Текст книги "Неизвращенная история Украины-Руси Том I"

Автор книги: Андрей Дикий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

А одинадцать лет спустя Крымский хан Менгли Гирей, как сообщает Никоновская летопись: “Град взя… и огнем сожже. Полону бесчисленно взя, а земллю Киевскую учиниша пусту…” Казимир не смог ни защитить Киев, ни отомстить за разрушение. Шаткое внутренне положение его огромного государства не позволило сделать это.

Однако с тех пор огромное «Киевское воеводство», если не формально, то по существу было оторвано от Литвы и включено в орбиту Польши. А часть его (восточное Подолье) было выделено в особое «наместничество» с назначенными наместниками из местных магнатов.

Еще раньше, при Ягайле, была ликвидирована Червонная Русь – Галиция, как княжество, и превращена в «воводство Русское» – составную часть Польши.

Таким образом постепенно крепло влияние собственно Польши на русские (украинские), земли Великого Княжества Литовского, которое понемногу сводилось к своим этногрфическим границам, чисто литовским, и той части русских земель, которые теперь составляют Белоруссию.

Многочисленные попытки Казимира сблизить польскую и литовско-русскую части своих подданных не увенчались; успехом. Общие для всего государства сеймы вместо согласия и взаимопонимания приводили только к ссорам, обвинениям и вражде. Претензии поляков на переход от “Короны Литовской” к “Короне Польской” некоторых областей (Волыни, Подолии) вызвал неизменно резкий отпор литовцев-русских, которые ревниво оберегали гринцы времен Витовта. Не малую роль здесь играл и антогонизм между католической Польшей и православными русских земель (Украины). Разрыв персональной Унии.

И когда, в 1492 году Казимир умер, Литовско-Русское княжество поспешило разорвать персональную унию и выбрало своим, отдельно от Польши, Великим князем младшого сына Казимира – Александра, в то время как его старший брат, Ян-Альбрехт был избран королем Польши.

Опять, как полвека тому назад, Литву и Польшу возглавили два родные брата.

Выбирая Александра, Литва постаралась подчеркнуть свою полную отчужденность от Польши. Полякам было запрещено не только жить и покупать земли в Литве, но дажа там показываться. Население русских земель вздохнуло легче. Но не надолго. Вскоре политике Литвы изменилиь и вместо отмежевания от Польши началось самое тесное с ней сближение.

Причиной этого изменения было требование Москвы к Литве вернуть Москве “исконно русские земли” и вторжение московских войск в землю Черниговскую, бывшую тогда в составе Великого Княжества Литовского. Во время этого вторжения города не только не сопротивлялись московскому войску, но встречали его как братьев-освободителей от польско-католической агрессии.

Видя это и опасаясь, что и остальные русские (украинские и белорусские) земли поступят также, Александр порешил заключить с Москвой мир, уступивши ей занятые области. А для закрепления мира – женился на дочери Московского Вел. Князя Елене, обязавшись не принуждать ее к переходу в католичество.

Однако, и родство с Москвой не улучшило отношений; Вскоре война возобновилась и в дальнейшем велась уже не одной Литвой, и Польшей, так как Александр по смерти своего брата (Яна-Альбрехта) был избран и королем Польши.

Закончилась она неудачно и Москва окончательна получила Чернигов, Рыльск, Новгород-Северский и Стародуб, принадлежавшие раньше Литве.

Эти первые столкновения окрепнувшей Москвы, центра православия и русскости, с Литвой, большая часть которой состояла из православных русских (украинцев, белорусов) показали, что сознание единства Руси еще не умерло в народной памяти, а насильственные попытки ополячивания и окатоличевания вызывали в народе реакцию и тяготение к единокровной и единоверной Москве. Только часть магнатов и шляхты, которую привлекали «вольности» Литовско-Польского государства не за страх, а за совесть боролись за это государство, несмотря на свое православие и русское происхождение. Интересы сословные, классовые перевешивали у них интересы русские, православные. Да к тому же в эту эпоху идеи национального государства еще не были осознаны и оформлены, как теперь. Единство происхождения, религии и культуры тогда не вызывали требований и единого государства.

Внезапная смерть Александра (1506 г.) прервала этот период польско-католического наступления на русско-православное население Литвы. Православные магнаты назначили впредь до избрания Великого Князя наместником и Великим Гетманом Литвы – православного князя Михаила Глинского и готовились выбрать его же Великим Князем.

Сигизмунд Старый

Но католический элемент Литвы при деятельной поддержке Польши воспрепятствовали этому избранию и опять повторилась старая история: одно и то же лицо было избрано и Великим Князем Литовско-Русского Государства и Королем Польши. На этот раз это был третий сын Казимира – Сигизмунд, известный в польской истории под именем Сигизмунда Старого.

При нем политика в национальном и религиозном вопросе резко изменилась. Желая привлечь православное население Литвы, что было особенно важно вследствие длительной войны с Москвой, которую с перерывами 30 лет вел Сигизмунд, он прекратил агрессивное ополячивание и окатоличивание русских (белорусских, украинских) земель. При его активной поддержке, а,по некоторым утверждениям, и по его инициативе, в 1530 году был обнародован и вступил в силу известный «Статут Литовский», на основании которго было оформлено отдельное от Польши политическо-административное и культурное устройство Великого Княжества Литовского.

Статут Литовский

Статут написан на русском (древнерусском, «книжном») языке того времени и устанавливает этот язык, как государственный на всей территории Литвы, для всех актов, судов, административных сношений.

Украинские и белорусские шовинисты-сепаратисты, извращая действительность, утверждают: одни, что Статут написан на «украинском», другие, что он написан на «белорусском» языке. Утверждения эти не выдерживают никакой критики. Для каждого грамотного человека, не говоря о спецалистах-филологах, при чтении статута и сравнении его языка с языком тех письменных актов начала XVI века, на которые самостийники не претендуют и считают их “московскими», с предельной очевидностью станавится ясно, что это один и тот же язык.

Поэтому «Статут Литовский» можно считать неопровержимым доказательством единства культуры древнерусской, из которой впоследствии развились отдельные культуры: русская (великорусская), украинская и белорусская.

Не меньшее значение чем язык, на котором написан «Статут Литовский» имеет и его содержание. Согласно Статуту, полякам возбранялось занимать в Литве и Руси какие либо должнсти и приобретать недвижимое имущество, а магнатам и шляхте Великого Княжества Литовского гарантировались их старые права и привилегии, свободное исповедение православной веры и равноправие с магнатами и шляхтой-католиками.

“Статут Литовский», несомненно, выражал стремления правящего класса и делал его лояльным по отношению к государству, которое возглавлял король, католик по вере и поляк по культуре, каковым был Сигизмунд.

Не надо забывать, что границы Великого Княжества Литовского в те времена проходили восточнее Смоленска, Чернигова, Брянска и включали в себя всю юго-западную Русь-Украину и всю Западную Русь-Белоруссию, с населением православным, еще не забывшим свое единое древнерусское Киевское государспво. Поэтому вопрос лояльности этого населения, особенно в столкновениях с Москвой, перенявшей культурные и политические традиции Киева, был вопросом первостепенной важности для Польско-Литовской Унии.

Случай г. Брянска, который, не только без борьбы сдался Московскому войску (во время войны короля Александра с Москвой), но и активно боролся против литовско-польского войска, было грозным предупреждением, что таких случаев будет не мало в будущем, если продолжится польско-католическая агрессия на русских землях Литвы.

Это, надо полагать, и было главной причиной появления «Статута Литовского». Но если Статут в значительной мере удовлетворил желания феодалов-магнатов и шляхты, которые склонны были в Литве ввести соди, ально-политический строй Польши с его всевластием дворянства и бесправием крестьянства, то широкие народные массы Статутом были лишены и тех немногих прав, которые имели раньше.

Были упразднены, существовавшие со времен Киевской Руси, крестьянские выборные суды в селах и деревнях и крестьяне полностью и бесконтрольно со стороны государства были отданы под юрисдикцию шляхты. Крестьяне были не только прикреплены к земле, на которой они жили, но кроме существовавших раньше натуральных повинностей по отношению к феодалу, была введена и барщина – принудительный труд в хозяйстве шляхтича. Сначала он был ограничен одним днем в неделю (статут Тирунский), а потом стал неуклонно расти, ухудшая и без того нелегкое положение крестьянства.

Жаловаться на несправедливость фактически было некому, так как жалобы рассматривались той же шляхтой, защищавшей свои классовые интересы. Король же, по настоянию шляхты, еще в 1518 году отказался от сво. его права просмотра жалоб крестьян на шляхту.

В несколько лучшем положении были городские жители-мещане. Желая привлечь их симпатии, Сигизмунд – многим городам даровал так называемое «Магдебургское право. Заключалось оно в довольно широком самоуправлении (путем свободно выбранных лиц) городских жителей, главным образом ремесленников, которые, по западно-евроскомy примеру, были организованы по цехам, объединяя в каждом цехе то или иное ремесло. Это дало городским жителям известную независимость от своеволия всесильной и всевластной шляхты и возможность относительно сносного существования.

Эта политика Сигизмунда, неизменно продолжавшаяся все его долгое правление (1506–1548), в значительной мере стабилизировала взаимоотвошевия трех народов возглавляемой им Польско – Литовско-Русской унии и позволила ему вести войны с Москвой, все более и более настойчиво предъявлявшей требования на возвращение исконно-русских земель, частей когда то единой Киевской РУСИ. Войны эти: I – (1507–1508); II – (1512–1522) и III (1534–1537) велись с переменным успехом. После первой за Москвой остался Любечь с прилегающими землями: после второй к Москве отошел Смоленск; после третьей поляки отобрали от Москвы захваченный ею раньше Гомель с прилегающими землями.

Во время этих войн на стороне Сигизмунда лояльно боролись против Москвы не только поляки и литовцы, но в большинстве и православные русские магнаты и шляхта. А их лидер, князь Константин Острожский был одним из прославившихся в этих войнах полководцев.

Попытка князя Михаила Глинского, который был московской «ориентации», поднять восстание, несмотря на поддержку части шляхты и несомненные симпатии крестьянства и низшого духовенства, о чем имеются исторические доказательства, успехом не увенчались и Глинский бежал в Москву.

Небезинтересно отметить в этом восстании и роль православного высшего духовенства. Оно не проявило никакой активности в пользу единоверной Москвы. Причину этому нужно искать в нежелании высших иерархов православия в Великом Княжестве Литовском попасть в подчиненное положение к московскому митрополиту, что бы неизбежно случилось при воссоединении с Москвой.

На данном отрезке времени, при либеральной политике Сигизмунда в религиозном вопросе, оно было удовлетворено существующим положением. Агрессия же католичества была временно приостановлена, так как оно было полностью поглощено борьбой с надвигавшейся на католичество опасностью: лютеранством и кальвинизмом (одним из видов католических «раскольников») и все свои силы бросило на борьбу с этой опасностью.

Украинские и белорусские сепаратисты, которые на фальсифицированной и извращенной истории своих народов пытаются построить фундамент сепаратизма, по своему толкуют неоспоримый исторический факт участия на стороне Польши в ее войнах с Москвой православного, русского (украинского, белорусского) населения Польско-Литовской унии. Они утверждают, что «украинцы» и «белоруссы» (и одни и другие сами себя называли «русскими», как видно из документов того времени) боролись против Москвы на стороне Польши и Литвы потому, что по отношению к «москалям» (великороссам) они себя чувствовали уже тогда не только совершенно чуждыми, но и относились к ним определенно враждебно.

Но это, на первый взгляд правдоподбное объяснение может убедить только людей малообразованных, не знающих структуры государств того времени во всей Европе.

Для того же, кто кроме сепаратистических извращений читал еще кое что и хоть поверхностно знаком с историей, эти сепаратистические измышления не имеют никакой убедительности. В эту эпоху (15–16 века) войны велись не между народами, а между отдельными правителями (князьями, королями), которые со своими дружинами и войсками из населения подвластных земель, боролись друг с другом. История Европы и России той эпохи дает нам бесчисленные примеры таких столкновений, когда во время войны во враждебных лагерях находились сыновья одного и того же народа, религии, культуры.

Постоянные войны между отдельными государствами Германии и Италии, вовсе не были войны народов, а только столкновения правителей. Таковыми же были и многочисленные кровавые столкновения удельных князей на Руси. Иногда даже с привлечением иноверных и иноплеменных союзников против единоверного и единоплеменного противника. Как пример можно привести ожесточенные и длительные столкновения Москвы с Рязанью, в которых союзником Рязани были татары.

Зная все это, становится очевидным вся неосновательность сепаратистического толкования участия населения Украины-Руси в борьбе между Москвой и Польшей на стороне последней.

Облегчения для русского населения Польско-Литовской унии, которыми ознаменовалось более чем сорокалетнее правление Сигизмунда, не коснулось только Галиции. Она, как уже упомянуто выше, считалась “Русским воеводством” королевства Польши и “Статут Литовский” на нее не распространялся. Ополячивание и окатоличивание правящего класса там было уже почти закончено.

Но и там народные массы не сдавались, упорно держась своей православной веры и в глубине народной души сохранялось сознание своей русскости и единства всей Руси. Сознание это было так крепко и глубоко, что смогло удержаться на продолжении многовекового владычества поляков и быть сохранено до дня воссоединения Руси Галицкой с остальными частями Руси. Даже бешенная сепаратистическая пропаганда последнего столетия, несмотря на всемерную помощь Австрии и других врагов Руси, не смогла вытравить это сознание, когда исторические события привели Галицию на общероссийский путь. Не коснулся “Статут Литовский” и Карпатской Руси и Буковины, которые были вне рубежей Польско-Литовской унии. Первая находилась под властью Венгрии, вторая – Молдавии.

Сигизмунд Август. Люблинская Уния

Политика Сигизмунда I (Старого) (1506–1548) продолжалась при его сыне и преемнике – Сигизмунде Августе (1548–1572), который был избран и королем Польши и Великим Князем Литвы, продолживши династическую унию этих, пока еще формально отдельных, государств. Опасность агрессии тевтонов (немцев) с запада была устранена еще его предшественниками в 15-м веке. Сначала, в 1410-м году тевтонские рыцари были наголову разбиты в знаменитой Груневальдской битве, в которой, следует напомнить, кроме поляков принимали участие также литовцы, русские, чехи, литовские татары, молдаване и волохи (румыны).

Затем, после ряда столкновений, выгодным для Польши миром в Бресте (1435 г.) эта опасность была и вовсе отстранена от Польши, а воинственный Орден Крестоносцев начал настолько быстро слабеть, что Сигизмунду-Августу удалось заключить с Лифляндией (владения и центр Крестоносцев, теперь Латвия и часть Эстонии) унию (1561 г.), по которой Лифляндия фактически входила в орбиту Польско-Литовского государства.

Уния эта дала выход Польше на Балтийское море, но в то же время и новые спорные границы с Москвой, из за которых вскоре (в 1558 г.) вспыхнула война с Москвой (Иваном Грозным), во время которой русские захватили Нарву и Дорпат (Юрьев). Впоследствии они были потеряны и возвращены России Петром Великим.

Имея всю восточную границу с Москвой, а пограничные земли населенными единоверным и единоплеменным с Москвой народом, Сигизмунд-Август стремился упорядочить внутреннюю жизнь в своем огромном государстве, состоявшем из поляков, литовцев и русских (украинцев, белоруссов), наладить взаимоотношения этих народов и возможно теснее слить их в одном государстве.

Будучи хотя и католиком, но не фанатиком, и, находясь под влиянием своей жены кальвинистки (княжны Варвары Радзивилл), Сигизмунд-Август старался проводить в начале своего правления либеральную политику в религиозном вопросе и не допускать притеснения своих православных подданных католиками. Этим он вызвал симпатии всех православных, которые, благодаря этому, начали видеть в нем своего защитника.

Симпатии эти сыграли впоследствии (когда он уже полностью подпал под влияние католиков) немалую роль при проведенном им слиянии в одно государство связанных только персональной унией Польши и Литвы.

Слияние это было осуществлено “Люблинской Унией” в 1569 году.

Люблинская Уния

Сигизмунд-Август созвал в Люблине общий сейм, в котором должны были принять участие, как представители Польши, так и представители Великого Княжества Литовского. Разумеется, магнаты, шляхта и высшее духовенство, ибо широкие народные массы в эту эпоху нигде не спрашивались и в решении вопросов о своей судьбе не участвовали.

Представители Польши предложили свой проект унии, который, в главном, состоял в следующем:

1. – Польша и Великое Княжество Литовское составляют одно нераздельное государство – “Речь Посполитую”.

2. – Они имеют одного короля, который выбирается совместно и коронуется в Польше.

3. – Сеймы впредь должны быть общие, не раздельные Польши и Литвы, как было раньше.

4. – Общая монета и финансовая политика.

5. – Свобода поселения поляков в Литве, а литовцев в Польше.

6. – Отторжение от Великого Княжества Литовского и присоединение непосредственно к Польше всех “русских” (украинских) земель Великого Княжества Литовского и южной части Белоруссии.

7. – Сохранение автономии Великого Княжества Литовского, с отдельным войском и внутренним финансовым управлением (Литовская казна).

Проект вызвал негодование представителей Литвы, которые покинули сейм и уехали из Люблина. Но не все. Многие православные (русские магнаты и шляхта Великого Княжества Литовского) остались и подписали Люблинскую Унию.

Когда на основании этого Сигизмунд издал манифест об отторжении от Литвы русских земель, представители Литвы вернулись в Люблин и 1-го июня 1569 года подписали этот чреватый последствиями исторический документ.

Во владении Литвы осталась только территория, населенная литовцами и большая часть Белоруссии.

Вся Украина-Русь, границы которой тогда простирались на юге – по линии Каменец-Подольск – Умань – Днепр (с запада на восток); на востоке – Новгород-Северский, Стародуб, Глухов, Гадяч, Полтава (несколько восточнее), на севере – несколько южнее Припяти, а на западе – по Карпатам – все отошло к Польше.

Кончился более чем двухсотлетний период сосуществования Украины-Руси с литовцами и начался период непосредственного подчинения Польше.

Последствия Люблинской Унии

Сейчас же после Унии, в то, м же 1569 году, по просьбе Польши, из Рима были посланы в Польшу иезуиты, которые вскоре и взяли в свои руки дело распространения католичества на восток, а одновременно с этим и полонизации населения Руси-Украины. Польские же магнаты и шляхта, хлынувшие после Люблинской Унии на восток, начали ускоренными темпами вводить на Украине польский социальный порядок, известный полным бесправием крестьянства и ничем не ограниченным всевластием магнатов и своеволием шляхты.

Вслед за магнатами и шляхтой двинулись на восток евреи в качестве арендаторов, торговцев и посредников, без которых не могла обходиться шляхта того времени. Щедрою рукою начали короли раздавать магнатам и шляхте “пустопорожние” земли. Фактически земли эти не были «пустопорожними”, а на них, в условиях относительной свободы, жили крестьяне, но в Польше той эпохи владеть землей имела право только шляхта и монастыри. Поэтому вместе с пожалованием “пустопорожней” земли в зависимости от новых владельцев попадали и жившие на ней люди. Желая извлечь побольше дохода из своих владений, новые владельцы начали изощряться в накладывании и в взыскании с крестьян всяких налогов и поборов, как в деньгах так и в натуре и в бесплатном принудительном труде.

Платили налог от “дыма”, т. е. от жилья, “десятину” на церковь, особый налог на содержание польского войска, принуждали строить мельницы и шинки (кабаки), которые обычно сдавались в аренду евреям, а крестьянам запрещалось молоть зерно или производить водку дома, заставляя их пользоваться этими мельницами и шинками; зерно, яйца, птица, скот, воск, и мед, пойманная рыба, сотканное полотно – все облагалось в пользу владельца земли и крестьянин должен был известную часть доставлять владельцу или арендатopy. Часть эта имела тенденцию все возростать так как и владелец и арендатор старались выколотить возможно больше дохода. Жаловаться же на несправедливость было некому. Крестьянин находился в юрисдикции шляхтича, который не только его судил но и мог накладывать наказания до смертной казни включительно. Еще в 1518 году как уже упомянуто выше король, под давлением магнатов и шляхты, отказался от своего права рассматривать жалобы крестьян на своих шляхтичей.

Кроме того в новых землях начал вводиться и принудительный труд, – барщина, уже давно введенная в Польше и Галиции. Сначала он ограничивался одним днем в недeлю (около 20 гектаров) земли, которой пользовался крестьянин, (не имея права ни его продать, ни оставить и переселиться); но вскоре количество дней барщины начало быстро расти и доходить до 200 дней в году и больше, постепенно превращая крестьянина в полного и совершенно бесправного раба.

В эту эпоху происходил быстрый рост внутреннего рынка, благодаря росту городов, и быстрому увеличению экспорта сельско-хозяйственных и лесных продуктов в западную Европу. За границу, на запад, шли хлеб, скот, сало, смола, деготь, поташ и другие продукты. Ввозились сукна и предметы ширпотреба.

Сохранились данные, что в 1560-м году прошло только в Данциг для экспорта 1,2 миллионов пудов хлеба, а в 1579 году уже 2 миллиона.

Только через Перемышль в 60-х годах 16-го столетия прогонялось ежегодно по 20.000 волов, не считая лошадей и другого скота.

Росли также и торговые обороты в городах и на ежегодных ярмарках, куда приезжали купцы и из заграницы: из Москвы, Турции и из Западной Европы.

Конъюнктура при продажи продуктов сельского хозяйства, естественно, вызвала на них повышенный спрос и, стремление производителей выбросить на рынок возможно большее их количество. Это и привело к созданию так называемых “фольварков” – хозяйств в которых на землях владельцев работали в порядке принудительном (барщина, панщина) крестьяне, а весь продукт их труда – поступал к землевладельцу или арендатору.

С ростом спроса на эти продукты и расширение запашек з фольварках росла и потребность в рабочей силе, которая, в свою очередь, вызывала повышение количества дней барщины и ухудшение положения крестьянства и их хозяйств. Барщина отнюдь не освобождала крестьян от прежных денежных и натуральных повинностей.

Этот зажим крестьян непрерывной волной шел с запада на восток и, особенно, усилился после Люблинской Унии, оторвавшей Украину-Русь от Литвы и отдавшей ее Речи Посполитой Польской с непосредственным подчинением Польше.

Одновременно шло и усиленное проникновение с запада на восток католицизма. Облегчено оно была тем обстоятельством, что магнаты и шляхта – католики имели много преимужеств по сравнению с магнатами и шляхтой православными, которых в 16-м веке еще не мало было на Украине-Руси.

Начался, все усиливающийся, переход в католичество правящего класса, а вместе с ним и ополячивание старых исконных русско-православных княжеских и шляхетских (дворянских) родов.

Все это привело к полному разрыву широких народных касс с правящим классом.

Кроме все усиливавшегося, благодаря проводимой экономической политике, классового антагонизма, появился и антагонизм религиозный и национальный между феодалами и народными массами. Землевладельцы – шляхта и магнаты стали для народа совсем чужими и чуждыми, врагами, посягавшими не только на его экономические интересы, но и на его религию и национальность.

Крестьянство искало выхода в переселении (бегстве) на восток, за Днепр, но волна шляхетско-каголической агрессии быстро его настигала и устанавливала над ним свою власть и порядки.

И к концу 16-го века вся Украина – Русь очутилась под властью феодалов польской культуры и католического вероисповедания.

О размерах их владений можно судить по сохранившимся данным а владениях некоторых магнатов на Украине-Русн на рубежах 16-го и 17-го веков. Конецпольскому только на Брацлавщине (район южного Буга) принадлежало 740 сел и 180 городов и местечек. У князя Острожского, (до 17-го века православного), на Украине было 2760 сел и 80 городов и местечек. Потоцкому принадлежало все Нежинское староство (область) и Кременчуг с окрестностями. Князю Иеремии Вишневецкому – почти вся Полтавщина с 10.000 крестьянских и мещанских дворов-хозяйств.

Немалые владения имели и монастыри и епископы, как католические, так и православные. Так, например, Киево-Печерской Лавре только в правобережной Украине принадлежали города Васильков и Радомысль с замками, 50 сел, 5 деревень, 5 усадеб, 2 рыбных промысла, пасеки, мельницы.

Городки Жабче и Хорлуй принадлежали Луцкой епископии, были укреплены, имели артиллерию и запасы оружия.

Кроме магнатов бесчисленная шляхта имела более мелкие владения, которыми как и магнаты, в большинстве случаев управляли через управляющих или арендаторов.

Арендаторами были, главным образом, евреи, которые изощрялись в выжимании доходов с крестьян, т. к. надо было и удовлетворить владельцев и уделить возможно больше для себя.

В результате, не имея выхода, крестьянство только озлоблялось и накоплялись те силы, которые вскоре привели к восстаниям и гибели самой Речи Посполитой.

Не в лучшем положении находились и мещане, жители городов и местечек. Несмотря на “Магдебургское право”, дарованное многим городам и связанное с ним самоуправление, жители городов мещане-ремесленники и мелкие торговцы фактически всецело зависели от прихоти своевольных магнатов. К тому же из года в год все усиливались притеснения православных ремесленников со стороны католиков.

Сохранилось много жалоб, что руководители цехов отказываются принимать православных ремесленников и тем самым лишают их права работы. По Магдебургскому праву ремесленник вне цеха не имел права заниматься своим ремеслом. Вследствие этого и большинство городских жителей было единодушно с крестьянством в ненависти к правящему классу и позднее приняло активное участие в начавшихся с конца 16-го века восстаниях.

А так как и в городах те, кто притеснял были католики и люди польской культуры, то к мотивам чисто классовых противоречий все больше и больше присоединялись мотивы религиозные и национальные.

Мещане, как и крестьяне, все больше и отчетливее начинали себя чувствовать другим, отдельным народом, отличным от правящего класса, который народ в своем сознании отождествлял с поляками и католиками, хотя среди него еще и была некоторая часть православных и русских (украинцев) по происхождению.

Период этот, когда за одно столетие (16 век) произошло разделение всего населения Украины-Руси на классы, при котором класс правящий оказался польским или ополяченным и католическим, а народные массы, крестьянство и мещанство сохранили свое сознание русскости и православия, не без основания можно считать периодом пробуждения самосознания Украины-Руси. Позднее это пробужденное национальное самосознание, соединенное с борьбой против существующего социального порядка, привело к ряду непрекращающихся народных восстаний, закончившихся распадением Польши и воссоединением частей единого когда то древнерусского Киевского Государства.