Текст книги "Ангел ходит голым"

Автор книги: Андрей Измайлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Глава 3

Нас всех в ту субботу предсказуемо выдернули. Разнарядка. Журфак. День открытых дверей. Меня выдернули, Макса, Костю Шария, Тараса. Чингиз сачканул. Физиогномика, увы. Третий курс журфака – не дети малые, но где-то дети. Азиятская рожа, проникновенно внушающая тет-а-тет про «благо страны», когда в анамнезе татаро-монголы… Не верю!

Бикмурзин, сегодня – свободен! Встань и иди! Да хоть в баню!

А вас, товарищи Евлогин, Багдашов, Заброда, Шарий, попрошу остаться.

Маленькое, но ответственное поручение. Извольте соответствовать. За штат никто ещё не выведен. Хотя настроение у всех дембельское, запасные аэродромы подготовлены. Кулон Кузьмы. Не сегодня завтра…

Вы мне это прекратите! Про завтра будет видно завтра. Сегодня же – день открытых дверей на журфаке. Васильевский остров, Кадетская (нет, тогда ещё Съездовская) линия. Пятница – исход сессии. Всех на волю, всех на волю! Славно поработали, славно отдохнём! Каникулы!

Ан – суббота. У деканата – объявление: все студенты третьего курса приглашаются. Ну, как приглашаются? Принудиловка по умолчанию. Смотрины. Весь верхний этаж отдан под. И – конвейер. Столики-столики-столики. За каждым – вроде полномочные представители. Новых изданий в ту пору (середина девяностых) народилось, как котят. Всяк хозяин норовит угадать с будущим рабом. Третий курс – очник созрел. Уже умеет, но ещё не избалован. Надо брать, на перспективу.

Запуск по десять-пятнадцать студентов. Собеседование. Нам нужны новые кадры, мы открылись, мы расширяемся. Чем увлекаетесь, что вам интересно? О чём мечтаете? Какими себя видите через несколько лет? Вот вам анкета. Спасибо, мы с вами свяжемся.

Следующие десять-пятнадцать. Следующие. Следующие. Весь курс.

Смотрим человеческий материал, оцениваем. Ассистент рядом с гипотетическим хозяином – не представляясь. Доброжелательный, умноглазый, молчаливый. Понятно, да? Если надо объяснять, то не надо объяснять. Кадры нужны, нужны кадры. Все анкетные данные – вот. Мы с вами свяжемся. А кто такие мы – разговор иной, потом, если захочешь.

Рутинная процедура. Весь курс, конечно, в коридорах не топчется, похохатывая. Да просто не поместятся. И курить на факультете запрещено категорически, даже в сортире, тем более в сортире.

* * *

Всей оравой – в Румянцевском садике, угол Университетской набережной, два шага до журфака. Спугнув здешних завсегдатаев-черносотенцев. Обсев скамейки у фонтана (да, фонтан ещё был, не демонтировали) перед обелиском «РУМЯНЦОВА ПОБѢДАМЪ». Тут сообща и дыми лошадиными дозами, гомони, фрондируй в голос:

– А там кто-нибудь из «Плейбоя» будет? Я бы завербовался.

– Ага, «Плейбой»! «Таймс»! «Шпигель»! Скажи спасибо, если тебя хоть «Смена» подберёт!

– «Смена» полный отстой! Не та уже!

– Так им и скажи, если спросят: ах, уйдите, противные! я не продаюсь!

– Все продаются!

– Смотря за сколько.

– Ну, твоя-то цена – пятачок за пучок. Если бы я «шпору» в среду не кинула, ты бы совсем!

– Я тебя тоже люблю и ценю. За «шпору» – вообще страстно!

– Вот кого с руками-ногами оторвут, это Лилиточку нашу! Со «шпорами», без шпор!

– С её руками-ногами – оторву-ут! Лиль, джин-тоник хлебнёшь?

– Нет.

– Обижа-аешь!

– Нет

– Тогда почему?

– Муж не разрешает.

– О! А кто у нас муж?

– Хочешь, познакомлю?

– Э-э, не-ет. Спасибо, нет.

Знамо, кто у Данияловой муж! Пошутить нельзя?

Нельзя!

– Ребяты, а про «Талисман» кто-нибудь что-нибудь слышал, знает?

– Да сдаётся мне, пока одни понты!

– Не скажи. Вроде у них всё по-взрослому.

– Поживём – увидим.

– Если доживём.

– Это – да!

Бодрячки на нервишках. Солнце всходит и заходит – кушать хочется всегда. Пристроиться бы! Хоть на договор! О том, чтобы в штат, мечтай до вручения диплома. В СМИ недоучек не привечают. На договор – куда ни шло. И пойдёшь – при всём уморительном фрондировании. Пойдё-о-ошь! Та же газетная практика, публикации – кровь из носу. Иначе – отчисление, жёстко. По-волчьи выть…

Забавно их всех слушать, если прислушаться. Костя Шарий с Тарасиком забавлялись тут же поодаль, на скамеечке. В шахматы играем, в шахматы. Ветерок освежает, травка зеленеет, бодрячки чирикают. Право, пользительней, чем в аудитории париться, как Аврумычу с Максом. На пальцах кинули – кому куда.

О! Вот и «отстрелявшиеся» студентики в Румянцевский со Съездовской потянулись разрозненно.

– Вторая смена! Вторая смена! Ещё человек десять запустят. Да не торопитесь, там они пока пытают.

– А никто и не торопится! Очень надо!

Очень. Надо.

– Ну, как там? Как там?

– Да никак! Морды, как морды. Но улыбаются. Так надо понимать, мы им больше нужны, чем они нам.

Легко говорить, уже «отстрелявшись»!

– Но взяли? Предложили хоть?

– От «Плейбоя» там есть кто?!

– Да отзынь ты со своим «Плейбоем»! Задолбал! Не, без балды, как там?

– Вербуют помаленьку, вербуют.

Иносказательно «вербуют» или как? Или так. И так, и так. Вслух не произносится, но подразумевается. Не без лёгкой бравады: врёшь, не возьмёшь! Боязливо. Сейчас не тридцать седьмой год, да! Ведь да? Ведь потом никак не отразится – на карьере, на бытовых заморочках, на всём… Ведь да? То есть… Ведь нет, не отразится?

Такие все бодрячки на нервишках.

* * *

– Можно?

– Нужно! Входите, присаживайтесь.

Просто как дети! На моськах написано: зна-аем, знае-ем ваши штучки!

Да какие ж такие штучки, молодёжь! Предлагаем поработать вместе. Престижно, высокооплачиваемо, на благо Родине. Что в этой триаде смущает? Престижно? Высокооплачиваемо? Или… на благо Родине? М? Ваше право в любой момент отказаться. Было бы предложено. Ведь не каждому предложено, только избранным. Нет желания стать избранным? Так и будешь день за днём гнать строку в каком-нибудь «Талисмане» за денежку, пока не испишешься? Да ради бога! Рано или поздно подсидят, и – по сокращению штатов. Однако если ты избранный, то какой-нибудь «Талисман» не уволит ни при каких условиях. Будет дано понять: такое условие! Своих не бросаем. А глаза добрые-добрые!

Вот самое то повториться! От природы отнюдь не дура. Настолько умна, что иной раз играет дуру просто виртуозно.

Самое то – в ту субботу, при собеседовании.

Она к Граничу («Талисман») попала. Гранич, как всякий начинающий импотент, из молодых да ранний, выпучил всё, что имел. Распавлинился до неприличия: перспективы, такие перспективы! Талисман – нечто магическое, приносит удачу и счастье владельцу оного. Золотая цепка на шее. Костюм за двести баксов, бывш. за три тыщи, с распродажи на Пятой авеню. «Роллекс»-China. Дорого, но дёшево. Понты.

Дамочка с кафедры промеж прилавировала: наша Лилечка – гордость курса! вы её ещё не знаете, вы её ещё узнаете!

Ассистент рядом с Граничем – только доброжелательность, только она!

А ведь округление бёдер твоих, как ожерелье, дело рук искусного художника; живот твой – круглая чаша, в которой не истощается ароматное вино; чрево твоё – ворох пшеницы, обставленный лилиями; два сосца твоих – как два козлёнка, двойни серны.

* * *

Да, позвонил потом. Выдержал недельку (согласно методичке), позвонил. Сказано: мы с вами свяжемся.

И – нежданно-негаданно! Гранич уже назавтра с ней связался, уже надавал кучу заданий, предложил кучу тем, уже зазвал на корпоратив. Юному дарованию просто необходимо влиться в молодой и дружный коллектив, а ещё у нас есть кофе и печеньки. Граничу методички неведомы. Дилетант хрéнов!

– Он такой ва-ажный! – вот почтение на грани презрения. – А вы кто?

– М-м. Евлогин. Виталий Аврумович. Просто Виталий. Я вместе с Граничем был на собеседовании с вами.

– Я вас помню. Вы мне запомнились.

– Чем?

– Ничем. Просто запомнились. От вас флюид был.

– Флюид?

– Характерный.

Ну, флюид и флюид. Глаза твои голубиные под кудрями твоими. Да, чего звоню-то…

– Да, а вы чего звоните?

– Мы же сказали: мы с вами свяжемся.

– Гранич ведь уже связался. Что-то изменилось? Что-то не так? Я ему сейчас полосу про грифонов-убийц – срочно в номер. Завтра сдача до девяти ноль-ноль.

– Всё так, всё так. Пишите, пишите. А вот как сдадите, предлагаю встретиться.

– В крематории? Прямо там?

– Н-нет.

– А где?! – Неподдельное недоумение. Где же, как не в крематории, прямо там?!

– М-м. Как насчёт совместного завтрака?

– Я не завтракаю. Вообще. Тем более, завтра.

– Тем более, завтра?

– Виталий Ар… мур…

– Виталий.

– Виталий, у меня завтра – девять дней.

– Девять дней?

– Девять дней, как умер муж.

– Ох!

Глуповатое «ох!» всё же уместней идиотского «чей?!»

Однако! Девять дней, как умер муж. Но про грифонов-убийц – вынь да положь – срочно в номер, до девяти ноль-ноль. Ранняя профессиональная деформация? Нет, формация. Достойно уважения.

* * *

А, и к сведению! Прикопайся Вась-вась к подозреваемой Лилит Данияловой: где была? что делала? кто подтвердит? Заявлю хоть на Страшном cуде: в ту самую субботу Лилит Даниялова от сих до сих пребывала на факультете журналистики, собеседовала, вербально и не вербально реагировала адекватно. А до того, в четверг-пятницу вне дома – сеанс академической булимии. Сленг. То есть всю ночь сообща давясь поглощаешь знания, чтобы наутро вытошнить накопленное перед преподом и навсегда благополучно забыть. Организм чист! Экзамен сдан. Сначала один, потом второй: социология, потом экономика. Дурацкие дисциплины! Где журналистика и где социология с экономикой? Абсурд! Дважды «отл.» в зачётку – и забыть навсегда!

Могу призвать в свидетели того же Максима Багдашова. Он, Макс, через две парты от меня в аудитории ассистировал. Ему «Савва», что ли, попался в качестве нагрузки. То есть он – в нагрузку к «Савве».

Ещё флюидом с Максом обменялись, когда Лилька за наш с Граничем столик подсела.

Макс: о! какая в перспективе ласточка, старина! в перспективе!

Я: не-ет, старина, не ласточка! никак не в перспективе!

Перемигивания, жест, взгляд – киношная хрень для совсем бестолковых. Лишь флюид.

Не тот ли флюид Лилит Даниялова тогда уловила: она не ласточка!

* * *

Женщина пришла в хижину Кун-цзы и спросила, чем многожёнство отличается от многомужества.

Кун-цзы поставил перед женщиной пять чайников и пять чашек. Сказал:

– Наливай чай в пять чашек из одного чайника. Нравится?

– Нравится, – согласилась женщина.

– А теперь, наоборот, лей в одну чашку из пяти чайников. Нравится?

– О-о, ещё больше нравится! – призналась женщина.

– Дура! – громко огорчился Кун-цзы. – Такую притчу испортила!

* * *

Всем известное:

«Медовая ловушка» – термин. Ласточка (или ворон) используется разведками для разработки объекта – соблазнение, компрометация с целью вербовки в дальнейшем.

Не каждая (не каждый) сгодится на роль ласточки (или ворона). Ну, воронов пока в сторону. Мужчина урод уродом, а вдруг сердцеед. Вот Бельмондо… Примеры можно множить. Не нужно множить. Про воронов отдельный разговор. Не о них сейчас. О ласточках. Тут будьте добры, чтобы и красавицы, и умницы. И, да: будьте добры. То есть три непременных условия. Четыре! Оно, четвёртое: не забыться! всего лишь работа! См. где-то выше.

Четыре непременных условия. Поди соблюди.

Но! Не можешь – научим. Априори отметаем: не хочешь – заставим. Иначе не ласточка получится, а чёрт-те что. И сбоку бантик.

Значит, во-первых – учиться, во-вторых – учиться, в-третьих – учиться. Чтобы эта наука не оставалась мёртвой буквой, чтобы входила в плоть и кровь, превращалась в составной элемент быта вполне и настоящим образом.

Вот! Составной элемент быта и настоящим образом!

Извольте, курсистки, на лекцию – нагишом. Да, совсем-совсем. Что непонятно? Шкафчики в коридорчике.

Затем переходим к водным процедурам. Да, к совместным водным процедурам, с мужчинами. Да, впервые вижу, но потрите спинку, пожалуйста. Теперь – не спинку. Теперь – он вам. И не спинку – тоже. Не дышите глубже, не волнуйтесь. Интимная техника – следующее занятие.

Вот оно. Прослушайте курс от содержательниц подотчётных борделей. Кто-то что-то не усвоил досконально?

Переходим к практике. Все в зал. Да, все. И одновременно. Разбираем наставников. Hardcore-sex? Он самый. Но не порно как таковое. Скорее урок анатомии. На спортивных матах. Вот, во-от! Ласковей! Не сжимай сильно, мы этого не любим. Умничка. Теперь покажи язык. Теперь… Глубже, интенсивней. Ещё, ещё! Смелей, смелей! Да подавись ты! Во-от!.. Всё при всех и при участии остальных.

Век живи, век учись. Ну, век – не век…

(Прим. По итогам разрядка у курсисток и у наставников крайне редка. Ещё не хватало, чтобы обоюдно. И это правильно. Не за тем упражнялись!)

Помимо «клубнички» – навыки самообороны, этикет, основы психологии.

Да, ещё! М-м, экзотика. Микрофон иной раз крепится в накладном соске. А таблетка-батарейка – непосредственно в… лоне, типа спиральки. Звуки му, муки зву… Экзотика? В плоть и кровь, в плоть и кровь!

И вот тогда только – ласточка. Пригодная к применению.

Ничего личного. Истинно, истинно говорю вам: лишь пройдя подобный курс, рождается ласточка. Верьте мне, люди! (Поверили?)

А что такого сказал?! Только всем известное, не так ли?

Всем известное – известно не всем. Ну, теперь – в курсе.

И доподлинно: Лилит Даниялова – никак не ласточка, ни в какой перспективе. Патамушта!

* * *

Анкету на смотринах – заполняйте, заполняйте. Ассистент боковым зрением: Даниялова. Не самая питерская фамилия. Плюс Лилит. Ах, вот ты кто, вот ты какая!

Ведь и раньше могли пересечься, чисто визуально. Когда на «мини-купере» мужа подбирала-подхватывала от Казачьих бань. Но Аврумыч с Максом несколько позже в избранную компанию попали, когда чета Данияловых переехала с Богатырского на Загородный, «над слоником». Всего-то ходьбы. Сиди дома, не гуляй сам приду.

То есть заочно уже вроде кое-что. Амин. У него жена, Лиля. Краем уха: «А я своей говорю: Лиля, лучше молчи! Говорит: молчу. Я ей говорю: лучше молчи!» Суровый горец. Реплику – в расслабленный трёп (о чём говорят мужчины, о чём ещё говорят мужчины?). И достаточно. Самоутверждение при шаткости.

Насчёт шаткости. Муж всегда узнаёт последним. Но перманентная ревность – да. Горец! Потому и то самое провокационное в квартале красных фонарей: «Тебя бы туда, на их место – как чувствуешь?» Так слегка, умозрительно. Всерьёз и не мысля о том, что жена в самом деле позволит себе. Не самоубийца же! Знал бы – убил! И её, и всех – при живом-то муже, горце! Да, он месяцами в отсутствии. Сборы, турниры. А она? Что за вопрос! Учится, читает книжки, телевизор смотрит, ждёт не дождётся. О! Звонок! Он! Ты! Наконец-то! Я так ждала, так ждала! Пойдём, пойдём! Погоди, хоть в душ сначала! Потом, всё потом! Исскучался? Исскучалась? А я-то! А я-то! Но душ… Давай в душе! Сумасшедший! Сумасшедшая! В душе и в душе.

И охотник вернулся с холмов. Только вернувшись к ночи домой изаглянув в знакомую комнату, найдёшь Любовь или Смерть, поджидающую тебя у очага; и самые прекрасные приключения – это не те, которые мы ищем.

Стивенсон. Роберт Льюис. Красиво. Называется «Реквием». Реквием!

Чужая душа. Потёмки.

Спрашивается, чего ей не хватало?! Какого хрена?!

Именно. Какого хрена? Pardonne moi за буквализм.

Нет, он хорош был, хорош! Даже избыточно хорош. Разве что монотонен, однообразен.

Опять ты мне эту икру поставила! Не могу я её, проклятую, каждый день есть!

– Другие, значит, могут, а тебя с души воротит?

– Секундочку! Какие – другие? Нет, говори, если начал.

– А не твоё кошачье дело!

Тоже верно. Мужчина полигамен. И не всяким моногамным требовать отчёта.

– М-м…моногамным? Уверен, мужчина?

– То есть?!

– Просто спросила.

– Нет, говори, если начала!

– Я? Начала? Вообще молчала. Всё лучше и лучше молчала. Закрывая глаза.

– На что?!

– Тебе видней.

– Что видней?! Что?!

– На что я закрываю глаза.

Вот и поговори с ней, с ними!

Апофеоз:

– И всё-таки! Зачем ты это сделала?

– Что из того, что я сделала, зачем?

Занавес.

Диалог виртуален. Или? Такой диалог состоялся – у Лилит с Амином?

Н-нет. При всём богатом воображении. Знал бы – убил! До последнего ласкал своё самолюбие горца: она не самоубийца же!

До последнего. Покушал осетринки. Ждала, готовилась. Кто виноват, что так получилось? Сама себя корит. И корит, и корит, и корит.

* * *

Потом случаем разговорились мы с ней.

Ну, как разговорились? Манипулятивные технологии. Агональная риторика.

Сейчас будет немножко сложно. Ленивый, пропусти:

Объект управляем через определённый речевой поток, вроде бы непринуждённый. Встраивание в сознание собеседника и подчинение с помощью слова. Наряду с реальными мотивами – квазиреальные мотивы. Внедрённые в сознание, действуют как реальные. К таковым относятся голод, жажда, усталость. Но не только. Внедрение квазимотива создает агональное поле. При работе с малыми аудиториями надо знать, куда внедрять квазимотив. Для больших аудиторий его нужно создавать. Принцип доминанты: человек слышит не то, что ему говорят, а то, что хочет слышать. Противоречащее квазимотиву отфильтровывается, пропускается только то, что его поддерживает.

Доступно? См. предупреждение: сейчас будет немножко сложно. См.: ленивый, пропусти. Дотошному: см. методички. Если допустят. Строго ДСП!

Типичная проблема агональной риторики: нельзя лгать, нельзя говорить правду, нельзя прекращать говорить. Три в одном!

И? Как быть?

Просто! (На практике очень непросто.) Затеять беседу, начать вещать о чём-то сакральном. Только не про Корсунь как центр всех цивилизаций! Ни в коем случае! Априори держишь слушателя за идиота – априори сам идиот или (мягче) дилетант. Любое сакральное, только не высосанная из пальца (?) исконная Корсунь! Любое другое!

Вот хотя бы семейные ценности! Сакрально по самые незапамятные! Ныне, присно, а там видно будет. Жена да прилепится к мужу своему.

Тема не хуже любой другой. Но не совсем деликатная, не совсем ко времени. Была молодая жена, теперь молодая вдова. Бередить, расчёсывать: прилепится, прилепится!

Ну, почему же! Весьма обширный список в утешение молодой вдове. Семейные ценности – овеществлённые. Хоромы с эркером «над слоником». «Двушка» на Богатырском. Фазенда на двенадцати сотках под Гатчиной. БMВ. Счёт в банке – полгодика подождать-то. Наследница. Иных нет…

Богато. В чисто английских детективах ради подобного наследства за это убивают сразу, даже днём!

Вась-вась, когда рыл до воды, так и сяк примеривал. Нужного размерчика не нашлось.

После убийства компетентные органы первым делом выясняют, причастен ли к преступлению супруг жертвы. Собственно, это всё, что нужно знать о браке.

Почему сие вошло в дюжину лучших анекдотов года? Почему – анекдотов?

Просто повезло ей. Дважды. Наследство – раз. Уцелела сама – два.

Муж – суровый горец. Знал бы – убил. «Зарэжу, зараза!» – дурная экзотика. Чемпион чемпионов, профи. Хрусть – и пополам. Кашпо в оранжерее переставляла, уронила, споткнулась, поскользнулась, схватилась. Все горшки на неё и посыпались. Видите (фото из дел № 5, 6, 7, 8), какой кавардак! Душераздирающее зрелище! Муж в шоке. Сразу после бани. Пришёл, увидел и – в шоке. Линия защиты вполне. Адвокаты попыхтят, боссы от большого спорта занесут. Глядь – условно…

К слову, насчёт чисто английского! Случись развод в Англии, так и так владеть бы ей всем имуществом, всем! Закон – dura! Одно «если», только одно! Если докажет, что первым изменил муж. Пусть оба в браке вели себя небезупречно. Чур, ты первый! Запятнала, запятнала! Чарлик попался!

Ну-ну. И чем кончилось для неё? Помним, любим, скорбим.

Тут, конечно, не Англия. Но: знал бы – убил! С иной мотивацией, чем английская-конспирологическая, но – убил бы.

По самому краю прошла. Ведь узнал. Почти.

А что она сделала? Что такого? Что из того, что она сделала, зачем?

Тоже верно! Всего лишь уравнялась.

Горцы, видите ли! Женщина, где твоя паранджа?! А сами – штаны на голую жопу, игнор трусóв из принципа! Что за принцип?! Нет, проветривают своё хозяйство – на здоровье! Хоть какая-то гигиена, санитария. Но жён-то гнобить?! Обычай, видите ли, предков! Покорно сноси, раз прилепилась.

Не-е-ет уж!

* * *

– Вот, Виталь, ты сказал: семейные ценности…

В креслах. Коротаем. Ещё бокальчик? А и не откажусь! Продолжаем разговор. Наука умеет много гитик. Агональная риторика есть наука. Главное – начать. Потом – углубить.

– Или ты меня не слушаешь?

– Весь внимание! Нет, не отвлекаюсь. Предельно заинтересован.

– Вот ты сказал: супружеская верность. Для тебя это сакрально, да?

– Ещё б!

– Не ври! Откуда тебе знать! Ты же закоренелый…

– Книжки читал, книжки.

– Опять не ври!

– Что, не читал?!

– Читал-читал, верю. Иначе б тут не сидел.

– Так! Я встал и пошёл! Отсюда!

– Валяй дурака, валяй. Но не здесь, будь добр. У себя там – ради бога. Здесь – не надо. Сиди, говорун. На чём я остановилась? Ах, да! В книжках – с точностью до наоборот. Не будь измены как интриги, не было бы книжек, львиной доли книжек. Согласен?

Согласен. И?

* * *

Ну, слушай!

Значит, мужская измена: раз плюнуть! а чо?! Полигамен. Тогда как женская измена: спаси-сохрани, убью гадину! Моногамна. Кто сказал, кто? Ах, учёные? Те самые загадочные британские учёные, которые постоянно утверждают? Спасибо, не надо британских учёных.

– Теперь представь… М-м, тебе, Виталь, цензурно или нецензурно?

– М-м, цензурно, чтобы нецензурно угадывалось.

– Дай мне подумать, пару минут.

– Даю. Ещё бокальчик?

– А то!

– Время истекло!

– Зануда! Хорошо, как тебе древние китайцы?

– В бесконечном восторге от них. Сунь-вынь, сунь-вынь!

– Пору-у-учик! Фу!

– Майор же.

– Майо-о-ор, фу!

– Виноват!

– Да уж!

– Лиль, не тяни. Давай, на худой конец, тогда хоть в манере твоей колоноки в «Секс и!», что ли.

– Скажешь тоже! Там – баловство, а тут – философия.

– О как!

– Ото так!..

И уже сговорились на древних китайцах. Значит, Инь-Ян.

Инь – цветок лотоса (то же пещера божественного лотоса).

Ян – нефритовый стержень (то же могучий воин).

То и дело пребывает могучий воин в своей пещерке божественной, живёт он так. К обоюдному удовольствию. Но вдруг! Занесло в гости, в другую пещерку. Сам не понимает, каким образом. Обильное возлияние, неявный (явный!) зов, отказать неудобно. Вкусил. Отдал должное. Но – почти за полночь. Домой-домой! Жаль. Увидимся? А как же! Созвонимся. Всё было великолепно, никогда так не было! Но – домой! Обои отклеиваются, кран подтекает, ремонт пора. Тем не менее домой!.. Какие угрызения, какая вина?! Теперь и в гости не сходить? Вернулся даже не за полночь! Ну, за полночь. Но не под утро! Под утро? Мосты, мосты. Вернулся, главное! Никто сюда не заходил? Во-о-от, а тут я, могучий воин. Только сначала бай-бай, а потом… Спи, моя радость, усни.

Другое дело (совсем другое!), когда и если могучий воин усталый-но– довольный возвращается в свою (в свою!) пещеру божественного лотоса и обнаруживает: здесь был вор! Был, был! Всё переворошил, в каждом уголке пошарил, ещё липкую лужу посреди гостиной оставил. Такой смачный плевок в душу! Такая бессильная свирепость! И такое омерзение, такое! Всё! Дверью хлоп и – никогда больше в тот дом, бывший твой!

– Похоже?

– Ну… да. Типичный Ян.

– Угу. А теперь – с другой стороны. Со стороны Инь. Вот я – Инь.

Моя божественная пещерка – она моя! Мой дом! Кого хочу, того пускаю. Ты, могучий воин, что-то зачастил по гостям? Твоё право. Ну а я люблю гостей принимать. И не всякого приму. Только того, кто меня радует и сам рад. Бескорыстно. Моё право. Никакого расчёта, просто всем им в моём доме хорошо. Ах, ещё и всем им?! Да! Всем им! Со счёта не сбилась. Просто не считала!.. И начхать на драные обои, текущий кран, запустение.

В доме-то всё большее запустение, когда хозяин… не сказать реже стал, но какой-то не такой стал. Могучий воин по-прежнему, но после каких-то уже битв, одержанных побед. Юрк – в СВОЮ пещеру божественного лотоса. Что могучий, то могучий. И – мнительный: кто тут был, пока меня не было, кто?! Какое твоё дело! Спи давай. Не строй из себя. Тем более из меня. Дрыхни.

– И как тебе такое, Виталь?

– Ну, Инь, да. Но, м-м, нетипичная. Отчасти.

– От какой именно части?

– Право, теряюсь.

– То есть всякая Инь для тебя – трёх разновидностей, не более. Смиренно верная. Холодно продажная. И неуёмно жаждущая. Иначе и проще говоря: жена, путана, Ѣ. Четвёртого не дано. Хочешь поговорить об этом?

– Только поговорить?

– Виталь! Ви-та-лик! Не порть вечер, хер майор.

– Нет, я не прочь ещё поговорить, если иного не дано.

– Иного не дано. И не будет дано. И never say never[3]3
  never say never (англ.) – Никогда не говори никогда. (Примеч ред.)


[Закрыть] – не-а!

– Я безутешен!

– Вот умничка!

* * *

Поговорили, называется. О сакральном.

– Ещё бокальчик налей?

– Сомлеешь.

– Не дождётесь! Шампусик меня только бодрит. Организм так удачно устроен. Сегодня ещё творить и творить. Граничу завтра до девяти ноль-ноль – сфинксов зомбирующих вынь да положь.

– Сфинксов?

– Даже не вникай! Я не брежу. Прочтёшь потом. Если захочешь. В «Талисмане». Сначала эту муру надо сотворить.

– Ночь, гм. Глубокая.

– Когда творить, если не ночью? Никто не мешает…

О-о, потягушечки! Просто выше сил! В ванную?

– Ступай, Виталь, ступай. Не в ванную! Вниз, к себе, на пост. Не умножай сущностей. Храни меня, мой талисман.

Храню. Охраняю. На страже. Ночной портье, Ѣ!

Талисман, значит? Нечто магическое, приносит удачу и счастье владельцу оного.

* * *

Способна. Что есть, то есть. На многое.

На зомби-сфинксов.

На грифонов-стражей.

На барсов-лизунов.

На (ближе к теме, ближе!) откровения в глянце «Секс и!» (Sexy!).

Всё так.

Но никак не ласточка, никак.

Ибо ключевое: «…не всякого приму. Только того, кто меня радует и сам рад».

Вот оно, вот оно.

Засим: в качестве классической ласточки – непригодна.

Dixi!

* * *

P. S.

Ещё не всё я dixi[4]4
  Dixi (лат.) – я сказал. (Примеч ред.)


[Закрыть].

В качестве сакрального избрал бы не семейные ценности как повод! Хоть ту же мифическую Корсунь – с колоколом в глубокой ночи. Буратино там снимался, за верёвочку дёргал – на Поле чудес, в Стране дураков, первичный центр всех цивилизаций.

P. P. S.

Или потом как-нибудь Лильке подкинуть эту тему? На две полосы в «Талисмане» распишет: о, Корсунь, о! Шлак, но народ поверит.

P. P. P. S.

Лильке народ верит. Даже про сфинксов, про грифонов, про барсов-лизунов. Народу не нужны нездоровые сенсации, народу нужны здоровые сенсации.

Дык – нате!

На кураже, от её щедрот – колонку-другую в глянец «Секс и!» (Sexy!). Под псевдонимом. Снежана Б., Кристина Х., Алиса Ж. Откровенный троллинг. Любезное сердцу лёгкое баловство – для умственного релакса.

Но платят. И ка-ак!

Гранич охотно готов изображать неведение. Чтоб его ценные кадры на стороне подрабатывали? Да никогда! От добра не ищут добра. За всем и за всеми не уследишь. И надо ли?

* * *

В этой стране стало страшно жить. Недавно случайно нашла в интернете базу данных поиска людей http: //syim.com/baza. И главное, сделали вроде как для поиска утерянных родственников. Но здесь вся информация о каждом из нас: переписки с друзьями, адреса, телефоны, место работы, и, что самое страшное, есть даже мои обнажённые фото (правда, не знаю откуда). В общем, испугалась очень. Но есть такая функция, как «скрыть данные». Воспользовалась и всем советую не медлить. Мало ли, что эти придурки могут сделать дальше!