Текст книги "Заполните бланк заказа…"

Автор книги: Андрей Уланов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц) [доступный отрывок для чтения: 1 страниц]

Андрей Уланов

ЗАПОЛНИТЕ БЛАНК ЗАКАЗА...

Особых иллюзий на тему «безъядерной войны» Стив Ростовцев не питал. Рубежи, достижение которых вело к автоматическому применению натовцами ньюков вне зависимости от решений политического руководства, были обозначены на его картах давно и надежно. Это была работа Группы ядерного планирования НАТО. Например, выход «восточных» к Рейну, угроза его форсирования, прорыв Фракийского укрепрайона на Стамбульском направлении – и по русским танкам применяется тактическое ЯО независимо от того, использовалось ли ОМП до этого.

Ну да ничего. Мы тоже не лаптем щи хлебаем. Дуриком ломиться через Тюрингский и Баварский лес – не дождемтесь! Раз ньюков на тактическом уровне все равно не миновать – значит, нам и стесняться нечего. Причем изначально. Посему – получите, господа из приграничья ФРГ, свою порцию и распишитесь... на радиоактивных руинах вашей столь любовно подготовленной долговременной обороны. А наши «танки Ла-Манша» в это время уже будут на берегах того самого Рейна, перемалывая по пути расквартированных в Западной Германии натовцев – благо в ряде соединений (по системе передового базирования в рамках программы ПОМКУС) личного состава в Европе только сорок процентов. Пока его еще довезут из Форт-Худа в район оперативного предназначения...

В общем, ТВД Центральной Европы Стива волновал мало – гораздо большее внимание он уделял Северной Атлантике, где американские АУГ уже начали выстраиваться для проводки конвоев методом «господства в зоне». Пять АУГ в квадрате 500 на 500 километров, плюс каждый конвой имеет свою эскортную группу – да. Ударный Флот – эго сила, как не крути. А делать с ним что-то надо и срочно – иначе уже через три недели в Европе могут оказаться 11 свеженьких, с пылу с жару, американских дивизий... плюс еще и штурмовичков на сухопутный фронт тоже, небось, подбросить не постесняются...

Еще одна американская АУГ бестолково маячила около Исландии – впрочем, по расчетам Стива, заниматься этим ей оставалось от силы часов пять, по истечении которых МиГ-23А и Су-24К выдвигающегося мимо Норвегии Северного Флота при поддержке МРА порвут её как Тузик грелку. А вот потом...

Ж-ж-ж-ж...

Выпадение из вирта было медленным – обычное дело при «скоростном сейве», когда мощности инка загружены переброской игрового массива данных. Окончательно выпав в реальность, Стив протер глаза – судя по отражению в панели, они могли сделать честь любому вампиру, – осторожно размял затекшую шею и лишь после этого с ненавистью уставился на источник жужжания.

Муха. Большая красная муха. Большая марсианская красная муха.

Неделю назад в новостной ленте промелькнула мессага, что семейство юного генохакера (чья личность была без сколь-нибудь особых усилий идентифицирована благодаря стандартным меткам на ДНК, которые этот идиот не сумел или попросту не догадался стереть) в полном составе эмигрировало то ли на Землю, то ли на одну из Внешних Колоний. Весьма разумный поступок с их стороны – уже к исходу первой недели мушиного нашествия желание поучаствовать в линчевании незадачливого Доктора Мю выражало, по Данным сетевых опросов, примерно тридцать процентов марсиан.

Вряд ли, конечно, генохакер рассчитывал на подобный эффект – хотя бы потому, что на базе стандартного школьного конструктора весьма сложно сотворить что-либо мало-мальски опасное. Слишком ограничен исходный набор, слишком много защитных фильтров – а попытка взлома кода вероятнее всего приведет к блокировке рабочей камеры... и скоропостижному визиту пары-тройки дружелюбных верзил из Службы Социального Контроля. Так что никаких боевых вирусов или шипасто-клыкастых монстров на этой детской игрушке не получить – максимум, что-нибудь с симптомами легкого насморка. И то столь короткоживущее, что серьезные шансы подхватить заразу будут разве что у самого изобретателя – в последующих же поколениях вирусы вернутся к своей базовой форме.

Мухи данное правило, в общем-то, подтверждали: они не имели жала, их укус не был ядовит, они не сосали кровь, не собирались в неисчислимые стаи для нападения на двуногих прямоходящих... почти что обычные земные мухус вульгарис, только адаптированные для марсианских условий. Мухи просто жужжали...

В чем именно заключался эффект непереносимости этого звука, эксперты спорили уже почти месяц. Совпадение с альфа-, бета-, тета– и так далее ритмом, возбуждение вторичных инфразвуковых колебаний... версий было множество, ибо плодились они со скоростью, едва уступавшей воспроизводству самих мух – но подавляющее большинство этих предположений сходилось на том, что единственным радикальным методом борьбы с вышеупомянутым эффектом было уничтожение его источника. То есть, мухи. Вернее – мух. Всех.

Не отрывая взгляда от барражирующей под потолком комнаты мухи, Стив медленно вытянул руку, привычно – да, черт побери, уже привычно! – ухватился за ребристую рукоять «шланга», подождал, пока исполняемый мухой зигзаг не приведет ее в окрестности пляшущей на потолке ярко-синей точки лазерного целеуказателя, и яростно вдавил гашетку.

Единственным итогом выстрела стало очередное – впрочем, уже почти незаметное на общем фоне – пятно на потолке. Муха же – резко развернувшаяся в самый последний момент, точь-в-точь как пару часов назад сделал сам Стив, на тактическом уровне руководя «выманиванием» ракет у вражеской ПВО – продолжала свой полет как ни в чем ни бывало.

Свалить её Стиву удалось лишь полминуты спустя, когда он, остервенев окончательно, перевел распылитель из импульсного режима в «непрерывный». Задетая аэрозольной струей муха сменила жужжащий тон на нечто воющее, врезалась в стену... во вторую стену... шлепнулась на ковер, все еще продолжая отчаянно дрыгать лапками – и, прежде чем вскочивший из кресла Стив успел опустить занесенный было каблук, исчезла в чреве выпрыгнувшего из-под стола дрона-уборщика.

Наступила тишина. И в этой тишине до Стива отчетливо донеслось приглушенное жужжание.

Две. Еще две. Минимум две.

Стив упал обратно в кресло и с тоской уставился на перекрашенный аэрозольной отравой потолок.

Жена будет злиться. Разумеется, если он не приведет потолок в первоначальный вид к моменту её возвращения из круиза. Сейчас она... ну да, на Венере. Там хорошо – там мух нет.

Он все больше начинал понимать – и разделять – ход мыслей Янека Джонсона. Тот не далее как позавчера в подобной же ситуации схватился за рукоять не «шланга», а старого армейского – и по такому случаю насквозь нелегального! – бластера «Фан Ханг». Четырехдюймовый огненный шар справился со своей задачей на все триста, нет, пятьсот процентов, испепелив муху – равно как и ту часть перекрытий, которые волею судьбы оказались на его пути. Плюс фрагмент обеденного стола Ковальских, за которым в тот момент как раз собралось все их семейство.

«Слегка» возбужденный появлением на месте своего любимого старинного фарфорового чайника оплавленной дыры Ковальский-старший незамедлительно – задержавшись лишь на несколько секунд, дабы снять со стены еще одну семейную реликвию, а именно пожарный топор легендарного Ковальского-Здыха – направился к Янеку. Повезло... Янеку, люк в квартиру которого поддался топору как раз к моменту прибытия медбригады. Старший врач сказал, что еще пять-десять минут и могли бы не откачать – ибо нефиг уставлять жилые помещения старинным пластиком. Стильно, да... но зато сколько ядовитой гадости при горении выделяется...

В квартире у Стива пластика почти не было – так, пара безделушек в серванте. И жил он на последнем этаже. Правда, бластера у него не было тоже.

Жужжание приблизилось. Перехватив поудобнее «шланг», Стив нацелил тонкий хоботок форсунки на дверной проем – и тихо выругался, когда оживший комм враз перекрыл гудение подлетающей мухи «Полетом Валькирий»!

– Стив?

– Он самый.

Жужжание прекратилось. В комнату – в этом не сводивший глаз с проема Стив готов был поклясться чем угодно! – муха не залетала. Значит, ползает себе по стене или потолку где-то в коридоре поблизости... з‑зараза!

– Ты куда провалился на два часа? Комм не отвечает, домофон тоже...

– В вирт.

– Играл? Ну-ну...

Жужжание возобновилось. Багровая точка мелькнула на светло-зеленом фоне коридорной стены. Стив выстрелил, промазал, пальнул еще два раза...

– А что, черт побери, могло стрястись за два часа такого уж важного?! – раздраженно осведомился он.

– Шит, да ты и в самом деле не знаешь, – удивленно констатировал собеседник. – А у нас тут вообще-то революция.

Капитан третьего ранга Владимир Карр был рожден, чтобы командовать кораблем. Причем не каким-нибудь абстрактным кораблем – крейсером, фрегатом или, не дай боже, орбитальным буксиром. Нет, порывистый, скорый на решения, похвалу и расправу «кэп Володя» был рожден повелевать эсминцем – в этом качестве он был идеален. И – в этом не сомневался никто из команды – совершенно искренне считал возможность вступить в настоящий бой подарком богов.

Известие о мятеже марсианских сепаратистов было воспринято «кэпом Володей» именно в качестве такого подарка.

Повстанцы были отлично организованы и действовали четко, решительно и – для «люмпенизированного сброда», как их поименовали впоследствии в официальных реляциях – удивительно эффективно.

Принято считать, что сигналом к мятежу послужили флаерные тараны в Марсополисе. Это не совсем верно – некоторые ключевые позиции, как-то: офисы двух крупнейших интервид-компаний, часть батарей противокосмической обороны и арсенал ВКС мятежники захватили еще за несколько часов до атаки шахидов. Те просто были первым заметным – даже с орбиты! – проявлением мятежа.

Четыре управляемых самоубийцами машины стерли с поверхности Марса здание штаб-квартиры СБ, резиденцию губернатора, планетарный казарменный комплекс ВКС и last but not least – центральное полицейское управление. Полминуты спустя в занимаемом генералом Ламарком пентхаузе отеля «Хилтон» взорвалась ракетометная граната – калифорниевая, эквивалентом тонн, эдак, двадцать стандартной взрывчатки, – после чего единственным уцелевшим правительственным служащим высокого ранга остался вице-директор марсианской СБ Куан-Дин. Впрочем, это исключение из правила отнюдь нельзя было счесть промашкой мятежников – вице-директор помимо своей официально занимаемой должности являлся также одним из лидеров сепаратистов.

Вторым по важности – не по чину, а именно по важности занимаемой должности – в рядах повстанцев оказался лейтенант-коммандер Митчелл. Именно он организовал визит «съемочной группы интервида» на боевую станцию «Цербер». Через пять минут после начала «интервью» командующий станцией и все находившиеся в центральном боевом посту офицеры ВКС были мертвы, а но внутренней сети станции стремительно распространялся боевой вирус, сметавший защитные блоки эсбэшными приоритет-кодами.

Спустя двадцать три минуты после начала мятежа штурмовая группа повстанцев установила контроль над всеми основными системами боевой станции «Цербер». Еще минутой позже висевший на орбите тяжелый крейсер ВКС «Могами» в ответ на запрос о происходящем на станции получил залп средним калибром от сектора «Дора» – тридцать шесть излучателей Майерса в спаренных башенных установках. В крейсер попало, по разным оценкам, от девятнадцати до двадцати четырех разрядов, после чего для управлявшего огнем инка крейсер как цель перестал представлять какой-либо интерес.

Из трех имевшихся на марсианских орбитах эсминцев два: «Сметливый» и «Хоуэлл» также были уничтожены огнем станции прежде, чем их команды успели хотя бы осознать происходящее. Эсминцу «Лейтенант Неверле» повезло чуть больше – он находился вне стрельбовых углов излучателей станции и потому успел дать ход, сбить одну выпущенную по нему ракету, «увести» вторую имитационным миражом и даже выпустить собственную торпеду – прежде чем был уничтожен огнем с поверхности.

Затем мятежники занялись расстрелом «орбитальных объектов, представляющих собой потенциальную угрозу» – в эту категорию «посчастливилось» попасть примерно семидесяти процентам висевших на орбите космолетов... и едва ли десятая их часть имела хоть какое-то отношение к ВКС или вообще госструктурам.

Находившийся же под командованием капитана Карра эсминец «Сороковая Симфония» не только не разделил участь своих собратьев, но и вообще не удостоился сколь-нибудь заметного внимания со стороны мятежников, хотя его пребывание в доке Нового Плимурта отнюдь не являлось тайной для повстанческого руководства. Дело обстояло строго наоборот: хозяйничавшие, благодаря «любезно» предоставленным Куан-Дином допускам СБ планетарного уровня, в правительственных инфоканалах как в собственном датапаге мятежники были осведомлены, что эсминец «кэпа Володи» в данный момент времени даже не являет собой единое целое. И если на процедуру состыковки отсеков можно было бы – сделав пару-тройку весьма некритичных допущений – положить часа три, то для сборки обоих вихревых гравитаторов эсминца количество этих часов увеличивалось раз в семь-восемь. Не говоря уже о том, что попытка таковой сборки была бы абсолютно бессмысленным занятием, ибо старые ОРК-выпрямители уже были отправлены на утилизацию, а новые кристаллы еще не успели доставить... и ничего способного заменить оные в эсминце типа «тридцатка» на поверхности Марса не имелось.

Возможно, находись эсминец в космопорту Марсополиса, им бы все равно нашлось кому заняться – однако Новый Плимурт был основан и на девяносто процентов заселен так называемой «второй волной» колонистов, в среде которых идеи сепаратистов популярны, мягко говоря, не были. По очень простой причине – в случае победы мятежа всех их ждала малоприятная роль людей «второго сорта» – поражение в правах, сегрегация и прочие прелести планируемого мятежниками «общества всеобщей справедливости». Огневая же мощь «Сороковой Симфонии» была – вполне логично – сочтена равной двум сотням единиц легкопехотного оружия, причем находящегося в руках слабо– или, в худшем случае, среднеобученного персонала – ибо, скажем, астронавту-реакторщику или оператору систем ближнего боя обычно не так уж часто приходится даже видеть полагающийся ему по штату «Сако-Мартин», не говоря уже о том, чтобы действовать в «условиях максимально приближенных к боевым» в роли более приличествующей космодесанту. Как говорится – не смешно.

Главным недостатком этих расчетов было то, что капитан третьего ранга Владимир Карр не умел играть «по правилам».

Известие о мятеже застало его в командном отсеке эсминца – несмотря на его отстыкованное состояние, интелектроника оставалась полностью задействованной, и «кэп Володя» решил воспользоваться случаем устроить тактические учения, гарантированно не отвлекаясь на всяческие бытовые мелочи вроде течи в реакторном или, не приведи боже, вызова с флагмана. Когда же его все-таки побеспокоили – сообщению о мятеже был присвоен приоритет, перекрывающий капитанский допуск – «кэп Володя» дослушал обращение повстанцев едва ли до половины, вырубил его и, развернувшись к побледневшим астронавтам, спокойно произнес:

– Меняем цель учений... новую вводную вы только что прослушали.

С точки зрения «нормального» офицера планирование боевых действий против противника неизвестной (но явно превосходящей на несколько порядков) численности, который, вдобавок, только что заполучил под свой контроль основную боевую единицу ВКС в этом секторе Солнечной системы, являлось задачей из разряда «логики невозможного».

Четверым офицерам «Сороковой Симфонии» – впрочем, справедливость требует приплюсовать к ним также находившихся в отсеке семерых рядовых астронавтов – на решение этой задачи потребовалось семь с половиной минут.

План был очень простым.

Основой его служил тот факт, что боевая станция «Цербер» не могла вести огонь в направлении поверхности. Это было задано при проектировании станции и закреплено «жесткой прошивкой» в её интелектронике – создатели станции отлично осознавали, что гипотетический ущерб от прорвавшегося сквозь мертвую зону истребителя или торпеды вряд ли сумеет сравниться с последствиями попадания в пределы городской черты Марсополиса даже одного-двух разрядов среднего калибра.

Посему оборону станции «со стороны задницы», как иронически именовал эту часть «Цербера» его экипаж, должны были обеспечивать батареи планетарного базирования. «В общем» они эту функцию выполняли – примером чему служили как раз сейчас сгорающие в верхних слоях атмосферы обломки «Лейтенанта Неверле». Позиция одной из этих батарей находилась не далее, как в восьми километрах от Нового Плимурта.

Два дополнительных бонуса «кэпу Володе» и его команде принесло общение инка эсминца со своим городским собратом.

Бонус первый: роль инкассаторских машин в Новом Плимурте исполняли два списанных суборбитальных штурмовика типа «фаланга». Тяжелое вооружение на них, разумеется, отсутствовало, но все же это были не обычные гражданские космолеты, а боевые корабли, несшие и защитные поля и какую-никакую броню.

Вторым бонусом оказалось наличие в городе консервационного арсенала.

Семнадцать лет назад, во время «Крысиных войн», кому-то из чинов Главштаба ВКС в голову заглянула на огонек светлая, без всякого сомнения, идея – организовать на Марсе, числившимся в битве против Пояса передовой базой Федерации, дополнительную линию обороны... в виде гражданского ополчения. Задумано – сделано! Правда, техническую сторону реализации этой идеи местное командование представляло себе довольно смутно. Это не говоря уже о том, что сама по себе мысль о высадке обитателями Пояса планетарного десанта вообще представлялась им весьма... мягко говоря, нетривиальной. Конечно, силовой скафандр уравнивает шансы – но остается еще и чисто психологическое презрение «мотыльков» к «грязным гравиболотам». Скорее уж астероидники, представься им такая возможность, попросту превратили бы пару-тройку марсианских поселений в очень гладкие стеклянные озера.

Как бы то ни было, оружие на Марс было завезено, преспокойно дождалось окончания войны, после чего было частично распродано, частично уничтожено, а частично законсервировано «до поры». Причем консервационный арсенал тогдашний командующий марсианским округом весьма Дальновидно приказал устроить не в Марсополисе, а «где-нибудь в сторонке». Сторонкой был сочтен бывший тогда шахтерским поселком средней захудалости Новый Плимурт.

Так что оружие – пусть и немного устарелое, но все еще вполне функциональное – имелось, и в значимых количествах. Даже не только легкое: два гразера и две «эммы» – электромагнитных многофункциональных миномета – составили «роту тяжелого оружия» под командованием старшего артиллериста эсминца, лейтенанта Левашова. Оружие было. Осталось только найти людей, которые захотят им воспользоваться.

Как ни вытягивал Стив шею, толком рассмотреть флотского капитана ему не удавалось – слишком много голов маячило впереди, а крыша штурмовика типа «фаланга», трибуна хоть и эффектная с символической точки зрения, но все же не слишком высокая. После трех попыток подпрыгивания и полутора пинков от возмущенных соседей по толпе Стив окончательно разозлился и начал протискиваться вперед. Записи записями, но коли выпало участвовать в историческом событии, то хочется уж впитать максимум впечатлений своими глазами... да и, чем черт не шутит, самому на этих записях попытаться мелькнуть раз-другой.

Со слышимостью дело обстояло значительно лучше. Конфискованные из стрейф-клуба акустик-генераторы давали отличную объемную «картинку» – казалось, спокойный, четкий голос вэкаэсовца раздается буквально в двух шагах.

– ...не собираюсь чего-то требовать или к чему-то особенному призывать. Я хочу всего лишь предложить вам подумать над очень простой вещью: сейчас к Марсу полным ходом идут три ударные группы ВКС. Разумеется, – Стив подпрыгнул как раз вовремя, чтобы разглядеть усмешку капитана, – командование не планирует задействовать против одной из планет Солнечной Машину Судного Дня. Три мега-линкора необходимы, чтобы гарантированно подавить огнем защиту боевой станции. Но – этот огонь будет открыт с предельной дистанции, и потому даже при самых удачных ракурсах конус рассеивания будет «цеплять» атмосферу... а последствия попадания в атмосферу залпа мегалинкора все собравшиеся здесь, я полагаю, могут представить без особого напряжения фантазии.

– Срань Господня, – выдохнул кто-то справа от Стива.

«Удивительно точное определение, – подумал Стив, пытаясь протиснуться мимо женщины, из которой можно было бы запросто сделать троих подобных ему и парочку миссис Ростовцев в придачу. – Даже если вэкаэсники не будут лупить какой-нибудь гадостью с приставкой анти... все равно репетиция Конца Света для одной отдельно взятой планеты имеет процентов так восемьдесят на то, чтобы состояться. Потому как на вооружении мегалинкора Флота Открытого Космоса много всякого добра... пригодного, как обтекаемо выражаются военные, для деструктуризации, а по-простому говоря, распыления астероида-другого».

В первых рядах люди стояли куда теснее, чем позади, и потому, дотолкавшись ряда до пятого, Стив сдался. Впрочем, уже и отсюда вид открывался вполне себе ничего – прыгать не нужно, достаточно хорошенько вытянуть шею.

– Собственно, мне и не надо вас о чем-то просить. Триста человек, необходимых мне, будут просто призваны на федеральную службу согласно «Положению о чрезвычайной ситуации», раздел 25 пункт бэ. Милс Сатклифф... прошу вас...

«По сравнению с подтянутым капитаном пухленький градоначальник Нового Плимурта смотрелся... пожалуй, даже что и комично, – решил Стив. – Не видать ему теперь второго срока... одно дело по интервиду подбородками трясти, а вот когда так, вживую... точно не переизберут. Слишком уж много народу на его слизнячью натуру сейчас полюбуется».

– Призыву подлежат...

«Да и голосок у нашей городской власти так себе, – отметил Ростовцев, – неприятненький такой фальцетик».

– ...лица, числящиеся в первой очереди резерва Федеральных Сил. А именно: Шунинг Вэл, Джонсон Джейми, Лактионова Анна...

Правила, определявшие очередность призыва, Стив помнил весьма смутно – неудивительно, если вспомнить, что эти знания относились к числу академических вот уже лет... ну да, двадцать с хвостиком, со времен Второго Джихада. Вроде бы первоочередному призыву не подлежали единственные дети в семье – правда, нынче такую семью и на Земле-то днем с огнем не сыскать! – родители пятерых и более не достигших совершеннолетия детей, беременные... «Черт, а ведь я, кажется, тоже непризывной, – удивленно подумал Стив. – Восемь стандартных месяцев с момента заключения брака – точно, был такой пункт. И вообще, основные призывные возраста – это с 12-ти до 22-х... а таким, хе-хе, старым песочницам, как я и вовсе не светит бластер пощупать».

– Лайонел Алекс, Николь Криста, Твшинский Льюис, Кессель Хайнц...

– Ну вот что, – Стиву даже не потребовалось тянуть голову, чтобы опознать говорившего – роскошный, без всякого преувеличения, бас Игоря Мак-Интайра был знаком каждому, кто хоть однажды заглядывал под своды бара «Три тюбетейки», – пора заканчивать это шоу. Больно оно дурацкое.

– Э-э... что вы имеете в виду, миле Мак-Интайр? – пискнул градоначальник.

– Возможно, – предложил вэкаэсовец, – вам, миле, стоит присоединиться к нам, дабы прочим вашим согражданам не пришлось излишне перенапрягать свой слух.

– А это хреновина меня выдержит?

– Думаю, что выдержит, – усмехнулся вэкаэсовец, протягивая бармену руку. – Броня, как-никак.

– Я, это... – начал Мак-Интайр. – Подумал тут...

– Ты – и подумал?! – расхохотался кто-то справа от Ростовцева. – Что-то непохоже на тебя, Игорь.

– Кто будет шибко умный, тому в кредит больше ни капли не налью! – мгновенно отпарировал бармен, а затем продолжил: – Я вот что... Эти самые призывные нормы... оно, может, для спейса и неплохо – перед экранами сидеть. Но раз уж предстоит на планете драться – разве ж это для девок и пацанов работа? Что, – повысил голос бармен, – неужели во всем нашем вшивом городишке не наберется трех сотен мужиков? А?

* * *

Силы противника инк эсминца оценивал примерно в сотню боеединиц – правда, добиться, на чем основана уверенность именно в этой цифре, оператор так и не сумел. Один к пяти, плюс какая-никакая, но все же воздушная и артподдержка... такое соотношение сил позволяло надеяться если не на лучшее, то уж хотя бы просто – надеяться.

К сожалению, «кэп Володя» при всех своих – частично уже проявленных за последние часы – достоинствах, не мог похвастать одним, весьма важным в данной ситуации качеством. Конкретно – знанием тактики наземного боя. Разумеется, можно было запросить все тот же инк эсминца... но капитан Карр вполне отдавал себе отчет в том, что повстанцы тоже умеют формулировать запросы для интелектроники. А кроме того, он жутко ненавидел «типовые» решения.

Само по себе это, возможно, не было таким уж страшным недостатком – в конце концов, его противники тоже не имели в личных файлах пометки об окончании Улленсвиля. В большинстве своем это были члены военизированных организаций сепаратистов «Дети Марса» и «Пустынники», чья тактическая подготовка ограничивалась несколькими десятками часов в имитаторах. Хуже было другое. Совершенно правильно оценив значение расположенной рядом горы – точнее, претендовавшего на сие гордое звание пологого холма, – как объекта, серьезно затрудняющего работу сканерам батареи, «кэп Володя» отчего-то не подумал о том, что создатели батареи также обратили внимание на данную особенность рельефа. И, обратив, озаботились ликвидацией причиняемых ею неудобств.

В итоге «неожиданная» атака капитана Карра продлилась примерно десять секунд. Затем по четко видимой на фоне неба цепи ударил огненный шквал.

Большинство повстанцев были вооружены плазмоганами – оружием, как считается, пригодным лишь для уличных Разборок и потому разрешенным к свободной продаже. Плазменные шарики действительно летят довольно медленно – с дозвуковой скоростью – хорошо заметны в полете и, теоретически, увернуться от них на сколь-нибудь значимой дистанции не составляет труда. Но – когда сотня плазмоганов начинает «поливать» достаточно ограниченный участок пространства, избежать встречи с одной из нескольких тысяч крохотных красных шаровых молний становится весьма затруднительно. Встреча же с плазменным шариком приводит к тому, что, углубившись на пару-тройку сантиметров в возникшее на его пути препятствие, шарик теряет стабильность структуры и лопается...

Первый взвод буквально смело с вершины. Второй, прячась за камни, попытался было огрызнуться, но рухнувший полусотней метров ниже по склону штурмовик, вернее огненный шар, в который он обратился, «намекнул» командовавшему им лейтенанту Новотны, что арсенал мятежников отнюдь не исчерпывается гражданскими моделями.

Все это Ростовцев узнал чуть позже – его третий взвод наступал справа, обходя холм, и поначалу мятежники по ним не стреляли. Будь во главе ополченцев командир поопытнее, он наверняка бы заподозрил неладное, но как раз опыта мичману Васильчикову недоставало. И получить этот опыт мичман уже не успел – он успел лишь крикнуть: «Быстрее вперед, там погибают наши...», а окончания фразы уже никто не услышал, потому что его заглушило разрывом первой мины.

На схеме, скачанной инком эсминца, минные поля вокруг батареи обозначены не были – за ненадобностью. Их деактивировали тринадцать лет назад, а вот собрать мины и уничтожить их все никак удосуживались. Тому были объективные, в общем-то, причины: утилизация мин типа «ятаган», если не применять этот термин к вываливанию их за борт на подмеркурианской орбите, так вот, правильная утилизация мин, имеющих тройной контур неизвлекаемости – дело довольно муторное. Вот и полеживали они себе спокойно под слоем красного марсианского песочка. Пока однажды, пробужденные сигналом с КП батареи, не втянули коготочки сенсоров на тонких лапках-манипуляторах. Выкопались и побрели на новое место... а потом начали взрываться.

Ростовцеву повезло. Услышав первый взрыв, он упал, упал не раздумывая – и именно это его спасло. Ибо задумайся он хоть на миг перед падением, наверняка бы постарался упасть так, чтобы продолговатый валун оказался впереди, а не справа... Только повстанцы по ним по-прежнему не стреляли, а вот выпрыгнувшая как раз справа мина наверняка с удовольствием напичкала бы его, Стива, организм несколькими десятками стрелок Трайкмана. Подобная «приправа», как свидетельствует современный военно-медицинский опыт, малосовместима с дальнейшим нормальным функционированием подвергшегося указанной процедуре организма. Но на функционирование двухметрового скального обломка, принявшего на себя предназначенную Ростовцеву часть поражающих элементов «ятагана», стрелки не повлияли – он как был, так и продолжал оставаться простым марсианским валуном. Десятком выбоин больше, десятком меньше...

Стив лежал за валуном. Раненый ополченец в трех метрах от него уже перестал хрипеть, и теперь ничто не мешало Ростовцеву вслушиваться в шорох песка.

Блок управления «ятагана» надежно идентифицирует любое движение цели типа человек: ходьбу, бег, переползание медленное или быстрое, перемещение на лыжах. Выделяет его на фоне движения техники и животных в любых условиях почвы и погодных условиях. Вероятность ошибки ноль целых пять десятитысячных. Если условия почвы, где применяется мина, значительно отличаются от эталонных, то с помощью блока тестирования предварительно производится тренировка и настройка прибора на конкретные условия местности. Полученная инфра может быть использована для настройки всех остальных мин, которые будут устанавливаться в данной местности.

А еще мины «ятаган» умеют самостоятельно обмениваться между собой информацией и соединяться в некий псевдоразум минного поля. Ну и, разумеется, они умеют перемещаться.

Легкое постукивание раздалось справа, где-то в районе поясницы Стива. Медленно – очень медленно – он повернулся и посмотрел на заползшую на валун мину.

Небольшая, сантиметров двадцать в поперечнике, линза стояла, опершись на восемь тонких серебристых лапок, и чуть заметно покачивалась – точь-в-точь как почуявший добычу зверь.

Стив вяло удивился, что вообще сумел заметить мину. Что-то в этой штуке было противное... донельзя отвратительное. Гадостное. Примерно как в препарированной лягушке на уроке биологии. Хотя вроде бы никаких особо необычных элементов в дизайне «ятагана» не было – вполне обычный миникибер узкой специализации. Очень узкой. И очень смертоносной.

Осторожно перехватив разрядник за ствол, Стив приподнялся на локте – и с размаху врезал по мине прикладом.