Текст книги "Прощальный подарок Жужелицы"

Автор книги: Андрей Хворостов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Андрей Хворостов
Прощальный подарок Жужелицы

1. Прерванное селфи

Утро выдалось на редкость красивым. За перистыми облаками начало подниматься солнце, и они стали зловеще-алыми. Вода, в которой они отражались, напоминала растекшуюся лаву.

Туристы позавтракали на террасе, любуясь на восход и делая селфи на фоне океана, а затем потянулись на дикий пляж. Они опасливо подступили к кромке, которая отделяла ещё не горячий утренний песок от мелководья, где рыскало десятка полтора некрупных акул. Сотрудники отеля специально подманили этих рыбин и теперь показывали постояльцам представление, бросая в воду куски мяса на длинных верёвках и быстро подтягивая к себе.

Некоторые хищницы намертво вцеплялись в наживку и не отпускали её вплоть до уреза воды. Потом акулы неуклюже разворачивались на мели и уплывали на глубину, но вскоре всё равно возвращались, подгоняемые голодом. Взвизгивали девушки и дети, видя в метре от себя устрашающие пасти. Однако никто не убегал к пляжным зонтикам. Всем хотелось адреналина.

Когда один работник начал подтягивать к себе акулу длиной чуть больше половины человеческого роста, в воду неожиданно вбежала высокая женщина лет тридцати пяти и вырвала верёвку из его рук. Тот опешил и не прогнал её на берег.

Её, в отличие от сотрудников отеля, не защищал костюм из плотной ткани. Надет на ней был лишь последний подарок мужа – отделанное бриллиантами платиновое микро-бикини, почти точная копия украшения от Сюзан Розен.

Она быстро подвела рыбину к своим ногам и резко рванула верёвку вверх. Акула, устремляясь за пищей, выпрыгнула из воды почти на всю свою длину и грузно плюхнулась назад. Женщина бросила мясо подальше от себя и, не обращая внимания на крики работников отеля, побежала к шезлонгам.

Ей было приятно, что почти все туристы теперь отвернулись от акул и смотрели на неё. Одни восхищались изяществом её лица и тела, от загара коричневого, как у мулатки. Другие спорили, оценивая надетое на это тело украшение.

– Миллионов на десять потянет…

– Нет, на все тридцать!

По пути женщина выхватила свой смартфон из рук знакомой, живущей в соседнем номере, поблагодарила ее и побежала к шезлонгу. Лёжа на нём, она выбрала самые эффектные фотографии и отправила в Интернет пост «Мой бронелифчик акулам не по зубам!»

Конечно, она чувствовала себя некомфортно в металлическом каш-сексе, однако решила потерпеть, пока не поднимется солнце и не начнётся жара. Здесь, на багамском пляже, она жаждала находиться в центре внимания, ведь не за горами было возвращение домой и уединённая жизнь в загородном особняке, затерявшемся среди хмурого осинника.

Взаперти её держал не муж: он не был ревнивцем. Она сама старалась как можно реже общаться с элитой родного города: натерпелась, пока поднималась на высоту своего нынешнего полёта.

Лишь когда солнце сделалось жёлтым и жгучим, она добежала до кабинки, переоделась в тряпичное бикини, вновь легла на шезлонг и приготовилась загорать до обеда.

Что могло помешать её отдыху? Двухлетний сынишка оставался в номере под присмотром специально нанятой нянечки. Она всё реже кормила его грудью и думала в скором времени полностью перевести на пюре и кашки. Так что у неё было время и понежиться на солнце, и пофлиртовать… ну хотя бы вон с тем молодым человеком, который не сводил с неё глаз.

«Может, зайти к нему в номер, если позовёт? – сладко подумала она. – На один разок, не больше. Ведь один разок – не измена, а удовлетворение физиологической потребности. Это нужно для здоровья и душевного равновесия».

Она помахала парню, подзывая его к себе.

– Ирина, – представилась она. – Поможете мне сделать ещё одну сессию фотусиков с рыбками? Вот, возьмите смартфон…

Аппарат, как назло, в эту же секунду пискнул. Эсэмэска была короткой: «Ирина Геннадьевна! Срочно возвращайтесь домой. Ксения».

– С чего это домработница решила мной командовать? – недовольно прошипела она, но всё же набрала номер служанки:

– Что случилось?

– Сергея Петровича убили, – ответила та заплаканным голосом.

В полном смятении Ирина Геннадьевна прервала связь и побежала в номер, ничего не объяснив молодому человеку.

Ближайший рейс задерживался. Так часто бывает на островах. Лишь на следующий день она смогла вылететь Багамскими авиалиниями в Россию.

«Кто это мог сделать? Конкуренты? Гастарбайтеры? Чеченские террористы?» – недоумевала она, сидя в просторном кресле бизнес-класса.

Тем временем сообщения о необычном для средней полосы убийстве разместили все информационные агентства и новостные интернет-издания страны, все газеты и телекомпании Ямовской области, не говоря уже о вольных блогерах, которые в те годы уже начали зарождаться в российской провинции.

День спустя *

Украшенную триплексными витражами калитку ей открыла домработница – такая же миловидная, голубоглазая и темноволосая, как и хозяйка.

– Говори, как всё было! – не поздоровавшись, выпалила Ирина Геннадьевна.

– Как хорошо, что вы успели! Похороны уже завтра. Только вот как его отпевать? У него же нет головы, – тараторила Ксения, пока они шли по каменной дорожке к двери особняка.

– Как это «без головы»? Рассказывай!

– Вечером Сергей Петрович сказал Саше, чтобы он свозил меня за ужином. В ресторан…

– За ужином? – удивилась молодая вдова. – Это ещё зачем? Повар на что?

– Так он заболел, – ответила домработница. – Грипп.

– В августе? А куда делись охранники?

– Спали, – робко сказала Ксения.

– Как спали?

– В общем, приезжаем мы с Сашей, а нет ни этих телохранителей, ни Сергея Петровича. Мы его искали-искали и, наконец, нашли. В подвальном кабинетике… без головы. Потом и их тоже отыскали. Во флигеле. На столе недопитое вино, на полу презики… а сами дрыхнут…

Хозяйка со служанкой вошли в странно оставленную гостиную: обилием древних артефактов она напоминала зал краеведческого музея.

Ирина Геннадьевна, не переодевшись, упала в кресло.

– Что-то ты темнишь, Ксюшенька! – сказала она. – С чего это все охранники взяли да уснули?

– Не темню! Они с девками пьянствовали. Следователи всё проверили, я показания давала. «Ямовские известия» обо всём написали, а они никогда не врут.

– Ага, конечно! – усмехнулась Ирина Геннадьевна. – Ну-ка, покажи!

Ксения сбегала за апельсиновым соком и свежим номером официального издания областных властей.

На первой полосе газеты между портретами губернатора и спикера областной Думы, словно пулевая рана промеж глаз, зияла тёмная фотография обезглавленного тела. Под ней размещалась заметка с неподобающим для передовицы названием «Смерть в Бездушном урочище».

Ирина Геннадьевна начала читать:

«У Сергея Дремлюгина, мажоритарного акционера известной группы компаний и стратегического инвестора нашего региона, в понедельник вечером похитили голову.

Тело бизнесмена было найдено в потайном кабинете его лесного особняка. Обезглавленный труп полулежал в испачканном кровью кресле. На полу вокруг него было разлито антимикробное средство с резким неприятным запахом. С какой целью убийцы провели дезинфекцию тела потерпевшего, остаётся загадкой.

Следствие исключает версию ограбления: кроме головы убитого, преступники ничего не взяли ни в доме, ни во дворе.

Обстоятельства гибели предпринимателя свидетельствуют о необычайном бардаке, который царил в его доме.

В момент убийства никто потерпевшего не охранял. Телохранители, воспользовавшись отсутствием начальника, после обеда развлекались с проститутками и были усыплены сильнодействующим снотворным.

Домработница и водитель отъехали в город по распоряжению хозяина особняка.

Удивительно, но факт: камеры видеонаблюдения не зафиксировали проникновение в особняк посторонних лиц, хотя и работали исправно.

Жена потерпевшего во время трагического происшествия отдыхала вместе с малолетним сыном на одном из Багамских островов.

Необычный в наших краях стиль убийства навёл следователей на мысль о мести со стороны радикальных исламистов. Однако известно, что у предпринимателя не было серьёзных конфликтов ни с чеченской, ни с какими-либо другими диаспорами мусульманских народов.

Поиски украденной головы успехом пока не увенчались.

Алёна ЭДЕМСКАЯ».

– Боже мой! За что же они так Серёжу обосрали? И это официальная областная газета! – вскрикнула Ирина Геннадьевна.

– Сбегать за начальником охраны? – спросила её домработница.

– Ну, на фиг! Не хватало ещё марать руки об эту газетёнку.

2. Сломанные жалюзи

Павел Валентинович Вирятин, редактор отдела хроники и расследований «Ямовских известий», с грустью рассматривал полуоборванные жалюзи в своём кабинете, который ему обещали оставить из сочувствия и в качестве утешения.

За окном резкий ветер уносил за город сухие семена американских клёнов. Он просачивался в кабинет через щель в неплотно закрытом окне и шевелил белые ламели, на которых играли зайчики осеннего солнца. Наблюдая за переменчивыми пятнышками света, Павел Валентинович понемногу приходил в себя.

Сорок восемь – это ведь не приговор, правильно? Тяжело осознавать себя списанным в утиль, когда ты ещё не стар и вчера надеялся на пусть скромное, но всё же повышение по службе. Надеялся… но судьба распорядилась по-своему, и всё вышло строго наоборот. Не сразу обретёшь равновесие после такого удара!

Вирятин заглянул в свой блог, где несколько недель назад оставил в черновиках небольшой пост: «Молодой лев пришёл со своим прайдом. Они всегда ходят прайдами – из издания в издание тащат за собой собутыльников, фотокоров и хорошеньких журналисток, у которых знаний с гулькин нос, а опыт – два десятка заметок на новостном сайтике. Ни стиля, ни такта, ни чувства композиции. Зато какая бойкость, самоуверенность и неудержимая готовность идти по трупам!»

Одна из этих девочек, Алёна Пеструшкина, перебежала Павлу Валентиновичу дорогу. В тот день, когда на передовице вышла её заметка о смерти Дремлюгина, Вирятин был дежурным редактором.

Главред не глядя одобрил статейку своей любовницы. Ответственный секретарь поставил материал на первую полосу, чтобы угодить новому шефу. Ничто не предвещало беды… но на следующее утро в редакцию позвонил возмущённый губернатор. Сам! Минуя начальника управления информационной политики.

– С каких это пор у вас криминал на первой полосе? Рядом с моим фото – труп, да ещё и без головы! Это что, намёк? – кричал глава области.

– Это же не просто труп, а труп стратегического инвестора, – попытался оправдаться главный редактор.

– Вы что, издеваетесь надо мной? – заорал в ответ губернатор.

После звонка сразу стали искать крайнего. Им оказался Вирятин, как ответственный за номер. Отдел хроники и расследований решили с начала нового квартала ликвидировать, а на его месте создать новый. Во главе с любовницей главреда: молодое дарование, как-никак!

Тогда до конца квартала оставалось ещё полтора месяца, и Павел Валентинович надеялся, что всё как-нибудь обойдётся. Не обошлось!

Сегодня утром в его кабинет заглянула секретарша и принесла на подпись новый трудовой договор. Он подмахнул, куда деваться, а потом расхандрился.

Павел Валентинович просидел бы до конца дня в задумчивости и растерянности, если бы после обеда не раздалась трель внутреннего телефона – дискового динозавра, который чудом сохранился с брежневских времён.

– Зайди ко мне! Надо поговорить, – послышался насмешливый, слегка пьяный голос ответственного секретаря.

В тесном кабинете пахло перегаром, табачным дымом и пряными духами недавно побывавшей там верстальщицы. Стол был завален распечатанными на стареньком матричном принтере статьями, деталями настольного компьютера, дешёвыми конфетами и чашками с недопитым кофе.

Ответственный секретарь оторвал глаза от экрана и вынул из ящика стола чекушку коньяка:

– Входи, Паша! Угощайся. Не «Хеннеси», конечно. Всего лишь «Киновский». Чем богаты…

Вирятин сел напротив него и опрокинул стаканчик – не смакуя, как будто это была водка.

– Нехорошо с тобой поступили, – виноватым голосом произнёс ответсек. – Но ты забей, не обижайся: были и мы рысаками, да время вышло. Это когда-то ты пил у губера на дне рождения. Сейчас уже и глава области другой, и главред новый… Настала пора уступать место молодым.

– Но ты почему-то свою должность никому не уступил! – презрительно бросил Павел Валентинович. – Зачем позвал?

Ответсек наклонил голову и долго водил мышью по коврику, ни разу не взглянув на экран. Затем поднял взгляд на Вирятина:

– Мне главред поручил с тобой поговорить. Сам стесняется. Паша, скажи честно: ты сейчас трахаешь помощницу прокурора?

У Павла Валентиновича вытянулось лицо: он ожидал услышать любой вопрос, но не этот. Убийственная бестактность! Ну, какое им дело до его отношений с женщиной, которую он знал уже почти двадцать лет?

Когда-то точно такой же вопрос Вирятину задавала жена, боясь, что он уйдёт к более привлекательной и успешной сопернице. Павел Валентинович всегда отвечал, что с Мариной Вячеславовной у него ничего нет, но тем лишь больше возбуждал подозрения.

А ведь Вирятин говорил правду! У него и в мыслях не было бросать супругу или изменять ей.

Марина Вячеславовна тогда тоже не была свободна. Похоронила мужа она лишь полгода назад, и замену ему пока не искала. Видимо, сильно переживала утрату человека, с которым незадолго до его смерти отметила серебряную свадьбу.

– Никогда её не трахал… – смущённо ответил Вирятин.

– Ага, конечно! – заржал ответсек. – С чего она тебе эксклюзивную инфу сливала в таком количестве? Любовно так подбирала дела, даже материалы предварительного следствия иногда показывала. Нарушала порядок ради тебя. С чего бы это?

– У нас взаимная симпатия, не буду отрицать… но дальше дело не заходило.

– Не прикидывайся валенком! – усмехнулся ответственный секретарь, а потом тихо, заговорщически произнёс: – Не станешь по ночам шептать ей на ушко, чтобы прокурор наслал на нас проверку?

– Ты за кого меня принимаешь?! – взвился Павел Валентинович.

Ответсек удовлетворённо улыбнулся, разлил оставшийся коньяк, протянул Вирятину конфету и, не чокаясь, опустошил свой стаканчик.

– Паша, Паша! – покачал головой он. – Понимаешь, почему о тебя ноги вытерли? Ты ведь не интригуешь, ни под кого не копаешь, ни на кого не стучишь. Наушничал бы в администрации и в прокуратуре – тебя сочли бы опасным и не тронули. Кстати, ты и сейчас мог бы мне соврать, что спишь с этой Мариной Вячеславовной. Цена твоя сразу бы поднялась: это ведь прямой выход на прокурора области!

– Значит, ни опыт, ни квалификация ничего уже не значат? – риторически спросил Вирятин. – Важнее, с кем я сплю?

– Дк и раньше так было. Ну, когда ты водку пивал с прежним губернатором, и он справлялся, не обижают ли тебя здесь… Ладно, забей! До октября осталось всего ничего, а там у тебя будет новая должность. Пониже нынешней, но что поделать. Вот тебе задание. Напиши репортажик из картинной галереи.

Вирятин чуть не выронил стаканчик с ещё не допитым коньяком.

– Почему не с детского утренника? – обиженно спросил он. – Уж опускать меня, так до конца.

– Ты не понял, – рассмеялся в ответ ответсек. – Там открывается выставка артефактов бронзового века.

– Выставка чего? Отродясь ими не интересовался…

– И зря. Организатор – мадам Дремлюгина. Выставила коллекцию обезглавленного мужа.

– Я всё-таки профессионал, а это задание для новичка. Не втаптывайте меня совсем уж в грязь! Девок в редакции целый взвод. Пошли какую-нибудь из них. С таким заданием любая справится.

– Ты опять не понял! Дамочка заплатит за статейку, как за рекламу. Обещала по прайсу, по полной программе, без скидок! Твоя задача – уговорить её на хороший объём. На полосу, конечно, нереально, но на полполосы попробуй. Газете денежки, тебе процентики…

– Процентики? Утешил!

– У Ириши условие – чтобы материал писал ты. Именно ты! Да и где видишь унижение? Познакомишься с мультимиллиардершей.

– Рублёвой…

– Тебе этого мало, Паша? У покойного Сергея Петровича всего два наследника – Ириша и её двухлетний сынишка. Недавно она стала богатейшей женщиной города, если не всего округа. За вычетом столичного региона, конечно. Нельзя упускать такого рекламодателя. Надо с ней подружиться.

– Легко сказать!

– Трудно, конечно, – согласился ответсек. – Баба хоть и молодая, но тёртая. Та ещё вампирша! Сколько же денег она когда-то высосала из любовников – бизнесменов, бандитов, силовиков… И ничего, всё ей сходило с рук: красота – страшная сила. На комплименты и лесть она не падкая, это ты учти. Думаю, вот на чём можно сыграть. Она вправду любила мужа, ведь он разглядел в ней незаурядного человека. Скажи Ирише, что интересуешься древностями, которыми увлекался Сергей Петрович. Чтобы не опозориться, почитай про бронзовый век. До мероприятия ещё целых четыре часа. Хватит, чтобы войти в курс дела.

Вирятин презрительно посмотрел на загорелое морщинистое лицо ответсека и сжал губы.

– Я и так в курсе, что это чёрная археология, – процедил он. – В государственной картинной галерее! До чего мы дожили! Предмет, кстати, для журналистского расследования… хотел бы я…

– Засунь в жопу свои хотелки! – цыкнул на него ответственный секретарь. – Какие тебе расследования? Шутишь, что ли? Сейчас не начало девяностых. Иди, читай про бронзовый век!

3. Бронзовый век в Диком поле

Редакционная «десятка», снизу доверху покрытая жучками ржавчины, повезла Вирятина в областную картинную галерею. За окнами машины мелькали однообразные новостойки старинного города. Когда-то он был селом с ямской станцией, которое называлось «Ямово», но разросшись и посолиднев, утерял в своём имени последнее «о».

До открытия выставки «Бронзовый век в Диком поле: лесные финно-угры и степные индоевропейцы» оставался час, однако струнный квартет уже играл романсы Рахманинова и другую заезженную классику

Ирина Геннадьевна отдыхала в потёртом кожаном кресле, откинув гривастую голову назад, и не обращала внимания на подобострастные улыбки сотрудников. Умаялась, готовя выставку!

Павел Валентинович никогда раньше не видел Дремлюгину, однако сразу понял, что это она. «Какое потрясающее лицо! – поразился он. – Страстное, правильное, женственное и волевое одновременно. Сказать «красавица» – не сказать ничего. Только вот платьице у неё совсем не траурное».

И правда, чёрное шёлковое платье в натяг обхватывало статное тело вдовы, а большой вырез открывал всему миру упругую загорелую грудь. Ирина Геннадьевна по-прежнему хотела, чтобы ей любовались и восхищались – и никакое горе не могло ослабить в ней эту тягу. При виде журналиста её светлые глаза заискрились доброжелательностью:

– Как хорошо, что вы приехали пораньше, Пал Валентиныч! Я вас узнала по фоткам под статьями. Садитесь рядом. Через полчаса народу здесь станет невпроворот. Не протиснуться будет. Сейчас же есть возможность спокойно поговорить. Выпьем по шампусику?

Ирина Геннадьевна, не дожидаясь ответа, махнула рукой молодому человеку, которого, видимо, наняла специально для обслуживания посетителей. Тот удалился и через минуту вернулся с подносом, на котором стояли бокалы с вином и ваза с фруктами.

– Какая необычная экспозиция! – польстил ей Вирятин.

Он взял с подноса бокал и обвёл взглядом застеклённые рамы. Блики на стёклах мешали разглядеть экспонаты.

– Посвятила Серёже, – улыбнулась Дремлюгина. – Он любил краеведение. Летом неделями пропадал на раскопках. Ездил обычно втроём с Антошиным и Приваловым. Слыхали о таких?

– Владельцы рекламных фирм?

– Вот-вот! Брали палатки, металлоискатели, охранников на всякий случай – и забуривались куда-нибудь на край области. Искали артефакты.

– Кто же в это время «Бальзамом» руководил? – удивился Вирятин.

– На то наёмный менеджмент имеется, – засмеялась Ирина Геннадьевна. – Гендиректор – моя подруга со школы. Обманывать и воровать не станет. Я и сама изредка сую нос в управление, контролирую… а вот Серёжа «Бальзамом» совсем не занимался: он года два с половиной назад стал немножко не от мира сего. Утерял интерес к материальным благам. Рылся в лесных могилах и степных курганах, выкапывал горшки и прочую утварь. В общем, всякий мусор. Хотя иногда попадалось и такое, на что можно взглянуть. Пойдёмте, посмотрим. Я вам сама всё расскажу: не ждать же, пока включат видосик.

Дремлюгина встала и подвела журналиста к ближайшему стенду с наконечниками стрел и копий.

– Нет, это всё не то, – фыркнула она. – Пойдёмте дальше.

Они двинулись вдоль коридора с висящими на стенах рамами. За стеклами мелькали костяные псалии, бронзовые и медные топоры, ножи, каменные навершия палиц, молотки, шилья, лощила, иглы, совки, пуговицы, игральные кости, кинжалы…

Наконец, Дремлюгина и Вирятин добрались до рамы с древними женскими украшениями.

– Вот сюльгамы и серьги в виде гусиных лапок. Это финно-угорские артефакты, из наших лесов. А вон дальше – арийские, из степных курганов, тоже наших. Кольца, все в патине… гривны и ожерелья… бронзовые и серебряные накосники… Ооо, а вот невероятная редкость – золотая височная подвесочка. Почему-то всего одна. Её носила какая-то очень-очень статусная древняя дама. Как думаете, мне подошла бы? – кокетливо спросила Ирина Геннадьевна.

Вирятин не ожидал такого вопроса и невразумительно промычал.

– Мне в голову пришла идея, – внезапно воодушевилась Дремлюгина и протянула ему смартфон. – Помогите мне сделать фотусик с ней. Захотелось в инет послать.

Она прижала затылок к стеклу рамы – так, чтобы подвеска оказалась рядом с её виском. Павел Валентинович сделал несколько фотографий и вернул ей девайс.

– Последние года два с небольшим Серёжа особенно увлекался срубной культурой, – уже серьёзным тоном продолжила Ирина Геннадьевна. – Это вроде как древние арии. Натащил всяких штучек из курганов! До сих пор их не успели отреставрировать.

– Неужели сами восстанавливаете артефакты? – полушутя спросил Вирятин.

– Что вы! Это же памятники старины, требуют аккуратности. Я лучших реставраторов наняла. Они и сейчас работают у меня в особняке. В подвальчике. Хочу все Серёжины находки восстановить в лучшем виде – чтоб память о нём не умирала. Ведь он так мечтал о вечной жизни!

На полках за стеклом покоились костяные жезлы и лепные горшки с простым орнаментом в виде галочек, крестиков, ёлочек и свастик, ступки с пестиками, каменные молоты, сверлёные каменные топоры и булавы…

– Это тоже из курганов, – пояснила Дремлюгина. – Срубная и абашевская культуры. Кое-какие вещички Серёжа сам нашёл, но больше покупал у официальных археологов. У тех, что работают в управлении по охране культурного наследия и всяческих памятников. Копатели ведь не все находки сдают государству. Что-то в кабинетах зажиливают, а вещички поценнее вообще дома прячут. На продажу.

Тут Павел Валентинович решил блеснуть знаниями, почерпнутыми час назад из Интернета:

– Значит, срубная культура? Предки иранцев, скифов и индийцев, как считал Эдвин Грантовский?

– Да-да, – согласилась Ирина Геннадьевна.

– Что Сергея Петровича в ней увлекало?

– Серёжа был закрытым человеком. Знаю только, что примерно в то же время он загорелся восточной философией и мистикой…

– Выставку вы организовали ради покойного мужа. Сами, получается, не увлечены древностями?

Дремлюгина оторвала глаза от экспонатов и тряхнула густыми каштановыми волосами:

– Всё правильно, Пал Валентиныч. Меня мало волнуют эти черепки. Я коллекционирую жуков. Жужелиц. Мне дали такое прозвище в институте.

– Такая же красивая, юркая и… – Вирятин осёкся.

– И такая же хищная? – ухмыльнулась Ирина Геннадьевна. – Вы ведь это хотели сказать? Что ж, может быть… Есть такой род жужелиц – Epomis. Питаются земноводными. Личинка этого жука притворяется доступной добычей, но, как только лягушка соберётся её проглотить, вцепляются в горло несчастному животному, перегрызает и затем постепенно съедает труп. Подруги считали, что именно так я поступала с богатыми любовниками. Правы они были или нет, не мне судить…

После этих слов Дремлюгина задумалась. Видимо, засомневалась, не сказала ли что-нибудь лишнее. Помолчала минуту – и вдруг отрывисто произнесла:

– Зря я вам рассказала, откуда Серёжа брал артефакты. Не вздумайте об этом писать! Как-нибудь аккуратно обойдите эту тему. Чёрное копательство, как-никак. Пятно на светлой памяти о нём.

– Даже не сомневайтесь! – успокоил её Вирятин. – Вредить вам не в моих интересах. Какие ещё будут пожелания?

– Да никаких. Пойдёмте, сядем – и ещё по шампусику.

Павел Валентинович утомился, разглядывая черепки и слушая лекцию богатой красавицы. Он рухнул в кресло и закрыл глаза. Перед ними мелькали древние предметы…

– Очнитесь! – легко щёлкнула его по лбу Ирина Геннадьевна. – Берите бокальчик… а касаемо заметки, то больше у меня нет никаких пожеланий. Пишите, что хотите!

Вирятин от удивления чуть не пролил шампанское. Он привык совсем к другому отношению со стороны рекламодателей – к капризам, мелочным и глупым придиркам, к требованию переписывать материалы, порой по нескольку раз…

– Вы же заказали статью. Обещали заплатить деньги. Я должен отработать. Назовите хотя бы объём. Четверть полосы или, может, половину?

– Любой объём оплачу, – ответила Дремлюгина. – Торговаться не стану. Заполняйте хоть весь номер.

– Вам всё равно, что я напишу?

Ирина Геннадьевна с усмешкой поглядела на его ошеломлённое лицо.

– Абсолютно! Даже согласовывать не потребую: надеюсь на вашу порядочность. Мне, кстати, совсем не нужна публикация в вашей умирающей газетёнке. Я вас по другому поводу позвала. Хочу пригласить в гости. В загородный особняк.

– В Бездушное урочище? – передёрнулся Вирятин.

– Вас пугает название? Считаете, что там до сих пор живут разбойники? – продолжила подтрунивать над ним собеседница.

– Нет, конечно… но…

– Какое может быть «но»? Там не разбойники живут, а я. Почти безвылазно. Не представляете, как там чудесно! Душой отдыхаешь. Люблю погулять среди осин и сосен. Даже просто полежать, вдыхая лесной воздух. Будь моя воля, вообще бы в городе не появлялась, не смотрела бы на эти бандитские, бизнесменские и чиновничьи рожи. Мне тяжело после смерти Серёжи, а природа лечит. Приезжайте! Вы ведь два года, как потеряли жену. Я не ошиблась? Никто вам дома скандал не учинит, никто не заподозрит в измене. Почему бы не отдохнуть у меня?

– Такое неожиданное приглашение…

– Не подумайте лишнего. Соблазнять не стану, – захохотала Дремлюгина. – Вы мне нужны для серьёзного разговора. Очень важного. Так поедете?

«Соблазнять не стану…» – незаметно усмехнулся Вирятин. Он удивлялся тому, что в течение всей беседы не почувствовал ни намёка на желание, несмотря на слепящую внешность вдовы. У неё была безупречная красота существа из чуждого мира. Такими хочется бесконечно любоваться, но к ним боязно приблизиться.

– Конечно, Ирина Геннадьевна! – кивнул он.

– «Ирина Геннадьевна»… – хмыкнула она. – Это ещё зачем? Я же вас почти в полтора раза моложе. Говорите просто «Ирина». Завтра после обеда пришлю за вами машину…

Больше у неё не было времени говорить с Вирятиным. В выставочном зале собралась областная элита в вечерних костюмах, и началось действо – выставка и шоу в одном флаконе.

Нанятые Ириной Геннадьевной пареньки начали разносить подносы с бокалами. Вина, коньяки, виски, коктейли – как известные и модные, так и невиданные, название которых никто не знал… Ну и, разумеется, водка – невыдыхающийся символ России. На любой вкус и с любыми добавками. Даже «Сокровище Руси» с плавающими в толще жидкости золотыми лепестками!

После короткого видео Ирина Геннадьевна начала рассказывать о старинных предметах, выставленных в зале. Гости пили алкоголь и подобострастно улыбались, льстили ей, но, судя по выражению их глаз, им не было дела до артефактов четырёхтысячелетней давности.

И правда, как только Дремлюгина отходила, они начинали обсуждать вчерашнее бормотание премьер-министра, свои охотничьи трофеи, поездки в экзотические страны, любовные победы… Всё, что угодно, то только не выставку!

Ирина Геннадьевна, не желая участвовать в этих разговорах, тихо вышла из зала. Вернулась она лишь перед выступлением балалаечников, сказала ещё несколько дежурных слов о любви к родному краю и его прошлому, обвела собравшихся презрительным взглядом, подмигнула Вирятину и направилась к выходу, чтобы уехать в свою берлогу.