Текст книги "Дозор. Питерские тени..."

Автор книги: Андрей Бондаренко

– Что было дальше?

– Поговорил с полицейскими. Объяснил кое-чего. Уладил казус. Они ушли. Юля забралась ко мне на тумбу. Посидели, поговорили. Потом я отвёз её домой. Проводил до парадной.

– Следовательно, и адрес знаешь?

– Адрес, номер мобильного телефона, номер домашнего.

– Да, как предсказуем и однообразен наш старенький Мир, – непонятно вздохнула Сова. – Всегда одно и то же. Случайная встреча. Вскользь брошенный взгляд. Всё и завертелось…. Хрум-хрум-хрум…

Глава пятая (очень короткая и ужасно-романтичная)
Вечерняя прогулка

– Бери шариковую ручку, бумагу и записывай координаты барышни, – велел Гришка. – Адрес, номера телефонов…. Кстати, что у нашей Матильды-Юлии с семейным положением? С кем проживает?

– С отцом и матушкой, – вырывая из тощего блокнота светло-жёлтый листок, сообщил Дмитрий. – Только они сейчас находятся в отпуске и живут на даче…. Юлька? В основном – по её словам – дома сидит. Готовится к поступлению в Универ.

– Чего готовиться-то? – насторожилась Сова. – Сейчас все поступают сугубо по результатам сдачи ЕГЭ. Или я слегка отстала от жизни?

– Некоторые питерские и московские ВУЗы проводят, учитывая результаты ЕГЭ, и дополнительные экзамены. Профильные, так сказать…. Вот, всё записал.

– Молодец, – похвалил Григорий. – Ладно, мы тогда поехали. Не будем терять времени.

– Дядя Гриша, возьмите меня с собой! – взмолился Поэт. – Ну, пожалуйста!

– Не положено. Не твой профиль, братишка. Каждый должен заниматься своим делом.

– Какой же ты, Антонов, законченный и чёрствый жлоб! – неожиданно возмутилась Сова.

– С чего бы это, вдруг?

– С того самого. У молодых людей…э-э-э, чувства, а он…. Понимать же надо! Мол, современные Ромео и Джульетта…. Не грусти, Димочка. Сегодня мы, конечно, обойдёмся без тебя. Но на днях обязательно подключим. Шеф разрешил – задействовать пару-тройку опытных боевиков. У тебя же имеется боевой опыт? Вот, и ладушки румяные, не переживай…. Жди, ежели что – отзвонимся. Антонов, за мной!

Дверь закрылась, едва слышно прошелестел ключ в замке.

– Чёрт знает что, – спустившись на два лестничных пролёта, принялся возмущаться Гришка. – Раскомандовалась тут. Берём, не берём. Обязательно привлечём…. Это Шеф виноват во всём – так и не назначил главного в нашей паре. Мол, ты – «ведущий», а ты – «ведомая»…. Как без такого чёткого разделения труда можно продуктивно и слаженно работать? Бред законченный…

– Ворчишь – как многолетний и склочный супруг, – ехидно хмыкнула напарница. – Вместо того, чтобы спасибо сказать. Без моего своевременного и действенного вмешательства координаты Матильды ещё долгое время оставались бы – для нас – неизвестными.

– Почему это?

– Потому. Поэт, по чётным субботам в баню не ходи, захотел бы разобраться с этим делом самостоятельно, без привлечения посторонних лиц. Во-первых, поговорить по душам со своей зазнобой. То бишь, прояснить степень чистоты её морально-нравственного облика. Во-вторых, убедившись, что пошлым развратом здесь и не пахнет, взять юную амазонку под личную охрану-опеку. Азбука психологии, так сказать.

– Здесь тебе, конечно, виднее, – уважительно протянул Григорий. – А, как ты догадалась, что Димон от нас что-то скрывает?

– Сугубо по рукам. Он, как увидал на монитору фотку девицы в откровенном купальнике-бикини, так сразу же – на полуслове – замолчал, а пальчики юношеские задрожали, задрожали. Меленько так, характерно…. Шевели ленивыми помидорами, Гриня! Время нынче дорого…

Лихо развернувшись, «Шкода» выехала на улицу Марата.

– Диктуй адрес, – велела Сова.

– Лесной проспект, дом сто шестьдесят четыре. Это недалеко от станции метро «Лесная». Лучше заезжать со стороны улицы имени отважного Александра Матросова.

– Я в курсе. Не учи учёную…. Слушай, а почему у Дмитрия такое странное прозвище – «Поэт»?

– «Поэт» потому, что, действительно, является поэтом, – доходчиво пояснил Гришка. – То есть, стишки сочиняет всякие и разные. Некоторые из них очень даже ничего. Со смыслом и чувством.

– Прочитай, послушаю. Глядишь, и предстоящая поездка покажется – в визуальном восприятии – короткой.

– Да, как-то неудобно…. Какой из меня – чтец? Вот, пострелять, ножики пометать, продемонстрировать всякие хитрые приёмчики из арсенала мастеров восточных единоборств – совсем другое дело. Стишки? Извини, но не по мне эта нежная стезя.

– Заканчивай дурочку ломать, – посоветовала Сова. – Я, Антонов, тебя насквозь вижу. Ты же только притворяешься бесчувственным и чёрствым солдафоном. А, на самом деле…

– И какой же я – на самом деле?

– Какой-какой…. Трепетный и нежный. Белый и пушистый…. Давай, зачитывай! Не тяни время.

– Как скажешь. Прозорливая ты моя. Слушай.

 
Всё в этом Мире – немножко курьёзно.
Яркая, яркая в небе – звезда.
Капает, капает – но, осторожно
С неба – святая вода…
 
 
Может, привал?
Да – пока – ещё рано.
Капает с неба – вода.
Сердце, оно – словно рваная рана.
Видно, уже навсегда…
 
 
Она целовалась – с ним.
Многие видели.
Только – печали – во мгле.
Чем же, лошадка, её мы обидели?
Закат – улыбается мне…
 
 
Едем, лошадка, кататься по Свету.
Грустный наездник – в седле.
Сигарный окурок – зажат меж зубами,
Полночь – в замёрзшей Душе…
 
 
Кактусы, кактусы.
О, мои кактусы….
Текила – бушует в крови.
Может, лошадка, немного поплачем?
Ветер – в ночи – шелестит…
 
 
Может, лошадка, немного поплачем?
Ветер – в ночи – шелестит…
 

Прерывая минутную паузу-тишину, Гришка спросил:

– Почему молчим? Не понравилось?

– П-понравилось, – слегка заикаясь, отозвалась Сова. – Просто г-горло…. Перехватило горло слегка. Припомнилось – в-всякое и разное…. Кактусы, кактусы. О, мои кактусы. Текила бушует в крови. Может, лошадка, немного поплачем? Ветер – в ночи – шелестит. Хорошо сказано, душевно…. Где там мои сушки? Спасибо. Хрум-хрум-хрум…. Гринь.

– А? Чего?

– Признавайся. Ты, ведь, тоже стишками балуешься?

– С чего ты взяла?

– Взяла, и всё тут…. Ты не ответил на мой вопрос.

– Ну, есть такое дело, – помолчав-посопев, сознался Григорий. – Так, немного. Типа – не в затяг…. Прочесть? Как-нибудь в другой раз. Вот, когда разрешишь называть себя по имени – тогда. В плане честного взаимообмена дружескими любезностями.

– Замётано, договорились…. Антонов! Заканчивай так плотоядно пялиться на мои неповторимые коленки!

– Да, я что? Ничего. Показалось тебе.

– Впрочем, пялься, сколько хочешь. Даже приятно…. Ну, куда теперь поворачивать?

– Кажется, направо…

«Странные дела, право слово, творятся», – вкрадчиво зашелестел вредный внутренний голос. – «Ты, братец, знаком с этой Ольгой Николаевной Петровой всего несколько часов. И толком-то про неё ничего не знаешь. В смысле, про Прошлое…. Верно, я ничего не путаю? А складывается устойчивое впечатление, что вы уже знакомы лет сто с пушистым хвостиком…. Даже юная Юлька-Матильда и известная столичная фотомодель Северина Никонова-Логинова не кажутся, уж, такими желанными и прекрасными…. Кстати, заметил, какие у Совы глаза? Большие, выразительные, тёмно-зелёные. Колдовские, если выражаться по сути…. Вот, я и говорю, мол, странные дела…».

Проехав по улице Александра Матросова с полкилометра, машина свернула в запутанные питерские дворы.

– Настоящий лабиринт. Запутанный до полной невозможности. Хрум-хрум, – усердно крутя баранку, пожаловалась Сова. – Может, где-то здесь и легендарный греческий Минотавр проживает? Ни на грамм не удивлюсь…. А дорога разбита вдрызг. Сплошные выбоины и колдобины. Депутаты и Губернаторы настойчиво твердят, мол: – «Санкт-Петербург – город европейских стандартов…». Совсем, морды сытые, охренели в атаке. Врут и не краснеют. Уроды и уродки. Хрум-хрум…. Ага, вот, и искомый дом «сталинской» постройки. Длинный-длинный такой…. Возле какой парадной останавливаемся?

– Проезжай мимо и сворачивай за угол, – распорядился Гришка.

– Зачем это? Казановы и Брюса Уиллиса тебе мало? Решил ещё – для полного комплекта – и в английского Джеймса Бонда поиграться?

– Оля, давай договоримся сразу, на берегу…

– Не называй меня по имени!

– Хорошо, не буду…. Давай договоримся сразу. Ты являешься главной, спору нет, по всяким логическим, аналитическим и психологическим штуковинам. Признаю…. Но оперативная и диверсионная деятельность – это моя безраздельная вотчина. Так будет полезнее для дела. Согласна?

– Целиком и полностью, – Сова демонстративно помахала пустым картонным пакетиком. – Джеймс, прихватите, пожалуйста, из багажника очередную упаковку с сушками. Например, с имбирными…

– Куда направимся? – поставив «Шкоду» на сигнализацию, спросила напарница. – Командуй, главный оперативник.

– Сделаем крюк по району. Обойдём нужный дом по периметру. Принюхаемся, осмотримся, – Григорий, сделав «руку крендельком», предложил: – Хватайтесь, миледи! Буду польщён.

– Вы очень любезны, мой дорогой сэр. А на предмет чего – мы будем осматриваться и принюхиваться?

– На предмет чего-либо подозрительного и непонятного. Главным образом, попытаемся выявить коварных и неприметных соглядатаев, наблюдающих за интересующим нас подъездом. Если таковые, понятное дело, имеются…

Они медленно и чинно шагали по узкой аллее, обсаженной с двух сторон толстенными тополями и пыльными кустами акации.

– Тихий летний вечер, птички щебечут, – задумчиво проговорила Сова. – А ещё вчера была зона. Зона…. Колючая проволока. Вонючая роба. Вонючий барак. Вонючее постельное бельё. Вонючие соседки. Вонючий охранный персонал. Вонючий воздух. Вонючая скумбрия с вонючими макаронами, – неожиданно перешла на крик: – Ненавижу! Всё – вонючее насквозь и навсегда! Ненавижу! Суки рваные и позорные…. Как думаешь, Гриня, почему я с самого утра предстала полным и законченным чьмом? Я же с первого дня посадки даже умываться перестала. На время, конечно…. Одна только мысль билась в пустой голове: – «Лишь бы никому не понравиться. Никому! Ни зоновским авторитеткам, ни начальникам, ни солдатско-сержантскому составу. Никому! Пронеси, Господи! Пронеси…». Пронесло. Все эти годы…. Все! Я чушкой замызганной считалась. То есть, неким существом среднего пола, ни на что дельное – в сексуальном плане – не способное и не годное. Ни с мужчинами, ни с женщинами…. На зоне все, без единого исключения, являются сексуально-озабоченными. Все, все…. Пронесло. Спасибо, Господи! Спасибо…, – всхлипнув совершенно по-детски, заплакала.

– Совёнок, успокойся, пожалуйста, – бестолково засуетился Гришка. – Не ко времени, честное слово…. Говори, пожалуйста, немного потише. Давай, твой эмоциональный взрыв отложим на потом? А? Это и с точки зрения классической психологии является правильным…. Я-то всё, честное слово, понимаю. Всё-всё-всё. И даже больше…. Но мирных питерских прохожих не стоит пугать. Себе дороже. Возьмут, да и, долго не раздумывая, позвонят в ментовку. Мол: – «Неизвестные личности бузят! Судя по всему, бывшие уголовники и уголовницы. Помогите! Фас!»…. Да, и дело у нас. Причём, важное…. Не забыла?

– Извини, – жалостливо всхлипнула напарница. – Больше такого не повторится, честное слово. Просто…. Тихий летний вечер. Птички щебечут. Мы с тобой гуляем по аллее – словно влюблённые…. Вот, и прорвало. Извини, ещё раз…. Давай – свернём налево? Там что-то типа беседки.

– Зачем? Это же в стороне от нужного дома.

– Какой глупый…. У меня же вся импортная тушь – вместе с романтическими бабьими слезами – потекла. Надо лицо привести в порядок. Чего ты застыл – соляным столбом?

Нерешительно откашлявшись, Антонов предложил:

– Может, тогда – до кучи – и поцелуемся? Ну, раз всё равно ресницы заново накрашивать? Типа – и помаду обновишь на губах…

– Заманчивое предложение, – облегчённо вздохнула Сова. – А я, грешным делом, сомневалась. Мол, решишься ли предложить? Решился…. Молодец, Гриня. Целуй. Ой, одну секунду! Я только вуальку откину…

Глава шестая
Светлые и Тёмные

Поцелуй откровенно затягивался.

Откровенно? Ну, да. Кто бы что понимал – в Высоком искусстве поцелуев…. Не смешите, морды.

Никто, собственно, ничего и не понимает в этом мудрёном деле. Никто, кроме некоторых…

Кого это – некоторых? Тех самых, которые – на самом-то деле – и являются «тайной сутью» русской (российской?), нации.

Те – которые…

Слегка пьян, извините. Поэтому – стишок:

 
Иногда – на розовом закате.
Я теряюсь – мыслям вопреки.
Солнышко, оно так ярко светит.
Вечером. Излучина реки.
 
 
Вечером. Излучина той дальней,
Дикой и извилистой реки.
Свет Луны – таинственный, печальный…
Свет, который…. Слышишь? Сбереги.
 
 
Сбереги его – на всякий случай.
Про него – потом – расскажешь ей.
Ей? Конечно. Светлой, самой лучшей.
Той, которая всех краше и милей…
 
 
Той, с которой…
С кем мы – незнакомы.
Так бывает. Яркая заря.
За плечами – странника котомка.
Ветрено.
Средина – сентября…
 

Вот, как-то так. Навороченная картина маслом.

Если изложил путано, высокопарно и недоходчиво – извиняйте, милые дамы и мужественные господа. Бывает. Иногда, на розово-багровом закате, я теряюсь – мыслям вопреки…

Тот летний закат, последним гадом буду, был, действительно, розовым. Бывает…

– Гринь, всё, прекращаем, – томно промурлыкала Сова. – Временно, понятное дело…. Ну, пожалуйста. Иначе – за себя не отвечаю…. Дело же надо сладить. Вампирша где-то рядом шастает…

– Шастает. Тут ты права.

– Что-то заметил? Слежка за подъездом? Подозрительная машина?

– Нет. Ничего подобного не зафиксировано, – сознался Гришка. – Сколько минут мы целовались с тобой?

– Не знаю. Голова кругом….

– Минут пятнадцать, наверное. Может, и все двадцать. Но…

– Что – но? Тебе не понравилось?

– Очень. Очень – понравилось! Хочется незамедлительно расширить и углубить…. Но? Это в том смысле, что ничего подозрительного не обнаружено. Вернее, и не могло быть обнаружено. Голова же кругом, как ты сказала. Вернее, головы…. Продолжим?

– Может, перенесём? – засомневалась Сова. – Ненадолго…. Дела же. Вампирши всякие…. А, Гринь?

– Перенесём. Так и быть. Ненадолго. Пошли.

– Куда? Куда – пошли?

– Оля…

– Сова.

– Может, Совёнок?

– Согласна. Как скажешь.

– Мы стоим – как раз – напротив парадной, где живёт искомая нами девица, – известил Григорий.

– Почему ты так улыбаешься?

– Как – так?

– По-дурацки! – возмущённо захлопала пушистыми ресницами Сова. – Как наглый деревенский кот, объевшийся ворованной сметаной.

– Может, как счастливый путник?

– Поясни, пожалуйста.

– Ну, шастал человек по белу Свету. Для чего, спрашиваешь, шастал? Почему? Зачем? Искал, надо думать, смысл жизни, счастье своё. И, вдруг, нашёл. Поэтому и счастливый.

– Антонов, ты меня пугаешь.

– Чем же, сердечко моё?

– Ещё немного – и начнёшь звать замуж.

– Уже зову, – улыбнулся Гришка. – Понимаю, что всё это глупо выглядит. Глупо – до неприличия. Мол, так не бывает. Понимаю. Но…

– Что – но?

– Но, как известно, сердцу не прикажешь.

– Не прикажешь, тут ты прав, – согласилась напарница, после чего предложила – тусклым и бесцветным голосом: – Ладно, прервёмся. Пошли, проведаем нашу подопечную, поболтаем…. Чёрт! Пока целовались – пакетик с сушками упал на землю. Затоптали, понятное дело, бегемоты неуклюжие и престарелые. Жалко…

Рядом раздалось злобно-сдержанное рычание – мимо них проходила пожилая высокая дама, державшая на длинных поводках двух тощих и высоких в холке собак. Глаза псов – загадочно и угрожающе – отливали вечерним прибалтийским янтарём.

– Доберманы, ик? – машинально прячась за широкой спиной спутника, спросила Сова. – Мускулистые такие, зубастые.

– Не знаю, – сжав зубы, ответил Антонов, а через секунду негромко рыкнул в ответ: – Р-р-рыы…

Реакция на это нехитрое действо не заставила себя долго ждать – поджарые псы, вырвав повадки из хозяйских рук, нервно шарахнулись в сторону и, обгоняя друг друга, со всех мускулистых ног (лап?), припустили по аллее.

– Сволочи гадкие! – устремляясь за собаками, обиженно завопила-завыла высокая тётка. – Гниды бесстыжие! А ещё интеллигентными людьми прикидывались…. Сталина на вас нет!

– Что это было? – заинтересовалась Сова.

– Точно не знаю, – засмущался Гришка. – Природная фатальная странность, не более того…

– А, поконкретнее?

– Не люблю я, блин, собак. Котов и кошек обожаю до потери пульса, а собак – терпеть не могу. Причём, с самого малолетства…. Ну, и они меня, соответственно, слегка недолюбливают. Как увидят, так сразу же начинаю рычать и зубы скалить…. Приходится отвечать. Кто посмелее – в бой вступают. Остальные – ноги-лапы делают.

– Наверное, в твоих ближайших родственниках, милый, и лесные волки числятся, – предположила напарница. – Ничего странного и необычного. Бывает…

«Милый!», – глумливо захихикал невыдержанный и насмешливый внутренний голос. – «Интрига, как принято говорить в современных любовных дамских романах, неуклонно закручивалась-заворачивалась. Причём, в крутую и безумно-чувственную спираль…».

Тёмный подъезд, остро пахнущий свежей кошачьей мочой, бетонная серая лестница, занозистые перила, третий этаж, дверь, оббитая светлой вагонкой.

Сова потянулась пальцем к кнопке звонка.

– Подожди, – попросил Антонов. – Не спеши…. А, что мы скажем? Как представимся?

– Не забивай, Гриня, голову чужими проблемами, – Сова вновь стала прежней – насмешливой и ужасно-деловой. – Психология является зоной моей приватной ответственности. Как и договаривались.

– Дзынь-дзынь-дзынь-дзынь! – длинно, настойчиво и тревожно прозвенел-разрыдался звонок.

За дверью послышались торопливые лёгкие шаги.

– Кто там? – спросил звонкий голосок.

– Открывайте, Юлия! – голосом строгой школьной учительницы начальных классов велела напарница. – Нас прислал Поэт. Дело важное и неотложное.

– Ага, сейчас, – заверили за дверью. – Димка меня предупредил. Минут двадцать назад брякнул. Я только халат накину…

– Ни к чёрту у вас, «дозорные», с элементарной дисциплиной, – покачав головой, пробурчала Сова. – И ты, Антонов, хорош гусь. Почему, спрашивается, не выдал подчинённому чётких и однозначных инструкций? Охламон озабоченный. Одни глупости на уме. Только и горазд, что пялиться на аппетитные женские коленки.

– Дык…

– Молчи уже. Может, оно и к лучшему.

Несколько раз тихонько щёлкнул механизм стандартного замка, дверь приоткрылась.

– Проходите, пожалуйста, – предложила светленькая девушка, облачённая в ситцевый халатик – сплошные васильки, колокольчики и ромашки.

Переступая через порог, Сова недовольно хмыкнула.

«Понятное насквозь недовольство», – бодро забубнил язвительный внутренний голос. – «Халатик-то – одно названье. Коротенький и слегка прозрачный. Да, наша Матильда-Юлия – натуральная наяда. То бишь, древнегреческая богиня Афродита. Только низкорослая – и до метра шестидесяти не дотянула. Но – ноги! Полтора метра в длину! Никак не меньше…. Вот, Совёнок и приревновала. Чисто автоматически. На тонком женском инстинкте, понятное дело…. Может, оно, как говорится, и к лучшему?».

Квартира оказалась совершенно обыкновенной – тесная прихожая, длинный узкий коридор, некое подобие евроремонта, сделанного, впрочем, лет семь-восемь назад.

«Шведский ламинат уже – местами – стёрся», – автоматически отметил Гришка. – «Высокий потолок покрыт сетью мелких трещинок. Пластиковые плинтуса слегка покоробились. Последствия недавнего мирового финансового кризиса – надо понимать…».

Они вошли в комнату, выполнявшую – судя по всему – функцию гостиной-столовой: парочка диванов, длинный обеденный стол, окружённый стульями с резными спинками, буфет, сервант, барная стойка с микроволновкой, кофеваркой и тостером.

– Присаживайтесь, – устраиваясь на одном из стульев, предложила гостеприимная хозяйка.

– Спасибо, деточка, – присев на краюшек продавленного дивана, манерно поблагодарила Сова.

– Я, прекрасные дамы, если не возражаете, пешком постою. В машине насиделся, ноги чуток затекли, – отметился репликой Гришка, а про себя подумал: – «Ольга, определённо, подобрела. Почему? И это понятно. Молоденькая наяда села так, чтобы скатерть скрывала её прелестные и невероятно-стройные ножки…. Вот бы, посмотреть на эту картинку – без скатерти. Наверняка, завлекательнейшее зрелище…».

– Вы же из рекламного агентства? – с интересом поглядывая на визитёров, спросила Юлька. – Наверное, продюсеры? Или же стилисты? Димон сказал, мол, интересуетесь моим типажом – для съёмки рекламного клипа японских духов. Духи, это здорово. Тем более, японские. А, вот, на всякие там макароны, прокладки и стиральный порошок я бы ни за что не согласилась…. Ещё один важный момент. Со временем у меня не очень. Школу закончила, теперь надо получать высшее образование. А куда поступать – толком и не знаю. Есть три интересных варианта: Университет, Школа полиции и институт имени Лесгафта…. Интересуетесь, мол, почему и спортивное заведение входит в сферу моих девичьих интересов? А я карате-до занимаюсь. До заветного чёрного пояса, конечно, ещё далеко, но определённые успехи имеются. На последнем открытом первенстве Санкт-Петербурга – в прошлом году – заняла второе место. Среди старших девушек, в весовой категории до сорока восьми килограмм…

«Потрясающая болтушка», – мысленно восхитился Григорий. – «Что называется, язык без костей…. А Поэт молодец, не подвёл. Здорово придумал – про рекламное агентство. Все молоденькие девчушки мечтают работать в рекламно-модельном бизнесе. Напрасно, между нами говоря. Модели, не говоря о нескольких ярких звёздочках, получают сущие копейки…».

– Собственно, мы не из рекламного агентства, – невежливо прервала девушку Сова. – А совсем от другой структуры.

– От какой?

– Представляем интересы питерского Дозора. Антонов, продемонстрируй-ка барышне свой истинный облик.

– Пожалуйста, – Гришка, избавившись от пляжных очков и кучерявого парика, представился: – Григорий Антонов. Прозвище – «Брюс». Всегда к вашим услугам, мадмуазель.

– Очень приятно, милорд, – лицо Юльки осталось спокойным и безмятежным. – Много наслышана о вашей легендарной организации. А вчера и лично столкнулась. Впечатлило, врать не буду. Сплошная, почётная и однозначная крутизна.

– У вас такие крепкие нервы?

– Ага. Как, впрочем, и у вас. Вчера – за считанные секунды – положили немецкую овчарку и трёх граждан. Одного из них даже, не моргнув глазом, добили…. Покойнички сегодняшней ночью во сне не приходили? Совесть, часом, не мучает?

– С чего бы это, вдруг? – искренне удивился Гришка. – Уничтожить бешеного пса – прямая и почётная обязанность каждого честного человека. Обидно даже слышать такие несправедливые слова…

Он – подчёркнуто-нейтральным тоном – рассказал о деятельности банды Пегого.

– Гадость, конечно, страшная, – поморщилась Юлька. – Но, зачем же их было убивать?

– А, что надо было сделать?

– Обезоружить, связать и вызвать полицию.

– Не наш метод. Деятельность Дозора базируется на эффективных, быстрых и действенных методах. Преступник же должен понести заслуженное наказание? Должен. Причём, без единого шанса на возможность вывернуться…. Современная же российская следственно-судебная система этому, увы, не способствует. Ушлые и хитрые адвокаты, продажные следователи, прокуроры и судьи. Плюсом слюнявое – якобы – милосердие…. Зачастую, кровавые злодеи получают относительно небольшие сроки и, не отсидев даже половины, выходят на свободу. После чего вновь начинают грабить, убивать и насиловать…. Оно надо кому-нибудь?

– Ну, не знаю. Вы рассуждаете, извините, как четырнадцатилетний подросток-максималист.

– А вы, милая девушка, значит, ехали на встречу с Семёном Семёновичем, преследуя сугубо благородные цели? – вмешалась в разговор Сова. – То есть, для того, чтобы связать его, мерзавца похотливого, и любезно сдать представителям правоохранительным органам?

– В общем-то, нет, – засмущалась Юлька. – Хотела просто чавку ему начистить от души. Чтобы неповадно было приставать к малолеткам. Я же не знала, что меня там встретит целая банда.

– То есть, решили обойтись без помощи доблестной российской полиции? Почему, если не секрет?

– Почему-почему. По капустному кочану…. Что ему предъявили бы? Склонение несовершеннолетней девушки к сожительству? И, что из того? Мол, административное правонарушение, не более того. Штраф, скорее всего, выписали бы…. Допустим, что удалось, всё-таки, добиться возбуждения уголовного дела. И это – не решение проблемы. Отделался бы наш Семён Семёнович условным сроком, раз полового акта не было…. А сколько бы я времени потеряла! Посещение следователя для составления протокола, очные ставки, прочие нудные процедуры, дача показаний в суде…. Мрак бюрократический и бесконечный. А мне надо готовиться к сдаче экзаменов. Университет – заведение серьёзное…

– Во-во, и я о том же толкую! – обрадовался Антонов. – Возникающие проблемы надо решать оперативно и эффективно. Валять дурочку либеральную – дело последнее. Всё должно быть по-взрослому и всерьёз…. Кстати, любительница восточных единоборств, а почему вы решили заняться охотой на наглых педофилов?

– У меня одноклассница – год назад – погибла, – девушка отвела глаза в сторону. – Связалась с одним…э-э-э, сладкоголосым козлом среднего возраста. Потом нечаянно забеременела. Об этом родители узнали, учителя, одноклассники. Скандал был. Травля не травля началась, но обструкция – это точно. Вот, Ленка, послав всех моралистов к чёртовой матери, и выбросилась из окна. А этаж был двенадцатый. Всмятку разбилась. Вместе с трёхмесячным эмбрионом в животе…. Значит, Дозор, действительно, существует? То есть, никакая это и не байка?

– Не байка, – подтвердил Григорий. – Мы ребята настоящие, суровые и очень серьёзные.

– Да, интересные дела. Значит, Светлые и Тёмные?

– Простите? – насторожилась Сова. – О чём это вы?

– Я имею в виду роман Сергея Лукьяненко – «Ночной дозор». Светлые, отстаивающие благородные идеалы Добра. И Тёмные, поклоняющиеся мрачному Злу. Прямая аналогия: ваш Дозор – Светлые, закоренелые преступники, соответственно, Тёмные. Ничего хитрого.

– Тёмные, это не только преступники. Но и следователи, и полицейские, и адвокаты, и прокуроры, и судьи. Одна лавочка.

– Не может такого быть! – возмутилась Юлька. – Вы хотите сказать, что все-все работники российских правоохранительных органов – коррумпированы?

– Зачем же – все? – вяло усмехнулся Гришка. – Достаточно и половинки. Объясняю – для недогадливых и наивных…. Допустим, существует честный и неподкупный следователь. Трудится себе в поте лица, выводит всяких и разных гадов на чистую воду. Вдруг, звонок от вышестоящего начальства, мол: – «Уголовное дело – за номером таким-то – закрыть! Под каким соусом закрыть? Под каким хочешь. Сообразишь, не маленький. Чтобы уже завтра подследственный был на свободе…. Не сметь возражать старшему по званию, тварь дрожащая! Может, погоны – в плечах – жмут? Выполнять, твою мать! Я – сказал…».

– Существует же Служба собственной безопасности.

– Ну, и что? У этой Службы тоже есть начальство, любящее материальные блага и правильно понимающее текущий политический момент.

– Если будешь упираться и проявлять дурацкую принципиальность, то уволят, – дополнила Сова. – Например, по итогам внеочередной аттестации. Или же, – её голос предательски дрогнул, – подбросят меченые деньги, обвинят во взяточничестве и посадят. Лет, скажем, на двенадцать…

– Страшилки какие-то рассказываете, – недоверчиво поморщилась девушка. – А, что имеется в виду под термином – «правильное понимание текущего момента»?

– Вы телевизор смотрите? В курсе, о чём нынче любит говорить наш российский Президент?

– О чём же?

– Во-первых, о том, что: – «Российские тюрьмы переполнены. Это в корне неправильно! Необходимо кардинально и решительно переломить ситуацию…». А, во-вторых, мол: – «Надо активней заниматься профилактикой преступлений. Это – современный и действенный подход! Предотвращение преступлений является эффективным и надёжным методом по борьбе с криминалом. Подчёркиваю, единственно-правильным методом…». Что же мы имеем на практике? Допустим, что некое областное УВД активно и целенаправленно борется с криминальными проявлениями. То бишь, ловит матёрых преступников, проводит грамотные и честные расследования, после чего передаёт дела в суд. В данном конкретном суде, допустим, тоже работают честные и неподкупные люди. Преступники, соответственно, получают реальные сроки и – на долгие годы – отправляются на жёсткие тюремные нары. Какая – при этом – следует реакция со стороны московского начальства? Примерно такая: – «Они что там все – с ума посходили? Телевизора не смотрят? Высоких директив не читают? Чётко, ведь, сказано, мол, надо идти по пути неуклонного сокращения числа заключённых…. У них даже количество зарегистрированных преступлений не уменьшается? Значит, ни черта не занимаются профилактическими работами! То есть, совершенно разучились мышей ловить…. Пришло время для жёстких кадровых решений. Будем производить коренные перестановки в руководящем областном составе. Имеется в виду, и в УВД, и в Прокуратуре, и в местных Судах. Ротация кадров – дело, однозначно, нужное и полезное. Надо смелее давать дорогу российской молодёжи, воспитанной на либерально-демократических ценностях…».

– Вы хотите сказать, что вся российская правоохранительная система работает спустя рукава? – уточнила Юлька. – То есть, преступников ловят только в пределах неких чётких и конкретных лимитов, установленных свыше?

– Ловят безо всяких лимитов. Ещё как – ловят! С нехилым азартом и искренним удовольствием. Только жаркие искры летят во все стороны, – ехидно хохотнула Сова. – Без этого нельзя. Мол, деньги и прочие материальные ценности-блага на дороге не валяются…. Короче говоря, только в отношении двадцати-тридцати процентов «пойманных» возбуждаются реальные уголовные дела.

– А, что с остальными?

– Остальные – платят «отступные». Как правило, через так называемых «решал». После чего, ясная утренняя зорька, выходят на свободу. Бизнес, ничего личного. И, естественно, правильное понимание «текущего политического момента». Надо учитывать, что и уголовные дела, дошедшие до российских судов, время от времени «разваливаются». Да и процентная доля условных сроков, благодаря материальной заинтересованности судей, прокуроров и адвокатов, неуклонно повышается…. В конечном итоге – все довольны. Московские начальники получают идеальную отчётность и насквозь позитивную динамику. Что – в преддверии различных предвыборных кампаний – весьма важно. Министр финансов, видя, как снижаются затраты на содержание тюрем, подпрыгивает от неземного восторга до самого потолка. Благосостояние всех работников российских правоохранительных структур неуклонно и планомерно растёт-повышается. Преступные элементы, оказавшись на свободе, тихонько повизгивают от счастья и тут же начинают разрабатывать новые коварные планы…. Страдают только мирные и законопослушные обыватели. В том плане, что их продолжают – практически безнаказанно – грабить, калечить, убивать и насиловать. Впрочем, кого и когда в нашей России интересовали рядовые представители народных масс? Быдло, оно и есть – быдло. Электорат – по-современному.