Текст книги "Ксеноб-19"

Автор книги: Андрей Ливадный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Верно. – Согласился с ним Энтони. По его лицу промелькнула тень – видно фраза Светлова освежила воспоминания детства. – Что-то я тебя не припомню.

– Мы с тобой в разных возрастных категориях. – Ответил Антон. – Я жил тут тридцать лет назад, когда Цитадель существовала только в проекте.

– Именно тут? – С нотками недоверия в голосе переспросил Энтони.

– Да. Седьмой этаж, квартира триста семь. Там на подоконнике есть выцарапанная ножом надпись – "Антон", и еще в тайнике, – если никто не нашел его – почти собранный гравиборд, без блока питания.

Хоук несколько секунд размышлял, беззвучно шевеля губами, будто спорил с самим собой, а потом вдруг круто свернул к лифту:

– Проверим, если не возражаешь?

– Не возражаю. – Светлов ощутил щемящее чувство грусти. – Сколько тебе лет, Энтони?

– Тридцать.

– Тогда мы с тобой точно разминулись в пространстве и времени. – С долей сожаления сказал Антон. Мне было восемнадцать, когда я покинул квартал. Сейчас сорок пять.

– Выходит, я мог видеть тебя, когда был трехлетним карапузом?

– А ты тоже родился тут?

– Да. Ты, наверное, в курсе, что пятнадцать лет назад СКАД проводил тотальную зачистку города от "неблагонадежных элементов"?

– Слышал. Мне в ту пору было не до внутренних новостей. Война…

– Понятно. Нас "вычистили", что стало с родителями – до сих пор не знаю.

– А сам как?

– Как все. Получил контроллер – Хоук коснулся мягкой заглушки импланта, – был определен в школу для трудных подростков, потом… – Он как-то странно усмехнулся, – потом бежал, во время атаки хитваров на Цитадель, когда те пробили защиту СКАДа, и вырубили сеть. Вернулся сюда…

– И чем вы тут занимаетесь?

– Сказать честно?

– Ну? – Светлов вышел из лифта, и остановился, как раз между разговорившимся Энтони, и до боли знакомой дверью.

Сознание как будто застыло между прошлым и настоящим.

– Мы живем. С точки зрения СКАДа – нас нет. Но на самом деле мы есть. Вот такой парадокс, понимаешь?

– СКАД знает о вас, раз посылает отряды зачистки. И вы чем-то раздражаете его.

– Ты сейчас подумал о киборгах?

Антон кивнул.

– То были испытания.

– Откуда знаешь?

– Ну, выжить на технических уровнях сложно, а мы, как ты заметил, не прозябаем. Машины вообще для чего созданы? Чтобы помыкать нами, или служить людям?

– Изначально они создавались, чтобы освободить людей от рутинных работ, – ответил Антон. – Но потом, что-то пошло не так…

– Вот видишь. Тебе это понятно. И нам тоже. Мы берем от сети все, что необходимо, в том числе и информацию, но не позволяем ей помыкать нами. Это сложно. Иногда приходиться действительно рисковать собственной шкурой, но тут ты не найдешь желающих отдать свою жизнь виртуалке, проспать все, думая, что живешь.

– Так вы и есть то самое "сопротивление"?

– Нет. – Покачал головой Энтони. – Ты что-то путаешь, Светлов. Мы не ставим перед собой никаких целей. Просто живем, вне системы, и назло ей. Имеем приличные тачки, гоняем по городу, взламываем некоторые подсистемы, чтобы элементарно питаться, но повторяю: мы не считаем себя преступниками. И никто из парней не станет на колени перед набором микросхем, чтобы благодарить за пищу и тепло. Было бы куда уйти, – давно свалили бы отсюда, можешь поверить. А киборгов и особо рьяных копов, мы мочили и мочить будем.

– Почему?

– Потому что они не люди, Светлов. Либо изделия системы, либо ее рабы.

– Ну, не обобщай. – Ответил Антон, толкнув не запертую дверь.

* * *

В квартире никто не жил. Здесь ничего не изменилось с той поры, как восемнадцатилетний Антон покинул ее, завербовавшись в кадетский корпус колониальной пехоты. Разве что потускнели покрытые тонкой пленкой промышленных выбросов окна, да на предметы скромной меблировки лег толстый слой пыли.

Хоук подошел к подоконнику, и, не церемонясь, смахнул локтем слой времени, открывая взгляду выцарапанную в нетленном пластике надпись: Антон.

Светлов чувствовал, что свидание с прошлым дается ему тяжело. Взгляд на компьютерный терминал разбудил мысли о Дане, самодельная подставка напомнила про ИПАМ, на душе стало неуютно, словно он только сейчас окончательно понял сколь велика пропасть между голодным, но свободным мальчишкой и капитаном Светловым, который потерял два десятилетия жизни в бессмысленной борьбе и странном мороке: с одной стороны стойкий, беспощадный к врагу офицер, с другой собиратель древностей, творец грез, а по существу – действительный раб системы, опутанный по рукам и ногам тенетами виртуального мира, и не долгом, а ненавистью, к чуждым созданиям в мире реальном.

Выходит, что стоящий подле него Хоук в своих поступках был намного честнее?

– Ну, показывай тайник. – Нарушил его мысли голос Энтони.

Светлов присел, легко снял часть не закрепленного плинтуса, одним движением отсоединил отделочную панель стены, за которой открылась неглубокая ниша, в которой лежал гравиборд.

Чувства вновь подступили к самому горлу удушливым спазмом.

Где же я потерял свою свободу, перестал скользить, упиваясь ощущением драйва, и превратился в угрюмого защитника обреченного города?

Там… Там среди чуждых пониманию руин, когда таяла надежда, а на ее место приходила слепая ярость, позже не переосмысленная, а лишь перерожденная в ненависть. Там ты перестал жить…

Хоук некоторое время смотрел на самодельный "грав", а затем внезапно спросил, будто между ними не было никакого разговора по пути сюда:

– Так зачем ты вернулся?

Хороший вопрос.

Светлов не мог на него ответить. "Просто жить" он уже не сможет. Бороться с системой, и не дай бог победить ее, – значит убить десятки тысяч людей, которые зависимы от СКАДа, как тяжело больной зависим от аппарата искусственной вентиляции легких и висящего над головой мягкого резервуара капельницы.

Где же выход? И есть ли он вообще?

Какая-то непомерная свинцовая усталость наваливалась после перенесенного стресса, наверное, как и предупреждал Генрих, заканчивалось действие стимуляторов и наступало время платить за искусственно вызванный прилив физических и моральных сил.

Антон пошатнулся, затем с усилием встал, придерживаясь одной рукой за стену.

– Хоук… – Негромко позвал он

Энтони обернулся.

– Э, да ты что-то совсем поплохел.

– Неважно… С трудом выдавил Антон. – Мне нужно… поспать…

– Не проблема.

– Знаю, что не проблема… – Светлов, как мог, боролся с внезапными приступами дурноты. – У меня есть… дела…

– Хочешь о чем-то попросить?

– Да… – Антон добрался до кровати, слабым усилием стащил с нее пропахшую застарелой сыростью постель и улегся на жесткий пластик.

– Вот… Он с трудом вытащил из нагрудного кармана статкарточку. – Здесь на счету… деньги. Много… Ты обналичишь их для меня?

Энтони сощурился.

Несколько секунд он думал, взвешивая какие-то доводы, а потом ответил, просто и непринужденно:

– Под десять процентов, Светлов.

– Пусть десять… – У Антона не было ни сил, ни желания, ни привычки торговаться.

– Заметано. – Энтони взял статкарточку и добавил: – Не беспокойся. У нас свои порядки и свои понятия честности. Тебя никто не тронет. Отдыхай.

Последние слова Хоука Светлов уже едва ли воспринимал. Его сознание померкло, проваливаясь в похожий на беспамятство сон.

* * *

Проснувшись, он долго лежал, не в силах вспомнить, где находиться.

Возвращение в мир, мучительное, тревожное, сопровождалось обрывочными воспоминаниями, не подконтрольными рассудку, – они проносились в голове, словно пожухлые листья по потрескавшемуся асфальту парковых аллей…

Голова разламывалась от боли, тело едва ощущалось, каждая мышца одеревенела, затекла от неудобной позы.

Антон с трудом вспомнил события, предшествовавшие его провальному сну, и понял, что ни разу не пошевелился, – он лежал в той же позе, в какой его настиг внезапный приступ слабости.

Сколько прошло времени?

Он с неимоверным трудом повернулся, чувствуя лишь бессилие, но некоторое время спустя ощущения жизни начали возвращаться, с легким покалыванием в онемевших мышцах.

Наконец он смог поднять руку и посмотреть на крохотный дисплей биоритмического браслета.

Давление низкое, хотя пульс учащен. Ладно, бог с ним, – взгляд с трудом сфокусировался на дате и времени.

Оказывается, он отключился почти на сутки.

Повернув голову, Антон увидел две "лишние" цепочки следов, ясно отпечатавшиеся в пыли.

Значит, кто-то заходил сюда. Энтони? Или кто-то из его людей?

Бессмысленный вопрос, отражающий скверное состояние рассудка.

Светлов попробовал сесть, но элементарное движение удалось только с третьей попытки. Взгляд продолжал неосознанно скользить по окружающим предметам, потом он остановился на гравиборде, и секундный прилив воспоминаний, наконец, стряхнул оцепенение, сковывавшее рассудок…

Ощущение реальности возвращалось, а вместе с ним начала нормально работать память, все происходило по мере того, как очертания гравиборда перед глазами обретали четкость.

Минут через пять ему удалось встать и, опираясь о стену, дойти до ванной комнаты.

Струя воды, гулко ударившая из крана в дно пластиковой раковины сначала имела насыщенный коричневый оттенок, потом она начала светлеть, обретая прозрачность.

Антон очень хотел пить, но не решился, лишь омыл лицо, намочил голову, отчего сразу стало легче.

Вытираться оказалось не чем, и он вышел из ванной комнаты, ощущая, как капли воды стекают за воротник мешковато сидящей на нем униформы.

* * *

Хоука он увидел на улице, как только вышел из подъезда.

Энтони сидел на водительском месте шикарного флайкара, обе двери которого были подняты в парковочное положение. Хоук разговаривал с незнакомыми парнями, вернее не разговаривал, а судя по тону (фраз было не разобрать) отдавал краткие распоряжения.

Заметив вышедшего из подъезда Светлова, он призывно махнул рукой.

– Привет. Очухался? – Жизнерадостно спросил он, когда парни посторонились, пропуская Светлова к машине. – Да, видок у тебя… Ты в курсе, что похудел килограммов на десять за одну ночь?

Антон лишь пожал плечами. Удивительно, что вообще остался жив и не слетел с катушек после процедур сканировании памяти.

– Ладно, не бери в голову. Твой вопрос я уладил – он протянул руку и достал из вещевого отделения приборной панели пухлую пачку банкнот. – Держи. Здесь все, как договаривались.

Светлов молча кивнул, слова сейчас для него являлись роскошью, горло пересохло, и он не был уверен, что сможет внятно говорить.

– Что молчишь? – Хоук пристально посмотрел на Антона.

– Горло – хрипло выдавил он.

– Понял, не дурак. Знакомься, это Андрей и Клаус. Они проводят тебя.

– Куда? – сипло выдохнул Светлов.

– Ну, как тебе сказать… Тут у нас нечто вроде "свободной экономической зоны". Есть свои магазины, кое-какие услуги. Короче, ребята объяснят. Мне сейчас нужно сгонять по делам, увидимся через пару часов. Постарайся не тратить все сразу, – на прощание усмехнулся Энтони.

…

"Свободная экономическая зона" приятно удивила Антона, одновременно поразив его обилием товаров в маленьких магазинчиках. Он быстро сумел понять, что тут можно купить все, – в отличие от автоматизированных супермаркетов верхних уровней Цитадели местный ассортимент товаров и услуг включал весь запрещенный список предметов, владеть которыми могли лишь представители некоторых узкоспециализированных служб города. Кроме прочего здесь же предлагалась различная модификация приобретаемых товаров, превращающая продукцию стандартных производств в уникальные вещи. Подобная система действовала без градации на тип приобретаемых изделий, то есть видоизменить, приспособить, подогнать "под себя" с одновременным улучшением качеств, можно было любую вещь, было бы желание и деньги.

Светлов не подозревал, что за два десятилетия на самом дне города в рамках промышленной зоны и заброшенного, необитаемого (если верить официальным базам данных) квартала может возникнуть такое необычное сообщество, со своими законами, нравами, кустарными производствами, в которых, как безошибочно определил опытный взгляд Светлова, применялись уникальные, нигде не запатентованные технологии.

Как ни странно, он быстро нашел для себя объяснение увиденному, вспомнив свой последний гравиборд (не тот, что пылился в заброшенной квартире, а именно последний, с встроенными антигравами, позаимствованными из схем сбитых рагдов). Наверняка развитие местных кустарных производств имело те же корни, – мальчишеские увлечения перерастали в нечто больше, с той разницей, что Антон покинул промышленную зону, завербовавшись в колониальную пехоту, а эти люди остались тут, сумев преодолеть нелегкий путь развития – от сборища неудачников до нового, сформированного уже следующим поколением "отверженных", уникального сообщества.

И нет ничего странного в том, что здесь, на самом дне города дышится и думается намного свободнее, чем наверху, где все серо, утилитарно, автоматизировано и загнано в рамки законов, определяемых уже не людьми, а кибернетической системой СКАД.

Не смотря на постоянное присутствие двух телохранителей, которые следовали за ним, не отступая ни на шаг, словно тени, Антон чувствовал себя достаточно комфортно.

Любой человек, попавший сюда с верхних уровней города, вряд ли воспринял бы открывшуюся ему действительность так же спокойно, как сделал это Светлов. Но он вырос тут, и потому не дергался, – воспоминания детства, плюс четкое осознание того, что эти люди никогда не подключались к "параллельности", помогало ему не мириться с данностью, но принимать ее.

Выбрав себе новую одежду, взамен изрядно надоевшего мешковато сидящего комбинезона Антон, присмотревшись к некоторым видам предлагаемых тут же электронных устройств, спросил:

– ИПАМ отремонтировать можно?

Владелец "минимаркета" не выказал удивления, лишь уточнил:

– Хорошо бы взглянуть. Повреждения бывают разными.

– А в принципе?

– В принципе подчинить можно все. Но иногда я советую приобрести новую вещь, чем ремонтировать старую. Я же сказал – нужно смотреть.

– Хорошо. Я принесу. – Светлов обернулся, и спросил у Клауса:

– Можно выяснить, Энтони уже вернулся?

– Нет. Еще рано.

– Вы так и будете ходить за мной?

– Мы тут ради твоей же безопасности, – усмехнулся Андрей.

– Ладно, парни, никого обижать я не хотел. Вернусь к себе, вымоюсь и переоденусь. Появиться Энтони, передайте, что у меня есть к нему дело. Договорились?

– Да, без проблем. – Согласно кивнул Клаус.

– Вот и отлично. – Антон пожал парням руки и направился в сторону жилой многоэтажки.

Даже не оглядываясь, он почувствовал, что Андрей и Клаус следуют за ним, соблюдая некоторую дистанцию.

Вполне естественно – ему не доверяли в той мере, чтобы полностью выпускать из поля зрения, но бежать Светлов не намеревался и потому чувствовал себя достаточно уверенно.

Последствия мнемонического допроса и применения стимуляторов все еще давали о себе знать, Антон периодически ощущал приступы недомогания, тело то бросало в жар, то внезапно пробивало холодной испариной. Хотелось по-человечески отдохнуть, переодеться, окончательно придти в себя, прежде чем обдумывать дальнейшие шаги.

Мысли о грядущем не отпускали и сейчас, но Антон уже давно перешагнул возраст, когда поступки носят импульсивный характер. Ему было над чем подумать до принятия окончательных, определяющих решений. Позволить себе действовать спонтанно он не мог в силу сложившегося характера, а сил на глубокий анализ сложившейся ситуации, оставалось все меньше.

В такие моменты лучше не спешить, тем более в данный момент ему ничего не угрожало, если только доктор Миллер не вел двойной игры.

Не исключено.

С такими мыслями он вернулся к себе, собираясь принять душ и переодеться.

* * *

– Ну, Светлов, о чем ты хотел поговорить со мной?

Антон, который только успел примерить купленную одежду, обернулся на голос.

– У тебя что "ключ от всех дверей"? – Подавив легкое раздражение, спросил Антон.

– Да брось. Дверь была не заперта. Кстати, хороший выбор, – он смерил Светлова взглядом. – Одеваешься со вкусом. К такому прикиду полагается хорошая тачка, и…

– Машина мне нужна самая обыкновенная. – Оборвал его фразу Антон. – По крайней мере, внешне это должна быть серийная модель среднего класса. Например "Пума" триста пятидесятой серии.

– На таких машинах пол города ездит, – скривился Хоук, но потом, присев на подоконник, искоса посмотрел на Светлова и уточнил: – Ладно, кузов от "Пумы", а что внутри?

– Чертежи ходовой части, желаемую модель двигателя и список дополнительных приспособлений я предоставлю, как только верну себе ИПАМ. – Ответил Антон. – Или я обратился не по адресу?

– Как раз по адресу. Такие заказы идут только через меня. – Энтони сощурился. – Кого-то ты мне напоминаешь Светлов.

– Это из-за одежды – ответил Антон. – Такую носили… и, наверное, носят до сих пор гравибордисты.

– Точно! – Энтони спрыгнул с подоконника. – Дай оценю, – он потрогал темную куртку с множеством карманов и "липучек", плотно облегающую фигуру Светлова, потом перевел взгляд на такого цвета брюки, ткань которых имела свойство мгновенно уплотняться от резкого давления, наконец, мягкая обувь со специальной подошвой и глубокий капюшон куртки (способный не только защитить от встречных воздушных потоков, за счет почти неразличимого "мягкого" забрала, но и в случае необходимости погасить удар изменяемыми свойствами ткани) завершали картину, подчеркивая, что перед ним не просто любитель, а человек со вкусом, знающий цену риску, но разумно относящийся к вопросам собственной безопасности.

– Значит, это костюм гравибордиста?

– Да, а что тут странного?

– Есть в нем своеобразный шарм. Некоторые парни экипируются подобным образом, когда совершают рискованные заезды.

– На флайкарах?

– Да. Я-то думал это одежда гонщиков-экстремалов, а оказывается, она разработана для гравибордистов, так?

– Ну, в машине при аварии она тоже защитит. – Ответил Антон.

– Ты куда-то собрался?

– В город. Нужно кое-что забрать из своей квартиры.

– А почему ты решил, что мы тебя выпустим?

Антон пожал плечами.

– А что есть повод для разногласий? – Напрямую спросил он.

– В общем-то, нет. – Хоук сел в кресло. – Я навел о тебе справки. Все вроде сходиться, за одним "но".

– Каким? – Антон застегнул последнюю из магнитных липучек и несколько раз подпрыгнул на одном месте, проверяя, хорошо ли пригнана экипировка. При этом Энтони с удивлением отметил, что Антон не просто совершает прыжок, его тело группируется, а ноги пружинят, так, словно он ощущает под ними "грав".

– Неплохо сохранил навык. Загвоздка в том, Светлов, что ты попал в лапы стражей системы, и ускользнул от них, ну скажем: чудесным образом.

– Чудес не бывает. – Ответил Антон. Он подошел к окну, сдвинул створку, и добавил: – Ты питаешь много иллюзий, Энтони.

– Например? – Насупился Хоук, не ожидавший, что его вдруг станут поучать.

– Ты преувеличиваешь собственную значимость, преуменьшаешь возможности системы, и полагаешь, что все нормальные люди обязательно сконцентрированы тут, а остальное общество – это полный отстой, деграданты, подсевшие на виртуалку, как на наркотик, и полностью зависимые от СКАДа, как марионетки.

– А разве не так?

– А мы достаточно знаем друг друга для откровенного разговора? – Светлов обернулся, посмотрев на Хоука так, словно не тот был здесь главным.

Энтони не смутился. Он спокойно выдержал пристальный взгляд Антона и ответил:

– Сутки назад у меня имелась куча причин, по которым тебя следовало пристрелить и сбросить тело в ближайший утилизатор отходов. Но ты живой. – Он приподнял бровь, словно спрашивал: как тебе такой аргумент?

– Веско. – Ответил Антон. – Хорошо, тогда ты сможешь понять некоторые мои доводы. Во-первых, СКАД прекрасно осведомлен о том, что квартал обитаем. Вот только не надо брать меня за руку и демонстрировать залепленные жвачкой видеосенсоры. Да, тут промышленная зона и во всех базах данных квартал обозначен как "необитаемый". Но это общедоступные сведения, кроме них существуют еще специальные, недоступные обычному пользователю базы данных. Думаю, что не ошибусь, предположив, что в них содержаться исчерпывающие сведения об обитателях квартала, вплоть до цвета твоей рубашки, Энтони, марки флайкара, и биометрических данных твоей подруги.

Хоук нервно сглотнул.

– Ты из ОБС?

– Расслабься. Я не в ладу со службой безопасности СКАДа.

– Хорошо, допустим, система знает о нас все. Почему в таком случае мы не арестованы?

– Вы нужны СКАДу, Энтони. Разве это непонятно?

– Непонятно. Какой с нас толк, кроме вреда?

– Вред от вас тоже небольшой, но необходимый. Иначе говоря, ваши поступки, например гонки на флайкарах в часы технического обслуживания суперскоростных магистралей, мелкие кражи, взломы сетевых ресурсов, вообще вся эта вольница, создает нужный фон, – есть чем заполнить каналы новостей, выгодно оттенить действительно полурастительное существование целых категорий граждан Цитадели. Вы,– это повод показать, что система приносит спокойствие, стабильность, уверенность в завтрашнем дне, ограждает своих приверженцев не только от внешних угроз, но и от внутренних, асоциальных элементов. Улавливаешь мысль? На каком основании содержать отделы ОБС, если им не с кем бороться?

– Не подводишь ли ты меня к мысли, что СКАД может расправиться с нами в любой момент?

– Именно так. Но повторяю, – это невыгодно системе. Общество должно видеть контраст между черным и белым. Вы черное, они белое, наглядность очевидна, при минимальной угрозе существованию города, вы даете системе массу преимуществ.

– Нет, Светлов, это ты переоцениваешь себя.

– Я вне системы. – Напомнил Антон. – Здесь мы как раз подходим ко второму пункту: мир, в частности общество, которое ты презираешь, не сплошная штамповка, люди остаются людьми, не смотря на издержки навязанной сетью ежесуточной "психологической разгрузки".

– Докажи.

– Посмотри на меня. Я, по-твоему, "овощ"?

– Не похож. Но ты вообще, "темная лошадка".

– Я человек, такой же, как и ты. Хотя, пару дней назад меня сложно было выделить из массы жителей верхних уровней. Теперь о моем "чудесном спасении". Соглашусь, что большинство обитателей Цитадели, в том числе и ты, Энтони, не задаются глобальными вопросами бытия.

– Это, типа: "кто я и зачем живу"? – Усмехнулся Хоук. – Как раз с этим все в порядке.

– Не сомневаюсь. Но кто ты вне города? Почему, пользуясь защитой этих стен, потребляя тепло и пищу, вдыхая очищенный воздух, ты презираешь тех, кто отражает внешние атаки, рискуя между прочим жизнью на защите укреплений, не ценишь труд людей, обеспечивающих тебя теплом, светом и воздухом? Только потому, что они избрали иной способ психологической разгрузки? Это не справедливо, Энтони. Если отнять у тебя, и у остальных жителей квартала возможность расслабиться, долго сможешь просидеть в замкнутом пространстве технического уровня, упиваясь тем что "свободен"? Ответь, если изолировать квартал, по-настоящему, как это может сделать СКАД, через какой промежуток времени здесь все рухнет, а люди вцепятся друг другу в горло?

Хоук побледнел.

– Не задавался такими вопросами? А зря. – Светлов понимал, что рискует, оказывая прямое давление на устоявшееся мировоззрение Энтони, но иного выбора у него не было. – Мы все: и те, кто наверху, и те, кто живет тут, по сути, замурованы в Цитадели, как консервы в банке. Вот что следует понять. И еще, к твоему сведению: любая замкнутая система, если в ней участвуют люди, обречена. Только чистый механизм способен функционировать веками, исполняя один и тот же набор программ. Мы не машины и над всеми нависла одинаковая угроза: либо Цитадель будет разрушена прессингом внешних атак, либо нас ждет медленное вымирание. Немногие люди понимают это, но доктор Миллер, обеспечивший мой побег, из их числа. Он ясно видит, что Цитадель, образно говоря, выстроена на краю пропасти и с каждым годом понемногу сползает в нее.

Энтони встряхнул головой, потом зло посмотрел на Антона и вдруг спросил:

– Слушай, умник, ты хочешь сказать, что пока мы гоняем по автобанам, а другие грузятся по ночам в виртуалку, нам медленно наступает… – Он даже не смог подобрать слова, чтобы точно выразить свою мысль, потому, что слова Светлова оказались созвучны некоторым смутным мыслям, что время от времени возникали в сознании самого Хоука. Просто Антон был первым, кто набрался смелости взять его и ткнуть носом в очевидные факты.

– Какого… тогда бездействует СКАД?!

– Вот тут ты ошибаешься. СКАД действует, но Цитаделью управляет не он.

– А кто?

– Люди. – Неожиданно для Энтони произнес Антон. – Те, кто создал систему. Они правят балом.

– Ты рехнулся Светлов? Они ведь тоже, наверное, хотят жить!

– Безусловно. И отсюда я могу сделать только один вывод, либо они потеряли контроль над ситуацией, либо надеются на какое-то событие.

– Вот и поговори с человеком. – Хоук насуплено взглянул на Антона. – Что, блин, за жизнь такая, не знаешь с какой стороны сегодня…

– А ты не подставляйся. – Светлов не переставал удивляться выдержке, которую демонстрировал Энтони. Он считал, что Хоук окажется слабее.

– Ладно… Считай что ты меня окончательно запутал. Лучше скажи – есть ответ на эти вопросы? Или нашу консервную банку уже укупорили?

– Ответы есть. Я в этом не сомневаюсь. Но чтобы искать их, мне нужен ИПАМ и доступ в сеть.

– Я тебе отдам свой, идет?

– Нет. – Покачал головой Антон. – Мне нужен мой ИПАМ. На его носителях очень важные данные.

– Он на складе ОБС? – Встрепенулся Хоук.

– Не думаю. – Успокоил его Светлов. – Скорее всего, он остался у меня дома, то есть на прежней квартире

Энтони на некоторое время задумался а затем вдруг махнул рукой, спросив:

– Тачка нужна? Ребята? Стволы?

– Нет. – Отрицательно покачал головой Антон. – Я все сделаю сам. Хотя, ствол не помешает, там могли оставить засаду, – так на всякий случай, связи мои выяснить, к примеру.

Хоук молча достал АПС [8].

– Не пойдет. Есть что-нибудь полегче? С шоковыми пулями, типа полицейских образцов?

– Есть. – Буркнул Энтони. – Только проку от них, если нарвешься на сервомеханизмы?

– Справлюсь. Я не хочу устраивать войну, ты должен понять меня, Энтони. Это наш город.

– В твоем понятии нет плохих и хороших людей?

– Все мы разные. У каждого своя точка зрения. И нет причины убивать друг друга только из-за того, что взгляды на жизнь где-то не совпадают. Хватит с нас внешней угрозы.

– Светлов, вот я смотрю на тебя и не понимаю: почему ты такой убедительный? – Хоук порывисто встал и принялся расхаживать по комнате.

– Все просто Энтони. – Светлов заметно помрачнел, но продолжил: – Я потратил двадцать лет на размышления и сбор информации.

– Ты серьезно пытался что-то понять? Осмыслить реальность?

– Пытался. А потом… меня простимулировали, Энтони. Серьезно простимулировали, конкретно "освежив" память. Встряхнули так, что я до сих пор не могу опомниться. А что до моей рассудительности, – Антон усмехнулся, но зло, скорее горько, и чуть иронично. – Проблема "забытого" квартала достаточно понятна и проста, ты ведь сам, и без моего участия обдумывал ее приходил к определенным выводам, но не хотел в них верить. Я всего лишь подтвердил твои собственные мысли, Энтони, ведь так?

– Только не распространяйся на эту тему, договорились?

– Не волнуйся. Смуту вносить не буду. Отпустишь теперь? – Светлов поднял взгляд.

– Отпущу.