Текст книги "Купчино, бастарды с севера (СИ)"

Автор книги: Андрей Бондаренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава седьмая

Любительница сушек

После прозвучавшего гранатного взрыва ситуация возле пруда резко изменилась.

Началась безобразная и пошлая паника?

Нет, не сказал бы. Классическая паника, она сродни таким несимпатичным терминам, как – «анархия», «беспредел», «полная неуправляемость», «бардак», далее по списку.

Вернее, банальная паника могла бы начаться. Более того, она уже приготовилась к решительному и коварному прыжку – зазвучали истеричные женские вопли, в толпе митингующих обозначились первые признаки лёгкой давки, но…

Но Пашкины сотрудники туго знали своё дело, да и представители прочих российских правоохранительных структур – на этот раз – не подгадили.

– Произошёл теракт! Теракт, теракт, теракт… – дублируя друг друга, слаженно и дружно объявили полицейские мегафоны. – Митинг отменён! Отставить панику! Просим всех быть сознательными! Необходимо – согласованно и в кратчайшие сроки – покинуть площадку! Передвигаться необходимо по улицам – ближайшим к вам! Не пересекаем перекрёстков! Не толкаемся! Беспрекословно слушаемся представителей правопорядка! Повторяю! Просим всех быть сознательными! Не толкаемся и не паникуем! Обо всех подозрительных личностях рекомендуется своевременно сообщать! Теракт, теракт, теракт…

Не успели мегафоны замолчать, как из неприметных автобусов, припаркованных возле «Ленты», стали вылезать рослые и широкоплечие бойцы СОБРа.

– Красавцы писанные, – насмешливо пробормотал Сомов. – Какая, блин горелый, униформа. Упасть и не встать. Начать и кончить. Даже описаться можно от неземного восторга. Юдашкин, сука низкорослая, постарался, не иначе. Тёмно-серые комбинезоны. Угольно-чёрные шлемы, наколенники и налокотники. Запросто можно офигеть – от эстетического удовольствия. Мать их всех…

– Это точно, – поддержал стоявший рядом худосочный подросток. – Это я и про удовольствие, и про «собровскую» мать…

– Но, но! Поаккуратней с выражениями, молокосос!

– Как скажете, господин майор. Поаккуратней, так поаккуратней… А чего это вы с крыши не спускаетесь? Типа – подчинённые и так хорошо обучены? А отсюда обзор – лучше не бывает?

– Угадал, – усмехнулся Пашка. – Сообразительный ты пацан, как я посмотрю.

– А то. В дедулю родимого пошёл.

– Из каких будешь? Представься, если не трудно.

– Без проблем. Васька Антонов.

– Это, в смысле…

– Ага, в том самом смысле, – радостно и горделиво улыбнулся пацан, – племянник Григория Антонова. Вашего, Павел Сергеевич, закадычного и верного дружбана. Прибыл на обзорную экскурсию в славный Питер из не менее славного Краснодара. Типа – для срочного повышения общего культурного уровня. Эрмитажи там всякие, Павловски, Гатчины, Русские музеи, БДТ и филармонии.

– Подожди, так зимние каникулы закончились неделю тому назад.

– Ну, закончились. Подумаешь… Вот, что значит – настоящий мент! Фишку просекаете на ходу. Дядя Гриня относительно вас, господин майор, имеет очень высокое мнение. Мол: – «Профессионал высшего уровня, сыщик от Бога и всё такое прочее. Цены Павлику не было бы – в определённой ситуации. Если бы мозги работали более развёрнуто, а не в узком и зашоренном сегменте…».

– Это, надо думать, сказано про мою политическую инфантильность и безграмотность? – активно вертя головой во все стороны, уточнил Пашка. – Ну-ну, Брюс. Философ доморощенный и наглый. Поквитаемся как-нибудь, при удобном случае… А ты, братишка, стало быть, разыграл с доверчивым дядюшкой низкопробный спектакль, чтобы задержаться в зимнем Питере на недельку-другую? Мол: – «Ехал в метро, газетку почитывал, никого, честное слово, не трогал. Раз – кошелёк пропал. А там – кроме денег – и билеты на поезд, до города Краснодара, лежали. Видимо, ваши знаменитые питерские карманники подсуетились…». Я прав?

– В общих чертах – пожалуй, – не стал спорить парнишка. – И чего мне, спрашивается, торопиться в эту противную школу? Она, как известно, не волк. Значит, в дремучий и дикий лес не убежит… Не, классно работают ваши сослуживцы! Не отнять и не прибавить! Видна солидная выучка. Видна… По всем направлениям перекрыли автомобильное и трамвайное движение. Народ, разбив на колонны, стали разводить в разные стороны. «Собровцы» арестовывают и запихивают в автобусы наиболее шумных и пьяных граждан… А разве без этого нельзя было обойтись? Зачем-то забрали лохматого дяденьку со старенькой гармошкой. Причём, мужика, наподдавав увесистых зуботычин, запихали в автобус, а гармонь определили в неприметный серенький пикап, на борту которого начертано: – «СпецЛенПроект»… Почему? Для чего?

– Так, видишь ли, полагается, – смущённо вздохнул Сомов. – «Собровцы», они, ведь, тренировались? Конечно. Причём, долго, старательно и упорно. Надо им продемонстрировать – перед начальством – своё высокое и серьёзное мастерство? Безусловно… Автобусы, доехав сюда, сожгли целую кучу государственного бензина? Сожгли, ёжики колючие. Свободные места в них имеются? Есть такое дело. Значит, можно и арестованных сограждан прихватить с собой. Мол, ездили не просто так, а по важному делу… Мужик с гармошкой? А, вдруг, там спрятана взрывчатка? Вполне логичная – в свете недавнего гранатного взрыва – версия. Лучше слегка перебдеть, чем попасть под новый теракт. Азбука. Только музыкальный инструмент жалко. Разберут его теперь дотошные эксперты на составные части…

– По поводу взрыва, – оживился Василий. – Гранатный белёсый дым, наконец-таки, окончательно рассеялся. Тощий бастард, осторожно шагая, несёт на руках рыжеволосую тётеньку… Вот же, незадача! Три машины «Скорой помощи» – чуть правее «Ленты» – заставлены частным автотранспортом. Недоработка, господин полицейский майор, как говорится, налицо.

– Недоработка, – признал Пашка. – Причём, вопиющая и глупая. В следующий раз, гадом буду, обязательно учтём… Так, Назаров бережно пристроил деваху на скамеечку. Вяло хлопает ладошкой по щекам. Крови не видно. Знать, ничего страшного… А это ещё кто?

– Мой дядя, Григорий Антонов, дворовая кличка – «Брюс». По-благородному, позабыв про митинг, кинулся на помощь…

– Я не про Гриню, ясен пень. Что это за женщина, похожая на молодую Наталью Белохвостикову из знаменитого кинофильма – «Тегеран-43», рядом с ним? Решительно, не смущаясь, оттеснила подполковника в сторону. Достала из кармана старомодного пуховика какой-то крохотный керамический пузырёк и, отвинтив пробку, поднесла его к носу рыженькой гражданки… Кто такая?

– Это Сова, – уважительно хмыкнул пацан. – Прозвище такое. Тюремное.

– Тюремное?

– Ага. Она без малого пять лет просидела в женской колонии под Металлостроем. Мол, трудилась майором юстиции, а потом – сдуру – принялась активно «копать» под какого-то прокурора-взяточника. Типа – правду искала. Только прокурор, как водится, оказался тварью матёрой, почуял неладное и вовремя сыграл на опережение. Подбросили неосторожной Ольге меченые деньги, состряпали дело, осудили за взятку и отправили зону топтать – каблуками кирзовых сапог. Так наша Оленька и стала – «Совой». Практически, как в известном романе – «Ночной дозор» господина Лукьяненко. Только по правде. Безо всяких там вампиров, оборотней и волшебников… Потом за Сову вступился Дозор. Важные генералы дали отмашку, и Ольгу условно-досрочно освободили. Теперь она при Брюсе состоит в качестве верной помощницы. А также обожаемой и пылкой любовницы.

– Даже так?

– Депутатским помощником буду. Дело уверенно движется к заключению законного брака. Скоро увезёт Сова нашего Гриню в далёкую Нижегородскую область. У её родителей там ферма – коровы, бараны, козы, гуси, утки, несколько гектар пахотной земли. Дядя Григорий по поздней осени уже ездил туда. Типа – знакомился с будущими родственниками и присматривался к фермерской жизни.

– Гришка уезжает? – задумался Сомов. – А кого же поставят на его место? Я имею в виду, на ответственную должность главного купчинского «дозорного»? Ничего, часом, не слышал?

– Так, только краешком, – загадочно улыбнулся Васька.

– Не тяни кота за пушистый хвост, интриган хренов… Так – кого?

– Есть у «дозорных» на примете одна достойная барышня. Спортсменка, корреспондентка, интеллектуалка, красавица и умница. Александра Сомова. В девичестве – Фролова…

«Сашенция связалась с Дозором?, – мысленно запаниковал Пашка. – Только этого мне и не хватало! В том смысле, что не хватало для полного и окончательного супружеского счастья… Что теперь делать? Запретить? Мол: – „Не сметь даже близко подходить к этим суровым ребяткам!“. Ну-ну. Такой, пожалуй, запретишь. Как же…».

– А вон и гражданка Сомова – собственной персоной, – продолжал вовсю юродствовать вредный мальчишка. – Долго жить будет. Стройненькая такая. Волосы угольно-чёрные, слегка курчавятся и элегантно ниспадают – шикарной гривой – на плечи. Знатная краля, короче говоря. У вас, дяденька майор, отменный вкус. Одобряю…

Александра – в сопровождении Толстого бастарда и депутата Митрофаненко – приближалась к скамейке. Рыжеволосая женщина уже окончательно пришла в себя и поднялась на ноги. А Тощий бастард, как и предполагалось, смущённо ретировался.

«У них, судя по всему, образовался любовный треугольник. Или же любовный чукотско-московский четырёхугольник?», – про себя предположил Пашка, а вслух спросил:

– Васятка, а ты не в курсе, с каких таких подгоревших пирожков Дозор вмешивается в эту дурацкую катавасию с офисно-развлекательным Центром?

– В курсе, ёлочки пушистые, – пацана прямо-таки распирало от ощущения собственной значимости. – Дядю Гришу попросили присмотреть за ситуацией. Дабы она не вышла за эти… ну, за рамки… Звонок был из Москвы. Беспокоил какой-то важный и заслуженный генерал КГБ в отставке. Чуть ли не ближайший друг, сподвижник и верный соратник покойного Юрия Андропова.

– Понятное дело… Передай, пожалуйста, Брюсу, что мне с ним надо срочно потолковать. Пусть завтра подгребает к двенадцати ноль-ноль в «Два капитана».

– Передам. Не вопрос…

Вечером Александра повела себя более чем странно. То бишь, не стала возражать, скандалить и качать права, мол: – «Терпеть ненавижу мужской махровый шовинизм…».

Молча, загадочно и таинственно улыбаясь, выслушала Пашкины упрёки и нравоучения, после чего – коварно и решительно – пошла в сексуальную атаку.

Сомов, конечно же, посопротивлялся немного, типа – ради приличия. Но потом сдался на милость черноволосой победительницы и был – за полновесный час активных постельных кувырканий – буквально-таки измочален.

– Ты, майор, сегодня неподражаем, – нежно прижимаясь к его груди, ласково ворковала довольная Сашенция. – Это что-то с чем-то. Настоящий и патентованный половой гигант… Хочешь, Пашенька, пивка? Холодненького? Я сейчас принесу, милый…

Голая Санька умчалась на кухню, а буквально через полторы минуты уже вернулась – с прямоугольным подносом в руках.

На подносе располагались две литровые пивные банки, блюдечко с подсолёнными орешками кешью и глубокая керамическая тарелка, заполненная уже очищенными ломтиками воблы, истекающими жёлто-янтарным жиром.

– Я сплю и вижу прекрасный сон? – засомневался Пашка. – Такого, просто-напросто, не может быть!

– Чпок! – ловко вскрыла первую пивную банку Александра, после чего заверила: – Может, дорогой! Ещё как – может. Пиво, кстати, крепкое, как ты и любишь. Двенадцать алкогольных градусов.

– Целых двенадцать?

– Так точно. Австралийское. Там, в далёкой и дикой Австралии, проживают одни сплошные брутальные мачо. На крокодилов ходят с голыми руками. Питаются сырой кенгурятиной. А все напитки, имеющие крепость менее десяти градусов, считают детским лимонадом…

– Откуда у тебя, красавица, образовалось австралийское пиво? – подозрительно прищурился Сомов.

– От пожилого верблюда. Генерал Тургаев, Трофим Иванович, попросил тебе передать. Мол: – «Пусть наш молодожён восстановит растраченные силы. А крепкое австралийское пиво, как всем известно, оно действенно способствует повышению мужской потенции…». Старый развратник.

– Так ты и с генерал-лейтенантом успела повстречаться? Шустра, ничего не скажешь… Проходила развёрнутое собеседование на предмет занятия вакантной должности главного купчинского «дозорного»?

– Это точно. Проходила собеседование. И, представь себе, успешно прошла.

– Значит, Дозор, действительно, является «кремлёвским проектом»? А его повседневная деятельность курируется на самом высоком государственном уровне?

– А как же иначе, милый? – удивлённо передёрнула голыми плечами Сашенция. – В стране наблюдается самый натуральный разгул преступности. И финансовой и, так сказать, бытовой. Количество убийств и изнасилований уже никто и сосчитать толком не может. Бороться с этим злом «по белому» не получается. Почему – не получается? По капустному кочану. Слюнявые принципы ложного гуманизма и продажного милосердия. Сверхлиберальный и мягкий Уголовный Кодекс. Мнение цивилизованной и мягкотелой Европы. Правозащитники фиговы. Ушлые адвокаты. Оборотни в погонах и судейских мантиях. Могу продолжать до самого утра… Но, бороться-то с преступностью надо? А? Чего молчишь, бравый майор?

– Надо, ясен пень, – отводя глаза в сторону, хмуро буркнул Пашка. – Кто бы возражал.

– Вот, то-то же… Значится, диспозиция у нас следующая. Я руковожу купчинским филиалом Дозора. А ты, неутомимый и могучий самец, возглавишь – после отъезда Тощего бастарда – Фрунзенское РУВД. Будем, любимый, трудиться в одной упряжке. В форме семейного подряда. На благо истинной справедливости.

– Подполковник Назаров… э-э-э, собрался в отъезд?

– Пока нет, – игриво и недвусмысленно подмигнула Александра. – Но, со временем, соберётся. По крайней мере, генерал-лейтенант Тургаев сегодня высказался однозначно, мол: – «Не доверяю я всем этим пришлым субъектам. В старину на Руси был в почёте один хороший принцип, мол: – „Где родился, там и пригодился“. Вот, исходя из этого проверенного веками подхода, мы и будем выстраивать эффективную кадровую политику…». Кстати, я сегодня, после митинга, познакомилась с Мариной Бокий, женой Толстого бастарда. Познакомилась и даже напросилась к ней в гости. Завтра встречаемся в половине второго. А ты, будущий подполковник, с утра обязательно отзвонись генерал-лейтенанту. Он просил… Ну, пей австралийское питательное пиво, молодожён. Восстанавливай, по-быстрому, растраченные силы, и – вперёд. За орденами, славой и небом в крупных алмазах. По новому сексуальному кругу…

В утреннем разговоре Тургаев подтвердил все Санькины вечерние постулаты.

Естественно, что Сомов напрямую ничего не спрашивал, а генерал-лейтенант – открытым текстом – ничего не отвечал. Так, сплошные иносказания и полунамёки. Эзопов язык, образно выражаешь. Из знаменитой серии, мол: – «Кому надо – тот поймёт…».

– Мне сегодня подъехать на Некрасова? – в конце разговора спросил Пашка. – Ну, чтобы отчитаться по вчерашнему дню?

– Не стоит, майор, – заразительно зевнул из телефонной трубки Тургаев. – Тощий бастард, отчитается. Он большой мастер – общаться с высоким начальством и вешать длинную лапшу на доверчивые генеральские и депутатские уши. Тем более что все службы вчера отработали по высшему разряду. Лично у меня нарекания и замечания отсутствуют. Молодцы. Хвалю. Можете взять с полки буфета по питательному пирожку с мясом. В том смысле, что квартальная премия всем гарантирована…

– Как же так? – удивился Сомов. – А взрыв гранаты?

– Разве же это был взрыв? – насмешливо хохотнул генерал-лейтенант. – Так, элементарная шумовая пугалка с полным отсутствием каких-либо поражающих элементов. Причём, маломощная. У жены Толстого бастарда даже барабанные перепонки не пострадали. Ерундовина дымовая. Пиротехническая хренобобь из арсенала современных киношников. Дешёвая и несмешная шутка… Но, майор, шутника этого ищи со всем усердием и прилежанием. Засучив рукава по самые плечи. И, вообще… Пусть всякие Назаровы и Бокии ползают по пушистым начальственным коврам, да штаны просиживают до дыр на совещаниях и планёрках. А, ты, Пашенька, «на земле» работай. На родимой земле, подчёркиваю. Ножками, ножками. Господь Бог, он работящих парней очень уважает и ценит. Даже, иной раз, и помогает. Если, понятное дело, сочтёт нужным…

В «Два капитана» Гришка Антонов заявился не один, а со вчерашней симпатичной дамой, слегка похожей на известную российскую актрису Наталью Белохвостикову из культового фильма – «Тегеран-43».

– Сова, – поднимая тёмную вуаль на тулью элегантной лиловой шляпки, представилась женщина.

«Какие у неё, чёрт побери, замечательные глаза!», – одобрил Пашкин внутренний голос. – «Большие, выразительные, тёмно-зелёные. Колдовские, если выражаться по сути… Да, теперь с Брюсом всё окончательно понятно. Скоро, двести процентов из ста, на нашей грешной планете на одного женатика станет больше…».

– Павел, – мысленно попросив внутренний голос заткнуться, отрекомендовался Сомов. – Майор российской полиции. Присаживайтесь, господа и дамы.

– Присядем, конечно, – согласился Григорий. – Прошу, кстати, обратить внимание – одни майоры кругом. Куда ни плюнь. Ольга когда-то трудилась майором юстиции. Я ушёл из доблестного российского ГРУ в майорском звании… Эй, любезный! – подозвал официанта. – Принеси-ка нам – чисто для начала – два трёхлитровых кувшина с пивом. Один с – «Янтарным», а второй с – «Василеостровским светлым живого брожения».

– Всё понял. Сделаем. А что с закусками?

– На твоё, братец, усмотрение. Чего-нибудь солёного и копчёного, под пиво. Только, пожалуйста, обойдись без испанского хамона. Дорогущий он, зараза, хотя и вкусный. Запросто можно разориться под ноль и вылететь в трубу.

– А мне, обязательно, сушек, – попросила Сова. – Всяких и разных. Например, с солью, с имбирной крошкой и с сырными «нитями». Какое пиво без сушек? Найдётся?

– Обижаете, мадам…

– Значит, сушки? – развеселился Пашка. – Дело, однозначно, хорошее.

– Бзик у меня такой, – слегка засмущалась спутница Брюса. – Обожаю самые обыкновенные русские сушки, обсыпанные, к примеру, зёрнами мака или меленькими кристалликами соли. Грызу их везде и всюду. Из-за сушек и на зону – в своё время – загремела.

– Это как?

– Обыкновенно. Засиделась в родимой Прокуратуре допоздна. Покончила с последней сушкой, пустой полиэтиленовый пакет выбросила в корзинку для мусора, заперла служебные бумаги в сейф и утопала домой. Утром, понятное дело, пришла на работу и занялась текущими делами, которых у любого приличного следователя – как блох у дворового Бобика. А уже минут через двадцать-тридцать в мой служебный кабинет они и ворвались – целая свора оперативников из Службы собственной безопасности. И давай – с пеной на губах – разыгрывать спектакль. Мол: – «Предъявите деньги и ценности, имеющиеся при себе! Только потёртый кошелёк с двумя пятисотками? Не смешите, пожалуйста. А что находится в левом нижнем ящике вашего письменного стола? Ага, денежки, аккуратно сложенные в полиэтиленовый пакет из-под сушек. Причём, в иностранной валюте… В инфракрасных лучах чётко проступает знаковое слово: – „Взятка“. Видите? На пакете же, наверняка, имеются и чёткие отпечатки ваших пальчиков. Вот, кстати, заранее составленный перечень с номерами помеченных купюр. Сейчас сверим и внесём в протокол… А это – заявление от Ничипурука А. С., уважаемого бизнесмена. Вышеозначенный российский гражданин утверждает, что Иванова О. Н. – следователь по особо важным делам – вымогала у него финансовые денежные средства в размере десяти тысяч долларов США. За закрытие надуманного уголовного дела, ясная табачная лавочка…». Естественно, арестовали, оперативно осудили и посадили. И ничего сделать было нельзя. Все улики, включая отпечатки пальцев на пакете из-под сушек, налицо.

– Классика жанра, – сообщил Антонов. – Как в лучших домах Чикаго, Нью-Йорка и Филадельфии. Ты, Совёнок, главное, не переживай. Посчитаемся ещё с гнидами продажными. Причём, по полной и расширенной программе.

– Я и не переживаю. Отпереживалась уже…

К их столику, с подносами в руках, подошли два официанта. Один водрузил на столешницу кувшины и литровые высокие бокалы, после чего, следуя указаниям Брюса, наполнил бокалы пенным пивом. А второй официант ловко расставил – между кувшинами и бокалами – тарелки и блюдечки с различными холодными закусками.

– Сушки с солью, – обрадовалась Сова. – И с маком. Мои любимые… Хрум-хрум-хрум!

– Классно у вас хрустеть получается, – одобрил Сомов. – Громко, бойко и задорно. Чувствуется богатейший опыт… Зубы, наверное, отличные?

– Угу, – согласно закивала головой Сова. – Хрум-хрум… Не жалуюсь. Ни единой пломбы до сих пор нет. Хрум-хрум-хрум… Давай-ка, брат-майор, без «выканья», а? Мы же с тобой, слава Создателю, не похожи на юных и непорочных гимназисток? Верно?

– Это точно, не гимназистки…

Они славно попили пивка и поболтали о всяких безобидных разностях – о футболе, о погоде и о зимней рыбалке.

– К Кариджскому маяку в субботу надо идти, – заботливо подливая в кружки пиво, нравоучительно вещал Брюс. – Сейчас давление высокое, окушок должен хорошо брать на светлые и серебристые блесёнки. Возле Кариджа окунь, если повезёт, ловится знатный – по килограмму и более. Да и приличной щукой иногда можно разжиться.

– Лично я предпочитаю зимой рыбачить под Зеленцами, – не согласился с приятелем Пашка. – Зеленцы – это такие острова в двадцати километрах от берега, – пояснил для Ольги. – Во время ВОВ через них проходила Дорога Жизни, до сих пор на островах стоят полуразвалившиеся бараки-сараюшки. Если что, то в них и переночевать можно запросто, даже с некоторым комфортом. По слухам, неделю назад под Зеленцами очень хорошо клевала крупная плотва – грамм по пятьсот-шестьсот.

– Неплохая плотва. Просто замечательная, – смешливо фыркнула Сова. – Но мне почему-то казалось, что намечался, хрум-хрум, разговор о важных делах.

– Что может быть важнее рыбалки?

– Действительно, что-то я ни того. Откровенную глупость сморозила. Извините покорно. Продолжайте, мальчики. Не смею вам мешать. Хрум-хрум-хрум…

– Что же касается вчерашнего происшествия с гранатой, – резко поменял тему разговора Сомов. – С утра генерал-лейтенант Тургаев велел отловить этого доморощенного пиротехника. И здесь, уважаемые «дозорные», нужна ваша помощь.

– Поможем, чем сможем, – пообещал Брюс. – В разумных пределах, ясная зимняя зорька. Спрашивай, майор.

– Гранату бросили из проезжавших мимо белых «Жигулей». Номера машины зафиксировали, но это нам ничего, ровным счётом, не дало. Сплошная левизна, перевешанная с утилизированной – года два назад – японской малолитражки. Причём, означенная утилизация, как любезно сообщает межведомственная компьютерная База, была осуществлена в славном дальневосточном городе Биробиджане. Но есть, всё же, одна маленькая зацепка. Белые «Жигули» уже однажды попадали в сферу нашего пристального внимания. Летом, рядом с бетонным долгостроем на Малой Балканской улице, где произошло тройное убийство.

– Тройное, не считая собаки?

– Ага, не считая здоровущей немецкой овчарки, – подчёркнуто-равнодушным голосом подтвердил Пашка. – Тогда белые «Жигули» любезно подбросили неизвестную молоденькую девицу к метро «Купчино». Только ни одна камера видеонаблюдения, как назло, не зафиксировала номеров.

– От нас-то, майор, ты чего, хрум-хрум, хочешь?

– Буду предельно терпелив и лоялен. Нужны номера «Жигулей». Вы же, наверняка, в курсе. Подскажите, будьте так добры. Свои люди, сочтёмся как-нибудь. Тем более, в свете предстоящего назначения моей Александры на высокий «дозорный» пост.

– Не там ищешь, брат, – Григорий достал из внутреннего кармана куртки блокнот и шариковую ручку, небрежно начертал несколько букв-цифр и, вырвав бумажный лист из блокнота, протянул его Пашке. – Вот, держи, проверяй. Не жалко. Шерлок Холмс купчинского розлива. Но, сразу предупреждаю, только время зря потеряешь. Эти два происшествия между собой никак не связаны. Штатской гадиной буду.

– Спасибо за посильную помощь, – вежливо поблагодарил Сомов. – Слушай, Гриня, а можно ещё один вопрос на засыпку? Ну, касательно уничтоженной банды Пегого? Любопытство разбирает.

– Задавай, я сегодня добрый. Да и пиво свежее…

– Вот, бельгийский метательный нож. Экзотическая, согласись, штуковина. Тогда, летом, зачем его применяли? Чтобы испортить гражданину Пегому физиономию? Мол, менты – лохи чилийские, и покойника не опознают?

– Всё гораздо проще и прозаичней, – вальяжно улыбнулся Брюс. – Я, по дороге к долгострою, случайно поцапался с ребятишками Беса. Пришлось немного пострелять. Слегка увлёкся. В браунинге осталось только три патрона – один в стволе, два в обойме. Кто же знал, что на объекте меня будет ждать целая банда? Овчарка и охранники-дуболомы получили по пуле. Пегий же, дурилка гламурная и пижонистая, забыл – впопыхах – снять «Глок» с предохранителя. Вот, и получил несколько бельгийских лезвий в морду похотливую. Как – в своё время – и учили…

– А молоденькая смазливая девица, укатившая на белых «Жигулях», выступала в качестве «подсадной утки»?

– В очередной раз ошибся. Теряешь квалификацию, бродяга женатый. Юлька, она была охотницей-одиночкой. Боролась с педофилами чисто из идейных соображений. Но в тот раз чуть не влипла в серьёзную историю. Пришлось выручать неосторожную девчонку, не более того… А с сентября месяца Юлия учится в Москве, в Высшей школе милиции. Мол, окончательно разочаровалась в наших «дозорных» методах. Лет через пять, Сомов, будет твоей коллегой. Может, ещё и поработаете вместе – на ниве официальной борьбы с преступностью… Слушай, а почему Сашенция не пришла? Мне же с ней много чего требуется обсудить и перетереть. Так сказать, сгрузить дела текущие.

– Отправилась в гости к супруге Толстого бастарда. Собирает материалы для новой статьи о проблемах современного ЖКХ. Вечная и неистребимая тема…

– Это очень хорошо, – беря с блюдечка очередную сушку, неожиданно заявила Сова. – Просто замечательно…

– Прости, но что – замечательно? – уточнил педантичный Пашка. – То, что в российском ЖКХ – уже долгие годы – царит полный и ничем не прикрытый бардак? Вкупе с наглым и хамским воровством?

– Хорошо, что Александра встречается с Марией Бокий. Как мне подсказывает природный инстинкт, жена Толстого бастарда напрямую причастна к странностям, творящимся вокруг пруда Кирпичного завода. В этом направлении и стоит «копать», отдыха не зная…