Текст книги "Новый старый 1978-й (СИ)"

Автор книги: Андрей Храмцов

Глава 6. Новые «песни о главном»

18+

– Вот так нацелуешься с девушкой, а потом что делать? Как Челентано дрова рубить? Так нет у меня дров, да и топора тоже нет. Во, вместо дров будут песни. Пойду песни «рубить»., – так думал я, возвращаясь домой.

Когда пришёл, стал решать, что записывать завтра. Нужны две женские песни на продажу, одна песня для Светика и пару песен для дискотеки. Итого опять пять песен, лучше шесть. Сроки поджимают. Две песни на продажу я знаю, кому их предложить. Я их предложу Алле Борисовне. Я помню будущий гастрольный график Пугачевой. Знаю, когда у неё будет много денег и поэтому хорошее настроение. Съемочная группа фильма «Женщина, которая поёт» будет работать на двух концертах Пугачевой в Тольятти (в 5-тысячном Дворце спорта) 6–7 апреля 1978 года. Они будут доснимать для фильма массовку. Приёмная комиссия потребовала включить в фильм больше метража о положительной реакции советских людей на творчество Аллы Борисовны. Именно там будет лучший момент для меня познакомиться с Пугачевой и представить свои песни… Об этом написал композитор Эдуард Ханок в своих воспоминаниях. Кстати, не забыть выйти на него перед поездкой, чтобы он меня и представил Пугачевой.

Первой песней я выберу «Позови меня с собой», стихи и музыка Татьяны Снежиной. Надо будет, так как я знаю будущее, обязательно предотвратить её смерть. Снежина погибнет в автомобильной катастрофе 21 августа 1995 года на 106-м километре Чуйского тракта (Черепановский район Новосибирской области). Это будет моя ответная благодарность за песню. Ей сейчас только около шести лет, так что у меня ещё много времени в запасе. К тому же, сама Примадонна эту песню и исполняла. Беру гитару, ставлю на запись магнитофон и начинаю играть вступление, а потом первый куплет:

 
Снова от меня ветер злых перемен тебя уносит,
Не оставив мне даже тени взамен,
И он не спросит, —
Может быть, хочу улететь я с тобой
Желтой осенней листвой,
Птицей за синей мечтой.
 
 
Припев:
Позови меня с собой,
Я приду сквозь злые ночи,
Я отправлюсь за тобой,
Что бы путь мне не пророчил,
Я приду туда, где ты
Нарисуешь в небе солнце,
Где разбитые мечты
Обретают снова силу высоты.
 

Да, я обязательно спасу эту талантливую девочку. Такие самородки нужны людям, чтобы люди были добрее и чище. Снежина написала более 200 песен, большинство из которых сначала исполняла сама. Песня в исполнении Аллы Пугачёвой «Позови меня с собой» была спета после смерти Снежиной в 1997 году.

Далее запишу песню Славы «Одиночество». Интересно. что Слава придумала эту песню как ответ на песни Аллы Борисовны Пугачевой, потому, что все песни Пугачевой «либо про разбитое сердце, либо про то, что ты один. И что все мужики – сволочи». И вот Слава решила обратиться к композитору Виктору Дробышу: «Вить, давай напишем песню, такую, чтоб прямо разорвало душу. Ведь сколько одиноких женщин, девушек и мужчин тоже». И он говорит: «Представляешь, у меня такая фраза в голове: «Одиночество – сволочь». И он написал эту фразу, а я дописала остальное. Мы с ним вместе сочинили эту песню, он написал музыку. Это было настолько спонтанно, просто как крик души». Эту песню я играл и исполнял не раз, так что поехали:

 
Каменная леди, ледяная сказка,
Вместо сердца – камень, вместо чувства маска.
И что? Больно всё-равно.
Одинокой кошкой, вольным диким зверем
Никогда не плачет, никому не верит.
И что? Больно всё-равно.
 
 
Припев:
Одиночество-омут, одиночество-скука,
Я не чувствую сердце, я не чувствую руку.
Я сама так решила, тишина мне подруга,
Лучше б я согрешила, одиночество-мука.
 

Заменяю слово «сволочь» на слово «омут», иначе не пропустят. Переношу к себе из гостиной портативную гэдээровскую печатную машинку «Erika” и быстро печатаю слова двух коммерческих песен. Пока печатаю, приходит идея песни для Светика на дискотеку. Это будет песня «Солнце» (автор муз.: Анастасия Максимова и Stardan; сл.: Анастасия Максимова) в исполнении финалистки проекта «Фабрика звёзд – 2» Елены Терлеевой. Быстрая, ритмичная и с интересным вступлением:

 
Забери солнце с собою…
С собою…
 
 
Мокрые улицы, сонные машины.
Длинные пальцы. Метро невыносимо.
Давят виски, мне туда надо войти.
Пользуясь правом на дождь, я убегаю.
Пользуясь правом в лицо я отвечаю.
Можешь идти, тебе же так надо, лети.
 
 
Припев:
Забери солнце с собою.
Оно мне не нужно, веришь.
Оно меня больше не любит.
Оно меня больше не греет.
 

Главное, что в песне много проигрышей, они хороши для танцев. И припев можно повторить по два раза. Печатаю слова и бросаю взгляд на часы – уже двенадцать, пора спать.

Утром второго дня моего пребывания, заметьте, в этом своём же молодом теле я понимаю, что упустил что-то очень важное. Что-то, можно сказать, судьбоносное. И тут мысленно бью себя по лбу. Идиот! Кретин! Вот оно! Как вы думаете, какая фамилия у Светки? А? Допёрли? Вот именно – СОКОЛОВА!!! Вот так, на ровном месте, чуть не забыл замечательную песню Натальи Пляцковской да ещё и о моей любимой девушке, как бы полной её тезке. Я представляю радость Светика, когда она услышит песню о себе. Только там надо поправить слова о возрасте, ей до тридцати два раза по столько же, сколько ей сейчас.

Быстро умываюсь, завтракаю и начинаю петь, играть и записывать:

 
У Светки Соколовой день рожденья,
Ей уже пятнадцать лет.
Я несу в подарок поздравленья
И огромный розовый букет.
Помнишь день рожденья
В пятом классе,
И тебе двенадцать лет.
Вот тогда, на зависть всем ребятам,
Я принёс свой розовый букет.
 
 
Припев:
Розовые розы
Светке Соколовой,
Светке Соколовой,
Однокласснице моей.
Розовые розы
Я несу ей снова,
В память наших школьных,
В память наших школьных дней.
 

Цифру тридцать убрал и сразу легче на душе, да и сама песня стала более молодежной, как будто на самом деле помолодела. Так, сегодня воскресенье, я обещал бабуле отвезти её в Подольск к деду. Она планирует пробыть там до вторника, поэтому отвезу-ка я её на машине. Тридцать минут туда и тридцать обратно. Сейчас десять, дома буду в одиннадцать.

– Бабуль, – кричу я ей, – собирайся, я тебя отвезу.

– Да не надо, – отнекивается она, – у тебя же дела.

– Дела у меня после обеда, да и сумки у тебя, наверняка, тяжелые. А дороги сейчас свободные, выходной, быстро доберёмся.

– Спасибо, я тогда побольше деду продуктов захвачу, раз на машине поедем.

– Захвати побольше, я донесу.

Перед отъездом звоню МОЕМУ Светику. К телефону подходит её мама, Нина Михайловна. Я её видел несколько раз, очень приятная женщина, ухоженная, всегда модно одевается. Работает в каком-то министерстве секретарем у какого-то большого начальника.

– Здравствуйте, Нина Михайловна. Как ваши дела?

– Привет, жених. Дела – хорошо, а как твои?

– Тоже хорошо. Как и обещал Свете, написал о ней песню. Она вас предупредила, что у нас сегодня запись? Вы не против?

– Предупредила, я не против. А по поводу песни – молодец, она обрадуется. Вот уже трубку вырывает.

– Привет, Андрей. Ты прости, я маме все рассказала, не удержалась. Я слышала, она тебя теперь женихом стала называть. И правильно, пусть привыкает к жениху. Ты правда песню про меня написал? Когда?

– Сегодня утром. Ты мне всю ночь снилась, вот и получилась песня. Песня про нас с тобой, но больше про тебя. Теперь твои имя и фамилия прозвучат на всю страну.

– Я тебя люблю, – шепчет Светик, прикрывая ладошкой трубку.

– Я тоже тебя люблю, – тоже шепотом говорю я, чтобы бабушка не слышала.

– Я сейчас отъеду ненадолго. Ориентировочно будь готова к часу, я за тобой заеду. Целую, пока.

– Я тоже тебя целую. Пока.

Вся дорога заняла менее часа. Машин на трассе попадалось мало, «Волга» на зимней шипованной резине шла хорошо. Пятиэтажный дом в Подольске стоял на Высотной улице, поэтому пришлось проехать городок насквозь. Сумки занёс на третий этаж в их с дедом двухкомнатную квартиру. Пять минут пообщался с дедом, поцеловал на прощанье бабулю и поехал назад, в Москву. По дороге обдумывал то, какие ещё песни записать. Нужны ещё, как минимум, две.

Вспомнил «ДДТ», Юрия Шевчука и его «нетленку» «Что такое осень?». Всю дорогу домой я пел эту песню Шевчука. Хотя сейчас весна, а сама песня про осень, но уж очень нравится мне эта песня. Поставив машину на стоянке, я влетел в квартиру и сразу взял гитару. Добавил в голос хрипотцы и получился Шевчук, как и хотел:

 
Что такое осень – это небо.
Плачущее небо под ногами.
В лужах разлетаются птицы с облаками.
Осень – я давно с тобою не был.
В лужах разлетаются птицы с облаками.
Осень – я давно с тобою не был.
 
 
Припев:
Осень, в небе жгут корабли.
Осень, мне бы прочь от земли.
Там, где в море тонет печаль
Осень темная даль.
 

Да, рабочий диапазон моего голоса расширился до общего диапазона, что открывало передо мной грандиозные возможности. Мне казалось, что мой голос стал похож на голос дельфина, который перекрывает все диапазоны баритона, тенора, сопрано и охватывает более 12 октав. Я, конечно, шучу, но ощущение было похожее.

Я вспомнил песню Газманова, которую он подарил Киркорову. Филипп услышал эту песню на концерте Газманова в Сочи и после его окончания упросил Олега отдать её ему. Газманов отдал, но последующие попытки записать песню у Киркорова не получались. Филипп нашёл Газманова уже в Москве и попросил помочь. Вспоминает Филипп Киркоров: «Мы поехали с Олегом на студию, как сейчас помню, в «Останкино», с одного дубля мы записали её. Вот он как-то там стоял за стеклом, дирижировал, но он настолько мне дал правильные интонации эмоциональные, и она сложилась». Итак, пишем. «Единственная»:

 
Даже в зеркале разбитом,
Над осколками склонясь,
В отражениях забытых
Вновь увидишь ты меня.
И любовь безумной птицей
Разобьет твое окно.
Снова буду тебе сниться,
Буду сниться все равно.
 
 
Припев:
Единственная моя,
С ветром обрученная,
Светом озаренная,
Светлая моя.
Зачем мне теперь заря?
Звезды падают в моря,
И, срывая якоря,
Прочь летит душа моя.
 

Все, я устал. Но я доволен. Голос получился средним между Газмановым и Киркоровым. Сейчас пообедаю, часок отдохну и за Светиком.

Пообедать до конца мне не дали. Светик сама пришла, уже нарядно одетая и готовая к поездке. Поцелуй был долгим и страстным. Если бы не моё обещание, я бы её уже уволок в спальню. Видимо что-то такое почувствовав, она отстранилась и сказала:

– Привет! Я ужасно соскучилась. Я тебе недавно звонила, а ты трубку не брал. Ещё не приехал? А куда ты ездил?

– Бабушку в Подольск к деду отвозил, – ответил я, помогая Светику снять шубку и доставая тапки, – только приехал и сел обедать. Сумки с продуктами занёс им в квартиру и назад, в Москву. Две песни записал, потом сел обедать и ты пришла.

– А что утром делал?

– Песни писал, для тебя и на продажу. Нам же деньги нужны?

– Нужны. А сколько песня может стоить?

– Пока не скажу, – заявил я, впуская её в свою комнату, – плохая примета. Не обижайся. Вот продам, тогда всё расскажу.

– А мою песню не продашь?

– Конечно, нет. Я её зарегистрирую и она будет звучать из всех приемников и телевизоров Советского Союза. Как я могу продать песню, где написаны имя и фамилия моей любимой девушки?

– Правда?

– Правда, что любимой или правда, что имя и фамилия?

– И то, и другое. Дашь послушать?

Я прижал Светика к себе и посмотрел в её влюблённые глаза. Как я могу отказать этим глазам, которые так любят меня? Я поцеловал её в нос и спросил:

– Потерпеть до аранжировки не можешь? Она же лучше зазвучит.

– Не могу. Поставь, пожалуйста. Я не дотерплю. Я поэтому и прибежала раньше, чтобы её послушать.

– Ладно. Слушай без наушников, я тоже вместе с тобой послушаю.

Мы сели рядом, обнявшись. Я включил:

 
У Светки Соколовой день рожденья,
Ей уже пятнадцать лет…
 

Светик замерла с приоткрытым ртом и широко открытыми глазами. Всю песню она даже не шелохнулась. Слова, музыка и мой голос её заворожили и ввели в ступор. Я обнял девушку и стал вдыхать аромат её волос. Они пахли яблоком и солнцем. С последними звуками песни Светик выдохнула и стала меня целовать. В её глазах стояли слезы:

– Спасибо, любимый, – сказала она и обхватила меня руками. Её упругая грудь уперлась в меня и мое молодое тело отреагировало, как и должно. Я едва сдержался и осипшим голосом сказал:

– Светик, я сейчас отнесу тебя в спальню и ЭТО произойдёт сейчас. Год я не выдержу.

– Я тоже этого очень хочу, но что мы скажем родителям?

– Мы ничего им не скажем. Мы просто будем любить друг друга.

Она поцеловала меня и глубоко задышала. Я понял, что она приняла решение. Я взял её на руки и отнёс в спальню. Глаза её были счастливыми и одновременно испуганными. Я помог ей раздеться и разделся сам. Светик была скованна, но настроена решительно. В моей прошлой жизни у меня было много женщин и я умел с ними обращаться. Поэтому я знал, что то, как это получилось в первый раз, девушки помнят всю свою жизнь и я должен сделать так, чтобы у Светика остались в памяти самые яркие и приятные воспоминания об этом.

Я начал языком и губами ласкать её грудь. Её соски затвердели, а дыхание стало более частым. Я поцелуями опускался всё ниже и ниже. Девушка начала постанывать. Когда я опустился в самый низ, коленки Светика непроизвольно раздвинулись и раздался более громкий стон. – Пора, – решил я и вошёл в неё.

Я сделал всё нежно, так, что боль от первого проникновения Светик практически не почувствовала. Она кончила быстро, а я чуть позже и успел выйти из неё до семяизвержения. Нам, пока, дети не нужны. Я продолжал нежно целовать её грудь, гладить её плоский живот и шептал нежные слова. Светик открыла глаза и сказала:

– Я ждала этого с самого начала восьмого класса. Когда ты вернулся в наш класс первого сентября, я поняла, что ты мне нравишься. Когда в пятом классе ты уехал в Финляндию с родителями, я даже особо этого и не заметила. А вот когда ты вернулся, я сразу тебя вспомнила. Как же мне хорошо. Какая я счастливая. Ты меня будешь любить всегда?

– Я буду любить тебя всегда. Тебе не было больно?

– Совсем чуть-чуть. Девчонки не обманули, это действительно не описать словами. После твоих песен, я думала, что не выдержу и не выдержала. Тебе было хорошо со мной?

– Очень. Я бы ещё не отказался, но тебе нельзя. У тебя там сейчас больно, несколько дней тебе надо воздержаться.

– Да, девчонки рассказывали. А как же ты? У тебя проблем не будет? Вон он как у тебя опять торчит, – сказала Светик и захихикала. – Я знаю, как я тебе могу помочь. Мне девчонки рассказывали, что парни часто просят в попу. Говорят, что это больно, но я согласна потерпеть ради тебя.

– Я возьму крем и смажу, а сам одену презерватив.

– Давай попробуем. Для тебя я готова сделать всё.

Я нашёл мамин крем в тумбочке и принес упаковку фирменных презервативов из своей комнаты. При виде голой девушки мой прибор ещё больше напрягся и встал почти вертикально. Светик увидела его и воскликнула:

– Ух ты. Мне девчонки говорили, что он большой, но о таком я даже и не мечтала. Как он во мне уместился? Дай я его поцелую.

Она поцеловала его и опять стала возбуждаться. Я начал натягивать презерватив и от вида этого процесса Светик ещё больше завелась. Я перевернул её на живот и намазал ей анальное отверстие кремом. Палец ласкал её анус и проникал внутрь. Девушка стала сама насаживаться на палец, заползая на него все глубже. Тогда я взобрался на неё сзади, мягко и постепенно стал проникать в неё. На удивление, ей не было больно. Она застонала, схватила руками простынь и заглушила крик, уткнувшись лицом в подушку. Я ускорился и мы кончили вместе. От волн оргазма её тело несколько раз изогнулось и затихло.

– Мне кажется, что я побывала в раю. Говорят, там живут боги и богини. Теперь ты мой бог, а я твоя богиня. Согласен?

– Я согласен жить с тобой, как боги на Олимпе. А теперь, моя Афродита, нам пора в ванную и собираться. Сегодня начинаем восхождение на Олимп. Такая красивая богиня должна жить только на Олимпе.

Я поцеловал Светика и отправил её в ванную. Когда она вышла, я тоже быстро ополоснулся и оделся. Девушка уже заканчивала прихорашиваться.

– Светик, я написал ещё одну песню про тебя. Хочешь послушать?

– Конечно. Очень хочу. А как называется?

– «Единственная». Как и ты у меня.

И зазвучала песня:

 
Даже в зеркале разбитом,
Над осколками склонясь…
 

Светик прижалась ко мне, обхватив меня руками, и слушала, замерев. Это были мгновения невообразимого счастья. Меня обнимала самая красивая и самая желанная моя богиня. Я видел, что и девушку переполняли те же чувства, что и меня. Мне хотелось так сидеть вечно, обнявшись с единственной.

– Это правда, что я у тебя Единственная, – тихо спросила Светик.

– Чистая правда, – ответил я. – Понравилась?

– Как такая красивая песня может не понравится. Я никогда не могла себе представить, что ты умеешь так тонко чувствовать душу песни. Эта песня самая душевная из твоих. Ни у кого из моих девчонок нет парня, который бы писал такие прекрасные песни. Да просто песни никто и не пишет, бренчат блатные куплеты на трёх аккордах и всё. Никакой особой романтики. А ты у меня особенный, ты в душе романтик.

– Спасибо, любимая. Будем собираться?

– Я готова, можем выходить.

– Тогда идем. Я беру магнитофон и гитару. О, чуть тексты песен не забыл. Для тебя я напечатал слова на машинке. Так, ты берёшь себя, как самое ценное и хрупкое, и не вздумай ничего разбить, – сказал я и мы вместе рассмеялись.

– А что во мне самое ценное? – задала хитрый вопрос Светик.

– Всё то, что я целовал, то и самое ценное, – ответил двусмысленно я.

Мы спустились к машине, я положил все на заднее сиденье, а подругу усадил на переднее. Жену мы возим на переднем, а любовницу – на заднем сиденье. Только не говорите, что тёщу надо возить в багажнике. Тёщи бывают разные, поэтому кому как повезёт. Это лотерея. Надеюсь, и в этой жизни мне опять повезёт с тёщей.

Глава 7. «Солнышко»

Пока ехали, обсудили кучу моментов и нюансов. Надо было решить, сколько песен Светик будет исполнять на дискотеке, во что она будет одета. Для неё, как для любой женщины, самым главным является то, как она будет выглядеть. Оказалось, что ничего нового из одежды у неё нет. Я её успокоил, сказав, что за платьем для неё мы поедем в «Березку».

– Рядом с метро Академическая, на Ферсмана, есть «Березка», где продают итальянские платья и французские брючные костюмы, – обрадовал я богиню.

– Правда? Ты у меня самый лучший на свете, – ответила Светик, счастливо улыбаясь. – Все девчонки просто обалдеют, когда я выйду в новом платье на сцену.

– Да, и новые туфли надо купить. Ну а прическу сама придумаешь. Хотя так, как сейчас, с распущенными волосами, мне больше нравится.

К Сереге мы вошли запыхавшиеся, так как в лифте успели нацеловаться. Серега со Светиком долго охали и ахали, вспоминая пятый класс и Светкины смешные косички с бантиками. Мы сразу прошли в комнату с аппаратурой и быстро подготовили инструменты. Я достал слова «Позови меня с собой» и поставил кассету с записью со своим исполнением. Светик легко попала в голос, а Серега быстро подобрал на синтезаторе сопровождение.

– Мне она очень нравится, – сказала девушка. – Немного грустная, но жизнеутверждающая. Это на продажу?

– Да. За каждую проданную песню я вам буду платить по 150 рублей.

– Сколько? Да у меня мама в месяц столько зарабатывает, – воскликнула обалдевшая Светик. – Это за две сегодняшние песни я заработаю триста рублей? Вот это да!

– В начале апреля я собираюсь их продать и тогда всем выплачу гонорар. Знаете сколько Юрий Антонов вместе с группой получает за концерт от трёх до пяти тысяч рублей, – ошарашил я друзей. – Любая хорошо сделанная работа должна хорошо оплачиваться. А за остальные песни я буду платить по сто рублей. Но постепенно, по мере накопления денег на счёте. Мне без паспорта счет не откроют, придётся на отца оформлять. Так что, Светик, ты сегодня заработаешь четыреста, а может пятьсот рублей. А Серега за два дня получит тысячу триста с премиальными.

Ребята ошарашено молчали, потом вскочили и стали кричать от радости. Светик меня всего расцеловала, но я их быстро вернул с небес на землю.

– А теперь за работу, – скомандовал я.

Остальные четыре песни мы записали на одном дыхании. На песне «Солнце» Светик выкладывалась полностью, понимая, что эта песня станет её визитной карточкой не только на дискотеке, но если повезёт, то и на радио. Потом мы пошли на кухню пить чай. Мне пришла в голову одна идея с новой песней. Я взял чистый лист и ручку и стал записывать. Я решил ковать железо пока горячо и записать песню группы Демо и её солистки Александры Зверевой «Солнышко в руках» (втор музыки и слов Дмитрий Постовалов). Я заменил слова «о запретах» на слово «о заботах» и слово «стыдно» на «трудно», чтобы исключить двоякое толкование.

– Что ты пишешь? Новую песню? Какую?

– Для тебя и про тебя. Теперь я буду тебя называть по названию этой песни, – сказал я и написал над словами её название – «Солнышко».

– Ух ты, я теперь твоё Солнышко. У меня будет две песни про солнце, – жмурилась от удовольствия моё Солнышко. – А когда я её исполню?

– Сейчас допью чай и пойдём писать, – озадачил я всех.

В комнате студии я показал Серёге как играть эту песню на синтезаторе. Всем очень понравилось ритмичное вступление. Я её спел и сыграл, а Светик следила по моей записи за словами.

– Так, Солнышко, – сказал я, – теперь ты поёшь, я на гитаре, Серёга на синтезаторе и ритм-боксе. Поехали. Раз, два, три:

 
Я отрываюсь от земли
Я от тебя на полпути
И мне так важно, что ты думаешь об этом
Огонь подружится с дождем
Мы будем делать это вдвоем
Не вспоминая о проблемах и заботах.
 
 
Припев:
Солнышко в руках
И венок из звезд в небесах
И с других планет все видят нас
Мне так хорошо с тобой мечтать об этом
Где-то над землей
Мы парим с тобой в облаках
Как лавиной снежной в горах
Нас накроет счастьем и теплым ветром
 

Со второго раза у нас получилось замечательно. Солнышко светилась от счастья. Серега был горд, что поучаствовал в рождении таких музыкальных шедевров. Мы чувствовали себя пока хоть и небольшими, но уже звёздочками советской эстрады. Грела душу уверенность, что скоро у нас будут деньги и мы будем уже финансово ото всех независимы.

– Серёга, мы собираемся, нам надо успеть в магазин. Ты вечером запиши ноты, они уже завтра утром могут понадобиться, – даю задание Серёге.

– Хорошо, – заверил Серёга, – прямо сейчас сяду и всё сделаю.

– Лады. Тогда пока.

Мы со Светиком аккуратно кладём вещи в багажник, чтобы не светить гитару и JVC в салоне, и едем в «Березку» на Ферсмана. У нас есть час до закрытия. Солнышко, вся на эмоциях от успешно завершившейся первой в своей жизни звукозаписи, вспоминает в деталях, как мы писали наши песни, подсмеивается над молчуном Серёгой и гордится собой, а больше всего мной.

– Ты меня захвалишь, Солнышко, – говорю я, как-бы, строго, – я возгоржусь и заболею звездной болезнью.

– Ты главное меня люби, а остальное всё не важно, – категорично заявляет Солнышко. – Слушай, мама хотела с тобой познакомиться в домашней обстановке. Ты как, не против? Я боюсь, что если я буду с родителями говорить сегодня одна, то не выдержу и проговорюсь о наших очень близких с тобой отношениях.

– Хорошо. Мы будем вместе уверенно врать, что у нас только поцелуи и до шестнадцати ни-ни. Так, тогда надо подарки им в «Березке» купить. Хорошо я всегда в портмоне вместе с правами и документами на машину таскаю все свои чеки Внешпосылторга. Надеюсь, всем и на всё хватит, – успокоил я девушку.

В «Березку» мы успели и потратили почти час на покупки. Подруга выбрала себе серебристое итальянское платье и такие же серебристые туфли. Я купил себе серебристый пиджак под её комплект. Когда мы вместе мерили выбранное, то ловили на себе завистливые взгляды продавщиц. Действительно, мы вдвоём, во всём серебряном, смотрелись очень стильно и были похожи на заграничных артистов. За парфюмом мы успели в «Березку» на Профсоюзной 16, благо всё рядом. Там маме Солнышка я купил «Шанель», а папе – «Драккар». Солнышко сказала, что они именно эти духи и туалетную воду любят.

– Сейчас заедем на Черемушкинский рынок за цветами, и я ещё куплю бутылку советского шампанского и торт на сладкое, – сказал я. – Ты посиди в машине, я быстро.

Как же не хватает сотовых телефонов, сейчас бы позвонил и предупредил родителей Солнышка, что скоро будем. Ладно, позвоню из автомата и скажу, чтобы ничего не готовили, так как мы всё везём с собой.

Вернулся я быстро, с цветами, шампанским и тортом, за что был расцелован и обласкан. Мы сначала заскочили ко мне, занесли гитару и мой новый пиджак. Магнитофон оставил в машине, решил взять его с собой в гости и продемонстрировать наши песни родителям Светика. В прихожей я успел потискать Светика, чем она была очень даже довольна. Если бы не поход к родителям, я бы её утащил в спальню и вернул родителям только завтра. Но Солнышко пообещала, что завтра будет вся-вся моя и я покорно согласился, за что получил ещё один страстный поцелуй.

К родителям девушки мы пришли нагружённые под завязку. Увидев нас, мама Светика охнула. На что я ответил словами Раневской:

– Когда придёте в гости, стучите в дверь ногами.

– А почему ногами?

– Ну так вы же не с пустыми руками придёте?

Шутка Раневской разрядила витающую в воздухе лёгкую напряженность первой встречи и все спокойно занялись своими делами. Нина Михайловна с цветами и Светик с пакетами из «Березки» ушли к Светику в комнату мерить и показывать обновку, а мы с Сергеем Павловичем раздвинули стол, расставили фужеры для шампанского и десертные тарелки для торта. Тут вышла моё Солнышко в обновке. Папа был доволен, мама смотрела на меня оценивающим взгядом, как на будущего зятя. Я решил усилить положительное впечатление от себя любимого и торжественно вручил маме французские духи, а папе арабскую туалетную воду. Папа расплылся в улыбке, а мама, похоже, готова была уже разрешить нам жить вместе. И я тоже был счастлив, потому что все были вокруг счастливы.

– Прошу к столу. Андрей, открой, пожалуйста, шампанское, – попросила будущая тёща.

Это был экзамен на профпригодность. Если откроешь бутылку грамотно – значит годен для всего, начиная от семейной жизни и заканчивая работой. Я за свою жизнь каких только бутылок не открывал. В последнее время попадались пробки только из натурального пробкового дерева, но и с пластиковыми пробками я научился обращаться филигранно.

Бутылку я открыл с легким хлопком и «струйкой дыма». Женщины захлопали, Сергей Павлович одобрительно кивнул головой. Нам со Сетиком я налил только пригубить, а родителям – как положено по этикету, на три четверти бокала. Это тоже было оценено положительно. Светик убежала переодеваться, чтобы не помять платье, а мне пришлось рассказать, как мы писали песни.

– Я вам сейчас поставлю песню, в которой поётся о вашей дочери, потом четыре песни, которые пела Светик, а потом все остальные, – сказал я.

К этому моменту вернулась Солнышко, села рядом и прижалась ко мне. И я включил воспроизведение. При первых словах песни родители приятно удивились, потом заулыбались, а потом стали даже подпевать куплет.

– Замечательная песня, – сказал папа и его полностью поддержала мама. Солнышко смотрела на меня влюблёнными глазами, а я улыбался в ответ. Родители переглядывались между собой и прятали довольные улыбки. Скрыть нашу любовь от родителе было просто нереально.

– А сейчас две песни, которые будет петь Света на школьной дискотеке. Одна называется «Солнце», а другая – «Солнышко», – сообщил я родителям.

– Мам, представляешь, Андрей написал «Солнышко» прямо на кухне, когда мы пили чай. Я видела, как он писал, что-то зачеркивал, а потом назвал её в честь меня, Солнышком. А потом сказал, что теперь и меня он будет звать Солнышком.

Родители понимающе расплылись в улыбках, а Светик засмущалась. Я хотел её поцеловать, но вовремя остановился. Мой порыв заметили все, но сделали вид, что ничего не произошло.

Обе песни очень понравились. Две следующие понравились больше.

– Эти две на продажу, чтобы у нас были свободные деньги на творчество и на организацию концертов.

– И сколько они стоят сейчас? – поинтересовался папа.

– Пока это коммерческая тайна, я всё расскажу, когда получу за них деньги. Но могу вам сказать, чтобы вы представляли порядок цен, что Юрий Антонов и его группа за концерт получает от трёх до пяти тысяч рублей.

– Сколько-сколько? – хором спросили родители.

– Пап, я сегодня заработала за исполнение четырёх песен пятьсот рублей, а Сергей получит в два раза больше. За две песни на продажу по сто пятьдесят рублей, их мне выплатит Андрей в начале апреля после продажи двух песен, а за остальные – постепенно, по мере поступления на счёт папы Андрея.

Удивлению родителей Солнышка не было предела. Они засыпали меня вопросами. Я отвечал четко, уверенно, так как знал, что так и будет.

– Я на следующей неделе встречаюсь с министром культуры Демичевым. Он как раз сейчас в Финляндии и папа его сопровождает в поездке, и надеюсь встретиться ещё с Паниным, руководителем ВААПа. Отец тоже знаком с Паниным. Я на сегодня на десять вечера заказал телефонный разговор с Хельсинки, чтобы с папой обговорить все моменты. Так что всё пока идёт, как я спланировал. Главное, что песни уже записаны и осталось их только грамотно подать с помощью нужных людей.

– Да, – сказал папа, – с такой поддержкой всё у тебя обязано получиться.

Мы прослушали все песни до конца. Больше всего понравилась «Трава у дома». Я объяснил, что именно на эту песню у меня самые большие планы. Потом мы пили чай с тортом и отвечали, как мы планируем жить дальше. Мы дружно со Светиком заверили родителей, что до шестнадцати мы ведём целомудренную жизнь, а потом будем решать. Это успокоило родителей и я стал прощаться. Меня все благодарили за подарки, за песни и за то, что Светик тоже теперь при серьезном деле. Я благодарил родителей за то, что вырастили такую замечательную и талантливую дочь. На прощание мы с папой по-мужски пожали друг другу руки, у мамы я галантно поцеловал руку, чем её немного смутил, но вызвал благодарную улыбку. А Солнышко обняла за шею и поцеловала меня в губы, а потом застеснялась родителей. Да, засветились мы по полной.

В результате, после такого тёплого, почти семейного расставания, я понял, что смотрины прошли успешно. Я был взвешен на весах, оценён и признан достойным кандидатом в мужья для дочери. Поэтому в приподнятом настроении пошёл домой ждать вызова с телефонной станции.

Ждать пришлось недолго. Характерный звонок по межгороду прозвенел минута в минуту, как заказывал.

– Привет, пап! Как ты, как мама? – сказал я, услышав в трубке голос отца.

– Привет, сын. У нас всё с мамой хорошо. А у вас всё нормально?

– Да, бабуля в Подольск до завтра уехала. У меня каникулы. Я чего звоню. Я тут песни написал, всем нравятся. Мы их с моим другом Сергеем записали на качественной аппаратуре. Я их хочу зарегистрировать в ВААПе, нужна твоя помощь и связи.