Текст книги "НАСЛЕДНИК, ТОМ-II"

Автор книги: Андрей Мартьянов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Нет. Но я быстро учусь!

– Завтра потренируемся. Не в квартире, конечно – пойдем за Дверь. Подъедешь пораньше?

– Да ради такого дела я отгул возьму!

* * *

Финн, которому Славик дал прозвище «Старый», не подвел.

Три берестяные лодки причалили возле валуна, молодые гребцы сидели отдельно – на прибрежной полянке, – а Старый и сопровождавший его человек с удобством расположились на камне, постелив меховые одеяла. Скорее всего, они появились здесь на самом рассвете и ждали несколько часов, пока родственничек Тихой Ивы соизволит почтить емь своим вниманием.

Отдельный сюрприз: финский шаман оказался женщиной. Древней как мир и страшной как смертный грех. Ни дать, ни взять – натуральнейшая Баба-Яга, для полноты образа только ступы с помелом не хватало. Кожа темно-коричневая, иссеченная глубокими морщинами, бородавки, какие-то пятна подозрительно смахивающие на лишай, длинные седые волосы схваченные ремешками в отдельные пряди. Глаза блекло-голубые, внимательно-изучающие. На шее и руках множество амулетов – костяные, металлические, деревянные, вырезанные из кожи. Плащ роскошный, из сшитых вместе пятнистых рысьих шкур.

Донельзя живописная бабушка. И устрашающая.

– Пережиток матриархата, – шепнула Алена. – Жрицы-женщины остались только в самых архаичных культурах. Хороша-а…

Старый явно не ожидал, что вместо одного Славика-Слейфа на встречу придут аж трое. Не без восхищения оглядел Ваню, рядом с невысокими финнами выглядевшего настоящим великаном. Неодобрительно покачал головой при виде Алены: девица в штанах, как нехорошо. Повернулся к Славику, церемонно поклонился.

– Хейлс.

– Сигис хейлс, Слейф-годи.

Ведьму заинтересовал исключительно Славик, на остальных она даже не взглянула. Подошла, обдав сложной гаммой запахов, – от дыма до запекшейся крови и неизвестных трав, – бесцеремонно потыкала пальцем с огромным желтым когтем в грудь, слегка царапнула по щеке. Славик едва сдержался, чтобы не отступить на шаг назад, очень уж противно выглядела финка. До тошноты.

Повернулась к Старому, заговорила на диалекте еми – резком и отрывистом, похоже общаются самураи в японских фильмах. Старый почтительно выслушал, сказал на скандинавском:

– Лоухи говорит, что ты именно тот, кого она ждала. Лоухи знает, тебе известен путь за грань, ходить по которому могут только шаманы. Лоухи спрашивает, зачем ты привел с собой людей, не отмеченных богами?

Славик беспомощно взглянул на Алену. Та перевела.

– И что мне им отвечать?

– Кажется, это ты здесь отмечен богами, – пожала плечами бездушная филологесса. – Простым смертным непозволительно вмешиваться в ход твоих мыслей, о сиятельный.

– Не язви! Я серьезно!

– Учитывай их мифологический менталитет – чистую правду они не поймут и не примут, это выше понимания еми. Хорошо, попробую объясниться. Но если ничего не получится – ко мне никаких претензий.

Алена говорила минут десять, не прерываясь, Славик узнавал отдельные слова. Филологесса упомянула себя – «Альвгерд Ньордсдоттир», Ивана назвала «Ивар-серкр», напомнила о хелльдирре. Большая часть речи была совершенно непонятна – тоже мне, носитель языка.

Лоухи не слушала – высокомерно отвернулась и созерцала реку; видимо или не разумела наречия «людей севера», или считала недостойным снисходить до общения с незнакомой женщиной, претендовавшей на близость со Слейфом-годи – жрецы и шаманы не должны посвящать других в свои профессиональные дела. Кастовая замкнутость.

Старый наоборот, был очень внимателен. Иногда переспрашивал, уточнял, просил объяснить непонятные выражения. В свою очередь вкратце перевел Аленины речения ведьме.

– Что ты ему сказала? – вполголоса осведомился Славик.

– Ничего криминального, по-моему финн принял мои слова за чистую монету. Слейф обеспокоен появлением в лесах невиданных зверей вроде дикобраза-хелльдирра, поэтому он привел с собой великого воина Ивара. А я при вас как бы на побегушках – скальд, который запишет легенды об удивительных подвигах. Женщина-скальд – явление вполне заурядное, вспомнить хоть Гунборгу из Гельсингланда… Попросила рассказать о любых необычностях – меркнет ли солнце из-за «тени», появляются ли сказочные животные. Все.

– Подарки, – напомнил великий воин Ивар, попинав завернутые в холстину восемь рессор для «Камаза», сброшенных с плеча на гранит. – Упарился тащить, тяжелые. Вдруг им не понравится?

– Давайте проверим…

Грубые железяки привели Старого в неимоверный восторг. Даже Лоухи изобразила на сморщенном лице подобие улыбки. Кликнули молодых финнов-гребцов, забрать сокровища – эти вообще пораскрывали рты от изумления.

– Говорит, что его семья благодарна Слейфу-годи за неслыханную щедрость, – перевела Алена. – Вот старый хрен, даже не догадывается, кому обязан своим счастьем. И тысячу лет назад сплошная дискриминация по половому признаку… Их деревня теперь станет самой богатой на пять дневных переходов окрест и он сможет удачно выдать дочь замуж, за вождя или сына вождя… Видишь, а вы сомневались! Внимай речам Лоухи, она расскажет все, что захочешь услышать. Не вздумай перебивать ведьму, это неучтиво. Вопросы формулируй точно и умоляю, старайся не употреблять слов наподобие «процессор» или «менеджер». Я и так понимаю финна с трудом – произношение у него хромает на обе ноги.

Общаться с Лоухи оказалось запредельно тяжело. Во-первых, Баба-Яга употребляла только язык еми, Старому приходилось перекладывать речения шаманки на древнескандинавский, Алена старалась изложить то же самое по-русски. Во-вторых, положение усугубляла манера разговора Лоухи: бабуля предпочитала изъясняться в стихотворной форме – сплошные кеннинги и сложные метафоры. В результате получался испорченный телефон, смысл терялся напрочь.

– У меня сейчас мозги из ушей потекут, – пожаловалась взмокшая Алена. – Это невыносимо! Славик, я отказываюсь ТАКОЕ переводить. Как прикажешь понимать «руну пчелы, со звоном текущую в алой воде»? Что это значит?

– Я не филолог, а токарь. Скажи Старому, чтобы умолк. Пускай ведьма выговорится, а потом вытрясем из финна все, что он знает – думаю, охотники куда практичнее впавших в старческий маразм шаманок!

– Попробуем…

– Харизма у нее фантастическая, – вдруг заметил Иван, старавшийся не встревать и играть роль тихого наблюдателя. – Славик, не обращай внимания на внешность, загляни глубже.

Славик послушался. Попытался отрезать все эмоции, только наблюдать да слушать. Разошедшаяся Лоухи учинила спектакль одного актера: меняла интонацию, пытаясь говорить за разных персонажей своего повествования, напевала, стараясь добавить пущего драматизма прерывалась на артистические паузы. Сделала несколько шагов перед и вытянула руку, словно обращаясь к невидимому собеседнику, потом вдруг закружилась в диковатом танце – при этом амулеты позвякивали в ритм. Разыграла самый настоящий короткий эпос.

Хриплый голос, неожиданно становившийся нежно-напевным и тщательно выверенные движения завораживали, Славик не без труда стряхнул с себя накатывающую одурь: Баба-Яга оказывала на зрителей воздействие, сравнимое с гипнотическим – талантище, прав Иван! Немудрено, что ведьма держит под пятой племя Старого! Впрочем, не так – семья для Лоухи стоит на втором по значимости месте, прежде всего – беседы с духами, жизнь на грани зримого и незримого.

На пике экстаза Лоухи движением разудалой молодки подскочила к Ивану. Тот и не шелохнулся, смотрел во все глаза.

– Потомок тура, – звонким и очень молодым голосом сказала ведьма на чистейшем древнескандинавском. – Но не черного, а белого. Таких совсем не осталось нынче. Тур тебя и убьет. Берегись тура. А ты…

Алена, к которой повернулась шаманка, испугалась. Это было прекрасно заметно:

– …Ты ведешь род от змеи, хороший предок – мудрый и опасный. Запомни: погибель твоя лежит на тропе. На дороге ведущей к снегу.

Последим остался Славик.

– Ты чужак. У чужаков иная судьба. Я ее не вижу… Лоухи устала, Лоухи стара и скоро уйдет к праматери-рыси…

Ведьма, пошатываясь, отошла к развернутым на камнях шкурам и повалилась набок.

– Аптечку? – мигом обеспокоился Иван. – Пожилой ведь человек!

– Не трожь! – рявкнул Славик. – Господи, вот угораздило… У нее может быть совсем иная физиология – состояние транса достигается использованием природных стимуляторов, а Лоухи наверняка употребляла их с детства, лет девяносто подряд… Ф-фу… Алена, Христом-богом прошу, спроси у Старого, с ведьмой все в порядке?

– Духи забрали Лоухи к себе. Ненадолго, – ответил финн. – Она отдыхает за гранью, скоро вернется. Ее не надо сейчас беспокоить. Мой сын развел костер, видите? Мы хотим разделить с вами трапезу.

– Приняли за своих, – по-русски заметила Алена. – Угощать можно только тех, в ком абсолютно уверен – пища священна, на человека севшего с тобой за один стол оружие не поднимешь. Лоухи каким-то образом дала знать Старому, что мы не враги и не желаем зла. Оттого и приглашают. Заметил, в самом начале разговора молодежь не зажигала огонь – выжидали результатов переговоров.

– Разве? А почему третьего дня они хотели мне нерпу подарить?

– Подарок и совместная трапеза – два очень разных символа… Желание сделать приятное совсем не одно и то же, что доверие.

Меню скромное: печеная на углях рыба, – Славик опознал лосося по розоватому мясу, – горьковатые лепешки из просяной муки, и сырая репа. Соль финны не использовали, а потому Ваня полез за пластиковой баночкой в кармашек обвеса. Предложил остальным, вызвав очередной всплеск восхищения.

– Финны считают нас обладателями невероятных сокровищ, – сказала Алена. – Металл дорог, но только не по сравнению с солью. Наиболее ценный продукт со времен Римской империи вплоть до позднего Средневековья, из-за соляных копей войны устраивали. В этом медвежьем углу выпарить соль из морской воды невозможно – залив и ближняя Балтика пресные, покупать приходится у корабельщиков…

– Принесу Старому с сыновьями килограмм-другой, – ответил Славик. – На руках носить будут и поставят моего истукана на капище.

– Такой редкий товар можно обменять на что-нибудь более полезное, – остановил расщедрившегося Славика Иван. – В частности – на подробную информацию и помощь. Алена Дмитриевна, давайте уже поговорим с ними о предстоящем деле, только время теряем…

Филологесса начала издалека. Осторожно поведала о том, что живущие в Альдейгьюборге «люди севера» считают окрестные земли «испортившимися» или даже получившими проклятие – боги ушли, пришли другие . Если эти разговоры верны, корабельщики могут уплыть насовсем и тогда не будет торговли – намек иезуитский, но действенный. Старый заметно посмурнел.

Продолжая плести незамысловатые интриги, Алена как бы невзначай заметила, что Слейф-годи недоволен: его персону тут едва не съели. Кто именно? Славик, достань блокнот, попытайся нарисовать хелльдирра. Спасибо. Вот, видели такого зверя?

В отличие от Лоухи, Старый выражался куда более доходчиво. Зверя сам не видел, но охотники рассказывали. И про других тварей-без-имени тоже. Их немного, бродят всегда в одиночестве, в стаи не сбиваются, поэтому осторожный человек всегда может спрятаться или убежать. Когда появились? Давно, сам Старый слушал сказки о зверях еще в детстве. Откуда звери пришли? Лоухи говорила, что это духи из ледяного мира, Похьелы, там зарождаются болезни, оттуда идут холод и всякие невзгоды. Бояться их нельзя, они питаются страхом. Опасайся, но не бойся. Встретил – уйди с дороги.

– Ничего существенного и полезного, – заключил Иван. – Любые необъяснимые с рациональной точки зрения события емь сразу проводит по ведомству мистики. Спроси, они встречали останки умерших зверей? Скелеты? Можно ли посмотреть, если такой находится поблизости?

– На том берегу видели, – Старый указал в сторону севера. – Издалека. К ним нельзя подходить, табу. Место, где погибли безымянные становится нечистым, охотник осквернивший себя нечистотой должен уйти из рода.

– Строго здесь… Нам как раз на противоположный берег и надо, – сказал Славик. – Алена, они согласятся прикрыть экспедицию с тыла? А мы финнам соли подбросим в количестве.

Выслушав, охотник стал мрачнее грозовой тучи. Понизил голос. Его родичи и вовсе притихли, обменялись настороженными взглядами.

– Если идти по берегу на полночь, – ровным тоном радиоведущего программы новостей переводила Алена, – в одном пешем переходе увидишь болото. Плохое болото, гиблое. Ручьев много, земля пропитана водой, ногу негде поставить. Туда никто не ходит спокон веку. Но люди рассказывают, будто на островах, за трясинами, есть капище чужого народа. Очень старого народа, жившего в этих краях задолго до того, как пришли мы, а с нами сумь, лопь и весь.

– Это кто такие?

– Дальние предки современных финнов и карел… Не мешай!… Скверный был народ, недобрый, и боги у них были дурные.

– Это-то они откуда знают?

– Опять перебиваешь? Традиция устного предания при родовом строе очень сильна, они могут помнить происходившее и тысячу лет назад – легенды несут в себе весь опыт племени, накопленный веками. Сейчас попробую выяснить…

Рядом с емью живет много разных людей – повествовал Старый. Совсем издалека, с заката и полуночи, приходят на больших ладьях свеи и даны, поближе располагаются земли ливов и эстов, вверх по реке живут кревы-кривичи, чудь и словене. Много разных, у каждого народа свой обычай и свои боги. Они не такие как емь, другие. Но чужаками их никак не назовешь – охотник-емь может взять в жены девушку из чуди, с кревами мы издавна торгуем, «люди севера» берут меха в обмен на редкие товары… Мир-Калев велик, для всех есть место, никто не в обиде.

Но когда Калев только появился и на небо взошли Пейва, Куу и Техти [2] , отец смерти Туонен-укко со своей женой породили не-человеческое племя, предводителем которого стал Туонен-пойка, их злой и кровожадный сын. У него были потомки, и у его потомков рождались дети. Кожа у них была серая, или даже черная, не как у нас. Великий дух Юмала, по воле которого возник Калев, однажды приказал некоторым зверям стать людьми – к примеру рыси, от которой я и мои сыновья ведем род. Звери бессловесны, а Юмала захотел, чтобы с ним разговаривали: так появился человек. Людей пришлось защищать от серокожих порождений Туонен-пойка, которым не нравились соперники не почитающие смерть, а полюбившие жизнь. Шло время, часть серокожих погибла в битвах с людьми, другие навсегда ушли в Похьелу или в подземный мир Туонелу, однако их святилища посвященные плохим богам – Туони, Калме и Кипу-тютте, – остались. Божьи круги нельзя разрушать, и ходить туда нельзя, иначе духи смерти завладеют живой душой и превратят тебя в серокожего.

Вот так было, Альвгерд. Так старые люди говорят, и я им верю.

– Любопытный экскурс в первобытную мифологию, – согласился Иван. – Надо будет записать потом для памяти, сведения-то уникальные, пригодятся. Давайте попробуем выудить из нагромождения сказок зерно истины – как я говорил, любой миф имеет под собой реальное основание. Кто такие серокожие? Догадки есть?

– Финно-угорские племена пришли в этот регион полторы-две тысячи лет назад, – призадумалась Алена. – Грубо говоря, поздний неолит. Цивилизация. Потом подтянулись индоевропейцы наподобие славян и древних германцев, предков скандинавских племен. А до того? Кто здесь жил? Я не сильна в палеоантропологии, но такие колоссальные территории обязательно были освоены людьми!

– Неандертальцы, – хмыкнул Славик. – Впрочем, они вымерли значительно раньше.

– Откуда ты знаешь? – подался вперед Иван. – Хомо сапиенс вытесняли неандертальцев из Европы несколько тысячелетий. Какое-нибудь племя ушло на необитаемый северо-запад и вполне могло сохраниться! Старый сказал: «чужаки», «не-люди», всего лишь похожие на людей. Почему нет?

– Звучит нереально, но версия принята, – отозвалась Алена. – Еще? Остатки предков американских индейцев, четырнадцать тысяч лет назад ушедшие на другой континент?

– Америка далеко, через всю Евразию до Берингова пролива топать…

– Пикты, – вспомнил Славик. – Они жили в Европе еще до прихода кельтов.

– Стоп! – Алена подняла палец. – Слушайте, а точно! Какая-то кельтская культура! Очень примитивная, находившаяся по тем доисторическим временам на отшибе. Причем у пиктов и кельтов кожа гораздо смуглее – вот вам и серокожие! Нащупали!

– Да ничего мы не нащупали, – отрицательно помотал головой Иван. – Пока своими глазами не увидим. Вот прямо сейчас на дворе культурный и просвещенный девятый век, мы тут сидим, чинно беседуем, угощаемся лососем, слушаем страшные байки… И гадаем на кофейной гуще. Кельты, неандертальцы какие-то. Да хоть австралопитеки! Вы, дорогие мои теоретики, из рассказа нашего финского друга не вынесли самого важного.

– Готов тебя выслушать, – кивнул Славик.

– Пункт первый: связка болото-заброшенное капище. Плюс направление – по берегу, на север. Пункт второй: запретное место, табуированное. Пункт третий: принадлежало оно неким «чужакам». В итоге получаем репинскую Дверь. Это же очевидно.

– Согласен. Алена, скажи Старому, что нам покровительствуют могучие боги и мы не испугаемся сходить на болото. Мы думаем, что зверюги лезут оттуда – там проход в Похьелу или в это… Как его? Где живут боги смерти?

– Туонела. Учти, финны могут отказаться. Табу куда сильнее, чем уважение к годи пришедшему из-за грани. Ты заметил, емь воспринимает нашу Дверь без эмоций – они безусловно знают о ней, знают откуда появились ты и Тихая Ива, но отношение самое безразличное. А про капище за трясинами хотят зловещие легенды. Уверены, что «Хеклер Кох» поможет, случись что непредвиденное?

– Ну-у… Иван изобразил на лице самое невинное выражение. – Ни в чем нельзя быть уверенным. Никогда. За исключением бронебойного патрона и подствольного гранатомета. Алена Дмитриевна, смею вас уверить, не в первый раз.

– Хорошо, если не в последний, – Алена повернулась к Старому, терпеливо ожидавшему, когда гости закончат непонятный для него разговор. – Почтенный, Слейф-годи хочет просить тебя о помощи…

Старый ненужных эмоций не выказал. Будь по вашему, я приведу к болоту шесть лодок. Дюжина лучников. Этого мало, но каждый охотник без промаха бьет в глаз белке в ночной темноте. Встанут на берегу, дальше идти нельзя – емь ваши боги не охраняют. Когда?

– В ночь на послезавтра, – прикинул Иван. – Высадка – перед рассветом. Они точно знают место? Пускай подойдут заранее и дадут сигнал.

– Три красных ракеты? – ехидно осведомилась Алена. – Какой сигнал, чем?

– Белой тряпкой помашут.

– …Старик говорит, что вы их обязательно увидите. Поставят на лодки огни. Учтите, это решение далось ему с огромным трудом – финн рискует жизнью едва не половины взрослых мужчин рода, в случае чего их дети останутся без кормильцев и станут обузой для племени. Случись голод зимой, самых маленьких вынесут в лес.

– Я знаю, – коротко ответил Иван. – Подставлять емь никто не собирается. Они просто должны будут прикрыть в случае спешного отступления. Сходить на сушу не обязательно, пускай остаются в лодках и патрулируют вдоль берега.

– Интересно, как я переведу слово «патрулируют»?…

* * *

– Суточная готовность, – объявил Ваня на следующее утро, когда вся компания привычно расселась за кухонным столом в нехорошей квартире и принялась за яичницу с томатами и кофе. – Где Сергей? До наступления темноты нужно перенести на ту сторону весь комплект оборудования, распаковать, подготовиться к выходу и ознакомиться с матчастью. Потом отбой на семь часов, поднимаемся в два ночи по местному времени и стартуем. На той стороне всегда на два-три часа больше, поэтому выходить придется рано.

– Что имела в виду Лоухи, назвав меня «чужаком»? – невпопад ответил Славик, которого эта мысль занимала со вчерашнего дня. – Ну что вы на меня так смотрите? Да, я впечатлительный, чего не скрываю! Лоухи – настоящая жрица, природная, не цыганка какая-нибудь! Ей я склонен верить.

– Приобретаешь менталитет эпохи, – развела руками Алена. – Поздравляю. Завтра уйдешь в родноверы, построишь во дворе капище и начнешь приносить жертвы… Помойными кошками. Ничего это не значит! Экстатические видения! У бабки перверсивная психика, она уверена, что живет одновременно в нескольких мирах! Плюнь и забудь!

– Зря вы так, – не одобрил Иван. – Ведьма что-то увидела, почувствовала, однако любое предсказание всегда двусмысленно. Мне она напророчила «белого тура», несущего смерть. Вот и гадай какова подоплека. Меня застрелят во время прочтения «Белого быка» Вольтера? Попаду под колеса автомобиля, которому владелец дал такое прозвище? Есть гербы с этим изображением, значит надо опасаться человека, с белым быком на щите? Зевс-громовержец превратился в белого быка и украл нимфу Европу – так что, теперь статуи древнегреческого бога стороной обходить? Вдруг обвалится и придавит? Зацикливаться незачем, а вот запомнить – обязательно. Лоухи и впрямь слегка не от мира сего, кто знает, что конкретно ей нашептали из «невидимого».

– Ваня, вы не шутите? – прищурилась филологесса. – Нет, не шутите – вы всегда умопомрачительно серьезны. Но как это согласуется с опытом нашей цивилизации? Высокотехнологичной, информационной, построенной на твердых научных знаниях?

– В постройке отсутствуют некоторые кирпичики, – уверенно парировал Иван. – Причем так много, что здание стало неустойчивым. Дунет ветерок с неожиданного направления, снесет, и мы погибнем под обломками. Лоухи и ее знания – один из кирпичиков. А сколько их всего было? Сотни? Или миллионы? Вы правы, Алена Дмитриевна: я привык относиться серьезно к кажущемуся несерьезным. Особенно, к исходящему с той стороны . Но признавать эти знания доминирующими над собственным сознанием тоже не собираюсь – просто принимаю к сведению. Отбросьте голый прагматизм, постарайтесь «чудесное» если не принять, то хотя бы понять и вставить этот цветной осколок в витраж своего миропонимания.

– Много красивых слов, – согласилась Алена. – Выражаетесь как Франсуа Вийон или Джон Китс. Однако, дел насущных это не отменяет. Собрались – так готовьтесь. Славик, что ты на меня смотришь глазами наивного теленка? Позвони Серг… Ага, слышишь?

Запищал домофон. Серега объявился без дополнительных приглашений.