Текст книги "Лезвие вечности"

Автор книги: Андрей Быстров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 27 страниц)

– Скажи, а пароль можно как-нибудь обойти? Существует в принципе такой способ?

Иллерецкая размышляла с полминуты.

– Ну, думаю, если только… Ведь число знаков в пароле, а значит, и число их комбинаций ограниченно, так? И если перебрать все…

– Миллиард обезьян миллиард лет?

– Да, вручную. А на суперкомпьютере со специальной программой? А может, и другие способы есть. Но не у нас с тобой. Наверное, если бы дискета попала к людям, у которых…

Ее прервал звонок в дверь. Ольга и Борис на мгновение окаменели. Рука Градова потянулась к пистолету.

– Кто это? – шепнула Ольга.

– Мезенцев отдал мне свой ключ. Не знаю, есть ли у него запасной. Вдруг он возвратился раньше? Я спрошу.

– А если это не он?

Градов выхватил дискету из дисковода, сунул в карман джинсов Иллерецкой.

– Быстро на кухню, открой окно. Справа – пожарная лестница. В случае чего сразу делай ноги. Место встречи – у памятника Маяковскому, каждый день в десять утра. Ночуй где хочешь, хоть в парке, хоть на вокзале, но не дома. Все поняла?

– Я без тебя не уйду.

– Со мной все будет в порядке. Бегом на кухню!

Звонок повторился – долгий, настойчивый. Затем прозвучали три коротких звонка, три длинных и снова три коротких. Сигнал бедствия, SOS?!

Подтолкнув девушку в сторону кухни, Борис выбрался в прихожую, прижимаясь к стене, – еще засадят автоматную очередь через дверь. Едва ли люди Бека станут его убивать, но ведь неизвестно, кто там за дверью.

– Кто?! – выкрикнул Борис фальцетом.

К его крайнему изумлению, послышался женский голос.

– Мне нужно видеть Ольгу Иллерецкую. Я знаю, что она здесь.

– А зачем вам Ольга?

– Вы поймете, как только откроете дверь.

– Я не открою.

– Это я убила киллера в Варсонофьевском. А вы спасли меня на даче Калужского, спрятали в сарае. Потом заходили туда перед приездом милиции. Вы сказали «я сматываю удочки»…

– Верно! – выпалил Борис. – Это вы…

– Открывайте же!

– Вы одна? – Борису пришло в голову, что девушку могли схватить боевики Бека и теперь используют как отмычку. А не хитрость ли все это, не с ними ли она, не их ли шпионка? Нет, тогда не убежала бы от Бориса на даче.

– Если я скажу, что одна, вы поверите? Не заставляйте меня торчать на площадке!

«Действительно, – подумал Борис, – любые ее слова – не доказательство. Не спуститься ли во двор по пожарной лестнице? Обогнуть дом, разведать обстановку у подъезда… Но пожарная лестница хороша для бегства, да и то если они не поставили возле нее пост. Пользоваться ею для рекогносцировки рискованно, увидят соседи – вызовут милицию. Только этого не хватает для полного счастья».

Борис бесшумно открыл замок и отступил в комнату. Стискивая рукоятку нацеленного на дверь пистолета, он крикнул:

– Входите!

Дверь распахнулась. В прихожую вошла девушка с большой сумкой. Она была одна, и Борис опустил пистолет.

Он был подготовлен к тому, что увидит, и все же не мог не поразиться абсолютному сходству вошедшей с Ольгой Иллерецкой.

В проеме кухонной двери появилась Ольга.

– Здравствуй, сестра, – сказала гостья.

– Это невозможно, – прошептала в изумлении Ольга. – Да, вот теперь я понимаю тебя, Борис…

– Меня зовут Таня, – представилась девушка, запирая дверь. – А вы Борис, очень приятно.

– Таня Иллерецкая?

– Ну… – Девушка замялась. – В каком-то смысле.

– Что это значит?

– Я устала, хочу отдохнуть. – Она поставила на пол сумку, в которой что-то глухо звякнуло, прошла в комнату и села на диван.

– Но Таня… – пробормотала Ольга, еще не оправившаяся от потрясения. – У меня нет и не может быть никаких сестер. Борис рассказал мне, как перепутал нас, и я предполагала, что мы… похожи, да, очень похожи, но это… Вы – зеркальное отражение.

– Более того, – сказала Таня, – у нас одинаковые отпечатки пальцев.

– Что?!

– Отпечатки пальцев, прикус зубов, рисунок радужной оболочки глаз, не говоря уж о группе крови.

Ольга упала в кресло, с трудом выудила сигарету из пачки.

– Таня, объясните хоть что-нибудь… Я вижу, что мы, как один человек, но…

– Я не человек.

– То есть?.. – изумилась Иллерецкая.

– Я результат эксперимента профессора Колесникова. Не смотрите на меня так! Чуть позже вы поймете, а пока дайте поесть.

16

– О себе я расскажу вам все, – говорила Таня, с аппетитом уплетая импортные копченые сосиски. – О вас, Оля, я тоже знаю немало, а вот о вас, Борис, – ничего. Я так же не знаю, почему на даче началась перестрелка кто и зачем нападал.

– Но ведь вы, – произнес Борис, – оказались там не случайно?

– Нет, не случайно. Но перестрелка…

– Они приезжали за мной, – проговорил Градов. – Понятия не имею, как вычислили. Это мафия, они гоняются за дискетой с секретным файлом, которая попала ко мне благодаря… Тьфу, какие тут благодарности! В общем, из-за моего дурацкого поведения. Они уверены, что мне известен пароль к файлу. Я сперва думал их разубедить, но потом понял, что, если поверят, убьют сразу.

– А что это за файл? – заинтересовалась Таня. Борис беспомощно пожал плечами.

– Я надеялся выяснить это у вас.

– Значит, за вами ведется большая охота. – Лицо Тани омрачилось. – И они могут явиться сюда?

– Да, в любую минуту. Это квартира моего друга. Хорошо, если они еще не знают о ней, но не исключено, что уже едут.

Таня всплеснула руками.

– А я рассчитывала немного отдохнуть.

– Увы, напрасно.

Таня принесла из прихожей свою сумку, расстегнула молнию.

– Зато у нас есть чем их встретить.

Борис заглянул в сумку и громко присвистнул.

– Ого!

– Чешские автоматы «скорпион», – пояснила Таня, вытаскивая один из автоматов. – Наследство вашей дачной мафии. Патронов, правда, маловато. Оля, вы умеете обращаться с этими штуками?

– Боже упаси.

– Это очень просто. Смотрите. Вот перевод с одиночных выстрелов на очередь, сюда давите пальцем… и все, стреляете.

– В самом деле, просто. – Иллерецкая взяла в руки оружие, прицелилась в стену.

– Но лучше было бы сменить квартиру. Предложения есть?

Ольга и Борис переглянулись, каждый отрицательно покачал головой.

– Жаль. Ну ничего не поделаешь.

– Таня, вы взяли это оружие, – Борис указал на автомат, – не просто же на всякий случай. Значит, и вам приходится от кого-то отбиваться?

– Да, как и вам обоим.

– Самое нелепое положение у меня, – пожаловалась Тане Иллерецкая. – В меня стреляли только потому, что спутали с вами.

– Нет, не поэтому. Хотели убить вас, именно вас.

– О господи! Но за что?

Таня окинула взглядом комнату.

– Кассетный магнитофон найдется?

Из-под стола Градов вытащил пузатую магнитолу.

– Будем слушать музыку? Что предпочитаете – «Супер-трэмп», Эллу Фиццжералд, Баха? Таня вынула из кармана кассету.

– Начнем с этого, чтобы вам было легче усвоить остальное. Запись сделана в Лондоне совсем недавно, двадцать девятого апреля сего года. Беседуют офицер британской разведки Джек Слейд и археолог Дэвид Сэйл. Сведения о содержании этой кассеты я получила из базы данных, из какой – объясню позже.

– Чем дальше в лес, тем больше дров, – нараспев продекламировал Борис. – Британская разведка!

– Беседа на английском языке, – сказала Ольга, – будет для меня трудновата.

– Я буду останавливать и переводить. – Таня вложила кассету в магнитолу, щелкнула кнопкой воспроизведения.

– Не надо меня убеждать, – прозвучал хорошо поставленный голос. – Рассказывайте, а выводы я сделаю сам. Таня перевела и добавила:

– Это говорит Слейд, как ясно из дальнейшего. Вот теперь внимательно. С ответа Сэйла.

Сэйл. Этого я и боюсь. Что же, слушайте. Как вам уже известно от мистера Фаулза, моя специальность – египтология. В этой области нелегко открыть что-то новое, поэтому вы поймете мою радость, когда в каирской лавчонке я приобрел папирус – вероятно, эпохи Тутмоса…

Слейд. Папирус с текстом?

Сэйл (удивленно). Разумеется.

Слейд. Простите мне дилетантские вопросы, их будет еще много. Продолжайте, пожалуйста.

Сэйл. Текст был написан не встречавшейся ранее разновидностью тайнописи. В процессе работы с ним я понял, что имею дело с акромантическим шифром…

Слейд. Что это такое?

Сэйл. Акромантические шифры? Применявшиеся в древности системы неявного сокрытия информации. Строго говоря, это даже не шифр. Скрываемая информация с помощью символического языка, погружаемого в оболочку акромантической конструкции…

Слейд (с иронией). Спасибо, я понял.

Сэйл. Извините. Проще не получается.

Слейд. Не важно.

Сэйл. Вообще-то известно довольно много акромантических текстов, и большинство из них переведены. Но на моем папирусе было нечто совершенно новое. Мне удалось найти ключ, но надпись на папирусе оказалась слишком короткой для исчерпывающего криптографического анализа. Вот если бы в моем распоряжении имелись и другие аналогичные тексты! Проблему помог решить Билл Гловер, мой ассистент. Он связался с археологом-любителем Ричардом Харви, и тот выслал нам в Каир статью из номера «Археологического журнала» 1925 года. В статье, подписанной сэром Джулианом Прендергастом, рассказывалось о найденной в Долине царей гробнице. Об этой гробнице я подробно скажу позже, а сейчас важно то, что утверждал в статье Прендергаст. Он утверждал, что обнаружил каменную плиту с высеченными на ней иероглифами. По ряду признаков я определил, что это, возможно, аналог моего случая.

Слейд. Он обнаружил плиту с похожим текстом?

Сэйл. Это произошло следующим образом. Прендергаст и его помощник Тьери вошли в гробницу и обнаружили, что она разграблена, видимо, еще в древности. Плита с иероглифами загораживала тайник, нишу в стене, откуда Прендергаст и Тьери извлекли бронзовый стилет. Их арабские рабочие, очевидно, решив, что в гробнице могут храниться ценности в других тайниках, проникли туда ночью. Сработала ловушка, и свод гробницы обрушился. Прендергаст и Тьери не стали возобновлять раскопки – то ли из-за нехватки средств, то ли из-за трудоемкости. Стилет они передали в археологический музей в Каире. Вот статья, прочтите…

Слейд. У меня будет время для изучения ваших материалов.

Сэйл. Да, конечно. Итак, я начал раскопки в месте, указанном Прендергастом, и нашел плиту. Теперь мне хватало данных для полного перевода текстов плиты и папируса. Папирус нас интересовать не должен, там содержались сведения о поставках в Египет пленных нубийцев, ливийцев и семитов в качестве рабов. А вот плита…

Слейд (после паузы). Что плита?

Сэйл. Плита и стилет – они взаимосвязаны. На плите был высечен… выражаясь современным языком, дайджест информации, заключенной в стилете. Согласно этому тексту, стилет имел два лезвия – одно было вложено в другое, как в футляр, – покрытых акромантическими знаками и рисунками. Сопоставив особым образом тексты обоих лезвий, можно было прочесть описание технологического процесса…

Слейд. Какого процесса?

Сэйл. Воскрешения фараона.

Слейд (после очень долгой паузы). И с этим вы пришли ко мне? Мой отдел не занимается воскрешением фараонов.

Сэйл. Правильнее называть эта, наверное, генетическим восстановлением.

Слейд. Вроде клонирования? Вы имеете в виду генетическое копирование живых организмов? То, что сделал профессор Йен Уилмат из Рослинского института со знаменитой овечкой Долли?

Сэйл. Нет-нет. Совершенно иной принцип.

Слейд. Тот или иной, но не хотите ли вы сказать, что древние египтяне осуществляли генетическое копирование людей?

Сэйл. Совершенно верно.

Слейд. Очень интересно… для историков. Но я по-прежнему не понимаю, зачем вы пришли.

Сэйл. Все дело в методе. Я много читал о клонировании и знаю, что эти исследования в общем не новы, а сенсационными их сделала пресса. Эксперименты на лягушках успешно проводились еще в шестидесятых годах. Нет и серьезных преград для клонирования человека.

Слейд (нетерпеливо). Мне это известно.

Сэйл. Но существует ряд трудностей, которые сводят практическое значение клонирования к нулю. Во-первых, требуется суррогатная мать, в которую имплантируется эмбрион, благополучно развивающийся лишь в одном из двух с половиной сотен случаев. И едва ли процент брака возможно радикально снизить. Во-вторых, для выращивания взрослого клона нужно почти столько же времени, сколько занимает и взросление исходного организма. Клон растет быстрее, как бы стремясь догнать оригинал, но не намного. Иными словами, клон гонится за оригиналом, но тот всегда впереди. И в-третьих, создание тождественного генотипа – если речь идет о людях – отнюдь не гарантирует тождественных интеллектуальных и психических качеств клона, тем более превосходящих.

Слейд. По-вашему, египтяне умели обходить эти трудности?

Сэйл. Если верить надписи на плите, да. И не только египтяне. Что-то подобное, по-видимому, практиковалось и в более древней шумерской культуре. Но это не были клоны. Для удобства назовем их… Ну, скажем, репликантами.

Слейд. И как это выглядело?

Сэйл. Судя по всему, процесс был очень простым, без участия суррогатной матери. Это происходило, образно говоря, в пробирке, в примитивно оборудованных лабораториях. Конечно, это было величайшим секретом жрецов. Репликанты развивались невероятно быстро и за десять-двенадцать лет догоняли взрослых людей по физическому развитию, а по умственному значительно превосходили их. Затем бурный рост прекращался, и репликант мог жить обычной жизнью.

Слейд. Вы прочли это на плите?

Сэйл. Да. Вот полный перевод текста с указанием ключей расшифровки. Любой египтолог…

Слейд. Да-да, я понял. Но технология находилась в стилете?

Сэйл. Да. И тут мы приближаемся к цели моего визита. Я отправился в археологический музей в Каире, чтобы попросить стилет для исследования. Я видел его раньше и был убежден: никому не приходило в голову, что рисунки на внешнем лезвии – часть акромантической криптограммы. Но меня ждало разочарование. Стилет в музейной витрине оказался лишь копией.

Слейд. Почему?

Сэйл. Музей был ограблен. Потом похищенные экспонаты попали к людям, не знавшим об ограблении музея и, похоже, не подозревавшим об истинной ценности раритетов. Дирекция музея совместно с полицией приняла решение скрыть факт ограбления от прессы, чтобы выловить экспонаты, когда их начнут продавать. Подробностей я не знаю, это вопрос к полиции, но наиболее известные экспонаты, такие как стилет, заменили копиями. Пока поиски ни к чему не привели.

Слейд. Понятно. Вы хотите, чтобы я отправился в Каир и нашел стилет?

Сэйл. Мистер Слейд, окажись открытие в Великобритании, оно будет использовано на благо моей страны. Но представьте себе, что стилет попадет к ученому, который сумеет расшифровать криптограмму – я же сумел! – а от него к безответственным людям, диктаторам, мафии, террористам? Что вы скажете, если в один прекрасный день они ухитрятся скопировать перспективного британского политика, потом похитят его, заменят – и премьер-министром Англии станет воспитанный врагами нашей страны репликант!

Слейд. У вас богатое воображение. Текст на плите мог иметь религиозно-мистический смысл.

Сэйл. Прямых доказательств моей правоты нет. Не угодно ли ознакомиться с косвенными?

Слейд. Слушаю.

Сэйл. Начну со статьи Прендергаста и моих раскопок. Вход в гробницу располагался не в северной стене, как обычно, а в западной. Это свидетельствует о том, что руководившие постройкой жрецы пытались защитить гробницу от грабителей. В то же время на саркофаге и в других местах стерто имя умершего фараона. Согласно египетским верованиям, уничтожение имени покойного обрекает его душу на вечные страдания. Зачем, спрашивается, жрецам заботиться о сохранности гробницы столь ненавидимого фараона? Прендергаст объясняет нестыковку противоборством групп жрецов, сторонников и противников фараона.

Слейд. А как объясняете ее вы?

Сэйл. Я никакой нестыковки не усматриваю. Напротив, все логично. Стереть имя МЕРТВОГО – значит, проклясть его, но столь же кощунственно написать на саркофаге, обители смерти, имя ЖИВОГО! А фараон, которому предстояло воскрешение в виде репликанта, считался лишь временно усопшим. Следовательно, и погребение было своеобразным. Сначала имя значилось на саркофаге, потому что без этого невозможно проведение религиозных ритуалов, а затем его стерли – символическое действо, означающее возвращение фараона к земной жизни.

Слейд. Любопытно…

Сэйл. Далее, конструкция ловушки – обрушивалась вся гробница. Кощунство, но важнее было навсегда уберечь тайну от всех, кроме будущих посвященных жрецов, которым и предназначался стилет. Если не им, так никому…

Слейд. Тогда получается, что безымянный фараон не был воссоздан – а лишь похоронен вместе с информацией о том, как это сделать в дальнейшем?

Сэйл. Очевидно так. Вряд ли мы когда-либо узнаем точно. Прошло три с половиной тысячи лет.

Слейд. Значит, у вас нет даже косвенного доказательства, что создание репликантов осуществлялось на практике. В стилете могли быть изложены всего лишь идеи, теории.

Сэйл. В саркофагах, представших взору Эмиля Бругша в тысяча восемьсот восемьдесят первом году, находятся хорошо сохранившиеся мумии, различимы даже черты лиц. Несомненно сходство лиц фараонов Рамсеса II и Сети I. Ученые считали Рамсеса сыном Сети, но они не знали того, что знаю я. Я изучил фотографии мумий и уверился не в сходстве, а в полном тождестве, которое легко может быть доказано с помощью антропометрических измерений.

Слейд. Но эти два фараона правили все же под разными именами.

Сэйл. Да, но повторяю: сейчас невозможно установить подробности политической и религиозной ситуации тех времен. Не стану гадать, какими конкретными соображениями диктовалось то или иное решение жрецов, почему выгодно было возвести на трон Рамсеса как сына Сети. Кстати, Рамсес прожил девяносто лет – случай для той эпохи редкостный! Не исключено, что под этим именем правили несколько последовательно воссозданных Рамсесов. Но это в Египте. А вот два династических списка шумерских царей. (Шуршание бумаги на аудиозаписи, пауза) Первый составили сами шумеры, второй написан на греческом языке вавилонским жрецом Беросом в III веке до Рождества Христова. Ассириологи никогда не принимали эти списки всерьез, и было отчего. Смотрите, согласно первому списку, восемь царей правили в сумме двести сорок одна тысяча триста лет, а по Беросу – десять царей правили четыреста пятьдесят шесть тысяч лет. Первая династия господствовала двадцать четыре тысячи пятьсот лет. Это возможно только в том случае, если каждый царь воплощался в ряде генетических копий.

Слейд. Шумеры – настолько древняя цивилизация?

Сэйл. Ну, в полмиллиона лет трудно поверить, и никаких археологических подтверждений нет. Но, судя по тому что мы знаем о более поздних шумерах, их цивилизация достигла поразительных успехов в астрономии, медицине, архитектуре, математике. Греки – первоклассные математики, но и они не умели оперировать числами свыше десяти тысяч. В Европе только в начале девятнадцатого века распространилось понятие «миллион». А на шумерской клинописной табличке найден расчет, результат которого выражается числом с четырнадцатью нулями. И вы полагаете, они сами до всего этого додумались?

Слейд. Кто же им подсказал?

Сэйл. Боги.

Слейд. Боги?

Сэйл. Да, те боги, о которых упоминается в тексте на плите. Они сходили с небес в огненных колесницах – к египтянам и, как я думаю, раньше и к шумерам. Понятно, что речь идет о посланцах иных цивилизаций.

Слейд. Ну, палеоконтакты – старая тема. Никаких доказательств нет.

Сэйл. Потому я эту тему и не обсуждаю. Мы говорим о другом – о реальном процессе клонирования человека, могущем иметь большое значение для нашей страны.

Слейд. Тоже бездоказательно. Почему не найдено никаких вещественных подтверждений, никаких следов тех самых лабораторий хотя бы?

Сэйл. Может быть, найдено. Египет и Шумер – самые загадочные из древних цивилизаций. Многое из их наследия интерпретируется самым различным образом, существуют тысячи теорий и гипотез. А истина может ускользать только потому, что нет такого ключа, как у меня. Мистер Слейд, косвенные указания рассеяны повсюду, надо только уметь видеть – точнее, знать, в каком направлении смотреть. Возьмите религию. Шумеры. Их бог Таммуз умирал каждую осень и воскресал каждую весну. Заметьте – умирал и воскресал, подобно египетскому Осирису! А разве Иисус Христос не проделал то же самое? Да какие боги не умирали и не воскресали?! Кстати, сколько прожил библейский Мафусаил? Около тысячи лет?

Слейд. Дэвид, со столь сомнительными источниками мы ничего не добьемся, хотя все это и занимательно.

Сэйл. Возвращаясь к Египту, сошлюсь на работу авторитетного русского исследователя Игоря Шмелева. Вот что он пишет – я прочту вам только резюме, аргументы слишком сложны и требуют специальной подготовки. Цитирую: «Неверно относиться к клану древнеегипетских жрецов как к людям наивного миросозерцания. Остается признать, что цивилизация Древнего Египта – это суперцивилизация, изученная нами крайне поверхностно…» Конец цитаты. И напоследок, мистер Слейд. В берлинском музее хранится папирус, где утверждается, что на закате двадцатого века будут раскрыты тайны скрижалей великого Тота и человечество вступит в эпоху глубочайших преобразований. Наступает двадцать первый, и ждать осталось недолго, если учесть ничтожную для истории погрешность в десять-двадцать лет… Как найти всему этому объяснение без участия тех самых богов?

Слейд. Эффектная точка зрения, Дэвид. Но давайте спустимся с небес на Землю. Что вы сделали после того, как узнали об ограблении каирского музея?

Сэйл. Уничтожил папирус и плиту. Вероятно, талантливый исследователь прочтет криптограмму на стилете и без них, но чем меньше останется доказательств, тем лучше. Затем я обманул Гловера, моего помощника. Сказал ему, что расшифровка не удалась, сбежал от него и вылетел в Лондон.

Слейд. Вы поступили разумно.

Сэйл. Теперь вы видите, как важно разыскать стилет. Кто знает, кому его продадут и где он окажется в итоге? У русских, китайцев, Муамара Каддафи, Саддама Хусейна?

Слейд. Успокойтесь, Дэвид. Могу вас заверить, к вашему заявлению отнесутся с надлежащей серьезностью, хотя решение принимать не мне.

Таня выключила магнитофон.

– Так все это правда? – заговорила Ольга. – То, о чем рассказывал археолог? Это было осуществлено – и вы… репликант?

– Да. Я ваша генетическая копия, созданная в лаборатории профессора Колесникова десять лет назад.

– Вам десять лет?!

– Да. – Таня наклонила голову.

– Постойте, – пробормотала Ольга. – Десять лет… Девяностый год. Да, правильно! Тогда мне было восемнадцать… Меня сбила машина, и я попала в больницу, но в какую-то странную.

– Ив чем заключалась ее странность? – заинтересовалась Таня.

– Мне говорили, что я в институте Склифосовского, но я сомневалась. Отдельная палата, идеальный уход, фрукты, журналы, любимая музыка. Вставать не разрешали, хотя я хорошо себя чувствовала. И телекамера под потолком… За окном вечно маячили какие-то бандитские рожи… Потом пришел доктор и сказал…

– Доктор? – встрепенулась Таня. – Колесников Петр Иванович?

– Нет, он по-другому представился… Вадим или Аркадий… Не помню.

– Колесников или его ассистент, – уверенно проговорила Таня.

– Так вот, – продолжала Иллерецкая, – он сказал, что будет консилиум и возможна еще одна операция. Так и случилось, а между тем я чувствовала себя прекрасно!

– Все понятно, – промолвила Таня. – Они изучали вас, анализировали генотип, боялись ошибиться. Я – первый успешный репликант, но до меня были еще шестеро. Интеллектуальные и физические уроды, их уничтожили. Неудачи объяснялись генетическими дефектами оригиналов.

– Вот оно что, – протянула Ольга, – теперь ясно. Но зачем они после выписки, все десять лет, заставляли меня раз в год, а то и чаще проходить обследования в различных клиниках?

– А как они это объясняли?

– Возможностью проявления каких-то последствий, что ли…

– На самом деле, – сказала Таня, вынимая кассету из магнитофона, – это были контрольные обследования. Нас сравнивали.

– Но кто они такие, эти люди? – вмешался наконец Борис. – Как к ним попал египетский секрет? И чего они добиваются?

– Все началось в восемьдесят третьем году, – начала объяснять Таня. – Стилет Дэвида Сэйла – не единственный источник информации. На выставку в Россию привезли из Египта алебастровый кубок, и один растяпа, хранитель музея, отбил от него кусок. Кубок оказался двухслойным, под верхним слоем скрывались иероглифы. Не криптограмма, а обычное иератическое письмо с описанием технологии изготовления репликантов. Кстати, «репликант» – это ведь термин Сэйла, а Колесников и компания придумали словечко «дэйн», от дублирования. Так вот, кубок. Не знаю, почему жрецы на сей раз не прибегли к шифру. Ученый, исследовавший кубок, понял значение открытия. Потом были какие-то доносы, преследования… Его убили. Погибли еще несколько человек, знавшие об открытии. А кубок и записи ученого присвоила банда негодяев, окопавшихся в АЦНБ.

– Что такое АЦНБ? – спросил Борис.

– Аналитический центр национальной безопасности, отравленное порождение ГРУ, гнездо грязного шпионажа. Они создали проект «Коршун». – У Тани пересохло в горле, она отпила немного минеральной воды. – Это долговременная программа, рассчитанная на десятилетия. Я всего лишь эксперимент, образец. Их интересовано, насколько я буду тождественна вам, Ольга, как буду расти и развиваться, не появятся ли отклонения, каков мой интеллектуальный потенциал. Вместе с тем они искали способы еще более ускорить выращивание дэйнов – и нашли их. Новая методика позволяет получить взрослого обученного дэйна за пять, даже за три года.

– Но зачем? – Борис уже знал ответ, но в глубине души надеялся, что его ужасные подозрения не подтвердятся.

– Проникновение, – сказала Таня. – Медленное и неуклонное проникновение по всему миру. Они не станут начинать с ведущих политиков, о нет. Много шума, и слишком велик риск. Они начнут с неприметных секретарей, мелких госслужащих. Потом возьмутся за их шефов. И так далее, до самого верха. Взятие генетического материала – простая, моментальная операция: легкий укол, случайная царапина булавкой от брошки, вот и все. Раньше было сложнее, но они усовершенствовали и это. Дэйны станут поставлять подробнейшую информацию о привычках и образе жизни намеченных в жертву людей, и даже близкие родственники не отличат, кто есть кто. Лет через тридцать мир изменится совершенно.

– Не выйдет, – убежденно заявил Борис.

– Почему?

– Потому что создание, воспитание и обучение такого количества дэйнов невозможно сохранить в тайне. Нужны целые фабрики дэйнов с многотысячным персоналом. А похищения, убийства стольких людей? По-вашему, ничего не выплывет наружу, а мир будет спокойно ждать гибели? Чушь. Но, если и получится, есть еще одно.

– Что?

– Археолог… Сэйл говорил о том, что дэйны, то есть репликанты Древнего Египта, интеллектуально превосходили обыкновенных людей?

– Да, – кивнула Таня.

– И вы превосходите?

– И я, если судить по этим шкалам для определения индекса интеллекта.

– Вот видите. Так с какой стати дэйны будут безропотно служить этой ополоумевшей породившей их шайке?

– Они не будут, – проговорила Таня с печалью в голосе. – Да, вы во всем правы. На каком-то этапе дэйны осознают свое превосходство, а правда об их происхождении и предназначении станет известна людям. Все закончится грандиозной кровавой бойней, Борис. Но вы были правы также и тогда, когда назвали творцов «Коршуна» ополоумевшей шайкой. Они настолько ослеплены блеском грядущей власти, что не могут и не желают видеть реальность. Им кажется, что все под их контролем и из-под этого контроля не выйдет никогда. Их самообман дорого обойдется человечеству, вот почему их нужно остановить.

– Прелестно, – буркнул Борис. – Втроем против АЦНБ! Оля, посмотри, пожалуйста, в тумбочке под зеркалом, не завалялся ли там игрушечный водяной пистолетик?

– Задача не настолько сложна, как вы полагаете, – сказала Таня.