Текст книги "Беглец и Беглянка (СИ)"

Автор книги: Андрей Бондаренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава шестая. Дорога к Реликтовой роще

Олег, как и обещал, встаёт очень рано: за давно немытым стеклом крошечного прямоугольного окошка только-только начинает светлеть. Осторожно соскальзывает с низкого жёсткого топчана и, подхватив брезентовый рюкзак и чехол со спиннингом-удочкой, покидает старенький строительный вагончик. Выходит на низенькое крылечко и, стараясь не шуметь, прикрывает за собой дверь.

Рассвет только-только стартовал: сине-жёлтые звёзды постепенно тухнут прямо на глазах, на востоке робко-робко теплится тоненькая нежно-розовая нитка зари, а над руслом реки медленно и задумчиво ползут-клубятся широкие и узкие полосы молочно-белого тумана.

«Нормальный вариант», – решает Олег. – «До восхода солнца ещё минут тридцать-сорок осталось. Пока перспективное местечко на реке найду, пока удочку и спиннинг настрою, то, да сё…. Даша? Попозже разбужу, когда несколько рыбин поймаю. Пускай поспит лишние полтора-два часика. Умаялась же вчера…».

Олег спускается к реке и идёт вдоль берега вниз по её течению. Почему именно вниз? Потому, что без особой разницы – для места, где собираешься рыбачить в первый раз. И о котором никогда и ничего не слышал. Ни за что не угадаешь. Вниз. Или же вверх. А наитие – вещь сильная и верная. Верная для удачливого человека, ясен пень….

Уже через триста пятьдесят метров подходящее местечко для рыбалки найдено: небольшая полукруглая бухта с узкой каменной грядой, резко уходящей – наискосок – под воду.

Чем же такое место перспективно? Во-первых, контрастным характером течения: перед грядой и вдоль неё оно достаточно сильное, непосредственно за грядой практически отсутствует, а чуть дальше – «клубится» и «вихрится» самым причудливым образом. Любит рыба такие контрасты, потому как кормовая база – на коротком речном отрезке – разная…. А, во-вторых, приличными глубинами. Гряда-то в реку резко уходит, что знающему и опытному глазу говорит о многом…

Он присаживается возле гряды на корточки, сбрасывает с плеч рюкзак и опускает ладонь в воду.

– Тёпленькая, – шепчет Олег. – Помыться бы, так его и растак. В том плане, что по-серьёзному, включая торс и ноги. А ещё лучше – искупаться бы. По полной и расширенной программе, ясная табачная лавочка…. Кстати, почему, собственно, и нет? Личная гигиена – дело наипервейшее, а путь предстоит долгий. Когда ещё представится такая реальная возможность – в плане полноценных водных процедур? А? Неизвестно. Надо, короче говоря, обязательно пользоваться удобным и благоприятным моментом…. Полотенца нет? Ничего страшного, в рюкзаке имеются запасные байковые портянки. Чай, не граф…. Костька будет ругаться, мол, грим смылся? Будет, без малейших сомнений. Перетерплю, не впервой. Зато перед Дарьей покажусь, что называется, в истинном природном обличье. Интересно же взглянуть, право слово, на её девичью реакцию. Чисто на будущее и туманную перспективу. Не более того…

Олег возвращается метров на сто пятьдесят назад (чтобы не распугать осторожную рыбу в перспективном месте), в сторону вагончика, раздевается догола, заходит в воду по колено и сперва, усердно работая ладонями, просто старательно обмывается. А потом, через пару минут, заходит в реку дальше, ещё дальше, сильно отталкивается ступнями ног от каменистого дна и плывёт. Туда, обратно, поперёк течения, против него. По полной и расширенной программе, как уже было сказано ранее…

Камчатская самоуверенная заря разгорается уже вовсю, ни в чём себя не сдерживая. Восточная часть небосклона похотливо пылает ярко-розовым, жёлтым, оранжевым и багряным. Ветра нет. Он, видимо притомившись за бурную ночь, прилёг отдохнуть в ближайших густых кустиках голубики. По-взрослому прилёг. Возможно, что и с кем-то. Из доступного женского пола, понятное дело. Природа-матушка, она к этим новомодным гомосексуальным штуковинам относится достаточно настороженно, не опасаясь всяческих глупых санкций…

Вволю поплескавшись и наплававшись, он, отдуваясь, выбирается на низенький берег, старательно обтирается запасной чистой портянкой и одевается. Впрочем, плотная длинная юбка и женский паланский малахай остаются невостребованными.

– Ну, их, – ворчит Олег. – Только движения сковывают. Как в таком неуклюжем и тяжёлом облачении рыбачить? В частности, спиннинг забрасывать? Никак, ёжики колючие. Только мучиться, ожидая, что тройник блесны непременно зацепится за полу этого дурацкого малахая. Сегодня, опять же, тепло…

– И как таким коварным деятелям можно верить? – раздаётся сзади. – Кто, спрашивается, клятвенно обещал, что научит меня рыбу ловить? А? Почему, обормот, не разбудил?

Он оборачивается. В пяти-шести метрах стоит рассерженная Даша: через плечо переброшено короткое вафельное полотенце, в руках – зубная щётка и паста, а в глазах…

«А в глазах – пляшут бесенята. Лукавые такие и задорные. Значит, она совершенно не сердится», – с облегчением отмечает Олег и, приветливо улыбаясь, отвечает:

– Подумал, что лишний час сна тебе не повредит. Ну, и решил, что когда снасти будут настроены, тогда и разбужу.

Заканчивает фразу и чувствует, как улыбка медленно «сползает» с физиономии.

– Э-э, Красава, что это с тобой? – удивляется девушка. – Помрачнел, вдруг, и засмущался…. А, кажется, понимаю, – смешливо фыркает. – Решил, что я за тобой пошло подсматривала? То бишь, видела голым? Фи, очень надо. За кого ты меня принимаешь? Я девушка приличная и стыдливая. И вообще, никогда не суди по себе о других…. Я сразу же, заметив крохотную светлую фигурку на берегу, поняла, что ты решил искупаться. А после этого тут же остановилась и целомудренно отвернулась в сторону. Как же иначе? А сюда подошла уже позже, когда ты был уже одет…. Чесслово.

– Ну, и ладно, – облегчённо выдыхает Олег. – Проехали…. Кстати, как я тебе – в новом облике?

– Нормально. Мордашка – как мордашка. Чисто пацанская, загорелая и без зверских прыщей. Фигура поджарая. Даже мышцы-мускулы – местами – наличествуют…. Ну, мы сегодня всё утро болтать будем? Или, всё же, рыбачить?

– Рыбачить, понятное дело. Я уже и подходящее местечко высмотрел. Пошли. Здесь совсем недалеко.

– Подожди, – Дарья задумчиво щурится на жёлто-оранжевый ломтик солнца, только что высунувшийся из-за далёкой линии горизонта. – Говоришь, что недалеко?

– Метров сто пятьдесят вниз по течению. Может, сто семьдесят.

– Тогда, пожалуй, сделаем так. Ты сейчас иди на выбранное место и настраивай снасти. А я пока искупаюсь и зубы почищу. Полезное дело в походе, что ни говори.

– Как скажешь, соратница…

Олег запихивает юбку и малахай в рюкзак и, забросив его за плечи, направляется к гряде.

– Красава.

Он оборачивается.

– Только не вздумай подглядывать.

– Очень надо.

– Ну-ну…. Кстати, а почему Ворон называет тебя Красавой?

– За удачливость.

– Понятно…. Ладно, иди…

Он шагает по мелкой речной гальке и размышляет: – «Дарья сказала, что я поджарый. А ещё и про мышцы-мускулы упомянула…. И как она, интересно, разглядела всё это издали? А? Ох, уж, эти девчонки…».

В намеченном месте Олег останавливается. Снимает рюкзак с плеч и вынимает из него жестяную коробку со снастями. Запихивает пластмассовую коробочку с короедами в карман штанов. Отправляет в другой два полиэтиленовых пакета, предназначенные для пойманной рыбы. Вытаскивает из брезентового чехла составные части спиннинга и удочки. Собирает и настраивает их. И, соответственно, посматривает – время от времени – вверх по течению.

А потом выносит вердикт:

– Много с такого расстояния, конечно, не высмотреть. Но фигурка у неё, однозначно, стройная. И ноги длинные…

К чёрным камням гряды подходит Даша – румяная, улыбчивая и посвежевшая. Безумно-симпатичная, короче говоря. Безумно-безумно-безумно.

– Как водичка? – спрашивает Олег.

– Просто замечательная. Бодрости прибавилось – просто ужас сколько…. Почему ты на меня так смотришь?

– Как – так?

– Ну, не знаю, – смущается девушка. – Одобрительно, скажем так.

– Выглядишь хорошо. И короткие волосы тебе очень идут.

– Я знаю…. Пожалуй, на сегодня комплиментов хватит. Давай, Красава, показывай – что и как.

– Спиннингом я буду рыбачить. А ты – удочкой.

– Эта длинная – удочка?

– Она самая, понятное дело. Иди за мной, – Олег берёт в правую ладонь удилище, в левую – леску с мормышкой-грузилом-поплавком, перелезает через каменную гряду, подходит к урезу воды и объясняет: – Здесь течение практически отсутствует. Так, ерунда ерундовая. Очень слабенькое и переменчивое…. Итак, сперва мы должны правильно разобраться с глубиной. Сдвигаем поплавок наверх и забрасываем снасть…. Видишь, поплавок плашмя лежит на речной воде? Значит, мормышка (это такая маленькая блестящая «капелька», к которой припаян острый стальной крючок), легла на дно. Возможно, что и в придонном иле «утонула». Нет, так дело не пойдёт: рыба короеда не увидит, а значит, и не клюнет. Поэтому вытаскиваем снасточку и передвигаем поплавок чуть ниже, сантиметров на десять-двенадцать. И забрасываем…

– Ничего не изменилось.

– Правильно. Значит, мормышка снова опустилась на дно. Естественно, повторяем операцию…. Ага, теперь поплавок занял нужное «стоячее» положение. Видишь? То есть, сейчас мормышка висит в пяти-восьми сантиметрах над дном. То, что надо…. Всё понятно?

– Только в общем и целом, – признаётся Дарья. – То есть, мы уже рыбачим?

– Пока ещё нет. Поддержи-ка удилище.

Олег достаёт из кармана пластиковую коробочку, извлекает из неё самого большого и жирного короеда, закрывает крышку и ставит коробочку на ближайший валун. После этого забирает у Даши удилище, вытаскивает снасть из воды, ловко насаживает короеда на крючок и комментирует:

– Как видишь, ничего хитрого.

– Хитрого, действительно, ничего, – морщится девушка. – Но и эстетики маловато.

– Как по мне, так красиво получилось. Типа – сам бы ел, да строгий папа не велит…. Итак, забрасываю. Держи удилище.

– Держу…. А что делать дальше?

– Садись на камушек и внимательно смотри на поплавок. Как только он начнёт погружаться под воду, или же резко пойдёт в сторону, надо подсечь. То бишь, слегка дёрнуть удилищем. Только сделать это следует очень плавно и коротко, иначе крючок мормышки разорвёт нежные рыбьи губы, и добыча сбежит…. Всё, я пошёл.

– Куда?

– На противоположную сторону гряды. Рыбачить спиннингом. Там течение мощное.

– Подожди…. А что надо делать, если поплавок всё время будет неподвижным? И тонуть-нырять не захочет?

– Надо встать с камушка, – терпеливо улыбается Олег. – Вытащить снасточку из воды. Отойти по берегу метров на десять-двенадцать и вновь её забросить в воду. И, конечно же, ждать поклёвки.

– А если её не будет?

– Дальше иди по берегу и забрасывай. Упорно и настойчиво. И короедов изредка меняй на свежих. И поплавок – в зависимости от глубин – передвигай по леске. До тех пор, понятное дело, пока приличную рыбу не поймаешь. Упорство и труд, как известно, они всё-всё-всё перетрут…. Вопросы?

– Пока отсутствуют, – неуверенно вздыхает Дарья. – Если что – позову. Иди…

Олег возвращается на прежнее место и, выбрав подходящую блесну, начинает донастраивать спиннинг.

Неожиданно за каменной грядой раздаётся громкий всплеск, сопровождаемый восторженным визгом. Олег, аккуратно положив спиннинг на речную гальку, бросается – со всех ног – на помощь.

Пластиковое удилище в девичьих руках выгибается крутой дугой, а по светло-серым речным водам активно перемещается туда-сюда приличный – по своим размерам – бурун.

– Поводи её ещё немного, – командует-советует Олег. – Ещё. Не форсируй событий. Пусть устанет…. Теперь медленно подтаскивай к берегу…. Не пускай её за камень, торчащий из воды! Влево тяни, пока леска не запуталась! Тяни! Ага, так. Молодец, продолжай…

Через несколько минут бокастая пятнистая рыбина уже у самого берега. Олег ловко подхватывает её пальцами под жабры, вытаскивает из воды и аккуратно бьёт – пару раз – головой о прибрежный ребристый камень. А после этого демонстрирует – в вертикальном положении – добычу.

– К-кто этой такой? – чуть подрагивая голосом, спрашивает Даша. – Большой такой. И очень-очень сильный. Пятна цветные и симпатичные – разводами…. К-как его зовут? То есть, её? А, Красава?

– Микижа. То бишь, камчатская радужная форель. Приличная, грамм на девятьсот потянет. Если, конечно, ни на килограмм…. Ты, Дашута, молодец. С почином тебя.

– Да, ладно. Перехвалишь ещё – ненароком. Без тебя бы я не справилась. Ни за что. Подсечь – это одно, а укротить и вытащить на берег – совсем другое…

– Всё равно – молоток, – отправляя пойманную форель в полиэтиленовый пакет, уважительно кивает головой Олег. – Отличная работа. Особенно – для первого раза. Успешного первого раза, подчёркиваю.

– Проехали, соратник…. Что мне делать дальше?

– Ничего особенного, боевая подруга. Лови рыбу. Насаживай на крючок нового короеда и – вперёд. За славой и разлапистыми орденами, как любит говорить мой папа. То бишь, до полного и однозначного наполнения данного полиэтиленового мешка…. И вообще. Ты – настоящее чудо.

– А что, были какие-то сомнения?

– Нет, абсолютно никаких. С первого же взгляда…

Рыбалка продолжается.

– Тяф, – негромко раздаётся временами.

Это Найда, оккупировавшая маленький холмик рядом с чёрной каменной грядой, с интересом наблюдает за происходящим. Практически молча, наблюдает. Только когда из светло-серых речных вод извлекается очередная добыча, собака позволяет себе в меру восторженное тяфканье.

За неполные три часа они – совместными усилиями – поймали целую кучу рыбы. Дарья – ещё три микижи. Правда, уже более мелкие, на уровне шестисот-семисот грамм. А Олег добыл полуторакилограммового гольца и двухкилограммовую «икряную» горбушу.

На речном берегу появляется Костька. Одобрительно, в сопровождении Найды, знакомится с содержимым полиэтиленовых пакетов. А потом, дождавшись, когда успешные рыбаки соберутся-состыкуются в одном месте, объявляет:

– Удачливые беглецы, однако, молодцы. А вы пока, хвала Светлой Небесной Тени, удачливые. Тьфу-тьфу-тьфу, конечно…. Рыбы у нас нынче много. Пару рыбин, однако, пожарим и съедим. Старая мятая сковородка обнаружилась в строительном вагончике. Отдраим от плесени и застарелой грязи, не вопрос…. Потрошёную горбушу так понесём, однако. Вечерком ушицы заделаем. Наваристой…. А остальную рыбёху, однако, чуток подсолим. У геологов и пол пачки соли – нам на радость – обнаружилось…. Красава.

– Что, Ворон?

– Я всё понимаю, однако. Помыться захотел. Перед девушкой покрасоваться. Бывает. Но хорошего, однако, понемногу…. Напяливай обратно юбку и малахай. И грим обновим…. А потом я тебе, однако, свой нож дам. Дашку обреешь. То есть, её черепушку симпатичную. Бережёных, однако, Господь Бог бережёт. В том смысле, что Светлая Небесная Тень. Однако…

Они бредут по дороге – по узкой, плохонькой, от души разбитой и щедро покрытой знатными рытвинами-колдобинами.

– Очень давно эту дорогу построили, однако, – рассказывает шаман. – Ещё в благословенные советские Времена. Тогда много чего строили. Очень много…. Куда она ведёт? Однако, на Озерновское месторождение.

– А месторождение – чего? – уточняет Дарья.

– Золота и серебра, однако…. Заинтересовалась, внуча? Ладно, расскажу более подробно. Вернее, перерасскажу. Мне, однако, об этом один старенький геолог поведал. А я и запомнил. На всякий случай. У всех шаманов память, однако, отменная. Хотя, многие слова из того давнего рассказа для меня и до сих пор непонятны…. Итак, однако. В начале семидесятых годов здесь работала большая поисковая партия Всесоюзного Аэро-Геологического треста. Название, однако, такое хитрое. Вот, они тогда и обнаружили…э-э-э. Сейчас вспомню…. Обнаружили линейные тела вторичных кварцитов, несущие золотосеребряную минерализацию, однако. Фу, выговорил-таки…. Ну, и стали геологи дальше работать. Скважины бурить. Разведывательные канавы пробивать и взрывать. Штреки и штольни, однако, оборудовать. Даже небольшой посёлок возвели. С жилыми вагончиками для людей. И просторными складскими бараками, однако…. Ну, и подсчитали, что в том месте лежит порядка двухсот сорока тонн золота. А ещё больше двухсот пятидесяти тонн серебра. Считается, что это достаточно богатое месторождение, однако…. Только есть одна особенность. Очень неудобная, однако, на мой взгляд. Распылены все эти драгоценные металлы в тамошних камнях. Меленькими-меленькими частичками, однако. Если…м-м-м, переработать целую тонну каменюк, то можно добыть то ли пятнадцать, то ли шестнадцать грамм золота. И примерно столько же грамм серебра. Однако, тяжкий и долгий труд…. Что значит – переработать? Сперва надо разбить-взорвать каменный…э-э-э, массив на отдельные огромные куски, однако. Потом эти глыбы необходимо – в свою очередь – измельчить и истереть в порошок. А из этого порошка, однако, извлечь крохотные золотинки и серебринки…. На чём камушки измельчаются и истираются? На специальном горном оборудовании, однако. На мельницах и…м-м-м, грохотах. А они тяжеленные и громоздкие. Много-много тонн весят. Вот, чтобы всё необходимое горное оборудование завезти на Озерновское месторождение, эту дорогу тогда и построили…. Только, однако, напрасно строили-старались. Совсем даже напрасно. Так и не успели ничего серьёзного завезти. Перестройка началась, будь она неладна. И всё сразу же закончилось. Как бы так, молодёжь, однако…. Потом-то, конечно, месторождение прива…, прива…

– Приватизировали, – подсказывает Олег.

– Во-во, то самое мутное и подозрительное слово, однако…. Только ничего хорошего из этого так и не получилось. Сперва у Озерновского был один хозяин. Потом второй. Третий. Четвёртый…. Кому, однако, сейчас принадлежит месторождение? Не знаю. Только никакой работы там нынче не ведётся, однако. Даже эта дорога пришла в полную негодность. По прошлой многоводной весне несколько мостов через реки и ручьи, однако, были разрушены.

– Значит, и рабочий посёлок сейчас заброшен?

– Может, и заброшен, однако. Кто знает? – равнодушно пожимает плечами Костька. – А может, пара-тройка мужичков там и до сих пор проживает. Типа, однако, стерегут добро хозяйское…

Вскоре дорога, резко вильнув в сторону от реки, неожиданно пропадает, превратившись в самое натуральное «грязевое направление», беспорядочно усеянное редкими и глубокими вездеходными колеями, изощрённо переплетающимися друг с другом.

– Ничего не понимаю, – вяло меся сапогами буро-серую жижу, ворчит Даша. – Неуклонно и планомерно поднимаемся вверх. Всё поднимаемся и поднимаемся. А грязи, вопреки всем моим представлениям о законах классической физики, становится всё больше и больше. Плотная-плотная такая грязюка. И на удивление однородная…. Теперь вплотную к нашему «грязевому направлению», практически нависая над ним, «подошли» непонятные чёрные «языки»…. Это, что же, застывшая вулканическая лава? Не из неё ли и эта гадкая грязь сочится?

– Не из застывшего вулканического «языка», а, наоборот, из-под него, внуча, однако, – поправляет Костька. – Здесь раньше, примерно в полукилометре от дороги, был-жил маленький грязевой вулканчик. Или же, однако, гейзер. А в 1964-ом году Шивелуч очень шибко извергался. Красава про это уже рассказывал. Возле Мёртвого леса, однако…. Как сейчас помню. Я тогда у кочующих ительменов-оленеводов гостил. Ну, и по делам, однако, кое-каким. Это километрах в шестидесяти-семидесяти западней от Ключей. Тут-то Шивелуч и рванул. Так грохотало, не приведи Бог. У некоторых молодых ительменов из ушей даже кровь закапала, однако…. А потом с неба стал падать снег, на совесть перемешанный с серым вулканическим пеплом. Всё падал и падал. Падал, однако, и падал. Чуть погодя ветер задул. Сильный. Началась самая натуральная пурга. Сплошная и злая вся такая из себя. За неполные три часа навалило-намело больше метра, однако. Северные олени стали есть этот снег, перемешанный с пеплом. Пить-то очень хотелось. А потом они стали, однако, пухнуть, раздуваться – прямо на глазах – и падать мёртвыми. Несколько тысяч олешек тогда погибло. Жалко. Вот так…. Сколько пепла выпало при том памятном извержении? Везде по-разному, однако. В Анагвайе, говорят, порядка двадцати-тридцати килограмм…э-э-э, на квадратный метр. В Ключах, Мильково, Долиновке, Лазо, Атласово и Козыревске чуть меньше. А на склонах самого Шивелуча, однако, пепла выпало много-много больше. Ведь деревья-то тогда завалило по самые макушки…

– Ядовитый вулканический пепел? – удивляется Олег. – Серьёзно? Без дураков?

– Без них самых, Красава, однако. На нашей неповторимой Камчатке много происходит того, чего в других местах никогда не случается…. Так вот, продолжаю. Тогда, в 1964-ом, из Шивелуча много лавы вытекло. Ну, очень, однако, много. Один из тех «языков» вулканических даже досюда дополз. Ну, и накрыл собой грязевой гейзер, однако. И застыл. А грязюка, однако, до сих пор сочится…

Дорога, достигнув локального водораздела, устремляется вниз, но вязкая грязь – вопреки логике – пропадает.

– Что тут странного? – бормочет под нос Олег. – Это же Камчатка, как-никак. Тут иногда такое случается. Такое. Ну, в том плане, что запросто офигеть можно…

Теперь дорога лениво петляет по дну узкой лесистой лощины.

– Очень интересное местечко, – комментирует на ходу разговорчивая Дарья. – Получается, прямо-таки, полноценная экскурсия, посвящённая местной флоре. Ну, сам, Красава, посмотри, как деревья перемешаны между собой. Лиственница охотская. Ель аянская. Пихта грациозная. Тополь душистый. Черёмуха азиатская. Рябина камчатская…. Опа! Грибы растут на склоне. Подосиновики и подберёзовики. Крупные…. Может, наберём? У нас же теперь и сковорода в хозяйстве имеется…. А?

– Не стоит, однако, – отмахивается Костька. – Во-первых, у нас сегодня – рыбный день. Вашими, беглецы, стараниями. А, во-вторых, эти грибы, однако, могут и вредными оказаться. Запросто. Пепел-то от Шивелуча изредка и до этих мест долетает. Вот, когда подойдём ближе к Срединному хребту, тогда и наберём. И пожарим, однако.

– Как скажешь, дедуля.… И с ягодой здесь всё в полном порядке: жимолость, голубика, водяника, смородина-дикуша, клоповка[12]12
  – Клоповка (красника) – кустарник из рода Вакциниум семейства Вересковые.


[Закрыть], костяника…. Ага, и живность присутствует. Серые куропатки перепорхнули над дорогой. Упитанная рыжая белка рассерженно цокает, свешиваясь с толстой сосновой ветки…. А это кто такой шустрый и светло-палевый улепётывает по лощине со всех лап?

– Евражка, однако. Суслик такой здешний.

– Гав! – подтверждает Найда, а после этого бросается в погоню. – Гав! Гав! Гав…

– Если поймает евражку, то съест?

– Если поймает, однако. Самоедка, как-никак…

Но собака возвращается уже через полторы минуты и выглядит при этом очень озабоченной: бело-чёрная холка значимо топорщится, образовав характерный боевой гребень.

– Гав-в-в! – докладывает Найда.

– Звериным духом несёт, однако? – обеспокоенно хмурится шаман. – Причём, очень и очень?

– Ры-ы-ы! – доносится из лощины, прямо по их курсу.

– М-м-медведь? – начинает заикаться Даша.

– Он самый, однако.

– Что будем д-делать? Б-бежать?

– Нельзя, – отрицательно мотает головой Олег. – Ни в коем случае. Зверь непременно, повинуясь инстинкту, бросится следом…. Может, на дерево заберёмся? Как считаешь, Ворон?

– Не годится, однако.

– Медленно-медленно идём назад? А потом обходим это злополучное место стороной?

– Ры-ы-ы-ы-ы…, – разносится над лощиной.

– Обходим стороной? – задумчиво переспрашивает Костька. – Опасно, однако. У мишки там, похоже, добыча. Охраняет. Обязательно следом пойдёт. Может напасть. Сделаем, однако, по-другому…. Найда.

– Тяф?

– Сиди тихо, однако. На одном месте. И ничего не бойся. Ничего-ничего…. Лады?

– Тяф.

– Красава, садись рядом с собакой и обними её, однако. Крепче держи. Чтобы, испугавшись, не убежала. Ищи потом ветра в поле…. Дашутка, и ты присядь. И закрой, однако, Найде уши ладонями.

– Ага, дедуля, сделано.

– Ну, тогда приступаю, молодёжь. С разрешения Светлой Небесной Тени, однако…

Ворон достаёт из котомки старый плоский бубен, обтянутый моржовой шкурой. Сейчас шаман выглядит очень строгим и собранным. А смотрит он сугубо в небо.

Тёмно-коричневые старческие пальцы уверенно прикасаются к светло-кремовой поверхности бубна, покрытой сетью мелких трещинок. Раздаются-звучат размеренные стуки-хлопки разной громкости-тональности. Постепенно ритм звуков становится очень рваным и резким, отдающим первобытной дикостью. А потом, параллельно с перестуком, слышится низкое и заунывное горловое пение, наполненное неизъяснимой и бесконечной тоской…

– О-у-у, – тихонько подвывает Найда.

– О-у-у-у-у…, – безостановочно вторит ей медведь.

Причём, медвежий вой явственно отдаляется.

Ласковое ярко-жёлтое солнце одобрительно щурится и ободряюще подмигивает, ненавязчиво выглядывая сквозь рваные прорехи в низких светло-серых облаках.

Горловое пение резко обрывается. Шаманский бубен затихает.

– Путь свободен, однако, – объявляет Ворон.

– Тяф, – облегчённо выдыхает Найда.

В ста с небольшим метрах обнаруживается – в лужах красно-бордовой крови – туша задранного молодого северного оленя.

– Свеже-задранная туша, однако, – уточняет Костька. – Ещё минут сорок-пятьдесят тому назад этот дикий олешка разгуливал по лощине. Травку щипал беззаботно. Щипал себе и щипал. Не один, надо думать, шастал. В компании. А, вот, убежать, однако, вовремя не смог. Не успел. Не сподобился. Бывает…. Мишка только живот – с кишками – успел, однако, выесть…. Значится – что?

– Значит, он и нам в пищу сгодится, – понятливо резюмирует Олег. – В том смысле, что оленье мясо…. Отчленим одну из задних ног? Правую, к примеру? И окорок, отрубив всё ненужное, включая копыто, суставы и сухожилия, с собой прихватим?

– Ага, правую. Прихватим, однако. Мхом хорошенько оботрём, в чистую холстину завернём и прихватим. Типа, однако, на плече…. Давай, Красава, действуй.

– Почему – я?

– Потому, однако…. Кто тут вчера хвастался – перед симпатичной девушкой – что неоднократно бывал на охоте? И дичь ему, однако, разделывать привычно? Кто? Может, я? Или же Найда? Ась?

– Я, понятное дело. Врать не буду.

– Тогда и действуй, однако. За слова произнесённые всегда отвечать надо. Всегда и, однако, везде. Диалектика.

– Сейчас всё сделаю. Не вопрос. Раз обещал.

– Я помогу, Красава, – заверяет Даша. – Во всём, во всём, во всём…