Текст книги "Антиватник"

Автор книги: Андрей Лупахин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Мужики несколько поумерили свой пыл и уже не летели следом за обидчиком на крыльях личной неприязни, а спокойно курили в сторонке, делая вид, будто бы ничего не происходит. Видимо, появление стража порядка несколько не вписывалось в их планы догнать Крамольникова и как следует намять бока.

Полицейский направился к дымившей компании, изображавшей безмятежную дружескую беседу. Следом за ним шагал Сергей, попутно вызывая скорую со своего мобильного.

– Старший сержант Прокрустов! – мистер «Закон» представился, козырнув удостоверением. – Что происходит?! Вот, гражданин, – полицейский кивнул на Крамольникова, диктовавшего адрес по телефону, – утверждает, что вы избивали ребёнка, а потом ещё и на его здоровье покушались!

– Начальник, – проговорил здоровяк в фуфайке, тот самый, которому Сергей засветил по морде, – ты не понял. И тип этот не понял, – амбал презрительно посмотрел на «типа», который только что вызвал карету скорой помощи к месту событий. – А мы, – он посмотрел на своих корешей, – мы просто любим свою страну! Да, пацаны?

Кодла агрессивного «патриота» энергично закивала, повторив в один голос: «Точно, ещё как любим!»

– Воот, – протянул амбал, – мы свою страну любим! А мой Васька – нихрена! Ну, значит, мы с ребятами решили из него дурь повыбить немного…

– Дурь повыбить, говоришь?! – переспросил Крамольников. – Да парень чуть живой, если вообще живой! Он – твой сын что ли? Ой, блядь…

– А ну не ругайтесь! – проворчал сержант. – Чем ругаться, гражданин, лучше покажите ребёнка этого! Как говорится, а был ли мальчик, хе-хе!

Правоохранитель глупо хихинкул и тут же посерьёзнел, видимо осознав, что на самом деле совершенно никакого повода для смеха нет. Крамольников показал избитого пацана, лежавшего, буквально в паре домов от того места, где он налетел на сотрудника компетентных органов. Сержант осмотрел ребёнка, потрогал пульс и облегченно вздохнул, произнёс:

– Кажись, живой! – тут он сурово посмотрел на папашу и спросил: – Мужик, ты что – дебил? Или пьяный?! Ты как до такого додумался – так пацана отметелить, да ещё и со своими этими, тьфу…

«Эти» недовольно зыркнули на полицейского, но не стали возражать против нелестного эпитета.

– Да ты погоди, начальник, – оправдывался амбал. – Говорю же тебе, Васька мой, сучёнок, страну нашу не любит – вот я и проучил его по-отечески, понимаешь?

– Какое «проучил»?! – возмутился Крамольников. – Да ты его чуть не убил! Если бы я не вмешался, ты бы, сука, его до смерти забил!!!

– Да погоди ты, – недовольно пробурчал отец избитого парня и достал из внутреннего кармана своей фуфайки бумажку, – вот, – он протянул её полицейскому.

Сергей посмотрел на бумажку – это оказалась листовка, гласившая следующее: «Свободу Елисею Овальному! Свободные граждане просто обязаны…»

Дальше он не успел прочитать – сержант скомкал листовку и швырнул в лужу.

– Вот, – вздохнул амбал, – какую херотень я нашел в кармане у Васьки-то – оказывается, у меня сын оппозиционером заделся…

– Ну… – начал было полицейский.

– Ну вот, – перебил амбал, – я и решил сына воспитать, да так, чтобы сразу понял, безо всякой херни! Русский человек ведь как жить должен? Ровно жить, понимаешь! А если стал оппозиционером, то лучше сразу камень на шею и в прорубь! Это же как пидором стать! Только хуже…

– Так, значит, – сурово произнес Прокрустов, – это не хуже, и не лучше. И те и другие – мрази, уяснил?

– Так точно! – почему-то ответили все трое.

– Хорошо, – Пронин кивнул и посмотрел на мальчика.

На спине у Крамольникова волосы потихонечку начинали вставать дыбом.

«Мне кажется, то ли сейчас произойдёт что-то расходящееся со здравым смыслом, то есть, не просто расходящееся, а вообще…» – подумал он, глядя на полицейского.

И тут Прокрустов ногой как врезал по зубам пацанёнку! У Крамольникова отвисла челюсть….

– Живой же ж, сука! – воскликнул полицейский, ухмыляясь.

– Да, а чё ему будет, – сказал отец, пожимая плечами. – Первый раз что ли воспитываю…

– Слушай ты, воспитатель хуев! – обругал Крамольников горе-родителя и, понимая, что разговаривать с этим персонажем бесполезно, повернулся к полицейскому и закричал: – Вы-то что творите?!!! Вы же полицейский!

– Да всё нормально, – сказал Прокрустов, махнув, рукой, – идите по своим делам, гражданин. А этот кусок, – он презрительно плюнул на лежащего в крови мальчика, – кусок оппозиционера, пусть отец заберёт, да дома пусть довоспитывает!

– Конечно! Я это и собирался сделать! – заявил «воспитатель».

Амбал поднял сына и перекинул через плечо.

– Знаете что, а давайте я вас провожу, – предложил сержант Прокрустов. – А то всякие нервные граждане будут по пути беспокоить.

– Угу, давайте, – радостно пробурчал горе-отец, – а то лезут тут всякие в дела семейные, – он презрительно посмотрел на Крамольникова, у которого глаза стали больше старинных дублонов.

Квартет из полицейского и трёх отмороженных подонков отправился домой к амбалу. Отец избитого ребёнка затянул гимн Российской Федерации, а остальные начали подпевать главному голосу в ансамбле сбрендивших идиотов.

Дядя Серёжа ущипнул себя, надеясь, что всё происходящее – просто дурной сон, который вот-вот закончится пробуждением в тёплой мягкой постельке. Разумеется, грёза не развеялась, как бы сильно он не щипал слегка небритую физиономию. Произошедшая несколько секунд назад «дичь» была частичкой безумной реальности, которая царила кругом и, похоже, стала нормой для общества.

Немного придя в себя, Крамольников закурил, пытаясь собраться с мыслями.

«Вот, значит как теперь в России-матушке – подумал он, сплевывая на асфальт – за дурацкую листовку можно и человека убить, а полиция еще и поможет… Да и какого человека – мелкого пацанёнка, который ещё и дееспособным-то не является, если по-хорошему! Интересно, а что бы сделали со мной в текущих реалиях? Даже думать не хочу! Вообще, я своё отмотал, претензий ко мне вроде как быть не должно, но лучше о прошлом не распространяться. А то не ровен час…»

Обуреваемый безрадостными мыслями Крамольников шагал по улице, попыхивая сигареткой. Путь его лежал к филиалу Россвязи, который позволял жителям славного города Северогорска общаться с внешним миром, находившимся за пределами нашей великой и могучей.

Сергей остановился перед большим серым зданием. На стеклянной двери у входа висела табличка «Россвязь», чуть ниже и чуть мельче было написано «Отделение № 7».

Внутри Крамольников подвергся тщательному досмотру. Охранники «дружески» похлопали его по всем местам, по которым закон разрешает хлопать незнакомого человека. Старший у местных «церберов» взял металлодетектор и провел им сверху вниз, пытаясь найти у посетителя запрещенные предметы. Крамольников уже было собрался шагнуть через рамку, как вдруг прибор в руках охранника издал резкий противный звук.

– Стой! – скомандовал «цербер».

– Стою, стою, – ответил Сергей, который в общем-то никуда бежать и не собирался.

– Почему пищит? – сурово спросил старший.

Вопрос, конечно, был резонным – прибор запищал в аккурат напротив ширинки.

– У меня хер железный! – гордо заявил Сергей. – На войне осколком гранаты половину оторвало, ну вот, остался от двух метров только один, остальное пришлось сталью долива…

– Помолчи, шутник хренов, – оборвал его охранник, едва заметно улыбнувшись. – Из карманов всё достал?

– Я не шучу, – внезапно посерьёзнел. – Я бы показал, да боюсь ты от зависти помрёшь!

– Ой, шёл бы ты… – проворчал охранник.

Старший снова провел сканером, ожидая услышать мерзкое пиликание, но приборчик молчал. Повторное сканирование оказалось безрезультатным, как и следующее. Махнув рукой, охранник пожал плечами, мол, проходи, раз железный.

Сергей прошел через рамку, надеясь, что не в меру бдительная техника больше не будет его задерживать, и остановился у информационного стенда, на котором в подробностях рассказывался алгоритм взаимодействия посетителя с сотрудниками Россвязи. Схема оказалась довольно простой. Внимательно изучив все детали, Крамольников отправился в операционный зал.

Подойдя к первому попавшемуся окну, за которым сидела полная женщина, сверкавшая маленькими поросячьими глазками.

– Чё те? – нагло поинтересовалась дама, увидев физиономию дяди Серёжи.

– Здравствуйте! – поприветствовал её Крамольников. – Мне бы в Англию позвонить.

– Каму хоть?! – вальяжно поинтересовалась миледи-оператор. – Ходорковскому что ли? – она захихикала.

– Маме, – неохотно пояснил Сергей, начинавший потихоньку терять терпение из-за непрекращающегося хамства с той стороны окна.

– Хреново, когда мама – Ходорковский, хи-хи-хи! – желеобразное тело оператора затряслось от смеха.

– Сама ты – Ходорковский, корова! – закричал Крамольников. – Вот, – он положил на стойку бумажку с телефонным номером, – давай двадцать минут!

Оператор перестала смеяться. Лицо дамы исказила гримаса недовольства.

– А чё это мы хамим-то? – возмутилась она. – Будешь хамить – охрану позову!

«Сука, это ещё и я хамлю?! – подумал Крамольников, глядя сотрудницу Россвязи глазами, потихоньку наливающимися кровью – Кое-что в России так и не изменилось, несмотря на введение тотального тоталитарного, тьфу, как говорил, один известный Миша, вернее, персонаж, которого тот играл, страна-то у нас офигенная, у нас люди – говно!»

Всё это пронеслось в его голове со скоростью пули. Разумеется, вслух дядя Серёжа говорить ничего не стал, решив не тянуть быка за рога, точнее, корову за вымя.

– Мне нужно двадцать минут с Лондоном, – сказал Крамольников.

– Да вижу я, – буркнула дама, глядя на бумажку. – Сейчас, будет все… ждите.

Сергей ждал своей очереди минут десять, глядя на информационное табло, висевшее у входа в зал для телефонных переговоров. Наконец на экране загорелась его фамилия, напротив которой светилась надпись «кабина № 2». Крамольников прошел в зал и занял кабинку из прозрачного стекла, усевшись на маленький жесткий стул, явно предназначенный исключительно для маленьких поп. Или очень маленьких.

Сергей набрал телефонный номер.

«Разговор записывается и прослушивается, помните, это делается ради вашей же безопасности» – предупредил робот-автомат мелодичным женским голосом.

Крамольников усмехнулся, подумав: «Ну да, конечно, милая, хорошо свистишь, приятно слушать, жаль ни слова правды не насвистела!»

– Йес? – на другом конце провода раздался ленивый женский голос.

Крамольников сразу узнал тетю.

– Лена, привет! Это Сергей, – сказал он и замолчал, ожидая реакции тети.

– Серёжа, это ты?! – удивлённо воскликнула она на чистейшем русском языке. – Ты же должен быть в тюрьме? Ты что, сбежал?!

– Нет, нет, что ты, – успокоил её Крамольников. – Меня освободили по УДО.

– О, рада это слышать! – тетя облегченно выдохнула.

– Я хотел бы поговорить с мамой, – сказал Сергей. – Прости, я не могу долго говорить, и не могу уделить время тебе. У нас тут…

– Я знаю, что творится у вас, можешь, не объяснять, – сказала тётя Лена, вздохнув. – Сейчас я её позову, подожди.

У Сергей перехватило дыхание – наконец-то он услышит самого близкого человека, ближе которого никого нет и быть не может!

– Серёжа, сынок, – раздалось в трубке, – это правда ты?

– Я, мама, это я, – проговорил Крамольников неторопливо. – Не беспокойся, я не сбежал – освободили условно-досрочно. Как ты?

– Господи! – мама всхлипнула, но тут же взяла себя в руки. – Я очень хочу тебя увидеть, милый! Ты приедешь?

– Конечно, приеду, но только не сейчас, – Сергей вздохнул. – Через три года, я же на УДО. Пока срок не выйдет, я не выездной…

– Да, – голос мамы погрустнел. – Я понимаю. Я оставила тебе карту, на ней есть немного денег. Нашел?

– Нашел, – сказал Сергей, кивая, – спасибо, мама, они будут очень кстати. У тебя всё хорошо?

– Ну, – она хмыкнула, – хорошо. Хорошо настолько, насколько может быть хорошо у человека, которому пришлось бежать из своей страны. А так, я жива и здорова.

– Рад слышать… – начал было Сергей.

– Так! – воскликнула мама, перебив его. – Что бы никуда мне не влезал и вёл себя тише воды и ниже травы! – её голос стал чуть тише: – Я не хочу, чтобы тебя снова посадили, понял?! Я хочу увидеться с тобой как можно скорее, а не передачки отсылать!

– Мы обязательно увидимся, мама! – пообещал Крамольников.

В трубке раздались три сигнала.

– Время заканчивается, – сказала мама.

– Блин, мам, у них тут такие тарифы, что у меня денег едва хватило на двадцать минут! – возмущенно оправдывался Сергей.

– Я знаю, милый, всё прекрасно знаю, – мама вздохнула, – ну ты звони еще! Звони, а лучше приезжай!

– Как только смогу, приеду и обниму тебя крепко-крепко! – пообещал Сергей, твердо намереваясь сдержать своё обещание.

И тут разговор оборвался.

«Ваше время истекло. Приносим извинения за предоставленные неудобства. Прослушка и запись завершены» – пробормотал робот и отключился.

В трубке стало тихо, как в гробу. Крамольников отключил телефон и покинул кабинку для переговоров. Проходя мимо того самого окна, у которого злодейка-судьба свела его с хамоватой дамочкой, он услышал: «Отчитался боссу лондонскому…»

Сергей хотел было состроить пальцами рога и промычать, да плюнул, резонно рассудив: «Если обращать внимание на каждого умственно-неполноценного, то так и до инсульта недалеко или инфаркта… Ну её на хер!»

Как разумный человек, дядя Серёжа воздержался от полемики с быдлом. Он направился к выходу, прикидывая, за сколько тысяч российских рублей можно заказать хотя бы полчаса разговора. На этот раз каждая минута общения с Лондоном стоила аж шестьсот деревянных, да это ещё и по акции! Короче говоря, солидная получалась сумма…

Сергей вышел на улицу, облегченно выдохнув.

«Значит, с мамой всё хорошо – подумал он – ну и чудесно! Кажется, все дела закончились… чем заниматься остальную половину дня?»

Внутренний голос посоветовал Сергею устроиться на работу и корректно намекнул, что целая прорва свободного времени появилась у него исключительно из-за отсутствия трудовой занятости. Крамольников собирался заняться поисками работы уже завтра. Решить проблему с трудоустройством надо было как можно скорее по двум причинам: во-первых, денег мама оставила не так много, во-вторых, освободившийся условно-досрочно должен где-то трудиться, тем самым, демонстрируя системе исполнения наказаний своё полное исправление, произошедшее благодаря перевоспитанию в курортной зоне.

Вдруг Крамольникова как громом поразило!

«Сегодня же папина година!» – вспомнил Сергей.

Он решил заглянуть в церковь и помянуть отца, который умер за несколько лет до пренеприятного случая с бойцом госгвардии Полудурковым. Вообще, Крамольников никогда не относил себя к истинно верующим и, скорее, был агностиком, кое-когда задумывался о существовании Господа Бога и заходил в церковь лишь по праздникам. Сергей решил прогуляться до храма Пресвятой Богородицы, благо до него было минут десять пути, если идти не торопясь, глазея по сторонам и покуривая сигаретку. По пути он собирался заскочить в магазин за продуктами, однако у самого входа развернулся, словно по команде «Кругом!» – внезапно дядю Серёжу осенила светлая мысль: «Не стоит переться в церковь с пакетами – только толкаться! Лучше на обратном пути зайду, да затарюсь как следует…»

Крамольников закурил вторую сигарету. Возможность потчевать свой организм табачными изделиями без ограничений устаканилась в сознании бывшего «политика» как один из неотъемлемых аспектов свободы. Казалось бы, глупо, и если не глупо, то уж точно не умно, даже не поспоришь. Но в колонии сигареты ценились на вес золота. Перед тем как подымить лишний раз, заключенному следовало бы подумать, а стоит ли – может, лучше отложить табачную валюту на чёрный день или потратить на вещицу какую полезную.

Сергей остановился неподалеку от странного вида здания, недоуменно глядя на чудо архитекторской мысли, украшенное куполом, на которым был изображен Сам, собственной персоной. Сам держал правую руку слегка приподнятой, сведя пальцы в подобие крестного знамения. Левую руку главный главарь нашей великой и могучей вытянул по швам, скрестив указательный и средний пальцы на манер хрен знает какого символа.

Над воротами здания висела пара камер. Прямо под двумя цифровыми очами, которые неусыпно следили за происходящим вокруг, стояла кучка старушек в платочках, кудахтавших о том, какая пенсия нынче маленькая, какие лекарства дорогие, и какая длинная, сука, очередь к участковому терапевту. Относительно последнего – со старыми курицами даже не поспоришь.

На воротах здания Сергей увидел табличку, на которой красовались три большие буквы, написанные каким-то особым шрифтом, стилизованным под старославянский: «КГБ» и чуть ниже расшифровку инфернальной аббревиатуры, заставлявшей сжиматься от страха пятые чакры советских диссидентов: «Конгрегация государственной благодати».

Крамольников снова почувствовал, как поток квантовой энергии, выделяемой иррациональной российской действительностью, стрелой врывается прямо в мозг, грозя уничтожить лобные доли к едреней матушке! Но, к счастью, он отвлекся от попытки осознать только что прочитанное, услышав громкие торопливые шаги и скрип колес – Сергей обернулся и увидел рикшу, который нёсся по дороге, чудом избегая столкновения с проезжающими машинами. В повозке восседал пассажир, частично скрывавший физиономию за чёрными очками. Расшитая золотом одежда, украшенная драгоценными камнями, отдаленно напоминала облачение православных священнослужителей. Рикша – худощавый мужичок, нёсся с повозкой в руках, таща язык на плече, торопливо подбежал к воротам здания «Конгрегации государственной благодати».

«Тпру!» – громко воскликнул пассажир, останавливая «лошадку».

И, надо сказать, он сделал это очень вовремя, а иначе рикша протаранил бы ворота здания насквозь. Впрочем, вряд ли, скорее всего, грандиозное столкновение закончилось бы разбитым лбом. В крайнем случае, ещё и вмятиной на одной из воротин.

Пассажир не спеша вылез из повозки. Притихшие бабки, галдевшие у входа ещё пару мгновений назад, смотрели на него, восторженно улыбаясь, словно это был ангел божий, а не сотрудник «Конгрегации государственной благодати». Крамольников сразу догадался, какая организация является работодателем этого господина – характерную нашивку «КГБ» на спине мог упустить из виду разве что слепой.

Рикша упал на колени, подобострастно глядя на «кагэбиста». Слуга конгрегации, проходя мимо, подставил мужичку правую ногу, и тот сочно чмокнул ботинок, начищенный до блеска. Эх, видел бы ты, мой дорогой читатель, сколько благодарности было в глазах человека, стоявшего на коленях! Словами не передать.

Легонько похлопав рикшу по голове, «кагэбист» направился к зданию конгрегации. Старушки расступились, поклонившись архиважной персоне, которая на них даже не взглянула и скрылась за железными дверями.

Крамольников молча хлопал глазами, отказываясь верить в увиденное.

– Кто это? И зачем вы поцеловали его ботинок?! – удивлённо спросил Сергей у мужичка, который уже встал с колен.

– Ты что – безбожник?!! – злобно воскликнул рикша, сверкая глазами. – Это же кагэбатюшка!

– Ну и дальше-то что? Зачем ботинки целовать? – недоуменно спросил Крамольников, разведя руками и пожав плечами одновременно. – Вы…

– Ох, вот и видно, что ты – безбожник сучий! – рикша топнул ногой, изрыгнув проклятие в адрес «безбожника».

Бабки, которые всё ещё торчали у входа, закивали, осуждающе глядя на человека, задававшего совершенно неуместные вопросы.

– Да ты… – рикша запнулся, – … ты хоть понимаешь, какая это благодать!!!

– Дурак, кто бы он там ни был, ты его ботинок поцеловал! Ботинок! – закричал Крамольников. – Какая, на хер, благодать?!!!

– Ох, сучий потрах, ты дождешься! – мужик окончательно вышел из себя. – Сатанист поганый! Заклинаю тебя силою Самого и министров его! Изыди!!! – мужичок изобразил непонятный жест руками. – И еще заявление на тебя напишу!!!

«Эй!» – воскликнули сзади.

Крамольников обернулся – это был мужчина лет пятидесяти. Жестом тот позвал его за собой и направился в сторону, оборачиваясь, словно хотел убедиться, что незнакомец, услышал. Сергей проследовал за ним с твёрдым намерением узнать, чего тому, собственно, нужно от человека, которого тот явно видит впервые.

– Молодой человек, – сказал мужчина, наконец остановившись, – вы с ума сошли?!

– В каком смысле? – спросил Сергей, не понимая, почему его подозревают в безумии. – Честно, мне кажется, что это не я сбрендил, а все остальные, причем разом!

– Да вы хоть понимаете, что за оскорбление чувств адептов «КГБ» вас могут посадить?! – воскликнул незнакомец. – Неужели вы не в курсе? Ведь даже малыши неразумные знают о законе номер 1013! До 7 лет строго режима!

– Вы серьёзно? – удивлённо произнёс Крамольников. – Это – шутка?

– О, вы что, правда, не в себе? – спросил незнакомец и посмотрел на Сергея с сожалением. – Два года назад одно известное юридическое лицо, торговавшее свечками, наконец решило сбросить маски – вместо героев легенд руководящая верхушка этой организации решила поклоняться тому, кто раздаёт гранды, виллы, яйца фаберже и прочие приятные мелочи. Ну и произошёл тотальный ребрендинг, законы действующие в отношении теперь уже «КГБ» ужесточили и лишь по какому-то недоразумению оставили веру личным делом каждого, отклонив поправку, обязывающую ходить на службы всех без исключения.

– А… а церковь Пресвятой Богородицы… – произнёс Крамольников. – Куда она делась? Она же была здесь, прямо на месте…

– Это она и есть, – безапелляционно заявил незнакомец. – Там же камеры, а вы к этому дураку пристаёте, да ещё и на глазах этих старух, то есть, при свидетелях! Если на вас заявление накатают, могут быть проблемы… Оставьте их, нравится им ботинки лобызать пастырям своим, ну и пусть!

Незнакомец, предупредивший Сергея, отправился по своим делам, один раз обернувшись и недоуменно посмотрев на странного джентльмена, пытавшегося вразумлять адептов «КГБ». Шокированный Крамольников закурил. Возвращаться ему совершенно не хотелось.

«Следовало ожидать – они и до моей посадки любили блестяшки хлеще сорок с воронами! Надеюсь, папа сможет простить мне моё малодушие, но мне почему-то не хочется рисковать свободой ради свечек, от которых не факт, что есть хоть какой-то прок!» – подумал странный человек, пытавшийся остановить адепта, способного зацеловать ботинки до дыр.

Решив держаться подальше от филиалов «КГБ», Сергей отправился в магазин. Несмотря на досадные законы, внутреннее пространство холодильника было просто необходимо заполнить всякой-разной снедью. Крамольников отправился в ближайшую «Помоечку» и затарился по-полной. К счастью, тотальный тоталитарный режим не добрался до известной сети магазинов, поэтому шопинг в продуктовом царстве прошёл без приключений.

Глава 5.

По возвращении домой Сергей разобрал пакеты с продуктами, сварганил обед на скорую руку и порадовал желудок плодами своих кулинарных трудов. Решив подремать немного после сытного обеда, он лёг на диван, прикрыл глаза и проспал до самого вечера. Измученный организм проснулся только ради ужина и, получив новую порцию еды, снова отключился, но на этот раз уже до утра.

Хорошенько выспавшийся Крамольников чувствовал себя прекрасно. После завтрака он решил заняться поисками работы, проклятущей, ненавистной и рутинной, но категорически необходимой любому честному человеку. Ну кроме, может быть, проституток.

До посадки Сергей работал в одной компьютерной фирме. Компания была небольшая, но стабильная, кроме того, в ней весьма неплохо платили, что немаловажно. Крамольников трудился в поте лица в должности «манагера», обеспечивавшего клиентам своевременную отгрузку и доставку заказанного товара. Имея образование инженера по разработке сантехнических коммуникаций, он не работал по специальности ни дня и не спроектировал ни одного унитаза.

Сергей отыскал координаты фирмы в интернете, рассчитывая пристроить свою пятую точку обратно на теплый офисный стульчик. Позвонив по телефону, указанному на сайте, он попал прямо на директора.

– О! Здравствуй, здравствуй, Серёженька! – проговорил большой босс радостно и удивленно. – Какими судьбами я слышу твой голос в нашем офисе?

– Меня освободили условно-досрочно, – объяснил Крамольников. – На свободу с чистой совестью, так сказать! Кстати, как там моё место? – поинтересовался он шутливо. – Я уже готов трудиться в почётной должности менеджера!

– Серёж, ты извини, но нет – виновато произнёс директор, – я не могу тебя принять. Ты же «политик»…

– Ну и что? Блин, если бы я был уголовником, убивцем, например…

– Тогда был бы шанс, – перебил директор и, замолчав на секунду, добавил: – С убивцем, конечно, перебор, но всё же. А со статьёй по проще – вообще не вопрос! Понимаешь, у нас теперь есть учредители…

– Ты серьёзно? – спросил Крамольников.

– Серьёзнее некуда, – буркнул директор. – Знаешь, тебе вообще будет очень сложно найти работу поприличнее. Я бы, будь на твоём месте, тьфу-тьфу, не дай Бог, конечно, искал работу… скажем так, менее престижную.

– Без тебя разберусь, – буркнул Сергей, сбросив вызов.

Итак, профессионала-манагера отбрили там, где вроде как должны были подхватить под белы рученьки и повести в отдел кадров, ублажая словами ласковыми, да обещаниями премии ежемесячной. Но, увы, жизненные реалии оказались куда менее радостными, вернее совсем безрадостными.

Крамольников отослал резюме в несколько контор. Через пару часов он позвонил узнать, а дошло ли, собственно, резюме и собирался по возможности напроситься на собеседование – короче, делал всё, как полагается, если есть желание найти работу получше, на которой можно работать поменьше, а зарабатывать – побольше.

И ничегошеньки не вышло, ровным счетом ничего. «Манагера» с опытом везде посылали лесом. Культурно, но посылали.

Набрав телефонный номер очередной конторы, Сергей поинтересовался судьбой отправленного резюме и предложил заявиться на собеседование, тревожно ожидая услышать очередную отмазку от «манагера» по персоналу. Только зря переживал – его персону очень даже хотели лицезреть в офисе.

«Можно сегодня! Приходит после двух!» – бодренько предложили на том конце провода.

Крамольникова не пришлось упрашивать дважды. Перспективный, только что освободившийся «манагер» собрался на собеседование после обеда, надеясь всё-таки покинуть ряды безработных и стать полноправным трудящимся за скромное, а лучше совсем нескромное вознаграждение.

Офис фирмы «Компьютеры, рога и копыта» находился на другом конце Северогорска. Крамольников добрался туда минут за сорок, грустно размышляя о том, как ему придется каждое утро ездить к чёрту на рога, а потом возвращаться обратно, через день застревая в вечерних пробках. Наконец, он прибыл в офис, надеясь решить проблему с трудоустройством прямо сейчас. Сергей торчал в приёмной, ожидая, когда дверь отдела по работе с персоналом откроется, и агнца пригласят на заклание к большому боссу.

Из кабинета показался то ли «манагер» по персоналу, то ли сам директор. Пригладив волосы, он поправил очки и спросил:

– Вы – Крамольников?

– Да, – ответил Сергей. – На должность…

– Я помню, – перебил большой босс, – звонили. Проходите, прошу вас!

Большой босс именно им и оказался – это был директор фирмы. Ознакомившись с резюме кандидата на должность «манагера», будущий начальник Крамольникова задал несколько вопросов об обязанностях на прошлом месте работы и прочих нюансах. Беседа клеилась на раз-два – судя по всему, дядю Серёжу почти что взяли на непыльную работенку.

С полчаса директор рассказывал о перспективах, о зарплате, о возможности зарабатывать миллионы, если именно работать, а не любить вола, ожидая, пока на часах будет ровно шесть. Крамольников молча слушал, изображая заинтересованность. Когда было надо – он кивал, когда надо поддакивать – поддакивал, где надо – улыбался, а где не надо – вёл себя предельно сдержанно, прикрыв рот. Стреляный воробей, сука, всё знал, и прошёл собеседование как Господь!

– Так, стоп, – вдруг осёкся босс, – минуту. Я забыл вас проверить. Это просто формальность!

Директор улыбнулся, присаживаясь в кресло, и подъехал к столу, на котором стоял компьютер.

– А можно спросить, что именно вы хотите проверить? – полюбопытствовал Крамольников.

– Ничего особенного, стандартная проверка по базе неблагонадежных, – пояснил директор, набирая что-то на клавиатуре, – как-то я забыл про…

Внезапно руководитель небольшой, но очень перспективной компании замолчал. Он перевёл взгляд на Крамольникова, потом снова посмотрел на монитор, потом снова на приунывшего кандидата в «манагеры».

– Ого себе, – неторопливо проговорил директор. – Я и думаю, почему ваше лицо кажется мне знакомым…

– Не возьмёте? – спросил вздыхая Сергей.

– Понимаешь, если я тебя на работу возьму, меня государственные инстанции задолбают! – воскликнул директор. – Зачем неблагонадежного взял, а чем фирма занимается, а сам по жизни кто, а телевизор сколько смотришь… ой, бля! И всё это проверки, и всё время на фирме всякие-разные козлы будут ковыряться…

– Дак и пусть… – ответил Крамольников, слабо улыбнувшись.

– Извини, но нет, – безапелляционно проговорил директор. – Если бы ты был на моём месте, то поступил бы точно также. Проблемы по политической линии никому нафиг не нужны. Хочешь совет? Ищи работу в сфере младшего обслуживающего персонала. Несколько лет поработаешь – возьмут работягой на завод. Не везде, да, но на хреновую работу примут.

– Да лучше уж на большую дорогу! – сказал Сергей, невесело усмехаясь.

– Как знаешь. Имей в виду, доступ к базе неблагонадежных есть у любой организации. Первым делом тебя везде будут пробивать… Сам понимаешь, найти работу с твоей… политической карьерой, скажем так, – директор хихикнул, – будет очень непросто. А теперь – прощай, и ничего личного, если что.

Сергей кивнул, махнув рукой. Выйдя из кабинета, он с грустью посмотрел на стены, которые уже считал почти родными, и отправился домой. Так Крамольников узнал про ещё одно ноу-хау, появившееся в результате введения тотального тоталитарного режима. С этим знанием несостоявшийся «манагер» отправился домой размышлять над тем, как жить дальше, будучи неблагонадёжным гражданином.

Глава 6.

Весь следующий день Крамольников посвятил трудоустройству, которое всякий раз заканчивалось посылом на три буквы, пусть и очень, очень культурным. Ни одна контора, ни одна организация, даже самая маленькая, упорно не желали связываться с «политиком».

Перед бывшим «манагером» всё отчетливее маячила безрадостная перспектива стать каким-нибудь грузчиком, который целый день таскает мешки да ящики, а вечером пьёт водку в компании собутыльников или телевизора.