту. – Но у нас есть «Гарри Трумэн», сэр.

– Думайте, о чем говорите, Джон Бикс! – не выдержав, осадил его президент. – Если наш крейсер появится на орбите «Ганимеда», это вызовет мировой скандал! Не забывайте, что колония объявлена зоной безопасности!

– Я помню об этом, сэр, но позвольте спросить, что будет, если там действительно обнаружатся «зеленые человечки» или какой-то «подарочек» от них? – Командующий недоброжелательно посмотрел на главу государства. – Исходя из вашей позиции, мы должны предупредить Ганимед, приостановить старт «Альфы»...

– Нет, Джон, это исключено. На носу выборы. Мне не нужен скандал, если информация вдруг не подтвердится, не нужна паника и обвинения в нагнетании обстановки...

На несколько секунд в кабинете повисла напряженная тишина.

– Вы провели анализ ледниковой массы? – нарушил молчание президент, задав очередной вопрос. – При такой интенсивности таяния, как сейчас, сколько нужно времени, чтобы объект вышел наружу?

– Около десяти месяцев, сэр, – не колеблясь, ответил начальник разведывательного управления. Прежде чем идти на доклад к президенту, и он, и Бикс подготовили все возможные материалы по делу.

– А если заморозить работы?

– Тогда об объекте узнает весь мир, – резонно напомнил ему офицер.

Ситуация складывалась не из легких.

– Сэр, если объект на Ганимеде – всего лишь артефакт, то мы обязаны завладеть им, сохранив ситуацию в секрете, – опять вступил в диалог Рилл Ирвинг. – Информация о нем вызовет ненужную панику в колонии и непредсказуемый резонанс на Земле. Мы еще не готовы к встрече с НИМИ , – он выделил интонацией последнее слово. – Я высказываю не свое личное мнение, а излагаю данные исследований моего ведомства.

– Вы считаете, что это артефакт?

– Скорее всего, – не колеблясь, ответил Ирвинг. – Трудно судить со стопроцентной уверенностью, но как еще отнестись к предмету, что пролежал подо льдом, на глубине пятисот метров, несколько миллионов лет? В конце концов, мы отправим «Гарри Трумэна» не к Юпитеру, а в иную, но достаточно близкую точку Солнечной системы. Тайное изъятие объекта – это чисто технический вопрос, с которым вполне в состоянии справиться наши спецслужбы. Искать же крейсер после того, как он покинет орбиту Земли и окажется за поясом астероидов, – занятие столь же бесполезное, как поиск иголки в стогу сена. Никто не сможет с точностью утверждать, где был наш корабль и какие маневры совершал. Ну а если все же придется вывести его на орбиту колонии, то это всегда можно объяснить, хотя бы поломкой на борту.

– Да, я это понимаю, – наконец согласился президент, поднимая взгляд. В сущности у него не было выбора. План «Дельта» представлял собой набор инструкций, по которому должно действовать высшее руководство страны в случае внезапного контакта с внеземной цивилизацией. Он был утвержден секретным заседанием конгресса и много лет лежал под сукном, не утратив при этом своей силы руководящего документа.

Все это прекрасно осознавали пятеро собравшихся, но конечное слово все же оставалось за ним – президентом Соединенных Штатов Америки... «Трудно сделать лишь первый шаг, принять первое ответственное решение, – подумал он, глядя на собравшихся и ощущая странную, сосущую пустоту в груди... – а потом все пойдет как... как лавина, которую уже невозможно остановить...»

– Если вы санкционируете введение плана «Дельта», то мы в состоянии действовать быстро, с тем чтобы «Гарри Трумэн» успел появиться на Ганимеде раньше «Альфы» и до того момента, как этот объект окажется на поверхности ледника, – заметив его сомнения, заверил Джон Бикс.

– Джон, у меня последний вопрос. – Президент, не выдержав, встал и прошелся по мягкому ворсу ковра. – Насколько я знаю, «Гарри Трумэн» создан для орбитального базирования и на нем нет достаточного количества камер низкотемпературного сна, чтобы в них можно было погрузить часть экипажа на время долгого перелета.

– Да, сэр, это так.

– Но девять месяцев автономного полета в глубоком космосе... Выдержат ли наши парни такое испытание?

– Вы сомневаетесь, сэр? Обратитесь к опыту русских...

– Я не говорю о возможностях подготовленных космонавтов, – одернул его президент, – речь идет о экипаже «Гарри Трумэна». Там больше ста человек, и каждый из них...

– Является прежде всего солдатом, который выполнит долг перед страной и правительством! – закончил его мысль генерал. – Во времена «холодной войны» экипажи атомных подводных лодок месяцами находились в условиях автономного плавания. Нами накоплен богатый опыт таких действий. Когда что-то угрожает национальной безопасности страны...

– Остановись, Джон, – президент оборвал его речь мягким жестом. – Я одобрю план «Дельта», потому что ситуация не оставляет мне выбора. Я бы очень хотел, чтобы ты лично возглавил экипаж «Гарри Трумэна» и сам доказал, что такой бессменный перелет возможен... но, к сожалению, твое исчезновение из Белого дома не останется незамеченным. Я понимаю, угроза безопасности как Америки, так и всей Земли есть, и мы обязаны что-то предпринять, не создавая при этом паники на Земле и Ганимеде и не придавая делу широкой огласки.

Он посмотрел на своих собеседников и тихо добавил:

– Да поможет нам бог...

Колония Ганимеда. 19 августа 2026 года

– Что-то я не пойму, Андрей, у тебя опущен цветной фильтр? Или там впереди пожар?!

– Я похож на психа, чтобы ходить с опущенным фильтром, когда и так не видно ни зги? – огрызнулся Загулов. Он стоял у подножия ретранслятора, одной рукой вцепившись в скобу, а другой пытаясь закрыть защитный кожух. – Внутри все в порядке, аппаратура телеметрии в норме, это от машин нет никаких сигналов... – сообщил он, глядя в сторону странного, малинового свечения, исходившего от края ледника.

Нет, не странного, – жуткого.

Его внезапно прошиб ледяной пот. Взгляд Загулова метнулся к табло дозиметра, но цифры на крохотном дисплее показывали норму. «Значит, это не радиация... – облегченно подумал он. – Но тогда что?»

Именно этот вопрос, заданный самому себе посреди разбушевавшейся бури, заставил пальцы левой руки еще сильнее вцепиться в скобу, приваренную к выпуклому борту ретрансляционной установки. За время работы на Ганимеде Андрей привык к мысли, что это мертвый, совершенно предсказуемый мир, и ему совсем не нравилось, что и у этого правила появилось свое внезапное исключение.

– Дженифер, ты меня слышишь?

– Да, я здесь.

– Что это может быть, как ты думаешь? – хриплым, изменившимся до неузнаваемости голосом спросил Андрей. – Разве может что-то гореть в такой атмосфере, как тут?

Это был вполне резонный вопрос. Процесс окисления требует кислорода, а его-то здесь, в месте испарения льда, как раз и не было. Радиация тоже, слава богу, отпадала. Тогда что?

Андрей внезапно осознал, что его пугает именно неизвестность. Случись это на Земле, он, возможно, не испытал бы никакого иррационального страха перед алым заревом, отсветы которого четко просматривались сквозь клубящуюся мглу ядовитых облаков.

Но это был Ганимед, и миллиарды километров расплескавшейся вокруг пустоты стояли за спиной, давили своей бесконечностью, и это происходило не в сознании, ощущения являлись подспудными, не осознанными на уровне мыслей, но разве пот на спине становился от этого менее ледяным?

– Там не может ничего гореть, – пришел ответ его напарницы. – Вероятно, это статическое электричество.

– Полярное сияние? – Разум Андрея моментально ухватился за подобное, вполне разумное объяснение напугавшим его отсветам. – Да, это возможно! – согласился он, чувствуя, как гулко стучит его сердце, а в ушах шумит от переизбытка адреналина. – Я пойду посмотрю... – спустя несколько секунд добавил он.

– Может, не стоит? Давай я вызову ребят с Центральной!

– Погоди, Джеф... Надо разобраться. Ты же знаешь, тут нет ничего, кроме льда и камня. – Андрей, сам не замечая того, убеждал скорее себя, чем сидящую в куполе Дженифер.

Тем не менее его рука машинально накинула карабин второго фала на скобу, за которую он только что держался.

Ветер, как и положено возле эпицентра, был здесь намного слабее, чем в районе их купола, так что он смог идти вперед без помощи укрепленного на тросе двигателя.

Через несколько десятков шагов показался первый, грязно-желтый язык льда. Андрей, согнувшись и сопротивляясь порывам ветра, преодолел это расстояние и остановился, глядя на очистной автомат, который безо всяких признаков жизни застыл, повернувшись в сторону купола. На его внешней индикационной панели не горел ни один сигнал, что означало полное отсутствие питания в цепях.

– Джеф... вижу «черепаху»... – прерывисто сообщил Андрей, к которому вдруг разом вернулись все его страхи. – Не работает... За ней какое-то свечение, похоже на прямоугольник... Там... Там... О БОЖЕ!!!

Из туманной мглы навстречу оцепеневшему Загулову двигалось какое-то СУЩЕСТВО...

Андрей в ужасе попятился, споткнулся, неловко упал на одно колено, и налетевший порыв шквального ветра вдруг легко приподнял лишившееся опоры тело в скафандре и поволок его по мертвой, каменистой почве в сторону возвышавшегося неподалеку ретранслятора.

– Андрей, что случилось, ответь мне!!! – Дженифер кричала в микрофон, но ответом ей была лишь шуршащая помехами тишина.

До прилета «Альфы» оставалась неделя.

«Гарри Трумэн» в этот момент уже выходил на высокую орбиту вокруг Ганимеда. Он опоздал всего на несколько часов.