Текст книги "Его отец. Сборник рассказов"

Автор книги: Андрей Иркутов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

У парня билет на пароход, отходящий через три дня из городского порта. Ясно, что за этим пароходом необходимо установить слежку. Но также ясно, что с этим пароходом он не поедет и поэтому нужно начать слежку завтра же. Парень постарается уехать раньше. Возможно еще, что он изберет другой порт. Удобных для него портов, кроме городского, есть еще три. Надо следить за всеми поездами, идущими в эти порты. Один Генри этого сделать не сможет. Придется занять целый штат. Расходы, расходы, расходы.

Нет. Десять тысяч долларов, которые ассигновал ему Ллойд, не так уж много.

Генри встал и отшвырнул в сторону недокуренную папиросу. Так или иначе парень вместе с документами должен быть в его руках.

Документы. Ах, черт возьми. Ведь теперь все дело меняется. Эти олухи полицейские спугнули Тома, и совершенно ясно, что тот не станет возиться с бумагами. Придется отказаться от двухсот тысяч. Но зато сто будут в его руках. Тома Тимбери, он, Генри, уберет и уберет чисто.

Действовать, действовать.

Через пять минут он был в конторе Пинкертона, а еще через пять минут перед ним стояла дюжина отборных агентов с лицами дегенератов, убийц и карманщиков. Он быстро разогнал их во все стороны, пообещав каждому солидную сумму. Пинкертон-сын, слыша его разговоры, спросил:

– Откуда вы наберете столько денег?

– Я полагаю, сэр, что контора...

– Контора поручила дело вам. Придется вам платить из вашей половины.

– Но, сэр...

– Никаких но. Расходы сыщиков нас не касаются.

Генри подумал о чеке на десять тысяч долларов и проворчал про себя:

– Эксплуататоры проклятые. Выжиматели соков.

Если бы он предвидел раньше такой оборот дела, то вместо дюжины шпиков, взял бы шестерых.

За хлопотами, распоряжениями и составлением плана слежки он пробыл в конторе до утра.

На улицу он вышел, когда рассвет уже золотил высокий шпиль собора. Было слегка прохладно, и ночная тишина лежала еще не вспугнутая шумом движения.

Генри всей грудью вдохнул свежий воздух, снял шляпу, поскреб в затылке и подумал:

– Ллойд зарабатывает сто тысяч в минуту. Меня заставляет работать за эти деньги две недели. Черт возьми, – поймал он себя, —кажется, я начинаю бунтовать.

Высоко над городом, треском пропеллера, приветствуя утро, пролетел аэроплан.

Генри поднял голову.

– Высоко. Тысячи полторы метров.

VI

Наконец, туфли были сняты, и женщина снова опустила ногу, нащупывая перекладину.

– Ева,  —позвал мужчина.

– Ну?

– Я боюсь за тебя. Право лучше я поднимусь.

– Чего ты боишься?

– У тебя может закружиться голова.

– Скорей у тебя закружится.

– У меня!

– Ну да.

– Дерзкая девчонка. Слыханное ли дело, чтобы у авиатора кружилась голова. Ты...

Мужчина на балконе не успел докончить начатой фразы. Голос, идущий откуда-то из стены дома, перебил его:

– Вы авиатор?

Женщина вскрикнула и крепко ухватилась руками за раму окна.

Мужчина удивленно поднял голову кверху.

– Вы авиатор? – настаивал голос. – Хотите заработать десять тысяч долларов?

– Какой негодяй позволяет себе такие шутки, –  вспылил мужчина.

– Никаких шуток, – уверял голос. – Я предлагаю вам десять тысяч долларов.

Мужчина на балконе выхватил револьвер.

– Спускайтесь сюда или я подстрелю вас.

– Вы потеряете десять тысяч.

– Ну?

– Вам не нужны деньги?

– Раз.

– Десять тысяч солидным чеком.

– Два.

– На предъявителя.

Мужчина не успел сказать три, так как заговорила женщина:

– Дик, – сказала она, – имея десять тысяч, ты сможешь жениться на мне.

Мужчина на балконе опустил револьвер.

– Спускайтесь. Я согласен поговорить с вами.

Том Тимбери в два прыжка очутился внизу.

– Мистер Дик, – сказал он. – Вот посмотрите этот чек.

Дик взял чек, покрутил его, посмотрел на свет и, убежденный в подлинности, протянул обратно.

– Что я должен сделать, чтобы получить его?

– Доставить меня на аэроплане в Восточный порт. При этом ни о чем не расспрашивать и ничем не интересоваться.

– Чек хорош?—спросил голос сверху.

– Вполне.

– Я думаю, что тебе следует согласиться, Дик.

– Ваша невеста крайне разумна, – вставил свое слово Том.

Дик протянул руку.

– Чек.

– По прибытии на место.

– Сейчас.

– Нет.

– В таком случае я вас передам властям.

– Потеряете десять тысяч.

– Отниму чек и выгоню.

– Я сделаю заявление об утере чека.

– Убью вас.

– Не советую, – сказал Том и вытянул вперед руку с браунингом, – это вроде лотереи. Кто первый?

– Я уверена, что ты полетишь, Дик,—настаивала женщина из четвертого этажа.

– Я тоже приобретаю некоторую уверенность в этом.

– Согласен.

VII

Генри провел четыре шальных дня. Он метался как угорелый, тормошил своих помощников и только на пятый день, когда радио с парохода «Мария», посланное агентом Пинкертона, сообщило, что Том Тимбери на борту и что убрать его невозможно – Генри успокоился.

Успокоился, если только можно назвать спокойствием то чувство досады, гнева и разочарования, которое охватило его.

Сто тысяч шмыгнули мимо носа.

Мало того. Из десяти тысяч пять уйдет на оплату помощников. Остается пять чистой прибыли. Это конечно не плохо, но пять не сто. Пять в двадцать раз меньше.

Со вздохом полез он в карман и вынул бумажник, чтобы извлечь из него подлежащий реализации чек.

Что за черт. Чека нет в бумажнике.

Генри обшарил все карманы. В карманах ничего, кроме двух стальных наручников.

– Куда он мог деваться. А, стоп! Я, вероятно, оставил его в письменном столе комнаты, из которой я следил за Томом.

Он бросился туда. Комната на имя бухгалтера Стирена оставалась за ним. Он нетерпеливо взбежал по лестнице, не захотев ждать лифта.

Хозяйка приветствовала его и сказала:

– Вам письмо.

Генри сунул конверт в карман и бросился в комнату.

Он перерыл все ящики, все углы и закоулки. Он искал даже под кроватью. Чека не было.

Обескураженный бросился он в кресло и снова стал шарить по карманам. Попавшееся под руку письмо напомнило о себе.

– От кого это может быть? – подумал Генри, вскрывая конверт.

«Уважаемый мистер Стирен!

Оброненный вами чек на десять тысяч за подписью Ллойд нашел я. Я намеревался вернуть его вам, но обстоятельства вынудили меня использовать эту сумму для найма аэроплана. В настоящее время я вне Америки. По моем возвращении убыток будет вам возмещен.

Джо Джое»

Москва. Августа 7-го года.

Борьба за газ

(2-я премия на конкурсе« Смены» )

I

Было это в те дни, когда войска белой армии железным кольцом сжимали молодую Республику Советов.

Трудно приходилось красноармейским отрядам; в жестокой, неравной борьбе пядь за пядью отстаивали они, борясь с противником, за спиной которого стояла финансовая и техническая мощь Запада.

Все мы знаем, что конечной победой красные войска, в значительной степени, помимо своей собственной храбрости, доходившей до героизма, обязаны той помощи, которую оказывали нам западные рабочие. Все мы знаем, что во многих случаях оружие, предназначенное для деникинских и красновских банд, застревало на железных дорогах Германии, а снаряды, направлявшиеся к батареям Колчака, пропускали все сроки в портах Англии и Америки.

Когда-нибудь историк с тщательным вниманием соберет отдельные факты и эпизоды, в которых проявлялась в те дни великая солидарность мирового пролетариата, а пока позвольте мне, не историку, а беллетристу, рассказать один случай.

Профессор Сидней Эшби уже второй месяц напряженно работал в своей лаборатории. Профессор Сидней Эшби пользовался крупной известностью. Профессор Сидней Эшби заслужил кличку, которую дали ему во время войны четырнадцатого года – кличку «Сиднея Душителя».

Химик по специальности, профессор Сидней Эшби все свои познания в избранной им области посвятил изготовлению газов, применявшихся на войне под названием удушливых газов. Название не вполне верное, так как среди этих газов попадались и такие, которые действовали не на дыхательные, а на другие жизненные центры человеческого организма. Я не стану перечислять всех разновидностей этого «культурного» способа борьбы и ограничусь исключительно напоминанием о так называемом горчичном газе, примененном союзниками при ликвидации германского фронта. Этот газ, за короткое время действия, покрывал тело человека сплошными нарывами и, если не убивал, то, во всяком случае, надолго выводил из строя, причиняя страшные мучения.

Мы не смеем утверждать, что «Сидней Душитель» был причастен к этому последнему газу, но десятки других наверняка вышли из его лаборатории. В военных кругах профессор Эшби был своим человеком, и видные военные специалисты возлагали на его работы огромные надежды.

Сам профессор занимался свои делом с увлечением. В противоположность другим ученым, скрывавшим истинную цель своих лабораторных работ и старавшихся представить дело так, как будто их убийственные смеси предназначены в первую голову для саранчи и других вредителей, он прямо и открыто заявлял, что его цель – укрепление силы и мощи Англии. Выдержанный империалист, он научными путями обосновывал необходимость мирового торжества культурной английской нации и гордился тем, что все свои знания отдавал ее завоевательным целям. Совершенно поэтому понятно, что в отношении к большевикам его ненависть не знала границ и что все свои работы он посвятил отысканию средства, которое могло бы сделать непобедимыми армии интервенции и свело бы на нет военную мощь Советской Республики.

Над этим-то средством он и работал уже две недели.

В его обширную, по последнему слову техники оборудованную лабораторию, в течение этих двух недель наведывались руководители внешней политики страны и представители военных кругов, проявляя живейший интерес к ходу профессорских работ, и уезжали оттуда с сияющими лицами. Виденное они хранили в секрете, но по отрывочным сведениям, неведомыми путями проникшими в печать, известна было, что «Сидней Душитель» готовит нечто из ряда вон выходящее.

II

– Они решили организовать все производство при самой лаборатории и уже соорудили там целую пристройку. Джек работал там и говорит, что в этой пристройке устанавливают несколько токарных станков.

– Токарные станки?

– Ну да. Они будут там вытачивать снаряды для этого газа. Говорят, что это что-то необыкновенное по силе и действию.

– Что ж, он мгновенно убивает, что ли?

– Ничего неизвестно, Нед. Когда нужно, они умеют беречь тайны. Но ходят слухи...

– Во всяком случае надо помешать этому.

– Для этого-то я и позвал тебя. Надо помешать.

– Да, но как?

– Дело не сложное. Ты проникнешь в число токарей, которые будут работать на этом заводе.

– Я? А что же я там буду делать?

– Будешь точить эти самые снаряды.

– Буду точить снаряды?

– Ну да. Будешь точить снаряды Но каждый снаряд ты будешь портить. Понял? Какой-нибудь пустяк, какая-нибудь маленькая неточность.

– Соображаю! Но ведь кроме меня будут и другие.

– Вот в том-то и задача. Твое дело попасть на конечный пункт работы... На тот момент процесса, когда снаряд уже готов, и когда...

– Понимаю. Но ведь там будут сотни таких, как я и тысячи снарядов?

– Нет. Там будет пять человек, и вы не сделаете больше сотни снарядов.

– Это почему?

– Потому что дьявольское изобретение этого чертового «Душителя» таково, что одного снаряда хватит на три дня и несколько сот верст. Понял?

III

Сидней Эшби несколько взволновался. Теоретически все было вполне благополучно – практические опыты над животными дали прекрасные результаты. Но он хотел быть совершенно уверенным. Он хотел посмотреть, как его газ будет действовать и на человека.

Полковник Сальс Бюри был в восторге, когда при последнем опыте около тысячи кошек, собак и других зверей, собранных для этой цели в специальное здание, в течение секунды были ослеплены и как сумасшедшие с криками и визгом носились, терзая друг друга. Но ведь это кошки и собаки. А люди?

Провожая полковника, профессор сказал:

– Мой газ будет действовать без промаха. Он невидим. Он не имеет запаха. Ничтожной дозы его достаточно, чтобы в течение минуты отравить воздух на сто верст в окружности и ослепить всех людей, находящихся в этой полосе.

И полковник вполне удовлетворился этим словесным подтверждением блестящего опыта, но самому профессору нужно было больше. Вот уже неделя, как маленький завод, построенный около его лаборатории, работает полным ходом, выпуская все новые и новые снаряды, начиненные слепящим снадобьем, уже близок день, когда первый транспорт этих снарядов отправится на фронт, а у него все еще нет уверенности в могуществе изобретения. А вдруг что-нибудь не так?

Но где найти людей, над которыми можно было произвести необходимые опыты? Профессор намекал полковнику на преступников, на пойманных на фронте большевиков, но полковник испуганно замахал руками:

– Вы плохой политик, господин профессор, – сказал он. – Зачем давать пищу для агитации.

Профессор был несколько обескуражен, но судьба благоприятствовала ему. Несколько дней спустя после его разговора с полковником, он получил известие о смерти своей тетки, причудливой старой девы, которая вместе с кругленькой суммой денег оставила ему в наследство маленького арабчонка, вместе с моськами и кошками, утешавшими ее печальную старость.

Едва этот арабчонок появился в доме профессора, как решение было принято. Чего стесняться? Во-первых, этот черномазый уродец почти-что не человек, а во-вторых, все можно объяснить несчастным случаем. Опыт будет произведен завтра же, когда первая партия снарядов отправится на вокзал, и, в случае неудачи, у профессора хватит времени приостановить отправку.

IV

У сыщика Робби было свое мнение по поводу токаря Неда. И когда последнего назначили сопровождать автомобиль со снарядами, Робби сказал: – этому не бывать. Однако, он не хотел устраивать дело на виду у всех и решил просто в последнюю минуту задержать токаря у станка.

Нед наблюдал за укладкой в автомобиль больших ящиков, на которых было написано: «Осторожно верх».

На двух языках – русском и английском.

Он внимательно проверял перед отправлением упаковку и собственноручно ставил букву «С» на ящиках, подвергнутых проверке. Условились правильность груза подтверждать этой начальной буквой имени профессора.

Когда погрузка была уже закончена, из токарного отделения вышел Робби.

– Пойди-ка на минутку, Нед, – сказал он, – мне надо сказать тебе кое-что.

Нед приказал шоферу подождать и поднялся вслед за Робби на второй этаж, в комнату, где, блестя новенькими частями, стояли тяжелые токарные станки. Около одного из них Робби остановился и, хладнокровно вынув из кармана револьвер, приставил его к лицу Неда.

– Подожди здесь минуту, приятель, – сказал сыщик, и Нед услышал шум отъезжающего автомобиля.

Он сжал кулаки и попробовал рвануться, но, вовремя вспомнив о револьвере, остановился. Его обманули! Этот дьявол с револьвером проникнул в его тайну, и он, Нед, не сумеет помешать отправке груза. Мысли вихрем пронеслись в его мозгу, и, раньше чем сыщик сумел предупредить его движение, он схватил один из стоящих на соседнем станке уже готовых снарядов и с силой швырнул его на пол. Не вполне закрепленная головка снаряда отлетела, стеклянная трубка, проходившая внутри, разбилась, и темная маслянистая жидкость большим пятном расползлась по каменному полу и начала испаряться на глазах перепуганного сыщика. Сам снаряд покатился под станок, и, к великому удивлению ожидавшего выстрела Неда, сыщик Робби отбросил револьвер в сторону и, мгновенно закрыв глаза рукой, нырнул под станок, при чем нырнул не на животе, а на спине.

Нед не дал себе труда разбираться в странном поведении противника и, как молния, выскочил наружу через огромное окно. Прыжок сошел благополучно. Теперь остается догнать автомобиль. Как это сделать?

Сыщик Робби знал, что он делает. Масло, смазывавшее части станка, капало прямо ему на лицо, и, лежа под его струями, он смутно надеялся, что проклятый газ не проникает сквозь масляную оболочку.

Однако, надежды его не оправдались. Вскоре в глазах появилась режущая боль, красные точки мелькали, как в калейдоскопе, а еще немного спустя Робби почувствовал, что он ослеп, и, зажав глаза ладонями рук, с тоскливыми воплями выполз из своего ненадежного убежища.

Он полз, как червяк, стараясь не отрывать рук от невыносимо ноющих глазных впадин, а когда, наконец, скатившись по лестнице, выбрался на свежий воздух и ухватился руками за косяк двери, не решался поднять веки из страха лишний раз убедиться в своей слепоте.

Эта дверь стала для него ориентировочной точкой. Он отлично представлял себе, что прямо перед ним находятся ворота завода и что, выйдя из них, он должен свернуть вправо, чтобы дойти до лаборатории профессора. Однако, он во что бы то ни стало должен был проделать этот путь незамеченным. Вероятно, Нед не один и, может быть, уже сейчас за ним, слепым и беспомощным, как котенок, следят друзья этого проклятого социалиста. Б-р-р! Ему холодно стало при одной мысли об этом.

Он прислушался и несколько удивился той мертвой тишине, которая царило вокруг. По-видимому, ни на дворе ни в мастерских никого не было. Ба! Он даже подпрыгнул от удовольствия. Происшествие отшибло ему память. Ведь уже вечер. Работы кончены и нигде никого нет. Остается только красться по стенке, благополучно миновать сторожа, который тоже может быть из этих, и предупредить профессора.

И сыщик Робби с закрытыми глазами тронулся в путь, показавшийся ему бесконечным.

VI

Очутившись вне завода, Нед сразу оценил положение. Надо нагнать автомобиль. В этом все спасение. Они условились с ребятами из центрального гаража, что весь транспорт будет приведен к ним, и там ящики со снарядами будут заменены другими, ничем не отличающимися по внешнему виду.

План был детально разработан Недом после того, как попытка с порчей снарядов не удалась ввиду тщательной проверки их при окончательной упаковке. Проверяли специалисты, и первый же испорченный Недом стакан был замечен и забракован. Новый план был крайне несложен. У центрального гаража машину от заводского шофера должны были принять шоферы военные, и уже они везли груз дальше – на вокзал. Нед позаботился о том, чтобы оба военных оказались из числа своих, посвященных в историю ребят, и ждали бы в гараже с заранее заготовленным и нагруженным поддельными ящиками автомобилем, точной копией первого. И вот теперь все летит вверх тормашками.

Впрочем! Нед соображал быстро. Автомобилю надо сделать круг почти в две мили, чтобы проехать в город. Между городом и лабораторией находится болото. Через болото есть тропинка. Если хорошо бежать, то можно перерезать путь автомобилю, пока он объезжает болото. А Нед бегает не плохо!

Шофер, бешено гнавший свой ужасный груз по указанному шоссе, не успел опомниться, когда Нед на ходу вскочил на передок и, вырвав руль, повернул автомобиль направо, туда, где высился корпус центрального гаража. Но он помнил приказание ни в коем случае в гараж не заезжать и решил вернуть дерзко захваченное управление машиной. Они боролись не долго. Меньше чем через минуту и шофер и Нед вылетели из машины, и никем не управляемый грузовик полным ходом понесся прямо к дверям гаража.

У самого гаража машина наскочила на какой-то камень, круто повернула в сторону, и крайний ящик вылетел от толчка на землю. Один из рабочих, услыхав шум от его падения, с гаечным ключом в руках подскочил к нему. Он увидел, что автомобиль летит прямо на маленький домик гаражной конторы, и бешено заорал:

– Эй, кто там, несчастье!

И непосредственно за этим предостерегающим криком грузовик врезался в кирпичную стену, пробил ее как яичную скорлупу, и страшный взрыв потряс окрестность.

VII

Профессор Сидней Эшби и не подозревал о тех сценах, которые разыгрались вокруг его снарядов.

Он был занят своим опытом, окончательной проверкой своего газа.

Маленький арабчонок не чувствовал грозившей ему опасности. Он с любопытством следил за тем, как профессор надел себе на глаза странные очки, и спокойно последовал приглашению занять место у стола, на котором горела спиртовка, подогревавшая колбочку с какой-то странной жидкостью. Профессор Сидней, боясь, что мальчик, почувствовав боль, убежит и испортит опыт, встал сзади него, положив руки так, что они образовали нечто вроде барьера, и, бросив в кипящую жидкость желтый порошок, спокойно ожидал результатов.

Робби уже добрался по его расчетам до дома профессора, как вдруг страшный взрыв ударил ему в уши. Он вздрогнул, открыл глаза, и прямо перед ним мелькнуло ярко освещенное крыльцо профессорского дома с маленькой белой собачонкой, сидевшей на пороге раскрытых дверей. Он бросился вперед с радостным криком. Сыщик Робби видел! Сыщик Робби не ослеп!

Не ослеп и арабчонок. Как раз в тот момент, когда взрыв заставил Робби открыть глаза, профессор Сидней сорвал с себя очки и на глазах испуганного арабчонка разбил хрупкую колбу. Газ, прекрасно ослепляющий животных, не действовал на людей.

Москва. Май 7-го года.