Текст книги "Алмазный фонд"

Автор книги: Андрей Вознесенский

Соавторы: Константин Кедров,Елена Кацюба
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Алмазный фонд. Три ДООСа

Андрей Вознесенский  –   Елена Кацюба  –  Константин Кедров

М., ДООС, ЛИА Р.Элинина, 2003.

Худож.оформление ЯKrasnovsky

–Данное издание является дополнительным, 3-м томом к Полному собранию сочинений ДООС  (Изд. Е.Пахомовой, 1998-99)

–

ДООС

Есть возможность лечь навзничь

сказал мне врач

есть возможность быть или не быть

о какой восхитительный выбор

от Христа до Христа верста

далее по требованию везде.

Мне вечному мученику бечевы и вервия

пламенному заступнику всех народов

пулеметному настройщику всех пулеметов

одновременному негодяю всех стран

любимчику ненасытных вдовых

приостановится высь и осатанеет закат

знание это не знание

а простуда вездемигрень

это гарнир из не одной доли

гарантия катарсиса от любви

Квитанция, которую я получил

полыхает закатом

там солнечная печать

надо доверять только вечности по субботам

все остальное время лучше не доверять

Неостановленная кровь обратно не принимается

Окна настежь и все напрасно

две дани времен две отгадки

одна направо одна налево

ДООС

Добровольное Общество Охраны Стрекоз

Константин Кедров

1984

–

Андрей Вознесенский

Аксиома стрекозы

На левосторонних трассах

на путях правосторонних

на путях потусторонних

там, где аксиома власти

машет огненною палкой,

в аксиомах «влево», «вправо»

жизнь я прожил не без риска.

Есть единственная правда –

аксиома самоиска.

Умирая, мне татарин,

высланный из Симеиза,,

впившись в полумесяц миски

алюминиевой, в замызге

подарил это заклятье.

Но сказал: «Не будешь счастлив».

Это пишут на вершинах

снежный человек и Ницше,

на левосторонних книгах,

на правостаоронних книгах,

на броске самоубийства,

на самопознанье наций

и на аксиоме Бога,

на губах авантюристки –

аксиома самоиска.

Но распятые ладони

аксиомы человека

путь указывали людям

то ли – вправо, то – ли влево…

Я искал на перекрестке

трассы духа с трассой Минской.

Слезничок сверкал лиловый

женщины самофракийской –

с крыльями, но безголовой.

В небе, как над рестораном,

букв горел порядок странный,

и в глазах сырые искры

я читал наоборотно:

а

к

с

и

о

м

а

с

а

м

о

и

с

к

а

И она сказала: «Кисик!»

Современная мадонна

опровергла аксиомы

постбриджитбардовских сисек.

Что считалось аксиомой

групп повышенного риска,

стало нормой в каждом доме

и в номенклатурных списках.

На любви односторонней,

на любви наоборотной,

и на голубом пороке,

и на ненависти белой,

и на золотой разлуке

лишь – не высказать без виски! –

аксиома самоиска».

И сказал идущий мимо

в маскировочных болотах

с трупом музыки в футляре:

«Что написано на майках?

Что написано на лейблах

наших лейбгвардейских задниц?

Что написано на бунте

в стиле рока или диско?

Преодолевайте дисга-

рмонию, как учит Дзига».

В каждом самонаказуема

и законом доказуема –

чур, не путать с самосыском –

аксиому самоиска.

Мухой полз Буонаротти,

крася на плафоне Сикста

Рай и Ад наоборотный –

аксиому самоиска.

Жил я в аксиоме Рая,

чуя аксиому Ада,

жизнью, а не самопиской,

и потерей самых близких

оборачивалась наша

аксиома самоиска.

Как я поздно слишком полнял –

утаил татарин с миской –

смысл не только в самопоиске,

а в себе открытом иске!

Прости господи стояла

у машинного потока

морща лобик новой мыслью.

Хмуро вглядывалась в диски.

Замирала вместо лейбла

изумрудная стрекозка

на малиновой скуле.

Прости господи, машины,

прости господи, летели.

Что ты в них искала? Принца

в «Волге» папы? Или папу

с пачкой «зелени» искала?

Почему не подошел я?

С полчаса ты столбенела

в напряженье. Вдруг, зажмурясь –

мол, ищите меня в волгах! –

молча бросилась под тачку.

Среди тормозного визга

я ее не видел дрызга.

Прости господи, таксиста!

Срок мотать за проститутку?

Прости, Господи, эпоху.

Прости, Господи, страну.

Голова в крови скакала

по шоссе, сверкнув стрекозкой.

Что кричал открытый ротик

рядом с отскочившим диском?

Ни молитвы. Ни записки.

Прости, Господи, тебя.

Изумрудная стрекозка

рядом в воздухе стоит.

Прокрути обратно, Дзига!

Выпрыгни, скула, к стрекозке!

За ней – лобик, за ним – тело.

Встань с асфальта!

Дыши. Брысь в гараж, машина!

Жизнь, крути обратно диски!

«Как зовут тебя?» – «Лариска.

Долго же я на игле торчала…»

Жизнь – лишь поиск воскресенья.

Мы стоим на перекрестке,

трассы духа с трассой Минской –

вгиковский студент. Стрекозка.

Тени. Женщина с запинкой

в речи. Пес с ухом Мефисто.

И татарин симеизский.

Ужас от пережитого,

духа грязные поминки –

оглянусь – полно народу.

Все глядели в небо.

Где горит, как нал воротами

перед выходом по списку, –

жизни крест наоборотный

а

к

с

и

о

м

а к с и о м а с а м о и с к а

с

а

м

о

и

с

к

а

Теряю голос

1.

Голос теряю. Теперь не про нас

Гостелерадио.

Врач мой испуган. Ликует Парнас –

голос теряю.

Люди не слышат заветнейших строк,

просят, садисты!

Голос, как вор, на заслуженный срок

садится.

В праве на голос отказано мне.

Бьют по колесам,

чтоб хоть один в голосистой стране

был безголосым.

Врет стылоба. Взрывается кейс.

Я – телеящик с

хором из критиков и критикесс

слух потерявших.

Веру наивную не верну.

Жизнь раскололась.

Ржет вся страна, потеряв всю страну.

Я ж – только голос…

Разве вернуть с мировых сквозняков

холодом арники

голос, украденный тьмой Лужников

и холлом Карнеги?!

Мной терапевтов замучен рать.

Жру карамели.

Вам повезло. Вам не страшно терять.

Вы не имели.

В Бюро находок длится дележ

острых сокровищ.

Где ты потерянное найдешь?

Там же, где совесть.

Для миллионов я стал тишиной

материальной.

Я свою душу – единственный мой

голос теряю.

2.

Все мы простуженные теперь.

Сбивши портьеры,

свищет в мозгах наших ветер потерь!

Время потери.

Хватит, товарищ, ныть, идиот!

Вытащи кодак.

Ты потеряешь – кто-то найдет.

Время находок.

Где кандидат потерял голоса?

В компре кассеты?..

Жизнь моя – белая

еще не выпущенной

Го               ,                     горе!

р                     you

            м-м

   ос  те  ю!

3.

…Ради тебя, ради в темном  ряду

белого платья

руки безмолвные разведу

жестом распятья.

И остроумный новосёл –

кейс из винила –

скажет: «Артист» Сам руками развел.

Мол, извинился».

Не для его музыкальных частот,

не на весь глобус,

новый мой голос беззвучно поет – внутренний голос.

Жест бессловесный, безмолвный мой крик

слышат не уши.

У кого есть они – напрямик

слушают души.

Шаланда желаний

Шаоанда уходит. С шаландой неладно.

Шаланда желаний кричит в одиночестве.

Послушайте зов сумасшедшей шаланды,

шаланды – шаландышаландышаландыша –

л а н д ы ш а   хочется!

А может, с кормы прокричала челночница?

А может, баржа недотраханной бандерши?

Нам ландыша хочется! Ландыша хочется!

Как страшно качаться под всею командой!

В трансляции вандала, вандала, вандала

«Лаванда» лавандалаванда не кончится.

А море, вчерашнее рашен, дышало,

кидало до берега пачки цветочные.

И все писсуары Марселя Дюшана

белели талантливо. Но не точно.

И в этом весь смысл королев и шалавы

последней, пронзающей до позвоночника,

и шепот моей сумасшедшей шаланды,

что я не услышал:

«Л а н д ы ш а   хочется!»

Баллада о Мо

Словно гоголевский шнобель,

над страной летает Мобель.

Говорит пророк с оглобель:

"Это Мобель, Мобель, Мобель

всем транслирует, дебил,

как он Дудаева убил.

Я читал в одной из книг –

Мобель дик!.."

– А Мадонна из Зарядья

тройню черных родила.

«Дистанционное зачатье» -

утверждает. Ну, дела!

Ну, Мобель, погоди...

Покупаю модный блейзер.

Восемь кнопочек на нем.

Нажму кнопку – кто-то трезвый

говорит во мне: "Прием.

Абонент не отвечает или временно недоступен

звону злата. И мысли, и дела он знает наперед..."

Кто мой Мобель наберет?

Секс летит от нас отдельно.

Жизни смысл отстал от денег.

Мы – отвязанные люди,

без иллюзий.

Мобеля лауреаты

проникают Банку в код.

С толстым слоем шоколада

Марс краснеет и плывет.

К непорочным идеалам

так убийственно близки

папарацци за Дианой

понеслись вперегонки!

Ты теперь дама с собачкой –

ляжет на спину с тоски,

чтоб потрогала ты пальчиком

в животе ее соски.

Если разговариваешь более получаса,-

рискуешь получить удар

самонаводящейся ракетой.

– Опасайтесь связи сотовой.

– Особенно двухсотой.

– Налей без содовой.

Даже в ванной – связи, связи,

запредельный разговор,

словно гул в китайской вазе,

что важнее, чем фарфор.

Гений Мобеля создал.

Мобель гения сожрал.

Он мозгов привносит рак.

Кто без мозгов – тот не дурак.

"Мо" – сказал Екклезиаст.

Но звенят мои штаны:

"Капитализм – это несоветская власть

плюс мобелизация всей страны".

Черный мобель, черный мобель

над моею головой,

нового сознанья модуль,

черный мобель, я не твой!

– Не сдадим Москву французу!

– В наших грязях вязнет «Оппель».

Как повязочка Кутузова

в небесах летает мобель.

МОБЕЛЬМОБЕЛЬМОБЕЛЬМОБЕЛЬ-

МОБЕЛЬМО БЕЛЬМО...

Слепы мы.

Слепо время само.

Улёт 1

на деревьях висит тай

Очки сели на кебаб

лучше вовсе бросить шко

боже отпусти на не

ель наденет платье диз

фаны видят мой наф-на

и на крыше нафтали

боже отпусти на не

не мелодия для масс

чево публику пуга

Зыкина анти му-му

боже отпусти на не

тятя тятя наши се

цаца цаца на мертве

до свидания белъмон

инактриса. пошла к

зонцы выбирают барби

Нику дали шизофре

 рновскую вкушают СМИ

леннона проходят в   шко

господи пусти на не

ад пусти меня на зап

да хотя бы в Нику

enthusiasm это kitch

телеОРТроди

рты разинули абор

Оба сели в свои вольв

мент проверил их доку

оказались безрабо

ердие безрукой Милос

в лампочках презервати

много в человеке те

Политически у   жо

единенье кажный раз

Сколько жен/ударов в мин

Я  кричу что гибнет росси

боже отпусти на не

Лампа-жизнь разбилась попо

ты не оправдала меч

боже отпусти на не

* * *

Смысл России в час распитий

простучит состав в степи:

наша культ-столица – Питер

Питер – питерпитерпитерпи – ТЕРПИ

Гойя

Я – Гойя!

Глазницы воронок мне выклевал ворон,

             слетая на поле нагое.

Я – Горе.

Я – голос

Войны, городов головни

       на снегу сорок первого года.

Я – Голод.

Я – горло

Повешенной бабы, чье тело, как колокол,

             било над площадью голой...

Я – Гойя!

О, грозди

Возмездья! Взвил залпом на Запад -

             я пепел незваного гостя!

И в мемориальное небо вбил крепкие звезды -

Как гвозди.

Я – Гойя.

Осень в Сигулде

Свисаю с вагонной площадки,

прощайте,

прощай мое лето,

пора мне,

на даче стучат топорами,

мой дом забивают дощатый,

прощайте,

леса мои сбросили кроны,

пусты они и грустны,

как ящик с аккордеона,

а музыку – унесли,

мы – люди,

мы тоже порожни,

уходим мы,

         так уж положено,

из стен,

       матерей

              и из женщин,

и этот порядок извечен,

прощай, моя мама,

у окон

ты станешь прозрачно, как кокон,

наверно, умаялась за день,

присядем,

друзья и враги, бывайте,

гуд бай,

из меня сейчас

со свистом вы выбегайте,

и я ухожу из вас,

о родина, попрощаемся,

буду звезда, ветла,

не плачу, не попрошайка,

спасибо, жизнь, что была,

на стрельбищах

в 10 баллов

я пробовал выбить 100,

спасибо, что ошибался,

но трижды спасибо, что

в прозрачные мои лопатки

входило прозренье, как

в резиновую перчатку

красный мужской кулак,

"Андрей Вознесенский" – будет,

побыть бы не словом, не бульдиком,

еще на щеке твоей душной -

"Андрюшкой",

спасибо, что в рощах осенних

ты встретилась, что-то спросила

и пса волокла за ошейник,

а он упирался,

спасибо,

я ожил, спасибо за осень,

что ты мне меня объяснила,

хозяйка будила нас в восемь,

а в праздники сипло басила

пластинка блатного пошиба,

спасибо,

но вот ты уходишь, уходишь,

как поезд отходит, уходишь...

из пор моих полых уходишь,

мы врозь друг из друга уходим,

чем нам этот дом неугоден?

Ты рядом и где-то далеко,

почти что у Владивостока,

я знаю, что мы повторимся

в друзья и подругах, в травинках,

нас этот заменит и тот -

"природа боится пустот",

спасибо за сдутые кроны,

на смену придут миллионы,

за ваши законы – спасибо,

но женщина мчится по склонам,

как огненный лист за вагоном...

Спасите!

Вступление

Открывайся, Америка!

Эврика!

Короную Емельку,

                                   открываю, сопя,

В Америке – А м е р и к у,

В себе —

                с е б я.

Рву кожуру с планеты,

                                        сметаю пыль и тлен,

Спускаюсь

                в глубь

                            предмета,

Как в метрополитен.

Там груши – треугольные,

                                             ищу в них души голые.

Я плод трапециевидный

                                              беру не чтоб глотать —

Чтоб стекла сердцевинки

Сияли, как алтарь!

Исследуйте, орудуйте,

                                           не дуйте в ус,

Пусть врут, что изумрудный, —

Он красный, ваш арбуз!

Вгрызаюсь, как легавая,

                                         врубаюсь, как колун...

Художник хулиганит?

Балуй,

           Колумб!

По наитию

                     дую к берегу...

Ищешь

            Индию —

Найдешь

              Америку!

* * *

Ж.-П.Сартру

Открывайся, Америка!

Эврика!

Короную Емельку,

                                   открываю, сопя,

В Америке – А м е р и к у,

В себе —

                с е б я.

Рву кожуру с планеты,

                                        сметаю пыль и тлен,

Спускаюсь

                в глубь

                            предмета,

Как в метрополитен.

Там груши – треугольные,

                                             ищу в них души голые.

Я плод трапециевидный

                                              беру не чтоб глотать —

Чтоб стекла сердцевинки

Сияли, как алтарь!

Исследуйте, орудуйте,

                                           не дуйте в ус,

Пусть врут, что изумрудный, —

Он красный, ваш арбуз!

Вгрызаюсь, как легавая,

                                         врубаюсь, как колун...

Художник хулиганит?

Балуй,

           Колумб!

По наитию

                     дую к берегу...

Ищешь

            Индию —

Найдешь

              Америку!

* * *

В.Шкловскому

Жил художник в нужде и гордыне.

Но однажды явилась звезда.

Он задумал такую картину,

Чтоб висела она без гвоздя.

Он менял за квартирой квартиру,

Стали пищею хлеб и вода.

Жил, как йог, заклиная картину.

Она падала без гвоздя.

Стали краски волшебно-магнитны,

Примерзали к ним люди, входя.

Но стена не хотела молитвы

Без гвоздя.

Обращался он к стенке бетонной:

«Дай возьму твои боли в себя.

На моих неумелых ладонях

Проступают следы от гвоздя».

Умер он, изможденный профессией.

Усмехнулась скотина-звезда.

И картину его не повесят.

Но картина весит без гвоздя.

Скрымтымным

«Скрымтымным» – это пляшут омичи?

скрип темниц? или крик о помощи?

или у Судьбы есть псевдоним,

темная ухмылочка – скрымтымным?

Скрымтымным—то, что между нами.

То, что было раньше, вскрыв, темним.

«Ты-мы-ыы...» – с закрытыми глазами

в счастье стонет женщина: скрымтымным.

Скрымтымным – языков праматерь.

Глупо верить разуму, глупо спорить с ним.

Планы прогнозируем по сопромату,

но часто не учитываем скрымтымным.

«Как вы поживаете?» – «Скрымтымным,..»

«Скрымтымным!» – «Слушаюсь. Выполним».

Скрымтымным – это не силлабика.

Лермонтов поэтому непереводим.

Лучшая Марина зарыта в Елабуге.

Где ее могила? —скрымтымным...

А пока пляшите, пьяны в дым:

«Шагадам, магадам, скрымтымным!»

Но не забывайте – рухнул Рим,

не поняв приветствия: «Скрымтымным».

Молитва

Когда я придаю бумаге

черты твоей поспешной красоты,

я думаю не о рифмовке -

с ума бы не сойти!

Когда ты в шапочке бассейной

ко мне припустишь из воды,

молю не о души спасенье -

с ума бы не сойти!

А за оградой монастырской,

как спирт ударит нашатырный,

послегрозовые сады -

с ума бы не сойти!

Когда отчетливо и грубо

стрекозы посреди полей

стоят, как черные шурупы

стеклянных, замерших дверей,

такое растворится лето,

что только вымолвишь: "Прости,

за что мне, человеку, это!

С ума бы не сойти!"

Куда-то душу уносили -

забыли принести.

"Господь,– скажу,– или Россия,

назад не отпусти!"

* * *

Ну что тебе надо еще от меня?

Чугунна ограда. Улыбка темна.

Я музыка горя, ты музыка лада,

ты яблоко ада, да не про меня!

На всех континентах твои имена

прославил. Такие отгрохал лампады!

Ты музыка счастья, я нота разлада.

Ну что тебе надо еще от меня?

Смеялась: "Ты ангел?" – я лгал, как змея.

Сказала: "Будь смел" – не вылазил из спален.

Сказала: "Будь первым" – я стал гениален,

ну что тебе надо еще от меня?

Исчерпана плата до смертного дня.

Последний горит под твоим снегопадом.

Был музыкой чуда, стал музыкой яда,

ну что тебе надо еще от меня?

Но и под лопатой спою, не виня:

"Пусть я удобренье для божьего сада,

ты – музыка чуда, но больше не надо!

Ты случай досады. Играй без меня".

И вздрогнули складни, как створки окна.

И вышла усталая и без наряда.

Сказала: "Люблю тебя. Больше нет сладу.

Ну что тебе надо еще от меня?"

Мелодия Кирилла и Мефодия

Есть лирика великая –

кириллица!

Как крик у Шостаковича – «три лилии!» –

белеет «Ш» в клавиатуре Гилельса –

кириллица!

И фырчет «Ф», похожее на филина.

Забьет крылами «У»  горизонтальное –

и утки унесутся за Онтарио.

В латынь – латунь органная откликнулась,

а хоровые клиросы –

в кириллицу!

«Б» вдаль из-под ладони загляделася,

как Богоматерь, ждущая младенца.

–

Елена Кацюба

    Десант

Уже тяжелеют легкие,

леденеют ладони –

видишь,

в прозрачных погонах

резидент небесной разведки

на квадраты обстрела

делит лазурь стрекоза

libellula bella.

Огневые точки ее зрачки.

Стрела вертикали,

размах параллели,

летней метели

зуд и озноб.

Парашютистка,

ближе, чем близко,

спускается к сердцу,

разумна – безумна,

танцующий зуммер,

поцелуем в упор – прыжок!

Но улетела,

оставила тебя на произвол любви.

Каждое облако – благо,

если все небо – слепящий глаз.

Просьба?

Мольба?

Приказ!

Я и ты

Я и ты – бог, эго бытия.

Я и ты – Бах эха бытия.

Я и ты – бутон нот у бытия.

Я и ты – балет тела бытия.

Я и ты – бури миру бытия,

я и ты – бич у тучи бытия,

я и ты – беда в аде бытия,

я и ты – бензин из небытия.

Я и ты были силы бытия.

Я и ты были жилы бытия.

Я и ты – база, фаза бытия.

Я и ты будем мед у бытия.

  Игр рай

Игра вечера – четыре карты:

Рама

Дверь

Зеркало

Картина

В середине

бабочка замерла – туз

где остановился оконный слайд

Сладко

и горячо

музыка движет движенья

Между телом и жестом микрон простора –

простой повод

рвануться навстречу

перетасовать и очнуться

лет десять назад

Пятница – день Венеры

Лишние разговоры

начерчены на листьях и летающих существах

ветер уносит страхи в

                       грот сов

оставляя нам восторг

и игр оргии–

рай.

Мистика вроде мостика

о т т у д а  к нам

по которому по вечерам

мы свободно гуляем.

  Азбука

Розы сами не растут

Их создает садовник – конструктор розы

Он Р заберет у грома

      О отдаст рот

      З закажут замок и загадка

     А выдыхает май

РОЗА –

в ней “Ра” солнца

          “Ор” восторга

          “За” согласия

           “Аз” вязи азбуки

Аз – это А

А – каталог интонаций

А? А! А...

А – это всё

Я – это я

Идет алфавит от всего до меня

Алая и Белая розы – это А и Б любви

далее – Война Глаз, Дар Евы,

Желание, Забвение, Искренности Йод,

Кошка Ласки, Мед Неведения, Опиум Поцелуя,

Разорение Сада, Тьма Упрека, Фарфор Хрупкости,

Церемония Чайная, Шепот и Щека

Ы – знак умножения: розЫ – буквЫ

Значит переход на ты

не сделает тебя одиноким

в розарии азбуки

где Эхо Ютится

и в конце всегда Я.

  Алхимик

Свинец непроницаем для радиации

  но силы вошли в СВИНЕЦ

 как бесы вошли в СВИНЕ Й

                                С ВИН ОЙ ветхой

                                С ВИНО Мновым

                                С ВИ ДОМ неведомым

                                С АИДОМ античным

               с криком ДАЙ ДОМ

                                РАЙ

Рай – всем нам дом

Он лозой пророс

Золото лоз – это свет

Нет земного золота в свете

но от золы лоз этих

все золото на земле

Две тропы ведут из рая

это плоть и путь

Первая: РАЙ-Р ОЙ– ПОЙ-ПО Л– ЗОЛ

Вторая: РАЙ– ДАЙ-ДА О-Д НО– ОНО-О КО

Так скажи раю “прощай”

и превращай

ЗОЛ О КО

    в

ЗОЛО ТО

Невесомость

НЕ  ВЕСОМ  ОС

определяется

Н Е В Е С О М О С ть

  Антология меда

А есть ли пол у пчел?

Пчела всего лишь соединяет

растительных Ромео и Джульетту.

Так был архангел Гавриил

носителем пыльцы небесной.

Пчела – учитель липы золотой,

наставница невинности медовой.

Она жужжит свою благую весть.

Ребенок липы в шестигранных яслях

размножен,

он в восковых пеленках созревает,

и все дары волхвов крылатых

с ним от рождения:

и золото, и аромат, и сладость.

В нем утонул безжалостный Египет,

свой желтый глаз сомкнув в остекленевшем

песке,

уснувший в сотах

своих себя хранилищ – пирамид,

где сфинкс – пчела,

и все его загадки –

всего лишь мед столетий,

не для ума,

для губ и языка.

Aurum

У бетонных домов золотые окна

У подъемных мостов золотые цепи

Мед хранится в бензольных кольцах

они звенят –

день – день – день –

ночь.

В колодцах зрачков золотые точки

В колоннах авто золотые фары

Высокой октавой

высокооктановый

поет бензин.

Под платьем у женщины золотая кожа

Под кожей у мужчины бронзовый тигр

В клетке  грудной  легкие – птицы

Химия дыханья – кислород – углерод

В кошачьих зрачках селеновые луны

Сердце в подворотне громче шагов

Золото для сердца –

тяжелый металлллллллл.  

  Блюз

Скручена туго в волну вода,

глаза скажут «нет», а губы «да».

Кто же спорит с волной?

В слове ЛЮБЛЮ

                 две гласных Ю

и ни одной другой.

Губы смешают вино с водой,

сердце и музыку,

кровь и покой,

ворону – песнЮ,

хрип – соловьЮ,

«ныне же будешь со мноЮ в раЮ»,

скрипнет заветный клЮчик – Ю-Ю

в двери,

где –ает, –чает, –ачает, качает

блЮз.

Нетерпеливый, сдержанный хлыст –

гонит синие волны блЮз –

гребень – ЛЮБ,

пропасть – ЛЮ,

З-З-З – это волны поймали пчелу

БЛЮЗ-З-З…

В море созвездий лунный круиз.

Парус наполни легчайший блюз – бриз.

Мели надзвездные выверит лот.

«Нет» не растопит в стакане лед,

но неразбавленным «да!» обожжет

даже вода.

Словно гусеница, звезда

переползла небосвод

«Нет!» – оглушающе крикнет волна.

«Да…» – отзовется у самого дна

себе самой.

Ты не заметишь,

как променяешь,

ты променяешь! –

всю веру мира

на эту игру с волной.

В слове ЛЮБЛЮ

     две гласных Ю

и ни одной другой.

  Вариант

Тогда сотворил Бог зеркало и отразился в нем –

так Адама создан был

и Бог его любил

как самого себя

Дал Бог Адаму зеркало

отразился Адам в зеркале –

так Ева явилась

и любил ее Адам

как самого себя

Посмотрелись  Адам и Ева друг в друга

как в зеркало

и появились у них дети

и Ева любила их

больше самой себя

оттого дети любили только себя

и убил Каин Авеля

В гневе разбил Бог зеркало

и развеял по свету

Оттого мы видим мир

не как создал Бог

но как отражает зеркальный прах.

  Вариация на восточную тему

По ступеням

                      стук – стук

по дорожке

                      шлеп – шлеп

деревянные сандалии

восточного бога

На его ноге-скамеечке

сидит маленькая девочка

тростниковые ладошки

                                         хлоп – хлоп

Полулунные глазницы

раздвоенный зрачок

обезьянка на цепочке

                                     скок – скок

Веером вибрируя

щурится игриво

Красный шелк – о чем-то тайном

Черный шелк – волос касанье

Белый шелк пошел на кожу

а на коже нет застежек

Табакерка музыкальная на розовом меху

там жемчужные фонарики внизу и наверху

помирают со смеху

По морю как посуху

посуху как по морю

с посохом по миру

хром – хром

Заборы на горбах

на зубах грох

драки дорог

перекрестков крах

Вышитая шапочка набекрень

на ногах браслеты

                              дзень – дзень

в середине тела жужжит оса

а на правой щеке

след колеса

  Герой и чудовище

Тьма кипеть до сотворить свет.

Каждая,

что на мужчину глядит с вожделением,

уже была с ним –

во сне.

Но он даже в ее сне

не хотел на нее смотреть.

Сжимать и пульсировать ядра планет,

разбегать галактики и свистеть в след,

но он даже в темени тьмы темноты

не хотел на нее смотреть.

Каменный сад создать из статуй тех,

кто посмел на нее взглянуть.

«Я всего лишь смотреть в глаза тому,

кого я любить – убить».

Но даже его статуя

на нее не станет смотреть.

Каждая, кто хотеть иметь раба,

стать рабыней того всегда,

кто нет на нее смотреть.

Герой вынимает меч,

траекторию строит ум,

чертит в воздухе дробь,

в знаменателе – голова.

Катится, гаснет, бледнеет, шипит

черный снаряд запредельной пращи.

Двери

Тебе открылись еще не все двери

Гул чугуна вес гула

красное остывая темнеет

что кровь что металл

открылись еще не все двери ТЕБЕ

Глаза встречаются молча

пуговицы расстегиваются молча

молния делает: «Вж-ж-ж-ж-ж-ик!»

еще не все двери Тебе открылись

По черной луже рояля

проходит босая женщина –

игральная супер-карта

не все двери Тебе открылись еще

Мораль – роль моли

санитарная дремота

внутри все осыпалось

все двери Тебе открылись еще не

Передвигая линии

переставляя слова

создаем варианты естества

ищем единый ключ

уводящий в понятий глушь

но порядок слов не закрепить

как птиц в караване птиц

они меняются местами

если устали

поэтому

двери Тебе открылись еще не все

Тебе открылись еще не все двери

  Дневник ангела

Орос – танро – нидегор

флабель – дугрида – амбур

ничель – вестатор – фемель

гладуль – нивека – саум

Заповедь – орос

догма – танро

практика – ничель

дугрида – амбур

вестатор – мизинец

флабель – число

саум – зеленая точка

нивека – ладонь

саум нивека – сиреневый крест

Гладуль – двойная волнистая линия

                    между амбур и дугрида

Недегор отменяет заповедь

опровергает догму

пересчитывает число

Но – сопрягает сиреневый крест

и зеленую точку

Вестатор и нивека в принципе

величины постоянные

хотя флабель периодически меняет

смысловое число

поэтому двойная волнистая линия

должна постоянно преодолевать гладуль

посредством ороса и танро

Иероглиф тигра

Пластику ветки

перебором позвонков повторяя,

графику зарослей

на себе несет,

в лунораспаде

мандарина ночи

на фазы

фанза луны

четырехоконна.

Утреннее разумение

без ночных опасений – что?

Следопыт тропы,

старатель обзора

горизонт сводит к вертикали зрачка,

пока

ветер,

листаемый летящими плоскостями листьев,

ежится

иероглифом робости

над прописью

свежеокруглых следов.

  Заклинание

Сердце твое – длинная змея, свернувшаяся в узел

– Это так, так, так

Она стягивает свои кольца все туже

– Да, да, да, это так

Она спит под высоким деревом

– Нет, нет, она не спит!

Она корни этого дерева

она ствол этого дерева

она ветви этого дерева

она семя этого дерева

– Нет змеи, нет, змея умерла

Я надену одежду змеиной кожи,

я сажей измажу лицо

я пойду в поле

– Нет, нет, там травы густы

Я ужалю птицу

– Нет, нет, птица улетит!

Я надену крылья летучей мыши

я стану летучей змеей

я полечу выше птицы

а птица будет лететь за мной

Станет дерево птицей моих корней

Так мы и будем вместе крутиться –

дерево

змея

птица.

  Из тьмы во тьму

Незачем мне запоминать их имена

когда мчатся пылая

черными зеркалами

отвергая отражения серым серебром

облизываясь мокрой вишней

превращаясь в ящериц в сетях бульваров

фарами читая тьму

                                      ТЬМА –

                                       ТОМА книги мрака

                 развернутая ТОРА дороги

 где знаки – звездного СОРА шорох

                          речная СУРА Корана

                             весы СУДА – мосты

                      забытого САДА ограда

          где заблудилась САМА ночь –

                        черная ДАМА

            из карточного ДОМА

всего лишь страница ТОМА

                     из книги ТЬМА

где они забывают свои имена

когда сердце покидает стальную грудную клетку

запирая дверцу на ключ

В скорости есть COR – сердце.

  Итальянский ад

L’inferno

é

l’inverno

nel cuore –

(Ад

это зима

в сердце)

  Клоун лун

Клоун лун

заглянул

в кольцо окружения звездных ежей

опутавших небо проволокой колючих мерцаний,

где планеты-арестанты,

приговоренные к орбитам,

за преступления аномальные –

астральные,

измеряют периметр двора

вокруг Джордано Бруно.

Клоун лун

нырнул

в трубу Галилея,

скользнул сквозь линзы,

взглядом завис над лагерем планет,

планируя побег заключенных

через черную дыру.

Но Джордано утек другим путем –

через солнечный костер.

Был bruno – «коричневый», земляной,

стал горящим Джордано –

небесным Иорданом,

звездной рекой.

А клоун лун

колпак на уши натянул,

хохочет:

 «Все мы

пленники одной системы –

солнечной!»

Колесо

Скри-и-ипит колесо

Скри-и-ипит колесо

анилиновый закат

упирается в затылок

мимо двоих умирающих в поцелуе

зомби крадется тропой озноба

Скри-и-ипит колесо

лиана попалась в собственные петли

умри, лиана, умри!

лев  поджигает гривой обруч луны

Скри-и-ипит колесо

Индра остановил колесницу

снял с колеса скрип

вылепил безголосую птицу

Тихо-тихо едет колесница

на ветке птица:

Скри-и-ипит колесо

Скри-и-ипит колесо

  Cor-корабль

Сердце – COR–КОРабль

CROss-крест внутри трюма

пробоины в переборках

проливы – приливы – фьорд аорты

COR–КОРабль – КОРоль – сердце

изнутри миром правит

плавит металлы в кратере страсти

плывет в магме

магнитом тянет железо из звезд –

КОРм КРОви

COR–КОРабль – КОРвет – сердце

мерцают пульсы

пульсируют снасти

паруса-протуберанцы

в КОРоне солнца

горят в эфире

Мы – твое море

КОР – КОРсар!

  Красивые

Тен чениго иревекас депарга

Нет ничего красивее гепарда

Ягуар – гяур, гений угрозы

Красивые всегда грозны

Нио гвесад –

они всегда.

Тигр и зебра вроде играют в одну игру

Мавра-ревнивца над ланью

играет пантера, рыча

Лев играет царя молча

Он властью солнца свят

Красивые всегда играют

Аргия яргот –

играя горят

Нио гвесад

Перекатывая гортанью гравий,

вверх – пружина – прыжок –

леопард

Красивые всегда правы

Нио гвесад

Оге муш немшубес –

Его шум бесшумен.

Безумен

кто не отвел взгляд.

Красивые вроде хищные пляжи

или прожорливые ковры,

где внутри

огненные шары перебегают.

Не засыпай,

тебя растерзают.

Не убегай –

все равно растерзают.

Красивые всегда терзают

Он ен од мертис –

но не до смерти.

Но не до смерти –

он ен од мертис.

Дыхание

Синяя бутылка

Красный кувшин

Зеленый стакан

Глоток синего света

Глоток красного света

Глоток зеленого света

Синий голос

Красный смех

Зеленый стон

ДЫХАНИЕ  ПРОЗРАЧНО

Летний императив

Погружай

                   в шмелиные рукава руки

Окружай

                   кольчугой стрекоз торс

в мерцающей азбуке

жуж-зуз-вз-з-з

открывая-закрывая

двери-двери-двери

крыльями в-из в-из в-из

шелковый транс трав

Жук зеленого зренья ползет в закат

Фосфорный жук – смотреть ночь

Сумрачные соцветия

нецветные цветы –

вам вить-вить-вить веревки из аромата

вязать канаты

Западая на запах

зависая в движеньях

качайся в душистых сетях

татуированный тенью

Пепельные призраки

бледные привиденья

открывают-закрывают

двери-двери-двери

крыльями из-за из-за из-за

воздух владеют тайные знаки

Мы их изучим –

закрой глаза!

  Люди огня

Мы – сыны ОГНЯ

       дочери ОГНЯ

   мы среди ОГНЯ  не сгорим

Брошенные в ПЛАМЯ

     наше тело-ПЛАМЯ

мы не предадим

Мы среди  ОГНЯ

мы – душа ОГНЯ

каждый человек – ПЛАМЕНИ язык

Мы играем

мы сверкаем

мы горим и не сгораем

пляшет ПЛАМЯ

языками

в нас

     Если нет в тебе ОГНЯ

     не ходи вблизи ОГНЯ

     берегись детей ОГНЯ