Текст книги "Двойная западня"

Автор книги: Андрей Кокотюха

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

4

Стоя перед зеркалом в гостиничном номере, Виктор Хижняк критически смотрел на свое отражение. Ему приходилось официально одеваться и раньше, если того требовала работа. Но с тех пор как его поперли, Виктор, никогда не чувствовавший себя в официальной одежде уютно, охотно исключил костюмы, а особенно – галстуки из своего как повседневного, так и выходного гардероба. Однако сегодня Хижняк не возражал против пиджака не только потому, что рядом с Мариной, специально купившей в Симферополе новое платье, надо было выглядеть прилично, но и потому, что руководствовался более практичными соображениями.

Пиджак свободного покроя удобно скрывал пристроенный сзади, за ремнем, пистолет.

Взять с собой оружие на свадьбу Виктор решил в самый последний момент. Правда, перебрав в гараже свой небольшой арсенал, напоминавший о прежней жизни, Хижняк в конце концов остановился на газовом «булфосе», специально зарядив обойму газовыми и холостыми патронами через один. Таким образом он обеспечил болгарскому пистолету-пулемету более широкую зону поражения, чем ее имеют аналогичные образцы. Кроме того, в умелых руках даже «газовик» обладал определенной убойной силой: поражения, которые получал противник, могли иметь необратимые последствия. И человек, выведенный из строя на время, в результате оставался калекой навсегда, жалея о дне, когда ввязался в бой.

Сделав выбор в пользу газового оружия, Виктор пошел на определенный компромисс с самим собой. Наличие этого пистолета скорее успокаивало, чем действительно предполагало его применение по прямому назначению. Если бы Хижняк точно знал, что в месте, куда он едет сам и, более того, везет свою Марину, их жизням угрожает реальная опасность, он бы, во-первых, не взял ее с собой, во-вторых, сам не сунулся бы в пекло без острой нужды. И, наконец, ежели все-таки пришлось бы совать нос туда, где ожидалась заварушка, тогда Виктор выбрал бы не «булфос», к которому относился как к мальчишеской рогатке, а вытащил бы из тайника «кольт-питон», в багажник положил бы автомат Калашникова в десантном варианте, а рядом с собой, в бардачок машины, – две-три гранаты.

Вспомнить о том, что, отправляясь на Донбасс, надо бы взять хоть какой-нибудь пугач, Хижняка заставили квартиранты. Они, в отличие от Виктора и Марины, телевизор по вечерам смотрели. Семейная пара не могла оставить на ночь двух детей детсадовского и младшего школьного возраста, чтобы самим отправиться погулять к ночному морю, и «ящик» оказался единственным приемлемым для них развлечением на сон грядущий. Это квартиранты дней за десять до того, как их хозяева собрались в донбасские степи, сообщили однажды утром: в новостях передали о дерзком ограблении в Мариуполе. И это заставило обывателей вспомнить, что «там», оказывается, по-прежнему бандитский край.

Наш Дикий Запад, а точнее – Дикий Восток.

Хижняк на подобные заявления только улыбался и отмалчивался. Уж он-то прекрасно знал, что на Донбассе бандитов не меньше, чем в Закарпатье, Запорожье, Киеве и его окрестностях. И успел убедиться: запуганные граждане охотно признают Донбасс, где они никогда не были и не собираются побывать, концентрацией всех своих кошмаров. Живя в вечном страхе перед завтрашним днем, боясь потерять работу, остаться без средств к существованию и крыши над головой, люди всегда поддерживают придуманную кем-то легенду о некоем месте, где все еще хуже, чем за пределами их жилищ.

Есть Бермудский треугольник. Есть Трансильвания, населенная вампирами. Есть Сицилия, где человеческая жизнь ничего не стоит. Есть Северный Кавказ. Есть донецкая мафия.

И все-таки Хижняк не поленился, вошел в Интернет и отыскал упомянутые новости. Да, в Мариуполе напали на бронированную машину, которая везла семьсот с чем-то тысяч долларов, принадлежащих банку «Азов». В деталях расписывалось само нападение, и Виктору местами казалось, что журналисты и сами сотрудники милиции, рассказывающие подробности, даже восхищаются дерзостью грабителей. Хотя ничего шокирующего для себя в том, что бандиты долго готовились, загнали дичь в ловушку, разворотили кабину выстрелом из подствольного гранатомета, которым оснащен любой «калаш», и оставили на месте четыре трупа, бывавший и не в таких переделках Хижняк не нашел. Зато сделал вывод, который напрашивался сам собой: хотя Мариуполь – большой и стратегически важный город, а Новошахтерск – маленький и кажется незначительным, хотя расположены они на солидном расстоянии друг от друга, все-таки в тех краях, куда они с Мариной собрались, по-прежнему неспокойно.

Не видя никакой явной связи между ограблением в Мариуполе и свадьбой в Новошахтерске, он все-таки пару часов покопался в сети, чтобы убедиться: у правоохранительных органов нет никаких версий по поводу того, кто мог совершить преступление. Вместо этого – пространные разговоры о возвращении «лихих девяностых» и разгуле бандитизма в период кризиса. И хотя отделение банка «Азов» есть и в Новошахтерске, вероятность того, что его тоже ограбят, равна минус единице: отделение этого банка появилось недавно даже в Симферополе.

Но на всякий случай надо прихватить какое-нибудь оружие. По той же причине, по которой на прогулочных теплоходах по правилам техники безопасности есть спасательные круги и огнетушители, хотя никто из пассажиров в воду падать не собирается, тонуть теплоходу тоже особо негде, а вероятность пожара – одна на миллион.

Из ванной, напевая что-то, появилась Марина, завернутая от груди до середины бедер в широкое мохнатое полотенце.

– Ты уже?

– А ты, как всегда, еще, – парировал Виктор, одергивая полы пиджака, – он решил не говорить Марине про пистолет. Пускай даже газовый – все равно не одобрит.

– Да ладно, мне десяти минут хватит. И вообще, Хижняк, что значит «как всегда»? Мы с тобой что, часто ходим на торжественные приемы, банкеты, презентации?

– Ну-ну, светская жизнь города Новошахтерска как раз такое мероприятие, – усмехнулся Виктор. – Кстати, отель тут неплохой.

– Частный потому что. Из дому они выехали вчера утром, чтобы путешествовать не спеша и прибыть на место ближе к вечеру. Для таких гостей принимающая сторона отдала эту небольшую двухэтажную гостиницу: ее директор тоже будет на свадьбе, и она, как и половина городского бизнеса, прямо или через подставных лиц принадлежала семейному клану Поляков. Об этом Тамара с гордостью уже успела рассказать подруге.

– Галстук надень, – заметила Марина, сбрасывая полотенце.

– Скажи спасибо, что на пиджак согласился, – ответил Хижняк и не сдержался: – На себя посмотри: стоит голая, а другим говорит про галстуки. Ладно, я вниз, там кофе делают.

5

В своем ослепительно белом брючном костюме и с прической, над которой, видимо, мастер-парикмахер трудился не меньше коллеги, причесывавшего невесту, Тамара Сорокина блистала и выглядела чуть ли не центральной фигурой всей церемонии, принимая поздравления с не меньшим энтузиазмом, чем ее новобрачная дочь.

За те несколько раз, что Виктор видел лучшую подругу Марины, между ними сложились какие-то странные отношения. Во всяком случае, так казалось Хижняку, она и уважала, и побаивалась его одновременно. Хотя, насколько он знал Тамару по рассказам Марины, та редко пасовала перед мужчинами, даже более значимыми и статусными, чем какой-то ливадийский таксист. Поделившись своими выводами с Мариной, он получил ответ: Тамаре легче справляться с мужчинами, которых она, по ее же собственным словам, способна прочитать и просчитать. Тогда как спутника жизни своей близкой приятельницы Сорокина ни прочитать, ни тем более просчитать не могла.

Хижняка устраивало, что они при нынешней встрече скромно поцеловались и Тамара тут же забыла о нем, сначала затормошив Марину в жарких объятиях, потом показав еще двух подружек юности, которые тут же с визгом обнялись, и следующие полчаса рот Сорокиной не закрывался. Стоя чуть в стороне, наблюдая за происходящим у скромного с виду Новошахтерского загса и слушая пустые, на первый взгляд, дамские разговоры, Виктор все-таки уловил любопытную для себя информацию.

Неделю назад место проведения банкета в пожарном порядке поменяли. Почему – мама невесты понятия не имела.

Но в связи с этим сам процесс стал напоминать какие-то военные маневры или собрание тайной ложи.

Дело в том, как понял Виктор, точный адрес ресторана, куда все поедут после загса, мало кто знал. Тамара сама удивлялась, но не настаивала, предоставив семейству Поляков поступать так, как они считают нужным. В конце концов, ее финансовое участие в подготовке и проведении свадебного торжества было минимальным, а выгода от того, что она пока не вмешивается в правила новой семьи, – очевидна.

Итак, после росписи абсолютно все, даже те, кто приехал на своих машинах, оставляют транспорт на безупречно охраняемой стоянке и грузятся в кортеж из украшенных воздушными шарами, разноцветными ленточками и даже цветами по случаю торжества автобусов, которые уже ожидали на городской площади. Эти же автобусы привезут всех обратно. Молодые останутся там, на месте, под охраной: оказывается, над рестораном, куда их повезут, есть второй этаж с несколькими номерами класса «люкс». Валера с Лилей получают на ночь весь этаж в свое полное распоряжение. А утром продолжение банкета состоится в другом месте, куда оставшихся гостей привезут те же автобусы. И – говоря это, Тамара делала круглые глаза – водителям скажут, куда ехать, только тогда, когда люди уже рассядутся. Вернее, место назовут водителю головной машины, а остальные должны ехать строго за ним.

Видимо, решил Хижняк, тут или свои местные заморочки, или какая-то игра, суть которой все зрители поймут по ходу дела и, наверное, позабавятся. «Или я давно на свадьбах не гулял, – подумал Виктор, – или…»

Что «или», он додумать не успел: Тамара сбила его с мысли громким торжественным объявлением:

– Девочки, вот, прошу знакомиться – мой сват, Борис Борисович! Боря, не проходите мимо!

– Как же я могу! Здравствуйте, здравствуйте, спасибо, что приехали!

Лысоватый, полноватый папа жениха внешне походил, как положено успешным бизнесменам, на безработного бухгалтера, правда облаченного в дорогой костюм и в туфлях из кожи, содранной с какого-то явно экзотического животного. С незнакомыми ему приятельницами сватьи Борис Поляк поздоровался из вежливости – они совершенно не интересовали его. За ним, словно на невидимой веревочке, следовала полная дама в рыжем парике, старше Тамары и остальных женщин лет на пять и старательно молодящаяся – в ней Виктор угадал супругу, – и как раз она в женской компании задержалась. Но Хижняку вдруг передалось волнение Поляка, и он кожей почувствовал: тот волнуется не как папа жениха, соответственно моменту, а тревога его связана как раз с теми не до конца ясными Виктору элементами конспирации, которые присутствующие по непонятной причине обязаны соблюдать.

Хижняк приклеился взглядом к Борису Борисовичу Поляку.

Тот же, в свою очередь, сам выискивал кого-то в толпе гостей и нашел – внешне похожего на себя и одновременно на какого-то подзабытого киноактера мужчину, лет немногим за сорок. С такими же, как у Поляка, слегка пухлыми губами, картофелиной носа, густыми бровями, только пока без проплешин, наоборот, с аккуратно уложенными и по случаю постриженными вьющимися волосами. Он стоял и о чем-то оживленно разговаривал, но от собеседника его как бы невзначай отделял крепкий молодой парень с бритым затылком и пуговичкой наушника в правом ухе. Таких парней вокруг мужчины, к которому приближался отец жениха, как насчитал Виктор, было трое.

Хижняк не сомневался: это как раз и есть здешний хозяин, городской голова, младший брат Бориса Борисовича и настоящийхозяин Новошахтерска – Аркадий Борисович Поляк.

6

Посмотрев на часы и нервно куснув губу, Аркадий Поляк взглянул на старшего брата. Прочитав в его взгляде нетерпеливый вопрос, он отмахнулся от начинавшего надоедать своей болтовней на политические темы собеседника, кивнул Борису и протянул руку к ближайшему охраннику. Тот вложил в пятерню шефа телефонную трубку, Поляк быстро набрал знакомый номер.

– База торпедных катеров! – рявкнула трубка после четвертого гудка.

– Ты где?

– Еще в Юзовке [3]3
  Юзовка – первое (до 1924 г.) название Донецка. Город был назван так в честь основателя, бизнесмена Джона Юза. С 1924 по 1961 гг., до окончательного переименования в Донецк, город назывался сначала в честь Льва Троцкого (Троцк), потом – в честь Иосифа Сталина (Сталино).


[Закрыть]! Решаю вопросы. Наши, между прочим.

– Долго еще?

– Не бурчи. Можно подумать, я тут херней страдаю. Без меня что, вода не посвятится? Молодым «горько» некому поорать? Братан, жара ужасная – не томи гостей в духовке. Не надо меня ждать. Неверов на месте, все нормально?

– Работают. Гостей мне пугают…

– Так что, снять охрану?

– Не надо так шутить.

– Вот и гости твои пускай не пугаются. Давай, Гусля, держись. Не такое переживали. Мне тут еще с троечкой людей перетереть – и все, я выезжаю.

Поляк потер переносицу.

– Ладно, удачи. – Больше ему нечего было сказать. Закончив разговор, он рассеянно передал трубку тому же охраннику, кивком велел другому телохранителю освободить проход для Бориса, а когда тот подошел, растянул губы в улыбке и хлопнул старшего брата по плечу.

– Может, я перестарался. Уж извиняй, Боря.

– Да ну, перестань, – отмахнулся Поляк-старший. – Я тут подумал, поглядел – знаешь, так оно спокойнее. Ты все правильно делаешь, Аркаша… Мывсе правильно делаем.

– Тогда отзвонись Шульцу. Просили никого не ждать, дай ему готовность номер один. Валет позже подтянется. Думаю, ты простишь своего кума за опоздание.

– Штрафную налью. – Борис Поляк тоже улыбнулся, но братья, глядя друг на друга, понимали: улыбками не скрыть громадного напряжения.

– Еще раз предупреди Неверова: посадка в автобусы строго по приглашениям.

– Оно-то так, – теперь переносицу потер старший брат, – только там сынок мой столько народу насвистел, что я и не знаю… Сколько раз ему говорил…

– Приглашения у всех должны быть. – В голосе Аркадия звякнули начальственные нотки. – Мы это оговаривали, Боря.

– Мы началиэто оговаривать еще до того, как у тебя появились проблемы.

– Боря, – глаза Аркадия сузились, – это не у меня проблемы, забыл? Проблемы нашего города – наши проблемы. Наши с тобой.

– Хорошо. Пускай так. Но эти проблемы обозначились у нас с тобойнеделю назад. А приглашения Валерка с Лилькой раздавали и рассылали раньше. Хрен знает, кого моему балбесу стукнуло в башку пригласить за это время еще! И что, если у кого-то из его якобы дружков не будет при себе приглашения? Или дома забыли, или вообще пришли потому, что их позвали. Представь – люди Неверова пускают одних и не пускают других. Нам это нужно?

– Валет сказал бы: надо делать так, как решили. По-другому неправильно. Неверов под этими словами подпишется.

– А я тебе говорю, Аркаша: молодежь пускай ломится как есть. В конце концов, мы ведь сами перестраховываемся. Никто не знает, как поменялись планы сегодняшней гулянки. И вообще, раз молодежь таки приперлась именно сегодня и именно сюда, значит, наши молодые представляют, кого пригласили. Кстати, – Борис придвинулся к Аркадию еще ближе, кивнув в сторону гостей, – кто тут точно посторонний, так это друзья и подружки со стороны Лилькиной мамки.

– Да ну-у… – Лицо Аркадия как-то сразу подобрело. – Тамарка – нормальная баба. Ее ж проверяли, Неверов лично занимался. Как раз с ее стороны я плохих сюрпризов не жду. Ладно, пора твоего обалдуя Валерку женить. Командуй.

7

Процедура скрепления брака не запомнилась Хижняку ничем, кроме разве что диких воплей молодежи, означающих поздравления и пожелания счастья, да выноса молодоженов из загса на руках. Парни, не сговариваясь, дружно подхватили ошалевших Валеру и Лилю и под хохот взрослых и совсем не подобающее в такой момент визжание невесты, торжественно вынесли пару на раскаленную полуденным солнцем улицу. А там принялись качать, после чего, поставив наконец обоих на ноги, хором потребовали выполнить команду «Горько!»

Затем молодожены погрузились в лимузин. Марина позже пояснила Виктору: как и многие, она думала, что эту машину арендовали для церемонии, но оказалось, что лимузин подарили в складчину какие-то родственники. И теперь до мозга костей практичная Тамара не знала, что делать с таким презентом, глупо смотрящимся как здесь, на улицах преимущественно одноэтажного Новошахтерска, так и на трассе в степи, на фоне терриконов, и уж точно на лимузине не покатаешься по Донецку.

– Пускай сдает его напрокат, – тут же предложил Хижняк. – Твоя Тамарка – тетка цепкая.

– Цепкая, – согласилась Марина. – Только лимузин не ее. А вообще открывать фирму проката представительских автомобилей, имея в распоряжении только одну машину, – не ее масштаб. Потому и злится.

Пока они лениво обсуждали это, гости понемногу рассаживались в автобусы. Машинально прикинув количество мест, а также сделав поправку на шумную молодежь, которая оккупировала два автобуса из четырех, не взирая на наличие свободных мест, и уже начала пить на ходу, Хижняк подытожил: свадьба жирная, больше ста человек. И это плюс охрана, обслуга и близкие родственники, едущие отдельно в минивене.

Автобусы гуськом двинулись за лимузином, сделали круг почета по Новошахтерску под прицелом любопытных взглядов местного населения, торжественно погудели и направились к выезду из города, в степь. Путешествие от загса к свадебным столам оказалось не очень долгим: километрах в двадцати впереди замаячило двухэтажное здание, судя по виду, недавно построенное и стилизованное под салун, привычный для американских фильмов о Диком Западе. По периметру «салун» окружал забор из красного кирпича высотой в два человеческих роста. Фронтон самого сооружения чуть возвышался над воротами, и на нем виднелось что-то вроде герба, который Хижняк так и не смог толком разглядеть. Зато полукруглая надпись под фронтоном прочитывалась издалека: «У ШУЛЬЦА».

Как только лимузин приблизился к воротам, они гостеприимно разошлись в стороны, и это напомнило распахнувшийся зев какого-то мифического существа. Пока автобусы один за другим въезжали на территорию двора, достаточно широкую, чтобы все уместились, молодые уже вышли и торжественно ступили на красный ковер, расстеленный от середины двора, уложенный на деревянных ступеньках и ведущий внутрь, откуда уже звучало «Ах, эта свадьба!» Вопреки устоявшимся традициям, родители не встречали детей с вышитым рушником и караваем хлеба. Условности, скорее всего, решили обойти. Появившийся из недр «салуна» прилизанный тамада во фраке, но без цилиндра, что окончательно продемонстрировало полное отсутствие вкусов как у организаторов празднества, так и у самого массовика-затейника, хорошо поставленным голосом поздравил Валеру и Лилю. После чего он по очереди сунул микрофон родителям, чтобы те сказали по банальной поздравительной фразе, не обошел вниманием и Аркадия Борисовича Поляка, который говорил несколько дольше и, как показалось, менее казенно, и наконец пригласил гостей проходить за столы.

И вот здесь процесс застопорился. Спокойно пройти внутрь удалось молодоженам, свидетелям, родителям и Аркадию Поляку. На пути остальных выросли два молчаливых цербера, которые принялись пропускать гостей одного за другим только после того, как, предварительно извинившись, обзванивали каждого от плеч до пяток металлоискателем. Работали охранники в две руки, и никто из присутствующих, похоже, не смутился – такой контроль стал объяснимым продолжением предыдущих мер конспирации. Более того, молодежь, уже успевшую подогреться спиртным, заметно развлекало происходящее.

Кого угодно – только не Виктора Хижняка с его газовым пистолетом, спрятанным под пиджаком.

Первой мыслью было вернуться в автобус и сунуть «булфос» под сиденье. Но сразу же обругал себя за глупое ребячество. В конце концов, у них тут всего-навсего свадьба и среди гостей нет первых лиц ни одного из государств. Конечно, присутствуют мэр и, как уже разузнал Хижняк, несколько «отцов» Новошахтерска рангом пониже. Однако вряд ли их насторожит обычный «газовик». Виктор решил даже не унижаться, придумывая сейчас объяснения.

И кому объяснять – провинциальной охране, нанятой мэром маленького донбасского городка для того, чтобы на свадьбе его племянника пьяные гости не слишком побили друг другу морды? Не дождутся!

Тем временем металлоискатели в руках охранников пищали раз за разом, реагируя то на ключи, то на корпуса телефонов, то на кошельки, а у кого-то под общий смех вытащили из подозрительно пищащего кармана упаковку презервативов в фольге. Поэтому, когда металлоискатель скользнул вдоль спины Хижняка и оживился, никто особо не удивился.

– Что там? – дежурным тоном поинтересовался белобрысый охранник и тут же попросил: – Покажите, пожалуйста. – Причем заранее поблагодарил, видимо получив на этот счет соответствующие инструкции. – Спасибо.

Когда Виктор вытащил из-под пиджака пистолет, Марина не сдержалась:

– Витя!

– А что? – Хижняк изобразил на лице святую простоту, повернул пистолет к охраннику тыльной стороной: – Все в порядке, мужики. Газовый.

Охранники переглянулись, и что-то в их резко изменившемся поведении насторожило Виктора.

– Больше у вас ничего нет? – спросил белобрысый.

– А что еще надо? Гранатомет?

– Витя! – опять воскликнула Марина. – Я ж тебя просила!

– Можно пройти? – Не реагируя на ее слова, Хижняк попытался сунуть пистолет во внутренний карман.

Но вдруг произошло то, чего он никак не ожидал.

Рука белобрысого охранника поймала его кисть, сжала, дав Хижняку почувствовать силу и крепость захвата, а сам охранник сделал полшага к нему.

– Дайте мне.

– Чего тебе дать?

Виктор прекрасно понял приказ, но как раз это ему не понравилось. Белобрысому было от силы лет двадцать пять, и так обращаться с собой Хижняк этому пацану позволить не мог. Один на один он бы еще попытался уладить недоразумение, возникшее к тому же, чего греха таить, по его вине. Но свидетелями этой сцены были с полсотни человек, и Хижняк не имел права давать задний ход, даже если недоразумение могло перейти в конфликт с непредсказуемыми последствиями.

Несколько долгих секунд неожиданные противники сверлили друг друга взглядами. За это время толпа гостей успела понять причину задержки движения внутрь, к накрытым столам, а стоявшие близко даже разглядели пистолет. И если церберы поняли, что оружие газовое, то для остальных сам факт, что у кого-то из приглашенных вдруг оказался при себе ствол, уже стал сенсацией. Не пугающей, но интересной – будет о чем потом вспомнить.

За это время на помощь белобрысому поспешил его напарник, высокий богатырь, который явно парился в мешковатом пиджаке, однако снять его не имел права – Виктор скорее угадал, чем увидел под пиджаком кобуру. Между тем белобрысый сделал полшага назад, чуть потянув за руку Хижняка, приглашая возмутителя спокойствия отойти. А богатырь уже коснулся его левой руки, взял за локоть, и теперь Виктора держали двое.

Понимая, что ситуацию еще можно стабилизировать, Хижняк вопреки здравому смыслу окончательно переместил ее в точку невозврата: легко выдернул локоть и освободившейся рукой разжал пальцы белобрысого на своей кисти. А потом отодвинул богатыря локтем, чуть сильнее, чем положено в таких случаях, саданув противника в область живота.

Голос Марины как-то особенно громко прозвучал в замершей тишине:

– ВИТЯ! ПРЕКРАТИ!

Адресовалась последняя фраза ему или кому-то из охранников, Хижняк так и не понял, потому что в следующую секунду это уже не имело значения. Решительно подойдя к спорщикам, Марина оттолкнула богатыря, и тот, скорее машинально, чем действительно собираясь усмирять разбушевавшуюся женщину, толкнул ее в ответ.

Не выпуская пистолета из рук и лишь цирковым движением перехватив его за ствол, Хижняк коротко замахнулся и врезал зажатой в пятерне рукояткой охраннику в челюсть. И хотя парни прошли кое-какую подготовку и богатырь успел отвести голову, удар почти достиг цели – атака пришлась на левую скулу. Мгновенной оказалась и реакция белобрысого: видно почувствовав преимущество противника в ближнем бою, он отошел, вернее, отпрыгнул назад, одновременно вытаскивая из-под полы светлого легкого пиджака оружие. Как раз у него оказался не газовый и не травматический, а самый настоящий ТТ. Поставив ноги на ширину плеч и чуть согнув их в коленях, он принял стойку для стрельбы в тире, сжав рукоятку двумя руками, наверное со стороны напоминая самому себе кого-то из киношныхкрутых – американского копа или техасского рейнджера.

– Бросай! – рявкнул он.

– Ты мне? – с трудом пытаясь сохранить спокойствие, спросил Виктор.

И тут снова вмешалась Марина, на этот раз на всю силу легких и с какой-то слишком уж истерической интонацией выкрикнув:

– ТАМАРА!

Видимо, о чрезвычайном происшествии уже доложили: из ресторана мчалась белой фурией мама невесты, а рядом с ней спешил невысокий молодой мужчина в традиционном для здешней охраны светлом костюме и до блеска выбритым черепом. Солнце сейчас било в глаза, но когда бритый приблизился, Виктор смог рассмотреть его лучше и увидеть белые брови и красные кроличьи глаза альбиноса.

– Что происходит? – спросил он, обращаясь к богатырю. Тот кивнул на Виктора, продолжавшего сжимать создавший проблему пистолет.

– Какого черта! – Тамара накинулась на белобрысого, и тот, увидев кивок альбиноса, опустил и не спеша спрятал оружие обратно в кобуру.

– Все в порядке, – скорее констатировал, чем спросил альбинос, снова переводя взгляд на Виктора. – Давайте отойдем.

– Может, лучше уйти?

– Зачем уходить со свадьбы? Отойдем.

Теперь это прозвучало не как приказ, а настоятельная просьба.

Инцидент, похоже, исчерпывался.