Текст книги "У Великой реки. (Дилогия)"

Автор книги: Андрей Круз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 55 страниц) [доступный отрывок для чтения: 20 страниц]

ГЛАВА 27,
в которой герой в качестве ответной услуги спасает девушку от неприятностей

Проснулся я от отчаянного стука в дверь номера. Кто-то колотил в филенку двумя ладонями, торопя меня как можно скорее открыть. Я вообще тяжело просыпаюсь, поэтому лучший способ меня разозлить ― ломиться ко мне в дверь с утра пораньше именно таким экспансивным способом. И поэтому, прежде чем открыть, я вытащил из кобуры свой тяжеленный «смит», звонко взвел курок ― и только после этого направился к двери. Немного отступив назад, отпер замок, выставив при этом вперед левую ногу. Если кто-то ждет, чтобы вломиться, он сумеет приоткрыть лишь чуть-чуть, дверь ударится в ногу, а я сразу пойму, что визитер настроен недружелюбно. И, скорее всего, пальну из «сорок четвертого» прямо в дверь, после чего отойду в глубь помещения. Осторожность никогда никого не губила.

Однако, к моему удивлению, за дверью оказалась не кто-нибудь, а Лари. В своем черном тюрбане, со своим неизменным дорогущим рюкзачком в руках. Несмотря на то что в дверь она стучалась очень активно, вид у нее был при этом такой, как будто она хотела сказать: «Ой, а что это вы из двери выглядываете? Я тут случайно мимо проходила…»

Это ли она хотела сказать или что другое ― не знаю, но стоило мне открыть дверь, как она шагнула вперед, решительным, хоть и игривым жестом отодвигая меня с дороги. И быстро закрывая дверь за собой. Признаться, я опешил. Единственное, что я сумел сделать, ― это посмотреть на часы. И обнаружить, что уже почти шесть утра и все равно вставать через пять минут. Но речь не об этом, а о том, что Лари никогда не казалась мне особой, способной по собственной инициативе проснуться раньше полудня.

Затем мое внимание привлек шум снизу. В холле гостинцы кто-то был, причем был не один. Кто-то чего-то требовал от сонного приказчика и сквернословил басом. Слышались и другие голоса ― обладатель густого баса был не один.

– Ну как вы тут устроились? ― светским голосом осведомилась Лари. ― Фу, в разных комнатах, и с такой миленькой девочкой! Не годится. Молодой человек, вы меня разочаровываете!

Последняя фраза совпала с теплой волной, зародившейся у меня где-то под сердцем и быстро спустившейся к паху.

– Лари, не «давите», ― сказал я.

– Вы просто недотрога! ― фыркнула она. ― Это неприлично. В конце концов, к вам пришла дама, сделайте же что-нибудь, подобающее кавалеру. Предложите кресло наконец, соберите ваше белье, разбросанное по полу.

Она говорила, говорила, оглядывалась, и у меня появилось твердое ощущение, что мне просто заговаривают зубы. Причем с какой-то целью. Попутно она явно прислушивалась к доносящемуся из-за двери шуму, который постепенно приближался. А я присматривался к ней. Что-то наша блаженно-невозмутимая демонесса нервничает ― с чего бы это?

– В контрразведке вам сыскной ордер выдали, мне штабс-капитан Ермолаев сказал ― мы вчера ужинали вместе…

Она приблизилась к моему рюкзаку, из кармана которого частично высовывалась красная папочка, потеребила его узкой ладонью в тонкой перчатке.

– Это ордер, верно? ― спросила она как бы невзначай, и я опять почувствовал, что на меня накатывают какие-то смутные образы, в которых мелькает женское обнаженное тело… и рожки, пробивающиеся через растрепанные рыжие волосы…

– Лари… ― прохрипел я, пытаясь возмутиться.

– Знаете, Саша, вы меня тоже с собой возьмите. Прямо сейчас впишите в ордер, поедем посмотрим, что у нас получится сделать, ― продолжал бархатно журчать ее голос в моем еще сонном, но уже воспаленном мозгу. ― Я все же умею… я много чего умею, вам, Саша, наверное, понравится. Я столько всего умею…

Дверь спальни распахнулась, оттуда выглянула Маша. Сначала на лице у нее отразилось лишь удивление, но затем Лари перехватила ее взгляд. Удивление сменилось ужасным смущением, Маша покраснела, словно устыдившись собственных мыслей, что-то сдавленно пискнула и спряталась вновь. Я же обнаружил себя вытаскивающим папочку с документами из рюкзачного кармана в полной готовности вписать туда кого угодно и зачем угодно ― лишь бы меня об этом Лари лично попросила.

Какой проблеск здравого смысла случился в моей голове ― не знаю. Но я нагнулся за своей курткой и извлек оттуда, из внутреннего кармана, свою охотничью бляху, которая заодно амулетик от морока и ментального доминирования. И словно кто-то под руку толкнул: «Надень, дурак! Тебя же разводят!» И надел, глядя на Лари.

Волна желания не то чтобы окончательно схлынула. Лари… она и без «давления»… как бы это сказать, удерживаясь в рамках… Привлекает она, в общем. Но в мозгах прояснилось.

– Лари, что случилось? ― спросил я, опять закрывая папку с официальными бумагами.

Она поняла, что я «соскочил», но не расстроилась, а лишь улыбнулась столь лучезарно, так сверкнув при этом острыми клыками, что я едва дыхание не потерял.

– За мной гонятся. Слышите? ― Она указала рукой в перчатке на входную дверь номера. ― Придумали там что-то себе, глупости всякие, а я вынуждена страдать и от них скрываться!

– А при чем здесь ордер? ― удивился я. ― И дальнейшее совместное путешествие? Кто бы ни гнался, но мы, по идее, втроем должны справиться. Или…

– Что? ― вскинула она подбородок.

– За вами полиция, видимо?

– И что? Я вам сразу разонравилась?

Тонкая ткань черной блузки сильнее обтянула идеально сферические груди, бедра повернулись немного вполоборота, чтобы я еще и форму зада мог оценить. Пусть хоть в ракурсе «три четверти».

В дверь застучали. Тяжело, властно. Я спросил:

– Лари, один вопрос: вы кого-то убили? искалечили?

– С ума сошли? ― аж прошипела она возмущенно. ― Клянусь всем своим родом! Даже не думайте! Спасайте девушку, вам за это воздастся! Я обещаю!

Я раскрыл папку, показал ей, куда прижать палец: «Здесь!» Что она немедленно и проделала.

– Лари, идите в другую комнату. Поговорю я.

– Хорошо, ― неожиданно мирно согласилась она и ушла, покачивая бедрами, на этот раз совсем неумышленно: походка у нее такая. Бедная Маша, опять они заперты наедине!

Ладно, надо спасать нашу вчерашнюю спасительницу, чего бы она ни успела натворить в этом городе. Долг платежом красен, в конце концов. Я подошел к двери, намеренно сонным голосом спросил:

– Кто там?

– Благоволите отворить! ― послышался властный бас. ― Полиция.

Я щелкнул замком, открыл дверь. За нею пребывала целая толпа ― только из-за толстого ковра на полу я не слышал, как они подошли. В дверях стоял рослый полицейский с погонами квартального надзирателя, [74]74
  Устройство городской полиции в Твери выглядит следующим образом: городская полиция возглавляется полицмейстером. Город делится на части (4 части), во главе каждой из них стоит частный пристав. Часть, в свою очередь, делится на 4 квартала, насчитывающих до 105 дворов каждый, во главе полицейских сил которого стоит квартальный надзиратель. Заместителями у него два квартальных поручика. В квартальном участке на службе состоят до 10 унтер-офицеров полиции и до 40 городовых. Сыскная полиция имеет в городе самостоятельную структуру и насчитывает до 105 человек, из которых не менее 50 агентов и старших агентов.
  Полиция же в сельской местности и небольших городках возглавляется становыми приставами, которым подчиняются урядники.


[Закрыть]в сером мундире, фуражке, при всех регалиях. Широкий кожаный ремень с латунной сверкающей бляхой обтягивал немалое пузо, на красном, широком лице доминировали густые усы вкупе с картофелеобразным носом. Бас тоже принадлежал ему. За спиной квартального стояли двое городовых, за ними тип в штатском, изображающий мастерового, но явно, по морде видно, из той же лавочки, что и господа в мундирах. Под распахнутой курткой виднелась рукоятка револьвера, торчащего в поясной кобуре. За спиной «мастерового» стоял приказчик в своей атласной жилетке, за ним две горничные из аборигенок, в белых передниках, а позади горничных расселся на ковре здоровенный полосатый котяра, с любопытством наблюдавший за переполохом.

– Здравствуйте, господа, ― сказал я, не уходя из дверного проема. ― Слушаю вас, господин квартальный надзиратель.

– Прошу вас не чинить препятствий отправлению правосудия. Благоволите отойти и дайте нам возможность произвести арест, ― прогудел квартальный.

– Чей арест, простите?

– Арест барышни Ларин из народу тифлингов, которая скрылась в вашем номере, ― заявил он и сделал шаг вперед, будучи твердо уверенным, что я сделаю такой же назад. Но я не сделал, и мы, к его удивлению, чуть не столкнулись.

– Гостиница есть место публичного посещения, но мой номер, доколе он оплачен, таковым не является. Вы уж простите, господин квартальный надзиратель, ― объяснил я свои действия. ― А теперь я хотел бы услышать мотивировку ареста.

– На каком основании? ― спокойно спросил квартальный.

– На основании сыскного ордера, выданного Департаментом контрразведки, ― заявил я и поднял перед собой ордер на арест Пантелея, «объявленного таковым по княжескому указу, однако без общего уведомления о личности». ― Имею задачу преследовать государственного преступника. И должен быть уверен, что ваши действия никоим образом не ставят под угрозу мою задачу.

Мое требование было законным, и мы оба это знали. В том и прелесть «сыскухи», что так просто наехать на лиц, в ордере указанных, уже нельзя. А как это попытка «воспрепятствовать отправлению»? И вообще происки внутреннего супостата, если «сыскуха» от контрразведки? Мало ли какой облик примет враг внутренний, трепещущий в ожидании справедливого возмездия.

– Явите ордер, ― пробасил квартальный, пропуская ко мне «мастерового».

Тот шагнул вперед, извлек из внутреннего кармана рабочей куртки нечто вроде портмоне, раскрыл его и извлек ордер. Расправил его и прочитал вслух:

– Ордер на арест и задержание барышни Ларии из тифлингов, жительницы города Билара, обвиняемой в краже драгоценностей у царицынского купца первой гильдии Перепихина на сумму в одиннадцать тысяч рублей золотом и нанесение оному оскорбления действием в форме насильственного сечения кнутом в присутствии посторонних.

Молоденькие смуглые горничные-аборигенки хором тоненько захихикали, но приказчик шикнул на них, и они умолкли.

– Также упомянутая барышня Лария обвиняется в намеренном введении в заблуждение дворянина Роговцева из города Торжка Тверского княжества путем применения к оному дворянину магии, что вызвало неумышленное обнажение упомянутого дворянина в публичном месте, а тако же попытку склонить к немедленному телесному сожительству мещанку Пирогову девяноста трех лет от роду. Что, в свою очередь, влечет за собой обвинение в умышленном неуважении к лицам преклонного возраста. Ордер выдан Тверским городским полицейским департаментом.

Горничные опять прыснули, и приказчик тихой бранью изгнал их из круга зрителей и слушателей. Кот слушал молча, поэтому не пострадал.

– Впечатляет, ― единственное, что смог я сказать вслух.

При этом мне почему-то вспомнился сидящий в чаше фонтана Васька-некромант, пытающийся извергнуть из себя кусочек свиного уха, которого он вовсе и не ел.

– Разумеется, ― совершенно спокойно отреагировал квартальный. ― Вы имеете возражения к осуществлению ареста?

– Увы, имею, ― кивнул я.

С этими словами я извлек из папки саму «сыскуху», сыскной ордер, где всего минуту назад в пустой графе появилась подпись «Лари из Билара», а рядом с ней ― светящаяся печать с отпечатком ее ауры. Запись в сыскном ордере соответствовала записи в ордере арестном, следовательно, все вопросы квартального и «мастерового» из сыскного отделения переадресовывались на улицу Дворянскую, в Департамент контрразведки. Где, скорее всего, ответ будет дан краткий и исчерпывающий: «Отвали». Потому как подписан сыскной ордер самим Бердышовым, и «барышня Лария из Билара» в нем указана на законных основаниях. Ибо сказали мне: «Да наберешь ты себе помощников сам, и да будешь ты с ними мучиться сам же!» Или что-то в этом духе. Мучения уже начались.

Квартальный внимательно прочитал сыскной ордер, затем ордер арестный, приподнял брови, наткнувшись на фразу про «объявленного таковым по княжескому указу, однако без общего уведомления о личности», после чего посмотрел на меня и спросил:

– Могу ли я видеть барышню Ларию из Билара, чтобы она засвидетельствовала подлинность подписи?

– Разумеется, ― кивнул я и крикнул: ― Лари!

Дверь в спальню распахнулась, и в дверях во всем своем рыжем великолепии появилась демонесса. Она времени не теряла и, пока я общался с представителями закона, успела переодеться. На ней снова была изящная шитая «феска», блузка свободного покроя с глубоким декольте и обтягивающие лосины из брюха виверны, с сапогами из того же материала. Все остолбенели, включая квартального.

– Меня кто-то хотел видеть? ― оглядела она присутствующих наивным взглядом изумрудных глаз. ― Здравствуйте, господа.

Затем все были осчастливлены улыбкой и приветственным жестом руки, уже без перчатки. Вид у нее был радостный и приветливый, словно пришли не из полиции с целью ее ареста, а, скажем, любимые родственники заглянули поздравить с юбилеем и сейчас начнут вручать подарки.

– Барышня Ларин из Билара? ― суконным голосом спросил квартальный надзиратель, подарков не вручая.

– Лари. Просто Лари. Но из Билара, разумеется, ― подтвердила демонесса, изобразив изящный, хоть и слегка глумливый книксен.

– Благоволите подтвердить, что именно вы вписаны в сыскной ордер Управления контрразведки. Для этого проведите левой рукой над печатью возле вашей подписи, ― все так же с интонациями автомата продолжил свою речь квартальный.

– С удовольствием! ― ответила Лари, чуть «придавив», но, кроме приказчика и почему-то кота, громко и томно заурчавшего, никто на «давление» не среагировал.

Ну да, ну да… Бляхи. Полицейские бляхи. Можно считать, что это казенный аналог моей, тоже амулеты от морока и ментального доминирования. Вот почему у Лари такой облом получился. Кого иного она бы живо скрутила, влюбила и подальше от себя отправила, а эти даже не чувствовали ее магии. Вот так.

Лари между тем медленно провела изящной ладонью над блестящим кружком печати, которая приветливо засияла лиловым светом. Квартальный кивнул, затем сказал:

– Более вопросов не имеем. Барышня Лария, вы освобождены от полицейского преследования на территории Тверского княжества до истечения срока действия сыскного ордера. Претензия полицейского управления будет направлена в Управление контрразведки. Если вы окажетесь на территории княжества после истечения действия сыскного ордера или будете удалены из оного, вас подвергнут аресту. Более не смею беспокоить. До свидания, господа.

Вся делегация, стоявшая перед дверью, повернулась и направилась к лестнице. А я закрыл дверь. Дверь же из спальни открылась, и в маленькую гостиную вышла Маша.

– Дорогая, мы будем вместе ловить твоего мерзкого Пантелея, ― проворковала Лари, глядя на испуганно меняющееся лицо Маши. ― Ты рада?

– Ты шутишь… ― пробормотала Маша.

– Нет, сейчас я серьезна, ― ехидно улыбнулась демонесса. ― Шутить мы с тобой будем наедине.

И Лари послала Маше воздушный поцелуй. А потом еще один ― мне. Конец, приплыли.

ГЛАВА 28,
в которой герой соблюдает требования Кодекса охотников, а в результате провоцирует радостное для Маши событие

Прошло не больше часа после того, как Лари столь непринужденно присоединилась к нашей компании, а мы уже успели позавтракать в гостинице под взглядами перешептывающихся горничных и официантки, которых, уходя, Лари в отместку вогнала в краску, а мы втроем уже катили по дороге, сидя в «копейке». Я за рулем, а Маша справа ― и старательно жалась ко мне, пожаловавшись шепотом, что Лари, сидящая прямо за ней, постоянно делает вид, как будто собирается схватить ее за попу, едва та отворачивается. Хватать не хватает, но пугает.

Дорога была почти пустая, лишь пара крестьянских подвод попалась в попутном направлении, мотор молотил под капотом ровно и весело, и настроение у меня, как ни странно, был очень хорошим. Причин тому было несколько. Первая причина ― Лари. Как бы то ни было, а я искренне счел ее полезным приобретением для нашего крошечного отряда. А почему бы и нет? Ее преступления, перечисленные в ордере на арест, выглядели скорее хулиганством, нежели чем-то серьезным. Драгоценности на одиннадцать тысяч рублей золотом, конечно, из такой логической схемы выбивались, но… как знать. Не зря же она упомянутого купца Перепихина еще и плетью побила. Видать, было за что.

А еще я не забыл, как Лари мастерски умеет заплетать извилины ― что мужчинам, что женщинам, добиваясь от них почти всего, чего ей требуется. И еще мне помнилось, с какой невероятной скоростью она сумела воспользоваться своим латигом в той схватке на дороге. И неплохо пострелять из пистолета. А это значит, что членом экспедиции она может оказаться действительно ценным.

Ну и помимо причин, которые я мог обосновать логически, была причина порядка эмоционального ― Лари мне откровенно нравилась. Впрочем, как и всему остальному человечеству. И не человечеству, наверное, но тут ничего утверждать не могу. Правда, я ее немного побаивался, хоть и меньше теперь, после того как нацепил себе на шею амулет.

Лари опять успела переодеться ― непонятно только, как все эти наряды влезали в небольшой ее рюкзачок. И теперь выглядела вполне годной к путешествию, приодевшись в эльфийский костюм лучницы, эдакую смесь из лесного камуфляжа и наряда регулярной посетительницы ночного клуба. Красиво, местами откровенно и, как ни странно, практично.

В этот раз, не чинясь и не дурачась, она забрала трофейную СВТ-К у Маши, вполне искренне сказав, что она наверняка пользуется ею лучше, чем наша колдунья. Еще она твердо дала понять, что намерена участвовать в нашей авантюре до самого конца, честно выполняя обязанности члена отряда, раз уж мы спасли ее от разбирательств с тверским судьей. Кроме того, делать ей было сейчас особенно нечего, долго сидеть на одном месте она не могла, наше путешествие обещало быть интересным, а значит, ничто не препятствовало ей к нему присоединиться. Вообще, по слухам, почти все демоны склонны к авантюризму ― недаром одна из составляющих сторон их натуры есть Хаос. Судя по всему, к тифлингам это относится также в полной мере.

В эту сторону от города пока не добралась даже война. Мы не встречали ни военных колонн, ни кавалерийских разъездов ― ничего, лишь возле одной большой деревни увидели пикет из троих урядников на ГАЗ-69. Нас остановили, спросили документы, а мы, в свою очередь, спросили, что здесь происходит. Как выяснилось, урядники стояли на дороге неспроста. Кто-то повадился нападать на одинокие крестьянские подводы, буквально разрывая в клочья как седоков, так и лошадей, а заодно вконец разоряя груз, но без грабежа. За последний месяц было три таких случая, погибло четверо.

Если бы у нас было свободное время, я наверняка сунулся в эту самую деревню и попытался взять заказ на истребление твари. Очень по описанию поведения она напоминала того «бабуина», что я застрелил у Ручейного и на которых охотились Попыйвода с Колобком. Та тоже отличалась страстью к разорению личного имущества пастухов, а рвала не только людей, но и скот, что под руку подворачивался. Однако времени на охоту не было, тварюга выходила на промысел не каждый день и в разных местах, поэтому я лишь поделился доступной информацией с урядниками. А заодно порекомендовал дать телеграмму в Великореченск и вызвать оттуда охотников, как раз Попыйводу с Колобком. Точно зная, что такая услуга мне наперед зачтется.

На сем мы с урядниками распрощались, а я задумался. За всеми недавними событиями та моя охота как-то забылась. Но осталась загадка. Откуда эти самые «бабуины» берутся? И почему точки их появления словно движутся с северо-востока на юго-запад? Совсем не сложно выстроить на карте цепочку последовательного появления монстров в разных районах княжества. Если бы каждого из этих чудовищ не убили и не спалили в печке, можно было подумать, что это сама тварь путешествует. А так кто путешествует? Тот, кто их делает. Но в чем смысл? Зачем?

К полудню нам удалось проехать почти двести километров. Дорога здесь была… ну как все дороги у нас, держали скорость километров сорок ― пятьдесят в час. Как я и рассчитывал, около часу дня мы выехали на развилку с деревянным указателем: «Болотное, Ванеево, Пограничный, Вирац ― прямо. Березняки ― направо». То, что село Березняки «направо», понятно было и без указателя: дорога огибала его ограду. А мы огибать не стали, а направились прямо в ворота. Время привала и обеда. Лучшего места для этого в округе не найдешь. А в Березняках это было одной из главных статей дохода ― прием проезжих. Село небольшое вроде, но в нем три хороших трактира и аж пять постоялых дворов. Очень уж оно удобно расположено ― как раз на половине дневного перегона для едущих на машинах и полного перехода для конных и на подводах. Вот и мы после половины перегона подъехали к воротам, проделанным в частоколе. Сейчас они были распахнуты, лишь перегорожены полосатым бревном шлагбаума.

К моему удивлению, на воротах стояли не ополченцы, а жандармы, в своей серой форме, с пехотными СВТ-П за плечами. Командовал унтер, который взялся тщательно проверить наши документы. А на пороге открытой кордегардии стоял, привалившись плечом к косяку, молодой колдун с каким-то амулетом в руках. Кроме жандармов толклись на входе еще и четверо ополченцев, с традиционными для такого дежурства дробовиками, для всякой твари на близком расстоянии убойными.

Интересно. Я в Березняках бывал и такой охраны на въезде не видел. Вот те четверо местных ополченцев ― это нормально. Колдун ― тоже понятно, он местный, хоть в воротах и не всегда дежурит. А жандармы ― что-то новенькое. Хотя, насколько я помню, полурота жандармов расквартирована в селе Слеги, что в пятнадцати верстах на юг. Оттуда, наверное, прибыли. Только зачем?

Колдун, глядевший на артефакт, сделал знак унтеру, после чего глазами показал на Лари. Двое из ополченцев чуть сдвинулись в нашу сторону, удобней перехватив свои помповики. Сменили позиции и двое жандармов. Понятно: просто засекли то, что с нами не человек. Ничего необычного, но пока не установят, кто именно, будут настороже. Может быть, с нами спутник такой, а может, мы и сами не ведаем, кто к нам подсел. Доппельгангер, например. Каково? Тогда еще и нас придется спасать.

Сейчас унтер меня в сторонку отзовет и тихо спросит, в чем тут дело. Так всегда делается в подобных случаях.

– Могу я вас на пару слов? ― тихо спросил унтер, подойдя ко мне и глядя в глаза из-под низко опущенного козырька мягкой «патрульной» кепи.

– Вы о девушке? ― переспросил я. ― Она не человек, тифлинг.

– То есть вы в курсе дела, кто с вами едет?

– Да, разумеется, ― кивнул я. ― Она официальный член группы.

– Группы?

Я показал ему папку со всемогущими бумагами из контрразведки. Он их быстро просмотрел, кивнул, ткнул пальцем в подпись Лари:

– Это она, верно?

– Она самая.

– Хорошо. Давно здесь тифлингов не видели, ― покачал головой унтер. ― Разве что с месяц назад какой-то колдун из аборигенов в сопровождении охраны проехал, а с ними тифлинг был. Не затруднит вас подтвердиться, чтобы мы от вас отстали окончательно?

Против того, чтобы по очереди провести рукой над бумагой, мы не возражали, что и сделали. Этого хватило для того, чтобы более не выглядеть подозрительными вооруженными бродягами. Шлагбаум поднялся перед нами, и мы въехали в село, распугивай уличных собак, бегущих следом и норовящих ухватиться зубами за колеса. Кстати, такое в каждой деревне повторяется, но ни разу не видел, чтобы хотя бы одна из таких шавок и вправду за колесо укусила.

От самых ворот до главной площади Березняков шла прямая широкая улица, а на этой самой площади и выстроились в ряд все трактиры с постоялыми дворами. У крыльца, ведущего в трактир «Веселая долина», стояли два жандармских АТЛ-Т, размалеванных зелено-желто-бурыми пятнами камуфляжа грузовичка, таких же, как моя «копейка», но в комплектации военного двенадцатиместного транспорта. В кузове каждого было по ПКБ на турели. В машинах сидело еще несколько жандармов в полном полевом снаряжении, а возле них стояли еще двое ополченцев и староста в форме старшего урядника, [75]75
  В селах, достаточно незначительных по размерам, чтобы иметь полицейский участок, полицейские функции выполняет выборный староста, который имеет право на ношение полицейского мундира, но с петлицами выборного лица, а не классного чиновника или имеющего воинское звание.


[Закрыть]с голубыми петлицами выборного чиновника. Серьезно. Что случилось? Староста так просто мундир не напялит ― на что ему зря глаза мозолить?

Я завел машину на стоянку у трактира, ограниченную по кругу коновязью, заглушил мотор. Все с облегчением выбрались на твердую землю, потягиваясь и пытаясь размяться. Несколько часов сиденья в одной позе бесследно не проходит.

– Чем здесь кормят? ― задала Маша самый естественный для себя вопрос.

Было бы странно, если она поинтересовалась в первую очередь чем-то другим. Я бы, по крайней мере, удивился. А так ― все в порядке, все та же Маша, ничто не изменилось.

– Хм… Традиционная кухня ― это тебе о чем-нибудь говорит?

– О больших порциях, ― вздохнула Маша мечтательно. ― О вот такущих!

Она раскинула руки во всю ширь, пытаясь изобразить, на какой размер тарелки она готова претендовать.

– Ну да, так тоже можно сказать, ― согласился я.

Как и в любом другом сельском трактире, заботящемся о своей репутации, помалу в «Веселой долине» не накладывали, равно как особыми изысками в приготовлении тоже не баловали ― это не «Серебряный окунь» на Арсенальной набережной в Твери, что возле княжеского дворца.

Мы поднялись на крыльцо, я толкнул деревянную дверь, со скрипом отворившуюся, и мы вошли в полутемное помещение, пригибаясь, чтобы не удариться головой о низкую притолоку, ― здесь в целях сбережения тепла зимой считали все методы хорошими, включая проделывание таких дверных проемов, что в них впору разве что на четвереньках входить. Технологии энерго-, но вовсе не головосбережения. Ну и для оборонительных целей такие окошки да тесные дверные проемы тоже поудобней будут. Иная тварь ночная и не протиснется. В каких еще краях принято окна разве что под кошку делать, да и те с загнутыми наружу шипами?

Небольшой зал трактира плотно был заставлен длинными столами, каждый человек на десять, с лавками по бокам, сейчас задвинутыми под стол. С торцов стояли массивные табуреты. Свет не горел, в зале никого не было, но с кухни, куда вело окошко в стене, доносился звон кастрюль.

– Давайте к окну, там светлее, ― пригласил я спутниц.

Мы выбрали стол у дальней стены и расселись лицом ко входу, обойдя его или придвинув табурет. Тоже привычка, и полезная ― не сидеть ко входу спиной, и она меня пару раз выручала уже.

С кухни вышел невысокий толстяк, вытирающий на ходу мокрые руки передником. Увидел нас, разулыбался, спросил:

– Чем могу?

– Пообедать бы нам, ― сказала Маша.

– Барышня, так ничего проще нет, ― совсем расплылся в улыбке хозяин. ― Борщ у меня есть, жаркое из свинины, морс брусничный и клюквенный. Это могу сразу подавать. Если чего другого хотите ― придется подождать: не готовили.

– И это нормально, ― сказал я. ― А жаркое с чем?

– Ну с чем у нас может быть? ― даже удивился хозяин. ― С картошкой, грибами да луком.

Действительно, ни с чем другим и быть не может. Местная публика вообще удивляется, если ты пытаешься заказать что-то помимо того, что у них в меню имеется. Чудаком тебя полагают, если не сказать хуже. Мясо есть, картошка есть ― какого рожна тебе еще надо?

– Тогда все подавайте. И борщ, и жаркое. И морс.

– Водочки-с? Настоечек каких?

– Нет, водочки не надо, ― с сожалением вздохнул я. ― Ехать еще. Пиво есть?

По пустынной дороге руль крутить можно и пьяному, ничего страшного, но вот случись вроде драки что ― стрелять придется. А стрелять под градусом, когда тебя, скажем, сожрать решили, ― распоследнее дело.

– Есть, но только царицынское темное осталось, ― ответил хозяин. ― Нового не завезли, по последним проблемам нашим.

– Это каким проблемам? ― удивился я. ― Война вроде до вас не дошла…

– Война не дошла, ― согласился трактирщик. ― А тварь какая-то дошла. Жрет, понимаешь, людей по ночам, прямо в домах. А как в последний раз у Петраковых на постоялом дворе купца Чухонцева разорвали с приказчиком, так и вообще никто не едет.

– Погоди… ― поразился я. ― Прямо в селе жрет? И не один раз?

– Пятерых уже, ― вздохнул тот. ― И это за две недели. Видели жандармов? Все из-за этого.

– Да ну ладно… И до сих пор не поняли, кто это?

Так действительно не бывает. Даже если в селе завелся вампир или оборотень, при настоящих поисках его все равно найдут. Ну раз нападет, ну два. А потом или поймают, или бежать придется. Это правило. Село небольшое, все у всех на виду. К тому же здесь парочка неплохих колдунов имеется, хоть звезд с неба и не хватают. Сделать амулет, чтобы нечисть или нежить засечь, большого труда не надо. Трудно делать такие «радары», как Васька делает, чтобы искать на расстоянии, а чтобы встать самому на площади и следить за проходящими ― недоучка справится. Отсюда и истина: вся нечисть, что живет среди людей и от людей питается, стягивается в большие города, где затеряться можно. А тут как затеряешься, где каждый с каждым знаком и половина ― родня?

Если было больше трех атак, то мы имеем дело со случаем исключительным. Народ здесь жизнью тертый, если уж не справляется с бедой, то пахнет не вампиром и не оборотнем, а чем-то… хм, даже предполагать пока не хочется. Редким и плохим пахнет.

– А скажи, любезный… ― спросил я кабатчика. ― Кто у вас поимкой твари сейчас командует?

– Староста. Бирюков Сергий.

– Староста, говоришь… ― задумался я. ― А где его найти можно?

– А что, хотите в облаве поучаствовать? ― вопросом на вопрос ответил трактирщик.

Я сунул руку за ворот свитера, вытащил оттуда свою серебряную бляху охотника с изображением драконьей головы в профиль, проткнутой мечом сверху вниз, показал трактирщику.

– Вот как… ― протянул тот, поразившись. ― Так я его сюда позову. Пошлю мальчишку за ним. А вы пока откушайте, что день послал, нечего на голодное брюхо разговоры разговаривать. Я мигом!

Трактирщик умчался, а Лари посмотрела на меня и спросила несколько удивленно:

– Решили отвлечься от основной работы? Подзаработать?

– Хм… Лари… А вы про кодекс охотничий слышали?

– Нет, ― покачала она головой. ― Просветите, будьте любезны.

– Правило у нас такое: если ты слышишь, что завелась нечисть, или нежить, или иная тварь, на счету коей имеются человеческие жертвы, притом там, где ты сейчас находишься, ты обязан свои услуги предложить в обязательном порядке. За разумную цену.

– А если не захотят платить?

– Тогда уже твое личное дело, ехать дальше или взяться бесплатно, ― объяснил я. ― Но не предложить права не имеешь, как бы ты ни спешил. И если не наймут, то ты обязан хотя бы советом помочь. Если не сделаешь этого и кто-то узнает ― сдавай бляху пожизненно. Это как лекарю мимо умирающего пройти. Лечить бесплатно до выздоровления он, может, и не будет, но первую помощь оказать обязан и к бесплатному лекарю доставить должен.

– Понятно… ― кивнула Лари. ― Есть идеи, кто безобразничает?

– Пока нет. Мало информации. Поговорим со старостой, с жандармами, тогда какие-то выводы появятся.

– Не тот, за которым урядники сегодня охотились? Ну те, на дороге которые были…

– Нет, непохоже, ― ответил я. ― Та тварь только в лесах нападала. Она дикая совсем, в селе пяти минут бы не прожила.

Староста пришел одновременно с обедом. Трактирщик на огромном подносе с ручками притащил три глубокие глиняные миски борща, горку пахнущих чесноком пампушек, кувшин морса и кувшин пива. И в это же время дверь в трактир распахнулась, и вошел тот самый мужичок в мундире старшего урядника, которого мы видели вместе с жандармами на площади. А вместе с ним рослый жандармский вахмистр, командующий, видать по всему, тем самым взводом, что прибыл в Березняки из Слег.