Текст книги "Меж двух вулканов. Боевые действия в центре Бородинского поля (Бородино. Хроника сражения)"

Автор книги: Андрей Попов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

"В это время,– пишет Меерхайм, — мы находились в нескольких сотнях шагов от подножья крутой возвышенности, на которой располагалась горящая деревня Семеновская с ее укреплениями, батареями и массами пехоты. Вплоть до подножья названной высоты местность постепенно понижалась, но не очень крутыми склонами, и завершалась... оврагом с довольно широким и ровным дном, поросшим справа от нас небольшим кустарником". Выставленная на этой позиции французская кавалерия несла чувствительные потери от огня русской артиллерии, в частности, и дивизии Пажеля, «поскольку она, вследствие своего расположения, составляла как бы стрельбищный вал позади артиллерии». "Едва мы вышли в линию, - вспоминал Био, - как началась канонада. После второго выстрела я увидел, как перед нашим фронтом пронеслась лошадь, всадник которой опрокинулся на ее круп; я узнал бедного полковника Дезира (командир 11-го конно– егерского полка – А.П.), которому русское ядро снесло череп. С этого момента нас беспрерывно осыпало гранатами, ядрами и картечью".Был тяжело ранен в левую руку адьютант Пажеля капитан Добентон, множество людей было убито. Жестоко пострадал от огня и 4-й корпус. Генерал Х.Лепель, ехавший на маленьком жеребце и одетый весьма изысканно, как на параде в Касселе, был тяжело ранен в левую руку; командование вестфальской бригадой принял полковник К.Бастинеллер. Были тяжело ранены командиры полков Цастрова Ф.Трютчлер и 1-го вестфальского П.Гильза, погиб шеф эскадрона И.Яблонский и ординарец Латур-Мобура М.В.Бидерман. Под самим генералом, который выехал далеко вперед, чтобы осмотреть русские позиции, была убита лошадь. По свидетельству Лейссера, Латур-Мобур «совершенно спокойно остался стоять со скрещенными руками рядом со своей убитой лошадью, под смертоносным огнем отдавая приказы, пока ему не подвели другую». Находясь на этой позиции, саксонцы видели слева от себя атаку на курганный редут (атака Ш.А.Бонами произошла около 9 час. - А.П.), "следовательно,- справедливо заметил Шрекенштейн, - между нами и вице-королем оставалось незанятым очень значительное пространство ".

«И совсем уж была наша победа...»

Отрезок времени между 9 и 9.30 час. был, вероятно, самым критическим в ходе сражения. По мнению французов, в частности Пеле и Гурго, в 9 часов победа была у них почти в руках, поскольку они завладели двумя главными опорными пунктами русских: Семеновскими укреплениями и центральным редутом. Взятие этого редута, – писал полковник Л.Гриуа, – это – "героический успех, который, как нам казалось, решил победу, разрезав центр неприятеля и разделив два его крыла... Успеха можно было добиться в 9 часов утра, после взятия большого редута ".

В этих оценках, впрочем, не учитывается состояние русской армии, которого французы тогда в точности не знали. Между тем Багратион, видя дальнейшее наращивание неприятельских сил перед своим фронтом, обращается за помощью теперь уже к Барклаю и Кутузову. Барклай сообщает, что уже в самом начале сражения «князь Багратион потребовал подкрепление; к нему отправлен был весь 2-й пехотный корпус и вскоре потом по вторичной его просьбе гвардейские полки: Измайловской, Литовской и Финляндской». Примерно около 8 часов был отдан приказ К.Ф.Багговуту выступить на левый фланг; в 8 часов выступила 17-я дивизия, через полчаса – 4-я. Примерно в то же время К.Ф.Толь, по приказу М.И.Кутузова, направил к Багратиону три полка 1-й кирасирской дивизии, сводно-фенадерскую бригаду Н.Е.Кантакузена и гвардейскую бригаду М.Е.Храповицкого. Две последние прибыли к д.Семеновское около 9 часов, ибо находились недалеко, так как по распоряжению Толя гвардейская дивизия еще в 5 часов утра "заняла позицию позади правого фланга 2-й армии для подкрепления оной ".

Коновницын прибыл к «флешам» приблизительно в конце 8-го – начале 9-го часа. Он, – пишет Сен-При, – "во главе своей дивизии отбил флеши и был поддержан кавалерией 2 армии, отбросившей французские колонны в лес. Французы однако возобновили атаку, снова овладели флешами, и пришлось двинуть против них резерв гренадер,которые выбили их оттуда в третий раз.В это время, около 9 часов утрабыл ранен пулей в ногу князь Багратион,а также граф де Сен-При в грудь "(в одном из документов указано, что Сен-При "еще часу в 10-мбыл ранен").Вскоре после отбития флешей, – пишет Коновницын, – «получаю известие, что Багратион и его генерал штаб Сен– При ранены, коих уже понесли, и мне, как на сем пункте старшему, Багратионом оставлено главное начальство».По рассказу А.П.Ермолова, «Князь Багратион, боготворимый войсками, указуя путь бригаде полковника князя Кантакузена, оживляющий ее своим присутствием, получает тяжелую рану»,и в это же самое время «полковник князь Кантакузин, изгоняя неприятеля из захваченного им укрепления, убит».(Согласно одному документу, Кантакузен был убит "во время начала сражения" [18]18
  Griois L. Memoires militaires. Vol.2. Paris, 1909, p.35, 40; Россия первой половины XIX в. глазами иностранцев. Л., 1991, С.149; Бородино, С.112, 342, 297, 394, 358, 148; Бумаги П.И.Щукина. 4.7. М., 1903, С.145; Записки А.П.Ермолова. М., 1991, С.189; М.Е.Храповицкий получал приказы уже от Коновницына, и было это задолго до 12 часов. Ивченко Л. Указ. соч., С.29-30. Мы считаем полностью доказанным вывод А.Васильева и Л.Ивченко о том, что Багратион был ранен в самом начале 10-го часа. По инерции бой за «флеши» продолжался еще какое-то время, и к 10 – началу 11-го часа 2-я армия отошла за овраг. Следовательно, бой за «флеши» длился только четыре часа, вопреки тому, что сочиняют некоторые отечественные авторы. Гарнич, например, писал, будто «семь неприятельских атак на флеши были в течение семи часов отражены русскими войсками» (Гарнич Н.Ф. 1812 год. М., 1956, С. 162). 8 атак на флеши – это чистейшая выдумка нашей историографии, реальное число их было три-четыре. Но все это нисколько не умаляет значение боя за Семеновские укрепления и не дает основания рассматривать последние только как передовые укрепления, затрудняющие противнику подход к основному узлу обороны – Семеновскому оврагу. Бой за «флеши» был чрезвычайно упорный, интенсивный, кровопролитный. Противники вводили в дело все новые дивизии, а Багратион уже использовал все свои резервы и даже часть войск 1-й армии. Вряд ли передовые укрепления отстаивались бы столь большими силами и с таким кровопролитием. Рвущиеся в бой войска противников столкнулись здесь лоб в лоб и понесли тяжелейшие потери. Так что, с одной стороны, за овраг отошли основательно измотанные и деморализованные войска 2-й армии, а с другой стороны, потрепанные войска Нея и Даву были уже бессильны их преследовать и, тем более, продолжать атаку за Семеновский овраг. В бою за «флеши» войска противников разбились друг о друга, требовались передышка, наведение порядка в рядах, а главное – введение в бой резервов.


[Закрыть]).

Таким образом, в самый напряженный момент, когда 2-я армия вынуждена была уступить неприятелю свои главные опорные пункты – флеши и курганный редут – она потеряла еще и своего "боготворимого" командующего! Удар был почти смертельный. Какое-то время по инерции борьба продолжалась. Русские войска, не зная еще о ранении Багратиона, пытались отбить укрепления. Генерал Шелер писал, что борьба за южный люнет длилась до 10 часов, причем вюртембержцы так и не выпустили его из своих рук. С другой стороны французы, также из последних сил, пытались завладеть дер. Семеновское. Р. Солтык, со слов генерала М. Сокольницкого, рассказывает, что после взятия флешей Ней «собирался штурмовать третье укрепление, которое прикрывало деревню Семеновскою. Эту задачу получила дивизия Разу; при своей первой атаке она была атакована русской кирасирской дивизией и отброшена, но она атаковала вновь и овладела укреплением». Тогда Багратион бросил в бой гренадеров К.Мекленбургского и кирасир, и «дивизия третьего корпуса, имевшая задачу защищать Семеновскую, не смогла противостоять этому удару, и деревня вновь была взята русскими». Сокольницкий, бывший свидетелем этого отступления, помчался к императору, чтобы просить подкреплений. Саксонцы также видели, как «одна дивизия из корпуса Нея, которая от только что захваченного шанца бросилась на неприятельские войска, выстроенные на пожарище Семеновского, была оттуда отбита и в беспорядке спускалась с возвышенности». Даже К.Толь признавал, что «в 10 часов удалось неприятелю овладеть не только нашими тремя флешами..., но и дер.Семеновскую», однако гренадеры под командой генерал-майора Бороздина 1-го (?) "сбили неприятеля на всех пунктах и прогнали до самого леса".

Не менее сложная обстановка сложилась и к северу от деревни, где, согласно диспозиции, ранним утром располагалась 12-я пехотная дивизия И.В.Васильчикова, построенная в две линии батальонных колонн. В первой линии в овраге Семеновского ручья стояли Нарвский и Смоленский полки подполковника А.В.Богдановского; вторая линия – Ингерманландский и Алексопольский полки полковника К.К.Панцербитера – стояла в 200 метрах позади на отлогости холма. Позади этой дивизии стоял 4-й кавалерийский позади на отлогости холма. Позади этой дивизии стоял 4-й кавалерийский корпус. Но уже в начале боя за Семеновские флеши Багратион призвал к себе вторую линию 12-й дивизии и кавалерийский корпус. "Сие побудило меня, - пишет Раевский, – потребовать сикурсу, который я получил из трех егерских полков под командою полковника Вуича". Это были 18, 19 и 40 егерские полки 1-й армии, и, значит, сикурсу Раевский просил у Барклая. Тогда же Барклай послал ему и кавалерию К.А.Крейца. Последний вспоминал, что "на самом рассвете получил он повеление графа Барклая чрез полковника Закревского спешить на левый фланг батареи Раевского".Из рапорта Ф.К.Корфа мы узнаем, что эта бригада из Сибирского и Иркутского драгунских полков выступила в 8 часов утра. Когда же французы в 9-ом часу стали выдвигаться для атаки редута, Раевский, вследствие малочисленности оставшихся у него войск, свернул их в колонны и 4 батальона 12-й дивизии поставил слева от редута, а 4 батальона 26-й – справа. Тем самым пространство между батареей Раевского и дер.Семеновское почти совершенно оголяется от русских войск. Примерно в 9 – 9.30 час. Е. Вюртембергский вел свою дивизию по проселочной дороге, ведущей правее мызы Князьково, направляясь на левый фланг. По приказу полковника Толя он повернул свои полки направо и вывел их из кустарников в поле, на расстоянии около версты от батареи Раевского. Каково же было его удивление, когда он обнаружил здесь «очень значительное, никем не занятое пространство или, лучше сказать, в тот момент центр русской армии был полностью пустой»,лишь возле курганного редута находились массы русских войск. Принц Евгений построил свои полки фронтом к батарее в две линии батальонных колонн. Следует, правда, добавить, что в этом районе находились гвардейские полки Преображенский, Семеновский и Финляндский под командою генерала Г.В.Розена, но они стояли ближе к зарослям, так что в первой линии русских войск действительно не было [19]19
  Бородино, С.323-324; Soltyk, S.199, 204, 209. Об этой атаке пишут и некоторые историки, однако следует учесть, что прямых доказательств, которые исходили бы от ее непосредственных участников, мы не имеем; не упомянута она ни в рапорте Нея, ни в мемуарах офицеров из его корпуса


[Закрыть].

Итак, впечатление французов, что победа вот-вот должна была склониться на их сторону, имело под собой некоторые основания. Они, правда, не знали о переброске русских войск с правого фланга, но прорыв центра русской позиции в тот момент был, в принципе, возможен. При одном, однако, условии – введении в бой свежих сил.

По мнению Пеле, две ошибки французских военачальников «замедлили победу и подвергли ее сомнению»: 1) Богарнэ не оказал поддержки Морану, и центральный редут был отбит русскими; 2) Ней нарушил данные ему инструкции, повернув свои войска к флешам, и «вследствие этого между Ледрю и Мораном образовался огромный промежуток, занятый лесом, наполненным русскими егерями». Объяснение первой ошибки требует отдельного разговора, мы лишь заметим, что определенную роль здесь сыграло ранение генерала Морана, что случилось как раз в 9 часов. Что же касается упомянутого выше спора Гурго и Сегюра (Пеле) о том, нарушил ли маршал Ней указания императора, то истина здесь находится где-то посередине. Ж.Ж.Пеле-Клозо, будучи помощником генерал-адъютанта по пехоте Ж.Мутона, был, видимо, хорошо осведомлен о назначении войск Нея. Гурго же, приписывая войскам Нея и Даву задачу захвата трех русских редутов, забывает, что перед началом сражения французы еще не видели третьей флеши и, соответственно, задания захватить ее Ней получить не мог; так что в момент отдачи приказа под третьим редутом могло подразумеваться лишь укрепление у сожженной деревни. Выше мы установили, какой участок боевой линии должны были занять войска Нея согласно инструкциям императора. Учитывая это, следует признать, что «храбрейший из храбрых» существенно переменил направление движения своих войск. Он «совратил с пути истинного» не только две пехотных дивизии и кавалерию собственного корпуса, направив их к южному люнету, но и одну дивизию 8-го корпуса, двинув ее в Утицкий лес (после полудня туда была направлена и третья бригада этого корпуса). Таким образом, Ней взял на себя выполнение задач, возложенных по диспозиции на две дивизии Даву. Он повернул вправо 28 батальонов и кавалерию 3-го корпуса, всего 12400 чел. Из оставшихся в его распоряжении 12300 чел. более половины составляла кавалерия, отнюдь не приспособленная для «выкорчевывания» из зарослей русских егерей и малопригодная для штурма группы укреплений. Так что реально для взятия северного люнета и укреплений возле дер. Семеновское маршал использовал лишь одну дивизию Ж.Н.Разу – 14 батальонов, 4200 чел. Неудачные попытки последней овладеть деревней показали, что Нею для развития наступления не хватало пехоты, как, впрочем, и для установления контакта с войсками Богарнэ. 2-й кавалерийский корпус не мог выполнить этой задачи, так как между обеими группировками находились кустарники и лес, занятый русскими егерями, с которыми были вынуждены бороться с помощью конной артиллерии Серюзье.

Главным итогом «экспромта» Нея стало образование пустого пространства между его войсками и группой Богарнэ, то есть как раз там, где и у русских почти не было войск. Получилось так, что обе противоборствующие армии, втянувшись в бои за главные опорные пункты левого русского фланга, стянули туда войска с других участков и на какое-то время обнажили промежуток между упомянутыми укреплениями. Очень вероятно, что к северу от дивизии Разу Ней уже тогда выдвинул вестфальскую кавалерию 8-го корпуса (1000 чел.), а также 1-ю бригаду дивизии Пажеля. Впрочем, часть «вины» за такое перемещение войск Нея вправо следует переложить на русские войска, оказавшие чрезвычайно упорное сопротивление, сломить которое двум дивизиям Даву оказалось не под силу.

Итак, маршалам требовалось подкрепление, за которым они и обратились к императору, видимо в момент последней русской контратаки, направленной еще рукой Багратиона перед самым его ранением. Сегюр и Ж.Шамбрэ расказывают, как ординарец императора М.К. д'Опу, «посланный к Нею, возвратись, известил его, что Багратион вновь предпринял наступление и что безотлагательно должно поддержать его. Это новое донесение увеличило нерешительность Наполеона; он советуется с Бертье, но приказаний не отдает... Наконец Наполеон посылает его к Клапареду, с приказанием идти на помощь к Нею. Ординарец пустился было как стрела, но Наполеон возвращает его, вновь советуется с Бертье и оканчивает посылкой Фриана на помощь к Нею. От такой нерешительности потеряно было полчаса». Капитан Висленского легиона Г.Брандт вспоминал, что "вскоре после 9 часовраздалось: "К ружью ", и мы двинулись вперед в батальонных колоннах в двух эшелонах; но едва мы оставили позади себя Шевардино шагах в 1000-1200 и вступили в небольшую лощину, послышалось: «Стой!».Эту нерешительность императора многие объясняли его болезненным состоянием, а компиляторы типа Гарнича спешат в этой связи «отметить нерешительность, с которой отдавал свои приказания Наполеон. По-видимому, французы в ходе Бородинского сражения постепенно утрачивали уверенность в успехе». Наивный сочинитель и мысли не допускает, что император не хуже Кутузова и Барклая понимал важность сохранения резервов, что специально отмечено в его приказе перед сражением. Упомянутые две дивизии были предназначены императором «для исправления ошибок... и для принятия мер против непредвиденных случайностей». Примечательно, что когда солдаты генерала Ван Дедема (из дивизии Фриана) просили у императора чести первыми открыть сражение, он ответил им: «Такие полки, как этот, идут в огонь для того, чтобы решить победу».

Чтобы понять причину медлительности императора, обратимся к рассказу Пеле. "Наполеон держал подле себя дивизии Фриана и Клапареда; он хотел сохранить резервы для всей армии и сберечь силы, смотря по ходу сражения. Вынужденный послать дивизию Фриана для занятия отчасти пространства, образовавшегося в центре, он направил ее к берегам первого оврага, находившегося против Семеновского, и приказал поддержать ее четвертым кавалерийским корпусом. Клапаред исполнил то же назначение, заняв лес, окружавший нижнюю часть оврага, на правом фланге вице-короля. Как только русские егеря были выгнаны из леса, второй кавалерийский корпус получил приказание примкнуть к нему, дабы заполнить промежуток между центром и левым флангом; он завязал канонаду с неприятелем. Это расположение кавалерии в центре, противное правилам и обыкновению, оправдывалось необходимостью " [20]20
  Пеле. Указ. соч., С.78; ЧОИДР, 1866, Кн.2, С.33-34; Богданович. Указ. соч., С. 185; Сегюр Ф. Поход на Москву. М., 1911, С.31; Военный сборник. 1870, № 3, С.20; Dedem de Gelder, р.236; Brandt, s.410; Chambray G. Histoire de l'expedition de Russie, vol.2. Paris. 1839, p.65-66; Fain A.Manusript de 1812. Vol.2. Bruxelles, 1827, p.24-25


[Закрыть]. Из этих слов становится ясно, к каким серьезным последствиям привела «самодеятельность» Нея вкупе с отчаянным упорством русских: уже в десятом часу утра приходилось вводить в бой обе резервные дивизии! Вот почему так медлил император, вот почему он так долго советовался с Бертье! Обе дивизии «исправляли ошибки», допущенные Неем: они заполняли то пространство, которое обязан был охватить своими войсками маршал. Правда, непосредственно в бой была введена лишь одна дивизия. Висленский же легион Клапареда, вопреки распространенному среди историков заблуждению, предназначался вовсе не для поддержки атаки Богарнэ на центральный редут. У вице-короля и без того было достаточно сил для этого. Заметим к тому же, что перемена первоначального решения свидетельствует не о нерешительности императора, а как раз наоборот. Вместо более слабого по численности Висленского легиона (2500 пехотинцев) он двинул на центр русской позиции одну из самых сильных в армии дивизий: как по численности (7300 чел.), так и по опытности и заслугам ее командира, назначенного недавно полковником пеших гренадеров старой гвардии!

Как это ни парадоксально, но самовольство Нея обернулось на пользу русским: император вынужден был думать над дальнейшими шагами, и эта досадная получасовая задержка позволила русским отойти и восстановить свою разорванную в центре линию.

Около 10 час. Е.Вюртембергский получил лично от Барклая приказ отбить захваченную французами батарею Раевского. Принц повел вперед бригаду Д.И.Пышницкого (Кременчугский и Минский полки). Но когда неприятельские ядра стали уже долетать до этих полков, вырывая из фронта целые ряды, вновь подъехал Барклай и объявил, что батарея уже отбита Ермоловым. Адъютант Ермолова П.Х.Граббе вспоминал, что произошло это в 11-м часу. Е.Вюртембергский получил приказ занять позицию слева от курганной батареи, двинувшись навстречу сильной колонне французской пехоты, выдвигавшейся между батареей и дер. Семеновское. Около 11 -ти часов, – пишет Барклай, – «я сам прибыл к 2-й армии для узнания позиции ее, я нашел оную в жарком деле и войски ее в расстройстве. Все резервы были уже в деле».Барклай поспешил возвратиться, чтобы привести с правого фланга 4-й корпус. А.П.Ермолов рассказывает, что когда пронесся слух о смерти Багратиона "войск не можно было удержать от замешательства... В одиннадцать часов утра вся 2-я армия была в таком состоянии, что удаленные вне выстрела войска ее едва могли быть приведены в какой-либо порядок и резерв ее уже участвовал в сражении и также потерпел урон". "Как Багратиона ранило, - вспоминал Тихонов, -переводить нас за овраг начал Коновницын, этак около полудня... Пехота французская за овраг не переходила, а отлеживалась за шанцами и за кустиками". По словам Сен-При, "оборона флешей стоила нам уже очень дорого, а превосходство в численности и калибре французской артиллерии причинило много вреда, и при последней атаке французов мы были вынуждены очистить флеши и отступить на батарею у деревни". Как видим, войска обеих армий, дравшиеся за Семеновские укрепления, в ранние утренние часы расшиблись друг о друга, понесли огромные потери и не могли вести бой с прежней интенсивностью. Требовались свежие силы. "Этот центр, -писал Ф.Глинка, – истончавший, протертый требовал надежной подкладки!". В 10-м часу Кутузов принимает два важных решения. Уварову с Платовым приказано осуществить диверсию на левом фланге французов с целью отвлечения их сил от центра и левого фланга русской позиции. Милорадовичу с 4-м пехотным и 2-м кавалерийским корпусами велено сблизиться к центру позиции [21]21
  Н.А.Троицкий справедливо заметил, что дивизия Фриана «считалась у французов такой же образцовой, как у русских дивизия Коновницына» (1812. Великий год России. М., 1988, С.149). Военный журнал, 1848, № 1, С.62-65; Бородино, С.226, 333, 353; Записки А.П.Ермолова, С.189: В «Описании сражения» К.Ф.Толя говорится, что решение о перемещении войск Милорадовича и о диверсии кавалерии Уварова и Платова было принято около полудня. На самом деле это произошло между 9 и 10 часами. 4-й корпус выступил к центру позиции задолго до полудня (Бородино, 325. 386).


[Закрыть].

Бой за сожженную деревню

В 10 часов Наполеон отдает приказ двинуть в сражение резервы. Несколько человек приписывают себе честь передачи этого приказа. Сокольницкий рассказывал Солтыку, что после сообщения императору о положении дел у Нея он получил повеление вести в дело дивизию Фриана, что и было исполнено. Полковник Л.Ф.Лежен уверяет, что именно он доставил Фриану приказ взять Семеновскую, а Мюрату – поддержать генерала кавалерией. Дедем утверждает, что "император сам велел мне, как и всей дивизии Фриана, двинуться направо. Мы оставались несколько минут в колоннах, подвергаясь артиллерийскому обстрелу. Два моих адъютанта, сын генерала Фриана и многие офицеры штаба были ранены. Вскоре нас выдвинули в центр, чтобы прикрыть Семеновское, переходившее несколько раз из рук в руки".

По свидетельствам саксонцев, в 10 часов утра дивизия Фриана справа от них двинулась в наступление против Семеновской , тогда же и Латур-Мобур получил задание поддержать эту атаку. Мюрат пишет, что сразу после занятия флешей 4-й кавалерийский корпус "получил приказ выдвинуться, перейти овраг и атаковать артиллерию и пехоту, которые находились в деревне". Подробности принятия этого решения сообщает Ж. Рапп. "Мы слишком усилили свой правый фланг, и король Неаполитанский один подвергался губительному огню батарей Семеновского. У него были лишь конные войска; глубокий овраг отделял его от деревни, и овладеть ею было нелегко: тем не менее это было необходимо, чтобы не быть в конце концов разгромленным картечным огнем". Генерал А.Д.Бельяр предложил оттеснить русских "и, повернув налево, ударить на редут.«Скачи к Латур-Мобуру, – отвечает ему Мюрат, – прикажи ему взять бригаду кирасир французских и саксонских, перейти овраг, изрубить всех, галопом влететь с задней стороны на редут и заклепать орудия... У тебя в распоряжении будет батарея в сорок орудий и часть резерва» [22]22
  Россия первой половины XIX в... С.171-172, 131; Soltyk, s.209; Schreckenstein, S.50; Minkwitz, s.6, 8; Difurth, s.70.


[Закрыть].

В это же время выдвигается вперед и дивизия М.Клапареда. "Часов в 10, – вспоминал Брандт, - прискакал ординарец императора. Мы тотчас же взялись за ружья и двинулись, ...сделав налево-кругом. Таким образом мы пересекли порядочную часть поля боя, следуя по заливному лугу, по которому струился небольшой ручей. Справа от нас кипел бой, слева стояли длинные ряды кавалерии в линиях, в которых неприятельский огонь пробивал большие бреши. Мы также потеряли нескольких людей от ядер, которые иногда ударяли в колонну. Мы продолжали наше движение вдоль склона возвышенности, справа под нами вился медленнотекущий ручей – должно быть Каменка, – вскоре затем вступили на широкую луговую долину, ...где вновь сделали привал". Упомянутая Брандтом кавалерия – это кавалерийский корпус Л.П.Монбрена, жестоко страдавший от огня русских орудий. "Желая избавить своих солдат от этого бесполезного истребления, Пажель отправил своего второго адъютанта капитана Био для разведки в направлении Колочи менее открытой позиции, где ему можно было бы развернуть дивизию. В тот самый момент, когда этот офицер приблизился к месту, указанному генералом, он увидел приближение Висленского легиона,который генерал Клапаред размещал тут для образования стыка между Неем и принцем Евгением"."Мы были совершенно незащищенными,– вспоминал сам Био. - Генерал послал меня влево, чтобы осмотреть место, которое казалось свободным, в тот же самый момент, что и я, туда прибыл Висленский легион... Это сделало для нас невозможным сделать ни малейшего движения". Итак, в 10 – начале 11-го часа Био встретил дивизию Клапареда и доложил об этом своему генералу. Несколько минут спустя к правому флангу дивизии подъехал генерал Монбрен и направился к Пажелю. Био дословно передает их разговор. "Ну, Пажель, как ты себя чувствуешь? – «Не очень хорошо, – ответил мой генерал, – Я настолько открыт, что не пропускаю ни одного выстрела». – «Что же ты не переместишься влево? Мне кажется, там виднеется складка местности; которая может тебя немного прикрыть». – «Я уже посылал разведать», – ответил Пажель. – «Висленский легион и Итальянская армия заняли эту позицию, так что мне невозможно сделать ни шагу». – «Кого ты посылал?» – «Био исполнил, мой генерал». – "Ну, хорошо, – прибавил Монбрен, – Поедем все-таки посмотрим ".

И вот мы последовали вдоль нашей линии. Генерал Монбрен держался справа, подставив бок неприятелю, генерал Пажель – посередине, а я был слева; так мы двигались втроем вдоль фронта. Позади нас ехал эскорт, но ни одного адъютанта генерала Монбрена не оказалось у него по бокам. Внезапно я услышал глухой звук... В тот же момент генерал Монбрен повалился вниз со своей лошади". Тогда Монбрен «проезжал шагом как раз вдоль фронта прусского уланского полка и, будучи поражен в правый бок ядром, успел очень спокойно произнести: „хороший выстрел“ и безжизненный упал с лошади». Хирург вюртембергского полка Х.Роос находился в это время в овраге, где протекал небольшой ручей, поросший кустами. "На расстоянии примерно в 30 шагов слева от себя, -пишет он, - я увидел, как уважаемый и любимый нами генерал Монбрен внезапно побледнел и, покачнувшись, упал с лошади. Я поспешил к нему на помощь, но меня опередили французские врачи. Осколок гранаты смертельно ранил его в область живота". Так в самом начале 11-го часа французская кавалерия лишилась одного из прославленных своих командиров. Для всех войск корпуса незабываемым останется момент, когда один из адъютантов павшего генерала проехал вдоль их фронта, чтобы объявить им весть о понесенной потере. Монбрен был чрезвычайно храбрым и честным человеком, который не знал страха в опасности и во всей армии пользовался высшим почетом.

Тем временем корпус Латур-Мобура двинулся вперед. Получив приказ атаковать укрепление у деревни, генерал Тильман послал своего адъютанта ротмистра К.Зейдевица уведомить об этом полки и затем двинул свою бригаду в эскадронных колоннах. "Наконец, - пишет Лейссер, - нам пришел приказ вновь свернуть направо в полуэскадронах и, приняв затем немного влево, направиться к дефиле, вдоль которого протекал маленький ручей... Колонна двинулась рысью; передо мной на удалении примерно 1000 шагов находился обрывистый край долины, о который уже разбилось так много атак, и в это время я был сильно обстрелян с левого фланга; сама деревня стояла в пламени, вокруг лежали горящие балки, крыши и стены обрушились". Лейтенант Меерхайм сообщает: «Мы повернули к спуску в долину, сначала поэскадронно влево, спустились наискосок вниз и затем снова восстановили фронт, но поскольку склон становился все круче... то мы снова повернули вправо и понеслись галопом». "Мы двигались, - продолжает Лейссер, - подаваясь то вправо, то влево, то вновь перестраиваясь и преодолевая многочисленные препятствия... Колонна производила это движение в полуэскадронах, и так двигались мы до дороги, которая тянулась вдоль склона оврага ". "Проскакав некоторое время рысью, - вспоминал Шрекенштейн, - мы попали на заливной луг, в середине которого продвигаться стало труднее, а в одном месте 1-й эскадрон даже довольно глубоко увяз (это было русло Семеновского ручья); последующие эскадроны, особенно полка Цастрова, пробирались с еще большим трудом, поэтому они, по мере возможности, продирались даже в полуэскадронах. Во время этого тяжелого перехода колонну обстреляли неприятельские орудия также с правой стороны (то есть из деревни Семеновской); но потери были незначительны, и полуэскадроны снова построились согласно уставу, в то время, когда голова колонны стала медленно взбираться вверх на довольно крутую возвышенность (примерно 150 шагов в косом направлении)". Тильман в рапорте отмечал, что «поскольку местность была чрезвычайно сложной», движение бригады "могло быть осуществлено не иначе, как в эскадронных колоннах ".

"Более двух третей возвышенности было уже пройдено,– пишет Лейссер, -и здесь я остановил первый полуэскадрон и приказал развернуться в линию. Во время этого развертывания ущерб, причиненный огнем, был небольшим, так как край оврага оставался не занятым русскими, и почти все их выстрелы проходили слишком высоко; но третий и четвертый эскадроны понесли серьезные потери от флангового огня неприятеля во время своего развертывания, так как многочисленные препятствия, падающие лошади и т.п. очень задержали их" [23]23
  LeiBer, S.286-287; Meerheim, S.86; Schreckenstien, S.52-53; Exner, S.103; Cerrini, S.137, 141-142; Minkwitz, S.8; Ditfurth, S.71, 72, amn 1; Holzhausek, S.94.


[Закрыть].

В то время как кавалерия Тильмана преодолевала естественные препятствия, передовые части дивизии Фриана ворвались в деревню, но вскоре были выбиты оттуда. Шрекенштейн видел, как справа от саксонцев спустилась из деревни в овраг расстроенная пехота, которая тут же, в овраге, выстроилась снова и спустя 10-12 минут вновь захватила вход в деревню и стала распространяться влево. После захвата деревни, – пишет Солтык, - «дивизия Фриана, вместе с которой наступал генерал Сокольницкий, слишком пылко двинулась преследовать противника; отбитая дивизией Коновницына... она была вынуждена отойти назад через овраг... и выстроиться в линию с третьим корпусом»-, только со второго раза при поддержке Латур-Мобура французы утвердились в деревне. Подобная версия распространена и в историографии, однако, следует подчеркнуть, что ни один источник, исходящий из самой дивизии Фриана, ничего об этом отступлении не говорит! Журнал дивизии сообщает: "Генерал Фриан приказал генералу Дюфуру, командиру 15-го легкого (полка), взять деревню и редут, который ее прикрывал. В то же самое время он сам атаковал на правом фланге с 48-м полком и опрокинул противника. Испанский полк образовал резерв 48-го". Дивизия дошла, – гласит рапорт 48-го полка, - "до края большого оврага, который она перешла, несмотря на очень сильное сопротивление русских, которое усугублялось очень крутыми берегами. После того, как она с большими трудностями и потерями поднялась на эту позицию, она атаковала укрепленную деревню (Семеновскую), которая находилась на гребне оврага... Русская пехота была выгнана". Сам генерал Ф.М.Дюфур писал, что он «командовал тремя батальонами 15-го полка легкой пехоты, которые штыками овладели плато у сожженной деревни. Я удержался в этой позиции несмотря на град пуль, картечи и ядер». Пеле, ссылаясь на рапорт 33-го полка, прямо опровергает версию об оставлении Фрианом деревни. [24]24
  Schreckenstein, S.53; Soltyk, S.204-206; Chuquet A. La Guerie de Russie. Ser.2. Paris, 1912, p.50, 61, 346; Пеле. Указ. соч., C.81.


[Закрыть]

Тем временем Лейссер, приказав своему полку Гар дю Кор остановиться на склоне, сам выехал вперед, чтобы осмотреть расположение русских войск. В этот момент к нему подскакал французский офицер и крикнул: «Полковник, Вы найдете на возвышенности два полка русской пехоты, поспешите атаковать их, иначе – все потеряно!». Оглядев местность, Лейссер убедился в необходимости немедленно атаковать. На возвышенности, примерно в 60 шагах от края оврага, лежала обращенная в пепел деревня, чье местоположение обозначали теперь лишь тлеющие балки. Непосредственно перед деревней стояла русская батарея, а справа от нее – пехотное каре (из трех батальонов), имевшее на своем правом фланге сильную батарею. Позади деревни находилось еще несколько каре, а на заднем плане большая масса неорганизованной пехоты. Русская пехота была отчасти прикрыта гребнем небольшой высоты, на которой располагалась часть селения. Но, отойдя слишком далеко от края оврага (примерно на сто шагов), она лишилась возможности обстреливать лежащую впереди местность, что облегчило неприятелю переход через овраг.

Согласно русским источникам и литературе, расположение войск за Семеновским оврагом было таково. Слева от деревни располагалась 3-я пехотная дивизия, примкнув левым крылом к Литовскому и Измайловскому полкам; между гвардейскими каре разместились в кучках остатки сводно-гренадерской бригады. На развалинах деревни размещалась 2-я гренадерская дивизия. К северу от деревни на всех наших схемах изображены остатки 27-й пехотной и 2-й сводно-гренадерской дивизий. Между тем сам Д.П.Неверовский писал: после ранения Багратиона «принял я в команду мою... сводные гренадерские батальоны и Донскую конно-артиллерийскую роту майора Тацина» и, явившись к Дохтурову, «был им поставлен впереди полков лейб– гвардии, для составления цепи стрелков на левом фланге, которую и содержал до самой ночи». Известно также, что генерал И.В.Васильчиков, «собрав рассеянные остатки 12-й и 27-й дивизий и с Литовским гвардейским полком, удерживал до вечера важную высоту на левой конечности всей нашей линии находящейся», причем все это время находился при Литовском полку, место расположения которого сомнений не вызывает. Д.С.Дохтуров принял командование левым флангом, видимо, уже после потери дер.Семеновское. Он пишет, что по прибытии ко 2-й армии "нашел высоты и редуты, нашими войсками прежде занимаемые, взятые неприятелем как равно и ров от оного нас отделявший"-, он ни словом не упоминает о защите деревни и говорит только о гвардейских полках. Коновницын относит прибытие Дохтурова ко времени незадолго «до 1-го часа пополудни», а при Измайловском полку Дохтуров находился с двух часов пополудни. К моменту атаки на Семеновское русские войска занимали только северную окраину деревни. Далее к северу войск не было. Но именно в это время в 11-ом часу Е.Вюртембергский получил приказ Барклая занять позицию левее батареи Раевского. Принц построил в колонны к атаке Тобольский и Волынский полки 1-й бригады И.П.Росси и выдвинул их на несколько сотен шагов влево вперед для прикрытия батареи, поставленной влево от кургана. На этой позиции войска понесли большие потери: оба шефа полков – Росси и П.П.Шрейдер получили контузии, а под самим принцем было убито три лошади [25]25
  LeiBer, S.288; Meerheim, s.86; Schrechenstein, S.54; Cerrini, S.142. Бородино, С. 165, 168, 177, 149; Богданович. Указ. соч., С.188, 192, 189, прим.1.


[Закрыть].