Текст книги "Логово льва"

Автор книги: Андрей Бондаренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

Глава девятая
Сказочный берег – опасный и загадочный

Куликов позвал Ника в судовую рубку, достал из кармана маленькую продолговатую коробочку с двумя разноцветными кнопками, ухмыльнулся невесело:

– Держи, Никита Андреевич, уважаемый сеньор Буэнвентура. Как раз на такой случай у меня имеется специальное предписание, – сунул руку под приборный щиток, чем-то там щёлкнул, одна из половых панелей неожиданно поднялась в вертикальное положение, открыв очень узкий проход, ведущий куда-то вниз.

– Что это ещё такое? – удивился Ник.

– Долго объяснять, потом расскажу как-нибудь. – Куликов неуклюже сел на пол и спустил ноги в странный люк. – Хорошенько запомни следующее: если приближающийся объект представляет серьёзную опасность и его необходимо срочно уничтожить, то смело нажимай красную кнопку. Если же ничего серьёзного, так, лабуда обычная, то, соответственно, подавай команду «Отбой!» То есть незамедлительно жми на белую кнопку. Всё понял? – И попытался по-тихому нырнуть в люк.

– Подожди, подожди, не торопись! – Ник еле успел ухватить капитана «Кошки» за рукав тельняшки. – Ты меня оставляешь за главного, это я понял. Но что мне рассказывать этим бродягам, которые внаглую плавают под чёрным флагом?

– А плети всё подряд, тебе просто надо чётко понять: кто они такие и надо ли их срочно пускать на дно. Смотри, кнопки не перепутай, умник! Да, ещё Айну срочно отошли вниз, чтобы не отсвечивала и не провоцировала! – Куликов скрылся в люке, панель тут же встала на место.

Двухмачтовая прогулочная яхта, значительно превосходящая «Кошку» по размерам, описав полный круг, словно бы присматриваясь к своей потенциальной добычи, подошла с наветренной стороны уже на холостом ходу двигателя, закачалась на волнах в сорока метрах.

На носу яхты были крупно выведены два коротких китайских иероглифа.

Из-за тёмно-синего борта выглядывало с десяток наглых физиономий, украшенных алыми банданами, чёрными широкополыми шляпами и мерзкими ухмылками. Естественно, при этом ребятишки выставили на всеобщее обозрение самое разнообразное огнестрельное и холодное оружие.

– Что, подлые торгаши, попались? – заплетающимся голосом поинтересовался на английском языке здоровенный детина с длинными сальными волосами и чёрной повязкой на правом глазу. – Сейчас мы вас всех будем грабить, безжалостно насиловать и убивать! Кто такие и каким курсом идёте? Почему это ваша лоханка – безо всякого названия? Скрываете что-то? Непорядок! Отвечать, недоноски уродливые, так и растак вас – во все места!

Всё это можно было счесть за милую шутку и обычный костюмированный розыгрыш, если бы не одно но: на реях мачт вместо парусов болтались с петлями на шеях четыре мёртвых тела, судя по одежде и цвету кожи, – мирные обитатели местных островов.

«А голос у этого детины определённо не пьяный, – отметил Ник. – Скорее всего, обкурился какой-то сильной гадостью».

– Шхуна называется «Норд Стар»! – вежливо и громко ответил Ник. Что на него нашло, почему именно так ответил? Потом, по прошествии времени, даже самому себе он не мог объяснить. – Специальное секретное подразделение правительства Соединённых Штатов Америки!

– Что такое? – откровенно изумился одноглазый. – Сэмми, а ну-ка кликни быстренько капитана!

Через несколько минут на крышу рубки, огороженную элегантными перилами, поднялась блондинка средних лет, облачённая в откровенный белоснежный купальник. Красотку явственно пошатывало, глаза из-под морской фуражки сверкали как-то уж очень ярко и пронзительно.

– Что ещё за хрень? – грубо осведомилась блондинка. – При чём здесь «Норд Стар», вашу мать? Хватит заливать, всё равно не поможет, всех вздёрнем безжалостно или по-другому используем!

– Верно! – завопил одноглазый и выстрелил в воздух.

Остальные пиратствующие личности тут же последовали его примеру, загремела канонада, одна из пуль разбила судовой фонарь, висящий около входа в рубку в двух метрах от Ника. Но прицельной стрельбы пока никто не вёл, видимо, ждали отдельной команды.

«Что это такое: просто «золотая молодёжь» куражится, или что-то посерьёзней?» – не мог решить он для себя, осторожно указательным пальцем поглаживая красную кнопку, заманчиво выступающую из тела коробочки.

Дождавшись, когда стрельба прекратится, Ник громко прокричал, обращаясь непосредственно к блондинке-капитану:

– Наш позывной в эфире: «Большой Джим», повторяю – «Большой Джим»!

Вот здесь блондинку проняло по полной программе: пошатнулась, чтобы не упасть, схватилась за перила, но тут же взяла себя в руки, правой рукой достала из-за выреза купальника белую таблетку, бросила себе в рот, головой кивнула одноглазому, явно подавая какой-то условный знак.

Ник не мог рисковать: мало ли что этот знак мог обозначать, поэтому без всяких сомнений и колебаний нажал красную кнопку.

Откуда-то снизу, как показалось, от самой ватерлинии «Кошки», со стороны носа и кормы, на пиратское судно обрушились два огненных вихря, сметая со своего пути и белокурую атаманшу, и всех её лихих подчинённых, так любящих весело пострелять. А ещё через пару секунд раздался сильный взрыв, очевидно, что одновременно с залпом из мощных огнемётов, в борт недружественной яхты была выпущена и солидная торпеда…

– Да, друзья мои, «Кошка» – совсем даже непростая яхта, – хвастливо заявил поднявшийся на палубу из своего тайного боевого арсенала храбрый капитан Куликов, меланхолично рассматривая горящие обломки, плавающие невдалеке. Неожиданно оживился: – Смотрите, мазуты невнимательные, там же кто-то плывёт! Вон голова лохматая мелькает в волнах! Пытается за дым спрятаться, собака американская, и уйти к острову!

Спустили на воду маленькую дюралевую лодку. Ник с Банкиным уселись на вёсла, без промедления поплыли к предполагаемому беглецу. На этот раз непогрешимый морской волк Сергей Анатольевич ошибся: одноглазый, держащийся одной рукой за обломок мачты, сбежать никуда уже не мог – по причине отсутствия второй руки, на месте которой находился неаппетитный обгоревший обрубок.

– Господа, пристрелите меня, пожалуйста! – едва слышно попросил несчастный.

Банкин достал из заднего брючного кармана плоскую фляжку с коньяком, отвинтил колпачок, поднес фляжку ко рту одноглазого. Тот в несколько жадных глотков выпил всё содержимое, облегчённо вздохнул, негромко поблагодарил:

– Не знаю, кто вы такие, но – большое спасибо! По-божески поступаете.

– Что вы здесь делали, любезный? – голосом Большого Джима поинтересовался Банкин.

– Я толком не знаю, – с трудом выдавил из себя одноглазый, сплюнув в сторону чёрным сгустком крови. – По рации сообщили, что в эти места следует яхта с русскими диверсантами, на её носу нанесены такие-то китайские значки. Но куда конкретно следует – неизвестно. Велено было закрасить наше старое название, а на его месте нарисовать этих странных червячков. А потом позверствовать по полной программе, изображая кровожадных пиратов, причём так, чтобы всё это происходило при свидетелях, чтобы слух мгновенно разнёсся на всю Карибию. Зачем – не знаю, честное слово! На этом необитаемом острове располагалась наша временная база. Всё, больше мне не о чем рассказывать. Пристрелите, господа, будьте милосердны! Христом Богом молю!

– Что будем делать, командир? – неуверенно спросил Банкин.

Ник посмотрел Гешке в глаза и нерешительно пожал плечами.

А когда снова перевёл взгляд на морские волны, то увидел в них только плавающий обломок корабельной мачты да редкие воздушные пузыри, поднимающиеся к поверхности откуда-то из глубины.

– Видимо, силы закончились, потерял сознание, рука и разжалась, – облегчённо вздохнул Банкин. – Так оно и правильно получилось, не пришлось лишнего греха брать на душу, там и так всего достаточно…

Куликов объяснил эту ситуацию просто:

– Очень элегантное решение, надо признать. Искать одинокую яхту в Карибском море, не зная, в какой порт она направляется, это то же самое, что и иголку в большом стоге сена. Или же песца с чёрным пятном на правом ухе – в бескрайней чукотской тундре. А тут всё просто: всем с помощью телеграфа быстро становится известно, что яхта с китайскими иероглифами на носу – пиратская. Поэтому нас мгновенно арестовали бы в любом местном порту! Но мы уже давно и тщательно закрасили эти китайские закорючки, так что напрасно старались ребятишки!

Ник крепко взял Сергея Анатольевича за руку, отвёл на нос судна, любезно попросил нагнуться и хорошенько всмотреться.

– Смотри-ка – просвечивают! Как нехорошо-то получилось! – покаянно запричитал Куликов и убежал в трюм за банкой с краской и кистью.

Через два часа на свежепокрашенном носу яхты красовалось её настоящее название: «Cat».

Морское течение протащило «Кошку» мимо необитаемого острова, а ещё через сутки с небольшим вынесло к низким зелёным берегам другого.

– Ба, Барбадос! Куда и плыли, собственно. Бывает! – невозмутимо прокомментировал это событие Куликов.

– Мяу! – охотно согласился с ним сиамский кот Кукусь.

Отстоялись на Барбадосе с недельку, поставили новую мачту, починили дизель и руль, разжились новыми парусами, поплыли дальше.

Ещё через сутки пришвартовались в бухте Сан-Анхелино.

Это такой городишко на Карибском побережье, все улицы, переулки и ближайшие окрестности которого были засажены круглогодично цветущими кустами жёлтых роз.

Какая это страна, спрашиваете?

А так ли это важно, господа мои?

Даже не все местные жители на этот вопрос отвечают уверенно.

Некоторые, безмятежно и лениво улыбаясь, заявляют:

– Да Карибия, наверное…

Ранним утром сошли на благословенный карибский берег, у босоногого мальчишки-мулата узнали, где находится искомая таверна «La Golondrina blanka», что переводилось на русский язык как «белая ласточка».

– Может, это такой тутошний аналог нашей белой вороны? – высказал Ник своё предположение.

– Очень даже может быть! – согласился с ним Банкин.

Внутреннее убранство таверны особыми изысками не отличалось: грубые некрашеные стены, сложенные из глинистого терракотового кирпича, низкие почерневшие потолки, маленькие квадратные, плохо помытые окна, покоцанная старая мебель, небрежно сколоченная из широких пальмовых досок.

Достопочтенная Розана, женщина тучная и неприветливая, не знала, где сейчас находится сеньор Зорго, но, спрятав за кружевной корсаж десятидолларовую купюру, предложенную ей Банкиным, незамедлительно пообещала помочь.

– Вот, возьмите, – нехотя протянула Нику крохотный листочек папиросной бумаги. – Напишите Зорго, что вам от него требуется. Я это письмо пошлю голубиной почтой, ещё до заката солнца получите ответ!

Ник аккуратно вывел на тоненькой прозрачной бумаге специальным карандашом: «Разыскиваем Алекса Гонсалеса. Мы – его друзья. С нами жена Алекса. Лев готовится к прыжку!»

Сеньора Розана своими толстыми пальцами, напоминающими переваренные сардельки, ловко прикрепила послание к крохотной лапке белоснежного голубя, одним сильным движением подбросила птицу вверх.

Голубь, сделав над трактиром два широких круга, уверенно полетел на северо-запад и вскоре скрылся из виду.

Перед самым закатом усталый пернатый почтальон, еле-еле шевеля крыльями, принёс долгожданный ответ: «Буду в Сан-Анхелино через двое с половиной суток, утром. Встречаемся в таверне у доньи Розаны. Всё расскажу при встрече. Зорго».

Оставалось только одно – терпеливо ждать, старательно и планомерно знакомясь с местными достопримечательностями.

Допустим, вы пришли на морской берег, просто так пришли, без всякой конкретной цели. Например, на пляж славной Одессы или, допустим, какого-нибудь там провинциального Гениченска. Стоите и задумчиво глядите себе под ноги, а потом медленно поднимаете голову. В этом случае перед вашим взором последовательно промелькнёт череда непритязательных картинок: песок, песок, море, море, линия горизонта, небо, небо, небо…

Но так бывает далеко не везде и не всегда.

Например, на набережной городка Сан-Анхелино, во второй декаде июня, при полном безветрии, на рассвете – между шестью и семью утренними часами, череда картинок будет иной: песок, песок, море, море, море, море (а может – уже небо?), точно небо (а может – еще море?), небо…

И никаких тебе фокусов, просто море и небо совершенно одинакового ярко бирюзового цвета – линия горизонта полностью отсутствует, небо и море сливаются в нечто единое, нераздельное и неразгаданное….

Ничего прекрасней на белом свете нет.

И если вы еще не наблюдали этого чуда, то вы – настоящий счастливчик, у вас впереди первое, ни с чем несравнимое свидание с ним.

Ну а тот, кто уже стал свидетелем сего непознанного, покидает сей блаженный берег только по крайней необходимости, или по зову сил высших…

Вот примерно такие мысли лениво копошились у Ника в голове, ведь общеизвестно, что когда рыба не клюет, то всегда тянет слегка пофилософствовать…

Зеленый поплавок, сделанный из пера попугая, медленно пошел в сторону, покачнулся и незамедлительно утонул.

Ник ловко подсёк, уверенно победил в последовавшей затем короткой борьбе, и вот очередная длинная зеленая рыбина, широко разевая зубастую пасть, запрыгала по белоснежному песку заброшенного пляжа.

Это была уже пятая за утро, теперь можно было и остановиться, на завтрак всей компании хватит. Если, конечно, непредсказуемая сеньора Розана согласится зажарить пойманную рыбёшку – молодь барракуды, судя по всему…

Ник, никуда не торопясь, набил курительную глиняную трубку, купленную позавчера на местном рынке за сущие копейки, ароматным табаком, приобретённым там же, с удовольствием закурил.

Сан-Анхелино, наконец, проснулся.

Многочисленные женщины и мужчины заторопились куда-то по узким улицам, мощенным диким необработанным камнем. Кто-то по делам, но большинство просто так – ради променада, пока не наступил полуденный зной, а следовательно, и сиеста – четырех-, а то и пятичасовой послеобеденный сон где-нибудь в спасительной тени.

В крохотную бухту, надсадно подавая хриплые гудки, ввалился грузный лесовоз «Святой Августин», оставляя за собой мазутные пятна и устойчивый запах керосина…

Рыба больше не клевала.

Оранжевое, все еще утреннее и поэтому не особенно злобное солнышко выглянуло из-за апельсиновой рощи, что уютно расположилась у Ника прямо за спиной.

Оптический обман тут же приказал долго жить, меняя цвета и перспективы.

И вот уже нежно-зеленое море было безжалостно разлучено с голубовато-лазурным небом: будто кто-то торопливо провел по прекрасному полотну тупым ножом, оставляя где-то в немыслимой дали грубый шрам – линию горизонта…

Нежное прохладное утро тихо и незаметно скончалось, родился безжалостный в своей грядущей жаре новый тропический день…

На завтрак все, кроме Фьорда и Куликова, собрались в «La Golondrina blanka», славном таком трактирчике, pulperia – по-местному. Норвежец остался на борту «Кошки» – не бросать же шхуну без присмотра, а Куликов в компании с дальнобойным карабином был отправлен на башню ратуши – внимательно надзирать за окрестностями.

Нехорошие предчувствия одолевали Ника, а к ним он всегда прислушивался с уважением. Лучше уж перестраховаться вхолостую, чем по беспечности попасть в незапланированную передрягу. Да и располагалась эта pulperia не совсем удачно: прямо на центральной площади городка, в самом людном месте, для опытного человека – в идеальнейшем месте для проведения эффективной диверсии.

Напротив харчевни, на другой стороне площади, находилось здание городской ратуши, украшенное, как и полагалось по карибским архитектурным канонам, высокой башней со старинными, неработающими уже лет тридцать, часами. Вот на этой башне капитан Куликов и находился, бдительно высматривая всяких подозрительных личностей…

Внутренняя отделка «La Golondrina blanka», может быть, и не соответствовала европейским дизайнерским веяниям, зато кухня была просто превосходной.

Приготовленные сегодня блюда оказались выше всяческих похвал.

На закуску подали рагу из виноградных улиток, крабовое мясо и авокадо, в качестве основных блюд фигурировали тушеная баранина, приготовленная в соусе из прокисших плодов хлебного дерева, и жареная барракуда, пойманная Ником, на десерт были предложены многочисленные и разнообразные тропические фрукты. И, конечно же, местное апельсиновое вино, пахучее и терпкое – в неограниченных количествах.

Сеньор Зорго запаздывал…

Банкин, допив финальный бокал вина, довольно откинулся на спинку стула и решил поделиться с товарищами своими знаниями об этих краях, почерпнутыми во время вчерашней дружеской беседы с одной весьма симпатичной синьориной – обладательницей шикарной гривы чёрных как смоль волос и бархатистой кожи лимонно-оливкового цвета.

– Кстати, братцы мои, этот самый Сан-Анхелино – городишко совсем непростой, о его возникновении даже сложена самая настоящая легенда. Вот послушайте-ка…

Эта история произошла лет сто назад, а может, и все сто пятьдесят.

Карибия тогда только-только обрела независимость.

Сан-Анхелино назывался как-то по-другому и был то ли большой деревушкой, то ли маленьким посёлком, дававшим приют разным тёмным личностям и авантюристам всех мастей: пиратам, золотоискателям, охотникам за старинными кладами и преступникам, скрывавшимся от правосудия стран большого мира.

Белые, вест-индские негры, метисы, мулаты, дикие индейцы, всякие – в буро-малиновую крапинку…

Та ещё публика, живущая весело и беспутно

А какое настоящее беспутство может, собственно говоря, быть, если женщин в деревушке практически и не было – так, несколько индианок да толстая старая афроамериканка донья Розита, владелица трактира «La Golondrina blanka». Да, этого самого…

И вот, представьте себе, в католической миссии, что располагалась рядышком с этим посёлком авантюристов, появилась девушка-американка необыкновенной красоты – высокая, стройная, молоденькая.

Ухаживала в миссии за больными, детишек индейских обучала английскому языку и в посёлке появлялась только по крайней необходимости: в галантерейной лавке купить ниток-иголок да на почту наведаться.

Звали её – Анхелина Томпсон, и была она такая хрупкая, грустная и печальная, что, глядя на неё, даже у бродячих собак на глаза наворачивались крупные слёзы.

Говорили, что её жених трагически погиб где-то, вот она от тоски и уехала служить Господу в далёкую миссию.

Разве это могло остановить местных головорезов, истосковавшихся по женскому обществу? Стали они все по очереди оказывать мисс Томпсон различные знаки внимания: цветы тропические дарить охапками, самородки золотые предлагать через посыльных мальчишек-индейцев.

Только не принимала она никаких подарков, да и вообще, ни с кем из тех кавалеров даже парой слов не перебросилась – идёт себе, глаза долу опустив, на вопросы и приветствия не отвечая.

Лопнуло тогда у бродяг терпение. Однажды под вечер дружной толпой человек в сто пожаловали они к бессердечной недотроге в гости.

Жила мисс Анхелина в глинобитной хижине рядом с миссией и выращивала на крохотной клумбе жёлтые розы – не известные тогда в Карибии цветы, видимо, с собой из Штатов привезла черенки.

Вернее, роза была всего одна, остальные не прижились.

Выдвинули тогда пришедшие бандерлоги девушке недвусмысленный ультиматум: мол, либо она сама незамедлительно выберет своего избранника, либо всё решит честный жребий. Так ли, иначе – но свадьбе к заходу солнца быть!

Грустно улыбнулась тогда Анхелина и спокойно так отвечает, мол, я, конечно, уступаю насилию, а выбор свой сама сделаю: срежу сейчас эту жёлтую розу и вручу своему милому избраннику.

Радостно заволновались потенциальные женихи, завопили в предвкушении волнующего кровь спектакля.

Тут девушка взяла у ближайшего к ней примата острый кинжал, осторожно срезала жёлтую розу, тщательно шипы все со стебля удалила и аккуратно воткнула: розу – себе в волосы, кинжал – себе в сердце. И упала бездыханной.

Долго стояли бандерлоги над мёртвым телом, стояли и молчали.

Потом похоронили девушку, над могилой поставили каменную часовню.

А город нарекли – Сан-Анхелино.

И стали все и повсюду выращивать жёлтые розы…

Потом уже, как-то сам собой, родился милый обычай: если мужчина хочет предложить девушке или женщине руку и сердце, то дарит ей жёлтую розу. Если она согласна, то пристраивает цветок в свою причёску.

Вот здесь всё только и начинается…

Видимо, дух невинно убиенной Анхелины так и не нашёл покоя, до сих пор бродит по городку да и вмешивается беспардонно в любовные дела.

Когда, например, мужчина неискренен или намерения имеет нечестные, то тут же раздаётся негромкий хлопок, и виновник впадает в летаргический сон.

Каждый раз всё происходит по-разному: кто-то десять минут спит, кто-то месяц, видимо – в зависимости от степени нечестности.

Ну, с женщинами и девушками, которые цветок без должных на то оснований – то есть без любви настоящей – принимают, то же самое происходит.

Бывает, что и оба засыпают. Одна пара полгода проспала, потом несостоявшиеся супруги одновременно проснулись, встретились, поглядели друг другу в глаза, а сейчас ничего – друзья закадычные…

А ещё бывает, когда девушка в свои волосы жёлтую розу, принесённую кавалером, втыкает – над Сан-Анхелино вдруг загорается яркая радуга.

Это значит, что всё хорошо, и Святая Анхелина этот брак благословляет.

Правда, красивая легенда?

– Очень красивая! – подтвердила Айна, украдкой смахнув со щеки слезинку.

Негромко прозвенел старинный колокольчик. Узенькая входная дверь распахнулась, и в pulperia вошёл новый посетитель весьма примечательной наружности: роста среднего, толст, широк и неповоротлив, одет в поношенный сюртук старинного фасона, рыжая лопата-борода, в мочке левого уха – массивная серебреная серьга с жёлтым камнем, на боку – огромный тесак непонятного предназначения, на голове – классическая пиратская треуголка. Лет обладателю рыжей бороды было, пожалуй, шестьдесят с небольшим, но его карие глаза сверкали молодо и ярко, что говорило об увлекающейся и романтичной натуре вошедшего.

Незнакомец, стряхнув на пороге дорожную пыль со своей одежды, сразу направился к столику, за которым располагались Ник и его товарищи, медленно, с чувством собственного достоинства, стащил с головы треуголку, обнажив обширную лысину, покрытую редкими рыжими волосинками, негромко представился:

– Зорго, капитан карибской шхуны «Услада Ветров». Вернее, – печально улыбнулся Куликову, тут же признав в нём своего собрата по профессии, – бывший капитан, два года назад передал все дела своему племяннику Диего, сейчас я – обычный береговой бездельник.

Куликов тут же вскочил на ноги, крепко пожал рыжебородому руку, любезно заверил:

– Что вы, сеньор Зорго, капитан – это пожизненное звание! Разрешите, я вас так и буду называть – капитан Зорго? – В свою очередь представился, в соответствии с имеющимися у него документами: – Серж Куэльё, капитан яхты «Кошка», к вашим услугам!

Представились и остальные: Ник и Айна – как жители Барселоны Андрес Буэнвентура и Анна Гонсалес, соответственно, Гешка Банкин – как Ганс Вагнер, немецкий путешественник и коллекционер из Гамбурга.

Капитан Зорго трепетно поцеловал Айне руку, поглядел ей в глаза и сообщил:

– Безмерно рад нашему знакомству, прекрасная донна! Сеньор Алекс мне о вас очень много рассказывал, моё уважение к вам безмерно…

– Что с ним? Он жив? – Айна смертельно побледнела и крепко зажмурила глаза – в ожидании страшной вести.

– Успокойтесь, милая сеньора, с Алексом всё нормально! – заверил рыжебородый, правда, тут же уточнил: – Почти нормально. Сеньор Алекс сейчас находится в плену у индейцев племени чиго. Но они и не думают его убивать, просто требуют выкуп. Сейчас я вам всё подробно расскажу, только горло слегка промочу, а то целых двенадцать часов не вылезал из седла…

Зорго махнул в сторону барной стойки рукой, через минуту расторопный официант поставил на стол перед капитаном блюдечко с тонко нарезанными дольками манго и лайма, пузатую бутылку синего стекла и серебряную чарку средних размеров – граммов на сто пятьдесят.

Рыжебородый зубами вытащил из горлышка бутылки тугую пробку, по залу pulperia тут же распространился характерный аромат.

«Понятное дело, ясен пень – чёрный ром, крепостью градусов под семьдесят. Наш человек!» – констатировал про себя Ник.

Зорго наполнил чарку до краёв, одним махом опрокинул её в себя, громко крякнул, заел напиток одинокой долькой манго и грузно уселся на стул, заботливо пододвинутый Куликовым.

– Дело было так, – солидно и размеренно начал Зорго свой рассказ. – Вначале всё шло как обычно: сутки шли по джунглям, ещё трое – по холмам и горушкам, наконец, через мостик, переброшенный через Чёртову пропасть, вышли на Индейское Нагорье, встали на ночёвку, до пещеры оставался всего один шестичасовой переход. Нормально всё было, ничто опасности не предвещало. Утром просыпаемся – окружены плотным кольцом этих чиго. Сопротивляться было бесполезно: три ствола на нас были направлены, не считая всяких копий, дротиков и стрел.

– Почему же вы караул на ночь не выставили? – недовольно спросил Ник и тут же недоверчиво добавил: – На Алекса это совершенно не похоже, он никогда не отличался такой непростительной беспечностью!

– Мы же находились на Индейском Нагорье! – Брови Зорго удивлённо взлетели вверх. – Это вам ни о чём не говорит? Сразу видно, что вы в Карибии совсем недавно. Здесь любой молокосос знает, что такое Индейское Нагорье! Древняя легенда ходит, что в старые времена там жили злобные монстры: наполовину люди, на другую половину – звери. Согласно другой легенде – на этом Нагорье обитали огнедышащие драконы, в соответствии с третьей – зелёные человечки, летающие на плоских дисках. Ну, и так далее, всего не перечесть. Натуральный заповедник получился: белые, чёрные и жёлтые, меня в расчёт не принимая, туда дороги не знают, а индейцы в те места уже сотни лет не наведывались, боясь злых духов. Поэтому я эту пещеру мистеру Троцкому и предложил – в качестве самого надёжного места, где все планы по проведению мировой революции могут храниться в полной безопасности. Вы ведь – сподвижники мистера Троцкого? – запоздало озаботился заслуженный капитан этим важным вопросом.

Все старательно закивали головами, нахмурив при этом брови, мол, сподвижники, да ещё какие, самые что ни наесть – фанатичные!

– Полномочные представители боевого революционного Четвёртого Интернационала! – лихо представился Банкин.

Зорго неожиданно загрустил:

– Мало у нас нынче осталось сподвижников, очень мало! А раньше было – не сосчитать! Все были уверены: ещё совсем немного, и начнётся Великая мировая революция! К оружию – товарищи! А ничего и не происходило, совсем ничего. Из года в год – только одни разговоры и обещания! Устали люди, стали разбегаться. Надо было товарищу Троцкому организовать хотя бы одно вооружённое восстание, настоящее, с кровью. Тогда бы всё по-другому сложилось. Нет, не думайте, я-то могу сколько угодно ждать! Но вот другие…

– А сам товарищ Троцкий наведывался к вам последний раз года три назад? Чашу прятал в пещере? – прозорливо поинтересовался Ник.

Зорго откровенно засмущался и даже немного покраснел.

– Чаша, будь она неладна. Волшебная вещь, но одноразовая. В том смысле, что каждый человек только один раз может воспользоваться её услугами. Смотришь в неё и видишь там то, о чём мечтал в последнее время. Самую заветную мечту то есть.

– Что же вы там увидели, милейший капитан? – мягко полюбопытствовала Айна.

– Да так, сеньору одну, которую и так почти каждый день вижу, когда из Сан-Анхелино не уезжаю, – ещё больше покраснел капитан.

Махнув следующую чарку рома, видимо, для того, чтобы перестать думать о прекрасной неизвестной сеньоре, Зорго продолжил:

– Как эти чиго оказались на Индейском Нагорье? Почему наплевали на старинные запреты? Лично я – не знаю. Их вождь сразу за наше освобождение выкуп назначил: пятьдесят винчестеров, двадцать ящиков с патронами и сотню американских гранат. Видимо, что-то поганое задумали, с таким арсеналом и Сан-Анхелино запросто можно захватить! Мы с Алексом так решили: он остаётся у индейцев в залоге, а я иду в Сан-Анхелино, комплектую караван с оружием и возвращаюсь за ним. И это логично, я по этому маршруту не один десяток раз прошёл, да и всех контрабандистов в городке знаю как облупленных. Вернулся в город, у всяких тёмных личностей закупил просимое индейцами оружие, загрузил на мулов, нанял в качестве помощников двух бродяг-метисов. Как раз в это время в Сан-Анхелино произошло небольшое землетрясение. Я этому событию никакого значения не придал, мало ли что, тут один раз в полгода трясёт. Подошёл караван к Чёртовой пропасти, а нет никакого мостика! Мало того, раньше ширина этой пропасти метров двенадцать была всего, а сейчас, после землетрясения, более ста пятидесяти метров стала! С севера Индейское Нагорье отгорожено от остального мира этой Чёртовой пропастью, а с трёх других – Сизыми болотами. Ничего не сделаешь, пришлось возвращаться. Вот, слушайте – гружёные мулы за окнами ревут!

Действительно, с улицы долетали возмущённые вопли усталых животных.

Зорго налил ещё рома – до половины чарки, выпил, зажевал долькой лайма…

Вдруг, где-то рядом с входной дверью раздался дикий, оглушительный визг – так визжать может только упитанная черная свинья под острым ножом бурхо – вест-индского негра.

Визг разрастался и креп. Все пригнулись к столу, обхватив голову руками.

Ник обернулся – около барной стойки обнаружилась сеньора Розана, хозяйка pulperia «La Golondrina blanka», особа бегемотообразная, грубая и крайне неряшливая.

Почтенная трактирщица, страшно выкатив свои коровьи глаза, указывала достаточно грязным дрожащим пальцем на пол и выла всё громче и громче.

У её ног лежала большая старая корзина, сплетённая из толстого бурого камыша. Из корзины на пол неуклюже выполз чёрный котёнок, за ним ещё один, ещё… Боже, сколько же их! Сеньора Розана пошатнулась и с немыслимым грохотом опрокинулась на пол. В баре звякнули тарелки, три стакана, упав со стойки, звонко разбились, осколки разлетелись в разные стороны.

Клиенты и трактирные слуги тут же бросились к упавшей. Шум, гам, суета, неразбериха. В дверях показались головы зевак, привлечённых не прекращающимся ни на секунду воем прекрасной доньи Розаны.

Успокоилось всё, впрочем, достаточно быстро – минут через пятнадцать.

– Любят в Сан-Анхелино такие вот странные шуточки, связанные со всяческой мистикой, – охотно пояснил повеселевший Зорго, – В различные приметы и поверья здесь верят практически все поголовно, верят искренне и фанатично. А чёрный кот – это явно не к добру, что известно даже трёхлетнему ребёнку. Вот и решил кто-то подшутить над достопочтенной Розаной. Надо заметить, шутка получилась отменная, о таких знатных шутках потом долгие годы рассказывают. Это Джедди всё провернул, не иначе, голову на отсечение даю! Славный парнишка растёт…