Текст книги "Несвятая троица (СИ)"

Автор книги: Андрей Двинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

   Уже совершенно серьезно мы договорились, что если кто-то придет, то Вадим и Ира укроются в поле. Вадиму я оставил один арбалет и один запасной магазин. На улице было солнечно и довольно тепло, поэтому мы расстелили вагонное одеяло для Иры за сараем, откуда она могла, перебравшись через плетень, быстро оказаться в высокой пшенице. А Вадиму требовалось следить не только за козой, но и за тропинкой. Наши рюкзаки и другие вещи мы закопали в сарае, в горе душистого сена.

***

   Вадим Третьяков, на хуторе Динари, 19 изока (четвертый месяц весны), день.

   Ира заснула, а я, наблюдая одним глазом за козой, а другим – за тропинкой, размышлял о схемах. Что они могут? Телепорт открылся при активации. Активация, как я уже успел заметить при своем неудачном опыте, происходит при схлопывании схемы, когда в одном узле соединяются все четыре потока. Схема высвобождает энергию, воздействуя на реальный мир. Ну что ж, будем экспериментировать, другого пути нет. У меня просто руки чесались.

   Для начала хорошо бы набрать субстанций. Только где их хранить? На себе больше не хотелось, а вдруг соединятся случайно? Не надо мне такого. Как я заметил ранее, субстанции держатся на щупальцах, а также на разных органических материалах. Не зря распространенные амулеты защиты сделаны деревянными. Ну что ж, не будем изобретать велосипед. Найдя в поленнице подходящее полено, кинжалом, который мне дал Беркут, я настрогал щепочек, воткнул их в стену сарая. Сняв с себя два больших желтых кольца, повесил из на щепки. Так, остальные... Внимательно посмотрев по сторонам астральным зрением, увидел в траве достаточно зеленых и синих потоков. Собрал. А вот с красной субстанцией вокруг были проблемы. Нет, в траве и деревьях она тоже была, однако в виде капилляров – то есть, в крайне незначительных количествах. Обойдя двор несколько раз, заглядывая в каждый угол, я ничего не нашел. Уже решив ненадолго углубиться в лес, посетил туалет. Как ни странно, именно там, а точнее, в яме, мне удалось найти настоящую кладезь красной субстанции. Хм. Пришлось повозиться, чтобы набрать и, в то же время, не испачкаться. Мне не удалось. Вернее, набрать-то удалось, но при этом я извазюкался в говне по самые локти. После этой операции я долго отмывался, да и потом длительное время принюхивался к себе – все казалось, что от меня воняет.

   Наконец, я уселся на колоду прямо посреди двора и принялся творить. Понимая, что чем толще схема, тем больше энергии выделяется при ее активации, я старался делать маленькие и тонкие структуры. Сначала из потоков одного цвета, используя остальные лишь для активации. Чаще всего схемы схлопывались с небольшой огненной вспышкой. Пару раз вспышка сопровождалась звуком, в результате я разбудил Ирку и был ей отруган. Через два десятка схем я понял, что ничего не запомню и достал блокнот, который таскал с собой в сумке с ноутбуком. Довольно быстро я научился изображать схемы на бумаге, используя три проекции и линии с различным пунктиром, для изображения цвета. Зарисовал те, которые дали равномерную огненную вспышку и маленький взрыв. А при следующем эксперименте меня долбануло током, да так, что рука занемела, и пришлось восстанавливать несколько сосудов на ладони.

   После этого случая я задумался о дистанционной активации схем. Удалось придумать, как цеплять их на щепки, а для активации я сделал специальную схемку, которая была многоразовой, что несказанно облегчило работу. Пожалуй, это было мое первое логическое, вернее, управляющее плетение. Потом снова собирал субстанции (на этот раз удалось остаться чистым) и снова экспериментировал. Из полезного, наткнулся на маленький светящийся шарик, который поднимался вверх, но не улетал, а держался на тонком желтом капилляре и горел почти час. Потом я решил повторить защитный амулет и сразу понял, что для этого мне нужна та полупрозрачная голубоватая субстанция, которая закрепляет схемы в нужных точках на носителе, то есть дереве. Где ее взять, я не представлял, но быстро сообразил, что это не что иное, как часть щупалец – их когти. Кусочек когтя так просто не отрывался, но я подошел к вопросу творчески. Соорудил малюсенькую схемку, которая, при взрыве, отсекала определенную часть пространства. И о чудо, удалось! Правда это было больно, и щупальце потом долго чесалось, но главное – получилось. Как ни странно, оно коготь отрос спустя час. Амулет я таки повторил. Даже рискнул одеть на себя, и полюбовался собственной радужной аурой.

   А затем мне показалось важным сделать сигнализацию на тропе, а то надоело пялиться на нее – отвлекало от экспериментов. На деревянном колышке я повесил схему, создающую громкий хлопок, к ней прицепил схему активации, а ее зацепил за длинную и тонкую нить из желтой субстанции. Снова разбудил Ирку и заставил ее слушать. А сам отошел по тропе метров на сто и укрепил колышек в траве. Натянув активационную нить поперек тропы на уровне колена, изобразил идущего по тропе и зацепил ногой нитку активации. Хлопнуло. Ирка подтвердила, что громкость приемлемая и я повторил ловушку уже в рабочем варианте.

   Поднялся небольшой ветерок. Ира сказала, что замерзла, и перебралась на сеновал. Мне же было вполне комфортно, и я продолжил эксперименты.

   Усложнение схем привело к тому, что увеличилось количество высвобождаемой энергии и разок меня здорово опалило, а один раз хорошенько приложило о землю, не смотря на дистанционную активацию. Зато я раскопал схему, создающую вакуум в определенном объеме пространства. Больше у меня ничего путного у меня больше не получалось. Тогда я вернулся мыслями к защитному амулету.

   Меня заинтересовала загадка старика. Почему я не вижу у него потоков? Может у него какой-то специальный артефакт?

   Будто услышав мои мысли, в дверях хижины появился старик. Одет он был в какую-то грязную хламиду, которая очерчивала большой горб на спине. Опираясь на кривую клюку, дед резво потопал к туалету. Астральное зрение по-прежнему пасовало – ничего.

   Спустя десяток минут дед вернулся, оглядел двор и подошел ко мне.

  – Что скажете, отец? – Поинтересовался я.

   Старик окинул внимательным взглядом стену со щепками, прислонил свою клюку к сараю и поманил пальцем, предлагая нагнуться к нему. Когда я нагнулся, он вдруг схватил меня за уши и впился в глаза своим взглядом. Что-то черное ударило мне в мозг, и меня накрыла тьма.

***

   Андрей Беркутов, Эртазания, 19 изока, день.

   Перед тем, как отправиться с Динари за едой, я тщательно продумал одежду и легенду. Одеваться воином я не стал, а решил прикинуться неместным крестьянином, дальним родственником девушки, причем немым. Мы с Ирой долго рассказывали и показывали девушке чего хотим, и вроде как, аборигенка поняла нашу задумку. Облачился я в льняные штаны и рубаху, найденную в вещмешке одного из убитых мною бойцов. Поверх нацепил трофейный пояс с кинжалом, а вот меч снял. Все равно я не умел с ним толком обращаться, да и какой меч у крестьянина? А кинжал – тот же стропорез, к которому я привык, разве что гарда более вычурная и сантиметров на пять длиннее. На ноги одел свои полуспортивные туфли, решив хорошенько испачкать их пылью, когда выйдем на дорогу. Еду мы решили принести в двух больших мешках, в один из которых я кинул арбалет и запасной магазин со стрелками. В штанах не было карманов и это жутко бесило, но я привязал трофейные кошельки под рубаху с помощью куска ткани, который мне удалось выпросить у Динари. Подробно проконсультировав Вадима и Ирину по поводу их действий в случае появления чужаков и моего невозвращения, я взял шест а-ля посох, и мы с девушкой двинулись к тракту.

   Дорога со вчерашнего дня не изменилась: те же две пыльные колеи, разделенные полосой пожухлой травы. Мы повернули налево и двинулись бодрым шагом, время от времени оглядываясь назад. Топать, по моим прикидкам, придется километров десять, и поневоле я пожалел об отсутствии благ цивилизации. Вы только вдумайтесь: два часа пешком!

   Динари болтала не переставая. Девочке, похоже, не с кем было поговорить на своем хуторе, а тут столько событий и собеседников. Конечно, большую часть того, что она мне рассказывала, я не понимал. Поэтому, решил перевести эту пустую болтовню в практическое русло, и мы начали учить языки. Я ее, а она – русский. За этим увлекательным занятием мы и встретили телегу.

   Средство передвижения, впряженное в уставшую гнедую конягу, вырулило из-за языка леса внезапно. Управлял этим местным прадедушкой автомобиля маленький и плюгавый мужичок, одетый в такие же как у меня штаны и рубаху, босой. Телега была нагружена какими-то мешками.

   Абориген явно знал Динари, которая его с улыбкой поприветствовала и что-то спросила. Как мне показалось – о здоровье. Мужичок ответил что-то из серии "не дождетесь" и с подозрением посмотрел на меня. Динари вывалила ему огромное количество информации, о том, что я давний сослуживец ее отца, навестил ее, оставил гостинца, а теперь согласился проводить до трактира и вообще мое появление – лучшее, что случилось за последнее время в ее жизни. Мужичок что-то пробурчал и, бросив на меня еще один косой взгляд, цокнул языком. Кобылка нехотя двинулась дальше, а мы потопали своей дорогой.

   Следующая встреча с аборигенами оказалось более напряженной. Спустя полчаса после того, как мы расстались с крестьянином, сзади на дороге возник столб пыли, который, по моим прикидкам здесь могли оставить только всадники. Недолго думая, я схватил Динари за руку и нырнул в высокую траву. Через пару минут по дороге рысью промчались четверо. Трое бойцов, детали я не рассмотрел, но шлемы и кольчуги увидел точно, а с ними какой-то франт в шляпе и плаще. Посидев в траве еще минут пять, мы вылезли и пошли дальше. Динари опять начала болтать. Из ее многословной речи я понял, что благородные – а это явно были они – их, крестьян, не трогают и бояться особо нечего. Кроме того, она не понимает, почему я прячусь.

  – Да поссорился я тут кое с кем, – пожал плечами я. Что тут объяснишь? Да и надо ли объяснять? Пожалел я, что грохнул обоих бойцов? Конечно, я ж не маньяк какой, чтоб меня перло от убийства. Но ребята туда явно не гулять пришли и черт его знает, чем бы кончилось, сдайся мы им тогда. Рабствами, пытками, изнасилованием Иры? Средневековье, мать его за ногу. Свое личное кладбище я открыл еще в девяносто четвертом, в Чечне. Так что сниться мне они не будут. А остальное переживем.

   К трактиру мы подошли еще спустя час. Собственно, это был не совсем трактир, а довольно большой постоялый двор, который кто-то построил на перекрестке двух больших дорог. Длинный бревенчатый сруб был поставлен буквой "П" и имел внутреннюю площадь явно не менее трех сотен квадратных метров. К срубу прилегала огороженная плетнем большая территория, внутри которой имелись множество хозяйственных построек. Перед трактиром располагалась обширная коновязь, где было привязано с десяток лошадей. Сбоку от здания был сооружен добротный навес, под которым стояло несколько массивных деревянных столов на два или на четыре человека. За одним из столиков сидела проехавшая мимо нас компания: трое бойцов в кольчугах и при мечах, а четвертым, вернее четвертой была девушка.

   У меня как будто что-то стукнуло в груди и перехватило дыхание. Что сказать... Я в свои тридцать пять успел жениться и развестись. После брака у меня был период, когда я дал себе слово, что никогда не женюсь. Алина мне крови выпила столько, что повторно решиться на такой шаг мог бы только полный мазохист. Сына, которому недавно стукнуло восемь, я почти не видел, эта сука умудрилась настроить его против меня. Если быть честным перед собой, я бы мог эту ситуацию развернуть и по-другому. Однако, через какое-то время, я понял, что сложившееся положения было удобно, и не стал рыпаться. Денег я им давал и Бог с ними. А женщин с тех пор или покупал, или общался только до той поры, пока не заходил разговор о серьезных и длительных отношениях. Были среди них красивые и интересные, но вот как-то не цепляло сильно.

   А тут зацепило. Причем так, что я остановился и стал разглядывать ее, забыв обо всем. Я не смог бы ее описать, а если б попросили, наверное, выдал что-то вроде того жеста, которым Никулин описывал Светличную в "Бриллиантовой руке". Лишь врезались в память огромные зеленовато-болотные глаза и пушистые, совершенно детские ресницы. Очнулся я спустя несколько секунд, когда понял, что Динари трясет меня за руку, пытаясь побудить меня войти в трактир. Незнакомка, на которую я засмотрелся, мазнула нас внимательным взглядом и вернулась к беседе со своими спутниками. Ощущая себя совершенно не в своей тарелке, я позволил Динари завести себя внутрь здания.

   Внутри было чисто и довольно прохладно. За массивной стойкой на фоне огромных деревянных бочек, стоял упитанный мужичок в красном фартуке поверх обычной крестьянской одежды. Динари подошла к нему и сказала несколько слов. Он кивнул, улыбнулся ей и, махнув рукой, пригласил нас в соседнее помещение.

   Судя по всему, это был магазин. Вдоль стен стояли длинные столы, на которых располагался различный товар, от ножей и каких-то приспособлений, до бутылок и странных треугольных буханок хлеба. Динари подошла к столу с хлебом и стала что-то очень оживленно говорить, периодически кивая на меня. Я молчал, пытаясь понять, что говорит моя спутница и внимательно поглядывал на торговца, вернее на его реакцию. Не молод, лет сорок, большой живот, хитрые глаза. Он что-то спросил Динари, потом улыбнулся мне и показал на прилавки. Девушка тоже мне улыбнулась. Я кивнул, показал на хлеб. Хозяин сложил в мешок две буханки и вопросительно посмотрел на меня. Я показал один палец, и он добавил еще одну. Я произнес слово, которым Динари называла мясо, и лишь потом вспомнил, что должен был играть немого. Однако, трактирщик не смутился и подозвал меня к углу, где виднелась дверь, видимо в погреб. Открыл ее и прошел внутрь, приглашая следовать за ним. Я последовал.

   Погреб был огромным. Вдоль стен на длинных деревянных палках висели окорока и колбасы, на полках лежали светло-желтые головы сыра. Запах стоял потрясающий! Я ткнул пальцем в парочку окороков и головку сыра. Однако хозяин уходить не спешил и проводил меня в угол, где на специальном стеллаже стояли несколько десятков сосудов из орехов. Я такие видел в вещмешках убиенных мною бойцов. У тех в сосудах была вода, а тут, вероятно, какой-то алкоголь. Одна емкость по моим прикидкам вмещала примерно ноль семь литра. Я показал три пальца, хозяин кивнул. Мы вернулись наверх.

   Повернувшись к хозяину спиной, я показал Динари золотую монету. Она покачала головой и сделала знак пальцами, который означал "меньше". Я достал серебряную, она показала два пальца и что-то сказала трактирщику. Тот ответил. Я развернулся к нему, положив руку на рукоять ножа, а другой рукой положил на стол две серебряных монеты. Хозяин мотнул головой, словно лошадь, отгоняющая мух, ткнул пальцем в монеты и показал три пальца. Я хмуро усмехнулся и положил еще одну, поменьше. Трактирщик опять со мной не согласился, показывая на большую монету и сунул мне под нос два пальца, потом на маленькую – и еще один. Теперь не согласился я и достал обычный рубль, который положил рядом. Торговец взял монету, с минуту разглядывал ее, попробовал на зуб, потом сморщился и кивнул.

   Динари быстро сунула в мешок наши покупки, поклонилась торговцу и вопросительно посмотрела на меня. Торопиться я не стал и показал трактирщику на большую глиняную кружку, которая стояла на стойке. Хозяин удовлетворенно улыбнулся, показал на тарелку, и я согласно кивнул, сунув ему поднос еще два пальца и доставая еще один рубль. Взяв монету, трактирщик гостеприимно провел рукой, типа садитесь где хотите. Ноги сами понесли меня на улицу под навес. Усадив Динари за стол, я уселся рядом так, чтобы видеть незнакомку.

   Динари что-то говорила, но я не то, чтобы не понимал, а просто не слышал, разглядывая компанию за соседним столиком. Обед у тех был в самом разгаре. Все пользовались небольшими трехзубыми вилками, помогая себе кинжалами при необходимости. Ели они что-то вроде куска дичи, отрезая кусочки ножами и перекладывая на свои тарелки. Ко всему этому делу в комплекте шли какая-то зелень, круглые красные клубни, типа редиски и большие кружки с напитком. У девушки вместо кружки стоял прозрачный стеклянный бокал вычурной формы с чем-то темно красным внутри.

   На незнакомке была одета мягкая бежевая рубашка (бархат?), ворот которой был расстегнут, демонстрируя соблазнительное декольте. На ногах коричневые замшевый штаны и высокие сапоги, кажется, у нас они называются ботфортами. Рубашку девушка носила навыпуск, из-под нее выглядывали золоченые (или золотые?) ножны. На правом бедре у этой амазонки висело что-то еще, но мой ракурс не позволял разглядеть, что именно.

   Незнакомка спокойно отнеслась к моему вниманию, я б сказал даже, что равнодушно. Пару раз мы встретились взглядами. Я почему-то подумал, что она командует этими тремя бойцами. Разговаривали они на том языке, который я здесь уже слышал. Именно так говорили бойцы, двоих из которых я отправил на тот свет.

   Но черт меня возьми, как же она хороша!

   Нам принесли еду и питье, на которое мы с Динари немедленно набросились. На вид и на вкус едой был горох с каким-то мясом и отличное пиво, которое имело очень необычный привкус, приятный, но мне незнакомый.

   Пока мы кушали, к соседнему столику подошел трактирщик. Незнакомка его о чем-то спросила, поглядывая на нас. Он пространно ответил ей и что-то показал на открытой ладони. Твою дивизию! Это был мой рубль.

   Прежде чем я сообразил, стоит ли переживать по этому поводу, мы услышали необычный стук копыт. На площадку перед трактиром выскочило несколько всадников, и я аж рот открыл от изумления.

   Начать с того, что это были не люди. Представьте себе сатиров, одетых в черные кожаные одежды на манер тех, которые продаются в магазине для взрослых. Высокие, поджарые с витыми, немного расходящимися в сторону, рогами. Большие черные глаза без радужки. Серая шерсть на непокрытых одеждой частях тела. Вместо копыт вполне себе обычные кожаные сапоги. Широкие, почему-то зеленые пояса с мечом и кинжалом.

   Ко всему прочему, эти порождения кошмара скакали верхом на ящерах. Звери чем-то напоминали рапторов из фильма "Парк юрского периода", однако топали на четырех ногах, носили седло и имели черную и блестящую чешую. Монстры легко соскочили со своих ездовых животных, и я заметил еще одну особенность – у каждого нелюдя был длинный тонкий и черный хвост, который заканчивался небольшим треугольником, наподобие наконечника стрелы. Не хватает трезубца, подумал я. И тогда можно смело думать, что я в аду.

  – Шоды! – Выдохнула Динари и мне совсем не понравился тон, которым это было сказано. Так говорят о бандитах, волках, рэкетирах – словом о тех, с кем не хотелось бы встречаться.

  – Спокойно, девочка, – прошептал я, подтягивая ближе вещмешок, в котором лежал арбалет и нащупывая рычаг взвода.

   Троица шодов, оглядевшись, целенаправленно двинулась к столику, который занимали бойцы и девушка. Рычаг арбалета с еле слышным щелчком встал на боевой взвод, и я перехватил рукоятку правой рукой, отодвигая стул так, чтоб можно было быстро встать.

  – Динари, – чуть слышно прошептал я. – Я кричу, ты падаешь на пол и ползешь за угол.

   Девушка кивнула, но я понятия не имел, что она поняла.

   Шоды подходили к столику, немного расходясь в стороны, чтоб охватить вниманием больше пространства. Один глянул на нас и что-то крякнул, сделав непонятный жест лапой. Динари вжала голову в плечи.

   Троица бойцов и амазонка отодвинули от стола стулья и развернулись к пришельцам. Один из сатиров что-то прокрякал, показав странный треугольный жетон, вдруг возникший в лапе.

   Глубоким бархатистым голосом девушка что-то ответила, вытянув навстречу ладонь в жесте – не подходите. Шод каркнул в ответ, положив лапу на рукоять меча, то же сделали его коллеги. Я поднял под столом арбалет, так, чтобы стрела смотрела на ближайшего ко мне сатира, палец лег на спуск. По моим расчетам, болт должен был воткнуться ему в низ живота.

   Девушка продолжала что-то говорить, но шод перебил ее и потянул меч из ножен. Я мягко потянул спуск и почувствовал, как арбалет дернулся в руке.

  – Ложись, – заорал я, падая со стулом вбок, одновременно дергая второй рукой рычаг перезарядки. С супостатом случилось странное: раздался сильный хлопок и шода, в которого ушла моя стрелка, разорвало пополам. Вверх вырвался фонтан из крови, на пол посыпались внутренности. Главный из сатиров вдруг подпрыгнул метра на полтора, и на месте одного из телохранителей незнакомки вспыхнул огненный цветок. Второй сатир только сейчас понял, что угроза исходит от меня, и махнул рукой, пытаясь чем-то в меня кинуть, но я в то же мгновение спустил стрелку, нацелив арбалет в его сторону. Знакомый хлопок и второе тело ошметками опадает на землю. В этот момент я почувствовал, что лечу. Затылок больно треснулся о стену трактира, и я потерял ориентацию в пространстве.

   Способность осознавать окружающее вернулась ко мне спустя секунду. Двое оставшихся в живых телохранителей незнакомки рубились на мечах с шодом. Это не было красивым фехтовальным поединком, как показывают в фильмах. Бойцы наскакивали на нелюдя, стараясь поранить клинком, тот же отбивался то мечом, то кинжалом, стараясь увернуться. Вот очередной наскок, боец проваливается вперед, а странно изогнувшийся шод кончиком кинжала чиркает его по шее. Громкий хрип, и боец падает на землю, стараясь зажать ладонью горло, между пальцами которой появляются кровавые ручейки. Шод делает шаг назад, и только теперь я вижу, что его хвост обмотал ноги раненого. Второй телохранитель смещается вбок, а из-за перевернутого стола появилась фигурка незнакомки. В ее правой руке было зажато что-то, напомнившее мне дуэльный пистолет времен Пушкина. Девушка четким движением вскинула оружие и выстрелила. Шод вновь высоко подпрыгнул, но я уже видел, что она попала. Однако при падении, сатир успел зацепить второго парня, причем сделал это хвостом, наконечник которого ударил бойца в висок. Незнакомка всунула пистолет в кобуру и вытянула кинжал из золоченых ножен. Ее боец упал на землю мертвым грузом, а шод, зажав рану в животе, начал отползать от девушки.

  – Подожди, – крикнул я ей, пытаясь подняться и одновременно взводя арбалет. – Не подходи к нему!

   Посмотрев на меня, она видимо поняла, что я хотел сказать, потому что кивнула и сделала шаг назад. Только бы не промахнуться, подумал я. Вот опозорюсь тогда! Впрочем, до шода было всего метров семь. Щелкнула тетива, голова нелюдя взорвалась. Вот блин, чуть не промазал, целил то в корпус. Опустив арбалет, я повернулся к незнакомке. Однако ей было не до меня, она рванула к хрипящему бойцу, зажимавшему ладонью артерию. Вряд ли ему уже поможешь, подумалось мне, и я оглянулся в поисках Динари. Девочка сидела на земле чуть поодаль, прижавшись спиной к стене трактира. Обхватив колени, она огромными испуганными глазами смотрела на окровавленные тела.

***

   Ирина Зуева, Эртазания, хутор Динари, 19 изока, день.

   Наверное, есть в человеческой психике какой-то предохранительный механизм.

   Два дня назад у меня была семья, ради которой я жила. Была работа, было более-менее предсказуемое будущее. Был дом, с современной кухней, с ванной с горячей водой. Была маленькая желтая машина, которая могла меня доставить за час, на расстояние в насколько десятков километров. Много чего было...

   Представьте, что вы потеряли это в один миг, вас выкинуло в средневековье, где цена вашей жизни – ломаны грош, где удобства – это туалет на улице и листики лопухов вместо туалетной бумаги. И даже тогда вам не удастся понять всю глубину моего отчаяния. Это возможно представить, но представляя – невозможно ощутить.

   Закутавшись в одеяло, в позе эмбриона, я лежала на одеяле, в траве, и пыталась понять, в чем я провинилась перед Господом. Как ни странно, в себя меня привел обыкновенный холод. Солнце сместилось, и я оказалась в тени сарая, а ветерок заставил мою кожу покрыться мурашками. И я вдруг ощутила, что жива!

   Я ведь живая, а могла лежать под камнями там, где наш вагон упал со скалы. Я живая, мне холодно, я чувствую... Значит, я могу любить, и пусть Насти и Игоря нет рядом, но я ведь люблю их и знаю, уверена – с ними там, дома все хорошо. Я еще я ведь могу вернуться, попала же я сюда, значит, могу и обратно. А это уже надежда, я надеюсь! А с любовью и надеждой уже можно жить.

   Вот так прохладный ветерок включил во мне защитный механизм. Я перебралась на сеновал, закопалась в сено и, наслаждаясь его запахом, заснула. Заснула с детской уверенностью, что все будет хорошо.

   Разбудил меня голод. Я полежала, прислушалась к себе, и поняла, что хочу есть. Завернувшись в одеяло, вышла из сарая и остановилась как вкопанная. На траве лежали Вадим и сморщенная, будто бы сломанная горбатая фигурка деда.

   Я кинулась к Вадиму, пытаясь привести его в чувство. Он был теплый, на шее билась синеватая жилка, но ни похлопывание по щекам, ни мои крики, ни к чему не привели. Бросившись в дом, я отыскала черпак для воды, потом плюнула и схватила всю бадейку и потащила ее на улицу. Сначала я намочила ему только лицо, но это не дало никакого результата. Тогда я вылила черпак ему на грудь, но и это ни к чему не привело.

   Дед, который лежал рядом, не подавал совсем никаких признаков жизни. Мне даже показалось, что он не дышал. Вадим же дышал, будто спал, но я совершенно не могла его разбудить. Отчаявшись, я повернула его на бок, чтоб он не задохнулся, если его будет тошнить, села рядом и горько разревелась.

   Не знаю, сколько я так просидела. Когда солнце уже начало клониться к закату, от тропинки вдруг раздался выстрел. Нужно было бежать в траву и прятаться, но я решила, что не буду этого делать, будь что будет. Вадима я не утащу, а смотреть, как здесь с ним что-то будут делать, я не смогу.

   На тропе показались два всадника на больших, серых в яблоко лошадях. Третья, гнедая, скакала следом. Только когда они приблизились к дому, я поняла, что это Андрей и Динари. Не смотря на ужасное настроение, я не могла не улыбнуться. Беркут раскорячился по спине кобылы как осьминог на камне.

   Подъехав ближе, Андрей неуклюже соскочил с лошади, помог слезть девочке.

  – Кераль! – Крикнула Динари, подбегая к лежащим на траве телам и обнимая старика.

  – Что с ними? – Как-то отрывисто и резко спросил Андрей и в его руках появился маленький арбалет.

  – Я не знаю, – шмыгая носом, проговорила я. – Я спала, а потом вышла, они так лежат...

  – Живы? – спросил Андрей, опускаясь на корточки и щупая Вадиму шею.

  – Вадим жив. Но он то ли спит, то ли без сознания, – ответила я. – А старик... Я не знаю. Он холодный совсем.

   Динари положила голову Кераля себе на колени, и заревела в голос, а Андрей подошел к старику и попытался нащупать пульс. Потом развернул тряпки, в которые был укутан дед. Вдруг резко встал и отряхнул руки.

  – Что? – одними губами спросила я.

  – Он не человек, – задумчиво проговорил Андрей, отходя в сторону и демонстрируя мне то, что было под тряпками. Вместо горба на спине старика виднелись какие-то странные складки одежды.

  – Не поняла, – проговорила я, а Андрей, схватив за одну из складок, потянул материю вверх. То, что я приняла за материю, оказалось сложенным перепончатым крылом. – Не фига себе! – пораженно проговорила я.

  – Вадим опять колдовал? Это его шутка на тропе? – Спросил Беркут.

  – Да.

  – Доколдовался, – Андрей покачал головой. – Динари, кто такой Кераль?

   Девочка шмыгнула носом, пытаясь успокоится. Андрей подал ей черпак с водой.

  – Кераль – стех, – ответила она, когда смогла говорить. Потом, мешая русские и эртазанские слова, жестикулируя, стала быстро говорить. Кераль был другом ее отца, я так поняла, что они вместе сражались. Когда-то давно, отец Динари спас ему жизнь. Пока отец был жив, Кераль просто приезжал в гости. Однажды, он приехал, когда старый вояка был при смерти. Тогда он и попросил стеха присмотреть за детьми. Но люди не любили стехов, потому что... Тут Динари выдала тираду, которую ни я, ни Беркут не поняли. Стех сложил крылья и прикидывался горбуном. Он уже давно говорил, что его время пришло, но все-таки держался. Хотел выдать Динари замуж. А тут так вышло...

  – Пироги с котятами, – пробормотал Беркут.

  – Откуда у вас лошади? – спросила я.

  – Подарили, – усмехнулся он. – Все расскажу позже, Ириша. Кушаем, собираем все наши вещи. Как только вернется брат Динари, мы должны уходить!

  – Куда? – спросила я.

  – В соседнюю страну.

  – А что делать с Вадимом?

  – Погрузим на лошадь, привяжем... Но здесь оставаться нельзя.

  – Почему?

  – Тут война началась.

   Вот повезло, так повезло. Я вытерла слезы и пошла собираться.

***

   Баронесса Диана дель Мио, Эртазания, трактир «У старого ворчуна», 19 изока, день.

   Еще получая инструктаж у Дингера, Диана поняла, что дело простым не будет. То, что ей бы удалось за неделю найти пришлых, она не сомневалась ни капельки. Эртазания – малонаселенный сельскохозяйственный край, там любой чужак будет как на ладони.

   Тот факт, что нелюди знали о пришлых и тоже будут их искать, превращало обычное задание в очень неприятную и опасную миссию. Однако и это было бы половиной дела – обставить нелюдей. В конце концов, Эртазания населена людьми, и ей общаться с ними будет куда как легче, чем стехам, не говоря уже о шодах.

   Основная проблема была в том, что королевство стояло на пороге большой войны. Заложенная еще покойным Мадри бомба должна была вот-вот рвануть. Хартия, подписанная почти восемьдесят лет назад, позволила людям основать свою Империю. После кровопролитной межрассовой войны стехи и шоды согласились не вмешиваться в дела людей. Однако расплачиваться за это пришлось и будущим поколениям, потому что третий пункт Хартии жестко ограничивал экспорт магических технологий во вновь созданную Империю. Беда в том, что лишь менее одного процента людей были видящими. Из них только половина видели все четыре потока, остальные были так называемыми магидалами – магическими дальтониками. Зато все нелюди могли видеть и управлять. Всем было понятно, что людей такое положение не устраивает, что рано или поздно нарыв прорвется. И вот время пришло.

   Властелин и Дингер уже несколько лет вели мир к войне. Контрабанда артефактов достигла эпических размеров. Империя наращивала и усиливала свою армию. От Адостана и Эдема следовала нота за нотой, которые Властелин последнее время просто игнорировал. Уже год обстановка балансировала на самой грани, нужен был лишь повод. И Диана очень сильно подозревала, что появление пришлых станет последней чешуйкой на горб ящера.