Текст книги "Сын Аллогена"

Автор книги: Андрей Антоневич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

– Лучше бы меня убила Сурья еще в яйце, и я давно бы уже ушел в гунураджас*, чем сейчас мучиться от пыток этих бестолковых герадамасов.

Юра моментально отдернул руки от тела акремонца, как от огня.

– Наверное, я не выспался, – подумал про себя Юрка: – вот и мерещится всякое.

В это время акремонец открыл два своих обычных глаза, сел и уставился на Юрку.

– Может быть, зря его не добили, – промелькнула мысль у Юрки в голове и он, на всякий случай, взял скальпель в руку.

Акремонец еще шире раскрыл свой третий глаз, и Юра отчетливо услышал внутри своей головы слова:

– Ты меня можешь слышать?

– Кто ты? – вслух спросил Юра у странного лицеклювого.

Тот покачал головой, что чирикнул и Юра опять услышал голос в голове:

– Герадамас, я не понимаю твою речь, но я понимаю твои мысли, а ты мои. Ты праджапати** своего рода?

Гуна раджас* – в современном индуизме одна из составляющих кинетической энергии наполняющей Вселенную. В данном случае синоним понятия Плерома (Вселенная).

Праджапати**– в индуизме божество, связанное с деторождением. Отец всех богов.

– Кого порвать? – привыкая к такому общению, в своих мыслях спросил Юра у акремонца: – я не понимаю, о чем ты говоришь.

– Я праджапати своего рода. Если я могу общаться с тобой, значит ты тоже праджапати.

– О чем ты? – опять вслух спросил Юрка.

В это время открылась дверь, и в операционную зашел Алим.

– С кем это ты разговариваешь? – спросил он у Юры, осмотревшись в помещении: – это что глаз у синей твари?

Акремонец повернулся к Алиму и еще шире раскрыл свой третий глаз, прикрыв веками два своих обычных глаза.

– Чего он на меня таращится? – спросил Алим: – Вот гадость. Сейчас дам раз в голову и будешь дальше таращиться – только уже мертвый, – адресовал свои слова Алим акремонцу.

Тот видимо понял, что общение с Алимом ничего хорошего ему не принесет и лег, закрыв все свои три глаза, на операционный стол обратно.

– Видишь, плохо ему, а мне надо его подготовить для повторного допроса, – попытался разрядить обстановку Юра: – иди, пожалуйста, мне надо его осмотреть.

Алим ничего не ответил, а лишь презрительно сплюнул на пол операционной и вышел за двери.

Юрка обернулся к акремонцу и мысленно спросил:

– Ты меня слышишь?

Тот по-прежнему лежал с закрытыми глазами и не шевелился.

– Кто ты такой? – еще раз мысленно спросил он.

– Я, Савитар, – открыв третий глаз, мысленно ответил акремонец: – мне очень больно. Твои бхакты* меня очень били, но я не понимал, что они от меня хотели.

– Какие бхакты? Я не понимаю, о чем ты говоришь.

– Герадамасы, которые тебе подчиняются, меня били, а я не мог им ответить, потому что мой дамару** сломался, когда меня бил тот герадамас, который сейчас в нашем ашваттхе*** обещает Сурье оказать помощь в обмен на свою жизнь.

– Кто такая Сурья, – вслух спросил Юра.

Бхакт*(преданный) в индуизме – поклоняющийся богу. В данном случае представитель рода акремонцев. Термин перешел в религию с момента, когда инопланетные существа, после разгрома армии архонтов на планете, жили среди людей(см. «путь Аллогена»).

Дамару** – маленький двухмембранный ритуальный барабан в форме песочных часов. На изображениях бога Шивы, в индуизме, неотъемлемый атрибут божества. В данном случае техническое средство для перевода речи, используемое акремонцами.

Ашваттха*** – в индуистской мифологии священное дерево. Жилище богов.

– Я очень хочу, есть, – вместо ответа услышал у себя в голове Юра: – я себя плохо чувствую. Принеси мне поесть, и я тебе все объясню. Я не хочу быть против вас… Я хочу вернуться…

– Что тебе дать поесть? – спросил Юра.

– Еду.

– Понятно. Ляжь и лежи без движения пока я не вернусь.

Юра вышел из лазарета и прямиком пошел на кухню. Время завтрака уже прошло, но покормить на кухне могли в любое время суток. Он шел по тускло освещенным переходам города на верхний уровень и рассуждал, про себя, что он еще вчера чуть не погиб от рук акремонцев, а сейчас преспокойно телепатически общается с шестируким инопланетянином и его это ничуть не удивляет, как будто это вполне обыденное дело.

III

На кухне сегодня главной была тетя Поля – самая пожилая женщина их города. В лагерь к архонтам она попала в тридцать пять и успела родить двойню – двух мальчиков, которых она даже не успела подержать на руках. Пока она отходила от родов, детей унесли архонты. Ее, как и других опроставшихся матерей, готовили для перевода в другой лагерь, но акремонцы восстали, и она единственная осталась в живых из рожениц, находившихся в тот момент в медицинском корабле лагеря. Остальных порубили обезумевшие лицеклювы. Хоть ей и перевалило за полстолетие, тетя Поля по-прежнему несла на своем лице остатки былой красоты исконно кубанской казачки, несмотря на весьма раздавшиеся в ширину размеры фигуры.

Никита Сергеевич до сих пор был к ней не равнодушен еще с тех времен, когда выживших людей привел в бункер, однако он не смог смириться с тем, что вековые понятия моногамной семьи были разрушены и порядок установленный архонтами, касающихся полигамных сексуальных отношений поддерживался в городе, несмотря на неоднократные предложения Никиты Сергеевича вернуться к довоенному институту брака между мужчиной и женщиной. У нее была одна особенная черта – глаза были разного цвета. Один глаз был синий, а второй серый. С ее слов эта особенность организма передавалась у нее в семье от поколения к поколению. Детей у нее больше не было, но она с одинаковой любовью относилась ко всем отпрыскам бывших узников лагеря независимо от возраста и цвета кожи.

– Тетя Поля, – обратился к ней Юра: – дайте мне с собой что-нибудь покушать, а то я уже скоро сутки как ничего не ел.

– Конечно Юрочка, сейчас я наложу тебе картошки и мяска отрежу.

– Там и раненному надо тоже покушать.

– Девочки в лазарет уже носили завтрак, – удивилась тетя Поля.

– Там еще акремонец пленный.

На мгновение оба разноцветных глаза тети Поли потемнели от гнева, но почти сразу вернули свой цвет и она, немного помедлив, сказала:

– Он тоже живой и тоже, чей-то ребенок. Конечно, и ему покушать надо. – Линда, – обратилась она к высокой сухопарой кухарке: – Выдай Юрке с собой двойную порцию и чай налей во флягу.

– Спасибо, тетя Поля, – поблагодарил Юра и пошел за Линдой, которая уже нарезала сушеную оленину.

С двумя армейскими котелками и флягой чая заваренного на зверобое, Юрка бегом побежал в лазарет. К его удивлению в операционной он обнаружил не только акремонца, но и Кьет с Юхани. При этом акремонец с явным удовольствием тянул из кружки через свой совиный клюв, который у акремонцев, в отличие от птичьего, был пластичным и мог издалека сойти за человеческие губы, чай явно заваренный Кьетом. То, что чай именно Кьета, было понятно по запаху, витавшему в помещении – подванивало чем-то схожим между свежим навозом и ацетоном.

– Он что твой чай пьет? – спросил у Кьета Юра.

– Чего бы и не пить, он же с медом, – ответил за Кьета Юхани.

– Все, спасибо ребята, мне надо ему сделать перевязку, – сказал Юрка, одновременно выталкивая их из операционной в коридор: – а где Алим?

– Нас прислали вместо него, – опять ответил Юхани.

– Он не опасный, так что я сам справлюсь. Если что, я вас позову – кинул им уже через закрытую дверь Юрка.

Акремонец по-прежнему сидел абсолютно обнаженный на операционном столе и с интересом поглядывал на котелки в руках Юры.

– Я, Юра, – у себя в мыслях произнес он, обращаясь к акремонцу.

– Я, Савитар – праджапати бхактов, от которых, ты, меня спас.

– Я тебя не спасал, – мысленно возразил Юра.

– Есть хочу, – услышал он в ответ.

Юрка и сам хотел есть, но все-таки пообщаться с Савитаром ему хотелось больше. Однако тот закрыл свой третий глаз, который во время телепатического обмена мыслями прямо светился лиловой звездой на фоне двух его обычных глаз и протянул все свои шесть рук, пытаясь дотянуться до котелка с едой. Получив желаемое, Савитар вытянул в трубочку свой клюв и засунул его в котелок, начав с отвратительным чавканьем поедать картофельное пюре. Проглотив в несколько секунд немного жидковатое пюре, Савитар уставился на Юрку, который за это время успел съесть только три ложки своей порции.

– Есть хочу, – опять услышал у себя в голове Юра.

Он достал из кармана штанов два куска сушеной оленины и протянул их Савитару. У того при виде мяса открылся лиловый глаз и из клюва потекла слюна прямо на пол. Схватив куски мяса по одному в руку, акремонец хищно раскрыл клюв.

– О-о-о, – единственное, что услышал в голове Юрка со стороны Савитара и подумал, что, наверное, надо поторопиться со своей порцией пюре, а то возможно и это придется отдать шестируку, который в это время остервенело, рвал твердое мясо клювом и свободными четырьмя руками одновременно поглаживал себя по животу.

– Есть хочу, – опять услышал Юрка.

– На, попей чай, – ответил Савитару Юра и протянул ему открытую флягу с холодным чаем, сделав один глоток.

Тот запрокинул голову и залил себе в рот немного чая.

– У того герадамаса чай был вкусный, а это пить не буду, – отставив в сторону флягу мысленно произнес Савитар.

Юра к этому времени доел пюре и, облизав ложку, сказал акремонцу:

– Давай мы с тобой поговорим.

– Мы с тобой не говорим, а общаемся при помощи гунураджас.

– Что?

– Не знаю, как это правильно называется у вас герадамасов… Это то, что наполняет э…э.. – у вас это называется Вселенной.

– Откуда ты знаешь, как у нас это называется, – спросил у него Юра.

– Ну…, – замялся Савитар и опустил глаза в пол: – я видел некоторых герадамасов, которых приводили мой бхакты в ашваттхе.

– Куда? – перебил его Юрка.

– В ашваттхе. Мы живем в ашваттхе, а вы живете в своем ашваттхе, – ответил лицеклювый.

– Понял – это город, а бхакты – это кто?

– Мои бхакты охраняют мой ашваттхе, а твои твой.

– Понял – это воины, – подумал про себя Юра: – а как ты это слово узнал – Вселенная?

– У нас есть даммару, с помощью которых мы можем общаться с герадамасами, а я праджапати и могу иногда и без даммару понимать герадамасов, но не всех. А ты первый с кем я могу общаться через гунураджас. Таких как ты я еще не встречал.

– Я, таких как ты, тоже не встречал.

– А ты и не мог встречать.

– Почему?

– Я праджапати, а моя сестра парвати*. Мы управляем нашими бхактами, которые всегда будут нас оберегать от архонтов, герадамасов и малседонцев.

Юра хотел спросить у Савитара про малседонцев, но у него отвисла от удивления челюсть. Акремонец спрыгнул со стола и отошел в угол комнаты, где, как ни в чем не бывало, стоя справил свою нужду и по-большому и по-маленькому одновременно. При этом комнату заполнил запах очень напоминающий сомнительный аромат чая Кьета.

– Что? – спросил он у Юры, посмотрев на его ошарашенное лицо.

– Если тебе надо справить свои дела, то делай это в специальном месте как делаем мы.

– В каком месте?

– Там где это не будет никому мешать.

– Мне-то не мешает.

– Пожалуйста, не делай так больше, – мысленно попросил Савитара Юра: – и оденься.

Юра достал из шкафчика свой белый халат и кинул его через всю комнату Савитару. Тот взмахнул шестью руками одновременно, но халат пролетел ему прямо в лицо. Поначалу все шло гладко, пока он одевал верхние две руки в рукава халата. Потом возник вопрос, куда девать остальные четыре руки. Тяжело вздохнув, Юра ножницами проделал прорези в халате для остальных рук необычного акремонца. Савитар был почти на три головы ниже Юры, и халат закрывал его синие ноги почти до самого пола.

– Хочу есть, – опять услышал у себя в голове Юра.

Он хотел ответить акремонцу, что бы тот потерпел до обеда, но не успел.

Входная дверь в операционную неожиданно распахнулась и с громким лязгом ударила в стену. У Юрки от неожиданности екнуло сердце, а Савитар опять нагадил себе под ноги, окрасив халат ниже поясницы в ярко-желтый цвет, и захлопнул свой лиловый глаз.

– Я не специально, – успел услышать у себя в голове Юра извинения Савитара.

Оказалось, что это пьяный в стельку Вазген Ашотович, который, судя по резкому амбре изо рта, употребил медицинский спирт из запасов лазарета.

– Все из-за тебя синяя падаль, – сказал он, обращаясь к Савитару, грозя ему указательным пальцем: – и тот безногий, слепой черт вина пожалел. У-у-у…неблагодарный.

Парвати* – в индуизме одно из имен жены бога Шивы.

Юра догадался, что Жан, в связи с введенным чрезвычайным положением, не дал вина Вазгену Ашотовичу и тот в результате использовал спирт не по назначению.

– Вазген Ашотович, – попытался успокоить его Юрка: – я осмотрел раненных и все подготовил для перевязок.

– Я уже все сделал сам. Хотя это должен был сделать ты, а не дуть в задницу этой мерзости. Это из-за него Давид лежит в депрессии. Хоть та девчонка и была не лучшего сорта, но мальчик очень из-за нее переживает, – остывая, пьяным языком промямлил Вазген Ашотович.

– Извините меня, но мне надо было подготовить пленного для допроса. Мне лично дали такое указание члены совета, – извинился Юра.

– Ладно, – примирительно сказал Вазген Ашотович: – я пойду, прилягу, а ты за старшего. Давид сегодня выходной. Фу… Что тут так воняет? Опять Кьет тут свой чай пил. Я же его предупреждал, что бы он свои помои в лазарете не заваривал. Ладно, потом с ним поговорю.

Когда Вазген Ашотович, пошатываясь, неуверенно вышел из операционной Юра закрыл дверь и мысленно высказал Савитару:

– Я же тебя просил так больше не делать.

– Я не специально. Меня этот герадамас напугал, – открыв свой третий глаз, ответил ему акремонец.

– Пошли в душевую, там помоешься в ванной.

Савитар беспрекословно пошел за Юркой в душевую лазарета, где скинул с себя испоганенный халат и залез под ледяную воду. Юра видел, что акремонцу очень холодно, но тот стойко молчал, закрыв все свои три глаза, и всеми своими руками смывал с себя продукты своей жизнедеятельности.

– Все вылазь, – сказал Юрка и вытащил акремонца из-под ледяной струи: – пошли тебе поменяю повязку.

IV

Перематывая бинтами диафрагму Савитара, Юра спросил у него:

– Почему ты не такой как твои собратья.

– Мои предки жили очень хорошо в своих ашваттхе, расположенных на планетах далеко отсюда. На каждой планете жил свой род бхактов, которыми управляла всегда своя парвати или свой праджапати. Потом страшная война потрясла наши ашваттхе и многие бхакты были захвачены архонтами. Бхакт не может быть сам по себе. Он не может сам думать и принимать решения. Он должен чувствовать свою парвати или своего праджапати и делать только то, что они велят. Архонты заставили парвати и праджапати подчиниться своей воле, через созданий, которых они называли элелейцами*.

Элелейцы* – бестелесные энергетические существа из мира Элелет в форме шаровых молний.

Мы бессильны перед ними. К тому же они превращают прану*, которую отобрали архонты, в мощную силу необходимую для их виманов**.

– Объясняй, пожалуйста, так, что было мне понятно, – перебил его в своих мыслях Юра.

– Я понял тебя, – ответил Савитар: – я попробую. Прана – это то, что внутри тебя и внутри меня. Это то, что делает нас живыми. Гунураджас – это Вселенная, или как ее называют архонты – Плерома. Туда уходит прана, если только ее не заберут себе архонты.

– Ничего не понял.

– Прана – это душа, по-вашему.

– Кто такая Сурья?

– На вашей планете было несколько парвати в подчинении архонтов. Каждая парвати управляла своими бхактами из своего рода. Когда что-то случилось и элелейцы перестали подчиняться архонтам, то парвати стали свободными и бхакты начали уничтожать всех на своем пути. В бою погибли все парвати и их бхакты остались без контроля. Все они были из разных родов и погибали один за одним. Каждому бхакту нужен контроль, иначе он будет только стремиться убивать. Потом в нашем ашваттхе…

– Думай, пожалуйста, так, чтобы мне было понятно. Называй вещи на нашем языке, – перебил Савитара Юра.

– Я постараюсь, – ответил тот и продолжил: – в нашем городе собралось много родов из акремонцев, которые остались в живых после восстания. Без парвати….э…э…матки…в городе не было контроля, и выживали только сильнейшие. Слабых отводили малседонцам***, что бы они не приходили на нашу территорию.

– Кто такие малседонцы?

– Это страшные создания. Это были воины архонтов, которые когда голодные могут становиться невидимыми и если нападают, то вмиг убивают и победить их не возможно. За рекой в лесу лежит корабль архонтов, на котором, во время восстания добирался в этот район отряд малседонцев. Они должны были уничтожить наши войска, но их сбили и корабль упал в том месте. Все архонты погибли, а отряд малседонцев выжил, и они теперь живут там. Архонты их сами боялись, поэтому на корабле была система безопасности, которая как-то на них воздействует, и они не могут удаляться далеко от корабля. Но когда они голодные, то могут далеко уйти в поисках пищи.

Прана* – в индуизме жизненная энергия. Синоним души в христианстве.

Вимана**– в древнеиндийской литературе летающий аппарат богов.

Малседонцы***– одна из союзнических рас архонтов, послуживших прототипом для появления среди людей мифов о вампирах.

– А как они выглядят, – спросил Юра.

– Ужасные твари. Бледные и худые. Много длинных зубов. Если присосется, то прана сразу становится свободной.

– Я понял про кого ты мне рассказываешь, – вспомнил Юра про погибшую экспедицию в далекий город.

– Да, да это они уничтожили тех воинов и ваш виман. Они потом нас долго не беспокоили. Хорошо им досталось, – вмешался в Юркины мысли Савитар.

– Малседонцы на вас нападали?

– Да. Когда они становились очень голодными, то часто похищали бхактов.

– На нас они ни разу не нападали.

– Так вы дальше, чем мы и до вас они добраться не могут. А у нас много погибло – особенно потомков. Поэтому мы, что бы они не были голодными, отдавали тех животных, которых вы приводили нам в обмен на перемирие. Однако они начали быстро плодиться и теперь им надо больше еды.

– А как они размножаются? – спросил Юра.

– У них нет самок и самцов как у нас, да и у вас. Они фрагментируются. Когда малседонец умирает, то из его какой-то части тела появляется новая особь или две. Остальные фрагменты тела умирают.

– Так это тажа особь или уже новая?– задумчиво поинтересовался Юра.

– Я…не совсем…знаю, – замявшись, ответил Савитар.

– А как ты мне рассказываешь, если не знаешь? Я такого одного знал, только теперь никто не знает где он, – имея в виду Гошкевича, возмутился Юра.

– Тот герадамас….человек…сейчас у нас в ашваттхе…э..э…в городе и Сурье обещает помочь ей.

– Откуда ты это знаешь?

– Бхакты не могут быть без матки и через цикл после победы над архонтами, в третьей кладке яиц появился я – Савитар и моя сестра Сурья. Я праджапати, то есть могу управлять бхактами, а она парвати и тоже это делает. Если бы так случилось на наших планетах, что из одного яйца появился и праджапати и парвати, то меня бы убили, потому что парвати – матка сильнее самца, но тут все по-другому. Через несколько лет Сурья смогла нести яйца и подчинила себе всех бхактов, которые теперь выполняют ее приказы, а я достиг половой зрелости недавно, но она запретила самкам спариваться со мной, потому что от меня может пойти новый род, который она не сможет контролировать. Так заложено, что акремонцы из разных родов всегда конфликтуют между собой, а это помешает ей захватить ваш город.

– Поэтому у тебя шесть рук? – перебил его Юра.

– Да. И у меня есть тантра*.

– Что это?

– Это тоже, что у тебя между ног.

– У других акремонцев это тоже есть, – возвразил ему Юра, только в другом месте.

– Они могут оплодотворять самок только в определенное время и не могут дать начало новому роду. Я могу это делать, когда захочу и от меня, может пойти новый род. А, Сурья, в отличие от наших самок может спариваться всегда и делает кладки по несколько раз в цикл, тем самым умножая свой род бхактов.

– Так чего же ты бежал к нам и не остался там у себя в городе? – заинтригованно спросил Юра.

Тот прескорбно сморщил свое лицо, и Юра услышал ответ:

– Сурья хотела меня убить. Я мешаю ей.

– Чем же? Она же твоя сестра.

– У нас нет понятия, такого как у вас – родители и братья. У нас только есть парвати и праджапати, и их бхакты. Я не знаю, кто меня зачал. Я не хочу воевать. Я хотел, что бы вернулись на свои планеты и жили как прежде.

– А откуда ты знаешь про ваши планеты, про войны и другое, когда появился на свет только у нас на планете? У вас там, что такие же учителя, как и у нас? – спросил Юра.

– А кто это? – вопросом на вопрос ответил Савитар.

– Это те, кто передает информацию из поколения в поколение и учит, как надо действовать в определенных ситуациях, – подумал про себя Юра, вспомнив деда Мишу.

Савитар на мгновение закрыл свой третий глаз, при этом у Юры в мыслях замелькали какие-то неясные изображения, и ответил:

– У нас, таких как дед Миша, нету. У нас всю информацию о прошедших поколениях несут в себе бхакты, но могут эту информацию воспринимать только парвати и праджапати. И уже от них зависит, как эту информацию воспримут подконтрольные им бхакты.

– Ладно. Если ты не хочешь воевать? То, что же хочет Сурья?

– Она хочет уничтожить ваш город первым и вывести новый род бхактов, которые будут ей преданны и полностью подконтрольны, в отличие от акремонцев из других родов, которые выжили после битвы на вашей планете. С вашим оружием она хочет уничтожить малседонцев и пройти к большому городу, где намного больше герадамасов.

Тантра* – термин из буддизма. Понимается как процесс достижения окончательного результата (непрерывность, континиум). В данном случае обозначает орган размножения у акремонцев, перекочевавший в религию.

– Вы же не можете использовать наше оружие, ведь ваши пальцы слишком толстые в отличие от человеческих и наши автоматы для вас как оружие не пригодно, а серпов у вас уже мало. Имея три пальца на руке очень неудобно управляться со стрелковым оружием. Зачем вам наши автоматы?

– Аджагава* мало, но воинов намного больше. К тому же у нас есть несколько тришула**, которые выжгут ваши пушки на холмах.

– Что за тришула? – поинтересовался Юра.

– Страшная сила в них… Это оружие при помощи, которого наши воины сбивали виманы архонтов во время восстания.

– Ты имеешь в виду корабли архонтов?

– Да.

– И что потом?

– Уничтожив ваши пушки, она воспользуется вашими машинами, которые охраняют город, и пойдет через территорию малседонцев к большому городу герадамасов. Захватив его, она обеспечит пищей свой род и, укрепившись, пойдет на архонтов, которые растят свою армию и тоже готовятся к атаке.

– Подожди… Не так быстро…У меня очень много вопросов, – остановил Савитара Юра, – как вы собираетесь использовать наши танки, если управлять ими, надо учиться немало времени?

– Нам не надо учиться, – чуть помедлив, ответил лицеклюв.

– Почему.

– Парвати и праджапати могут считывать информацию от любой белковой формы жизни в тот момент, когда ее прана покидает биологическую оболочку.

– Ты…хочешь сказать, что во время смерти?

– Да.

– А, при чем здесь танки?

– Ваши некоторые воины, которые попадали к нам, умели использовать эти механизмы, и теперь я и Сурья знаем, как ими пользоваться. А знаем мы – будут уметь и подконтрольные бхакты… наши воины.

– Я правильно понял? – у Юрки в голове мелькнула шальная мысль, – если убить тебя и Сурью, то остальные акремонцы будут беспомощными?

– Только некоторое время, пока не появится яйцо с новым парвати или праджапати. А это случится обязательно, потому что такой порядок установлен в…э…э…э…Вселенной…. Сурью ты не сможешь победить, тем более без меня.

Аджагава* – термин из индуизма. Лук бога Шивы. Оружие, которые выжившие люди называли серпами.

Тришула**– атрибут бога Шивы. Трезубец с которым изображается Шива. В данном случае мощное оружие.

– Почему?

– Хоть она и намного сильнее меня, но я имею контроль над нашим родом тоже.

– Если ты можешь управлять бхактами, почему тогда они пытались тебя убить?

Савитар опустил голову и схватился за нее верхними четырьмя руками, а две нижние развел в стороны ладонями кверху:

– Что бы выжить – она хочет уничтожить все разумные формы жизни и заселить планету, а я хочу вернуться в нашу звездную систему и восстановить прежний уклад жизни. Эта планета очень тяжелая для нас и приведет рано или поздно к необратимым изменениях в организмах нашего потомства. Мы станем отличаться от других представителей нашего вида и будем для них изгоями.

– В каком смысле?

– Ваша планета очень большая для нас. Планеты моего вида небольшие и самая большая из них как ваш Чандра.

– Не понял.

– Э…э…э…Луна.

– И что из этого? – спросил Юра.

– Тут тяжело передвигаться и тяжело дышать. Рано или поздно организмы наших потомков будут перестраиваться и мы изменимся. Некоторые уже изменились.

– А почему вы не можете вернуться на свои планеты?

Лицеклюв поднял кверху все руки и, как показалось Юре, пустил маленькую слезу из лилового глаза:

– Великие знания были утрачены со смертью парвати, погибших во время битвы с архонтами. Теперь эти знания надо накапливать от других видов, поэтому я и предложил Сурье другой вариант – объединиться с герадамасами…с людьми, – поправился Савитар: – и уничтожить архонтов. От них мы бы получили знания, захватили их виман и на нем ушли бы с вашей планеты.

– Неплохой вариант.

– Сурья не захотела и приказала меня убить. Я смог вырваться и бежал к вам, потому что теперь мои бхакты меня уничтожат, если я вернусь обратно.

– Почему она тебя так хочет убить? Ты же ей брат?

– Я бы сделал тоже самое. Если умру я, то не будет угрозы, что ее же бхакты обернутся против нее. А если умрет она, то я не буду опасаться, что меня однажды разрубит аджагавой мой же воин.

– Ты просто хочешь выжить?

– Да.

– А что ты можешь предложить взамен?

– Я тебе рассказывал. Если я буду управлять своими бхактами, то мы объединимся с вами и уничтожим город архонтов, захватив их технологии. Это позволит нам оставить вашу планету и вернуться домой.

– А что за большой город?

– За территорией малседонцев есть большой город, в котором живет очень много гер…, – заикнулся Савитар: – людей. Они смогли использовать технологии архонтов и живут в их городе, так же как и мы, но их город функционирует, потому что у них есть источник питания и они умеют им пользоваться.

– Откуда ты знаешь про этот город, если акремонцы не могут пройти через территории малседонцев?

Лицеклюв изобразил клювом что-то вроде подобия человеческой улыбки:

– Наши бхакты захватывали не только герадамасов, но и пандорцев. От них я и Сурья знаем о том, где находится главный виман архонтов и большой город.

– Кто такие пандорцы?

– Это герадамасы, которых специально выращивали архонты для войны с хармозельцами*.

– Это люди?

– Да. Только они немного другие.

– В каком смысле?

– Они сильнее.

Юра вспомнил рассказ Никиты Сергеевича о том, как были уничтожены его брат и другие воины в этом бункере отрядами акремонцев и людей, которые были на стороне архонтов. Именно женщина с белой кожей, притворившись беженкой их лагеря архонтов, проникла в бункер и указала путь туда отрядам противника, которые уничтожили всех кроме Никиты Сергеевича и еще двух людей, которые скрылись на вездеходе.

Воспоминания Юры прервал мысленный поток Савитара:

– Мне холодно и я хочу есть.

Больше никакой одежды в лазарете не было и Юра ему ответил:

– Побудь пока так, только не испражняйся прямо на пол. Я осмотрю раненных и принесу поесть, и что-нибудь из одежды.

Ответа Юрка не услышал. Савитар закрыл третий глаз и лег обратно на операционный стол, сложив все руки у себя на животе.

Хармозельцы* -одна из развитых рас во Вселенной, с которой воют архонты. Невысокие, бесполые человекоподобные существа.

Глава5

I

В лазарете никого не было, только Вазген Ашотович упоенно храпел на одной из коек и что-то бормотал во сне на родном языке. Алима возле дверей лазарета, почему то не оказалось. На коридоре царило какое-то оживление. Бегали разведчики, спешили по стенке на ощупь куда-то слепые, дети сновали туда-сюда и стоял гул возбужденных голосов – город гудел как встревоженный улей. От одной из девушек, которая деловито спешила куда-то, при этом, не забывая кидать на встречных мужчин кокетливые взгляды, сообщила, что в центре города собирается совет для принятия какого-то очень важного решения. Юра понял, что, скорее всего, обед переносится на другое время и поспешил в центр вместе с другими жителями бункера.

Как и за сутки до этого, в толпе, в которой даже не было, куда яблоку упасть преобладали в основном женщины, дети и слепые. Однако на собрании присутствовало немало воинов и командиров отрядов, в том числе зенитных расчетов и экипажей танков, что свидетельствовало о том, что вопрос очень серьезный. Все члены совета были в сборе.

Рауль Гальярдо вышел вперед и громким четким голосом обратился к присутствующим:

– Мы, члены совета, собрали вас для того что бы все знали о случившемся. Сегодня утром к одной из сторожевых вышек подошел отряд акремонцев. Они потребовали для переговоров кого-нибудь из членов совета.

По толпе прошла волна удивленного шепота.

– Вы все знаете, продолжил Рауль: – что ни разу после победы над архонтами, акремонцы с нами в контакт для переговоров не вступали.

– Знаем, – послышались из толпы отдельные мужские голоса.

– Я был представителем нашего города на этих переговорах. С помощью переговорного устройства командир отряда акремонцев передал предложение от лидера их расы.

Толпа стихла и в воздухе повисла давящая на нервы тишина.

– Они предложили нам отдать им пленного акремонца, захваченного во время боя сутки назад, в обмен на гарантирование мира между нами. В случае отказа они будут нас атаковать, до тех пор, пока мы им не выдадим шестирукого лицеклюва, но мир гарантирован уже не будет.

– Они блефуют, – высказался командир зенитных орудий.

– К сожалению, нет, – ответил Рауль: – я видел полчища акремонцев, которые стоят в лесу за нейтральной полосой. У нас есть двое суток на размышление.

По толпе пошел гул обсуждения.

– Еще до собрания, – продолжил Рауль Гальярдо: – совет почти единогласно принял решение выдать им пленника и заключить мир.

– Конечно.

– Да, – послышались одобрительные возгласы из толпы.

Юра не выдержал и выкрикнул:

– Это неправда. Никакой мир нам гарантирован не будет. Это обман. Они готовят на нас нападение и лишь только присутствие шестирукого акремонца, мешает им осуществить атаку.

– Кто это сказал? – всматриваясь в толпу, спросил Абидеми Эбале.

– Я, – смело ответил Юра и начал пробиваться через толпу к импровизированному помосту, на котором стояли члены совета.

– С чего вы это взяли, молодой человек? – спросил Акарш Алуру, когда Юра приблизился и стал возле Никиты Сергеевича.