Текст книги "Королева бабочек"

Автор книги: Андрей Бондаренко

Андрей Евгеньевич Бондаренко
Королева бабочек

От автора

Далёкие инопланетные миры. Загадочные, непредсказуемые, невероятные – до полного и окончательного изумления. Миры, которые снились тебе по ночам. Которые, не хотя того, доводили до безумия.

Доводили? По крайней мере, навязчиво и целенаправленно пытались сделать это. Мать их….

В последнее время многие телевизионные каналы – совместно с могущественным Интернетом – усердно «грузят» наивных земных обывателей информацией о происках коварных инопланетных пришельцах. Мол, данные злые инопланетные силы регулярно похищают несчастных и беззащитных землян.

Для чего – похищают? Ну, мало ли….

Некоторые из «похищенных», затерявшись в бескрайних просторах жестокого и безжалостного космоса, уже никогда не возвращаются обратно на Землю. А те, которые – якобы – возвращаются, приобретают самые невероятные способности. Мол, могут предсказывать далёкое Будущее, запросто читать мысли других людей, взглядом передвигать тяжёлые предметы, месяцами обходиться без пищи и воды….

То бишь, откровенным шарлатанством попахивает от всего этого безобразия. Да, что там шарлатанством – наглым и ничем не прикрытым мошенничеством, направленным на банальное изъятие хрустящих денежных купюр у глупых и доверчивых лохов.

По крайней мере, я так думал. В том смысле, что мы имеем дело с шарлатанством и мошенничеством. Более того, был железобетонно уверен в собственной правоте. До недавнего времени…

Эта книга, уважаемые мои читатели, может показаться вам пресной, скучной и банальной. А вы представьте – хотя бы на минутку – что всё рассказанное мной является правдой. Хотя бы – на минутку…

Возможно, что тогда ваше мнение изменится.

Автор.

Пролог

Рассвет. Светло-зелёный диск солнца, зависший над далёким горизонтом. Ярко-оранжевый овал Луны, тающий прямо на глазах. Тягостные предчувствия, стягивающие глупое сердце тугими кожаными ремнями.

Со стороны лесной реки – медленно и печально – выползали длинные, молочно-белые языки утреннего тумана. Точно такие же туманные языки, только очень тонкие и извилистые, торжественно спускались с бурых скал Южного нагорья. Туман был везде – в дубовых рощах и в сосновых борах, на лесных полянах и на изумрудно-зелёных заливных лугах, тянущихся вдоль речных обрывистых берегов.

– Сколько холодной росы, волей Сварога, выпало, – шагая по узкой тропе, тихонько ворчал под нос Борх. – Ноги промокли насквозь. Густые сентябрьские туманы – очень плохая примета. Не говоря уже об обильной росе и рябинах, ветки которых густо обсыпаны крупными рубиновыми ягодами…. Значит, предстоящая зима будет ранней и суровой. Белым снегом всё занесёт. Плохо это. Наверняка, лоси, олени и косули откочуют к югу. Утки и гуси – раньше положенного срока – улетят зимовать во Фландрию и на Острова…. Хотя, пусть всё будет – и снег, и морозы. Лишь бы Демоны не донимали…. Что это?

Впереди, среди тоненьких стройных осинок, листва которых уже на одну треть состояла из пафосного багрянца, замаячила аккуратная круглая полянка, на которой ровенские вятичи выращивали всякую овощную разность: капусту, морковь, редьку, свёклу, репу. Одним мясом убитых тобой животных и птиц, конечно же, сыт будешь, но иногда хотелось и чего-то такого – сочного, свежего, напоминающего о счастливом и восхитительном лете. Понятное дело, что разнообразные овощи и фрукты – в неограниченном количестве – всегда можно было купить у фландрийцев. Вернее, обменять – на дичь, рыбу и выделанные звериные шкуры. Но до погранично-торгового пункта, расположенного на узком гористом перешейке, ещё надо было как-то добраться. В благословенные стародавние времена с этим никаких проблем не наблюдалось. Свистнул – на правах уважаемого вождя племени – да и организовал полноценный торговый караван. Неделя туда, что называется, неделя обратно. Дел-то…. Сейчас же всё обстоит иначе. Демоны, суки рваные, одолевают со всех сторон. Шагу нельзя ступить, чтобы не нарваться на этих гадких и коварных тварей…. И, что характерно, и регулярные молитвы-обращения к Богам совсем не помогают. Хоть Святой Ровене молись, хоть Сварога с Перуном проси о помощи, всё без толку…

Вот, примерно такие мысли и роились в седовласой голове Борха, вождя вятичей. Вернее, вождя южной части этого – когда-то единого – племени. Мысли роились, а правая рука – в преддверии ожидаемых неприятностей – на всякий случай извлекла из деревянных ножен, оббитых тускло-светлыми нашлёпками, дельный охотничий кинжал фландрийской работы.

– Тьфу, ты, мать его! – выйдя на полянку, в сердцах выругался Борх. – Принесла нелёгкая – незваного гостя….

Среди разорённых овощных грядок сидел зелёный Дракон и – без всяческого зазрения совести, громко хрумкая – жадно поедал крупную, ярко-жёлтую репу. Если бы Дракон был красно-бурый, тогда пришлось бы, позабыв обо всём на свете, улепётывать со всех ног. А зелёный – это ерунда ерундовая. Случайная ошибка природы, так сказать, не достойная серьёзного внимания…

Борх, отправив кинжал в ножны, нагнулся и, подобрав с земли подходящий булыжник, обратился к незваному гостю с краткой приветственной речью:

– Морда наглая и бесстыжая! Ты эту репу сажал? Ухаживал за ней? Поливал жарким летом? Пропалывал от сорняков? Молчишь, тварь здоровенная? Глазищами огромными хлопаешь непонимающе? А, ну-ка, пошёл вон отсюда!

Борх – практически без замаха – метнул в упитанный бок зелёного чудища увесистый камень. Попал, конечно же. В такого здоровяка, превосходящего по размерам пятерых взрослых бурых медведей (Демонов, понятное дело), вместе взятых, трудно было промазать.

Дракон, обиженно и жалобно хрюкнув, трусливо бросился наутёк.

– Прямо как весенний голодный заяц подпрыгивает, – усмехнулся Борх. – А длинным хвостом, гнида неуклюжая, всю капусту посшибал. Надо будет сюда мальчишек прислать. Пусть начинают сбор урожая, который ещё остался, да присматривают за полем…

Он развернулся и, тяжело опираясь на чёрное массивное копьё, выполнявшее в данном случае функцию посоха, зашагал обратно, по направлению к деревне. Дело было совсем не в зелёном Драконе, который и полноценным Демоном-то не являлся, а в древней ровенской мудрости, гласившей: – «Демоны обожают – шастать стаями…».

За очередным поворотом взору славянского вождя предстала крайне неприглядная и несимпатичная картинка: на округлом базальтовом валуне, беззаботно глядя в безоблачное небо, сидел Деян – самый сильный и ловкий воин племени, а в пяти-шести метрах от него огромный Большой Кот неторопливо терзал маленькую девочку.

– Не надо, дяденька, – давясь слезами, умоляла крохотная Лада. – Не надо. Пожалей ты меня. Больно же…

– Мяу! – облизнувшись, ответил Кот, после чего ловко откусил девчушке русоволосую голову.

Борх без промедлений, чуть прихрамывая на правую ногу, двинулся вперёд и, коротко размахнувшись, метнул копьё. Большой Кот, отчаянно взвыв, бросился в ближайшие кусты.

– Копьё, гадина кровавая, с собой уволок, – недовольно пробормотал Борх, подходя к базальтовому валуну. – Будем надеяться, что далеко не убежит и сдохнет где-нибудь поблизости…. А с тобой, Деян, что случилось? Отвечай, когда старшие спрашивают!

Кудрявый воин нехотя обернулся и, молча, посмотрел на вождя пустыми равнодушными глазами.

– Вот же, не было печали! – в очередной раз огорчился Борх. – На одного беспамятного варга стало больше. Чёрная полоса, мать её, пошла…

– Вождь! Сюда! – раздался звонкий голос. – Скорее!

На вершине дюны виднелась стройная женская фигурка.

– Иду! – откликнулся Борх и, аккуратно переступив через труп ребёнка, неуклюже заковылял по зыбучему песку.

За дюной открывался вид на морское побережье: между низкими серо-зелёными волнами, солидно переваливаясь с боку на бок, плыла – под косыми бежевыми парусами – двухмачтовая приземистая шняга.

– Бабочки припёрлись, – высморкавшись, пожаловалась Мирина.

– Бабочки, – подтвердил Борх и укоризненно посмотрел на небо. – За что мне всё это, всемогущие и мудрые Боги? Чем же я так согрешил перед вами? Чем прогневал? Пусть, уж, снега метут не два месяца, как принято, а все пять, лишь бы закончились все эти гадостные сюрпризы…

Глава первая
Расставанье – маленькая смерть

Цветная, узорчатая, разлапистая, она без устали летала над ним, монотонно и усердно нарезая круги разных диаметров. Словно бы издеваясь, или же, к примеру, насмехаясь. Мол: – «Ну, что, вояка хренов? И на тебя – как видишь – нашлась управа? Кровушкой исходишь? Вот, и исходи…. Сдохни, морда откормленная!».

Большая такая бабочка, цветная, узорчатая и разлапистая. Ещё у неё в подкрылках наблюдались маленькие такие ракетки – типа «воздух-земля». А из яйцеобразной головы, упакованной в чёрный защитный шлем, во все стороны торчали – длинные и короткие – телескопические антенны.

Бабочка…

Игорь плавно, стараясь не спугнуть крылатую тварь, нажал на спусковой крючок…

«Лишь бы не промазать!», – пронеслась в пустой голове одинокая шальная мысль. – «Иначе всё, конец…».

Он не промазал. Он попадал всегда и везде – во всё и вся.

Цветные узорчатые лохмотья поплыли по комнате, неторопливо заворачиваясь в изысканные спирали. Обугленный трупик большой бабочки, планируя, плавно опустился на заплёванный пол заштатной средневековой харчевни. А над кровавым безобразием, что наблюдалось вокруг, легкомысленно запорхала другая бабочка – маленькая, светло-сиреневая, беззащитно-симпатичная…

Внезапно оживился маленький оркестрик, располагавшийся на крохотной низкой сцене, возведённой вдоль дальней стены. По залу таверны, клубясь таинственными невидимыми флюидами, поплыли медлительно-печальные звуки.

Пожилой седовласый солист, демонстративно выплюнув в сторону толстый сигарный окурок, запел – приятным низким баритоном:

 
Всё приходит – поздно или рано.
Всё уходит – в сонме сентября.
Бабочки порхали над поляной,
Крыльями тихонько теребя.
 
 
Бабочек кружило – миллионы.
Надо мною, на закате дня.
И средь них одна была знакомой,
Золотая бабочка моя.
 
 
Я грущу, хмелея от печали.
А природа – капает дождём.
Вас сюда, друзья мои, не звали.
Хмурым и тоскливым сентябрём.
 
 
А ошибки – словно злые листья,
Жёлтые – кружатся надо мной.
Словно чьи-то – заказные письма,
Грустной и печальной чередой.
 
 
И когда – последняя ошибка,
Вдруг, приходит, грусти не тая,
На губах твоих дрожит улыбка,
Королева бабочек – моя…
 
 
Улетает в дальние края
Королева бабочек – моя…
 

За давно немытым оконным стеклом медленно и печально догорал светло-зелёный закат.

– Конечно же, светло-зелёный, – тихонько пробормотал Игорь. – Какой же ещё? Солнышко-то на этой планете, как раз, светло-зелёное…

Сон неожиданно закончился. Он открыл глаза и встретился взглядом с голубыми глазами жены.

«С самыми небесно-голубыми глазами на этой планете!», – въедливо поправил дотошный внутренний голос. – «Только, вот, почему они такие испуганные?».

– Что случилось, наяда? – обеспокоенно спросил Игорь. – Ты чем-то встревожена?

– Не волнуйся, милый, – чуть смущённо улыбнулась Аля. – Просто сон приснился.

– Страшный?

– Да, не особенно. Скорее, необычный.

– Расскажешь? Впрочем, давай-ка я первый…

Игорь пересказал свой странный сон, заполненный элегантными разноцветными бабочками.

– Тебе, Гарик (она всегда его так называла, если не сердилась), ещё повезло, – сообщила Алина. – Подумаешь, бабочки…. Мне же привиделись более…м-м-м, неприятные и тревожные вещи.

– Например?

– Огромный саблезубый мамонт, который нападал на людей, облачённых в славянские одежды.

– Саблезубый мамонт? – недоверчиво уточнил Игорь. – Может быть, саблезубый тигр, которого принято именовать «смилодоном»?

– Мамонт. Огромный такой, тёмно-коричневый, размером с трёхэтажный дом. Только вместо бивней из его слюнявой пасти торчали полутораметровые, очень острые клыки, которыми этот монстр буквально-таки располосовал несколько человек, в том числе, крохотную девчушку. Крови было – просто ужас сколько. А на ногах у необычного кровожадного существа наличествовали – вместо привычных копытообразных подошв – страхолюдные когти.

– Неужели славяне не защищались?

– Защищались, конечно, – грустно вздохнула Аля. – Копья и дротики метали в мамонта. Стреляли из луков. Только всё без толку. Разве такую громадину остановишь? Пёр, как самый натуральный танк, сметая всё и вся на пути…. А ещё там была девушка, немного похожая на меня – черноволосая, невысокая, худенькая. Её загрызла огромная чёрная волчица. Древко копья – в самый неподходящий момент – сломалось…. Может, будем потихоньку вставать? До отправления поезда остаётся ещё шесть с половиной часов, но надо, ведь, ещё сделать зарядку, собрать вещи, позавтракать…

Наступивший день был откровенно-печальным. Супругам Наумовым – впервые за десять месяцев счастливой семейной жизни – предстояла долгая разлука. Завершилась весенняя сессия, наступило время летних производственных практик.

Игорь учился на философском факультете Санкт-Петербургского Университета и на всё лето оставался в Питере – трудиться преподавателем-воспитателем широкого профиля в интернате для детей «с ограниченными возможностями». Разнарядка такая пришла.

– Практическая преподавательская деятельность очень полезна для будущих философов, – напустив на себя бесконечно-важный вид, объяснил мудрый декан факультета. – В том смысле, что для формирования органичного мироощущения и общего духовного развития…. Так что, Наумов, к сентябрю месяцу вам предстоит написать полноценную исследовательскую работу на тему: – «Основные мировоззренческие аспекты самосознания у подростков с умственными отклонениями». Очень, на мой взгляд, интересная, животрепещущая и актуальная тема. Собранные материалы потом вам непременно пригодятся при написании диплома.

Алина же (по паспорту Алевтина), являясь будущим археологом, на два месяца отправлялась в Рязанскую область, на профильные раскопки.

– Очень интересная и актуальная тематика, – радовалась Аля. – Своими глазами увижу городище вятичей, соберу необходимые материалы для диплома. Я же специализируюсь, если ты, милый, подзабыл, именно на древних славянских племенах. Конечно, Гарик, ужасно не хочется расставаться с тобой. Но ничего не поделаешь, полевые работы – для настоящего археолога – являются наивысшим приоритетом….

– А как же твоё карате? – напомнил Игорь. – В первой декаде октября состоится открытое городское первенство. Смотри, как бы форму – за археологическое лето – не растерять.

– Обязательно буду тренироваться.

– Ну-ну…. В одиночку? В полевых условиях?

– Уж, как получится. Нунчаки [1]1
  – Нунчаки – восточное холодное оружие ударно-раздробляющего и удушающего действия, представляющее собой две короткие палки, соединённые шнуром или плетью.


[Закрыть]захвачу с собой, кимоно…

Наскоро умывшись, они тщательно и неторопливо размялись, после чего приступили к совместной тренировке.

«Наверное, это очень смешно выглядит со стороны», – предположил ехидный внутренний голос. – «Двухметровый мужик – весом в сто двадцать килограмм – выступает в качестве спарринг-партнёра для хрупкой черноволосой и веснушчатой барышни, росточек которой даже до ста шестидесяти сантиметров не дотягивает. Да и весит наша Алевтина на уровне полтинника. Вес пера, что называется…. Будь осторожнее, братец! Чуть не пропустил сильный удар в область печени. Чётче надо ставить блоки! Пятки-то у Альки – прямо-таки каменные…».

По завершению тренировки супруги Наумовы – поочерёдно – приняли душ. Понятное дело, что они с удовольствием осуществили бы водные процедуры совместно (с далеко идущими последствиями), да размеры крохотной душевой кабинки не позволяли этого сделать.

Завтрак не отличался аристократической изысканностью – яичница с ветчиной, бутерброды с маслом и икрой мойвы, растворимый кофе с молоком.

Перед тем, как приступить к утренней трапезе, Алина нажала на кнопку чёрного маленького пульта. С тихим потрескиванием ожил экран старенького телевизора.

– Переключи, пожалуйста, на «девятый», – попросил Игорь.

По затребованному телевизионному каналу шла псевдо научно-популярная передача, посвящённая всяким и разным аномальным явлениям. За столом – друг напротив друга – расположились молоденькая сексапильная телеведущая и бородатый дядечка среднего возраста.

– Значит, Василий Васильевич, вы утверждаете, что полгода назад подверглись нападению со стороны…э-э-э, коварных инопланетных пришельцев? – игриво поводя развратными глазёнками, томно промурлыкала шатенка. – Вас, действительно, похитили?

– Было дело, – хмуро глядя в сторону, заверил Василий Васильевич. – Похитили, а затем – через некоторое время – вернули обратно.

– Ой, как интересно! Расскажите, пожалуйста, поподробней!

Дядечка громко сглотнул слюну и, солидно откашлявшись, принялся вдохновенно врать:

– Значит, дело было так. Я сидел за компьютером и дописывал свою знаменитую книгу – «Особенности восточной диагностики возрастных хронических заболеваний». Вдруг, раздался едва слышный шорох, словно бы кто-то легонько царапал острым камушком по стеклу. Я встал из-за стола и подошёл к окну…

– Что же вы там увидели? – завлекающее ахнула телеведущая.

– За окном безраздельно властвовала зимняя чёрная ночь, беспощадная в своей первобытной лютости. Мела тоскливо-однообразная метель. Снежные потоки – самым невероятным образом – метались туда-сюда, изредка закручиваясь в изысканно-экзотические спирали…

– Что ещё вы заметили?

– В смысле? – удивлённо захлопал реденькими ресницами Василий Васильевич. – Ах, да…. Я заметил за стеклом – метрах в двенадцати-пятнадцати от окна – два голубых неоновых пятна, неподвижно висящих над землёй.

– А на каком этаже вы живёте?

– На шестнадцатом…. Итак, за стеклом обнаружились два неоновых пятна-блюдца. Естественно, я слегка насторожился. Даже появилась мысль – срочно позвонить в МЧС…. Но первое время ничего не происходило. Блюдца (или же шары?), слегка подрагивая, вели себя совершенно спокойно и мирно…. Минут через пять на пятнах «прорезались», если так можно выразиться, длинные чёрные зрачки, и я почувствовал приятную лёгкую истому. Вернее, впал в блаженное полусонное состояние, напоминающее алкогольную нирвану. Извините…. Вскоре из шаров «выдвинулись» два тонких ярко-голубых луча, которые – без промедления – «вонзились» в мои глаза.

– Бедненький! – трепетно покачала головой сексапильная шатенка. – Вам, наверное, было очень больно?

– Не знаю. Скорее всего, я тут же потерял сознание…. Потом перед внутренним взором замелькали чёрные стенки узкого туннеля, в самом конце которого виднелось, вернее, только угадывалось, крохотное белое пятнышко. Пятно, неуклонно приближаясь, расширялось. Из него, словно щупальца спрута, вылетали разноцветные спирали, пеленая меня в плотный радужный кокон. Было очень холодно и страшно…. Внезапно всё закончилось. Я открыл глаза и понял, что сижу в удобном кожаном кресле, расположенном на борту инопланетного космического корабля…

– Грамотно и правдоподобно излагает, краснобай бородатый, – доедая яичницу, признала Алина. – Натуральный курский соловей. Заслушаться можно.

Импозантный дядечка распинался ещё порядка пятнадцати минут, красочно рассказывая о своём общении с представителями внеземных цивилизаций и о посещении – совместно с упомянутыми пришельцами – иных, неимоверно-загадочных и странных миров…

А, вот, концовка передачи получилась откровенно-смазанной.

– Почему же вы, уважаемый Василий Васильевич, решили вернуться обратно на Землю? – равнодушно, то есть, насквозь заученно поинтересовалась смазливая телеведущая. – Что подвигло вас на этот жертвенный и неординарный поступок?

– Конечно же, безграничная любовь к простым жителям нашей прекрасной планеты, – пафосно известил бородач. – Видите ли, за время долгих странствий по бескрайним просторам космоса я приобрёл необычайные способности – в плане успешного врачевания самых различных и сложных заболеваний…

– Чёрт знает что! Совсем, блин, обнаглели! – рассердился Игорь. – Голову даю на отсечение, что в финале этого низкопробного представления нам покажут пошлый рекламный ролик – о некой оздоровительной клинике, принадлежащей нашему славному Василию Васильевичу. Выключай, наяда, ящик. Займёмся текущими делами…

Пока он мыл посуду, Аля успешно упаковала вещи в компактный рюкзак.

– И это всё? – удивился Игорь. – Я думал, что кроме рюкзачка будет ещё и парочка чемоданов.

– Я, ведь, еду не на курорт, – беззаботно передёрнула худенькими плечами супруга. – Танцев под луной и вечерних приёмов не ожидается. А рабочую спецовку и ботинки армейского образца должны выдать непосредственно на месте…. Мы когда должны выходить из дома? Примерно через час?

– Даже через полтора…. Ты на что это намекаешь, обладательница миллиона симпатичных веснушек?

– На то самое, о чём ты и подумал. Два месяца, как-никак, придётся обходиться без жарких супружеских ласк. Ну, чего ты ждёшь, верста коломенская? Набрасывайся, пока я не передумала. Времени – в обрез…

В такси негромко играла магнитола. Голос Аллы Пугачёвой самозабвенно пел:

– Как же эту боль мне преодолеть? Расставанье – маленькая смерть. Расставанье – долгий – путь к причалу. Где-нибудь, когда-нибудь, мы встретимся – опять…. Там, где – ты, нет – меня. Вот, и всё. Прощай…».

Суеверный и мнительный внутренний голос тут же принялся назойливо нашептывать: – «Ох, братец, не к добру эта песенка! Расставанье, понимаешь, маленькая смерть. Вот, же…. Может, это такой многозначительный и ёмкий намёк Свыше, а?».

Похоже, что и в Алькиной коротко-стриженной черноволосой голове блуждали аналогичные мысли. Она, печально повздыхав, ещё крепче прижалась к мужу.

– Что, молодёжь, разлучаетесь? – останавливая машину рядом с Московским вокзалом, понимающе хмыкнул пожилой водитель.

– Ничего страшного, – мило улыбнувшись, заверила Алевтина. – Мы совсем скоро встретимся…

«Ага, конечно, встретитесь», – принялся ёрничать невоспитанный внутренний голос. – «В том плане, что где-нибудь и когда-нибудь…».

Они, крепко обнявшись, минут десять, молча, простояли возле нужного вагона.

– Ты же, Гарик, не будешь мне изменять? – тихонько всхлипнув, спросила Алина. – Не будешь?

– Не буду.

– Поклянись.

– Клянусь всеми твоими веснушками!

– Я тоже клянусь…. Поцелуй меня, пожалуйста…. Ещё…

Рядом раздалось сердитое завистливое сопенье, и недовольный голос разбитной проводницы попросил:

– Заканчивайте молодые люди, телячьи нежности. Поезд отправляется через полторы минуты. Девушка, проходи в вагон! А ты, лоб здоровенный, рюкзачок ей подай…

Железнодорожный состав, вздрогнув всеми составными частями длинного тела, медленно и плавно тронулся с места. Мимо Игоря – вместе с поездным прямоугольным окошком – проплыли заплаканные, самые небесно-голубые глаза в мире.

«Вот, и всё. Прощай…», – слезливо прогундосил дурашливый внутренний голос. – «Кстати, ты же, братец, у нас являешься – без пяти минут – дипломированным философом? Следовательно, в каждом печальном событии должен видеть и безусловно-положительные моменты. Типа – у каждой медали присутствуют две стороны…. Наша Алька уехала? Учитывая предстоящее двухмесячное половое воздержание, это очень плохо. Зато пивка можно будет попить вволю. Никто не будет стоять за спиной и – через каждые три минуты – нравоучительно бурчать, мол: – «Зачем надо было покупать целых пять банок? Неужели, нельзя обойтись двумя? А что у нас с алкогольными градусами? Опять – восемь с половиной? То есть, обычное пиво тебя, милый, больше не устраивает? Подавай сугубо крепкое? Смотри, так и до алкоголизма недалеко. Пушистая и резвая «белочка», не дай Бог, заглянет на огонёк. Галлюцинации начнутся…». Двинули, братец, к дому. По дороге заглянем в магазин и затаримся по-взрослому…».

Игорь так и сделал. Доехав на метро до станции «Василеостровская», он поднялся на земную поверхность, дошагал – по Среднему проспекту – до восемнадцатой линии и зашёл в крохотную продуктовую лавочку, расположенную в полуподвальном помещении солидного дома сталинской постройки, в котором они с Алиной – на четвёртом этаже – и снимали однокомнатную квартиру.

«Берём всё! Гулять – так гулять!», – беря на себя функциональные обязанности наглого провокатора, радостно объявил беззаботный внутренний голос. – И светлого пивка купи, братец, и тёмного. Сколько там всего получается? Девять банок? Маловато будет. Маловато, я говорю! Прихвати-ка ещё парочку. Если сегодня всё не влезет, то на утреннюю опохмелку останется. В интернат-то надо явиться только через три дня, в понедельник. Так что, успеем ещё, не смотря ни на что, полностью восстановиться и окончательно прийти в норму…. Бутылка водочки? Честное слово, не стоит. Голова потом будет трещать. Какой в этом – с философской точки зрения – глубинный и потаённый смысл? Правильно, абсолютно никакого…. Теперь по продовольственному вопросу. Берём скумбрию холодного копчения, три пакетика с вялеными щупальцами дальневосточного кальмара, полноценный кружок краковской колбасы, парочку упаковок с солёными сухариками и полбуханки чёрного хлеба. Пельмени? Ну, их в баню турецкую! Совершенно непонятно – из чего они изготовлены. Вернее, меня терзают навязчивые и упорные сомнения – на предмет наличия в этом продукте мяса…».

По телевизору, как раз, транслировали футбольный матч «Зенит» – «ЦСКА».

– Вообще, замечательно! – открывая первую банку с пивом, обрадовался Игорь. – Порции позитива пошли стройной и однозначной чередой. Может – для полного комплекта – наши сегодня выиграют?

«Зенит», забив мяч на последней минуте основного времени второго тайма, действительно, победил.

«Не к добру это», – сварливо заявил внутренний голос, ставший после двух выпитых пивных литров не в меру подозрительным. – «За белой жизненной полосой, как всем прекрасно известно, всегда следует чёрная. Так что, братец, будь – на всякий пожарный случай – поосторожней. Как бы какой-либо неприятности не образовалось, так его и растак…. Кстати, тебе не кажется, что скумбрия не очень-то и свежая? Как бы нежданная и коварная диарея не нагрянула в гости…».

Он – естественно, с открытой пивной банкой, размещённой в правой ладони – подошёл к окну и насторожённо замер. В пятнадцати метрах, на высоте четвёртого этажа – непосредственно над оживлённым и людным Средним проспектом – висели два вполне приличных по размеру шара, светящихся приятными оттенками синего.

– Странные дела творятся, – ошарашено пробормотал Игорь. – По диаметру каждый из шариков будет с хороший астраханский арбуз. Да и светятся-переливаются они достаточно ярко. А люди по проспекту идут по своим делам, будто бы и не видя этих приметных объектов. Как прикажете понимать данный казус? Может, это Алевтина сглазила и – после шестой выпитой банки – меня посетила наглая пивная галлюцинация? Возможен и другой реальный вариант. Например…

Неожиданно из шаров вырвались два тонких ярко-голубых луча.

«Как больно-то!», – оглушительно взвыл внутренний голос. – «Бедные наши глазки…».

Игорь – с огромной скоростью – летел по узкому чёрному туннелю. Где-то впереди, в немыслимой дали виднелось, вернее, только угадывалось крохотное белое пятнышко. Пятно, неуклонно приближаясь, постепенно расширялось. Из него, словно щупальца спрута, вылетали разноцветные спирали, пеленая беззащитное человеческое тело в плотный радужный кокон. Было очень холодно и страшно…