Текст книги "Заговор против Ольги"

Автор книги: Андрей Серба

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

27

Не успел Индульф, пронзенный русским мечом, рухнуть на землю, как Хозрой юркнул в толпу и, работая локтями, начал выбираться с княжеского подворья. Почти все горожане присутствовали на княжьем судилище, улицы города были пусты, и ему удалось незаметно проскользнуть в избу, занимаемую ярлом. Там, забившись в самый дальний и темный угол, он дождался Эрика, вернувшегося в самом мрачном расположении духа с княжеского застолья.

– Челом тебе, великий ярл, – заискивающим тоном встретил его Хозрой, отвешивая низкий поклон.

– Это ты, проклятый искуситель? – зло процедил сквозь зубы Эрик, шагнув к хазарину. – Благодаря тебе меня, непобедимого ярла, гонят из Полоцка как последнюю собаку. Погоди, сейчас ты у меня получишь за все.

Хозрой испуганно замахал руками, попятился к противоположной стене комнаты.

– Погоди, славный ярл, не торопись. Все идет, как и должно идти. Выслушай меня внимательно.

Остановившись, Эрик мрачно глянул на Хозроя.

– Говори. Но смотри, как бы эти слова не стали последними в твоей жизни.

Хазарин согнал с лица подобострастную улыбку, его глазки колюче и настороженно уставились в лицо варяга.

– Русы сказали тебе: либо под киевское знамя, либо домой в Свионию. Так, ярл?

– Да. Меня, перед которым не мог устоять в бою ни один враг, вышвыривают из города, как паршивую овцу из стада, – вскипел Эрик. – И мне пришлось стерпеть, не загнав унизительные слова обратно русам в глотку!

– Потерпи, могучий ярл, час мести не так далек, как тебе кажется. Все зависит лишь от тебя. Но куда ты надумал уйти из Полоцка?

– Еще не знаю. Мне нечего делать на нищей родине, но у меня нет желания и проливать кровь викингов за киевскую Ольгу. Я не верю в долговечность ее пребывания великой княгиней, и потому мне вдвойне ненавистна мысль о подчинении женщине.

– Я тоже сомневаюсь в способности женщины править столь обширной и могучей страной, как Русь. И, поскольку власть женщины-княгини слаба, надо не упустить этого случая. Посланец Ольги тысяцкий Микула разрешил тебе следовать по Днепру в Русское море – воспользуйся данной возможностью. А когда будешь проплывать мимо Киева – захвати его и провозгласи себя великим князем. Разве не достоин ты этого?

Эрик пренебрежительно фыркнул.

– Это не так просто. Русы умны и осторожны, не дадут они обвести себя вокруг пальца. Чтобы решиться напасть на Киев, надо быть полностью уверенным в успехе. А у меня подобной веры нет.

– Зато она есть у меня. Полянские дружины, в том числе и киевская, под водительством княгини Ольги еще в древлянской земле. Мне известно, что в городе почти не осталось воинов. Зато в нем находятся мои верные люди, которые помогут твоим викингам захватить Киев. Тогда конунгом всей необъятной Руси станешь ты, славный ярл, и полоцкий князь Лют сам приползет к тебе на коленях, моля о пощаде.

Зажав бороду в кулак, Эрик некоторое время раздумывал.

– Хорошо, хазарин, я поступлю так, как ты советуешь. Захвачу Киев, а если Русь не признает меня конунгом, призову на помощь тевтонов и ляхов, посулю полоцкую и новгородскую землю Свионии, и под мое знамя встанут новые тысячи викингов. Я залью Русь кровью, но не выпущу из своих рук стол великих киевских конунгов.

– Великий хазарский каган тоже поможет тебе, славный ярл, – заметил Хозрой.

Глубокие морщины на лбу Эрика разгладились, взгляд потеплел. Он начал возбужденно шагать из угла в угол.

– Не вечером, а уже в полдень я покину город. И горе половчанам, изгоняющим сейчас меня со своей земли. Когда стану конунгом всей Руси, они заплатят мне за все.

Осторожно приблизившись к Эрику, Хозрой тронул его за плечо.

– Великий ярл, у меня к тебе просьба. Поскольку небо даровало победу киевлянину, а не викингу, князь Лют признал меня виновным в смерти дротта и объявил на меня охоту, как на дикого зверя. Помоги мне незамеченным выбраться из города.

Эрик, уже забывший о своем недавнем дурном настроении, весело рассмеялся.

– Страшишься кары полоцкого князя? Напрасно. Вещунья Рогнеда нагадала, что тебя поглотит водная бездна. А раз так, костер русских волхвов или княжеская яма с голодными волками тебе не опасны. Бойся воды, а от людей тебя сберегут боги.

– Я не верю бредням этой полоумной старухи, славный ярл, – ответил Хозрой. – Я еще пригожусь тебе, а потому помоги мне. Сегодня вечером я должен встретиться со своими рабами и отправиться в Киев, дабы содействовать успеху задуманного нами дела.

– Утром мои викинги выведут тебя из города.

28

С первыми лучами солнца слуги ярла спрятали Хозроя в телеге среди мешков с провизией, накрыли мешковиной и вывезли через крепостные ворота за город. Остановившись у реки, где викинги снаряжали в путь лодии-драккары, старший из слуг незаметно выпустил хазарина в лес.

К трем дубам на берегу Двины, где его должны были поджидать рабы, Хозрой вышел в темноте. Затаился в кустах и трижды ухнул филином. Услышав в ответ протяжный волчий вой, направился на звук. Из высокой травы поднялась фигура в плаще, склонила в низком поклоне голову и быстро двинулась к реке. Хозрой последовал за ней. В густом тальнике под высоким глинистым берегом был укрыт челн, на веслах которого сидела еще одна фигура в темном плаще с наброшенным на голову капюшоном. Встретивший Хозроя челядник протянул руку, помогая шагнуть в качающийся на волнах челн.

Рабы дружно ударили веслами по воде, лодка отошла от берега, выплыла на быстрину.

Приятная истома разлилась по телу хазарина. Все, что надлежало свершить в Полоцке, сделано, все тревоги остались позади. Теперь быстрее в Киев, где он нанесет Руси свой последний и самый страшный удар. Скорее, как можно скорее! Но почему так медленно гребут рабы?

Челядник, встречавший Хозроя на берегу, отложил в сторону весло, сбросил с головы капюшон плаща.

– Хазарин, узнаешь ли меня? – прозвучал над водой его голос.

Хозрой, словно ужаленный, вздрогнул. Не веря своим ушам, во все глаза уставился на гребца. Что это – сон, чары колдуньи? Прямо перед ним на скамье сидел тот самый русский сотник, что был на постое у Любавы и которого по его приказу рабы-германцы обманом захватили на лесной тропе после рыбалки. Но ведь он велел его убить, и кости этого руса сейчас должны гнить в земле. Так отчего он жив, почему сидит в одном челне с ним?

Воскресший из мертвых сотник раздвинул губы в усмешке.

– Вижу, ты узнал меня, хазарин. А потому должен знать, что ждет тебя.

Он кивнул второму гребцу, и тот, оставив весла, наклонился над днищем челна. С трудом вытащил из-под скамьи большой просмоленный рогожный куль, в котором углежоги доставляли из лесу к кузням древесный уголь. Раздвинул широкую горловину, и Хозрой с содроганием увидел внутри куля трупы обоих челядников. Выхватив из ножен кинжал, сотник приставил его к груди Хозроя.

– Там и твое место! В куль!

Хозрой в ужасе соскользнул со скамьи на днище, встал на колени, с мольбой протянул к русу руки. Неужто сбывается зловещее предсказание вещуньи Рогнеды и его смерть уже рядом? В том черном клубящемся водовороте, что извивается и вихрится у самого борта, обволакивая сидевших в челне туманом из мелкой водяной пыли.

– Пощади! Говори, чего желаешь, я сделаю все! Хочешь, дам тебе золота столько, сколько сможешь поднять? Только пощади!

В лице сотника ничего не изменилось.

– Молишь о прощении, хазарин? Зря… Ты не только мой враг, а недруг всей Русской земли, и потому тебе не может быть пощады. Так получи, что заслужил!

По знаку Ярослава второй русич схватил Хозроя за ворот, с силой отодрал от днища челна, швырнул в распахнутую горловину куля к мертвым рабам. Хозрой в последний раз увидел круглый диск луны, заливающей неживым светом гладь реки, затем горловина запахнулась и хазарин услышал скрип, с которым ее затягивали кожаным шнуром. Мгновение – и куль с плеском исчез в омуте.

– Подождем, – сказал Ярослав, кладя на колени лук – Я не допущу ошибки, которую хазарин совершил со мной в овраге…

В появлении сотника не было ничего загадочного. Его хватились у Любавы сразу же, как только пришли с уловом два других дружинника, рыбачивших с ним. Решив, что Ярослав попросту где-то задержался и прибудет позже, все спокойно поужинали и легли спать, и лишь ночное нападение варягов заставило по-новому воспринять исчезновение сотника. Взяв пса убитого дротта, дружинники вернулись на берег реки, откуда Ярослав один ушел к Любаве, дали понюхать собаке плащ сотника, оставленный им утром у девушки, и пустили по следу. Так был найден и спасен Ярослав. Это после его рассказа тысяцкому Микуле о всем виденном и слышанном у костра был встречен и уничтожен на поляне у Черного болота отряд викингов, это он с помощью пса дротта выследил и обезвредил у Двины челядников Хозроя и встретил вместо них хазарина…

Поверхность реки оставалась неподвижной. Как и прежде, слабо шумел и клубился водяным туманом бездонный омут, ничто не напоминало о принятом им даре. Сотник отложил в сторону лук, взял в руки весла.

– В путь, друже. Мы должны быть в Киеве раньше варягов.

29

Хазарская конница шла на рысях. Старый хан Узбой, не первый раз совершающий набег на Русь, вел ее только по ночам, сверяя маршрут по звездам и по ему одному известным степным приметам. Приказ, полученный им от самого кагана, был короток и ясен: внезапно напасть на Киев, уничтожить и сжечь его и также внезапно уйти в степь. Кагану на сей раз не нужны русское золото и драгоценные меха, не прельщают его даже светлотелые и голубоглазые красавицы-славянки и толпы сильных и трудолюбивых смердов-полонянников. Кагану требуется просто стереть с лица земли Киев, вызвав этим недовольство русов княгиней, ушедшей против древлян и оставившей стольный град всей Руси на произвол судьбы. А всякие смуты на Русской земле лишь на руку кагану, мечтающему сейчас о подчинении славян великой и могучей Хазарин.

На третий день пути хан велел позвать к себе сотника Савла.

– Ты знаешь степь не хуже меня, – сказал Узбой, – знаком и с русами. Не сегодня-завтра мы должны встретить их заставы и дозоры, стерегущие Русь от набегов. Скачи со своей сотней вперед, и пусть ни одна русская застава не даст сигнала об опасности.

Сотник согнул спину в низком поклоне.

– Твое решение мудро, славный хан. Я понял тебя, а потому не тревожься: все будет сделано, как ты сказал…

Первый русский сторожевой пост хазары обнаружили уже на следующий день. На вершине степного кургана стояла высокая дозорная вышка. На ней под навесом была сложена готовая каждую минуту вспыхнуть куча сухого валежника, рядом с которой виднелась большая охапка сырой травы. К коновязи сбоку от вышки были привязаны две оседланные лошади. На смотровой площадке вышки маячила пара русских дозорных с копьями в руках. Остальные русы должны быть группами рассыпаны по степи, именно они обязаны сообщить на вышку о замеченной опасности. Тогда на смотровой площадке вспыхнет огонь, на него сверху будет брошена влажная трава, и в безоблачное небо поползет густой столб дыма, сообщая следующему посту о надвигающейся на Русь угрозе. И так, от поста к посту, тревожная весть примчится в Киев. Но чтобы этого не случилось, и выбросил опытный хан впереди орды быстрые незаметные щупальца – поднаторевших в набегах конников своего лучшего сотника.

Спешившись, хазары осторожно подползли в высокой траве как можно ближе к вышке. Еще немного, и тогда они окажутся у подножия кургана, там, где из предосторожности трава была выкошена. И тут тревожно заржали русские кони. Дозорные тотчас насторожились, один из них склонился над сложенным валежником. И хотя до русов оставалось еще не меньше трехсот шагов, хазары вскочили на ноги и выпустили по ним стаю стрел. После чего изо всех сил бросились к вышке, над которой уже тонкой, едва заметной струйкой вился дым. Дозорные, оставив копья, прямо со смотровой площадки прыгнули на лошадей, забросили за спину щиты, на скаку стали рвать из сагайдаков луки.

Хазары не преследовали их. Зачем? Предполагаемые дороги к следующему посту были ими предусмотрительно перекрыты, так что русы, лишенные возможности предупредить товарищей, не представляли никакой опасности. Ну а что можно взять в качестве добычи с этих дозорных, хотя и смелых, но простых воинов? Изрубленную в бою кольчугу, залитую кровью рубаху, стоптанные и потертые стременами сапоги? Зато можно было легко получить в горло метко пущенную стрелу, удар в грудь острым прямым мечом или дробящей кости тяжелой палицей-булавой. Нет уж, пусть русы скачут куда угодно, хазарам не до них. Главное сейчас – не дать разгореться огню… Несколько степняков, взобравшись на смотровую площадку вышки, руками и ногами разбросали костер, тщательно затоптали тлеющие ветви.

Сотник Савл довольно прищурил узкие глаза, потер руки. Первый сторожевой пост – самый опасный. Другие дозорные, надеясь на товарищей с расположенных впереди вышек, будут менее осторожны и бдительны. И взмахом короткой ременной нагайки он послал конников вперед, где, по его расчетам, должен находиться следующий русский дозор.

В одном переходе от Днепра хан велел остановиться. Сотник Савл сделал свое дело: ни один сигнальный русский костер не загорелся. Русь не знала о приближении к ее границам степных воинов. Завтра утром, проведя ночь на берегу безвестной речушки, притоке Днепра, отдохнувшая хазарская конница полным наметом, уже нисколько не таясь, понесется на Киев. И ничто не спасет славянский град, не отведет занесенной над ним кривой вражеской сабли.

30

В небольшой укромной бухточке Днепра расположились у берега несколько десятков варяжских лодий. Их паруса бессильно обвисли, весла были вытащены из воды. Яркая луна заливала желтым светом речную гладь, подступающий к самой воде лес. Вокруг догорающих костров, на скамьях лодий, прямо на брошенных на песок плащах, спали викинги. За их плечами был долгий, утомительный путь из далекого Полоцка почти до самого Киева. Ведь до стольного града всей Руси им оставалось всего полдня плавания.

Кроме не смыкающей глаз стражи не спал в шатре и ярл Эрик с двумя ближайшими сотниками-единомышленниками. Напротив варягов стоял высокий, сутулящийся человек. Он до подбородка был закутан в старый дырявый плащ, верхнюю часть лица скрывала надвинутая на самые глаза облезлая шапка.

– Говори, трел, – произнес Эрик. – Что велел передать мне твой хозяин?

– Он ждет тебя, славный ярл, и готов сделать все, что ты прикажешь. Но прежде он хотел бы знать, что ты задумал.

– Мне нужен стол великих киевских конунгов. И твой хозяин должен помочь мне занять его.

– Ты, как никто другой, достоин этого, светлый ярл. Но прежде чем стать великим князем Руси, надобно взять Киев. А русы никогда не отдадут его без боя. Каковы же они в битвах, ты должен знать без чужих подсказок… Ты решился на трудное дело.

– Я хорошо знаю русов, трел, – высокомерно ответил Эрик. – Но мне известно и то, что в Киеве сейчас всего три сотни воинов. Остальные ушли с княгиней Ольгой под Искоростень и до сих пор не вернулись оттуда. Это сообщил мне вчера варяжский купец, плывущий по Днепру из Царьграда на родину. Еще он сказал, что русы в Киеве ниоткуда не ждут беды и потому беспечны.

– Варяжский купец поведал тебе только половину правды, славный ярл, – спокойно прозвучал голос человека в плаще. – Да, в самом городе лишь три сотни дружинников, и вчера к ним присоединились сотни тех, что прибыли вместе с тысяцким Микулой из Полоцка. Но мало кто знает, что еще несколько дней назад из-под Искоростеня возвратилась конница воеводы Ярополка. Где она сейчас – неведомо никому. И только боги знают, ярл, кто кому готовит западню: ты русам или они тебе.

Эрик с нескрываемым презрением посмотрел на человека в плаще.

– Без риска не бывает удачи, трел. Ты потому и стал рабом, что был плохим воином. А раз так, мне не нужны твои советы. Лучше запоминай то, что передашь хозяину. Я не собираюсь лить кровь викингов на киевских стенах, а возьму город хитростью. Завтра часть моих воинов будет на киевском торжище. Пусть твой хозяин тайно спрячет пять десятков из них в самом городе. Ночью ты проведешь по лесу три сотни викингов к Жидовским воротам, и мы нападем на них одновременно снаружи и из самого города. А когда разгорится бой у ворот, остальные варяги ворвутся в Киев со стороны Днепра. Все понял, трел? Ничего не перепутаешь?

– Ничего, славный ярл. Передам хозяину все сказанное тобой слово в слово.

Эрик указал рукой в сторону выхода из шатра.

– Ступай, трел. Встречайся с хозяином, а с закатом солнца снова будь у меня. Спеши, не теряй напрасно времени.

Человек в плаще отвесил ярлу низкий поклон и шагнул к выходу. Едва за ним задергался полог, один из сотников, в течение всего разговора не спускавший глаз с раба, обратился к Эрику.

– Ты уверен, что это тот человек, о котором говорил Хозрой?

– Ты о ком, Рогнар? – удивился ярл. – О рабе? Но от кого он может быть еще?

– Это не трел, – убежденно сказал Рогнар. – Я сам имею рабов, видел их в империи и у себя на родине. Поэтому могу смело утверждать, что говоривший с нами никогда не был рабом. Я заглядывал ему в глаза, вслушивался в голос, не упустил ни одного его движения – и не обнаружил в нем ни единой приметы раба. Больше того, этот человек чувствовал себя равным нам, лучшим из викингов.

– Он назвал тайное слово, известное лишь мне и Хозрою, – заметил Эрик.

– Только поэтому он и ушел живым, – угрюмо процедил сквозь зубы Рогнар. – И все-таки что-то настораживает меня в нем, не позволяет верить до конца. Мне кажется, что я уже где-то или видел этого человека, или слышал его голос. А я редко ошибаюсь.

– Может, ты встречал его у Хозроя? – предположил Эрик. – Или сталкивался с ним в империи? Ведь рабы меняют хозяев так же часто, как золото кошельки.

Рогнар отрицательно покачал головой.

– Нет, я никогда не запомнил бы раба. Для меня они все одинаковы и не имеют собственного лица и голоса. Повторяю еще раз: этот человек такой же трел, как и все мы, здесь присутствующие.

– Ты преувеличиваешь, – вступил в разговор другой сотник. – Может, раб просто похож на кого-то? А поскольку ты слишком долго смотрел на него, тебе и примерещилось невесть что.

– Возможно, – нехотя согласился Рогнар. – И все-таки при виде его моя рука сама тянулась к мечу. А голос крови еще ни разу не обманывал меня. Этот человек принесет нам беду.

– Пустое… Что может сделать нам жалкий трел?

– Предать. Раб – это говорящее животное, а ведь даже собака иногда кусает своего хозяина. Ушедший трел может открыть наш тайный замысел киевлянам.

Эрик задумался.

– Ты прав, Рогнар, – сказал он. – Золото – великий искуситель, тем паче для ничего не имеющего раба. Но неужто из-за твоего необъяснимого страха мы должны отказаться от возможности малой кровью захватить Киев?

– Нет, поскольку это наш единственный способ взять город. Давай доверимся трелу, только не полностыо. Мы сказали, что будем штурмовать Жидовские ворота, а на самом деле нападем на Ляшские.

– Так и поступим.

– Еще, ярл. Знаю, что ты не раз охотился с покойным князем Игорем в этих местах. Может, сможешь вывести нас к Ляшским воротам и без трела?

– Вряд ли. Последний раз я был здесь три года назад. Да и разве я пытался когда-либо запомнить чужие лесные или охотничьи тропы? Так что без помощи раба не обойтись никак.

– Значит, пусть нас ведет трел. Но горе ему, если он снова вызовет мои подозрения.

31

Приближался самый тревожный утренний час — время между зверем и собакой. Минуты, когда волк, хозяин ночной степи, отступал перед рассветом от человеческого жилья, уступая на день господствующее место собаке, а та, трусливо поджав хвост, еще боялась покинуть защитника-человека. В эти мгновения степь ничья. На ее равнинах царят покой и тишина, все сковано непробудным сном.

Воевода Ярополк положил руку на холку коня, продел ногу в стремя. Окинул взглядом стоявших против него тысяцких.

– Готовьтесь, друга! И пусть ни одного хазарина не минует русский меч!

После неудавшейся попытки внезапным налетом захватить Искоростень тридцать сотен всадников великокняжеской дружины были тайно возвращены обратно к Киеву и переброшены за Днепр, в степь. Опытные Полянские воеводы всегда помнили, какие ненадежные соседи у Руси с востока и юга, а поэтому конница Ярополка должна была стать прочным заслоном на возможных путях печенегов или хазар. Дозорные воеводы давно уже следили за хазарской ордой и неотступно шли за ней следом. Это по его распоряжению русские сторожевые посты, дабы усыпить осторожность степняков, не зажгли сигнальных костров и дали недругу беспрепятственную дорогу к Днепру. Теперь, когда орда чувствовала себя в полной безопасности и отдыхала перед броском на Киев, расчетливый Ярополк решил дать ей бой на уничтожение.

Предрассветную тишину расколол топот сотен копыт, громкое ржание, звон оружия. Сметая на пути дремлющие хазарские секреты, на спящую орду обрушилась лавина всадников. Пройдясь по полусонным, ничего не понимающим хазарам копытами лошадей и клинками мечей, напавшие конники достигли берега реки. Здесь они разделились на две части и поскакали назад, отсекая пеших ордынцев от их лошадей, выстроились сплошной стеной между хазарским лагерем и отпущенными на ночные пастбища табунами.

Протирая на ходу заспанные глаза, хан с обнаженной саблей в руке выскочил из шатра, уклонился от просвистевшей рядом с ухом стрелы. То, что он увидел, заставило его оцепенеть. Два тесных строя конных зажали его воинов с двух сторон и отсекли от лошадей. Привстав на стременах, чужие всадники засыпали мечущихся между ними хазар ливнем стрел. А со стороны степи, уперев фланги в ряды своих конников, уже надвигались плотные шеренги пеших воинов, неся впереди себя частокол острых копий. В сером предутреннем полумраке хан сразу узнал так нежданно свалившегося ему на голову врага – это были русы.

Отбросив саблю и упав на колени, хан протянул к небу руки, издал протяжный вопль, похожий скорее на волчий вой. Так воет матерый степной хищник в предчувствии скорого конца.