Текст книги "Дон Педро (СИ)"

Автор книги: Андрей Шопперт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Берегите патроны. Мой подсумок держите, там ещё три обоймы. – А чем ещё может помочь?! Граната ещё последняя осталась. Ну, и Кольт с пятнадцатью патронами.

Выстрелы загремели с обеих сторон. Слышно было и через стенку, как в зале ожидания тоже палят диверсанты во главе с хорунжим бывшим. Не просто японцам штурм самого вокзала будет осуществить. Ещё ТТ у каждого, ещё несколько гранат осталось. А потом, это же не просто снайпера, но ещё и диверсанты. Нож у каждого есть, и они знают, как им орудовать.

Брехт набил себя по щекам, чтобы взбодриться, помогло плохо. Всё же температура поднялась. Тем не менее, пистолет теперь в руке держался и Иван Яковлевич, чуть отполз и стулом заслонился. Сразу штыком не достанут. В окна стреляли Лёха с неизвестным иркутяниным, а Брехт держал М1911 двумя руками и выцеливал закрытый пока проём дверной. Гранату положил рядом под правую руку на пол. Ну, «желтолицы черти» велком.

Сколько не ждал, но дверь открылась неожиданно. Два японца, со света ищут в кого стрельнуть. Нет, ребята, тут вам не там. Бах, бах, бах. Вынесло. Причём удачно, один упал ногами в кабинет. И Брехт сумел ухватить его за сапог и затащить рывком в телеграфную.

– Иван Фёдорович, расстегните на нём ремень. Отставить, держите лучше нож, срежьте, и подсумки бойцам передайте.

Только успел нож протянуть Долгунова, ка в двери опять показалась фигура в этой противно-жёлто-серо-зелёной форме. Бах. Завыл японец. В руку попал, но из проёма исчез.

– Вот держите, – похожий на Чехова телеграфист сунул Брехту подсумок. Тяжёлый. Значит, с патронами.

– Лёха, держи патрона, – бросил Западловскому Брехт жёлтый кожаный подсумок. Оба бойца живы пока. Хотя теперь иркутянин ране. В плечо. Пятно чёрно-красное расплывается. Винтовку уже держать не может, отстреливается из ТТ.

Только снова в руку Кольт взял, как снова два гостя. Бах, Бах. Мимо. Оба раза. Бах. Это японец выпалил. Тоже н попал. Брехт здоровой ногой заехал по стулу, толкнул его в сторону японцев и на мгновение сбил прицел. Бах. Одного унесло на улицу. Бах. Второму в лицо пуля попала. Прямо, как в фильмах Тарантины, кровь плесканула. Выходит, не врал мэтр.

Срочно новый магазин вставить. Последний. Бах, кто-то опят сунулся.

– Врёшь, не возьмёшь! – иркутянин швырнул в окно гранату.

Бабах. Чёрт, свалился парень Ивану Яковлевичу на раненую ногу. С окровавленным лицом. Но жив. Осколком щёку порвало. Надо бы перевязать. Некогда. Бах. Ещё один японец отлетел с порога. Да, там их гора уже должна образоваться.

Тададах. Тадах. «Браунинги»! Ни с чем не спутать.

– Тащ полковник, наши!

Глава 6

Событие шестнадцатое

– Абрам, что это у вас за бланш под глазом?

– Да представляете, Сема, вчера сидели всей кафедрой филологии в ресторане, спокойно отдыхали. Все – интеллигентные люди. И тут пришёл муж Аллы Васильевны – бывший военный – и влез в разговор: Говорит: «Был у меня один х** в роте…». Я, конечно же, поправил: «Не в роте, а во рту»…

– А я сказал, что ни куда не поеду. Сам хочу мстёй командовать.

Военврач 1 ранга – Колосков Пётр Петрович осуждающе эдак, как отец смотрит на упёршегося пацанёнка, глянул на переносицу Брехта, потом на ногу в бинтах и, вздохнув тяжело, спросил:

– Вань, ты знаешь, чем плохой командир от хорошего отличается?

– Ростом? – пошутить попробовал. А чего не шутить, если нога болит так, что выть хочется. Нет, ещё никаких новокаинов.

– Ростом? Забавная концепция. Нет. Плохой командир всё сам сделать норовит, лезет в каждую мелочь и понятно нигде ничего не успевает. А хороший подчинённым правильные задачи ставит. И те всё успевают.

– Я и не буду командовать, буду наслаждаться процессом. Кроме того, тут я под присмотром лучшего хирурга всего Приморья, а том доверят какому фельдшеру недоучке и он меня без ноги оставит. Да у него даже американского стрептоцида не будет. Кто ему его добудет, – нашёл аргумент Иван Яковлевич.

– «Фанера» наша уже прилетела, – шах поставил доктор.

– Пусть стоит и ждёт, может серьёзные раненые появятся, а не поцарапанные в ногу.

– Сквозное ранение. Просто счастье, что Большая подкожная вена не задета. Ладно, что я вам отец родной что ли. Хотите в палатке под выстрелами лежать, флаг вам в руки, как вы выражаетесь, – насупился и перешёл на вы доктор. На профессора Преображенского похож не был. Скорее на доктора Борменталя. Длинный, худой, даже тощий. И чубчик на левую сторону, как у Гитлера. Ещё усики кошачьи тонкой полоской. Их почти не видно, – Колосков самый настоящий блондин. – Вот тебе ещё две таблетки Новальгина (так раньше называли Анальгин). Прими сразу обе. Только, как вернёмся, ты китайцу своему весточку дай. Пусть ещё добудет и непременно германского. Остальные хуже. В крайнем случае – швейцарского. Пойду. Без тебя раненых хватает. Отправлять буду на «Фанере» нашей в Читу.

– Пётр Петрович, если не сложно, пошлите кого-нибудь за Баграмяном, – немецкий Новальгин действовал так себе. Рану пришлось вскрывать, хоть пули и не было в ноге. Чистил Колосков и ругал, что сразу спиртом не полил. Где ещё тот спирт взять было.

Стояли всем полком в непосредственной близости от деревни. Окапывались, маскировались. Японцы за прошедшие сутки отметились только два раза. И оба с предсказуемым результатом. Первый раз по железной дороге пришёл состав с пятью вагонами и тремя платформами. На платформе был один танк и две батареи пушек. Танк, судя по тому, что о нём написано в документах, которые прислали в прошлом году из Хабаровска для ознакомления с техникой вероятного противника – просто уникальный. Нет, так-то он – хрень полная, ну, как танк. А вот как образец для подражания – это да. Назывался красиво – Тип 89 или «И-Го», масса танка целых 11,5 тонн, но это ерунда, главное в нём – дизельный двигатель, и это первый в мире серийный танк, оснащённым таковым.

Танк, как и обе батареи орудий Тип 41 – 75-миллиметровое японское горное орудие, лицензионная копия германской 75-мм пушки Krupp M.08, захватили, перебив почти полностью прислугу, и захватив в плен целого полковника. Всё это здесь было не нужно, и этим же составом всё отправили в Хабаровск, даже машинистов и кочегаров не поменяли, только приставили к ним помощниками диверсантов, что дожили в целости и сохранности до прихода основных сил полка. Таких оказалось десять человек. Ещё пятеро было раненых легко и двое тяжело, считая Брехта. Семеро ребят погибло. Старшим Баграмян поставил Светлова. Пусть презентует трофеи командарму Блюхеру. Тут серьёзным орденом попахивает.

Второй визит японцев закончился менее результативно с точки зрения трофеев. Добыли только два пулемёта Тип 92 в авиационном варианте. Их сняли с подбитых самолётов Истребитель И-96 ВМС Императорской Японии (яп. Кюрокусики кандзё сэнтоки/Мицубиси Эй-Го-Эму). Вообще, судя по имеющейся у РККА информации, японцы сделали его для авианосцев, но вот то ли ещё авианосцев нет, то ли решили засветить новинку, только в этом году начавшую поступать в армию, но прилетело звено И-96, и их тридцать «Браунингов» за полминуты в куски превратили. После падения обследовали, и оказалось, что два пулемёта можно починить. Прибрали. Самолёты тоже по кускам собрали и отправили в Хабаровск. Пусть наши конструкторы поразбираются, всё же творения гения конструктора Мицубиси Хорикоси. Того самого – Мицубиси. И главное, как танк – первый в мире серийный танк с дизельным двигателем, так это – первый в мире истребитель-моноплан корабельного базирования. Соберут всякие Туполевы с Яковлевым из кучи кусков, может, чего интересного для себя почерпнут.

Больше пока самураи не досаждали. Сосредотачивались, должно быть. Долго что-то. Надо было один истребитель отпустить. Пусть сообщит, что их гениальная идея по заманиванию РККА на живца полностью удалась. Щука наживку захватила. Только теперь и осталось, что эту щуку ущучить.

Подействовали таблетки немецкие. Нога только чуть постанывала. А вот и улыбающаяся физиономия будущего маршала.

– Иван Яковлевич, тут ребята тебе гостинцы прислали, – самый воинственный армянин СССР протянул Брехту холщовый мешок, звякнущий содержимым.

– Тяжёлый, – чуть не выронил подарок Брехт.

– Так в основном серебро! – Баргамян отобрал мешок у полковника и высыпал его содержание на мат, что прикрывал пол в медицинской палатке.

– Хрена се! – на коричневой коже мата, приковывая взгляд пёстрыми ленточками колодок и цветной эмалью самих цацок, лежала целая куча орденов и медалей.

Все в отдельном полку знали, что командир, мать его – фалерист. Нет, Иван Яковлевич не ходил и не рассказывал всем подряд об этом. Он поступил по-другому. Ассиметрично, как один будущий президент скажет. Он заказал столяру из соседней деревушки красивую рамку, добыл кусок синего бархата и все японские ордена и медали, добытые в ходе Хасанского инцидента, повесил в виде картины у себя в кабинете. Любой заходящий мог лицезреть, подойти поближе и детально разглядеть коллекцию не возбранялось.

– Эх, жаль Светлов уехал. Он главный специалист по японским орденам и медалям, – стал разбирать награды Брехт. Некоторые были в коричневых пятнах. Не трудно догадаться, что это не мать сыра земля.

– Тут не только японские, китайские тоже есть. Китайцев даже больше чем японцев побили. Общий результат сказать? – Баграмян говорил с приличным акцентом. Вот когда Сталина в кино изображают плохие режиссёры, он как раз и говорит с армянским акцентом, а не с грузинским. Так что Баграмян с народом общался с акцентом киношного Сталина.

– Иван Христофорович, не тяните кота за причинные места, – вот этого ордена звездатого точно нет в коллекции и креста вот этого.

– Китайцев убито двести семьдесят три чел… бандита. Японцев двести шестнадцать. Это вы, которых положили. Плюсом три лётчика и те, что на поезде прикатили и оказали сопротивление ещё пятьдесят семь. Раненых китайцев двадцать семь, раненых японцев пятнадцать.

– Не маловато? – нет, снайпера стреляли, но всё же…

– Многие японцы себе сеппуку сделали, чтобы в плен не сдаваться. А ещё их добивали китайцы. Еле отбили некоторых. Не любят наши азиатские товарищи друг друга.

– Понятно, а пленных.

– Сто восемь китайцев и двести один человек японцев. Всех с тем же составом, что и танк с артиллерией отправили в Хабаровск.

– Не убегут? – там же всего десяток диверсантов со Светловым.

– Связаны по рукам и ногам и уложены штабелями в товарные вагоны. В Чите их встретят представители НКВД.

– Понятно. Иван Христофорович, наши что, окапываются, маскируются?

– Не волнуйтесь, товарищ командир, болейте себе на здоровье. Всё идёт по плану. Да, прилетел на И-5 наш командир авиационного звена Скоробогатов. Сейчас поест, отдохнёт и слетает на разведку. Доложит о планах басурманских.

– Вот это хорошо. А что комиссар наш новый?

– Нда, комиссар. А что комиссар?! Собрал танкистов и лекцию им прочитал, что наши танки самые лучшие в мире.

– Ну, это близко к правде. Что кинооператор? – Брехт только в последний момент про Андрейку Пирогова вспомнил.

– Молодец, прямо под пули лез, когда зенитчики самолёты сбивали. Всё заснял. И сам бой и как падали японцы. Потом, как отправляли поезд с трофеями. Молодец парень. Боевой.

– Это точно.

– Иван Яковлевич, я пойду? Нужно проверить, как полк к обороне подготовился. С минуты на минуту японцы могут пожаловать. Может, вам Лазаря Наумовича прислать, если вам скучно, – и ржёт.

– Идите. Спать буду. Сейчас таблетки подействовали, может, и усну, почти не болит нога.

Эх, дорога в Ад благими пожеланиями выстлана. Не дали поспать. Японцы не успокоились и следом за тремя истребителями – палубными И-96, которые Мицубиси прислали три звена попроще. Nakajima Army Type 91 Fighter, они же «91» это те самые бипланы, что и над Хасаном сбивали.

Самолётик миленький и слабенький, а ещё довольно тихоходный. И набившим руку зенитчикам эта эскадрилья оказалась на один зуб. Брехт сам не видел, только через несколько дней посмотрел этот бой в кино. Андрейка Пирогов себя превзошёл, казалось, сам там, в гуще боя, был. Летели японцы красиво. Как на карте 9 червей. И это против тридцати «Браунингов» и десятка «Эрликонов». Дети. Смотрел потом кино Иван Яковлевич и думал, а почему всё не так было во время Второй Мировой, почему наши не сбивали немцев десятками, почему пропустили до Киева? Да, бомбардировщики летают выше, но всё же. От «91» летели щепки в разные стороны, они или разваливались или вспыхивали прямо в воздухе. Уцелел только один, но, видимо, и у него самолёт был повреждён, что-то с рулями, так как улетел в сторону СССР с резким снижением и дымом чёрным. За ним бросились в погоню на одном зенитном ГАЗ – АА, и через пару часов привезли живым, но чуть побитым, решил, сволочь этакая, из пистолета отстреливаться. Против спарки крупнокалиберных Браунингов. Малахольный.

Второй визит вежливости был просто комичным. После расстрела истребителей японских, Баграмян отправил единственный наш И-5 на разведку. И Сашка Скоробогатов не подвёл. Лейтенант врагов нашёл, почти сразу. От городка Чжалайнор в строну Маньчжурии вдоль железной дороги двигалась вражья сила. Реинкарнацию сила выбрала странную. По зеленеющей травке в голой степи ровными рядами шли отмстить неразумным хазарам два эскадрона. Ну, или, как там это у японцев называется. Одним словом, две сотни конников мчалось. Хорошо хоть не пики у ребят были. Как потом выяснилось это и не японцы были, а китайцы, в смысле подданные императора Пу И хозяина липового Маньчжоу-го. Китайцы самолётик увидели, но за красноармейский не приняли, даже помахали ему. Звёзды на крыльях, так у Маньчжоу-го тоже звёзды.

Китайских кавалеристов причесали из пулемётов с расстояния в пятьсот метров замаскированные зенитки. Воинство бросилось назад, но Баграмян сей манёвр предусмотрел и пара зениток на ГАЗ – АА отошла в степь, а при звуках выстрелов выехала встречать гостей. Предупредительная очередь, и в итоге семьдесят пленных кавалеристов во главе со старшим полковником или Дасяо. У него в петлицах целых четыре жёлтеньких звёздочки были. И три ордена. Пришлось изъять у него их Баграмяну. Ему в плену зачем? Фалеристу Брехту нужней.

Событие восемнадцатое

У меня нет привычки в себе копаться. А зачем копаться? Я и так знаю, что я клад!

Три дня Брехт болел и ничего интересного без него не происходило. Ну, разве что вернулся Светлов с десятком своих диверсантов. Так-то Брехт ему сказал, что, мол, хватит, повоевал, езжай в расположение, готовь молодняк. Ордена точно заслужили. Даже в перерывах между сном и перевязками умудрился Иван Яковлевич написать представление на всех диверсантов. Двадцать три человека, что пошли с ним в безумный рейд по освобождению заключённых железнодорожников явно ордена заслужили. Требовал, можно сказать, каждого наградить орденом Красной Звезды. У большей части диверсантов уже за Хасан был орден Боевого Красного Знамени СССР.

Семеро из двадцати трёх будут, если будут, награждены посмертно. В СССР, не сразу стали награждать посмертно, первым таким награждённым был ротный фельдшер 154-го стрелкового полка А. Поздняков. Да и вообще, награждённых не шибко много. Войн почти нет, а в мирной жизни боевые ордена не часто дают, тем более не командармам. Гражданские баталии отгремели и теперь ближайшие кандидаты появятся в Испанской гражданской войне. Потом Халхин – гол, если будет, и Финская. Но до этих двух ещё три года.

Заходил Баграмян проведать и доложить, и, как бы вскользь, упомянул, что лейтенант Светлов с десятью диверсантами из Хабаровска вернулись, состав с трофеями и пленными передав войскам НКВД. Брехт даже не удивился. Как они будут отдыхать, когда весь полк воюет, и за ребят ещё не отомстили по полной? Это был бы не бывший хорунжий. Попросил Баграмяна прислать. Вошёл, как нарисовался. К внешности Светлова комбат привыкал долго. Прямо оторопь поначалу брала, настолько тот был похож на актёра, что в «Тихом Доне» играл Григория Мелехова. Чуб такой же, нос орлиный. Не отец случайно того актёра? Нет. У Светлова жена кореянка. Самая близкая подруга его Кати-Куй – Лиен Светлова. Даже в паспорте на Лена не поменяла. Так и осталась Лиен.

– Что Блюхер? Виделись? – встретил главного диверсанта.

– Нет. Говорят, болеет, – усмехнулся краем губ, точно как Мелехов.

Нда, опять маршал запил. Об этом шушукался каждый второй в ОКДВА. Ещё два года будет спиваться. А вот интересно, если в этой реальности настоящего конфликта у озера Хасан не будет, то возможно и не арестуют командарма. А вот Брехта за связь с Тухачевским и Трилиссером точно. Линять надо, и чем быстрее, тем лучше.

Поговорили. Потом Брехт решился.

– Иван Фёдорович. Ты найди Ваську, ну, Василия Блюхера. Хочу вам поручить дельце одно.

– Ваську? То-то я смотрю, он на меня косо смотрит, будто спросить, что хочет и не решается, – опять кривовато усмехнулся бывший хорунжий.

Пришли после обеда, сидят и молчат. Брехт и сам помолчал. Нет, он Светлова знал хорошо и целый пуд соли вместе съели. Но ведь почти две тонны золота. Это … Это … Это туева куча.

– Иван Ефимович, – начинать надо, раз позвал, – как из палатки если выйти, то по правую руку колку, ну лесок небольшой, видно. Ох. В общем, там зарыто мной и Васькой две тонны золота в швейцарских слитках в основном, но ещё цацок немного и монет разных золотых и серебряных. – Посмотрел на диверсанта. Тот молчал и даже вида не подал, что удивлён цифре.

– Надо его в Спасск-Дальний переправить, – пришёл на помощь китайский Блюхер.

– Удивлён? – прямо спросил Светлова.

– Ну, из тебя, Иван Яковлевич, очень хреновый конспиратор. Был бы я с ОГПУ, так давно тебя поймал. Неужели ты думаешь, что не видно, что ты приличные суммы на развитие батальона пускал. А про Дворжецкого и говорить не буду. Так, чтобы подняться и столько производств организовать, несомненно, талант нужен, и он у Матвеича есть. Однако и деньги очень и очень не малые нужны. Так, что о том, что у тебя золотишко водится, я догадывался. А вот две тонны – это конечно цифра. В Америке можно одним из самых богатых мистеров стать. А ты не уехал и деньги на солдатиков тратишь. Уважаю. А с этим золотом, что собираешься сделать? – поправляя чуб, медленно и с расстановкой произнёс Светлов.

– Пока ничего. Хочу Ваське вон только в Москве домик купить, сколько можно ему с женой и детьми по общагам да казармам ютиться. Ну и Валька моя скоро во Владик в институт на врача поступать будет, тоже думал домик прикупить. Ещё вон Пётр Петрович просит Стрептоцида с Новальгином немецким для полка достать у китайцев. Ребята вот, погибли, нужно семьям деньгами помочь. Главное, не куда потратить, а как их отсюда до Спасска-Дальнего дотараканить.

– Дотараканить?! – хмыкнул бывший белогвардеец.

– Думал на квадроцикле, – продолжил Брехт.

– Две тонны? Ну, можно прицеп… Точно, я же видел, что прицеп взяли. Тут ведь без малого две тысячи километров. Не сдохнет двигатель по дороге. Нет, Иван Яковлевич, это плохая идея. Нужно вывозить на поезде, когда нас отсюда домой отправлять будут. А вот достать золото и в патронные ящики перепрятать – вот это будет правильный ход.

– Да, очень удачно, нам эта командировка выпала. Прямо, словно кто наворожил, – согласился Брехт.

– Наворожил. Дружок твой Тухачевский наворожил. К добру ли только? Квантунская армия большая. Сколько нам здесь их истреблять? Как приказ звучит?

– В том-то и дело, Иван Фёдорович, что ничего не ясно. Нет конкретного приказа. Решили японцев поучить. Может, пойдём, Харбин захватим…

– Японцы! – в палатку ввалился Лазарь Наумович Аронштам.

Глава 7

Событие девятнадцатое

В солдатской столовой рядовой говорит прапорщику.

– Товарищ прапорщик, мне же мясо положено!

– Положено – ешь!

Солдат, показывая в тарелку:

– Так оно ведь не положено.

– Не положено – не ешь.

Если у тебя превосходство в воздухе, то тебе сам чёрт не брат. Так, племянник. У отдельного зенитно-разведывательного полка превосходство в воздухе было «полное». А всё потому, что лейтенант и командир авиационного звена Скоробогатов Сашка был полный, ну, в смысле толстый. Не, не жирный, просто толстый. Молодой ещё, а уже пузиком обзавёлся. Брехт его пытался гонять, время от времени на его неправильную фигуру натыкаясь, но приводило это к обратному эффекту, поварихи на кухне жалели бедного Сашеньку, приходившего в мыле после пробежки, и выдавали тройную порцию каши, специально куски мяса, вылавливая, в нагрузку. Плюнул Иван Яковлевич на это лобби и оставил Сашеньку в покое. Других косяков за тем не водилось. Самолёты в полку были всегда в исправном и ухоженном состоянии, более того, этот толстячок как-то так умел расположить к себе высокое лётное начальство ОКДВА, что те по любому чиху из Спасска-Дальнего присылали всё затребованное. Ну, правда, эта палка была о двух концах, чуть какая комиссия из Столицы и её сразу везут в Спасск показывать достижения. Посмотрит высокая, с кучей ромбиков в петлицах, комиссия на пять самолётов, попарится в баньке, поест шашлыков, съездит на озеро Ханка погонять на аэроплотах и рыбки половить, и довольная возвращается в Хабаровск, где пишет потом хвалебный отчёт о порядке в «аэро-космических» силах ОКДВА. А на Скоробогатова опять плюшки сыпятся.

Надо отдать толстячку Сашке должное, он кроме того, что держал аэро-космические силы полка в идеальном порядке, был ещё и лётчиком от бога. Не хуже всяких Чкаловых. Вот сейчас он вернулся с разведки с довольной улыбкой. Зашёл следом за армейским комиссаром 2-го ранга в госпитальную палатку и доложил.

– Товарищ полковник, при облёте территории мною была замечена колонна вражеской техники. Десять танков и двенадцать грузовиков, а так же порядка десяти мотоциклистов. По колонне противника произведена учебная стрельба. Пять учебных целей поражено. Три грузовика горят, два мотоциклиста уничтожены. Колонна разбежалась в разные стороны. Разрешите получить замечания.

– Ты чего тут цирк изображаешь!!! – закричал на Скоробогатова Лазарь Наумович Аронштам.

– Иди Саша, подожди, сколько до колонны, когда здесь будут? – отпустил лётчика подальше от гнева высокого начальства Брехт.

– Часа через два, им теперь ещё собраться надо и храбрости набраться. Разрешите повторить учебные стрельбы?

– Не, не надо. Отдыхай. Дай другим поучиться. Зря, что ли они за тысячи вёрст сюда припёрлись. Но аппарат держи наготове, если через три часа не подойдут, то слетай, посмотри, чего застряли.

Козырнув толстячок ушёл.

– Что за дисциплина у вас в полку!? – орёт, глазки навыкате, слюной брызжет. Правильно его скоро расстреляют. Может, сейчас шлёпнуть. Брехт даже представил, как достаёт Кольт М1911 и всаживает пулю сорок пятого калибра в комиссарское тело, и тот, тощей задницей вперёд, вылетает из палатки. Сразу даже нога меньше болеть стала. Адреналин, должно быть.

Не дал осуществить задуманное будущий маршал Баграмян. Влетел в палатку, не заметив стоящего на входе комиссара, толкнул ненароком, хотя чёрт (grome tan) их армян разберёт и маршалов, может и нароком толкнул.

Лазарь Наумович от толчка пролетел вперёд, споткнулся о табуреточку маленькую, где Брехт пилюльки хранил, и сломал головой шест палатки. Та возмутилась и всех троих в себе запутала. Визгу-то было. Насилу всех доктор успокоил, пообещав укол промедола. Аронштам даже порезаться умудрился, расколотил стакан с водой, стоящий на табуреточке, и влез в него рукой. Кровища хлынула. Вот и первые небоевые потери. Увёл военврач Колосков комиссара, а Баграмян пошёл за старшиной, не простое это мероприятие в степи палку нужной длинны и толщины найти.

Так и не понял Брехт, чего прибегали. Вернулся первым перевязанный с рукой на перевязи, как настоящий Щорс, комиссар.

– Товарищ полковник, там десять танков, почему артиллерию на прямую наводку не выкатываете? – и бусинки пота на лысине. Брехт из палатки по-пластунски выполз. Лежал на солнышке грелся. Решил май, наконец, солнечным тёплым деньком порадовать. А тут японцы с комиссарами. Нет в жизни справедливости.

– Лазарь Наумович, вы не переживайте, у нас есть заготовочка для танковой атаки. Нужно в деле испытать усовершенствованные противотанковые ружья ПТРС-36. Их Симонов доработал, отдача стала поменьше и скорость пули выросла. Нужно в деле проверить, а то только по мишеням палили. Не нужно пушек. – Эх нужно шезлонг изобрести.

– А если не пробьёт ружьё броню, они же в лоб пойдут! Ворвутся танки на позицию! – паникёр.

– В землю закопаны танкетки со спаркой Эрликонов. Если что, поддержат огнём. Они эти танки на запчасти разберут. Вы пообедайте пока и оставьте Баграмяну решать, как бой вести.

– Ну, смотрите, товарищ полковник, я рапорт напишу, если что не так пойдёт. – Убежал. Нет, нельзя ему давать вернуться в Хабаровск. Его же в Москву на повышение забирают. Тут хоть Блюхер с Мерецковым прикрывают, а там он главнее их станет. Даст команду дело сфабриковать на тайного троцкиста и немецкого шпиона Брехта, и заберут его на Лубянку. Не хочется таких новых ощущений испытать. Поговорить что ли со Светловым? Того ведь, если Брехта заберут тоже в покое не оставят, соучастие пришьют. Валить нужно комиссара, надо только чтобы японцы действительно серьёзные силы подогнали, чтобы перестрелка образовалась, а то они там решили по кусочкам всю Квантунскую армию скормить отдельному полку.

Забегая вперёд, можно сказать, что Сергей Гаврилович Симонов просто молодец. Новое ружьё противотанковое замечательное получилось. Да и Брехт не дурак. Он придумал тактику, как выбивать танки. У всех танков самая мощная броня – лобовая. И танки, чтоб им пусто было, именно в лоб и наступают. Как танк бортом повернуть, сидеть в засаде и ждать пока эта страхолютина мимо проедет. Тогда зачем «ружжо», из засады можно и коктейль товарища Молотова бросить? Вот Брехт и сообразил. Не надо стрелять по башне. Нужно перебить гусеницу. Тогда танк, продолжая движение, на одной гусенице, сам бортом развернётся. Физика!!! Или чего там – кинематика?

Приползли когда танки, девять почему-то, к окопам, по ним по два ружья в правую гусеницу и выстрелило. Всё как на бумаге получилось. Танки поехали дальше и подставили левый борт. Одна пуля бронебойно-зажигательная в двигатель, вторая такая же в башню. Десятисантиметровая не легированная никелем и хромом броня поддалась. Танки встали и задымили, а потом и огоньки по ним побежали. Танкисты не выпрыгивали, та пуля, что пробила броню башни, их в фарш превратила. Только из двух танков механики-водители выскочили. Под пулемётный огонь. Пехота, что грамотно пыталась следовать за танками, ими прикрываясь, естественно попала тоже под шквальный огонь крупнокалиберных Браунингов. Раз, и нет пехоты. Зенитки выехали из отрытого окопа задом и погнали в степь посмотреть, а что с грузовиками и отставшим танком. В результате один спалили, а восемь грузовиков и два десятка солдатиков японских в плен захватили. Танки тоже выехали, взяли на буксир уцелевший вражеский танчик (наши побольше будут), дотащили до перрона. Потом тоже домой отправим. Остальные танки просто подцепили и убрали в сторонку, чтобы обзор не застили, да и воняет от них жареным мясом. Так и шашлыки можно перестать любить. Пусть чадят в сторонке. Васька сразу вскочил на мотоцикл трофейный и испытал. Прибежал и стал просить дать ему один такой с собой в Москву.

Событие двадцатое

– Итак, каков прогресс в вашей работе?

– Всё сделано в лучших российских традициях!

– То есть?

– Даже не начинал, но очееень утомился.

Японцы были предсказуемы до безобразия. Они решили подтянуть дальнобойную артиллерию и перемешать проклятую станцию с землёй. Это и понятно, учителя в морских баталиях у них были англичане, а вот пехоту учили воевать немцы. Большое количество японских офицеров закончили германские училища и академии, ну, до той войны, сейчас они уже стали генералами или если на языке Мураками, то Rikugun-Shōshō и Rikugun-chūjō. Вот эдакий рикугун – хуйо, то есть генерал-лейтенант, наверное, и скомандовал перепахать там все серьёзной артиллерией. Подогнали пушки Type 89 15 cm cannon калибром 150 миллиметров и установили за десять километров от станции Маньчжурия при дальности стрельбы этими монстрами в 13 километров.

Брехт, когда на штабных учениях такой вариант прорабатывал, то отсутствие авиации сильно всё усложняло. Практически невозможно этим дурам противостоять, никакой блиндаж и окоп не поможет. Только бомбардировка позиций. А если там ещё и зенитные пулемёты на позициях понатыканы, то вообще швах. Тушите свет.

Есть только один выход – отойти. А ещё, чтобы стрелять с закрытых, так сказать, позиций нужен корректировщик. Значит, если товарищи у немцев учились, то будет кружить очень высоко самолёт. Ну, это они думают, что высоко, а у нас есть Эрликоны. И их суммарно тридцать штук. И эти маленькие пушечки бьют на высоту четыре с половиной километра.

Этот рикугун – хуйо послал обычный Тип – 91 корректировать стрельбу. Базара нет. Самолёт может взлететь на высоту 9000 метров. Туда только ракетами достать можно, но с девяти километров и не видно ничего. Потому истребитель – корректировщик огня начал кружить над позициями полка на высоте около полутора километров. Два залпа швейцарских пушечек и нет истребителя дымя с резким снижением, а потом и штопором полетел к земле матушке. Бахнуло, где-то в паре километров от позиций японского артдивизиона. Отлетался сокол.

Так вот, про тактику. Нет защиты от этих дальнобойных монстров. Сорока килограммовые снаряды с восьмью килограмма взрывчатого вещества (ВВ) даже бетонные перекрытие проломят. Так ещё где тот бетон в степи взять? Потому придумали такой ход. На старых позициях, разобрав частично здание вокзала, соорудили позиции оборонительные с деревянными пушками и танками. А сами танки общим количеством десять, то есть одна рота, выдвинули вперёд на три километра вдоль железной дороги и выкопали всем полком ночью ямы для них с пологим спуском. Заехали в него Т-26Р и их сеткой накрыли.

Когда пушки начали стрелять и стал кружить Тип-91, то дали ему немного покружить и скорректировать правильно огонь, а потом из деревни выехали замаскированные под домики танкетки и автомобили ГАЗ-АА с Эрликонами и сбили пернатого. Пушки целый час работали по брёвнам, а потом рота танков подъехала к позициям уставших артиллеристов и разогнала обслугу пулемётами. Подъехали на грузовиках бойцы, зацепили страшно дорогущие девайсы, купленные японцами у Германии за сорок тысяч рейхсмарок – тяжёлые полевые гаубицы, произведённые на фирме товарища Круппа, и увезли. Снаряды погрузили на машины (тяжёлые гады) и убрались. Вот огорчился должно быть рикугун – хуйо, узнав об исходе баталии.