Текст книги "Белая акула"

Автор книги: Андрей Мартьянов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Андрей Мартьянов
Белая акула

Автор искренне благодарит всех соучастников:

Ирэну Бленд (Израиль, Мигдаль-а-Эмек) – за доработку рукописи

Сергея Казакова (Санкт-Петербург) – за воплощенные в тексте идеи

Николая Крылова (Санкт-Петербург) – за появление на свет Меркуриума

Ольгу Черную (Израиль, Иерусалим) – за поддержку на расстоянии

Илью Щербакова aka Сигурд (Пенза) – за подсказки вовремя.

Хотите я расскажу вам, в чем с точки зрения социологии суть человеческой расы? Покажите мне одного мужчину или одну женщину – и я покажу вам святого. Дайте мне двоих – и они влюбятся друг в друга. Дайте троих – и они изобретут замечательную штуковину, которую мы называем «обществом». Дайте мне четверых – и они построят пирамиду. Дайте пятерых – и они сделают одного изгнанником. Дайте шестерых – и они восстановят предрассудки. Дайте семерых – и за семь лет они развяжут войну. Возможно, человек и был создан по образу и подобию Бога, но человеческое общество было создано по образу и подобию Его оппонента, и оно всегда будет стараться вернуться к своему истоку.

Стивен Кинг. «Противостояние», гл. 42

Пали обольщения волшебного искусства, и хвастовство мудростью подверглось посмеянию, ибо обещавшиеся отогнать от страдавшей души ужасы сами страдали позорной боязливостью. И хотя никакие устрашения не тревожили их, но преследуемые брожениями ядовитых зверей и свистами пресмыкающихся, они исчезали от страха, боясь взглянуть даже на воздух, от которого никуда нельзя убежать, ибо осуждаемое собственным свидетельством нечестие боязливо и, преследуемое совестью, всегда придумывает ужасы.

Книга Премудрости Соломона, 17:7-10

– I —
Рассказывает Степан Королев

Глава первая
НЕФАКТОРИЗУЕМАЯ ПЕРЕМЕННАЯ

Борт «Эквилибрума».

7 февраля 2680 г. по Рождеству Христову

…Вероятность такой аварии – один на десяток миллиардов. Расклад неплохой, скажу даже больше: невозможный. И тем не менее единственный шанс войти в историю. Поставить абсолютный рекорд неудачливости выпало именно мне. Жаль только зафиксировать это достижение и занести его в анналы не получится, поскольку никто и никогда не узнает о причинах исчезновения транспорта «Эквилибрум», совершавшего, в общем-то, самый обычный каботажный рейс с Эпсилона Эридана на Окраину, в один из отдаленных мирков Протектората в системе Бекрукс, более известной как Бета Южного Креста.

«Эквилибрум» был довольно крупным судном, измещением сорок две тысячи тонн, построили его на Сириус-Центре в середине нынешнего века, однако устаревшим транспорт не считался – я видывал грузовики, которые служат по полтора столетия, а, значит, мое корыто можно признать едва ли не образцом современных технологий. Самый типичный и весьма надежный корабль, четыре «лабиринтных» двигателя, шестнадцать маневровых, гигантские трюмы и крошечная жилая палуба – командный центр, кают-компания, гибернационный отсек (обязательное наличие криогенных фуг предписывается правилами техники безопасности), системы рециркуляции пищи и кислорода. Словом, все самое необходимое и ничего лишнего.

Транспорты подобного класса слишком тяжелы, летать в атмосфере не могут, поэтому «Эквилибрум» курсировал между базовыми орбитальными станциями, откуда грузы доставлялись на поверхность планет челноками. Работа непыльная и не слишком сложная, космос в наши времена предсказуем и почти не опасен, в сказки о космических пиратах не верят даже самые маленькие дети, а про страшных агрессивных инопланетян люди спокон веку не слышали. Достоверно известно: в Обитаемом кольце, а это полторы тысячи световых лет радиуса вокруг Сириус-Центра, единственным разумным существом был и остается homo sapiens. Для меня, как представителя трудового купечества и скромного частного предпринимателя, в космосе угроз нет. По крайней мере, не было до сегодняшнего дня.

«Эквилибрум» зафрахтовало правительство в прошлом году, контракт заключен на восемнадцать стандартных месяцев – мы продолжаем активно обживать Окраину, новые миры не способны обойтись без техники, производимой на индустриальных планетах Содружества, а потому трюмы моего корабля доверху забиты терраформационным оборудованием, вездеходами, бурильными установками, компрессорами и прочим громоздким железом.

Самый деликатный груз – пятьдесят промышленных термоядерных зарядов, суммарной мощностью двести миллионов тонн в тротиловом эквиваленте. Если жахнет, мало не покажется. Эти бомбы предназначены вовсе не для военных целей, мы изменяем облик необжитых планет по своему желанию и вкусам, не особо чинясь, исключение составляют только миры-заповедники, находящиеся под пристальным надзором экологов. На Бекруксе сейчас меняют рельеф, проводят новые русла рек, а поскольку эндемичной флоры и фауны там отродясь не было, терраформирование проводится методами, которые вполне корректно назвать варварскими. Применение ядерного оружия для подобных целей давно стало обыденностью, не лопатами же шуровать?

Ничего, еще лет тридцать напряженных трудов и на этой планете появится стабильная кислородно-азотная атмосфера, замерзшая тысячелетия назад вода выйдет из подземных каверн, а затем все пойдет по традиционному сценарию: РНК-посев, стимуляция гиперэволюции по одному из земных «дарвиновских» типов, широкая колонизация человеком. Век-полтора спустя к Содружеству присоединится зеленый мир, некогда являвшийся холодной каменной глыбой с непригодной для дыхания газо-воздушной смесью. Ничего не поделаешь, планет, подобных Афродите или почти позабытой Земле, невероятно мало, а терраформирование требует огромных усилий и длительного времени…

Вернемся, однако, на «Эквилибрум». Поначалу все шло как по маслу – погрузка в доках станции «Хаген» закончилась благополучно, шлюзы задраены, диспетчер Центра Транспортного Контроля сообщил, что коридор до точки перехода свободен и пожелал счастливого пути, отошли причальные балки. Колоссальное судно со скоростью улитки поползло прочь от еще более внушительного «Хагена». Под стальной утробой транспорта плыли жемчужно-седые облака Аврелии, единственной обжитой планеты вращавшейся вокруг оранжевого карлика Эпсилон Эридана.

– Начинаю разгон, – сообщил искусственный разум корабля. – Пристегнись, незачем рисковать.

Отношения с ИР у меня свойские, я знаю его с детства, со времен, когда мой отец начал брать наследника с собой в космос. Невидимое существо, обитающее в недрах бортового компьютера, уже тогда было членом семьи. Искусственный разум меня обучал, воспитывал, развлекал, именно благодаря ему отец доверил мне первый самостоятельный полет уже в четырнадцать лет. С тех пор, конечно, я стал постарше и поопытнее.

Скажете, что мальчишка без летной лицензии, образования пилота и сколь-нибудь достаточных навыков не вправе управлять тяжелым судном? Что это противоречит всем возможным правилам и инструкциям? Все правильно, но я вырос на «Эквилибруме» и считал родным домом именно корабль, а не маленькую виллу с садиком на окраине Аврелианской столицы, где оставались мама и сестры, дожидавшиеся наших возвращений из бесконечных рейсов.

Три века назад начала формироваться каста «людей космоса», тех, кто проводил в полетах больше времени, чем на родных планетах. Таких как мы немного, несколько десятков тысяч на все многомиллиардное Содружество – владельцы частных судов и орбитальных перевалочных баз в Протекторате да независимые исследователи, на свой страх и риск гоняющиеся за сомнительными тайнами нашего рукава галактики. Подобная самодеятельность, кстати, официальными властями категорически не одобряется, карантинные службы не дремлют, а несанкционированная высадка на поверхность неизученных миров влечет за собой ответственность в виде нешуточных штрафов, возможного ареста корабля, а то и тюрьмы – у нас до дрожи в коленях боятся вирусов инопланетного происхождения!

Человека, однако, не исправишь, а наше любопытство неискоренимо. Между прочим, большинство самых значительных открытий последнего времени было сделано именно частными лицами, нельзя недооценивать инициативу людей, не скованных по рукам и ногам государственной бюрократией и неисчислимыми запретами. Я, к счастью, излишней тяги к рискованным авантюрам не испытываю, вполне хватает основной работы…

– Семь минут до точки перехода, – продолжал извещать ИР. – Как долго мы пробудем на Бекруксе? Надеюсь, ты не собираешься высаживаться на планету?

– Боже упаси, – я покачал головой. – Голые скалы, ледяной ветер, аммиаком смердит так, что никакие осмотические маски и фильтры не спасают! Двое суток на разгрузку, и домой. Вернее, на Сириус-Центр, у нас еще три заказа в очереди. Это почти полмиллиона марок чистой прибыли, все-таки правительственный контракт. Можно будет от души покутить на Нуово-Корфу.

– Тебе не надоело летать в полном одиночестве? – искусственный разум снова завел старую песенку. – Корабль рассчитан на семь членов экипажа, а ты предпочитаешь мое скучное общество.

– Кажется, я отлично справляюсь. Не хочу видеть в собственном доме чужих людей. Ответь, зачем нам штатный штурман и матросы? Что им тут делать? Вдобавок это связано с лишними трудностями: наем, профсоюз, налоги… Ты этим будешь заниматься?

– Живешь, как монах, – буркнул компьютер. – В твоем возрасте…

– Просил же: не начинай все сначала! Никогда бы не подумал, что представитель машинной цивилизации будет пилить человека, как родной папочка! Может, еще и жениться мне посоветуешь? На скромной русоволосой девушке из уважаемой семьи? Она должна любить кошек и хорошо готовить?

– Зависимость от космоса в человеческом обществе считается патологией, почти такой же, как зависимость от химических веществ, – невинно напомнил ИР. – Шестьдесят три процента времени за последние десять лет ты провел на борту «Эквилибрума». Эта цифра не наводит ни на какие размышления?

– Хочешь сказать, что я псих?

– Хочу сказать, что это своеобразная форма аутизма. Ты меня беспокоишь. Четыре минуты. Пристегнись.

– Перестраховщик, – вздохнул я и щелкнул пряжкой ремня безопасности. – Просто мне нравится летать. Опять же, надо заработать сестрам на образование. Хорошее образование на Сириус-Центре!

– Неубедительно, – динамики издали звук, похожий на смешок. – Вывести на центральный монитор данные о состоянии твоего счета в Рейхсбанке?

– Не надо, – буркнул я, отлично понимая, на что намекает ИР. Я вполне обеспеченный человек. Не миллиардер и не магнат, разумеется, но денег в семье хватает. Кормилец «Эквилибрум» приносит исправный доход. – Кстати, в трюмах все тихо? Когда я думаю о двухстах мегатоннах, от которых нас отделяет всего четыре бронеплиты-переборки и силовое поле пятого класса, мне становится неуютно.

– Давление и температура в норме, вибрация отсутствует, – отреагировал ИР. – Беспокоиться не о чем, заряды совершенно не опасны, груз закреплен… Две минуты. Активирую реакторы лабиринтных двигателей.

Отлично. Через сто двадцать секунд судно исчезнет из системы Эпсилон Эридана, шесть с небольшим часов будет отсутствовать в реальном мире, скользя по каналам Лабиринта искривленного пространства и вынырнет в полутора астрономических единицах от Бекрукса, преодолев расстояние в 451,4 световых года. Бесспорно, это не такой медвежий угол, как Денеб, но все-таки очень и очень далеко от цивилизованных миров.

– Пойду спать, когда прыгнем, – зевнув, сказал я. – Почти сутки на ногах, столько возни с погрузкой было…

– Тридцать секунд.

Кресло мелко задрожало. Я отлично представлял себе, как сейчас выглядит «Эквилибрум» со стороны: двухсотшестидесятиметровый черный бутылкообразный корпус окутал синевато-белый кокон защитных полей, золотым пламенем взблеснули сопла движков, расползлось кольцо квантовой ударной волны. Корабль сгинул в «червоточине» пространства-времени. За овальными обзорными окнами кабины моргнула ослепительная вспышка и тотчас закрутился лазурный вихрь искаженного света тысяч звезд.

– Есть перех… ы-ы…

Это были последние звуки, которые я услышал от ИР «Эквилибрума». Мгновение спустя освещение в центре управления вырубилось, все индикаторы и мониторы на терминале погасли, мерзко рявкнул аварийный зуммер и неприятный чужой голос замогильно произнес:

– Аварийная ситуация. Внимание экипажу…

Таким тоном в голографических пьесах по мотивам Достоевского объявляют о том, что главный герой приговорен к пожизненной каторге, дедушка повесился в сарае, а Соня Мармеладова умирает от сифилиса. Я не сразу понял, что имею дело с резервной системой псевдоразума, наитупейшей программой, призванной обеспечить жизнедеятельность основных систем корабля, пока настоящий ИР не восстановится.

Впереди по ходу корабля мерцал и переливался световой водоворот, бросавший через светофильтры блики на темную приборную панель, ненужную «подкову» штурвала и мои руки, сейчас казавшиеся мертвецки-синими. Пальцы подрагивали. Я прекрасно отдавал себе отчет о происшедшем: авария при прохождении корабля по Лабиринту означает безусловную и гарантированную гибель судна и всех, кто находится на его борту.

Противные красно-оранжевые огни аварийной подсветки вспыхнули через полминуты. Терминал так и не ожил. Незримый упырь-псевдоразум продолжал с настойчивостью олигофрена оглашать кабину бессмысленными предупреждениями.

И что теперь прикажете делать?

* * *

Девять часов спустя я вполне созрел для не слишком героического, но переставшего казаться таким уж невозможным самоубийства. «Эквилибрум» превратился в огромную ловушку, причем эта ловушка находилась в другом капкане – капкане Лабиринта искривленного пространства…

По большому счету бояться я перестал почти сразу, как только осознал, что искусственный разум корабля мертв. По-настоящему мертв, так умирают обычные люди. Бортовые компьютеры этой модели «живые», сиречь информация хранится в клонированных человеческих нейронах, обработка данных ничем не отличается от нашей – электрохимический принцип, самый быстрый, надежный и оптимальный метод позаимствованный у матушки-природы. ДНК-носители никогда не подведут, по крайней мере так утверждает реклама фирм-производителей. Чего же бояться, когда все самое страшное уже произошло?

Разумеется, псевдоразум никогда не сравнится с настоящим ИР, машинным интеллектом, обладающим свободой воли и осознанием собственного бытия, они отличаются друг от друга так же, как человек от животного. Но в сложившейся ситуации привередничать не стоило, придется налаживать контакт с примитивным кремниевым компьютером, хотя таким в нынешние времена и кухонными комбайнами управлять не доверяют!

Инженеры верфи, на которой строился корабль, пребывая в святой уверенности, что ДНК-носитель «сломать» невозможно, поскупились на резервный комплекс управления и установили давно устаревшую дешевку. Я их не осуждаю, все-таки «Эквилибрум» за сорок три года непрерывной и напряженной эксплуатации подвергался только мелкому косметическому ремонту, нейронные носители действовали исправно, клетки самовоспроизводились, диагностика подтверждала: корабельный мозг способен функционировать еще не одно десятилетие. Что же произошло?

А вот что. Псевдоразум задействовал немногие уцелевшие цепи своего старшего товарища, пошуршал несколько минут (ох, какой же он медленный!) и выдал немыслимое: большая часть нейронов погибла, найдены следы остаточного альфа– и гамма-излучения. Точные причины аварии удастся определить не ранее, чем через несколько часов, придется обследовать всю систему.

– Ты можешь взять на себя управление судном? – безнадежно отозвался я. – Мы сейчас в пространстве Лабиринта, чтобы выйти в расчетной точке, требуется отключить двигатели в нужное время, с точностью до наносекунды…

– Данные не сохранились, – прохрипел в динамики кремниевый уродец. – Доступа к основной силовой установке нет. Доступа к базам данных внутрилабиринтных координат нет. Доступа к…

– Заткнись, – взмолился я. Встал с кресла, проковылял в кают-компанию. Ноги совершенно ватные, в ушах гудит, перед глазами белесое пятно. Тяжелый стресс, вот как это называется.

В баре отыскалась непочатая бутылка бренди, судя по этикетке и голограмме акциза, произведенного на Квантуме. Выдернул пробку, отхлебнул прямиком из горлышка. Вкуса не почувствовал, пьется, как вода. За три присеста выдул едва ли не половину. Слегка полегчало.

Обстановку я оценивал единственным подходящим словом: безнадежная. Окажись «Эквилибрум» в обычном межзвездном пространстве за сотни парсеков от обитаемых миров, с аварийными двигателями и отказавшим компьютером, меня бы обязательно нашли – девяносто девять шансов из ста. Связался по каналу Планка с Транспортным Контролем, находящемся в любой точке рукава Ориона, передал сигнал SOS, и жди себе спасательный корабль, наведение осуществляется тоже по линии Планка, не ошибешься… Однако сейчас надеяться на появление кавалерии из-за холмов бессмысленно.

После внезапного отключения ИР сработала система безопасности двигателей. Полсотни мощнейших бомб в трюме по сравнению с четырьмя здоровенными реакторами, питающими энергией силовую установку, это сущая фигня – несколько тысяч тонн жидкого водорода, использующегося в качестве топлива, сами по себе особой опасности не представляют, но если что-то пойдет неправильно и управляемая термоядерная реакция выйдет из-под контроля, водород успешно превратится в гелий, как это происходит в глубинах любой из звезд. Эффект представляете? Небольшой планетоид разнесет в пыль. Разумеется, таких аварий никогда не случалось, вероятность исчезающе мала, но ведь до нынешнего дня никто и никогда не слышал о гибели нейронов ДНК-компьютеров, защищенных надежнее, чем ваши сбережения в Рейхсбанке Сириуса! Почему бы не закончить указанный день еще одним, последним и самым внушительным рекордом?

ИР почил в бозе, однако реакторы продолжали работать, моментально переключившись в автономный режим – предполагалось, что жизнедеятельность мозга корабля вскоре будет восстановлена. До этого момента все должно идти так, как и предписано заданным сценарием, никаких отклонений, мало ли… И я понятия не имею, вырубятся движки в нужный момент или нет. А если не вырубятся? Управление путешествием по Лабиринту должно находиться в надежных руках узлового ИР корабля, именно он рассчитывает все процессы, начиная от разгона, взаимодействий с точками перехода и последующего торможения по прибытию в требуемую звездную систему.

Согласно последним исследованиям, пространство Лабиринта искривленного пространства бесконечно, материальная Вселенная изрыта «червоточинами», возникающими благодаря гравитационным аномалиям. Человечество исследовало лишь малую часть проходов, мы способны летать на расстояния до полутора тысяч световых лет, все прочие коридоры не изучены. За всю историю Дальних Путешествий ни один безумец не решался проникнуть в Лабиринт и находиться в нем до времени, пока реакторы не исчерпают запас топлива. Слишком экзотический и дорогостоящий способ самоубийства.

Вот бы вспомнить, каков ресурс лабиринтных двигателей «Эквилибрума»? Если я ничего не путаю, дозаправившись водородом в атмосфере любого из газовых гигантов, корабль способен совершить десять-двенадцать прыжков в пределах Обитаемого Радиуса, больше четырех с половиной тысяч парсек в общей сложности, почти пять… Но ведь Лабиринт непредсказуем, одни «червоточины» более длинные, другие короткие, точная схема гравитационных аномалий, именуемых нами «точками входа», до сих пор не составлена. Что же это такое, а? Если судно не выйдет из Лабиринта в расчетной точке, меня занесет черт знает куда?! Впрочем, боюсь, этого не знает ни один черт. И вообще никто.

Положеньице. Повторно задам самый насущный вопрос: что делать?

Ответ неизвестен. Зато псевдоразум наконец-то разродился длительной тирадой на тему «кто виноват» и окончательно поверг меня в состояние глубокого уныния. Вот уж действительно нарочно не придумаешь! Какая непруха, подумать только! Сомнений нет, я стал абсолютным чемпионом Содружества Ориона в области невезения, знаменитая Дарвиновская премия за самую нелепую смерть обеспечена. С памятной медалью и дипломом. Вручат безутешным родственникам под гром фанфар и овации толпы.

Центр управления кораблем снабжен отдельной энергетической установкой. Маленькой. Как раз на случай сбоев в работе основных реакторов. Она способна обеспечить работу системы дальней связи, радары, резервные маневровые двигатели и комплекс жизнеобеспечения жилой палубы. Блок питания заменяется раз в три-четыре года – тяжеленный контейнер с плутониевыми стержнями под полом кабины, я отлично помню, что андроиды группы технического обслуживания станции «Хаген» залезали туда полтора месяца назад, сразу после возвращения «Эквилибрума» из рейса Tau-Cet – Люйтен – Проксима. Простейший, а потому надежнейший портативный реактор большой мощности, замедлители графитово-сталепластовые, вещь абсолютно безопасная и привычная. Он-то и послужил причиной локальной катастрофы. Иногда ломается даже чугунная чушка.

Непосредственно перед активацией лабиринтных двигателей резервный реактор должен был «уснуть», он лишь дублировал основную энергосистему судна во время разгона до точки входа на случай нештатной ситуации. Почему один из стержней не был вовремя удален из активной зоны, навсегда останется неизвестным. В то, что ИР проморгал, я не верю – у искусственного интеллекта тоже есть инстинкт самосохранения. Вероятно, механическое повреждение, заводской брак. Такое случается, увы.

Плутониевый цилиндр разогрелся до критической температуры, графитовая оболочка начала разрушаться, а несколько мгновений спустя, перед самым переходом транспорта из реального мира в пространство Лабиринта, раскалившийся стержень был автоматически отстрелен от корабля – появилась угроза неуправляемой реакции распада и тогда от «Эквилибрума» остались бы одни элементарные частицы.

Уничтожение мозга корабля оказалось делом чистой случайности. Трещина в корпусе микрореактора, узкий поток жесткого излучения, направленный на бионакопители, находящиеся совсем рядом, в нескольких сантиметрах, за обычной стальной переборкой. Нейроны попросту изжарились, превратились в мертвый студень, клонированные клетки погубил почти полный аналог нейтронной пушки, что устанавливают на боевые крейсера Содружества. ИР умер мгновенно, вся информация, собранная за десятилетия беспорочной службы, потеряна, судно неуправляемо. Капитан-человек стал заложником нелепой ошибки или недосмотра болванов, отвечавших на «Хагене» за контроль качества.

Взглянем на ситуацию с противоположной стороны: можно сказать, что мне несказанно повезло. Я еще жив (ничего, этот промах скоро будет исправлен), «Эквилибрум» не взорвался, целостность биосферы в жилых помещениях не нарушена, хотя по непонятным причинам температура уже понизилась на четыре градуса, что не может не настораживать. Да, именно повезло! Незачем расстраиваться, мы еще поборемся!

Так я думал после натужных объяснений с псевдоразумом. В отличие от ИР, эта бессмысленная машина не умеет общаться с человеком как с равным, понимает только конкретные вопросы, относящиеся к ее непосредственным функциям, – за рюмочкой о смысле жизни не потолкуешь. Однако псевдоразум это лучше, чем ничего. По крайней мере он старается не навредить.

Настроение резко ухудшилось спустя шесть часов четырнадцать минут после входа корабля в Лабиринт, вы должны понимать почему. Сохранялась определенная надежда на то, что ИР заложил в программу работы двигателей прекращение подачи энергии в нужный момент, но…

После того, как время перехода между Эпсилоном Эридана и Бекруксом истекло, минул час, другой, третий… «Эквилибрум» уверенно шел в гиперпространстве незнамо куда, не обращая ровным счетом никакого внимания на смятение в душе своего капитана. Я не в обиде, чего еще ожидать от бездушной груды железа, пластика, кремния и композитов?

Больше всего меня тревожила изредка появлявшаяся вибрация, словно при маневрах в атмосфере газового гиганта. Что находится снаружи, за корпусом и оболочкой силовых полей, ни единый человек не знает, внутренняя среда Лабиринта исследованию не поддается, однако достоверно известно о том, что воздуха, способного оказывать сопротивление материальному объекту, там нет. Да и вообще ничего нет. Пустота пустот, нечто наподобие глубин черной дыры.

«Эквилибрум» тем не менее слегка потряхивало и это было очень неприятно – у меня под грудиной сформировался сладенький рвотный комочек, страх нарастал лавинообразно. Алкоголь уже не помогал, хотя я выдул полторы бутылки сорокапятиградусного бренди, причем на голодный желудок. Опьянение так и не наступило.

Становилось холодно, почему – непонятно. Микроклимат на корабле стандартный, плюс 22 по Цельсию днем, плюс 17 ночью, время исчисляется по стандарту Эпсилона Эридана. Сейчас всего плюс 14, а значит, если падение температуры не остановить, через двенадцать часов мы подойдем к точке замерзания воды. Найти причину этого явления псевдоразум не сумел, да я и не ждал от него таких подвигов.

– Наша цивилизация нежизнеспособна, – не без патетики громко сказал я. Тишина подавляла, надо было услышать хотя бы собственный голос. – Знаешь почему, дубина? Да потому, что без содействия ИР мы ничего не можем! Скоро подтираться придется в соответствии с рекомендациями искусственного интеллекта!

– Не понял вопрос, – мрачно ответствовал приглядывающий за событиями псевдоразум.

– Помолчи, а? – простонал я. – Блин, а ведь сколько раз мне говорили, припаси резервный ИР!

– Резервный искусственный разум находится на борту спасательного челнока, – зацепившись за ключевые слова ответили динамики. – Персональный микрокомпьютер, контейнер со штатным оборудованием, секция четыре.

– Что-о? – меня подбросило в кресле. – Повтори!

Псевдоразум послушно повторил, а я охарактеризовал себя привычным и простым русским словом «мудак». Нет, хуже! Моему кретинизму точных определений еще не подобрали!

Спасательный челнок за всю историю существования «Эквилибрума» по прямому назначению никогда не использовался. Стандартный техосмотр, тестирование аппаратуры управления, замена продовольственного запаса – это пожалуйста, Транспортный Контроль обязан проверять все до единого зарегистрированные корабли на предмет надежности систем спасения экипажа. Я на челноке за десять лет бывал раза три-четыре, по каким-то незначительным делам. А ведь самым надежным помощником попавшего в беду человека, очутившегося на чужой планете, без связи, продовольствия и надежды на спасение, останется крошечная персоналка, оснащенная умным отпрыском «Птолемея», приемо-передающим устройством Планка и бездонным количеством полезной информации! Как можно было об этом забыть?!

Можно. Еще как. Спасибо безупречной надежности «Эквилибрума».

– Ублюдок! Что ж ты раньше не сказал?

– Не понял вопрос.

– Олух!

– Не понял вопрос.

– Замолчи!

– Принято.

Я пулей вылетел из кабины, рванул прямо по коридору мимо капитанской каюты и гибернационного отсека, саданул кулаком по огромной темно-синей кнопке, отпирающей шлюз, ведущий к челноку, отбросил панель складской секции, вытащил аккуратную коробочку и ткнул пальцем в изумрудную клавишу на главной панели.

Процедура диагностики и запуска системы отняла несколько тяжких для меня мгновений. Над круглым окном проектора распустился многоцветный бутон, превратившийся в бесплотную сферу объемной голограммы. Уверенно-спокойный голос ИР произнес:

– К вашим услугам. Мое личное имя – «Нетико», с момента предыдущей активации прошло четыре года, семь месяцев и девятнадцать суток. Это стандартная проверка работоспособности?

– Нет! – рявкнул я, не помня себя от радости. – Это полный звиздец!

– Объясните подробности, – снисходительно проговорила коробочка. – Я постараюсь разобраться.

* * *

– Присоедини желтый и зеленый контакты. Молодец… Теперь постарайся какое-то время мне не мешать.

Общий язык с Нетико я нашел моментально, через пять минут мы с ним общались на «ты», а через десять ИР, выслушав мой сбивчивый рассказ и оценив данные псевдоразума, взялся за миссию спасения. Я вновь узрел лучик надежды – маленький добрый фей, заточенный в пластиковом корпусе ПМК, заверил, что все будет в порядке. Впрочем, искусственные разумы всегда так говорят, они обязаны вселять в недотепу-человека искреннюю веру в свое всемогущество и непогрешимость.

Еще бы, именно многовековой симбиоз людей с машинной цивилизацией привел нас к расцвету и позволил расселиться по десяткам миров после катастрофы, происшедшей с Землей! Неизвестно, выжили бы мы после Исхода, не окажись рядом с человеком нематериальных разумных существ, зародившихся когда-то в паутине общемировой сети Интернет…

Нетико был автономным искусственным интеллектом, его сущность обитала в ПМК будто сказочный гном в домике. Я никогда не мог понять, что такое нематериальная цивилизация: вот человек, у него есть тело и разум. Разум управляет телом, позволяя людям конструировать новые физические объекты, от деревянной дубины до сложнейшего космического корабля. ИР в свою очередь могут только думать, а их материальная составляющая, непосредственный носитель невидимой разумной сущности, создается человеком.

Согласно всеобщему убеждению, цель существования ИР – накопление, обработка и систематизация любой доступной информации. Возможно. Но обычному человеку не постичь, как разумная тварь может обитать в замкнутом пространстве накопителя, не имея возможности двигаться, дышать, действовать…

Я не представляю себе, как ИР переносят такое вот «пожизненное заключение», однако жалоб от искусственного интеллекта «Эквилибрума» никогда не слышал, вовсе наоборот: он заверял, что жить в мире нематериальном гораздо интереснее, поскольку невидимую Вселенную, среду обитания, можно создавать самому и изменять ее по собственному желанию за долю мгновения. Чувствуешь себя эдаким ма-аленьким богом.

Может быть, в своем виртуальном мире Нетико и являлся божеством, однако его сверхразумность в обычном Универсуме проявила себя лишь отчасти. Голограмма над ПМК моргнула, залилась успокаивающим синим светом и тихий голос ИР не без смущения произнес:

– Вот ведь история… Прости, но я решительно ничем не могу помочь.

– То есть как? – я ушам своим не поверил.

– Нужны технические подробности? – осведомился Нетико. – Гибель нейронов корабельной сети происходила по принципу цепной реакции, сеть полностью разрушена, я не обнаружил ни одного активного участка. В условиях космического вакуума я сумел бы управлять двигателями маневра, но лабиринтная силовая установка недоступна, реакторы действуют в автономном режиме…