Текст книги "Омикрон"

Автор книги: Андрей Ливадный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Дверь машины услужливо распахнулась, предлагая Семену выйти, и он понял, что это и есть место назначения.

С неба опять моросил мелкий дождь, во влажном сумраке таинственно отблескивали высоченные горы металла, освещенная прожекторами площадь казалась пустынной, лишь вдали, метрах в пятистах, виднелась двухэтажная будка, подле которой стояли два грузовика и шикарный, сияющий мутным глянцем свежей заводской краски внедорожник.

Прикурив сигарету, Семен пошел к неказистому на вид зданию.

* * *

Процедура приема на работу оказалась много проще, чем предполагал Шевцов.

Внутри двухэтажной будки было тепло и сухо, посреди квадратного помещения стоял стол, на котором возвышался терминал компьютера, рядом лежал раскрытый ноутбук, который в живописном беспорядке окружало несколько предметов: открытая и наполовину опустошенная упаковка стандартного рациона выживания, початая пластиковая бутылка с неясной, трудно читаемой этикеткой, опрокинутый пластиковый стаканчик и импульсный пистолет системы «Стайгер», небрежно брошенный на стол вместе с ремнями наплечной кобуры.

Хозяин этого натюрморта сидел, откинувшись на спинку офисного кресла, и разговаривал по мобильному коммуникатору. На вид ему было лет двадцать, не больше. Круглое простоватое лицо, с пятнами румянца на щеках, оттопыренные уши и россыпь веснушек резко диссонировали с холодным взглядом карих глаз, создавая двойственное впечатление, – трудно было определить однозначно, кто этот человек.

Заметив вошедшего, он на секунду умолк, вопросительно, без тени каких-то иных чувств посмотрев на Семена.

– На работу, – хрипло произнес Шевцов и, откашлявшись, добавил: – По объявлению.

Ответом ему послужил короткий удовлетворенный кивок.

– Все, перезвоню позже, – произнес в коммуникатор восседавший за столом парень. – Да, отвяжись ты, сказал же – все будет нормально. Не елозь. Свято место пусто не бывает, понял? Ну и молодец. Все, до связи, у меня дела.

Окончив этот монолог, веснушчатый убрал коммуникатор во внутренний карман и указал Семену на стул:

– Садись.

Шевцов сел, покосившись на «Стайгер». Он чувствовал себя неловко, но не из-за оружия, демонстративно выложенного на стол, – во всей окружающей его обстановке было что-то неуловимо странное для него, хотя, казалось бы, чему он может удивляться?.. Кого он ожидал тут встретить в первом часу ночи? Государственного чиновника, принимающего на работу припоздавших бродяг без определенного рода занятий? По здравом размышлении веснушчатый парень с холодным взглядом вполне органично вписывался в окружающую обстановку.

Достав документы, Шевцов протянул их хозяину «офиса». Тот взял бумагу и две карточки, но просмотрел их мельком, без интереса и внимания.

– Значит, так, – перешел он к делу, возвращая Семену удостоверение личности вкупе со справкой об освобождении, выданной в Форте Стеллар. – Мне неинтересно, кто ты, откуда и чем занимался до сих пор. Есть только два вопроса: умеешь ли ты управляться с машинами и сколько хочешь зарабатывать?

Семен поднял взгляд.

– С машинами я знаком, – ответил он. – А насчет заработка… – Он пожал плечами.

– Ты меня не понял. – Парень вновь откинулся на спинку кресла, барабаня пальцами по столу. – Зарабатывать можно по-разному. Например, если ты предпочитаешь вот это фуфло, – он щелкнул ногтем по кредитной карточке, – то разговор будет одним. А если тебя интересуют настоящие, наличные деньги, то тут уже иной расклад.

– Я не понимаю. – Семен откровенно покачал головой. – Собственно, какая разница?

– Ты что, вчера родился? – В холодном взгляде вдруг проскользнула тень подозрения. – Ну-ка, дай я взгляну еще раз… – Он протянул руку и вновь взял у Семена сложенный вчетверо официальный бланк, выданный ему в Форте Стеллар. Пробежав глазами по строкам, парень понимающе кивнул:

– Теперь ясно. Меня зовут Дункан. Просто ДУНКАН, без всяких приставок и дополнений. – Он еще раз посмотрел на справку об освобождении и продолжил: – Ты нам подходишь, и поэтому вкратце объясняю – это не государственное предприятие. Свалка – дело рук правительства, а вот ее утилизация передана в руки частного бизнеса. Здесь горы металла, который может быть использован как вторичное сырье, но нас прежде всего интересуют дорогостоящие сплавы, такие, например, как керамлит и подобные ему материалы. Все остальное можно не трогать. Работа сдельная. Тонна – тридцать кредитов. В твоем распоряжении грузовик, плазменный резак и личный энтузиазм. Рабочий день не лимитирован. Если негде жить – можешь располагаться на втором этаже, там есть несколько пустующих коек, выбирай любую. Я предпочитаю платить наличными, при условии, что ты делаешь дело и не суешь свой нос, куда тебя не просят. Устраивает?

Семен кивнул.

Он начал кое-что понимать, однако в его положении такая работа, скорее всего, была единственным выходом, по крайней мере на первых порах.

– А если я вдруг упаду и сломаю себе шею? – спросил он, посмотрев на Дункана.

– Похороним. За счет конторы, – широко улыбнулся тот.

Обрати внимание на его имплант… – внезапно раздался в разуме Шевцова голос Клименс.

Он внял ей, сделав вид, что разглядывает своего работодателя, улыбаясь удачной шутке.

Мелкий озноб пробежал по спине Семена.

У «просто Дункана» был точно такой же имплант, как у самого Шевцова.

Неужели он из «последнего резерва»?.. – обожгла мысль.

Не факт, – ответила на мысленную реплику Клименс. – Может, он просто выходец с Земли? Разве ты уверен, что подобные импланты были только у вас?

Нужно это проверить.

Но не сейчас, верно?

– Ну, чего ты ждешь? – ворвался в мысли Шевцова голос Дункана. – Или иди спать, или приступай к работе.

Семен встал.

– Пожалуй, я дождусь рассвета, – сказал он, направляясь к лестнице, ведущей на второй этаж здания.

Уснуть ему удалось лишь спустя несколько часов.

Семен долго ворочался на жесткой койке, живо напоминающей нары подземной тюрьмы. Несмотря на усталость, он невольно размышлял о невероятном стечении обстоятельств, в первый же день столкнувшем его с человеком, который вполне мог оказаться членом того самого «последнего резерва», в состав которого входил Шевцов.

Он долго, исподволь собирал информацию о своем «рождении», но офицеры, с которыми он отбывал свой срок, мало что могли поведать ему, и, наверное, поэтому, покидая подземные уровни Форта Стеллар, Семен не надеялся быстро узнать истину.

Клименс, что ты думаешь по поводу Дункана? – не выдержав, мысленно спросил он.

Он слишком молод. Между вами разница в возрасте как минимум лет в пять. Сомневаюсь, что он защищал Землю.

Шевцов перевернулся на другой бок.

Имплант, Клименс… Вспомни собеседование с полковником Дуровым…

…

Большую часть информации о своем появлении на свет Шевцов, как ни странно, почерпнул из уст полковника, который однажды прибыл в Форт Стеллар для беседы с заключенными офицерами Земного Альянса. Именно от него Семен впервые услышал словосочетание «последний резерв».

На недостроенном уровне десятого подлунного горизонта приезжий полковник обосновался в одной из выдолбленных заключенными пещер, которая спустя какое-то время должна была превратиться в офис, лабораторию либо просто квартиру, – инфраструктура Форта Стеллар развивалась в глубь одноименной луны, а города, расположенные на поверхности, под колпаками удерживающих воздух силовых полей являлись лишь макушкой недоступного обычному взгляду айсберга.

Вопреки ожиданиям, прибывший офицер не являлся обычным проверяющим. Обосновавшись в неблагоустроенном жилище, единственным преимуществом которого была протянутая туда электропроводка и уже установленные двери, он, невзирая на явные бытовые неудобства, провел два дня в пыльных и холодных условиях строящегося уровня, поодиночке вызывая к себе заключенных для собеседования.

Когда дошла очередь до Шевцова, он уже знал, зачем приезжий полковник тратит свое здоровье в пропыленной атмосфере подлунного лабиринта.

Перешагнув металлический порог, Семен притворил за собой дверь и огляделся.

Вызвавший его офицер сидел за столом; с грубо обработанного потолка свисал временный жгут проводки, питающей установленный на столе компьютер и сиротливую лампочку, которую слегка раскачивал сквозняк, гуляющий между зазорами неплотно пригнанных дверей и черным зевом вентиляционной шахты.

– Садитесь, лейтенант Шевцов, – произнес полковник, сверившись со списком.

Семен сел на жесткий пластиковый стул.

– Я представляю особый отдел, сформированный при штабе флота Центральных Миров. – Офицер сразу перешел к делу. – Моя фамилия Дуров, Петр Алексеевич Дуров. – Он говорил как бы между прочим, не отрывая глаз от экрана дисплея, куда, подчиняясь движению его пальцев, скользящих по сенсорным раскладкам двух клавиатур, выводились какие-то данные.

Просмотрев конечный результат своих поисков, полковник слегка нахмурился, отчего на его высоком лбу образовались две горизонтальные складки.

– Вы не считаете себя несправедливо осужденным, Шевцов? – внезапно задал он первый вопрос.

Семен отрицательно покачал головой, хотя не был в ту минуту готов к немедленному ответу на подобное замечание.

– Я воевал… – коротко и скупо произнес он.

– Один день? – уточнил полковник, покосившись на данные, высвеченные дисплеем.

– Да.

Дуров понял недосказанную Шевцовым мысль.

– Нам известно, что адмирал Табанов бросил на защиту Земли так называемый «последний резерв», – кивнул он. – Миллион восемьсот тысяч искусственно зачатых молодых людей, спавших до этого в криогенных камерах и одновременно развивавшихся, с единственной целью – отразить удар, который должен был уничтожить Землю.

Семен пожал плечами, хотя внутренне похолодел от столь желанной, но негаданной информации, небрежно поданной сидящим напротив офицером.

«Последний резерв»… Вот, значит, как называли их?.. О своем искусственном зачатии Шевцов подозревал давно, еще с момента краткого, но памятного разговора с Кейтлин. Однако утверждение Дурова, что их растили ради обороны Земли, прозвучало для Семена нелепо. Теперь, по прошествии времени, когда память понемногу начала оттаивать, Шевцова все чаще посещала мысль о том, что их растили вовсе не в качестве пушечного мяса, расходного материала для последней битвы… Логика данного вывода была проста: бойцам-смертникам ни к чему поэзия и философия, история и искусство, – тут в его самосознании присутствовала явная нерешенная загадка, тайна, над которой он задумывался часто и подолгу.

Однако информация, смущавшая разум Шевцова, либо была недоступна сидящему напротив полковнику, либо он просто игнорировал ее.

– Не скрою, вы интересуете нас, – откровенно продолжил тот развивать начатую мысль. – Из всего состава юношей и девушек, мобилизованных для защиты Земли прямо из криогенных камер, на сегодняшний день удалось отыскать менее сотни человек. Остальные либо погибли в той битве, либо пропали без вести, что, по сути, одно и то же.

– Как вы опознаете нас? – спросил Семен, с удивлением почувствовав хрипотцу в собственном голосе.

– По височным имплантам, – охотно пояснил полковник. – Вы носите в височных областях не просто гнездо для подключения кабеля нейросенсорного контакта.

Семен внутренне сжался, похолодел…

Неужели они пронюхали про Клименс?

Это была тайна, которую он свято хранил, ни разу не обмолвившись о той коллизии, что претерпела боевая система его «Фантома» спустя несколько минут после жесткой посадки истребителя.

Однако опасения Шевцова рассеял сам полковник, не испытывавший никаких этических затруднений в беседе с заключенным:

– Мы вскрыли и исследовали импланты погибших, – пояснил он. – Они не только больше по размерам, чем общепринятый образец, но и много сложнее в конструктивном плане. В вашей височной области расположено гнездо для соединения с кибернетическими системами, внутри которого находится микроплата на восьми чипсетах, по сути, – расширитель памяти, обладающий собственным устройством обработки информации.

– И что из этого? – не на шутку напрягся Шевцов.

– Имплантирование мини-компьютеров не является нарушением закона. Это можно назвать личной этической проблемой каждого отдельно взятого человека. Учитывая то, что дополнительный модуль лишь хранит и обрабатывает небольшое количество данных, он отнесен нашими экспертами в разряд буферов обмена, то есть временных хранилищ информации. Поэтому ваши необычные импланты никто не стал трогать – они неопасны, а вот их удаление чревато серьезными последствиями для организма. Наше общество гуманно, мы не убиваем пленных солдат и не ставим над ними экспериментов.

Семен сглотнул сухой комок в горле.

Значит, они не знают про Клименс…

Никому, вероятно, не пришло в голову, что военная промышленность Альянса была унифицирована до такой степени, что девяносто процентов комплектующих равно подходили ко всем видам техники. Случившееся с ним на далекой Земле после крушения истребителя могло рассматриваться как частный случай глобальной стандартизации, гнездо для подключения дополнительного устройства расширения памяти импланта полностью совпадало как по размерам, так и по разъемам интерфейса с кристалломодулем системы «Одиночка».

– Дело не в ваших имплантах, – подтвердил его интуитивный вывод полковник. – Сейчас идет процесс объединения миров, на месте Земного Альянса и Свободных Колоний стремительно растет новый конгломерат планет, которые, покончив с войной, образовали экономический и политический союз. Пока что содружество носит условное название «Центральные Миры», но скоро оно будет преобразовано в Конфедерацию Солнц.

– Зачем вы мне это рассказываете, полковник? – спросил Семен, пытаясь сбросить внезапно охватившее его нервное напряжение. До этой минуты он не предполагал, насколько сильно его разум привязался к Клименс. Бывшая боевая система истребителя постепенно прижилась в нем не только механически, но и морально, став вторым голосом рассудка. В отличие от других заключенных Семен благодаря ей мог прекрасно чувствовать себя в одиночестве, а советы мнемонической подруги зачастую помогали ему выжить в сложных и опасных условиях подлунных штреков…

– Для воевавших война не закончится никогда, – внезапно изрек полковник, отвечая таким странным образом на заданный ему вопрос. – Она не закончилась и для нас, хотя Земля капитулировала и представители высшего командования подписали Элианский протокол более двух лет назад.

– Кто-то не сдался? – осторожно предположил Семен, проявляя этот минимум заинтересованности с единственной целью – увести разговор как можно дальше от обсуждения конструктивных особенностей его импланта.

– Да, мы сталкиваемся с массой проблем. И чаще всего у истоков внезапных очагов сопротивления стоят отнюдь не люди, а созданные Альянсом машины, – пояснил полковник. – Нами до сих пор полностью не раскрыта сеть резервных баз военно-космического флота Земли. Известны лишь отдельные ее элементы, часть которых удалось деактивировать дистанционным путем либо уничтожить орбитальными бомбардировками, но осталось еще множество глубоко скрытых звеньев бывшей военной инфраструктуры Альянса. Все они полностью автоматизированы и потенциально опасны. Для их выявления и ликвидации нами создается специальное подразделение.

– Спецназ, ориентированный на борьбу с машинами?

– Да, именно так. Война едва не уничтожила человечество. И произошло это прежде всего из-за перепроизводства «мыслящей» боевой техники. Мы не можем и не хотим повторять порочный путь Альянса. Однако простые исполнительные механизмы не могут эффективно бороться с «Одиночками», а производить в противовес им, свои собственные кибермеханизмы, снабженные контурами самообучения и обратной связи, мы не желаем по упомянутой уже причине.

– Следуя вашей логике, противостоять машинам должны люди?

– Специально обученные люди.

– Тогда при чем тут я? – спросил Семен.

– Вы провели большую часть своей жизни в киберпространстве, и наши психологи считают, что люди из числа «последнего резерва» более других подходят для службы в создаваемых спецвойсках.

Семен глубоко задумался.

Он понял, что предлагает ему полковник. Перспектива покинуть строящийся подлунный уровень Форта Стеллар, обрести наконец свободу и заняться рискованным, но благим делом, принося пользу людям, против которых воевал, тем самым искупая свою вину…

Одного не учел Дуров в своих умозаключениях. Видимо, психологи, на мнение которых он опирался, не удосужились глубоко вникнуть в вопрос о происхождении и взрослении так называемого «последнего резерва». Они удовольствовались тем, что нашли и прочитали программное обеспечение, которое вводило в умы спящих подростков боевые навыки вождения различных машин, но они совершенно не знали о том, что произошло до рокового мига смены программ обучения.

Семен, как и все его ровесники, разбуженные за две недели до штурма Солнечной системы, гораздо глубже впитал в разум и душу иные дисциплины. Первый и единственный бой ошеломил его, но убийство себе подобных не успело за столь короткий срок трансформироваться из стадии шоковых впечатлений в рутинный, уничтожающий рассудок процесс.

Сейчас, попав в плен и застряв между ледяным прошлым и неопределенным будущим, он подсознательно избирал последнее.

– Нет, господин полковник… – Шевцов поднял голову, без страха или смущения посмотрев в глаза офицеру. – Для меня война окончилась. Я больше не играю со своей душой.

– Вы хорошо подумали, Шевцов? Ведь я даже не обозначил вам перспективы такой службы.

– Да, я подумал. Мой срок заключения заканчивается через год. Я читал подписанный на Элио документ и знаю, что через двенадцать месяцев все обвинения будут с меня сняты.

– Надеетесь завести себе домик на тихой планете и жить, не вспоминая прошлое?

– Именно так.

– Боюсь, не выйдет, – ответил ему полковник, закрывая файлы с досье Шевцова. – Юридически вы станете свободным гражданином нового галактического сообщества, но вот примет ли оно вас? Не факт… Жаль, конечно, – он достал визитную карточку и протянул ее через стол. – На тот случай, если жизнь заставит вас по-другому взглянуть на реальные вещи, – пояснил он и добавил: – Позовите следующего, по алфавитному списку…

…

Клименс, у Дункана точно такой имплант, как мой.

Да. Но разница в возрасте опровергает его принадлежность к защитникам Земли. К тому же не похоже, чтобы он отбывал заключение.

Да, я согласен. – Семена вдруг озарила догадка. – А что, если существовал еще один «резерв», на какой-то иной планете?

Возможно. Тебе стоит выяснить его прошлое, только аккуратно, исподволь. Не нужно задавать вопросы в лоб, это настораживает и отталкивает людей.

Да, я понимаю. Нужно поработать тут, присмотреться к Дункану. Может, что-то выплывет само собой.

Семен опять перевернулся на другой бок в тщетной попытке уснуть.

Покидая Форт Стеллар, он думал, что больше уже никогда не станет оглядываться назад, но, видно, ошибся.

* * *

Свалка космических кораблей и отживших свое машин простиралась на десятки километров, так что появление на ее территории еще одного рабочего прошло незамеченным.

Шевцов приступил к своим обязанностям рано утром, когда прекратился нудный дождь, а сквозь разрывы перистых облаков у горизонта показался оранжево-желтый диск солнца.

Он вышел из двухэтажной будки, все в том же помятом расстегнутом пальто, умылся у бочкообразного пластикового контейнера, в котором собиралась дождевая вода, и направился к единственной грузовой машине, оставшейся подле здания. Второй грузовик, как и внедорожник Дункана, исчез, пока он спал.

Для начала Семен забрался в кузов и осмотрел нехитрое устройство, с которым ему предстояло работать. Плазменный резак оказался военного производства, и это обстоятельство значительно упрощало обращение с ним. Во-первых, Шевцов был знаком с подобными образцами, а во-вторых, прибор обладал неоспоримыми преимуществами перед иными моделями. Компактное устройство, состоящее из плазмогенератора, короткого гофрированного шланга и горелки, крепилось на грудь и имело форму плоского полуметрового ранца. Единственным его недостатком был сильный нагрев защитного кожуха, но Шевцов быстро решил эту проблему, отыскав подходящий по размерам кусок термостойкого пластика.

В кабине грузовика все было так же просто и утилитарно. Никаких ключей, сканеров доступа, не говоря уже об элементарном бортовом компьютере. Только руль, сенсорная кнопка зажигания да пара рычагов вкупе с педалями.

В данном случае простота не означала надежность, и Семен быстро это понял. Стоило завести скверно отрегулированный водородный двигатель и стронуть машину с места, как многочисленные посторонние стуки и лязги тут же сообщили ему об истинном техническом состоянии транспортного средства.

Однако выбирать не приходилось.

Соблюдая максимальную осторожность, Шевцов на самой малой скорости направил грузовик к ближайшему «ущелью», образованному двумя нагромождениями различных, порой абсолютно бесформенных обломков. Под цельнолитыми колесами грузовика что-то скрежетало и похрустывало, угловатые выступы конструкций значительно сужали пространство, создавая дополнительные препятствия. Несмотря на рассвет, между металлическими стенами рукотворного ущелья царил сумрак, а от покореженных конструкций, идеально проводящих тепло, поднимался пар, конденсируясь в желтоватые пласты тумана.

Никто не указывал Шевцову направление, не обозначил участок работ, и он, справедливо решив, что предоставлен самому себе, повел машину к ближайшему от площадки крупному объекту. Хорошо узнаваемый корпус конвойного носителя возвышался метрах в пятистах от расчищенной площадки, но, чтобы попасть к нему, Семену пришлось преодолеть вдвое большее расстояние по извилистому ущелью, в тупике которого его ждало неприятное открытие. На покрытом окалиной корпусе космического корабля уже кто-то работал, причем не первый день, если судить по обнаженным ребрам жесткости, с которых были срезаны керамлитовые сегменты брони. Остановив машину, Семен спрыгнул на усеянную металлическими обломками землю и задрал голову, пытаясь разглядеть человеческую фигурку, притулившуюся на нетронутой части обшивки.

Заметив подъехавший грузовик, рабочий погасил горелку и некоторое время рассматривал пришельца с высоты, затем, сняв с груди устройство плазменной резки, он ловко, будто примат с Прокуса, спустился по решетчатым балкам и спрыгнул на землю перед капотом машины Шевцова.

– Ну, чего тебе тут надо? – спросил он, снимая шлем-маску.

Издали было трудно определить его возраст, но сейчас Семен увидел, что перед ним стоит молодой сухощавый парень, лет двадцати от роду. Длинные волосы были забраны в хвостик, черты лица в неверном свете занимающегося утра казались бледными и тонкими, вот только глаза – покрасневшие, чуть водянистые, смутили Шевцова.

– Чего приперся, спрашиваю? – неприязненно повторил парень свой вопрос, беззастенчиво разглядывая Семена. – Ты немой или как?

Шевцов облокотился о борт грузовика.

– Нет, не немой, – ответил он, непроизвольно улыбнувшись. – Работать приехал.

Секунду спустя он понял, что сморозил глупость. Услышав его слова, парень внезапно принял угрожающую позу. Только сейчас Семен заметил, что, спускаясь, тот прихватил с собой кусок увесистой трубы, которую сжимал в правой руке.

– Это моя территория, – сквозь зубы процедил парень. – Хочешь попробовать? – Он вдруг резко перекинул огрызок трубы из руки в руку, делая обманное движение, но Семен не шелохнулся.

– Остынь, – произнес Шевцов. Глаза Семена похолодели, улыбка сошла с лица, и парень, взглянув на него, вдруг опустил свою импровизированную дубинку.

– Ты чего, псих? – Он из предосторожности отступил на шаг назад.

Дрожь, охватившая Шевцова, медленно отпускала, только на шее и затылке еще тянуло кожу. Он не мог видеть себя со стороны, но по реакции своего внезапного оппонента понял, что инстинкты самозащиты, глубокой, болезненной занозой засевшие в подсознании, вырвались наружу, рефлекторно заставив тело принять оборонительную стойку.

Подземные уровни Форта Стеллар не оставляли альтернативы. Либо ты звереешь, либо умираешь.

Шевцов был одним из немногих, кому удалось пройти по тонкой грани, – его душа обгорела за эти годы, но не изменилась. Он стал замкнут и молчалив, предпочитая общаться не с людьми, а со своей электронной подругой, но все равно наступали минуты, когда рефлексы внезапно и болезненно вырывались наружу уродливым звериным оскалом самозащиты.

Семен машинально вытер рукавом выступившие на лбу бисеринки пота.

– Точно псих… – донеслось до него замечание оторопевшего парня.

Шевцов поднял взгляд.

– Извини, что напугал, – произнес он. – Я не знаю ваших правил. Мне не нужен твой корабль. – Он говорил, медленно выталкивая слова из пересохшего горла, будто был не человеком, а машиной со скверно отрегулированным синтезатором речи.

– Ладно… проехали. – Парень присел на корточки. – Ты действительно новенький?

– Да.

– Тогда давай знакомиться. Меня зовут Генри.

– Семен, – скупо отрекомендовался Шевцов.

– Воевал? – спросил Генри, по-прежнему соблюдая дистанцию.

Семен неопределенно кивнул, доставая сигареты.

– Сразу видно. – Генри подошел ближе и уселся на обод переднего колеса грузовика, которое было вывернуто в сторону. – Дай закурить, – попросил он.

Шевцов молча протянул ему полупустую пачку, купленную еще накануне вечером в городе.

– Хочешь, объясню здешние правила? – примирительно предложил Генри.

Семен кивнул, глубоко затягиваясь сигаретой.

Думал он в этот момент совсем о другом. Не так представлял себе Шевцов новую жизнь. Не так…

– Все просто, – долетел до его сознания голос нового знакомого. – Здесь масса кораблей, но они, как правило, завалены всяким мелким хламом. Чтобы добраться до корпуса, надо сначала расчистить себе путь, понимаешь?

– Теперь понимаю. – Семен огляделся по сторонам, действительно приметив, что проход, по которому он заехал в этот тупик, проделан не так давно. На отвесных стенах виднелись оплавленные срезы конструкций, кое-где обломки машин, преграждавшие путь к корпусу конвойного носителя, были свалены в отдельные конусообразные горы. Видно, что парню пришлось изрядно потрудиться, прежде чем он смог добраться до тех самых дорогостоящих сплавов, о которых накануне толковал Шевцову Дункан.

– А где твоя машина? – спросил Семен.

Генри хитро усмехнулся, взглядом указав на арочный проем, вырезанный в обшивке корабля.

– Там, внутри, – пояснил он.

Семен загасил окурок и встал.

– Ладно. Поеду, – произнес он, оглядываясь по сторонам.

– Погоди, – внезапно остановил его Генри, вставая с колеса. – Полезли наверх, кое-что покажу.

Семен не стал протестовать.

Поднявшись по решетчатым конструкциям, образующим каркас внешнего корпуса космического корабля, они остановились на площадке, которую соорудил Генри из наскоро сваренных между собой металлических плит.

Отсюда, с высоты в сотню метров, открывался вид на огромное пространство чудовищной свалки, со всех сторон окруженное жиденькими, еще не успевшими разрастись лесопосадками.

Рукотворный рельеф был хаотичен, неоднороден, видимо, космический мусор, который спускали с орбит специальные буксиры, сбрасывался ими с высоты в несколько сот метров, отчего одни остовы кораблей лежали плашмя, другие казались воткнутыми вертикально, третьи же навек застыли под разными углами наклона, раздавив и похоронив под собой более ранние отложения техники.

Горы металла сливались воедино, тянулись к горизонту, где расстояние скрадывало детали их строения. Под лучами восходящего солнца поверхность кладбища искрилась вкраплениями чистого металлического блеска, но на основной площади преобладали иные, более тусклые цвета; чаще всего – серо-черный и буро-коричневый. Черный являлся цветом окалины, образовавшейся от нагрева обшивки кораблей при спуске с орбит, а бурый принадлежал окислам металла. Многие из похороненных тут кораблей изначально являлись пространственными конструкциями, не предназначенными для посадок на планеты, и потому часть их элементов была исполнена из дешевых конструкционных сталей, которые в условиях кислородсодержащей атмосферы легко поддавались коррозии, постепенно превращаясь в ржавые бесформенные комья…

Все вышеперечисленное создавало особую, освещенную солнечными лучами сюрреалистическую картину.

Желтоватый туман испарений сочился из бессистемно проложенных ущелий, создавая жутковатое ощущение того, что это не свалка отжившей техники, а некий единый механический монстр, который распластался под теплыми лучами и медленно дышит…

– Смотри сюда… – Генри бесцеремонно дернул Семена за рукав, указывая направление.

Шевцов с трудом оторвал взгляд от панорамы кладбища, посмотрев в указанном направлении.

– Видишь черный горб?

– Ну? – Семен действительно различил невдалеке покатую возвышенность.

– Это корабль.

– Да… – присмотревшись, согласился с ним Шевцов. – Похоже на общевойсковой транспорт.

– Ты был пилотом? – удивился его выводу Генри.

– Приходилось, – скупо ответил Семен.

– Короче, я тебе показал, а дальше поступай как знаешь.

– Спасибо, – кивнул Семен. – Скажи, Генри, а кроме керамлита, наших работодателей интересуют какие-то металлы?

– По большому счету нет, – ответил Генри. – Им нет смысла возиться с другими сплавами. Цветные металлы могут подождать, их добывают на Кьюиге в достаточном количестве, простое железо сейчас вообще никому не нужно, а вот сложные сплавы, которые идут на обшивку космических кораблей, стоят очень дорого.

– Сколько?

– Больше одного кредита за килограмм.

Семен только покачал головой, вспомнив расценки, предложенные Дунканом. Выходило, что, заплатив тридцать кредиток за тонну, он, отгоняя грузовики на ближайшую космоверфь, получал почти тысячу чистой прибыли?

– Какой-то дикий бизнес… – не удержавшись, заметил Семен.

– Ты еще придумай высказываться, – криво усмехнулся Генри. – Найдут тогда тебя с проломленной башкой, и никто не почешется.

– Это я уже понял, – ответил Шевцов. – Ладно, Генри, спасибо тебе еще раз. Попробую пробиться к тому кораблю.

– Давай. Вечером буду проезжать мимо, загляну посмотреть, как у тебя дела.

Семен кивнул в ответ и молча полез вниз, к оставленному грузовику.

* * *

Следующие две недели слились в сознании Шевцова в сплошную череду изматывающих, монотонных усилий.

Он придумал свой способ прокладки прохода. Чтобы не вывозить тонны никому не нужного железа, Семен не стал разбирать завал на всю глубину. Пользуясь плазменным резаком и переносной лебедкой, он начал пробивать тоннель в сторону от магистрального проезда. Подрезая детали деформированных конструкций, он либо загибал их вверх и в стороны, формируя стены и свод тоннеля, либо отрезал полностью, укрепляя и выравнивая основание прохода, чтобы тот мог выдержать вес грузовика.