Текст книги "Служу Советскому Союзу !"

Автор книги: Андрей Геращенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Геращенко Андрей
Служу Советскому Союзу !

Андрей Геращенко

г.Витебск (Белоруссия)

Служу Советскому Союзу!

(кавказская быль)

Нынешняя суббота ничем не отличалась от большинства других суббот – в армии все дни всегда похожи друг на друга, как две капли воды и изматывают своим тягучим однообразием. Но всё же настроение у сержанта спецназа погранвойск Александра Качана было хорошим. Ещё бы – ведь ещё не далее, как в четверг утром он, сержант спецназа погранвойск, был обыкновенным пленным, которого прятали неизвестные грузины в тёмном подвале одного из многочисленных горных селений. Да и в плен попал глупо – во вторник остановил в горах свой КАМАЗ, вышел из кабины и едва успел справить малую нужду, как тут же в спину уткнулся холодный ствол автомата. Хорошо ещё, что в четверг вечером и КАМАЗ, и его самого нашли и отбили ребята из десантной разведроты. Не услышь его тогда десантник Юрка из Рязани – так бы и остался в подвале. "Надо, конечно, проставить ему за всё. И не так, как вчера – в сушилке, а в лучшем ресторане!" – Качан вспомнил, что не за горами дембель и он наконец-то сможет вернуться в родной Витебск и уж тогда-то закатит пир горой! Пригласит к себе и Юрку-десантника, и своего лучшего друга Пашку Карповича из Минска, с которым рука об руку служил уже второй год, и даже татарина-танкиста, с которым познакомился совсем недавно, но уже успел подружиться.

Качан, приехавший в командировку три дня назад сразу после своего освобождения вместе со своим другом Карповичем под командой лейтенанта Самсонова в танковый полк, успел стать настоящей знаменитостью – не каждому доводиться побывать в плену, да ещё и так счастливо вернуться к своим. Так что его уже все знали и быстро прозвали "бульбой".

Основательно припекающее солнце уже прошло свою высшую точку и едва заметно начало крениться к горизонту. Из расположенного неподалёку бассейна доносились весёлые детские крики: каменный водоём буквально кишел ребятишками, спасающимися от жары. Среди детей мелькали две девушки в красивых купальниках и молодой лейтенант-танкист в одних плавках. "Да, в такую жару неплохо в бассейне поплескаться", – подумал Качан и взглянул в сторону Гори – из города по направлению к части ехали несколько КАМАЗов, между которыми, словно муравьи, сновали быстрые легковушки.

– Ну что, Качан – не получается? – Самсонов тронул Александра за плечо.

– А? – встрепенулся Качан.

– Ты заснул, что ли? Я говорю – не получается? – спросил Самсонов и озабоченно взглянул на часы.

– Успеем, товарищ лейтенант, – махнул рукой Качан и, взглянув на разобранный мотор своего КАМАЗа, заверил: – Почти готово – осталось только закрепить.

– Ты, Качан, хочешь меня бани лишить! – рассердился Самсонов.

– Так вы идите, а я закончу, – предложил Качан.

– "Идите", – передразнил Самсонов: – Сам слышал, что командир лично придёт проверять, а я ему должен доложить. Чёрт, и что за мудаки эти танкисты – они бы ещё опись и протокол придумали!

– Какие-то КАМАЗы к КПП подъехали. Может из нашей части, – сказал Качан и показал в сторону КПП.

– Не похожи они на наши. Пойду посмотрю, кто там, – сказал Самсонов, приставив руку к глазам, пытаясь разглядеть приехавших.

Лейтенант, которому уже давно надоело бесцельно созерцать, как Качан доводит до ума мотор, отправился на КПП, а Александр принялся докручивать последние гайки.

Лейтенант уже почти дошёл до самых дверей, как вдруг со стороны КПП раздались автоматные очереди. Дверь распахнулась, оттуда выскочил дневальный и сбил с ног пытавшегося войти Самсонова. Лейтенант вскочил первым и прижался к стене. Дневальный хотел что-то закричать, но вслед за ним из дверей КПП выбежал здоровенный бородатый грузин в камуфляже и тут же прошил солдата длинной очередью из Калашникова. Лейтенант выбил у него автомат и, ударив ногой живот, добавил сверху локтем и повалил противника на землю. Но из дверей уже выбегали новые боевики.

Не долго думая, Качан бросился на выручку своему командиру. Увидев бегущего к нему Качана, лейтенант, на мгновение освободившись от облепивших его боевиков, крикнул:

– Назад, Саня! Нападение! Назад! В оружейку! Преду...

Самсонов не успел договорить, потому что на руках у него вновь повисли трое грузин, а четвёртый вогнал ему в шею по самую рукоятку длинный нож.

Тут же открыли огонь и по самому Качану. Александр упал не землю, откатился за ближайший бордюр и перебежками бросился к стоящему неподалёку КАМАЗу – Самсонову уже нельзя было ничем помочь, да и без оружия против десятка вооружённых до зубов бандитов много не повоюешь.

Добравшись к своему КАМАЗу, Качан попытался влезть в кабину, но пули звонко защёлкали по металлу и Александр вновь прижался к земле. На голову посыпались мелкие осколки разбитого стекла.

Чернобородые боевики-грузины с длинными носами и оттопыренными, торчащими в стороны ушами, словно гитлеровцы, шли цепью с автоматами наперевес и были явно настроены на блицкриг.

Со стороны бассейна сразу же после начала стрельбы раздались пронзительные, полные ужаса женские визги и детские крики. Оглянувшись, Качан увидел, что почему-то заклинило калитку высокой металлической сетки, которой был обнесён бассейн и все, кто был внутри, неожиданно оказались пленниками. Лейтенант пытался открыть вход, но у него ничего не получалось. Вдоль сетки метались обезумевшие от страха дети и женщины. Паника внутри бассейна ещё больше усилилась после того, как боевики выпустили по детям несколько очередей.

Качан вначале не поверил своим глазам: бандиты – они и есть бандиты, но стрелять в детей... Это было уже слишком. Цепь боевиков приближалась и Александр, сообразив, что больше нельзя терять ни секунды, короткими перебежками побежал к бассейну. Вокруг него свистели пули – боевики пытались подстрелить спецназовца.

Заметив, что лейтенант так и не открыл калитку, Качан решил действовать по-другому и с ходу прыгнул вперёд ногами на ограждение, выбрав на глаз самый слабый участок. Ему повезло, потому что одна из сеток со скрежетом рухнула вниз.

– Сюда, ко мне! – заорал Александр и принялся вытаскивать через дыру детей.

Жена лейтенанта потеряла сознание и тот, подхватив её на руки, вынес наружу через проломанную Качаном дыру. Александр решил, что лейтенант сейчас поможет ему вытаскивать из бассейна детей, но танкист, не останавливаясь, понёс жену к росшим в конце территории части кустам.

– Лейтенант, тут же дети! – крикнул Качан.

Танкист даже не обернулся и лишь ускорил шаг.

– Тут же дети, сука! – повторил Александр, но понял, что на лейтенанта рассчитываться не приходится.

– Я вам помогу! – сквозь слёзы сказала подбежавшая девушка лет семнадцати, держащая на руках двухлетнего карапуза: – Вот только братика посажу.

Усадив малыша в углубление возле сетки так, чтобы ему не угрожали свистящие над головами пули, девушка принялась помогать Качану вытаскивать из-за ограждения детей.

Удалось перетащить уже шестерых, но ещё столько же оставалось внутри. До сих пор Качан перетаскивал дошколят, а внутри оставались дети постарше. Они могли выбраться и сами.

– А ну – все сюда! Быстро! – прикрикнул на них Качан.

Но дети даже не думали выполнять его приказ, в страхе забившись в самый угол ограждения.

– А ну, засранцы, мать вашу – брысь наружу, а то сейчас сапогом по заднице помогать буду! – вышел из себя Александр.

Испугавшись Качана едва ли не больше, чем грузин, дети тут же один за одним выскочили наружу.

– Тебя как зовут-то? – спросил Качан у девушки.

– Олей.

– Слушай сюда, Оля. И вы, орлы, слушайте, – повернулся к детям Качан: На нашу часть напали бандиты. Нам здесь нельзя оставаться, потому что бандиты могут нас всех убить. Поэтому по моей команде побежим по танковому стрельбищу к кустам. Будем то ложиться, то бежать, но всё делать только по моей команде. А ты, Оля, возьмешь брата на руки и будешь делать то же самое. Всем ясно?

Дети, даже самые маленькие, дружно закивали головами. Сейчас их крошечные глазёнки с надеждой смотрели на Качана и было в этих взглядах, устремлённых на спецназовца, столько недетской серьёзности, страха и надежды на спасение, что Александру стало не по себе и к горлу подкатил комок. Он вдруг, наконец, впервые отчётливо ощутил, что сейчас только он может спасти детей и только от его умения и удачи зависят их жизни.

Последняя очередь прошла совсем рядом и одна из пуль даже щёлкнула по каблуку сапога Качана. Александр выругался и, оглянувшись в сторону боевиков, что только в их сторону идут цепью не меньше пятидесяти грузин. Но их было больше, потому что и возле казармы, и возле караулки, и возле домов офицерского состава разгорался самый настоящий бой. "Твари – офицеров пытаются прямо в ДОСах блокировать, чтобы к солдатам не пустить", догадался Качан: "Хорошо, хоть наши пока держатся".

– Ну, Оля – приготовься! – попросил Качан, понимая, что нельзя медлить.

– Я боюсь – а вдруг они нас убьют? – испуганно возразила девушка и взглянула в сторону шедших цепью боевиков.

Сбившиеся в кучу дети ещё сильнее прижались друг к другу. Самая старшая из них, девочка лет двенадцати, видя нерешительность Ольги, заверила:

– Вы не бойтесь – я вам помогу. Я уже большая. Я могу помочь.

– А тебя как зовут, помощница? – поинтересовался Качан не столько из праздного любопытства, сколько желая знать хоть некоторых детей по именам, чтобы вовремя и чётко давать команды во время перебежек.

– Таня.

– Молодец, Таня – будем вместе воевать, – улыбнулся Качан.

– Я не хочу воевать – я домой хочу, – заплакала одна из девочек.

За ней зашмыгали носами и другие дети.

– Всё, Ольга – надо решаться! – командным тоном сказал Качан и предупредил: – Ты, Оля, понесёшь своего братика. Ты, Таня, побежишь первой вон к тем кустам. Вы, дети, все по очереди – за ней. Я побегу последним. Но всё делаем только по моей команде. Готовы? Давай, Танька – бегом!

Вскочив на ноги, Таня побежала прочь от бассейна к кустам. За ней другие дети. Оля схватила брата на руки и побежала вместе с ним. Качан отходил последним.

Но всё оказалось далеко не так просто – не успели они отбежать и десятка метров, как вокруг засвистели пули – боевики пытались достать их длинными очередями.

– Ложись! – крикнул Александр и, подхватив под мышки двух отставших пятилетних карапузов, рухнул вместе с ними на горячую, высушенную солнцем, твёрдую землю, прикрыв детей своим телом. Упала и Оля с братом.

– Ложись, вашу мать, засранцы! – заорал Качан, видя, что дети испуганно остановились и не ложатся, растерянно глядя в его сторону.

После окрика некоторые легли, но другие заплакали, продолжая стоять на месте. Стояла и растерявшаяся Таня. Ещё раз выругавшись, Александр оставил своих карапузов и, бросившись к детям, стал силой укладывать их на землю, дёргая за ноги. Он уже сделал движение, чтобы схватить за ногу и Таню, но девочка, пронзительно вскрикнув, схватилась за руку и упала на землю. Из-под её маленькой ладошки тут же полились тонкие струйки крови.

– Твою мать, зацепили, суки! – выругался Качан и осмотрел рану.

Пуля прошла рядом с лучевой костью и повредила мышцы. Девочка была в шоке. Нужно было остановить кровь. Стащив с себя майку, Качан оторвал от неё более-менее ровный кусок и перевязал рану:

– Болит?

– Да, – кивнула девочка и заплакала навзрыд.

Заплакали и другие дети, и даже Оля.

Качану от отчаяния захотелось встать во весь рост, заорать "Что вы делаете, гады – это же дети?!" и швырнуть в сторону боевиков булыжником, но он всё же сдержался – они и так видели, что здесь дети, но могли попасть в него из автоматов. И тогда спасти детей уже не удастся.

– Сейчас мы снова поднимемся и снова побежим. Потом по команде ляжем. Понимаешь, Таня – по команде, а то опять кого-то подстрелят! Потерпите, ребята! Потерпите, мои родные! Главное – добежать до зелёнки, вон до тех кустов! Ты можешь бежать, Таня?

Таня кивнула, громко всхлипнула и опять заплакала.

Теперь Качан отправил вперёд Свету – девочку чуть поменьше Тани. За ней – Олю с её братом на руках. Затем остальных детей. Сам Качан бежал с двумя карапузами последним. Таня теперь была с ним. Качан следил за девочкой, чтобы подхватить её на руки, если она ослабеет. После ранения Тани дети своими глазами увидели, что будет, если не выполнять команды и теперь дружно ложились и вскакивали, едва Александр приказывал им это делать. Они бежали по большому танковому стрельбищу и до зелёнки оставалось совсем немного. Сзади больше не стреляли, но зато ударили автоматчики с высотки и кладбища, располагавшихся по обе стороны от стрельбища. Под перекрёстным огнём бежать было ещё тяжелее и Качан уже не надеялся, что им удастся добраться до цели, но всё же невозможное случилось и спустя мгновение они устало попадали на траву, укрытые спасительной маскировкой зелёнки.

Едва дети и Качан добежали до зелёнки, стрельба сразу же прекратилась.

– Патроны берегут, суки! – сказал Качан Ольге.

Кусты зашевелились и оттуда вышли лейтенант-танкист и его пришедшая в себя жена.

– Ты молодец, что детей сюда привёл – здесь безопасно. Я не помог... Ты извини – жена была без сознания, – сказал Качану лейтенант, опустив глаза вниз.

Лейтенант, спасая свою жену, просто бросил детей на произвол судьбы. Тем более, что она пришла в себя сразу же после того, как он вынес её из бассейна – Александр видел, как они бежали впереди. Качану хотелось обматерить лейтенанта, но он всё же сдержался и, угрюмо выслушав его сбивчивые извинения, промолчал. Жена лейтенанта, почувствовав неловкость ситуации, пояснила прерывающимся голосом:

– У ме... У меня с сердцем... Плохо. Я иногда сознание теряю... Вот и сейчас так получилось...

Качан вновь промолчал. Жена лейтенанта заплакала и нервно спросила:

– Ты думаешь, что мы бросили детей, да?!

– Посмотрите за этой девочкой, за Таней – она ранена в руку, – сказал Качан.

Он был даже рад, что встретил лейтенанта и его жену – женщины теперь смогут присмотреть за детьми, а они с танкистом вернуться в часть, где идёт бой.

– Саня! – радостно крикнул неожиданно выскочивший из-за кустов Карпович.

– Пашка?! – обрадовался Качан: – Как ты здесь оказался?

– Мы с Юркой-десантником как раз в "чепке" сидели. Вдруг – стрельба. Мы видели, как твой КАМАЗ расстреляли – уже думали, что тебя и в живых нет. А как Самсонов?

– Убили Самсонова. Ножом в шею убили, – хмуро сообщил Качан: – А я детей сюда привёл – они в бассейне купались, когда "духи" напали. Вон, девчонку, твари, подстрелили! Теперь можно и возвращаться: оружия всё равно нет – его надо добывать. А где Юрка?

– Здесь – в кустах. И ещё один танкист с нами – по дороге прибился, сообщил Карпович.

– Зови всех сюда – будем думать, что делать дальше, – попросил Качан.

Карпович исчез в кустах и через минуту появился вновь, но уже в сопровождении Юрки-десантника и прибившегося к ним солдата-танкиста.

– Ну что будем делать, мужики? – спросил Качан, когда все были в сборе и посмотрел на лейтенанта.

Лейтенант промолчал. Вместо него ответил Карпович:

– Надо возвращаться и искать оружие. А с оружием мы им так просто не дадимся! С оружием мы ещё повоюем. Ты как, Юрка?

– Я – за, – кивнул десантник.

– Ну а ты? – спросил Качан у отмалчивающегося солдата-танкиста.

Тот промолчал.

– Ты что, зёма – язык проглотил? Пойдёшь с нами?! – более настойчиво спросил Качан.

– Мне уже всё до лампочки – я "дембель". Вам ещё полгода служить, а я, может, завтра домой поеду, – наконец выдавил танкист и отвёл глаза в сторону.

– "Дембель"? "Чмошник" ты, а не "дембель"! Там, ведь, твоих товарищей убивают, а ты вместе с детьми и бабами хочешь в кустах сидеть?! Я бы тебя, говнюк, пристрелил сейчас, если бы было из чего! – взорвался Качан: – Ну а ты, лейтенант, чего молчишь?

– Здесь с нами дети – я, как старший по званию, приказываю всем оставаться здесь для защиты детей! – ответил лейтенант, пытаясь придать голосу больше решительности, но это у него не получилось.

Карпович и десантник вопросительно взглянули на Качана.

– А раньше на детей было плевать? Чем же мы их защищать будем, если "духи" придут – членами по лбу бить?! Мы идём за оружием, а вы можете оставаться! – возразил Александр.

– А я приказываю остаться! – потребовал лейтенант и сжал кулаки, понимая, что с каждым мгновением теряет свой авторитет.

– Ты своему "чмырю" приказывай! – отрезал Качан и, повернувшись к Карповичу и десантнику, спросил: – Ну что – в обход стрельбища к казарме? Там, вроде, ещё стреляют. А в казарме оружейка.

– Согласен, – кивнул десантник: – Всё равно нет другого варианта.

– Ну что, Оля – пока! Завтра увидимся! – попрощался с девушкой Качан и, сделав несколько шагов, обернулся и добавил: – Если повезёт.

Ольга подбежала к Александру, обняла его за шею и, поцеловав, прошептала:

– Спасибо тебе за всё! За детей спасибо! Если бы не ты... Береги себя!

– Ладно, – махнул рукой Качан, не любивший сентиментальности и догнал ушедших вперёд Карповича и десантника.

Перед тем, как окончательно скрыться в зелёнке, Качан обернулся ещё раз и у него сжалось сердце при мысли о том, что детей и женщин могут найти "духи" – вряд ли безоружные танкисты смогут их защитить. Поэтому нужно было спешить и теперь Качан думал лишь об одном – где достать оружие.

До казармы было метров четыреста. Бежали по зелёнке вокруг танкового стрельбища – так было дальше, но зато незаметнее и безопаснее. Качан предупредил, что по нему и детям стреляли как раз отсюда, но до самой казармы они так никого и не встретили – то ли "духи" их просто не заметили, то ли уже успели уйти в другое место.

Казарму атаковали не меньше полусотни грузин. Но все они пытались прорваться со стороны дверей и ребята, улучив момент, подбежали к зданию с противоположной и, выбив ногами стекло в одном из окон на первом этаже, один за другим запрыгнули внутрь и... тут же оказались под прицелами автоматов.

– Мужики, не стреляйте! Мы свои! – истошно заорал Карпович и сделал это вовремя, потому что по ним уже собирались полоснуть очередью.

– Оружие есть? – быстро спросил Качан у танкистов.

– Оружия до хрена – в оружейке. Стрелять из него некому, – буркнул танкист, который только что едва не нажал на спусковой крючок.

Оружия и в самом деле было много. Каждый взял по автомату, несколько запасных магазинов с патронами и ручные гранаты. Брали столько, сколько могли унести, обвешавшись со всех сторон целыми гроздьями подсумков.

– Ты, Саня, прямо Рембо с голым торсом, – пошутил Карпович, глядя на по пояс голого, увешанного оружием Качана.

Теперь можно было навести порядок и в казарме – боевики наседали, пользуясь растерянностью и неопытностью танкистов, а те жались по углам, лишь изредка отвечая короткими очередями на шквал огня грузин. Оценив обстановку, Карпович и Качан принялись расставлять танкистов и объяснять, кому куда нужно стрелять и за чем следить. Танкисты не стали спорить и, видя, что спецназовцы кое-что понимают в организации обороны, охотно выполняли их команды.

Боевикам удалось захватить расположенные за столовой склады и они уже начали вскрывать ворота и проникать внутрь хранилищ, где находились танки и другая боевая техника.

– Сейчас танки, б..., захватят! – выругался Карпович.

– Юрка, Паша – давайте в столовую: посмотрим, что на складах делается и по обстановке что-нибудь сообразим.

Осторожно осмотревшись, оба спецназовца выскочили на улицу через уже разбитое ими раньше окно на первом этаже. Столовая была совсем рядом, за углом и ребята, прижимаясь к стене казармы, побежали к её входу.

Выглянув из-за угла во двор, Качан понял, что боевики решили, наконец, обойти казарму сзади и теперь надо было спешить.

Выбив резким ударом ноги входную дверь, Качан ворвался в столовую, держа автомат наперевес. Следом за ним вбежали Пашка и Юрка. Прямо перед носом Александра захлопнулась дверь хлеборезки и внутри раздался грохот падающей посуды.

– А ну выходи! – крикнул Качан и пальнул из автомата прямо по дверям.

– Эй, Булба, нэ стрэляй! – донёсся испуганный голос хлебореза-узбека.

Через мгновение дверь распахнулась и из хлеборезки выскочила целая толпа вооружённых южан.

Качан не смог удержаться от улыбки, глядя на полную растерянность и ошарашенность узбеков, которые, имея автоматы, забились кучей в одну-единственную комнату, хотя, прояви они хоть немного мужества и сообразительности, вполне могли бы пробраться в казарму или же организовать оборону своими силами.

– А ну, давайте к окнам – начинайте стрельбу по грузинам, а мы под прикрытием проберёмся к складам! – крикнул узбекам Карпович, успевший через окно оценить обстановку.

Качан тоже подошёл к окну и, осторожно, чтобы его не заметили, осмотрел территорию складов, как на ладони лежащих прямо за столовой.

Грузины уже взломали несколько ворот и подогнали с КПП КАМАЗы, на которых приехали в часть. Несколько боевиков таскали в машины ящики с оружием. Слева от столовой была свалена большая груда брёвен, тянущаяся до самых складов.

– Мужики – если проползём за брёвнами, то нас не заметят. А там забросаем их гранатами и ударим из автоматов. Должно пройти, если узбеки нам помогут, – предложил Качан.

– Конечно помогут! – заверил Карпович и, обращаясь к хлеборезу, попросил: – Юнус, поставь своих людей – пусть откроют огонь из окон. А мы пока за брёвнами проползём.

Юнус, без особого желания, но всё же повернулся к своим и о чём-то начал говорить с ними на узбекском. Те отрицательно качали головами.

– Чего мотаете башками – вы солдаты или бабы?! – разозлился Качан.

– Ми солдаты. Зачэмь нам умират – скоро дом ехат. Пускай грузин бэрут оружие и идут. Если им нэ мешат, они уйдут и нэ будут нас стрэлят, возразил один из узбеков.

– Зачем стрелять? Они ваших товарищей убивают, детей убивают, а вы сидите в норе, как крысы! – окончательно вышел из себя Качан.

– Ты сам крыса! – оскалился узбек и с кулаками бросился на Качана.

Александр свалил его на пол точным ударом ноги в пах, передёрнул затвор автомата и, направив его на узбеков, потребовал:

– Я сержант и беру команду на себя. Если вы откажетесь подчиняться приказу, я вас просто расстреляю. А ну к окнам – занять оборону и открыть огонь!

Конечно, Качан рисковал, но иначе было просто нельзя, чтобы не утратить контроль за ситуацией. Кроме того, без огневой поддержки узбеков план нападения на боевиков осуществить было бы гораздо труднее.

В конце концов узбеки всё же вняли доводам Качана и рассредоточились вдоль окон обеденного зала. Здесь же встали и спецназовцы.

Качан и Карпович выпустили длинные очереди почти одновременно и один из боевиков, тащивший ящик, сразу же упал, словно подкошенный, на асфальт, а второй залёг за ящиком и принялся обстреливать столовую. Первыми же выстрелами ему удалось убить одного и тяжело ранить другого узбеков, нерасчётливо высунувшихся из окна. Александр даже испугался, что это вызовет панику в рядах южан, но те, повинуясь чувству самосохранения, ответили дружным огнём из шести автоматных стволов, не давая грузину ни малейшей возможности высунуться из-за ящика. Остальные боевики, побросав ящики, принялись обстреливать столовую, передвигаясь вперёд короткими перебежками.

– Ну всё, Юнус – мы к складам! Прикройте нас и, если что – отходите в казарму! – крикнул Качан хлеборезу.

Тот кивнул.

Спецназовцам повезло – грузины, отвлечённые перестрелкой с узбеками, засевшими в столовой, не заметили перебежек и Качан с товарищами благополучно добрались до самого края штабеля брёвен. Огонь из окон столовой прекратился – было похоже, что узбеки отошли к казарме.

– И на том спасибо – хоть успели сюда попасть, – шепнул Карпович на ухо Качану.

Осмотревшись по сторонам, грузины вновь принялись за ящики. Наконец, когда все они вошли в ближайший бокс и возле КАМАЗов осталось только два боевика, затаскивающих ящик в кузов.

– Давай, Саня – другого случая может не быть! – шепнул Карпович.

– Тебе, Юрка – тех двоих. А мы возьмём на себя бокс! – скомандовал Качан.

Юрка первым выскочил из-за штабеля и сразу же открыл огонь по боевикам возле КАМАЗа, убив одного и ранив второго. Качан и Карпович подскочили к боксу и забросали его гранатами через широко распахнутые ворота, прижавшись спинами к стене по обе стороны от входа, держа наготове автоматы. Склад задрожал от грохота взрывов и в какой-то момент Качану даже показалось, что стена сейчас не выдержит и рухнет прямо на него. Из ворот наружу полыхнуло яркое, обжигающее пламя. Почти тут же донеслись вопли и стоны уцелевших боевиков. Качан дал очередь внутрь склада через щель между воротами и стеной и, выругавшись, потребовал:

– А ну, выходи или всех перестреляем!

– Нэ стрэляй! – предупредил ошеломлённый взрывами грузин с окровавленным лицом и, бросив свой автомат под ноги, вышел наружу с поднятыми руками.

– Давайте сюда! И не дёргаться – буду стрелять сразу, без предупреждения! – крикнул десантник и принял первого пленного, а вскоре добавил к нему и второго – раненного им же возле КАМАЗа боевика.

– Остальные – тоже на выход или бросаю гранаты! – предупредил Качан.

Из бокса один за другим с поднятыми руками стали выходить окровавленные грузины в обгоревших, ещё дымящихся камуфляжах. Всего у спецназовцев оказалось семь пленных. Внутри склада остались восемь обезображенных взрывами тел боевиков.

– Что, суки – отвоевались?! В детей стреляли, да?! – заорал на пленных Качан.

Те молча смотрели под ноги.

– Давай их в караулку отведём, чтобы под ногами не болтались – похоже, там наши от "духов" уже отбились, – предложил Карпович.

Качан кивнул и они повели пленных к караулке.

В караулке командовал помначкара старшина Тихонов из Рязани. Сдав Тихонову пленных, спецназовцы решили возвращаться в парк, где вновь началась стрельба – было похоже, что боевики перешли в контратаку.

– Твою мать – снова боксы захватили! – выругался Карпович.

– Ничего – опять отобьём. Давай перебежками от одного склада к другому, – предложил Качан.

Склады представляли собой длинные кирпичные сооружения, тянущиеся параллельно друг другу. На дальнем конце спецназовцам предстояло пересечь парк поперёк лентам складов и здесь их подстерегала главная опасность нужно было преодолевать несколько участков голого пространства под огнём уже вновь захвативших начало складов боевиков.

Первые две перебежки прошли удачно, но во время третьей Юрка-десантник вскрикнул и, схватившись за живот, упал на асфальт между двумя складами. Вокруг него тут же засвистел град пуль. Качан бросился было к упавшему товарищу, но его остановил Карпович:

– Назад, Саня – нельзя! Это не только автоматчики. Снайпер, бля, откуда-то мочит! Он Юрку и подстрелил. Если сунемся – он и нас подстрелит.

– Юрка, ты как? – крикнул Качан, высунувшись из-за угла склада, заметив, что десантник подал признаки жизни.

– Живой, вроде. Живот подсрелили и ноги... Сухожилия перебиты, донёсся слабый ответ и Юрка повернул к Качану лицо, искажённое гримасой боли.

– Тебя снайпер подстрелил. Смотри – рядом с тобой бетонный блок лежит попробуй за него заползти. Мы здесь, Юрка! Мы тебе поможем – держись! заверил Качан.

Грузины, заметив десантника, бросили свои КАМАЗы и перешли в атаку. Качан и Карпович дали по ним несколько очередей и грузины залегли, тоже открыв огонь. Юрка, стиснув зубы, на одних руках дополз до спасительного бетонного блока и потерял сознание.

Неожиданно рядом за стеной в гараже взревел двигатель и из склада, разбросав в стороны кирпичную кладку, выполз танк и развернув башню в сторону боевиков. Увидев танк, грузины побежали назад и своим КАМАЗам. Из люка высунулся чумазый татарин и увидев Качана, крикнул:

– Эй, Бульба! Давай ко мне – я один.

– Тут Юрка-десантник раненый.

– Сейчас всё равно не возьмём – пуганём "духов" и вернёмся за ним, махнул рукой татарин.

Внутри танка было, конечно, безопаснее. Дав полную скорость, татарин бросил мощный Т-72 на КАМАЗы боевиков. Раздался скрежет ломающегося и деформирующегося металла, звон разбитого стекла и предсмертные крики не успевших спастись бегством боевиков. Спецназовцы были без шлемофонов и скоро разбили себе головы в кровь.

– Всё, больше не могу – а то совсем мозги отобьёт, – не выдержал Качан: – Мы наверх! Вернёмся к Юрке!

Татарин кивнул и, притормозив свою сорокатонную машину, позвонил спецназовцам выскочить наружу.

Увидев неподалёку фельдшера-сержанта, Качан позвал его с собой.

Юрий уже едва подавал признаки жизни.

– Ну что? – спросил у фельдшера Качан.

– Крови много потерял. Его в госпиталь надо. Я сейчас перевяжу и скоро наш УАЗик должен подъехать – у него колесо прострелили, сейчас меняет.

– Смотри, отвечаешь за него головой! – пригрозил Качан и, увидев, что Юрка открыл глаза, тронул товарища за плечо: – Потерпи, Юрка, потерпи. Сейчас тебя перевяжут – легче будет. Ты держись, Юрка!

Десантник вместо ответа закрыл и вновь открыл глаза.

– Теперь к детям, Паша – мало ли что! – крикнул Качан и они побежали к зелёнке.

Наперерез им из-за кустов с рёвом выскочила и остановилась боевая машина десанта, башня которой начала медленно разворачиваться в сторону зелёнки, что должны были находиться дети.

– Совсем охренели, что ли?! – крикнул Карпович.

Качан подбежал к БМД и что есть силы принялся колотить прикладом автомата по броне.

– Тебе чего? – недовольно спросил высунувшийся из люка капитан.

– Там за стрельбищем дети, товарищ капитан! Мы их в зелёнке спрятали. Их надо вывезти оттуда. Лучше ударьте по сопке и кладбищу – там "духи".

– Понял, – кивнул капитан, скрылся в люке и БМД гулко ахнула по высоткам, чередуя выстрелы из пушек с пулемётной дробью.

– Теперь возвращаемся в парк! – крикнул Качан Карповичу и они побежали назад.

В парке с новой силой разгорелся бой, потому что сюда подошли с одной стороны боевики, недавно осаждавшие казарму и дом, а с другой – танкисты из той же казармы и прорвавшиеся в часть офицеры. Карпович и Качан выскочили в тыл группе боевиков и с ходу открыли огонь. Несколько грузин упали на землю,

а остальные стали отходить. Качан подбежал к большой липе, выглянул из-за ствола и неожиданно услышал прямо над головой слабый одиночный хлопок. Подняв голову, Качан увидел чернобородого снайпера с винтовкой с оптическим прицелом. Снайпер сидел среди ветвей и увлечённо целился в кого-то из наших солдат, не замечая опасности. Качан, приложив палец к губам, жестом осторожно подозвал Карповича. Показав на снайпера, Качан шепнул:

– Это он, сука, Юрку подстрелил. Пора и рассчитаться!

Подняв автомат, Качан громко позвал:

– Эй, грузин!

Снайпер взглянул вниз и тут же направил на Качана винтовку, но пограничник вовремя нажал на крючок и выпустил в грузина полрожка патронов. Голова снайпера, буквально взорвавшись на глазах, разлетелась в сторону и ствол забрызгало разорванным слегка желтоватым, окровавленным мозгом. Часть мозга и крови попали Качану на лицо. Александр вытер лицо руками и, взглянув на свои ладони, почувствовал, как к горлу подкатился комок и его стало мутить. С дерева шлёпнулся труп снайпера с кровавым месивом на том месте, где раньше была голова. Качана стошнило и он, вытерев губы, выругался и пнул труп ногой.