Текст книги "Сборник поэзии 5"
Автор книги: Андрей Добрынин
Жанр:
Поэзия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)
2002
Андрей Добрынин
Я знаю лучшую из стран, Там правит мудрый президент, Зовут страну Узбекистан, И главный город там Ташкент.
Растет там дерево хурма И не бывает там зима, Растет там дерево инжир, В его тени покой и мир.
Но есть немало злых людей, В Узбекистан они ползут, От глупых собственных идей Они испытывают зуд.
Они хотят срубить хурма, Чтоб в теплый край пришла зима, Они хотят срубить инжир И растоптать покой и мир.
Но поздно ночью президент Покинет скромный свой дворец, Он ходит ночью по Ташкент, Как наш заботливый отец.
Людей недобрых как чума Он видит прямо через тьма (Вариант – увидит он в тени хурма) Людей недобрых как вампир Увидит он в тени инжир.
И он ударит в барабан И все увидят злых людей, И потому в Узбекистан Нет ни убийца, ни злодей.
Цветет там дерево хурма, Злодей сидит себе тюрьма, Цветет там дерево инжир, А в нашем плове много жир.
Цветет там дерево хурма И не бывает там зима, Цветет там дерево инжир В его тени покой и мир.
2002
Себя понапрасну не мучай, Андрей Добрынин Уляжется горе – и вновь Ты скажешь спасибо за случай, Твою погубивший любовь.
Себя не терзай понапрасну, Ты просто не видишь пока, Куда тебя двигает властно Сквозь жизнь провиденья рука.
Пусть дни твои тянутся тускло Сдержи неразумный упрек: Свое непреложное русло Пророет подземный поток.
Пусть беды приходят стадами, Но ты над собою не плачь Лишь много позднее с годами Проявится смысл неудач.
В унылом житейском пространстве Не жди озаренья извне, Но бережно музыку странствий В душевной храни глубине.
Не стоит в окрестном пейзаже Выискивать к отдыху знак Лишь музыка верно подскажет, Где можно устроить бивак.
И выше житейского счастья Ты счастье почувствуешь там Где жизни бессвязные части Расставятся вмиг по местам.
2002
Снова брезжит над Киевом мягкий рассвет, Как вставал он когда-то и в прежней стране, Ну а я позабыл уже, сколько мне лет, Значит, годы истории числить не мне.
И не мне причитать про распад и развал И про то, что нельзя по живому кромсать. Я распад в виде водки в себя заливал В тот момент, когда мог бы хоть что-то сказать.
Не видать мне над Киевом вставшего дня, А из зеркала шепот:"Не все ли равно?" Что ж, по сердцу и печени режьте меня, Ведь живого во мне не осталось давно.
2002
Андрей Добрынин
Теперь в нас соки жизненные скисли, Одрябла плоть и мудрость возросла, И все мы пишем "Максимы и мысли" Фантазиям подобным нет числа.
Но как, дружок, бумагу ни корябай, Я не забуду, собутыльник твой, Как некогда, отвергнут пошлой бабой, Об липкий стол ты бился головой.
Я помню, твой несносный современник: Чтоб подарить той стерве бриллиант, Ты сочинял куплетцы ради денег И беспощадно грабил свой талант.
Ты не внимал разумной укоризне И только чудом вылез из дерьма... Кто бестолочь такую учит жизни, Тот сам, похоже, выжил из ума.
Неодолима глупость молодежи, И в пользу книг мне верится с трудом, Так пусть дерьма хлебнет она того же, Чтоб те же книги сочинить потом.
2002
Андрей Добрынин
Коль каждый вечер пьешь ты пиво, То не узнаешь грешных мыслей, А если пьешь его помногу, То мыслей вообще не будет.
Вдруг на тебя собака рыкнет, Но ты скажи ей хладнокровно:"Как ни рычи и как ни гавкай, Тебе пинка я не отвешу.
Взгляни, нелепое созданье, На дольку лунную в тумане, Почувствуй, что весна настала, Лелеющая все живое".
Собаку обойди сторонкой, Стерпи сегодня униженье,В глазах великого пророка Ты тем приобретешь заслугу.
И дальше двигайся по парку, И дева из кустов возникнет Она там робко оправлялась, На каждый шорох озираясь.
Она, узрев твою фигуру, Напоминающую краба, Шарахнется,– но ты, однако, Иди, как шел, своей дорогой.
Коль ты не повалил девицу В кусты хрустящие обратно И шарфик ей не сунул в глотку Ты этим приобрел заслугу.
Коль ты не снял часы "Победа" С руки какого-то пьянчуги, Распластанного на газоне,Ты этим приобрел заслугу.
Избегнув всех дурных поступков, Ты сам становишься пророком И тем приобретаешь право На все, чего не сделал прежде.
И скоро, скоро день настанет, Когда ты вновь напьешься пива И в парк войдешь – но выступая Походкой богочеловека.
Все то, чего не сделал прежде И что намерен сделать нынче, Теперь полно святого смысла, Не внятного обычным людям.
Андрей Добрынин
Скажи случайному зеваке, Пихая девушку в кустарник: "Уйди, нелепое созданье, И не мешай святому делу.
И убери свою собаку, Не то я вышибу ей зубы, И знай, что мне девица эта Потом сама спасибо скажет".
2002
Андрей Добрынин
Чего от нас хотят буржуи? А то ты до сих пор не понял! Чтоб силу ты имел большую, Но был покладистым, как пони.
Чтоб начал ты без перекуров, В противность собственной природе, С утра до вечера, как курва, На них мантулить на заводе.
И нет ни логова, ни лаза, Где удалось бы отсидеться. Буржуй везде – от этой расы Нам никуда уже не деться.
Тебе по-дружески скажу я: Напрасно ты о воле бредишь. Все учтено, и ты буржуя Никак по жизни не объедешь.
Сгибай же перед ними спину, Пусть это будет вроде ширмы, Но между тем купи стрихнина И жди до юбилея фирмы.
Буржуи любят юбилеи, Где пьют с народом по глоточку. Прижмись к хозяину смелее И брось в стаканчик порошочку.
Буржуй вдруг ухмыльнется криво И изо рта повалит пена, И взоры членов коллектива На нем сойдутся постепенно.
Упав на стол, он будет биться Средь одноразовой посуды, И будут люди с любопытством Таращиться на это чудо.
И, доедая бутерброды, Пока не началась облава, Признает коллектив завода, Что праздник выдался на славу.
2002
Андрей Добрынин Как приходит ко мне вдохновение, То приподнятость чувствую я, Также чувствую легкое жжение, Где конкретно – не важно, друзья.
Я иду извиваясь мучительно, И подскок совершаю порой, и не стоит смотреть подозрительно, Ибо тут ни при чем геморрой.
И глистов не случалося медикам У меня обнаружить в говне, И томленье, присущее педикам, Незнакомо, по счастию, мне.
Это попросту гнет свою линию Аполлон, стрелоносный божок, И чтоб я не пытался отлынивать, Вновь меня он где надо зажег.
И своими гримасами жуткими, И словечками "на хуй" и "блядь", И окопными сальными шутками Я не должен бы вас удивлять.
Ведь скотина, и та беспокоится, Если сунут ей перцу под хвост, И поэма в душе моей строится, В титанический тянется рост.
И покуда свое сочинение До развязки я не доведу, Отдохнуть не позволит мне жжение, Мусикийское жженье в заду.
Ну а после душистыми мазями Я себя умащаю в шагу И, как прежде, случайными связями И винцом услаждаться могу.
Я веду себя в обществе душкою, Забывая былой моветон, И зовут меня барышни Пушкиным, Ибо я безупречен, как он.
И швыряю со смехом капусту я, Не боясь разориться дотла, Ибо знаю, что скоро почувствую Жар божественный возле дупла.
2002
Когда несешь без размышления Андрей Добрынин Тяжелый груз мирских забот, То повышается давление И по лицу струится пот.
А поразмыслить не мешало бы, Чтоб сбросить с челюсти узду. Со всех сторон ты слышишь жалобы На беспросветную нужду.
На сострадание нахлебники Давили испокон веков Мол, денег нету на учебники Для их оболтусов-сынков.
Да пусть растут не зная грамоты И вырастают дурачьем, Пусть даже вымрут, словно мамонты, Однако ты-то здесь при чем?
Ты тронут их плаксивой бедностью И помогаешь им, а зря Ведь над твоею бесхребетностью Они смеются втихаря.
Они скоты неблагодарные, И это видно по глазам. Наплюй на беды их кошмарные, Пусть каждый выживает сам.
Пускай сидят в пыли за печками И в подпол прогрызут дыру, Коль не оставлено местечка им На пышном жизненном пиру.
Пускай внизу среди накопленных Запасов разных пошустрят И пусть о ненасытных гоблинах Со страхом все заговорят.
Ты оберни все это шуткою, Чтоб длился радостный настрой, Пусть чавканье и вопли жуткие В подполье слышатся порой.
Чревоугодники и пьяницы Пируют, не боясь греха, И пусть со временем останется В хранилищах одна труха.
Успеешь ты тарелку вылизать, И все допить, и все доесть, И те, что из подполья вылезут, Тебя уж не застанут здесь.
2002
Андрей Добрынин Есть пес мистического склада, Теперь ему уже лет сто Он нападает из засады И отгрызает кое-что.
Подсел он вопреки природе На вкус людских дрожащих тел И ничего в людской породе Благословить он не хотел.
Но строго мы судить не будем Ушедшего в подполье пса: Он мстит за безразличье людям, Хватая их за телеса.
Они могли б в собачью школу Щенком его определить, Чтоб там его под радиолу Красиво выучили выть;
Он научился там считать бы По меньшей мере до шести И подмосковные усадьбы В мороз от жуликов блюсти;
Он умирал бы по команде И через палочку скакал И ни к какой собачьей банде Из принципа не примыкал;
Привык бы на прогулке рядом С ногой хозяина бежать И лишь тоскливым долгим взглядом Веселых сучек провожать;
Сносил бы стойко все побои И не показывал оскал, И прибирал бы за собою, Как кошка, зарывая кал...
Но этих мирных идеалов Мы не смогли ему внушить, И волосатых причиндалов Теперь он хочет нас лишить.
Он все беспривязные своры На нас пытается поднять, И тщетно будут живодеры Его по Коптеву гонять.
И тщетно будут по подвалам Менты отстреливать его, Ведь злым мистическим началом Его прониклось существо.
Андрей Добрынин
Он стал собачьим Моби Диком, И я давно уже готов К тому, что он однажды с рыком Ко мне рванется из кустов.
Заблудшего меньшого брата Его ни в чем я не виню, Хотя и знаю, что когда-то И мне он вцепится в мотню.
2002
Андрей Добрынин
Кто на людей взирает нежно Их просто очень плохо знает. Людская подлость неизбежно Его с годами доконает.
Они не брата в ближнем видят, А только дойную корову. Поверь, себе дороже выйдет Искать в них добрую основу.
Науку самооправданья Они постигли с малолетства: Возьмут взаймы – и до свиданья, И никакого самоедства.
Наврут с три короба – и ладно, И улыбаются:"А хуй ли..." Смотреть, похоже, им отрадно На тех, кого они обули.
Но эту гнусную отраду Мы доставлять им впредь не будем. Людей возвышенного склада Уже давно не тянет к людям.
Таких людей я не обижу И не унижу их престижа, А прочих люто ненавижу, А прочих люто ненавижу.
С людьми не следует стесняться, Пугать полезно матюками Всех деловитых тунеядцев С их петушиными мозгами.
Довольно мягкости и фальши, Не то погрязнешь в ихнем блуде. Должны мы разойтись подальше Я, человек, и просто люди.
2002
Есть такая артистка по прозвищу Ангел, Андрей Добрынин В порнофильмах она вдохновенно играет, Где мелькают мужские огромные шланги И достоинство женское все попирают.
Этот Ангел, как принято в радостном порно, Сам всегда предлагает мужчинам развлечься. Аппетитная барышня, это бесспорно, Но не мог бы я ею серьезно увлечься.
Я тут Ангела вызвал и начал ругаться: "Нет, любезная барышня, это не дело Достояньем своим как попало бросаться, А твое достояние – тучное тело.
Ты не знаешь цены своему достоянью И поэтому на спину падаешь сразу, А по правилам только ценою страданья Проникает плешивец к мохнатому лазу.
Ты, мой Ангел, в своей порностудии душной Совершенно забыла о жизни реальной, А ведь женщине быть полагается ушлой И не тратить зазря свой багаж сексуальный.
Опозданья, внезапные недомоганья, И намеки на множество горьких лишений, И – порой – истерические содроганья Есть неписаный кодекс людских отношений.
Кавалера положено чуть помурыжить, Года три, при удачном раскладде – четыре, Из него состоянье приличное выжать И затем у него водвориться в квартире.
А затем обнаружить, какой он мерзавец И насколько он все же тебя раздражает; Пусть возникнет тогда молчаливый красавец И порой потихоньку тебя утешает.
Вот в Москве все девчонки считают монету, Потому они смолоду при капитале, А в тебе ни малейшей серьезности нету, Амуницию скинула – и поскакали.
Стала случка у вас заурядным занятьем, Раздеваешься ты по-военному быстро, А в Москве все девчонки живут по понятьям И глядят сверху вниз на любого министра.
Я в любви не приемлю простейших решений И стою за незыблемость принятых правил. Непростых, многосложных хочу отношений, А не так: подошел, подмигнул и заправил.
2002
Андрей Добрынин
Когда задушил я восьмую старушку, Меня над покойницей прямо скрутили. Пришлось мне ментам отстегнуть на чекушку Меня отругали, но после простили.
Они меня поняли – ведь не со зла я, А просто должна же быть в жизни потеха. К тому же старушка и так пожилая, Она и сама собиралась отъехать.
Ментам же попался прохожий без денег, А тот, кто без денег – ленивый и глупый, И чтоб не гулял на свободе бездельник, Ему и вменили все старые трупы.
Старушечьей жизни понизился градус, Жила бы она все тусклей и бездарней, А так напоследок какую-то радость Она принесла симпатичному парню.
Старушка лишь попусту небо коптила Да зятя пилила, а тут отличилась Старушкино имя молва подхватила И в каждую голову с ним просочилась.
А тот лоботряс без копейки в кармане Пускай отдыхает в уютной Бутырке, Пусть думает, как зарабатывать money, Чтоб вовремя всем выставлять по бутылке.
Пускай он в Бутырке ума наберется Возможно ли быть гражданином без бабок, Но чтобы прозрел он, повесить придется На шею ему всех задушенных бабок.
По паркам туманным, мерцающим мутно, Я снова брожу в умиленье глубоком, Чтоб встречным старушкам поведать, как мудро Все в мире и в обществе сделано Богом.
2002
Андрей Добрынин Собаководов крупных много В моей недюжинной стране Пускай мне выведут собаку, Чтоб лучшим другом мне была. Чтоб с полуслова понимала Все то, что буду говорить, И чтобы брошенную палку Обратно доставляла мне. И чтоб читать она умела, Читая то же, что и я, И чтобы мог я эти книги С ней вечерами обсуждать. Чтоб мог ее до полусмерти Я временами колотить И чтоб она за это дело Потом не дулась на меня. Чтоб понимала, как непросто Бывает прокормить ее И, значит, я имею право Порой сорваться и вспылить. И чтоб красива та собака На удивление была И грациозною походкой Передвигалась взад-вперед. Мы будем жить в одной квартире, А значит, долго ль до греха? Но я не выгоню собаку, Упрек не брошу ей в лицо. Всю ночь ворочаться я буду, Переживать, вставать курить, А утром на рассвете встану И в загс собаку поведу. И ахнут все:"Какая пара!"Когда мы подойдем к дверям, И я от счастья покраснею И внутрь собаку протолкну. Я знаю: многие мужчины Давно с собаками живут Я покажу, как поступает С подругой честный человек. И так в наряде подвенечном Собака будет хороша, Что зависть ощутят мужчины, Чья жизнь проходит во грехе. И каждый со своей собакой Потом распишется из них, И заживут они спокойно, Глаза не пряча от людей. Им скоро принесут подруги Прелестных зверомалышей С когтями, с толстыми хвостами И в шерсти с головы до ног. Зато им свитера и шубки Да, будут нелегко ребятам Не нужно будет покупать. Даваться в школе языки, 2002
Андрей Добрынин Друзья предают за деньги, И деньги-то небольшие,Отсюда я делаю вывод, Что я неправильно жил: Друзьям хоть добро и делал, Однако, видимо, мало, Застенчив был и в итоге Любви к себе не внушил.
А если тебя не любят, То можно чего угодно Ждать от людей,– тем паче Коль речь о деньгах зашла. И двигаюсь я по жизни Как по стране разоренной, Где не найти приюта, Где выжжено все дотла.
Я голову не ломаю Над тем, почему неладно Устроена жизнь,– я понял, Что сам во всем виноват, И если где-то пригреют, То я веду себя кротко, Ведь для дальнейших скитаний Я стал уже староват.
Надеюсь, за эту кротость Терпеть меня будут долго. Я не корыстен,– просто Жизнь так пугает меня! А тем, кто меня пригреет, Я преданностью отвечу И охранять их буду В ночи и при свете дня.
Я буду дела их делать С тщанием и усердьем, Так велит благодарность За ласку и за приют, Хоть знаю – по сути дела Дела их сродни безделью, Другое дело – безделки, Которые между делом Такие, как я, поют.
2002
Коль на ночь ты берешь профуру, Андрей Добрынин То, чтоб в глазах ее не пасть, Ощупай всю ее фигуру, Заставь ее разинуть пасть.
Пусть девка вяло возражает Проверь наличие резцов: Ведь самки мало уважают Излишне трепетных самцов.
Бывает много разных шанкров, И важно их не прозевать, Иначе есть немало шансов На винт заразу намотать.
На уши обрати вниманье В них пыль копиться не должна, А душ взаимопониманье Есть дикость в наши времена.
Брехню про родственные души Иная слышит с детских лет И потому не моет уши Мол, спишет все менталитет.
Я эту песню слышал тоже, И мой ответ предельно прост: Едва мужик ослабил вожжи, Как девка поднимает хвост.
И чтоб картечь не полетела В тебя из-под того хвоста, Товаром надо сделать тело И в нем проверить все места.
Проверить все, включая уши, Употребить и денег дать, И впредь про родственные души Не станут девки рассуждать.
Поголодав сперва маленько, Поймет любое существо, Что основное в жизни – деньги, А не духовное родство;
Что при наличии основы Нет разницы – Иван иль Петр; Что терпеливо, как корова, Сносить положено осмотр;
Что при деньгах любой – начальство, Ну а без них – наоборот, И не смутят их наши пальцы, Им залезающие в рот.
2002
Андрей Добрынин
Мозг молчал, но говорили внятно Гнев и зависть, чьи глаза красны. Эти чувства в ближнем неприятны, Но в себе, как уши, не видны.
Ближний спал, ужасно раздражая Видом неотесанным своим, А в душе жила мечта большая Как-нибудь возвыситься над ним.
Может, Пушкин чувствовал иначе И стишки предпочитал кропать, Но у нас все ломятся к раздаче, И не стоит в это время спать.
Словно пчелы некой жадной матки, Чувства полетели, поползли, С ближнего собрали недостатки И душе, как матке, принесли.
И душа воскликнула:"О Боже, Как ничтожно это существо!" И, пороки ближнего итожа, Пасквиль сочинила на него.
Мозг же все молчал, и в результате Пасквиль вышел явно глуповат Ведь душа, конечно, не писатель, Да и чувства творчеству вредят.
Ведь душа, коль шибко разойдется, Уничтожить все готова сплошь, А в итоге публика плюется, Пасквилю не веря ни на грош.
Чувства афишировать не надо, У людей от возгласов мигрень. Ведь нужна одна лишь капля яда, Но все время, каждый божий день.
Капля яда в сладости компота, И соперник скрючится ужо... Словом, надо головой работать, И тогда все будет хорошо.
2002
Андрей Добрынин Не брани девчонок за уродство Нет, подбадривать старайся их: Держится в стране все производство На страшилках крепеньких таких.
Ведь красоток нет таких в природе, Чтоб влекла их эта колея, Чтоб пошли мантулить на заводе За станком, визжащим, как свинья.
Чтоб они в оранжевом жилете, С характерным звуком "хрясь-хрясь-хрясь", Ломом грунт ворочали в кювете, Поминутно хрипло матерясь.
Чтоб умели сбить как надо доски И бетон в опалубку залить. Не желают эти вертихвостки Трудности с мужчинами делить.
Да, с народом им не по дороге, Но они недолго держат масть: Не замедлят эти недотроги Навничь перед долларом упасть.
Смолоду мечта в ней голубеет: Вот в нее влюбляется буржуй, Вот ее он холит и лелеет... Ну а в жизни он ей скажет:"Нет".
"Нет,– он скажет,– все, накувыркались, На сто баксов, а меня забудь. Не реви, чтоб люди не смеялись, И ступай себе куда-нибудь".
И пойдет красавица по свету Вновь искать халявные харчи К блудному сожительству за это Вновь ее принудят богачи.
И душой красотка одряхлеет, Даже станет потихоньку пить. Словно вещь, буржуй ее лелеет, Чтобы вскоре новую купить.
Но однажды, мчась в кабриолете С полным отвращением к труду, Девушку в оранжевом жилете Вдруг она заметит на ходу.
И увидит, как сует девчушка Руку под оранжевый жилет И как недопитая чекушка Скромно появляется на свет.
Андрей Добрынин
Хорошо глоточком сдобрить зиму, Закусить вареной колбасой... Но кабриолет промчится мимо, Прожужжав диковинной осой.
И подскажет образ тот минутный Девушке, не знающей труда, Что корабль буржуйский сухопутный Мчит ее со свистом в никуда.
И глядит мечтательно, как дети, Вслед промчавшемуся кораблю Девушка в оранжевом жилете, Утирая варежкой соплю.
2002
Андрей Добрынин
С приходом мая вновь они воскресли, Надежды лет минувших золотых, Но им не надо верить, даже если Им подпоет, как жаворонок, стих.
С годами мы поблекли и облезли, Но трудимся, как прежде, за троих, И женщины куда-то все исчезли, А вспомни, брат, как много было их!..
Что ж, станем вновь возделывать наш садик, И пусть в нем примет каждую козявку Лишь ей одной назначенный цветок; А если в нем упругий женский задик Когда-нибудь опустится на травку, То со слезами мы восхвалим рок.
2002
Шарахается девушка брезгливо Чего, мол, хочет этот старый черт? Но пусть не прозвучал любви аккорд Я нахожу, что это справедливо.
Я как самец отнюдь не высший сорт, Об этом мне теперь напомнят живо И поделом: ведь в юности спесиво Себя я вел и был не в меру горд.
Пришла неотвратимая расплата За то, что оскорблял ответом вялым Я чувства те, что сам же и разжег, За то, что в одиночестве когда-то Вертелась девушка под одеялом И трогала свой влажный пирожок.
2002
Андрей Добрынин
Из этих мест приозерных, Из этих прибрежных сел Ушли на войну мужчины Назад ни один не пришел.
Лишь обелиск остался, Металлом белым обшит. Как штык старинный трехгранный, Списки он сторожит.
На белом металле – списки Тех, что ушли навек. Читаю – только Ремневых Одиннадцать человек.
Болтают ласточки в небе, Тихо звенят провода, Рядом, в овраге заросшем, Побулькивает вода.
Все та же дорога в поле, Что раньше вела на фронт, Утоптанная, как камень, Уводит за горизонт.
Спросить непременно надо У тех одиннадцати О бесчеловечных далях, Куда им пришлось уйти.
В ответ же – птиц перекличка, Звон проводов и ос. Бесплодней земли проселка Всякий людской вопрос.
2002
Я не мечтаю встретиться с любовью, Андрей Добрынин Взломать безденежья порочный круг. Осталось мне теперь одно злословье Мой своенравный, но надежный друг.
Стремясь не быть нахлебником отчизне, Я смог дожить до сорока пяти, Однако добрых слов для этой жизни, Я. как и в юности, не смог найти.
Пусть злу за злое злом же воздается Вот логика злословья моего. Пусть знает зло, что у меня найдется На злобу дня словечко для него.
Не зря себя я чувствую отлично И дорого ценю свое перо Ведь я, как бог, решаю самолично, Что в этом мире зло, а что – добро.
Я день октябрьский вспоминаю четко, Когда на миг затмилось все вокруг И на мою балконную решетку Взаправдашний орел уселся вдруг.
Я покормить хотел его с ладони, Но к деревам, расцвеченным пестро, Он прянул, мне оставив на балконе Коричневое с золотом перо.
Так могут ли соперничать открыто Птенцы орла и выползки змеи Судов земных корысть и волокита И быстрые решения мои?
Пусть зло невосприимчиво к злословью, Но я, разумным доводам назло, Ему вонзаю в задницу слоновью Исподтишка каленое стило.
И в результате – должного почтенья Добиться вряд ли сможет этот зверь, Поскольку язвы, струпья, нагноенья Его бока украсили теперь.
Пускай и впредь он, топоча по свету, Несет мое зловонное тавро, Не зря же встарь я прикрепил к берету Коричневое с золотом перо.
Таких, как я, он может слопать разом Хоть сотню,– но, внушая бодрость мне, За ним свирепым золотистым глазом Следит орел, парящий в вышине.
2002
Андрей Добрынин
Сойдясь с товарищем вместе, Я выплесну гнев на лист И вывешу в людном месте Значит, я экстремист.
Вместо рукоплесканий Я испускаю свист. Мне тошно от обещаний Значит, я экстремист.
В будущем кровь я вижу, И раз мой взгляд не лучист И я весельем не брызжу Значит, я экстремист.
В Росии власть воровская И редкий на руку чист, Но раз я об этом знаю, Значит, я экстремист.
"Пас",– говорят миллионы, Но я отважусь на вист В игре колодой крапленой Значит, я экстремист.
От речи моей топорной Корчится, словно глист, И рыжий подлец, и черный Значит, я экстремист.
В долинах сна и позора Мой стих стреляет, как хлыст, И слышен лай прокурора Значит, я экстремист.
Одной обидой я скован С тьмой городов и мiст, А стало быть, это сговор, Значит, я экстремист.
Не денег хочу, а мести, Я от корысти чист. Со мной – миллионов двести, Значит, я экстремист.
2002
Андрей Добрынин Петь гимны жизни не хочу я, Поскольку жизнь я ненавижу. Что я хорошего в ней чую? Что я хорошего в ней вижу?
Вот к милой дамочке несмело Подсесть я попросился в баре, Но дама пива не хотела Она пила одно кампари.
Я возразил с душевной болью, Что если пить одно кампари, То без штанов к концу застолья Окажешься на тротуаре.
Вы ждете долгого рассказа, А что рассказывать-то, братцы? Я не вкусил в тот день экстаза И даже не сумел набраться.
Когда мы съели девять по сто, Иссякли трудовые башли, Но, к сожаленью, я не просто Ушел несолоно хлебавши.
Откуда-то из туалета Возникли два противных типа: "Подруга с нами вообще-то. А ты суровый ебарь, типа?
Ты должен типа наказанье Нести за это без базара". И оправдалось предсказанье Насчет штанов и тротуара.
"Где бабки?– на меня орали. Колись, куда ты спрятал бабки?" Крутой прикид с меня содрали И даже с ног – крутые тапки.
Простился также я с часами За то, что пацанов озлобил, А эту штуку под трусами Так к делу и не приспособил.
Как гардероб возобновлю я При нынешней дороговизне? Вот потому и не люблю я Петь дифирамбы этой жизни.
Здесь все – и посиделки в баре, И одинокие блядушки, И это чертово кампари Все составляет часть ловушки.
Андрей Добрынин
От Мухосранска до Парижа Планету мыслью облечу я И всюду я ловушки вижу И запах стали всюду чую.
А столь печальная картина Рождает вывод несомненный: У человека нет причины Любить Создателя Вселенной.
Будь начеку, мой современник, Пореже покидай берлогу, А тот, кто хочет наших денег, Пусть обратится прямо к Богу.
2002
Андрей Добрынин
Журналист что-то пишет о пошлости, Словно что-то в стихах понимает. Ему любо напраслину сплошь нести Самомненье он так поднимает.
Обхамив беззащитного гения, Заработает он на прокорм, И в итоге его самомнение Много выше всех мыслимых норм.
Голова его сходствует с дынею Это явственный признак мутанта. Темноту, пустословье, уныние Восхваляет он вместо таланта.
Четкий курс этой пишущей братии Повсеместно внедрять пустословье, И они не раскроют объятия Тем, кто взыскан народной любовью.
С идиотским апломбом редакции Тиражируют глупость все шире, Оттого-то и падают акции Настоящих художников в мире.
Но мы знаем, что временны бедствия, Что в итоге-то нас не убудет, Что лишь мы посмеемся впоследствии И что всех только вечность рассудит.
Мы молчим, ибо делать-то нечего, Ибо мы-то в газеты не вхожи, И все пухнут от спеси газетчики, И все тоньше их сальная кожа.
Плохо кончат нахальные дутыши С самомнением их и апломбом Все взорвутся, зловоньем окутавшись, Уподобясь химическим бомбам.
И прохожие где-то поморщатся От зловонья, что ветер принес, И замоет все пятна уборщица, Бормоча себе ругань под нос.
Подготовит к рутинным занятиям Анфиладу отчищенных комнат, И врагов мы не вспомним проклятием, Ибо их просто не за что помнить.
2002
Андрей Добрынин
Я не желал ход мысли затемнять Завесой слов загадочно-никчемных И потому произведений темных Старался никогда не сочинять.
Я не боялся отзывов разгромных, Читателя старался я понять И мозг его вовек не загрязнять Потоками стихов головоломных.
А что нам отзывы? Что пресса нам? Что нам апломб и чванство журналистов? Что нам издевки модных дураков? Сгниет в канаве этот жалкий хлам, А Орден куртуазных маньеристов Пребудет до скончания веков.
2002
Темно и нудно мы писать не будем, Как все угрюмцы требуют от нас Мы будем колотить в наш звонкий бубен, Что весь народ вокруг пускался в пляс.
Из темного нагроможденья буден Мы выжмем сок, вгоняющий в экстаз. Угрюмцы, не дающие нам "Букер", Мы в нашей бедности богаче вас!
У нас есть песни, женщины и шутки И многочисленные приключенья, Вино, друзья и к этой жизни вкус, А вы, глупцы, гремите цепью в будке, Пролаивая ваши поученья Так вам судил Руководитель Муз.
2002
Андрей Добрынин
У современной молодежи Весьма циничны голоса. Ее мечтанья в этой жизни Спиртное, танцы, колбаса.
А о потусторонней жизни В ее мозгу понятья нет. Зачем же было нам, поэтам, Трудиться миллионы лет?
Зачем мы мучились, страдали И в ссылку ехали подчас? Ведь эти полуобезьяны Не знают ничего о нас.
Возьми кредит, купи бананов, В Норильске с выгодой продай И удались в свое именье В Барвиху или на Валдай.
Пускай имеются в именье Джакузи, сауна и бар, А молодежь забудь навеки, Как отвратительный кошмар.
От молодежи я стараюсь Как можно чаще отдыхать Нет силы слушать этот гогот, Зловонье курева вдыхать.
Ее лишь в виде проституток Еще я как-то признаю. Ты покупай ее в райцентре, Чтоб плоть побаловать свою.
Гораздо выгоднее – оптом, Не меньше дюжины голов. А наших слез она не стоит И наших выстраданных слов.
У ней другие интересы, У ней другой обмен веществ. Нельзя надеяться на отклик Со стороны таких существ.
Зато употреблять их можно Для плотских глуповатых дел. Общенье душ недостижимо, Но есть зато общенье тел.
Андрей Добрынин
А пообщавшись хорошенько, Взашей гони ты молодежь Она ведь все равно не ценит То ценное, что ей даешь.
Она ведь хочет только денег, А не величия души. Когда ж прогонишь – к небу Духа Взмывай немедленно в тиши.
2002
Андрей Добрынин
Зовут меня извергом, черной душой С оценками этими я и не спорю: Конечно же, я гуманист небольшой И внемлю с улыбкой народному горю.
Который уж раз неразумной башкой Народ мой в глухие врезается стенки. Затем на меня он косится с тоской... Меня ж веселят эти милые сценки.
На кладке, естественно, холст укреплен, С картиной, приятной для всякого сердца: Котел, а в котле – ароматный бульон... Увы, за картиной отсутствует дверца.
Не надо выдумывать новых затей, Вносить изменения в ход представленья: Такая реприза смешней и смешней Становится именно от повторенья.
2002
Андрей Добрынин
На пьянке в клубе "Санта-Фе" На нас все девушки глядели, Ведь сапоги и галифе На нас блистательно сидели.
Хоть были в клубе "Санта-Фе" Все девушки слегка вульгарны, Но мы не говорили "фэ" Судьбе мы были благодарны.
"Ты помнишь,– другу молвил я,Как горе мыкали мы оба, Как избегали нас друзья И накипала в сердце злоба?
Но беды не сломили нас! За это мы теперь богаты И нежат нас сияньем глаз Рачительные меценаты.
Теперь для нас идет стриптиз, И разве это не прекрасно? Открыть нам свой мохнатый низЛюбая девушка согласна.
Согласна даже прошмыгнуть За нами в тесную подсобку, Чтоб нам вручить бока, и грудь, И бедра, и тугую попку.
Да, обольстили мы судьбу, Но будет гибель для поэта, Коль он забыл про голытьбу, Что мерзнет на помойке где-то.
Судьба у множества мужей Рог их гордыни раздробила, Чтоб им третировать бомжей Вовеки неповадно было.
Вот девушка на каблучках, В подвязках, в кружевных чулочках Что ей известно о бачках,Точнее, о помойных бочках?
Вот взять ее и протащить Из клуба прямо до помойки И там бомжам ее вручить Для украшения попойки.
Андрей Добрынин
Бомжи свирепо заревут, Тряся опухшими щеками, И сразу девушку начнут Хватать зловонными руками.
