Текст книги "Спираль"

Автор книги: Андрей Ливадный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Он чувствовал себя приблизительно так же, как выглядел: угрюмый, бледный, в руках по-прежнему зажата трубка мобильника, губы сжаты в плотную, упрямую линию...

Что-то пошло не так... – Внезапно вернувшееся чувство вырвалось из прошлого, оно было сродни тому ощущению, которое испытал рядовой Полынин, когда первая ракета поразила их модуль над Хабором.

За окном, пробиваясь сквозь шторы, бесновались отблески реклам, по подоконнику отчетливо барабанил зарядивший надолго дождь.

Он с усилием расцепил пальцы и набрал номер.

– Джонатан?..

– Да, это я. Что случилось, Антон? Почему ты звонишь мне по прямому номеру?

– Один вопрос, Роглес.

– Да, я слушаю, – в голосе босса просквозило неудовольствие, но Полынину сейчас было не до интонаций работодателя.

– Вчера или сегодня ты дал мой домашний телефон своей знакомой Саре Клеймон. Я хочу спросить: как давно ты ее заешь? Кто она?

На том конце связи наступила короткая пауза.

– Извини, но ты ошибаешься, Антон. Я впервые слышу это имя и фамилию, а давать твой домашний номер кому бы то ни было не в моих привычках, ты же знаешь. У тебя проблемы? – тут же осведомился Роглес.

– Нет, все в порядке.

– Мне кажется, что ты лжешь.

– Я же сказал – нет.

– Ну смотри.

– Джонатан, у тебя действительно не было никаких разговоров обо мне с некой пожилой женщиной?

– Антон, ты мне не нравишься в последнее время. Что это за трескотня по коммуникатору? – Роглес окончательно разозлился. – Есть проблемы – приезжай, обсудим...

– Я задал вопрос, Джонатан.

– Тогда я отвечаю – нет. И не звони мне сюда по всяким пустякам.

В трубке часто запищал сигнал отбоя.

* * *

Чтобы взять себя в руки, Антон открыл встроенный в стену кабинета мини-бар и плеснул в бокал коньяка.

Сара Клеймон... – Он залпом выпил содержимое бокала, поморщившись от резкого запаха. Опять дешевая подделка на спирту... Надо бы узнать, у кого закупает эту дрянь администратор этажа. Коньячный спирт, чуть сдобренный ароматическими добавками, не принес удовольствия, только оглушил вкусовые рецепторы, но мысли Полынина, под воздействием выпитого, начали понемногу успокаиваться.

И чего я так занервничал? – подумал он, доливая до половины опустевший бокал. – Надо мыслить здраво, последовательно. Есть ведь явный конец ниточки...

Он сел в кресло, задумался.

У Паши была фамилия Сытников. При чем здесь Клеймон? Или он носил фамилию отца?.. Такое случается.

Данный вопрос следовало выяснить. Еще нужно было узнать, кто пытался взломать сетевой терминал его квартиры, и, конечно, необходимо съездить в городскую больницу шестнадцатого уровня.

Составив этот мысленный перечень, Антон накинул пальто, на этот раз не проигнорировав плечевую кобуру с импульсным пистолетом. Разрешение на оружие у него имелось: официально он числился охранником в одной захудалой фирме центрального космопорта Аллора.

– РИГМА, ты жива? – задал он чисто риторический вопрос, остановившись у нервно моргающего индикаторами терминала.

– Идет процесс глобального тестирования системы, – ответил механический голос.

– Кто пытался тебя взломать?

– Не установлено. Это был не взлом. Осуществлялась атака с целью перемещения массива данных на мои носители.

– Что?! Кто-то пытался закачать в тебя информацию?!

– Да.

– Откуда исходила атака? Сервер, телефонный номер?

– Передача велась с флайера «Скорой помощи», бортовой номер 784, код для связи 801.

По телу Полынина прополз медленный озноб.

Таких совпадений не бывает...

– Тебя пробили? – резко спросил он.

– Нет. Когда атака прервалась, моя система защиты доступа была разрушена на девяносто процентов, – сообщил синтезированный голос.

Смерть. – Это была единственная ассоциация, возникшая в голове Антона.

Атака с целью передачи каких-то данных прервалась в момент смерти Сары Клеймон... Еще перед началом разговора в «Орфее» он заметил, что выглядела она прескверно: если бы не макияж, можно было бы снимать ролик про покойницу, восставшую из могилы, с нею в главной роли...

Хотя дурное самочувствие не помешало ей зацепить в ночном клубе кого-то из посетителей. – От этой мысли на душе Антона стало мерзко. Все остальное – судороги, следствие, а ведь настоящая причина ее смерти кроется отнюдь не в переживаниях за сына...

Ситуация по-прежнему складывалась препаршиво, во-первых, из-за внезапности случившихся событий, а во-вторых, из-за массы так и не нашедших удовлетворительного объяснения фактов...

– РИГМА, если обнаружишь в себе «лишние» файлы, не уничтожай, помести в карантин.

– Принято.

Антон вышел.

На сердце было тяжело, в душе скребли кошки, и объяснить это состояние Антон не мог. Просто хреново, вот и все. Воспоминания о штурме космопорта планеты Хабор смешивались в душе с мыслями о Сытникове, потом очнувшийся внутренний голос опять начал нашептывать что-то о нелогичности происходящего, но Антон выдерживал этот прессинг сумбурных мыслей, лишь пока ехал в лифте.

Затыкать внутренние голоса, прятать мысли он умел.

* * *

Был второй час ночи, на улице похолодало, из вентиляционных труб небоскребов валил пар, с неба срывалась хмарь нудного дождя.

Сев в машину, он вырулил на главную магистраль уровня, влился в сияющий огнями транспортный поток и повел свой «Гранд-Элиот» к шестнадцатой больнице.

По дороге он старался в деталях припомнить свой разговор с Сарой.

Она хотела, чтобы он расшифровал истинное значение гиперсферных курсов, исходные данные о которых содержались на носителях карманного компьютера. Она искусно пробудила его память о давних событиях, заставила ощутить запоздалое чувство вины перед Павлом, а потом, после их разговора, который для нее почему-то оказался намного менее тяжелым, чем для Антона, вдруг осталась развлекаться в ночном клубе... Идиотизм какой-то...

Ладно... Отставим пока в сторону ее нравственный облик. Будем следовать логике. Что она собиралась делать с расшифрованными данными курсов? Пытаться выйти на контакт с кланами Ганио, шантажируя их знанием местоположения скрытых баз? Выторговать в обмен на свое молчание жизнь Паши?

Полынин невесело усмехнулся. Зная ганианцев, несложно было предположить, что таким ходом Сара Клеймон просто приговорила бы себя и сына к смерти. Кланы торговались только в том случае, когда видели реальную опасность, грозящую им. А какая опасность может исходить от старухи? Ее бы элементарно вычислили и убрали, прихлопнули, как блоху...

Выруливая на площадку перед зданием больницы шестнадцатого городского уровня, Антон машинально прикоснулся к внутреннему карману пальто.

Мини-компьютер и фотография были на месте, у сердца, рядом с импульсной «Гюрзой», притаившейся в кобуре под мышкой.

Опять этот назойливый солоноватый вкус крови во рту...

Вкус близких смертей. Он не знал – чьих, но чувствовал – его «спокойная» жизнь на Аллоре, работа на Роглеса – все кончилось этим вечером.

Что ждало Антона впереди – неизвестно.

* * *

Визит в морг на опознание тела только добавил вопросов в мысленный список Полынина. Создавалось впечатление, что этой ночью судьба решила подбросить ему внеплановый тест на Ай-кью.

Сара Клеймон в обнаженном виде, с тщательно удаленным макияжем производила ужасное впечатление.

Ее трудно было назвать старухой – перед Полыниным на выдвижных носилках лежало нечто сморщенное, иссохшее... не человек, а обтянутый морщинистой кожей скелет.

– Вы ее родственник? – осведомился сотрудник морга.

– Нет, знакомый, – ответил ему Антон, не находя смысла лгать. – Вы установили причину смерти?

– Вскрытия еще не было, но предварительный диагноз: обширный инфаркт на фоне прогрессирующего старения организма. Случай не такой уж и редкий.

– Вы раньше сталкивались с подобным? – Антон посмотрел на сморщенное, ссохшееся тело. – Мне кажется, что до такого состояния человека можно довести только при длительном заключении, не давая ему пищи.

– Вы ошибаетесь, господин Полынин, – ответил сотрудник морга, посмотрев на пластиковый прямоугольник, который прикрепили на грудь Антона при входе в учреждение. – Истощение – лишь следствие, настоящая причина подобного печального конца – сверхдолгий криогенный сон. Понимаете ли, каждая камера низкотемпературного сна имеет свой ресурс. У приборов есть ограниченный запас реактивов для поддержания вялых метаболических процессов в подопечном организме и контроля за их качеством. Если человека не разбудить вовремя, то гарантийный запас камеры заканчивается, и тогда организм человека начинает медленно пережигать свои, внутренние запасы, сначала жировые отложения, потом любые доступные энергоемкие вещества в клетках тканей.

Криогенный сон?! Ни хрена себе – новость... – Полынин не удержался от того, чтобы мысленно выругаться. Слишком много сюрпризов за одну ночь...

– А сколько может длиться такой процесс? – осведомился он, глядя на безобразное тело старухи.

Доктор пожал плечами.

– Сотни лет. Все зависит от личного здоровья пациента и конструкции криогенной камеры. Иногда, даже после длительного криогенного сна, люди выходят из своих гибернационных ячеек вполне здоровыми, внешне – молодыми, такими же, как ложились в них, но потом наступает процесс сокрушительного старения. – Нам, например, известен случай, когда молодая девушка превратилась в старуху и умерла в течение одного года.

– Понятно... – Антон с трудом заставил себя подойти к изголовью выдвинутых из морозильной камеры носилок. Череп Сары был обрит наголо, и в районе виска был хорошо различим имплантированный в костную ткань компьютерный разъем. Его наличие не могло вызвать удивления – Антон и сам носил в височном отделе черепа такую же вживляемую еще в роддоме конструкцию, но вот внешний вид импланта, предназначенного для прямого нейросенсорного контакта с разными типами электронных машин, навел его на определенные подозрения.

– Нестандартная форма, верно? – заметил он, склонившись ниже.

По краю овального металлического включения в человеческую плоть шла мельчайшая вязь букв на интеранглийском.

Надпись невозможно было разобрать без увеличительного инструмента, но у Антона холодок пробежал по спине – это было предчувствие...

Он резко разогнулся, делая вид, что просто отдавал последнюю дань охладевшему телу.

– Нам с вами нужно соблюсти некоторые формальности и определенным образом решить ее судьбу. – Сотрудник морга явно хотел решить все имевшиеся в его ведении вопросы поскорее. – Полиция уже была, признаков насильственной смерти нет, к вам лично у них никаких претензий не имеется. Остается решить, каким образом...

Антон быстро сообразил, что за список вопросов ему предложат, и поэтому не стал дожидаться его оглашения.

– Я готов подписать документы и взять на себя расходы по кремации, – произнес он.

– Согласие на вскрытие? – доктор пристально посмотрел на Полынина.

– Думаю, нет, – твердо ответил он. – Я хочу, чтобы Сару Клеймон кремировали как можно быстрее, а урну с прахом и личные вещи передали мне. Вот моя визитная карточка. Здесь, на Аллоре, я единственный, кто знал ее.

– А родственники, дети?

– Ее сын служил со мной на одном корабле Конфедерации Солнц. Он считается погибшим на Хаборе. Можете проверить эту информацию через компьютер. Она прилетела сюда лишь потому, что я оставался единственным, от кого она рассчитывала получить помощь.

– А признаки криогенного старения?

– Не знаю. – Антон не стал лгать. – Без комментариев. Я могу засвидетельствовать личность покойной, как Сары Клеймон, уроженки и гражданки планеты Земля, – Полынин отстегнул от выдвинутых из стены носилок статкарточку и воткнул ее в щель сканера, – что совпадает с документами, – удовлетворенно заключил он, посмотрев на экран, – поэтому я готов принять ее прах и оплатить формальные расходы. Все остальное – без комментариев.

– Хорошо, – после некоторого колебания согласился доктор. – Ее кончина не вызвана насильственной смертью, а все остальное меня не касается... – пробурчал он, поднимая взгляд на Полынина. – Вы желаете присутствовать при кремации?

– Нет, я подожду в коридоре.

– Хорошо, через полчаса я вынесу вам урну с прахом, личные вещи и все документы, свидетельствующие о ее смерти.

* * *

Сев в машину, Полынин забросил урну с прахом Сары Клеймон на заднее сиденье и захлопнул дверь. В таком не очень почтительном отношении к праху усопшей он не видел ничего кощунственного – во-первых, мертвым все равно, а во-вторых, зачем она лгала, что приходится матерью Паше Мороку?

Достав мобильный коммуникатор, он набрал номер.

– Это «Скорая»?

– Да, что случилось, сэр?

– Со мной ничего. Я хочу поговорить с кем-нибудь из бригады, выезжавшей по вызову в ночной клуб «Орфей».

– Не могу вам помочь. У них сломался бортовой компьютер на машине, и бригада получила вынужденный выходной.

– Спасибо, извините.

Антон отключился, достал сигареты, прикурил. Выпуская дым, он облокотился о руль и покосился в сторону заднего сиденья, где лежала непритязательная погребальная урна с кремированными останками миссис Клеймон.

Включив бортовой компьютер «Гранд-Элиота», он задал машине маршрут движения, а сам занялся осмотром вещей Сары.

Ничего необычного в сумочке не нашлось: пластиковая коробочка универсального косметического набора, несколько банкнот по сто галактических кредитов, статкарточка, которую заботливо вложил туда служащий морга... Каких-то иных документов, записных книжек, авиакосмических билетов, водительских прав Антон не обнаружил, зато уловил специфический запах: так пахнут новые вещи из синтетической кожи, только что приобретенные в магазине.

Значит, Сара Клеймон прибыла на Аллор, что называется, с пустыми руками. Полынин прикурил очередную сигарету, приспустил боковое стекло, и в сухое тепло автомобильного салона тут же ворвалась влажная ночная свежесть.

Прибыла на Аллор, зная только его имя и фамилию? И сразу же нарвалась на Роглеса, своего «старого знакомого», который радушно сообщил ей все недостающие сведения, а теперь начисто отрицает это?! Интересный получается нонсенс, если рассматривать последовательность событий и вытекающих из них выводов в свете теории вероятности...

Сигаретный дым сизой струйкой уползал в щель приоткрытого ветрового стекла. Мимо мелькали яркие огни ночного города, «Гранд-Элиот» под управлением автопилота выехал на развязку пятнадцатого уровня, промчался мимо ярко освещенных витрин круглосуточно работающих супермаркетов и вновь поднялся на шестнадцатый городской ярус.

Впереди, перед многополосным съездом в крытый паркинг, показалось голографическое изображение красного креста, совмещенного со знаком технической службы.

* * *

Антон не стал съезжать внутрь. Оставив машину неподалеку от спуска, он поднял воротник пальто и прогулялся последние сто метров пешком. Импульсный пистолет он на всякий случай положил в правый карман.

Остановившись подле стеклянной будки охраны, Антон сделал вид, что прикуривает. Внутри пластиковой колбы, которые в просторечье именовали «аквариумами», никого не оказалось – значит, въезд контролирует автоматика.

Общаться с компьютерами Полынину было проще, чем с людьми, потому что у последних разные характеры, в основном – скверные (пойди поработай охранником), а железки, как правило, стремятся к стандарту, они молчаливы и послушны при верном подходе, поэтому Антон предпочитал по возможности применять знания кибернетики – психология давалась ему с трудом. Чтобы эффективно взломать машину, Антону требовалась от силы минута, ну а чтобы «взломать» живого охранника, необходимо, как минимум, влезть в его шкуру, понять, чем он жив, завязать беседу, подобрать соответственный ключик... Обычно терпение у Антона кончалось быстро – ему откровенно не нравилось пребывать в чужих шкурах, – и в таком случае неоспоримым аргументом в беседе становился холодный ствол импульсного пистолета, приставленный к башке оппонента, а это, как ни крути, вооруженное нападение...

На этот раз Полынину повезло: охранный компьютер на техническом паркинге станции «Скорой помощи» не работал вообще. Заглянув в диспетчерскую будку, Антон среди прочей аппаратуры разглядел нехитрое устройство с фотоэлементом, которое срабатывало на свет фар определенной мощности, поднимая при этом шлагбаум.

Хорошая у них система доступа, нечего сказать, – подумал Антон, преодолевая символическое препятствие в виде стальной балки, выкрашенной в черно-желтую зебру.

Участок ремонта был залит ярким светом прожекторов. Машин на площадке оказалось всего две, и Антон сразу признал оранжево-белый флайер с бортовым номером 119, который забирал Сару Клеймон от ночного клуба «Орфей».

Все защитные кожухи аппарата, скрывавшие под собой электронные и механические внутренности машины, сейчас были подняты, а из кормовой ниши торчали ноги и зад человека.

– Привет! – Антон облокотился о стойку, подпиравшую кожух.

Человек, возившийся в узком пространстве кормового отсека, вздрогнул от неожиданности, ударившись при этом головой о вытащенный из гнезда приборный блок.

Чертыхнувшись, он извернулся и червяком выполз наружу.

– Чего тебе? – он исподлобья посмотрел на Антона.

Полынин достал купюру в сто кредитов.

– А где экипаж машины боевой? – спросил он.

– По домам разошлись. – Взгляд техника заинтересованно остановился на банкноте. – Так чего надо, говори?

Антон присел на край верстака, выбрав взглядом место почище.

– Тетка у меня умерла сегодня, – произнес он. – Бригада этой машины везла ее в больницу, там мне сказали, что боролись они за ее жизнь крепко, вот только судьба... – Он горестно покачал головой, – не смогли ничего сделать. – Полынин помял в руках радужную купюру банка Галактика-центр. – Хотелось поблагодарить парней, чтоб выпили за упокой души...

– Они и так сейчас пьют, – неприветливо прокомментировал техник. – За упокой ли, не знаю, но дома, а я тут вожусь, как проклятый, после смены. Все твоя тетушка... – Сотрудник гаража уже, видно, прикинул, по справедливости, что компенсация положена скорее ему...

– А что, сломала что-нибудь? Рукой зацепила в агонии? – Антона воротило от этой дрянной комедии, но тыкать стволом в череп ничего не подозревающего и ни в чем не повинного техника хотелось и того меньше.

– Да, если бы... – Техник присел рядом с Полыниным, не подозревая о мыслях, которые роились в голове позднего посетителя. – Сигарета есть?

Антон протянул ему пачку.

– Бортовой компьютер нам спалила твоя тетушка, – сообщил техник, щелчком выбивая сигарету.

– Это как? – удивился Антон.

– Просто. Когда человеку делают реанимацию, то сердце стимулируют через мозг, – со знанием дела пояснил сотрудник гаража. – Это раньше тыкали в грудь электрошоком, а теперь аккуратно, через височный имплант, понимаешь?

– Нет... – покривил душой Антон.

– Ну как тебе объяснить?.. У нас компьютер «знает» основные команды, которые центральная нервная система передает органам. А разъем, вживляемый еще в роддоме, – он выразительно постучал себя пальцем по виску, где располагалась мягкая прорезиненная заглушка, предохраняющая контакты импланта от попадания влаги и пыли, – позволяет временно перехватить управление нервной системой и подать импульс, например, на сердечную мышцу.

– А, теперь понял. – Антон щелкнул зажигалкой, давая ему прикурить.

– Так вот, у твоей тетки не все в порядке оказалось, не то с головой, не то с самим имплантом, ты уж извини, что я так прямо... видно, она здорово была перевозбуждена, перед тем как случился инфаркт, и получилось все наоборот. Когда к ней подключили комплекс реанимации, то не компьютер стал посылать управляющие импульсы через ее мозг, а сам вдруг начал получать информацию. У нее крутились в голове какие-то воспоминания, образовалась обратная связь, система защиты не устояла, и все пошло на фиг... – он с досадой сплюнул на пол. – Бред твоей бабушки оказался на носителях компьютера, а программы, которые там были, – стерты. Как такое вышло, до сих пор понять не могу. Всю систему, к фрайгу, надо переустанавливать.

Слушая его, Антон машинально покусывал фильтр сигареты. Рука в кармане пальто сжала теплую рукоять импульсного пистолета.

– Да, досталась тебе работенка. И все из-за моей тетки... Слушай, а на кристаллодисках действительно ее воспоминания?

– Не знаю, ее или не ее, бред там какой-то. Я, конечно, немного полюбопытствовал, но...

– Ладно, ты скажи, мы с тобой можем договориться? – Антон мял пористую рукоять «Гюрзы», не доставая пока ствол.

– О чем?

– Я покупаю у тебя диски, взамен ты поставишь новые, исправные, – тебе не нужно будет вычищать воспоминания моей тетушки, а я получу память о ней?

Техник некоторое время думал, потом осторожно заметил:

– Так дорогие они. Почти по девятьсот кредитов.

– Ну память-то, сам понимаешь, дороже... Тетка-то была любимая, единственная, видно, чувствовала скорую кончину, вот и прилетела навестить перед смертью, а мы толком и поговорить не успели.

– Ну если так... – парень с сомнением покосился на Полынина. – Только давай сразу, мне к утру машину сдавать из ремонта.

– Сколько испорченных дисков? – поинтересовался Антон.

– Два.

Антон вытащил руку из кармана пальто.

– Вот тебе три штуки. По полторы за диск. Устроит?

По глазам было видно – не просто устроит, а очень даже устроит. Антон не сомневался, что замену проданным кристаллодискам техник найдет, не прибегая к покупке новых носителей информации, а все деньги положит в карман, ну да это его дело.

– Идет, – техник без дальнейших разговоров полез в нутро флайера «Скорой помощи», и его поспешность выдавала справедливое опасение – вдруг этот чудак передумает платить три тысячи за бредовые обрывки памяти скончавшейся старухи?

Нет, Антон не собирался передумывать. Из всего случившегося за последние несколько часов, он был откровенно рад лишь одному обстоятельству, тому, что не пришлось прибегать ни к каким силовым мерам.

После Хабора он долго не мог «влиться» в мирную, созидательную жизнь и быстро, слишком быстро для нормального обывателя терял терпение. Потому, наверное, и не любил общество, а предпочитал одиночество, общение с машинами, и работу себе выбрал в соответствии с этим: не криминал, но где-то на грани фола, на зыбкой, порой неразличимой черте между законом и беззаконием, в черном, лишенном звезд провале, именуемом «Рукав Пустоты», где среди обломков разорванных древними катаклизмами планет кружат в гробовой тиши вакуума немые останки древних цивилизаций.

– Вот, – техник вылез из кормового отсека с двумя кристаллодисками в руках.