Текст книги "Железные ягоды (СИ)"

Автор книги: Андрей Ларин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

  – Я даже не смог на нее залезть?

  – ... нет, ты ползал вокруг нее на четвереньках и грустно мычал, но теперь это не важно, Гора рассыпалась... я принес тебе горсть песка от нее.

  Петя погрузил свою руку в карман и высыпал мне на одеяло кучку ослепительно белого песка.

   ***

  Еще раз я проснулся в съемной однокомнатной квартире на окраине города, где дома постепенно переходят в болото, а затем в густые заросли лесопосадок. Умывшись ледяной водой из вечно капающего крана, я уселся вновь на кровать и еще раз проникся тем, что я одинок и был всегда одиноким, что у меня нет и никогда не было семьи, детей... никого, а все что было раньше – просто прочитанная книга, очень интересная и сильно на меня повлиявшая. Покопавшись в своей сумке я отыскал свои документы на имя Петра Даниловича Бамбета. С фотографии хмуро смотрела моя физиономия с нелепой стрижкой давно не мытых волос.

   Через несколько дней я совсем привык к своей жизни и большую часть светового дня проводил на болотах, в поисках пропитания и созерцая медленные изменения окружающего, которые буквально завораживали своими непривычными формами и процессами. Исходив все тропинки, возможные для перемещений, я наткнулся на странное место, представляющее сбой большой квадрат площадью примерно двадцать – тридцать соток, находясь в котором я совершенно глох. Но глухота была другого порядка чем при нахождении в полной тишине. В квадрате не было того монотонного шума, который обычно проявляется, в квадрате тишина была полной, как будто звук кто-то вырезал из тебя совсем очень острым скальпелем. И окружающее воспринималось как-то заторможено, как будто ты еще не совсем проснулся. Это не пугало, не тревожило, просто был такой факт. Через день поле этого события, я нашел такое место у себя в квартире, только размерами намного меньше, потом когда выбирался в город, я и в нем нашел подобные квадраты различной площади. Странно что люди, проходившие эти места нисколько не замечали каких либо изменений, только бродячие кошки обходили эти зоны стороной и рядом с ними нервно мяукали.

   Вскоре произошло нечто необычное. На болотах я наткнулся на странный сосуд зеленовато-желтого цвета, содержащий в себе янтарную жидкость. Немного вылив себе на ладонь, я растер ее и понюхал. И тут же волна сильного возбуждения захлестнула все тело, которое стало мелко вибрировать и излучать какой-то тусклый свет. Непреодолимая сила заставила меня выпить все содержимое бутылки, которое оказалось на вкус похожим на травяной горько-сладкий сбор. Глаза больше ничего не видели, так как их залил бесконечный белый свет, казалось заполнивший собой не только все вокруг, но и все внутри меня. Я долги сидел и просто смотрел на это, не зная что делать. Никакие мысли не посещали меня тогда, Свет занял их место. Непонятно сколько прошло времени, но постепенно я начал различать то место, где остановился. Сначала в центре проявились голые ветви давно засохшей рябины, на фоне пепельного заката серого солнца, затем круг обозреваемого стал расширяться все больше и больше до тех пор пока я не обрел прежнее видение. Вот только из всех цветов, которые раньше были в моем распоряжении, остались только оттенки желтого, зеленого, большинство же виделось черно белым. С этим приобретением я направился было домой, но проходя мимо квадрата глухоты, вместо привычного пейзажа из низкорослых кустов и множества травяных островков среди луж разного размера, я увидел Дом. Почему-то мне сразу показалось, что это дом, хотя на наши дома он нисколько не был похож. Он вобрал в себя все формы какие только я знал и те что и представить себе не мог, отдельные его части меняли одни формы на другие, некоторые элементы Дома находились в неизменном положении, но были столь причудливы, что сложно было оторвать от них взгляд. Хотелось смотреть и смотреть. Со всех сторон Дома и сверху и снизу были либо двери, либо окна, из которых постоянно входили и выходили какие-то сущности. Все это напоминало муравейник. Наблюдя за этим я заметил, что существа меня не видят, а некоторые из них, на пути которых я стоял просто проходили сквозь меня. Преодолев оторопь от всего этого, я решил войти и посмотреть что внутри. Пробираясь сквозь местных жителей, напоминающих собой тени неопределенной формы, я попытался открыть ближайшую дверь-окно, но рука прошла как в тумане и сквозь нее тоже. Оказавшись внутри и медленно направляясь то вправо то влево, я видел только бесчисленные коридоры, изгибающиеся под различными углами и ведущие и вверх, вниз и во все стороны. По ним, как правило, суетливо передвигались тени, иногда меж собой переговариваясь. Речь их напоминала тональный шум, шелест и какие-то урчания, не знаю как точно это описать. Тени спокойно могли подниматься вверх, видимо на них сила притяжения совсем не действовала. Побродив и насмотревшись я отправился домой.

   На следующий день, выбравшись в город, я увидел ту же картину – на месте глухих квадратов возвышались Дома, из которых также как и на болоте постоянно входили и выходили Тени. У теней были разные оттенки серого, у некоторых они быстро менялись, у других были статичны, а были тени совсем маленького размера и встречались они очень редко, янтарно-желтого цвета. Всю последующую неделю я провел изучая новых соседей. Через какое-то время я стал замечать иную, отличную от нашей растительность, окружающую дома и расположенную в виде аллей и парков. Разгуливая среди этого мира, я заметил, что какая-то шарообразная янтарная тень следует за мной по пятам, повторяя все мои повороты и остановки. В один прекрасный момент, резко развернувшись, я пошел прямо на нее. Она заметавшись сначала из стороны в сторону, потом резко замерла и вынулась в эллипсоид. Я подошел насколько мог ближе и протянул руку чтобы дотронуться. И как ни странно в этот раз я ощутил теплое податливое тело.

  – Ты тоже меня видишь? – эллипсоид превратился в шар, из которого вытянулись два щупальца, которые коснулись меня..

  – Я давно уже вас вижу, только до этого дня все проходило сквозь меня и только теперь я что-то ощущаю..

  – Я тоже..

  Это были первые и последние слова, которые мы сказали друг другу, больше мы не разговаривали, так как в этом не было необходимости. Я знал все что было у нее в голове, а она знала все что было в моей. Мы молча ходили друг с другом по нашим параллельным городам, глазели по сторонам, когда хотелось есть она находила на дороге деньги или чей-нибудь потерявшейся кошелек, когда хотелось спать, мы уходили в лес или ко мне в квартиру. Спустя несколько дней я увидел, что тени очень похожи на людей и что моя знакомая тоже имеет вполне красивое женское тело с завораживающим чудесным лицом, обрамленным светло пепельными волосами. Вместо платья на ней было какое-то туманное облако. А на следующее утро проснувшись, я удивился многообразию красок, которое мне открылось. Теперь я распознавал те цвета, которые раньше видел и к ним прибавилось возможность воспринимать такое количество оттенков, что поначалу я просто терялся в пытаясь разобрать всю эту цветовую симфонию в отдельные образы. У моей знакомой не было имени, так как Тени все обо всех все знают, вот только я для них оставался не видим и вне понимания. Про себя я называл ее По. Когда у меня в голове всплывало ее имя она очень смешно смеялась на высоких нотах, где-то на грани того,что я мог воспринимать. Она научила меня по своему целоваться и это было похоже на то, что ты ешь пену и у тебя приятно теплеет внизу живота. Все чаще вспоминалось прошлое, отчетливо, четко и правдиво как никогда.

   Помню июль был совершенно похож на осень. Жухлая листва высоченных тополей на них самих и на всех дорогах вокруг навевала приятную скуку, предвещавшую покой и застой. А с лип что-то медленно слетало, капало и пахло сладким, резким отчаяньем как будто случилось что-то непоправимо страшное, но никто об этом ничего не знает. И только молчаливое предчувствие, захватив все в свои силки, медленно и неумолимо тащит к себе в черную бездну. Яшка и его шайка были полностью безбашенными, убегая из интерната, они делали что хотели и постоянно избегали каких бы то ни было наказаний за свои преступные поступки. Но погубил их мороз! О, они были большими эстетами и выдумщиками. Придумав надевать на выхлопные трубы что-то наподобие тряпичных фильтров, они набивали их либо полынью, либо смородиной или просто смачивали тряпки в каких-нибудь дешевых ароматизаторах и потом вдыхали эти смертельные пары, наслаждаясь и забываясь где-то далеко за пределами этой реальности. Конечно это не могло продолжать долго. Да. Они все погибли. Это случилось в каком-то подвале одного из близлежащих к интернату домов. Застряв в своих затяжных грезах, наглотавшись таблеток, они просто не смогли добраться до тепла. Пытаясь, согреться они слепились в один большой ком, который постепенно остывая мертвел и черствел, превращаясь в колобок из двенадцати апостолов Дурмана. Расцепить их было уже невозможно, страшный шар так и выкатили наружу, так его и похоронили, выкопав в мерзлой земле огромную полусферическую яму.

   В интернате приходило много проверок, комиссии сменяли друг друга и в воздухе висела тяжелая, давящая на грудь и на голову грусть.

   Да, был жаркий осенний июль, и вспоминая Яшку и его сподвижников я теперь понимал все то, что было у них в жизни как будто был одним из них. Трава полностью пропиталась светом и мягко светилась. Если подойти ближе к стволам лип, то можно было увидеть снующих взад и вперед муравьев, бесчисленных мошек, лоскуты скомканной паутины, кусочки какого-то непонятного происхождения и все это выстраивалось в безумно красивый узор, в мандолу жизни и смерти. Такое было лето.

   После того как со смерти Яшки и его соратников прошло три месяца и все возможные комиссии выяснили и постановили все, что только смогли, начался какой-то массовый психоз. Мы тогда еще не могли выходить за пределы интерната и проводили большую часть времени в корпусах. По ночам почти всем снилось одно и тоже, многие утверждали что видят друг друга в своих снах. Я тоже видел эти сны, поэтому совершенно точно могу утверждать, что так оно и было. Засыпая, мы попадали в необычное место, где весь низ был устлан чем-то напоминающим вареную лапшу. В некоторых местах, она доходила до колен. Самым странным было то, кто жил среди этой лапши. Видел я ее, а это несомненно была особь женского пола, каждый раз попадая туда. Обычно она проползала где-то вдалеке, то вплывая то заныривая в лапшу. Но один раз мы встретились лицом к лицу. Помню, она подползла ко мне почти вплотную, приподнялась на сильных мраморно бледных руках и пристально посмотрела мне в глаза. Я смотрел на нее безотрывно. Сначала я увидел одно лицо, красивое лицо молодой девушки, затем через мгновение, я увидел еще одно лицо, как бы наслаивающееся на первое, это был лицо взрослой спокойной женщины, казалось, что она мать всех людей на этой Земле, оно тоже было очень красиво, но красота была подавляющей, всеохватывающей. Еще спустя некоторое время я различил третий лик. Это был лик глубоко старой женщины очень печальной и угрюмой. Виделось еще что-то четвертое, но я не смог разобрать, черт, все было как в сильном тумане размыто и белесо. Многоликая женщина имела красивое тело с развитыми покатыми грудными железами без всяких следов сосцов. Между ног у нее был большой толстый хвост. Передвигалась она, как змея, иногда даже паря в воздухе. Посмотрев на меня, она отвернулась и вновь углубилась в лапшу, жадно поедая ее. Делала она это естественно, и наблюдать за этой необычной трапезой было интересно.

   В интернате говорили, что она должна съесть всю эту лапшу, после чего все будет извергнуто назад и затем поедать извергнутое будет ее хвост, потом и он все извергнет и все начнется с начала и так без конца. Откуда это взялось никто не знал. Некоторые называли ее имя: Хелисиногена. Но самым страшным в этом было исчезновение детей. Да, те дети, которые осмеливались дотронуться до Хелисиногены, пропадали. Говорили, что в момент соприкосновения с ней, они начинали отвергать сами себя и, исчезая, становились вечными и незримыми жрецами Хелисиногены.

   Постоянно пребывая с По, вернее даже будет сказать постоянно пребывая в По, я заметил, что отражение мое в зеркале стало совсем размыто, что я теряю свою обособленность и становлюсь всем. Это было очень заметно, когда я наблюдал за чем и или кем-либо. Я полностью погружался в наблюдение и переставал быть собой, а становился тем за кем наблюдал. Это одновременно было и интересным и пугало. Бессловесно и беззвучно общаясь с По, я заметил за ней одну особенность, которую раньше почему-то упускал, а именно, то, что она постоянно наблюдала за собой. Внешне это никак не проявлялось, но я совершенно точно знал, что она наблюдает за собой. Постепенно я тоже увлекся этим. Сначала было сложно сосредоточиться, но было интересно и вскоре я больше не мог жить иначе и постоянно смотрел на мир осознанно видя все свои мысли и поступки. Живя так я открыл удивительную тайну. Однажды засыпая вечером, когда солнце пропитало весь окружающий воздух пресно красным цветом, я увидел себя в коридоре без начала и конца. Коридор состоял из подвижных образов и сцен. В тот же момент стало понятно, что это мысли. Когда я думал о чем-то, я просто смотрел в соответствующий фрагмент. Создавалось впечатление, что мысли – это нечто отдельное от меня, и от всех других людей тоже. И это нечто просто привлекается нашими коридорами предпочтений и желаний.