Текст книги "Собрание сочинений. Тревога и надежда. Том 1"

Автор книги: Андрей Сахаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 29 страниц)

УЧАСТНИКАМ ПАГУОШСКОЙ КОНФЕРЕНЦИИ[105]105
  Впервые в России опубликовано в 1996 г. (Андрей Сахаров. «Воспоминания», т. 2, М.: Права человека).


[Закрыть]

7 мая 1982 г.

Я второй раз обращаюсь к Пагуошским конференциям (первый раз в 1975 г.). Ученые, международное сообщество ученых в целом могут сделать очень многое для сохранения мира во всем мире, для международного доверия и безопасности, для разоружения, для прогресса и защиты прав человека. Свои взгляды на эти проблемы я старался изложить неоднократно («Нобелевская лекция», «Ответственность ученых», «Что должны сделать США и СССР, чтобы сохранить мир» и др. выступления). Здесь я хочу вновь сформулировать некоторые тезисы, которые представляются мне особенно существенными.

Обсуждение проблем мира и безопасности должно вестись с позиций максимальной объективности, беспристрастно, с одинаковыми мерками к обоим противостоящим лагерям, с учетом их специфики, разной степени открытости, разных уровней демократичности, разных политико-стратегических доктрин и практики. Многие общественные деятели Запада и общественные группы, выступающие по вопросам мира и разоружения, к сожалению, в силу ряда причин (недостаточной осведомленности или наивности, политической моды, примата внутренних преходящих политических или экономических причин) занимают совсем другую позицию – одностороннюю и поэтому по существу бесплодную, и даже опасную. Это, возможно, относится в какой-то мере и к Пагуошскому движению. В работе Пагуошских конференций, так же как и во многих других международных встречах, проявилась также следующая негативная характерная особенность позиции представителей СССР. Во всех острых вопросах они обычно объективно выступают как дисциплинированные чиновники единой гигантской бюрократической машины. Это в большой степени уменьшает значимость таких контактов для решения трудных вопросов, в особенности если это обстоятельство недостаточно учитывается.

Десять-тринадцать лет назад, когда сформировалась так называемая «разрядка», в мире образовалось примерное стратегическое равновесие (хотя в области «обычных» вооружений Запад и уступал СССР и его союзникам). Можно было надеяться, что создались благоприятные условия для разоружения, международной торговли, мирного урегулирования конфликтов и совместных усилий в решении общемировых проблем преодоления отставания слаборазвитых стран, охраны среды обитания и прогресса в целом, преодоления опасной закрытости социалистических стран и нарушений прав человека. К сожалению, оправдались опасения тех, кто указывал, что СССР может попытаться использовать разрядку для изменения равновесия в свою пользу.

Произошло очень существенное усиление армии, флота, ракетного арсенала и авиации СССР, в то время как страны Запада (в особенности Европа) явно ослабили свои усилия в истекшее десятилетие. Ракеты СС-20 изменили стратегическое равновесие в Европе, хотя участники пацифистских демонстраций как бы этого не замечают. За Парижскими соглашениями последовал бросок Северного Вьетнама на Юг, затем геноцид пол-потовцев в Кампучии. Несмотря на очень важные Кэмп—дэвидские соглашения, положение на Ближнем Востоке продолжает оставаться исключительно сложным и трагическим для обеих сторон. Продолжается расширение зоны влияния СССР во всем мире – в Африке, в Латинской Америке, Азии. Вершиной всего явилась интервенция в Афганистане, приведшая к тупику жестокой войны. Попытка плюралистического развития в Польше сменилась военным положением.

Советское общество остается столь же закрытым. Важнейшие решения принимаются антидемократическим путем. Свобода информационного обмена, свобода убеждений, свобода выбора страны проживания ущемляются. Условия для эффективного контроля выполнения заключенных СССР международных соглашений практически отсутствуют. Преследования инакомыслящих приобрели более широкий характер.

Все вышесказанное не значит, конечно, что сам принцип мирного, компромиссного разрешения конфликтов порочен – этот принцип остается единственной альтернативой всеобщей гибели. Проблемы мира, международной безопасности, разоружения должны иметь абсолютный приоритет в ряду других, в том числе и чрезвычайно важных. Переговоры о разоружении должны вестись постоянно и упорно, несмотря на всю их трудность. Но несомненно, что эти принципы должны быть дополнены рядом других элементов. Я считаю, что в особенности необходима широкая информация общественности об истинном положении в мире, в то числе и о том, что написано выше, и практическая политика, соответствующая этим реальностям.

Необходимо восстановление стратегического равновесия в области обычных вооружений. Обе стороны должны иметь уверенность в своей безопасности без опоры на атомно-термоядерное оружие и другие виды оружия массового уничтожения, угрожающие существованию человечества и цивилизации. Сейчас при исключении из баланса этих видов оружия силы Запада, по широко распространенному мнению, оказались бы не в состоянии противостоять силам СССР и его лагеря. Поэтому равновесие в области обычных вооружений – необходимое условие возможности общего отказа от атомно-термоядерного вооружения и других средств массового уничтожения. Такой отказ является настоятельной исторической необходимостью, однако продвижение в этом направлении должно быть осторожным и постепенным.

Необходимы шаги, останавливающие процесс расширения просоветской сферы, – т. к. в противном случае все мировое равновесие грозит быть опрокинутым. Необходимы шаги, с обязательным участием СССР, по преодолению отставания слаборазвитых стран. Мир, представляющий в нашу эпоху единое целое, не может продолжать существовать при современной столь большой неравномерности развития. До сих пор СССР и социалистические страны уклонялись от участия в общих усилиях экономической помощи слаборазвитым странам, предпочитая извлекать политические выгоды из своей военной и, отчасти, экономической помощи странам исключительно своей сферы.

Необходимы международные усилия, усилия всех честных людей для преодоления закрытости СССР и других социалистических стран, для защиты прав человека. Это соответствует духу Хельсинкского акта, других международных соглашений СССР. Советская пропаганда всегда заявляет, что международная защита прав человека в СССР и социалистических странах является вмешательством во внутренние дела этих стран – но это лицемерие.

Разрядка, при которой один из участников скрывает свое лицо под маской, – опасна. Я говорил об этом еще в 1973 году.

Я обращаюсь к участникам Пагуошской конференции с просьбой обсудить это письмо и высказанные в нем мысли, я обращаюсь одновременно ко всему сообществу ученых, ко всем людям доброй воли.

Я пользуюсь также случаем обратиться к участникам этой важной международной встречи с просьбой выступить в защиту узников совести. Среди них – орнитолог Март Никлус, филологи Василь Стус и Викторас Пяткус, юристы Иван Кандыба и Левко Лукьяненко, учитель Олекса Тихий, писатель Анатолий Марченко, Балис Гаяускас, осужденные на десять лет заключения пять лет ссылки; кибернетик Анатолий Щаранский, осужденный на 13 лет заключения; член-корреспондент АН Армении Юрий Орлов, священник Глеб Якунин, психиатр Анатолий Корягин, фармацевт Виктор Некипелов; семья Ковалевых, супруги Руденко и Матусевич, братья Подрабинеки; только что повторно осужденный музыковед Мераб Костава и многие другие. Защита ваших коллег и всех, осужденных за убеждения и ненасильственные действия имеет самое прямое отношение к свободе информационного обмена, к международному доверию и международному сотрудничеству.

Андрей Сахаров,

лауреат Нобелевской премии Мира

ОПАСНОСТЬ ТЕРМОЯДЕРНОЙ ВОЙНЫ[106]106
  Впервые в России опубликовано в 1990 г. (сборник «Тревога и надежда»).
  См. также дополнение 4.


[Закрыть]
Открытое письмо доктору Сиднею Дреллу

2 февраля 1983 г.

Дорогой друг!

Я прочитал Ваши замечательные доклады «Речь о ядерном оружии»; заявление «Слушаниям о последствиях ядерной войны для окружающей среды» («Speech on Nuclear Weapons» at Grace Cathedral, October 23, 1982; Opening Statement to Hearings on the Consequences of Nuclear War before the Subcommittee on Investigations and Oversight). To, что Вы говорите и пишете о чудовищной опасности ядерной войны, очень близко мне, глубоко волнует уже много лет. Я решил обратиться к Вам с открытым письмом, ощущая необходимость принять участие в дискуссии по этому вопросу – одному из самых важных, стоящих перед человечеством. Будучи полностью согласен с Вашими общими тезисами, я высказываю некоторые соображения более конкретного характера, которые, как мне кажется, необходимо учитывать при принятии решений. Эти соображения частично противоречат некоторым Вашим высказываниям, а частично дополняют и, возможно, усиливают их. Мне кажется, что мое мнение, сообщаемое здесь в дискуссионном порядке, может представить интерес в силу моего научно-технического и психологического опыта, приобретенного в период участия в работе над термоядерным оружием, а также потому, что я являюсь одним из немногих в СССР независимых от властей и политических соображений участников этой дискуссии.

Я полностью согласен с Вашей оценкой опасности ядерной войны. Ввиду критической важности этого тезиса остановлюсь на нем подробнее, быть может, повторяя и хорошо известное.

Здесь и ниже я употребляю термины «ядерная война», «термоядерная война» как практические синонимы. Ядерное оружие – это атомное и термоядерное оружие; обычное оружие – любое, за исключением трех видов оружия массового уничтожения – ядерного, химического, бактериологического.

Большая термоядерная война – бедствие неописуемого масштаба и совершенно непредсказуемых последствий, причем вся неопределенность в худшую сторону.

По данным экспертов комиссии ООН, к концу 1980 года общий запас ядерного оружия в мире составлял 50 тыс. ядерных зарядов. Суммарная мощность (в основном приходящаяся на термоядерные заряды мощностью от 0,04 мегатонны до 20 мегатонн) составляла, по оценкам экспертов, 13 тыс. мегатонн. Приводимые Вами цифры не противоречат этим оценкам. При этом Вы напоминаете, что суммарная мощность всех ВВ, использованных во второй мировой войне, не превосходила 6 мегатонн (по известной мне оценке – 3 мегатонн). Правда, при этом сравнении нужно учитывать большую относительную эффективность меньших зарядов при той же суммарной мощности, но это не меняет качественного вывода о колоссальной разрушительной силе накопленных ядерных зарядов. Вы приводите также данные, согласно которым СССР в настоящее время (1982 г.) имеет в своем стратегическом арсенале 8000 термоядерных зарядов, США – 9000 термоядерных зарядов. Значительная часть этих зарядов – в головных частях ракет с разделяющимися боеголовками индивидуального наведения (MIRV – я буду писать РБИН). Необходимо пояснить, что у СССР основу арсенала (70%, по данным одного из заявлений ТАСС) составляют гигантские ракеты наземного базирования (в шахтах, и несколько меньшие, средней дальности, – с подвижным стартом). У США 80% составляют гораздо меньшие, но зато менее уязвимые, чем шахтные, ракетные заряды на подлодках, а также авиабомбы, среди них есть, по-видимому, очень мощные. Массовое проникновение самолетов в глубь территории СССР сомнительно – это последнее замечание должно быть уточнено с учетом возможностей крылатых ракет – они, вероятно, смогут преодолевать ПВО противника.

Крупнейшие ракеты США, существующие сейчас (я не говорю о планируемых MX), имеют в несколько раз меньшую грузоподъемность, чем основные советские ракеты, то есть несут меньше разделяющихся боеголовок, или мощность каждого заряда меньше. (Предполагается, что при разделении веса одного заряда между несколькими, скажем, десятью боеголовками РБИН, суммарная мощность уменьшается в несколько раз, но тактические возможности при атаке компактных целей резко возрастают; а разрушительная способность при стрельбе по площадям, то есть в основном по большим городам, – уменьшается незначительно, в основном за счет фактора теплового излучения; я остановился на этих подробностях, так как они, быть может, окажутся существенными при дальнейшем обсуждении.)

Вы приводите оценку из международного журнала Королевской шведской Академии наук, согласно которой сброс на основные города северного полушария 5000 зарядов суммарной мощностью 2000 мегатонн приведет к гибели 750 млн. человек только от одного из факторов поражения – ударной волны.

К этой оценке я хочу добавить следующее:

1. Общее количество имеющихся сейчас у пяти ядерных стран термоядерных зарядов примерно в 5 раз больше использованной при оценке цифры, общая мощность больше в 6—7 раз. Принятое среднее число жертв, приходящихся на один заряд – 250 тыс. человек, – нельзя считать завышенным, если сравнить принятую среднюю мощность термоядерного заряда 400 килотонн с мощностью взрыва в Хиросиме 17 килотонн и числом жертв от ударной волны не менее 40 тыс. человек.

2. Чрезвычайно важным фактором поражающего действия ядерных взрывов является тепловое излучение. Пожары в Хиросиме были причиной значительной части (до 50%) смертельных случаев. С увеличением мощности зарядов относительная роль теплового действия возрастает. Поэтому учет этого фактора должен значительно увеличить число непосредственных жертв.

3. При атаке на особо прочные компактные цели противника (такие, как стартовые шахтные позиции ракет противника, командные пункты, центры связи, правительственные учреждения и убежища, другие важнейшие объекты) следует предполагать, что значительная часть взрывов будет наземными или низкими. При этом неизбежно возникновение радиоактивных «следов» – полос выпадения поднятой взрывом с поверхности пыли, «напитавшейся» продуктами деления урана. Поэтому, хотя непосредственное радиоактивное воздействие термоядерного заряда имеет место в зоне, где все живое и так уничтожено ударной волной и огнем, но косвенное – через осадки – оказывается очень существенным. Площадь, зараженная осадками так, что суммарная доза облучения превысит на ней опасный предел 300 рентген, для типичного термоядерного заряда в 1 мегатонну составит тысячи квадратных километров!

При наземных испытаниях советского термоядерного заряда в августе 1953 года десятки тысяч людей были заранее эвакуированы из зоны возможного выпадения осадков. В поселок Кара-аул люди смогли вернуться лишь весной 1954 года! В условиях войны планомерная эвакуация невозможна. Будет происходить паническое бегство миллионов людей, часто из одной зараженной зоны в другую. Сотни миллионов людей неизбежно станут жертвой радиоактивного облучения, массовые миграции людей будут способствовать усилению хаоса, нарушению санитарных условий, голоду. Генетические последствия облучения будут угрожать сохранению биологического вида человека и других обитателей Земли – животных и растений.

Я совершенно согласен с Вашей основной мыслью, что человечество никогда не сталкивалось ни с чем, даже отдаленно приближающимся к большой термоядерной войне по своему масштабу и ужасу.

Как бы ни были чудовищны непосредственные последствия термоядерных взрывов, мы не можем исключить того, что еще более существенными станут косвенные последствия. Для чрезвычайного, поэтому очень уязвимого современного общества косвенные последствия могут стать роковыми. Столь же опасны общеэкологические последствия. В силу сложного характера взаимосвязей прогнозы и оценки тут крайне затруднены. Упомяну некоторые из обсуждаемых в литературе (в частности, в Ваших докладах) проблем, не давая оценок их серьезности, хотя я и убежден, что многие из указанных опасностей вполне реальны:

1. Сплошные лесные пожары могут уничтожить большую часть лесов на планете. Дым при этом нарушит прозрачность атмосферы. На Земле наступит длящаяся много недель ночь, а потом – недостаток кислорода в атмосфере. В результате один этот фактор, если он реален, может погубить жизнь на планете. В менее выраженной форме этот фактор приведет к важным экологическим, экономическим и психологическим последствиям.

2. Высотные ядерные взрывы войны в космосе (в частности, термоядерные взрывы ракет ПРО и взрывы атакующих ракет с целью нарушения радиолокации), возможно, уничтожат или сильно разрушат озоновый слой, защищающий Землю от ультрафиолетового излучения Солнца. Оценки, относящиеся к этой опасности, весьма неопределенны – если верны максимальные оценки, то этого фактора тоже достаточно, чтобы уничтожить жизнь.

3. В современном сложном мире могут оказаться очень существенными нарушения работы транспорта и связи.

4. Несомненно нарушатся (целиком или частично) производство и доставка населению продуктов питания, водоснабжение и канализация, снабжение топливом и электроэнергией, снабжение медикаментами и одеждой – все это в масштабе целых континентов. Разрушится система здравоохранения, гигиенические условия жизни миллиардов людей вернутся к уровню средних веков, а может, и до много худших. Медицинская помощь сотням миллионов раненых, обожженных и облученных практически будет невозможной.

5. Голод и эпидемии в обстановке хаоса и разрухи могут унести много больше жизней, чем непосредственно ядерные взрывы. Нельзя также исключить, что наряду с «обычными» болезнями, которые неизбежно получат широкое распространение: гриппом, холерой, дизентерией, сыпным тифом, сибирской язвой, чумой и другими, – могут в результате радиационных мутаций вирусов и бактерий возникнуть совершенно новые болезни и особо опасные формы старых болезней, против которых люди и животные не будут иметь иммунитета.

6. Особенно трудно прогнозировать социальную устойчивость человечества в условиях всеобщего хаоса. Неизбежно появление многочисленных банд, которые будут убивать и терроризировать людей и вести борьбу между собой по законам уголовного мира: «Умри ты сегодня, а я завтра».

Но, с другой стороны, опыт социальных и военных потрясений прошлого показывает, что в человечестве есть большой «запас прочности», «живучесть» людей в экстремальных условиях превосходит все то, что можно вообразить a priori. Но даже если человечество сможет сохранить себя как некий социальный организм, что кажется маловероятным, важнейшие социальные институты, составляющие основу цивилизации, будут разрушены.

Резюмируя, следует сказать, что всеобщая термоядерная война явится гибелью современной цивилизации, отбросит человечество на столетия назад, приведет к физической гибели сотен миллионов или миллиардов людей и, с некоторой долей вероятности, приведет к уничтожению человечества как биологического вида, возможно, даже к уничтожению жизни на Земле.

Ясно, что говорить о победе в большой термоядерной войне бессмысленно – это коллективное самоубийство.

Мне кажется, что эта моя точка зрения в основном совпадает с Вашей, так же как с мнением очень многих людей на Земле.

Я полностью согласен и с другими Вашими принципиальными тезисами. Я согласен, что если будет перейден «ядерный порог», то есть если какая-либо страна применит даже в ограниченном масштабе ядерное оружие, то дальнейшее развитие событий станет плохо контролируемым, и наиболее вероятна быстрая эскалация, переводящая первоначально ограниченную по масштабам или региональную войну во всеобщую термоядерную, то есть во всеобщее самоубийство.

Более или менее безразлично при этом, почему перейден «ядерный порог» – в результате ли превентивного ядерного нападения или в ходе уже ведущейся обычным оружием войны, например при угрозе проигрыша или просто в результате той или иной случайности (технической или организационной).

В силу всего вышесказанного я убежден в истинности Вашего следующего основного тезиса: Ядерное оружие имеет смысл только как средство предупреждения ядерной же агрессии потенциального противника. То есть нельзя планировать ядерную войну с целью выиграть. Нельзя рассматривать ядерное оружие как средство сдерживания агрессии, осуществляемой с применением обычного оружия.

Вы отдаете, конечно, себе отчет в том, что последнее утверждение находится в противоречии с реальной стратегией Запада последних десятилетий. Длительное время, начиная еще с конца 40-х годов, Запад не полагается полностью на свои «обычные» вооруженные силы как достаточное средство отражения потенциального агрессора и для сдерживания экспансии. Причин тут много – политическая, военная и экономическая разобщенность Запада, стремление избежать в мирное время экономической, социальной и научно-технической милитаризации, низкая численность национальных армий стран Запада. Все это – в то время, как СССР и другие страны социалистического лагеря имеют многочисленные армии и проводят их интенсивное перевооружение, не жалея на это средств. Возможно, в каких-то ограниченных временных рамках взаимное ядерное устрашение имело некоторое сдерживающее воздействие на ход мировых событий. Но в настоящее время ядерное устрашение – опасный пережиток! Нельзя с целью избежать агрессии с применением обычного оружия угрожать ядерным оружием, если его применения нельзя допустить. Один из выводов, который из этого следует, – и Вы его делаете: необходимо восстановление стратегического равновесия в области обычных вооружений. Вы говорите это другими словами и не очень акцентируете.

Между тем, это очень важное и нетривиальное утверждение, на котором необходимо остановиться подробней.

Восстановление стратегического равновесия возможно только при вложении крупных средств, при существенном изменении психологической обстановки в странах Запада. Должна быть готовность к определенным экономическим жертвам и – самое главное – понимание серьезности ситуации, понимание необходимости некой перестройки. В конечном счете, это нужно для предупреждения ядерной войны и войны вообще. Сумеют ли осуществить такую перестройку политики Запада, будут ли им помогать (а не мешать, как это сейчас часто наблюдается) пресса, общественность, наши с Вами коллеги-ученые, удастся ли убедить всех сомневающихся – от этого зависит очень многое: возможность для Запада вести такую политику в области ядерных вооружений, которая постепенно будет способствовать уменьшению опасности ядерной катастрофы.

Во всяком случае я очень рад, что Вы (а в другом контексте раньше – профессор Пановский) высказались в пользу необходимости стратегического равновесия обычных вооружений.

В заключение я должен особо подчеркнуть, что, конечно, перестройка стратегии может осуществляться только постепенно, очень осторожно, чтобы избежать потери равновесия на каких-то промежуточных этапах.

В области собственно ядерного оружия Ваши дальнейшие мысли, как я понял, сводятся к следующему.

Необходимо сбалансированное сокращение ядерных арсеналов, начальным этапом этого процесса ядерного разоружения может явиться взаимное замораживание ныне существующих ядерных арсеналов. Далее цитирую Вас: «Решения в области ядерного оружия должны быть основаны просто на критерии достижения надежного устрашения, а не на каких-то дополнительных требованиях, относящихся к ядерной войне, поскольку такие требования, вообще говоря, ничем не лимитированы и нереалистичны». Это один из Ваших центральных тезисов.

При переговорах по ядерному разоружению Вы предлагаете выработать один достаточно простой и по возможности справедливый критерий оценки ядерных сил, в качестве такого критерия Вы предлагаете взять сумму числа носителей термоядерных зарядов и общего числа зарядов, которые могут быть доставлены (вероятно, надо иметь в виду максимальное число неких стандартных или условных зарядов, которые могут быть доставлены данным типом носителей при соответствующем дроблении используемого веса).

Начну с обсуждения этого последнего Вашего предложения (сделанного совместно с Вашим студентом Кентом Визнером). Оно кажется мне практичным. Ваш критерий с разным коэффициентом учитывает носители разной грузоподъемности, это очень важно (именно равновесомый учет малых американских ракет и больших советских ракет явился одним из пунктов, по которым я в свое время критиковал договор ОСВ-1 при общей положительной оценке самого факта переговоров и заключения договора). При этом, в отличие от критериев, использующих мощность заряда, обычно официально не объявляемую, число доставляемых зарядов легко определяется. Ваш критерий учитывает также и то, что, например, тактические возможности 5 ракет, несущих по одному заряду, существенно выше, чем у одной большой ракеты, несущей 5 РБИН. Конечно, предложенный Вами критерий не охватывает таких параметров, как дальность, точность попадания, степень уязвимости, их надо будет учитывать дополнительно или в каких-то случаях не учитывать в целях облегчения условий соглашений.

Я надеюсь, что Ваш (или какой-либо аналогичный) критерий будет принят в качестве основы при переговорах как для межконтинентальных ракет, так и (независимо) для ракет средней дальности. В обоих случаях гораздо трудней будет, чем сейчас, настаивать на несправедливых условиях соглашений и быстрей можно будет переходить от слов к делу. Вероятно, само принятие Вашего (или аналогичного) критерия потребует дипломатической и пропагандистской борьбы, но дело стоит того.

От этого относительно частного вопроса перехожу к более общему и более сложному, спорному. Действительно ли можно при принятии решений в области ядерного оружия игнорировать все соображения и требования, относящиеся к возможным сценариям ядерной войны, и ограничиться просто критерием достижения надежного устрашения – понимая этот критерий как наличие арсенала, достаточного для нанесения сокрушающего ответного удара? Вы отвечаете на этот вопрос – может быть, чуть иначе его формулируя – положительно и делаете далеко идущие выводы. Не подлежит сомнению, что уже сейчас США имеют большое количество неуязвимых для СССР ракет на подлодках и авиабомб на самолетах и, кроме этого, имеют еще ракеты шахтного базирования, хотя и меньшие, чем СССР, – все это в таком количестве, что при применении этих зарядов от СССР, грубо говоря, ничего не останется. Вы утверждаете, что это уже создало ситуацию надежного устрашения – вне зависимости и от того, что еще есть и чего нет у СССР и США! Поэтому Вы считаете, в частности, излишним создание ракет MX и не относящимися к делу те аргументы, которые приводятся в поддержку развертывания: наличие у СССР большого арсенала межконтинентальных ракет большой грузоподъемности, которых нет у США; тот факт, что советские ракеты и ракеты MX имеют много боеголовок, так что одна ракета может уничтожить несколько шахтных установок противника при ракетной дуэли. Поэтому же Вы считаете (с некоторыми оговорками) приемлемым для США замораживание ядерных арсеналов США и СССР на их существующем уровне.

Ваша аргументация представляется очень сильной и убедительной. Но я считаю, что изложенная концепция не учитывает всей сложной реальности противостояния двух мировых систем и что необходимо (вопреки тому, на чем настаиваете Вы) также более конкретное, разностороннее и непредвзятое рассмотрение, чем просто ориентация на «надежное устрашение» (в сформулированном выше смысле этого слова – наличие возможности нанесения сокрушающего ответного удара). Постараюсь пояснить свое утверждение.

Мы можем представить себе, что потенциальный агрессор именно в силу того факта, что всеобщая термоядерная война является всеобщим самоубийством, может рассчитывать на недостаток решимости подвергшейся нападению стороны пойти на это самоубийство, то есть может рассчитывать на капитуляцию жертвы ради спасения того, что можно спасти. При этом, если агрессор имеет военное преимущество в каких-то вариантах обычной войны или – что в принципе тоже возможно – в каких-то вариантах частичной (ограниченной) ядерной войны, он будет пытаться, используя страх дальнейшей эскалации, навязать противнику именно эти варианты. Мало радости, если надежды агрессора в конечном счете окажутся ложными и страна-агрессор погибнет вместе со всем человечеством.

Вы считаете необходимым добиваться восстановления стратегического равновесия в области обычных вооружений. Сделайте теперь следующий логический шаг – пока существует ядерное оружие, необходимо также стратегическое равновесие по отношению к тем вариантам ограниченной или региональной ядерной войны, которые потенциальный противник может пытаться навязать, т.е. действительно необходимо конкретное рассмотрение различных сценариев как обычной, так и ядерной войны с анализом вариантов развертывания событий. В полном объеме это, конечно, невозможно – ни анализ всех вариантов, ни полное обеспечение безопасности. Но я пытаюсь предупредить от противоположной крайности – «зажмуривания глаз» и расчета на идеальное благоразумие потенциального противника. Как всегда в сложных проблемах жизни, необходим какой-то компромисс.

Я понимаю, конечно, что, пытаясь ни в чем не отставать от потенциального противника, мы обрекаем себя на гонку вооружений – трагичную в мире, где столь много жизненных, не терпящих отлагательства проблем. Но самая главная опасность – сползти к всеобщей термоядерной войне. Если вероятность такого исхода можно уменьшить ценой еще десяти или пятнадцати лет гонки вооружений – быть может, эту цену придется заплатить при одновременных дипломатических, экономических, идеологических, политических, культурных, социальных усилиях для предотвращения возможности возникновения войны.

Конечно, разумней было бы договориться уже сейчас о сокращении ядерных и обычных вооружений и полной ликвидации ядерного оружия. Но возможно ли это сейчас в мире, отравленном страхом и недоверием, мире, где Запад боится агрессии СССР, СССР – агрессии со стороны Запада и Китая, Китай – со стороны СССР, и никакие словесные заверения и договоры не могут полностью снять эти опасения?

Я знаю, что на Западе очень сильны пацифистские настроения. Я глубоко сочувствую стремлениям людей к миру, к разрешению мировых проблем мирными средствами, всецело разделяю эти стремления. Но в то же время я убежден, что совершенно необходимо учитывать конкретные политические и военно-стратегические реалии современности, причем объективно, не делая никаких скидок ни той, ни другой стороне, в том числе не следует, a priori исходить из предполагаемого особого миролюбия социалистических стран только в силу их якобы прогрессивности или в силу пережитых ими ужасов и потерь войны. Объективная действительность гораздо сложней, далеко не столь однозначна. Субъективно люди в социалистических и в западных странах стремятся к миру. Это чрезвычайно важный фактор. Но, повторяю, не исключающий сам по себе возможности трагического исхода.

Сейчас, как я считаю, необходима огромная разъяснительная, деловая работа, чтобы конкретная и точная, исторически и политически осмысленная информация была доступна всем людям и пользовалась у них доверием, не заслонялась догмами и инспирированной пропагандой. Необходимо при этом учитывать, что просоветская пропаганда в странах Запада ведется давно, очень целенаправленно и умно, с проникновением просоветских элементов во многие ключевые узлы, в особенности в масс-медиа.