Текст книги "Дело чести (СИ)"

Автор книги: Андрей Земляной

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 8

Уметь планировать, это прекрасно. Но быть готовым к резким поворотам, ещё лучше.

Оливер Кромвель, записки на стене камеры.

Своеобразную точку в споре о правильности осенения себя крестом поставил Патриарх Русской Православной Церкви Филарет.

Когда его спросили об отношении к спору между православными придерживающимися Старого уклада и православными Нового уклада, Филарет сказал, что Господу нашему вообще все эти обряды не нужны.

– Это всё земное, человеческое. Верующий осеняет себя крестом, возводя мост между своим бессмертным духом, бренным телом и Святым Отцом. Это напоминание всем нам и прежде всего себе, о муках земных и пути благочестия и смирения, что заповедовал нам Иисус из Назарета. Наши храмы, колокола и поднятые к небу глаза, они словно маяки, во тьме бытия, чтобы Господь наш увидел детей своих. И все мы пред ликом Его равны, и даже те, кто не ходит в храм, и не осеняет себя крестом, и не блюдёт постов, но хранит в душе своей веру, и те, добрые христиане.

И многие забыли, что сказано Искупителем.

А теперь вы отложите все: гнев, ярость, злобу, злоречие, сквернословие уст ваших;

Не говорите лжи друг другу, совлекшись ветхого человека с делами его

И облекшись в нового, который обновляется в познании по образу Создавшего его,

Где нет ни Еллина, ни Иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, Скифа, раба, свободного, но все и во всем Христос.

И потому все, кто ищут различия, национальные, языковые, обрядовые или любые иные, есть суть христопродавцы, и не будет им царствия небесного, и дома земного акромя тяжкого каторжного креста во искупление.

Московский благовест 15 мая 1924 года.

Российская Империя, Воздухолётный порт Тушино.

На поле в Тушино, Громового Сокола – личный Его Императорского Величества курьерский четырёхместный самолёт, переделанный из скоростного бомбардировщика встречала конвойная полусотня казаков из состава Гетьманского полка, так что Николай только – только успел сдать поляка конвою из Тайной Канцелярии да переодеться в свою форму, после чего под охраной казаков, неспешно покатил к Кремлю.

Красная площадь казалось вся была уставлена дорогими автомоторами и редкими конными экипажами, оставив лишь неширокий проезд к воротам Кремля.

К его искреннему удивлению, на въезде в крепость, его встречал почётный караул и когда машина встала у парадного «Красного» крыльца Большого Дворца, у краёв раскатанной алой дорожки, уже стояли в ряд казаки и гвардейцы Гетьманского и Сварожского полков.

Николай чтобы не было конфуза, ещё в машине достал камень, который лежал в мешочке, на груди, и зажав реликвию в левом кулаке пошёл по дорожке.

У самой лестницы, что вела в тронный зал, его перехватил адъютант царя, державший рядом с собой невысокого плешивого мужчину в чуть потёртом мундире Палаты мер и весов, и со стареньким чемоданчиком – саквояжем в руках.

– Николай Александрович. – Генерал-полковник Демидов протянул руку. – Давайте камень.

Когда алый бриллиант упал ему на ладонь, он лишь вздохнул, и протянул стоящему рядом мужчине.

– Давайте Лазарь Соломонович.

– Сей момент. – Старик откуда-то сбоку достал жезл Феофана, и буквально в пару движений вставил камень на место, и капнув какой-то жидкости, быстро протёр его, так что багровые грани засверкали ярче прежнего.

– Держите, Николай Александрович. – Генерал с поклоном передал жезл Николаю. – Это ваш день.

Стоило Николаю подняться на первую ступеньку, как засверкали вспышки фотографических аппаратов, многочисленных журналистов, которые стояли наверху лестницы, за спинами солдат и казаков.

В мелькании голубоватых магниевых вспышек, Николай поднялся к высоченным дверям, когда они вроде как сами по себе распахнулись, открывая весь тонный зал за исключением боковых приделов. Но и там стояли люди, которых в зале было никак не меньше пяти сотен.

– Тайной Канцелярии полковник князь Белоусов!

Громовой голос церемониймейстера стук его посоха, и по коридору, где стояли все высшие сановники империи Николай прошёл до трона, на котором сидел Сергий в тёмно-зелёном мундире полковника егерских войск.

Не доходя нескольких шагов до возвышения с троном, Николай встал на одно колено, протянул посох на вытянутых руках, и склонил голову.

Сергий кивнул и глава Тайной Канцелярии князь Орлов, подошёл и накинув на посох алый стяг, с вышитым соколом, взял через ткань в руки посох, и поднявшись на подиум, тоже встал на колено и протянул его императору.

– Посох Феофана. – Сергий взял реликвию в руки и провёл рукой вдоль древка. – Человека с именем, которого связаны славные страницы Русской земли. – Он поднял взгляд на Николая. – Встаньте господа. Образцовая служба верных сынов отечества. Для того и создал Ярослав Мудрый приказ Тайных дел, чтобы злодеям укорот давать. Ну и по службе – награда. – Сергий протянул посох адъютанту, и тот унёс его куда-то за трон, а вместо него перед троном вышел председатель государственного совета канцлер Черкасский, и вынес поднос на котором лежала коробочка, обшитая алым сафьяном.

– Орден Святого Ильи Муромского как покровителя правоохранителей земли Русской, золотого достоинства, с мечами, и жезлами, ваш по праву.

К вопросу награды, советники императора подошли творчески и с определённым юмором. С одной стороны, не весть какой подвиг, найти и вернуть украденную вещь. Потому и вручали невысокий в общем орден Ильи Муромского, получаемый как правило правоохранителями. Но поскольку вернули не просто вещь, а царскую реликвию и со стрельбой, то орден снизу украшали мечи, показывая, что награда за личное участие в операции, а сверху торчали два жезла, что вообще-то было ранее украшением лишь высших степеней орденов типа Александра Невского, Святого Владимира и Андрея Первозванного.

Таковое могло случиться лишь специальным указом государя, что и было сделано, причём лишь для конкретного награждения, что сразу делало орден уникальным, и резко повышало его статус.

Уникальных «Именных» орденов было всего лишь пара десятков за всю историю, и вот теперь ещё один.

Сергий прикрепил орден на китель Николая, и улыбнулся.

– Служу отечеству. – Николай резко бросил ладонь к обрезу фуражки.

– Отлично служите. – Государь вернулся на трон, и обвёл всех присутствующих взглядом. – Каждая наша ошибка, каждая слабость, будет использовано нашими врагами себе на пользу и во вред Российской империи. Случай с бывшим статским советником Лопахиным это показал ясно. И цена ошибки тем выше, чем выше занимаемый пост. Будьте тверды в своей чести, и помните, что не для себя мы строим здание империи, но для потомков, что придут на наше место.

О том, что камень у него, Николай сообщил по радио ещё с борта Сибири, и у Канцелярии было достаточно времени, и чтобы выслать вдогонку курьер, и чтобы подгадав к возвращению скоростной машины, подготовить пир для приглашённых.

Но Николая не отпустили к празднующим в Георгиевском зале, а пригласили во внутренние покои, где вся семья императора, и ближайшие соратники, захотели послушать его историю.

Ближний круг царя и царицы включал более полусотни человек, и общество получилось внушительным. Не тратя времени зря, Николай начал подробно рассказывать, как обнаружил посох, как приехал ночью в тюрьму, и о короткой схватке с вором.

– Так что же, вы выходит просто перекупили алмаз? – Со смехом произнёс канцлер Черкасский.

– Да, господин канцлер. – Николай кивнул. – Но я это планировал изначально. Вы представьте себе, что женщина заставила мужа пойти на преступление ради одного из детей, и эти деньги её единственная надежда на выздоровление малышки. Даже заяц, загнанный в угол, опасен, а уж женщина, которая сражается за своего ребёнка, опаснее втройне. А мне нужно было сделать всё тихо, чтобы не всполошить похитителя. Ведь вернуть пропажу, это хорошо, но взять вора, ещё лучше.

– Где он кстати? – Глава Юстицколлегии князь Голенищев-Кутузов вопросительно посмотрел на Николая.

– Сдал нашему конвою. – Николай развёл руками. – Не к государю же его тащить.

– Кжиштоф Спекальский, в настоящее время находится в лазарете шестого блока, внутренней тюрьмы. – Пояснил князь Орлов, расправляясь с судачком по-царски. – Говорить ещё не начал, но поверьте господа, этот… – Борис Фёдорович, задумался подыскивая должный эпитет, – этот висельник расскажет нам всё.

– А супруга Лопахина, с детьми? – Спросила царица Тасья.

– Ей хватило ума принять правильное решение, и тем же аэролётом, она возвращается в Москву. – Ответил Николай. – Кстати, деньги она мне вернула.

– Ешё один плюсик ей. – Сергий кивнул. – Но так как история разрешилась вполне спокойно и быстро, полагаю, что ссылки в Красноярск будет достаточно. Там кстати у них собственный музей всяких редкостей и нет смотрителя. Вот и будет им смотритель.

– Из ссыльнопоселенцев? – Покачал головой начальник коллегии внутренних дел боярин Хвостов.

– Так, а разве это против законов? – Удивился Кутузов. – Ссылка – это определение места жительства для подданного российского государя, с невозможность выехать оттуда без разрешения надзорного органа на определённый приговором срок. А про службу в законах ничего не писано[1].

В программе увеселений дня, у царской четы, после ужина, значилось посещение Большого Театра, куда не слушая возражений потащили и Белоусова младшего. Сегодня труппа Ла Скала, давала оперу Травиата, с Джеммой Беллинчиони в роли Виолетты Валери, Беньямино Джильи в роли сына и Паскуале Амато, игравшего отца[2]. Таким образом спектакль собрал трёх лучших певцов Италии, и несмотря на крайне спокойное отношение к музыке, Николай не мог не оценить высочайшего мастерства артистов.

Но московскую публику не очень волновали перипетии любви куртизанки и дворянина. Лорнеты, бинокли и просто жадные взгляды всё время утыкались в царскую ложу, где вместе с членами семьи Сергия Рюрика, сидел и сегодняшний триумфатор, чьими фотографиями были полны вечерние издания Москвы, а завтра будут полны газеты и журналы России и всего мира. Тот, кто вернул украденную реликвию рода, сидел сейчас рядом с государем земли Российской, словно не было ничего обыкновеннее смотреть итальянскую оперу из царской ложи.

И многим сразу почему-то вспомнились, многочисленные безуспешные попытки женить молодого, тогда ещё боярина, и попытки различной степени жёсткости принудить его отца Александра Белоусова дать согласие на брак. Многим знаменитым и богатым отцам девушек на выданье, на своей шкуре пришлось узнать, твёрдую руку Александра Белоусова, и его суровый нрав.

Теперь же всё это, и прибытие молодого боярича, и затем его отца генерального штаба полковника Белоусова, и кровавые схватки с московским криминалом, казались частью дьявольского плана, в который никак не вписывался никакой другой брак кроме как с цесаревной Любавой.

А Николая, в свою очередь вовсе не беспокоили рефлексии московского Света. Несмотря на невозмутимый вид, сидеть рядом с царём и царицей, было весьма неуютно, как находиться у полностью снаряжённых мин. Но сложнее всего было находиться рядом с Любавой, которая словно ледяная гора, находилась рядом, но внешне была бесчувственна и спокойна, что Николая чуть – чуть пугало.

В антракте, когда всё семейство с приглашенными удалилось есть мороженое с шампанским, он как-то непонятно для себя оказался в одной из уборных комнат[3].

– Ну наконец я вас настигла. – Любава, обмахиваясь веером прошлась по комнате, и остановившись у окна, замерла глядя куда-то вдаль. – Вот ведь штука. Могу неделями о вас не думать, но мелькнёт в газете заметка, какая, и тут же вспоминаю, и ту ночь, и ваши руки… А как подумаю про тех крашеных сучек, что вокруг вас вьются так никакой злости не хватает.

И поскольку Николай благоразумно молчал, Любава продолжила монолог.

– И вот если вижу вас, то тоже, спокойна, но ровно до той поры как не почувствую ваш запах. Ну скажите, как можно так, беспощадно к дамам, пахнуть сталью, порохом, и степной горечью?

– Горечь, это понятно. – Николай усмехнулся. – Как побреюсь или после ванной брызгаюсь полынной спиртовой настойкой. Она не так вонюча, как модные туалетные воды. А порох и сталь… Так постоянно же вожусь с оружием. Даже в Канцелярии, переложил все бумаги на заместителя и делопроизводителей, а сам больше занимаюсь с техникой, да с людьми общаюсь. Сегодня вот только дневную норму не выстрелял, но ночью наверстаю.

– А не желаете наверстать ничего другого? – Любава резко обернулась от окна, так что длинную косу мотнуло по комнате.

– Зачем, цесаревна? – Николай покачал головой. – Это же не любовь. Так, морок сказочный. А реальная жизнь она о другом. О заботах, делах… Сказки хороши в детстве, но взрослому они опасны. Можно утонуть в придуманном мире. Так иногда происходит, когда кажется, что реальный мир несправедлив и жесток.

Это же в сказке, всё крутится вокруг главного героя. И коньки – горбунки ему, и принцессу, и царство в придачу. А миру реальному наплевать на нас. Он не то что не крутится вокруг нас, он пролетает мимо магистральным тепловозом, и у нас есть два варианта. Находиться внутри этого состава, или стоять на обочине, провожая взглядом бесконечный поезд времени.

Кстати, так бывает порой. Человек движется в потоке времени, а постепенно старея, устаёт двигаться вместе с ним, и тихо сходит на одной из станций, живя дальше большей частью в своих воспоминаниях.

– Предлагаете лететь вперёд? – Любава усмехнулась, и подошла чуть ближе.

– А зачем тогда молодость? – Николай улыбнулся в ответ. – У вас отличная профессия. Вы будущий врач, а это уже само по себе очень серьёзно. Видели же в больницах неизлечимых больных, или тех, у кого нет денег на качественное лечение? А теперь сравните их проблемы с вашей. Ведь если вдуматься, то вы сейчас озаботились тем, что мужчина, который вам не нравится, имеет наглость принадлежать не вам, а самому себе. Я кому-то говорил уже, что мир в карман не положишь. Карман вообще не лучшее место для хранения настоящих ценностей.

Любава снова повернулась к окну.

– Я собственно попрощаться хотела. – Не поворачиваясь произнесла она. – Папа отсылает меня в Казань. Там закончу последние курсы, и поработаю в ординатуре, в губернском военном госпитале. А то, говорит, что я за рюриковна если настоящей жизни не видела?

– Года четыре? – Прикинул Николай. – Это ерунда. Опомнится не успеете, как время пролетит. Да и правильно это. Россия огромная, и очень сложная страна. Чтобы понять её нужно увидеть разных людей. И тех, кто живёт в деревнях, и тех, кто в маленьких городах. Это и есть Россия. В ней живёт примерно две трети населения.

– Папа так же говорит. – Любава кивнула. – А мне страшно.

– А будет страшно, звоните, телеграфируйте, или просто пишите. – Николай улыбнулся цесаревне. – Не обещаю, что всё сразу брошу, но придумаю как поддержать вас в трудный час.

Осторожный стук в дверь, прервал его речь. Старый слуга, ещё помнивший Любаву маленьким розовым и крикливым комочком плоти, чуть приоткрыл дверь.

– Цесаревна, ваш батюшка возвращается.

– Не так я себе всё представляла… – Любава встряхнула головой, и неожиданно рассмеялась. – Но, реальность оказалась сложнее и… лучше.

В время второго акта, царская чета разгорячённая шампанским, была посвободнее, и Сергий, комментировавший перипетии сюжета, не раз вызывал сдержанный смех присутствующих. Даже Любава, куда-то растеряла всю напускную холодность, и прыскала от смеха едва прикрыв лицо платочком. И даже конец третьего акта, где Виолетта Валери умирает, не испортил общего хорошего настроения. Вечер было решено продолжить, и царская семья отправилась к Балиеву, где наверняка уже было не протолкнуться от агентов службы охраны, полицейских в штатском, и прочих «случайных посетителей».

И действительно в саду Эрмитаж, где давала представления труппа Балиева, вокруг Рюриков регулярно мелькали знакомые Николаю лица, старательно не замечавшие ни царя с царицей, ни офицеров свиты, и вообще делавшие вид что ничего особого не происходит.

Кроме юмористических сценок, Никита Балиев придумал разные состязательные конкурсы, и вообще всячески вовлекал в действие публику, и уже через полтора часа, царица Тасья, с тремя другими дамами на скорость рисовала портреты четырёх мужчин, причём что именно рисуют дамы, было непонятно до самого конца. Следить за состязанием пошла Любава и Константин, который весь вечер не расставался с невестой, Ольгой Салтыковой. Молодые люди уже обвенчались, и теперь с нетерпением ждали свадьбы, чтобы уехать в свадебное путешествие вокруг всего света, на новейшем лайнере Русь, принимавшем на борт до ста пятидесяти пассажиров.

– А вы хорошо держитесь, Николай. – Рюрик первый, подсел чуть ближе, чтобы его было лучше слышно, и улыбнулся Белоусову-младшему. – Нет, правда хорошо. Не заискиваете, не тупите, естественны и уместны, как кинжал в теле врага. Батюшке вашему обязательно выскажу благодарность за образцовое воспитание сына.

– Благодарю, государь. – Николай склонил голову в поклоне.

– Но я на самом деле не об этом хотел поговорить. – Сергий помолчал. – Вы отлично справились в Особом Управлении, создав отличный технический отдел, который справедливее было бы назвать экспертно-криминалистическим. Техника, регламенты, и инструкции, простые и понятные даже низовым надзирателям, да и картотека, на сегодня одна из лучших в империи. И большая часть этой картотеки – ваша личная заслуга, которая ещё не оценена.

Я бы конечно подержал вас на этой должности ещё лет пять, чтобы всё устоялось, но нет у меня этого времени. – Рюрик вздохнул. – Вот совсем нет. Так что вам, Николай Александрович, в скорейшем времени, предстоит принять новое назначение.

Знаю, что придётся непросто, так как сейчас это просто клубок со змеями. Но именно с вашей помощью, я хочу размотать этот клубок, и привести его к простой, понятной и работоспособной форме. Боюсь мы на пороге крупных событий, и господь лишь знает, чем и как это всё отложиться на Отечестве. Схватки за транзитные коридоры по территории России и сопредельных государств, не утихают ни на день. Прошлая война не решила ни одно из противоречий, и поэтому грядёт новая война. Ещё жарче, ещё больше, и ещё более жестокая. Вроде бы отравляющие газы запретили, решением Лиги Наций, но как там оно будет в реальности – бог весть.

– Государь? – Николай вопросительно посмотрел на царя. – Но вы так и не сказали, чем мне нужно будет заняться.

– Да? – Рюрик извинительно развёл руками. – Я бы хотел, чтобы вы приняли должность заместителя начальника охранных войск империи. Их у нас по стране примерно двадцать тысяч, и мы планируем расширить это количество до пятидесяти, правда включив в них казаков внутренних округов, и пограничных селений. Для той войны которая грядёт, казачки не годятся. Это будет война моторов и больших пушек, а лошади и пики, там не помогут. Но вот в охране внутренних перевозок, помощи полиции, да в ловле диверсантов и дезертиров, будут незаменимы. Хотя конечно самые толковые пройдут переобучение на артиллеристов, механиков и прочие военные специальности.

Прошлый командир охранных сотен, его заместитель по строевой и зам по интендантской части, сейчас обживают каторжный барак, так что я сменил почти все командование.

Командиром у вас будет Лавр Георгиевич Корнилов. Заслуженный офицер, которого я выдернул из кадровой обоймы военной разведки. Герой трёх войн, и просто выдающийся военный специалист. Надеюсь вы не просто сработаетесь, но и подружитесь. Кстати, Лавр Георгиевич, был одним из учителей вашего батюшки. Ну и поскольку возражений от вас я не приму, приказ на должность уже подписан, и отдан в канцелярию. Так что вам завтра с утра, передавать дела, вашему заместителю подполковнику Саитову, обживать новый кабинет, и шить мундир, господин генерал-майор.

[1] Как и в реальной истории. Например, известный писатель Салтыков-Щедрин, будучи сослан в Вятку, служил правителем губернской канцелярии и советником губернского правления.

[2] Паскуале Амато – Баритон, Джемма Беллинчиони сопрано, Беньямино Джильи – тенор. Знаменитые итальянские оперные певцы.

[3] Комната где приводили в порядок одежду и косметику. А то что вы подумали в России называлось отхожим местом, или отхожей комнатой.

Глава 9

Не говори покровителю, что у тебя есть проблемы. Скажи проблемам, что у тебя есть покровитель.

Мадам де Помпадур, мысли в альбоме.

Новые требования армии и флота, к промышленности, самым удивительным образом сказались на традиционных поставщиках и купцах, составивших состояние на армейских заказах. Так были отставлены от конкурсов торговые дома Морозова, Грегера и Когана, Блиоха, Уткина и прочих, чьи фамилии нам безусловно известны. Вопреки сложившимся традициям, их место занимают совсем молодые заводчики без мощных связей, но способные производить то, что нужно, и без мошеннических поворотов.

Компания Блинова, наладившая производство автомоторов повышенной проходимости, с полным приводом на все колёса, получила от Армии заказ на восемь тысяч грузовиков своей конструкции, и три тысячи легковых автомоторов, потеснив компании Даймлера, Майбаха, Руссо-Балт, и прочих, выступавших на конкурсе.

Несмотря на бушующие вокруг заказа страсти, князь Орлов, выступая в Купеческом собрании, ясно дал понять, что: «Открутит голову любому, кто помешает Блинову выполнить заказ».

Совсем молодая компания Русская Сталь, принадлежащая князю Белоусову-младшему, выиграла конкурс на поставку средств связи для Армии, на фантастическую сумму в тридцать два миллиона рублей, что кажется невероятным, но в огромной России не нашлось никакого другого производителя техники столь нужной для армии и флота.

Русский инвалид.17 мая 1924 года.

Российская империя, Москва.

Охранная Стража или охранные сотни, ранее подчинялись Коллегии Внутренних дел, но пятнадцать лет назад, сменили подчинение, отойдя к прямому руководству государя, и его Канцелярии. Связано это было с тем, что частенько, в охранные войска списывали проштрафившихся полицейских и наоборот вымывали кадры, переводя лучших офицеров в полицию. Таким образом вместо «Больших мышц» для внутреннего употребления, и подразделений для действия в оперативном тылу армии, получилось какое-то невнятное аморфное образование. Десять лет назад, всё изменилось, и государь взялся за наведение порядка в Охранных войсках. А когда германцы прорвали фронт под Брестом, их встретили не кое-как собранные резервы, а полнокровная бригада со своей артиллерией, и авиацией.

Да, пушки были небольшого калибра, а самолётики совсем лёгкие, но гари Отдельная бригада имени боярина Ильи Муромского, дала так, что германское командование сразу объявило всех солдат Охранной Стражи вне закона. На это в ответ, Сергий выдал указ, считать всех вторгшихся на территорию России, бандитами, не подлежащими аресту, и приказал германцев в плен не брать.

После войны, дипломаты конечно же разрешили этот казус, но как говорится осадочек у германцев остался.

Всего в Страже числилось двадцать пять тысяч двести восемьдесят военнослужащих, включая нестроевых и гражданских специалистов которых было под пару тысяч. Государем была поставлена задача увеличить это количество до восьмидесяти тысяч, с тем, чтобы в каждой крупной губернии была не рота как ранее, а полк от 500 до 800 человек личного состава. Дополнительно организовывалась дивизия полного состава в двенадцать тысяч человек и собственные учебные заведения, примерно на пять тысяч курсантов, и вся инфраструктура тылового обеспечения. Кроме того, Охранные Сотни меняли своё название на Внутреннюю стражу, с сохранением подчинения непосредственно царю.

Связано это было прежде всего с изменением задач стражи. Контрразведка в последней войне хоть и показала себя неплохо, но для действий в собственном тылу, всё время привлекала подразделения армейской разведки, у которой в общем своих проблем хватало, и просто линейные части, что совсем никуда не годилось. Таким образом, внутренняя стража должна была принять на себя заботу о тылах армии, и помощи полиции в обеспечении порядка на всей территории страны. Это означало, что Стража теперь будут заниматься и контрразведывательной деятельностью, и безопасностью перевозок, и даже обеспечением маршрутов для беженцев, и вообще тысячами других проблем.

Общая численность Охранных войск, уже была на уровне крупной общевойсковой дивизии, а после реорганизации должна возрасти до полноценной армии.

Всё это было в сопроводительной записке, которую Николай получил под роспись в спецчасти. Читать её пришлось ночью, потому как на утро было назначено огромное количество дел. Передача должности, решение всех проблем по текущим делам, и даже уточнение времени и места отходного банкета, который Николай ничуть не сомневаясь заказал у Палкина – одного из лучших рестораторов Москвы.

Внутренняя Стража с переименованием сохранила чёрную с золотом форму, красным кантом и такой же чёрно-красной фуражкой. В целом мундир выглядел вполне на стыке полицейской и армейской формы что и требовалось. Николай ещё раз внимательно осмотрел себя в зеркале, и поправив фуражку, обернулся в сторону мастера.

– Отличная работа. – Николай уважительно склонил голову, недрогнувшей рукой подписал счёт, добавив крупно «+ 500р. за качество» и вручил мастеру.

– Благодарю сердечно, ваше превосходительство. – Мастер Михельсон, вопреки фамилии был чистокровным немцем, правда уже родившимся в России, так что говорил без малейшего акцента, и считал себя более русским чем немцем. Он обшивал этого странного молодого человека ещё с тех времён, когда он был старшим лейтенантом, и за четыре года, тот совершил фантастический взлёт, до генерала. Хотя и самому Михельсону жаловаться тоже не стоило, так как из маленькой мастерской в подвале Хитрова переулка, он стал хозяином большого ателье на Никольской. Теперь на него трудилось больше двух десятков мастеров и мастериц, а у витрины частенько стали останавливаться лимузины с княжескими гербами. И всё это потому, что его благодетель, Николай Александрович, на вопрос, у кого тот строит мундиры, спокойно отвечал: «Так у Михельсона же! Московский филиал ателье братьев Брукс.»

Честно говоря, он бы обшивал князя Белоусова вовсе бесплатно, но тот всегда рассчитывался, щедро добавляя за скорость и за качество пошива, никогда не торгуясь за скидки или цену материала. И именно поэтому Михельсон всегда с глубочайшим почтением кланялся князю, как не кланялся бы никому. И уж мундир молодому генералу был построен с превеликим тщанием и пуговицы, были не латунными и даже не позолоченными медяхами а из цельного золота пусть и невысокой пробы.

Российская Империя, Москва, Тверской бульвар.

Увеличение задач и численности Внутренней Стражи, совместили с переездом в новый особняк, выстроенный на Тверском Бульваре, с большим двором, где уже заканчивали возводить строения автомоторного парка.

Ранее на этом месте находился доходный дом и гостиница некоего проворовавшегося купца, но вместо того, чтобы ремонтировать старый клоповник, его начисто снесли, и возвели новое здание в четыре этажа с большим подвалом.

Николай, подъехал к центральному входу, и ответив кивком на приветствие караульного, вошёл в обширный холл, где к нему сразу подскочил дежурный по штабу.

Штабс-капитан Серафимович, молодцевато откозырял, доложился, а сверху уже торопливо спускался начальник штаба Внутренней Стражи, Пётр Ефимович Соловьев – единственный из прежних командиров который сумел сохранить свой пост и звание, хотя и получил «неполное служебное соответствие[1]»

О назначении полковника по тайной канцелярии Белоусова, он узнал ещё накануне, из приказа, поступившего от Государя, и честно говоря, был немало удивлён этим назначением. Полковник был что называется из молодых да ранних, и уже отметился в таком количестве дел, что считать его неопытным юнцом было первейшей глупостью, да и крови тот пролил уже столько, что можно было собственное кладбище заводить. И понятно, что Белоусов-младший как член семьи, приближенной к императору, будет его оком, и проводником воли. Ещё, Петра Ефимовича очень беспокоило назначение генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова командиром. О нём было известно намного больше, так как генерал участвовал в огромном количестве дипломатических и исследовательских миссий, и был героем трёх войн, но и у него была весьма мрачная слава человека предельно жёсткого, и властного. И уж что могли наворотить эти двое, одному богу известно. А служба в Внутренней Страже давно превратилась в непыльную синекуру, где исправно капало денежное довольствие и выслуга.

Но задули новые ветры и Инспекция Канцелярии Его Императорского величества Сергия первого, прошлась по кадрам Стражи словно дорожный каток, вминая заслуженных офицеров по самую фуражку на каторгу, ссылку и в лучшем случае отставку. Но сказать по правде, командиры и правда зарвались. Командующий, генерал-полковник Субботин, построил себе новый особняк в центре столицы, и отметил новоселье роскошным балом, а на вопрос инспекторов, откуда деньги, блеял что-то невнятное о бережливости супруги.

Пётр Ефимович, никогда не прикоснулся ни к рублю из казённых средств, что его и спасло, ведь скромный двухэтажный домик полковника никак не тянул на звание дворца, или вообще приличного жилья, потому что все деньги семьи уходили на прокорм и обучение пятерых детей.

Вместе с новым заместителем, начштаба прошёлся по всему особняку. Везде остро пахло краской, а кое-где ещё стучали молотками рабочие, но молодого генерала это не смущало, и он не побрезговав заглянул во все уголки немаленького здания.

Он всё время что-то записывал, затем осмотрел прилегающую территорию, и без всяческого интереса заглянул в свой будущий кабинет.

– Хорошо, Пётр Ефимович. – Николай крепко пожал руку полковнику. – Я сейчас уточню кое-что, и будем сразу перестраивать здание.

– Так новое же всё? – Удивился начальник штаба.

– Новое, да нам не нужное. А что нужное, так и вовсе нету. – Пояснил князь. – Вот смотрите. Шифровальщики у нас где сидеть будут? На штабном этаже. Это логично. Стало быть, и телефонный узел, тоже нужно делать здесь. А ежели у нас и штаб, и такие две точки, будут тут, то стало быть их нужно отсекать дополнительными дверями, с караулом.

– Шифровальщики? Узел связи? – Глаза у полковника стали подниматься вверх.

– А ещё криминалисты, вооруженцы, медслужба, снабжение. Впрочем, это вроде у нас уже есть. А вот охраны перевозок, нет. А должна быть. – Николай достал из папки, которую держал в руках лист бумаги. – Я вам тут набросал оргштатную структуру. Ознакомьтесь. И, вот что, Пётр Ефимович. Государь это дело отметил особо. Времени у нас совсем мало, и нужно шевелиться быстрее. Я ознакомился с выводами инспекции Канцелярии Государя, и против вашей фамилии стояло – отличное знание службы, исполнительность и слабая инициативность. Так что у вас отличный повод исправить положение. Вы ведь не собираетесь вечно ходить в полковниках? Поезжайте к армейским контрразведчикам, посмотрите, как у них всё устроено, в полицейскую управу Москвы, и другие учреждения. А завтра мы с вами сядем вместе, и чуть изменим планировку здания.