Текст книги "Назад в каменный век"
Автор книги: Андрей Мансуров
Жанр:
Прочая фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)
– ?!
– А ты думал – наше «мудрое» Правительство просто так запустило их туда?! Нет. Это – наш самый-самый запасной вариант! На самый уж тяжёлый случай… Ведь человечество может погибнуть от тысячи причин: болезни, пусть и вызванные искусственно разработанными боевыми вирусами, землетрясения, взрыв Йеллоустоунского вулкана, падение астероида, ядерной войны!..
Наши мошки – просто ещё один из сценариев Апокалипсиса! Возможного.
Но что-то мы заболтались: смотри: Сарочка уже почти сварилась!
Пойду-ка я, послушаю, что наша мама придумала новенького, чтоб пристебаться ко мне, а ты – попробуй малышку уложить!
Ма действительно придумала что-то новенькое: во-всяком случае её визжащий голос Колин, пытающийся действительно уложить переодетую им в пижамку, и «сходившую на горшок» сестрёнку, слышал довольно долго. Отец несомненно отвечал, потому что речь матери прерывалась паузами с неразборчивым бубнением, но в-основном сюжет скандала вела ма.
Конца перепалки Колин не дождался: едва прилёг рядом с засопевшей Сарочкой на её постель, веки потяжелели, и глаза сами-собой закрылись. Звук голоса матери стал как бы отдаляться, и последнее, что он видел в свете слабого ночника – умиротворённое личико сестрёнки, сосущей (Никак не отучить!) указательный палец…
Проснулся от ощущения, что что-то не в порядке.
А, ну точно: Сарочка ёрзает во сне, и слабо хнычет!
Он потрогал пижамку: ну точно! Сырая и холодная!
Хорошо, что догадался заранее достать сменную рубашечку-распашёнку, и штанишки, и положить на стул в изголовье.
Колин переодел сестру быстро: практика имелась. Ведь это именно ему приходилось дежурить у постели малышки, когда ма заявляла, что устала, и «ещё одной бессонной ночи не выдержит!» Промокшую рубашку пижамки Колин положил на водяной радиатор.
Но едва вернулся в постель, и снова прилёг, погас свет.
И почти сразу в ноздри ударил странный, едкий, запах!
Вот хорошо, что остался с сестрой, и «дыхательные приборы» спрятал к ней под подушку!
Но мешкать некогда!
6. Долгий путь наверх
Ему почти невыносимо хотелось орать, выть, рыдать, и кричать: «Папа, помоги!!!» Однако, сжав губы зубами, он усилием воли сдерживал паникёрские порывы: сейчас на его совести жизнь сестры, и он должен не голосить, словно истеричка, а действовать!
Колин выхватил из-под подушки оба дыхательных устройства, и загубник своего «огурца» сразу сунул в рот! Вдохнул поглубже. Теперь – нащупать лицо сестры. Разбудить. Но! Не пугая!
Хотя – какой там, на фиг, «не пугая»!
Если сейчас не удастся заставить её не выпускать загубник, и дышать только ртом – погибнет его сестра!!! Значит – он должен быть убедителен! И спокоен! И говорить уверенно!
Сарочка, понятное дело, принялась брыкаться, упираться, и орать!
Колину пришлось глубоко вдохнуть (Израсходовал весь воздух впопыхах!), и, вынув прибор, начать уговаривать:
– Сарочка! Это я, Колин! Не бойся! Засунь эту штуку в рот! Да засунь же! Нет, засунь, говорю! Не плачь, малышка – я с тобой! Резинку – держи во рту! Вот так, вот так!.. – малышка наконец проснулась окончательно, и звуки привычного с детства голоса, который Колин старался сделать понежней (Ага сделалось оно – два раза!), подействовали вразумляюще: головой крутить и брыкаться малышка прекратила, и загубник прибора наконец перестала выплёвывать и выталкивать языком с рёвом и визгом. Колин поспешил снова вдохнуть из своего, и развить успех, понимая, что в кромешной тьме, стоящей в комнате, ему из всех средств убеждения осталась только речь:
– Дыши ртом! Через вот эту штуку! Только ртом! А нос зажми! – для большей наглядности он очень нежно сжал пальчиками обе крошечные ноздри, не переставая повторять, – Ртом! Ртом дыши! Как будто у тебя – насморк!
Через полминуты, показавшиеся ему вечностью, малышка наконец поняла, чего от неё хотят. И задышала через прибор. Нормально задышала. И больше не плакала, а только подшмыгивала, уже ничего не пытаясь сказать.
Ф-фу…
Колин за это время успел пропотеть так, словно разгрузил вагон двадцатикилограммовых мешков с цементом. Отвратительный запах газа так и лез в ноздри, и голова сильно кружилась: надышался-таки! Но раз до сих пор не отключился, недостаточна, стало быть, концентрация газа в воздухе комнаты. И в его организме. Помогают «огурцы»!
Да и слава Богу!
Так. Ну вот, можно теперь и подумать, что делать дальше – спросонья он всё-таки не слишком хорошо соображал. В голове была – только жизнь сестры.
Хорошенько вдохнув несколько раз, он снова вынул загубник:
– Сарочка! Нам нужен свет. А фонарик остался в моём рюкзаке. В моей комнате. – ему пришлось опять продышаться, прежде, чем смог продолжить, – Ты сможешь полежать тут одна, пока я схожу?
Начался новый виток воплей и неразборчивых слов, (Заглушённых!) и верчения-вырывания. Из рук. Но Колин уже сообразил: малышке просто очень страшно в темноте, да ещё со странной штуковиной во рту! Он подышал ещё, одной рукой продолжая удерживать носик Сарочки. Сказал как можно мягче и спокойней (Хотя вот чего ему самому как раз не хватало – так этого самого спокойствия!):
– Хорошо-хорошо. Пойдём вместе. Но! Ни в коем случае не дыши носом! И не разговаривай! Сейчас тут, в комнате, очень… э-э… душный воздух! Плохой! Им дышать нельзя! А то… э-э… будет ва-ва! Очень сильная ва-ва! Будет болеть животик, и головка! Ты поняла? Если поняла, перестань крутиться, и кивни!
Через несколько секунд девочка, теперь рыдавшая, действительно кивнула: Колин осторожно отпустил её ноздри, напомнив:
– Сара! Пожалуйста, не дыши носом! А то – ва-ва!
Наконец она перестала рыдать сквозь загубник, и что-то сказала. Колин мог только догадываться:
– Прости, идти придётся на ощупь. Света нет, поэтому и темно. Но мы сейчас встанем, и пойдём в мою комнату. Там я достану фонарик!
Путь до соседней комнаты занял минуты две – не меньше. Потому что в большой комнате, куда выходили двери обеих детских, на полу в совершенно неположенном месте обнаружился и перевёрнутый стул, и разбросанная одежда. Колин, осторожно, бочком идущий впереди, отодвигал все препятствия в сторону, чтоб малышка, которую он вёл за руку, не спотыкалась и не падала. Нести её, как обычно, на руках, он не рискнул – спотыкнёшься – точно грохнешься! Ребёнок испугается, или – ещё хуже! – ударится! А им сейчас нельзя получать никаких травм! Как и выпускать из губ загубники! Потому что – Колин это понял кристально ясно! – никакие врачи им уже не помогут.
Потому что нет, скорее всего, в живых этих самых врачей.
В его комнате Колин уже куда уверенней двинулся к стенному шкафу. Вот. Именно на эту полку, за этой дверцей, он и положил свой рюкзачок…
Не думая тогда, что ему понадобится хоть что-то из его содержимого: ведь им дали и полотенца, и мыло, и даже зубные щётки. Вот разве что кроссовки. Но это – позже.
Пока же он открыл клапан, держащийся на липучках, и сунул руку внутрь – второй рукой всё ещё держал Сарочку за предплечье. К счастью, девочка теперь вела себя смирно, и только шмыгала носом: или поняла, что ситуация у них «внештатная», или просто – испугалась до состояния ступора… Да и ладно. Он и сам напуган до такой степени, что зубы стучат, и тело покрылось липким холодным потом.
– Сарочка! Прошу тебя! Не шмыгай! А то вдохнёшь, чего не надо – и будет ва-ва.
Она действительно перестала шмыгать, и, хоть Колин и не видел этого, похоже, свободной рукой зажала свои ноздри.
Фонарик нащупался, понятное дело – на самом дне! Закон подлости. Но главное – нащупался! Колин поспешил включить его прямо в рюкзаке!
Какое счастье!!!
Свет, идущий словно из волшебной шкатулки, сразу вызвал у Колина вздох облегчения. Он вынул руку с фонарём из недр рюкзака. Направил столб голубоватого светодиодного света в потолок. Сарочка что-то пробурчала, дёрнув его за руку.
Колин поспешил снова вдохнуть, и вынуть дыхательное устройство:
– Сарочка! Ни в коем случае не вынимай изо рта загубник! И дыши только ртом – через прибор! Иначе – отра… э-э… Будет очень сильная ва-ва! Ты же мне веришь?!
Сарочка, теперь отлично видимая в неярких, но казавшихся ослепляющими после кромешной тьмы, лучах, чуть заметно кивнула. Свет отражался от двух мокрых блестящих дорожек на её лице, начинавшихся у глаз. Сами глаза блестели так, что было непонятно, видит ли заплаканная сестра хоть что-нибудь.
Колина снова резануло по сердцу. Но он подышал ещё, и сказал:
– Я попробую посмотреть, что там делают мама с папой, а ты… Лучше пока посиди здесь. Я даже оставлю тебе фонарь! – он положил его на постель.
Сарочка опять захныкала, дёрнулась было за ним, и попыталась вынуть загубник. Но Колин проявил твёрдость:
– Нет! Быстро вставь обратно!!! Не разговаривай! Сиди здесь! А то я скажу маме, что ты меня не слушаешься! Мама накажет!
Как ни странно, но это сработало – как, впрочем, и во всех прочих случаях упоминания, что ма накажет непослушную девочку. Вот уж сумела их родительница внушить к себе «уважение»! Ну, или страх. Даже трёхлетний ребёнок соображает!
Что любимую мамочку лучше не злить.
Колин вышел в зал. На пороге оглянулся на сестру. Для придания солидности своим напутствиям показал ей поднятый кверху указательный палец:
– Никуда не ходи! Сиди на постели! Прибор изо рта не вынимай! Не бойся: ты же будешь меня слышать, как я хожу! А я буду здесь, в соседней комнате! – после чего всунул уже порядком обслюнявленный загубник снова в рот. Голова жутко кружилась, и во рту появился отвратительный медный привкус, но Колин знал, что нужно всё равно посмотреть: вдруг па успел принести приборы и им с ма.
Но для того, чтоб заняться этим, ему тоже нужен свет!
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
