Текст книги "Войска Реакторного Зала (СИ)"

Автор книги: Андрей Анатоль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Андрей Анатоль
Войска Реакторного Зала

Выдвинув капсулу, в которой спал и спустившись на палубу, я заспешил в санитарный узел. Надо еще многое успеть сделать. Впереди традиционный медосмотр, первый завтрак, физподготовка, орошение, дезинфекция и только потом линейка на наряд.

Я – Сантехник Тархан по прозвищу Умелец, так меня родные зовут. Мой номер двенадцать двадцать три. Номер – это мое имя вне пределов сектора.

Как и все из сектора Жизнеобеспечения полета, я монгол. Черноглаз и узкоглаз. Волосы прямые черные, а борода и усы не растут почти никак, поэтому я просто бреюсь наголо. Ростом я мал, зато коренаст, но при этом кривоног и коротконог. Да мы все из сектора обеспечения такие. Я почти красавец. Внешность портит только шрам на левой щеке и под левым глазом. Это мы в детстве с братом подрались. Но так даже лучше.

Вероятно, поэтому мне доверяют работу в других секторах. Ведь для них мы все на одно лицо. А так шрам выделяет из остальных.

В розовых мечтах я видел себя в роли всемогущего Системного администратора в Отделе технического обеспечения на Криостанции. Но реальное мое будущее кончается на Бригадире сантехников.

Еще никто из моего, да и любого другого сектора не переходил в другой сектор. Ни парни, ни девушки. Да и как перейти, если там другие члены команды.

Ближайшие к нам члены команды из Центра управления полетом скандинавы – белые кожей, светлые волосом, с усами и бородками разной длины, большими светлыми глазами. А в Отделе безопасности эскимосы – все широколицы, коренасты. Потому любой чужак там выделяется. Вот и нет чужаков. В Реакторном зале – индусы, на Криостанции – эфиопы, а Научная лаборатория – индейцы.

Но обо всей этой лирике я думал уже второпях, выполняя дежурную процедуру, от которой не отлынивал ни один член команды.

Медосмотр выглядел просто. Зашел в медбокс и постоял на холодном полу несколько секунд. Первый завтрак из стаканчика витаминного напитка и пищевого калорийного брикета занял вообще мгновенья, хоть я и старался растянуть его на минуты. А вот самая неинтересная часть – бег, всякие качания пресса и силовые упражнения – не менее получаса.

Орошение и дезинфекция – это, в принципе, одна процедура: просто сбрызнули дезраствором и просушили в потоке горячего воздуха.

И только теперь я попадал на личную территорию. Моя личная ячейка, где я могу хранить все, что угодно в пределах габаритов этой небольшой ячейки. Там и хранил я монтажный пояс с инструментом и остальными нужными в работе вещами.

Вот и закончились утренние хлопоты и пора на линейку.

Линейку на наряд проводил Дежурный начальник смены Улзий Благоденствующий. Мне он больше нравился в роли отца девушки, которую я люблю.

Туя была именно той, с которой я готов был не расставаться ни днем, ни ночью. Особенно ночью. Но мои желания не совпадали с возможностями.

Во-первых, я был не единственным претендентом стать любимым зятем Благоденствующего. А во-вторых, основным соперником на сердце красавицы был Младший лаборант Арвай Ячмень.

Младший лаборант – это ступенька на пути к очень длинному карьерному пути, который мог закончиться рядом с самим Начальником сектора жизнеобеспечения полета. А это больше чем Бригадир сантехников.

Силой и здоровьем этот Ячмень удался в своего папашу. Такой же здоровый и могучий.

Но все мои измышления на корню приземлил Узлий.

– Тархан! Повтори все Приветствия! – потребовал Улзий Благоденствующий.

– При встрече с Помощником капитана Эйкеном Брандом опуститься на колени и протереть перед собой палубу плавными движениями.

– При встрече с Начальником реакторного зала Арджун Бабаром опуститься на левое колено, и поправить правый ботинок.

– При встрече с Начальником отдела безопасности Дохсун Сааллатом стать ровно, ноги вместе, руки вдоль тела, ладони наружу, смотреть на верхнюю палубу.

– При встрече с остальными членами экипажа руки согнуть в локтях, ладонями вперед, смотреть на нижнюю палубу!– чётким голосом отрапортовал я.

Важно кивая головой, Улзий повторял в такт моим словам: «Правильно».

– Сегодня у тебя очень сложная задача, – перешёл к делу Благоденствующий. – Необходимо отремонтировать узел подачи воды в диспетчерской Реакторного зала.

Конечно, весь его инструктаж не имел никакого смысла. В моей работе Благоденствующий понимал столько, сколько я в работе Навигатора. Поэтому я четко повторил – «Принял! Отремонтировать узел подачи воды в диспетчерской Реакторного зала». Подхватил рабочий пояс с инструментом и ремкомплектом, красиво повернувшись и пошел к месту работы. Идти предстояло далеко.

Сначала через наш сектор. Затем через шлюз с охраной с нашей стороны и охраной со стороны сектора Отдела безопасности. Затем через весь сектор Отдела безопасности. Затем через шлюз с охраной стороны сектора Отдела безопасности и соответственно охраной со стороны сектора Реакторного зала. Затем через весь сектор Реакторного зала.

Это я только представил себе маршрут.

А по нему еще пройти надо. И ведь на корабле нет прямых и широких пространств. Весь путь идет по палубам, ныряющим то вверх, то вниз. И зачастую надо спускаться и подниматься по отвесным трапам. Причем путь этот виляет из стороны в сторону, зажатый помещениями, оборудованием, трубопроводами различных калибров.

Иногда кажется, что в корпус корабля покидали все помещения, оборудование и трубопроводы, перемешали, утрясли и в более– менее подходящих местах проложили палубы. Впрочем, замысла Спящей команды не знает никто.

Пред шлюзом со стороны сектора Жизнеобеспечения полета дежурил мой исконный враг и соперник Младший лаборант Арвай Ячмень. Он со значением вертел в руках штатив.

Штатив – это трубка чуть короче руки и толщиной с два пальца. На одном конце – копье, а на другом – секира шириной с ладонь. Внутри несколько металлических шариков, для усиления удара. Посредине– металлическое кольцо, чтоб руки не соскальзывали. В общем, идеальное оружие для извилистых и узких палуб корабля.

Умение биться на штативах – путь к успеху лаборанта. И Ячмень был близок к успеху. Остальным членам команды сектора Жизнеобеспечения разрешалось пользоваться только инструментом.

Среди всех членов команды Корабля наш сектор считался самым никчемным. Нас и в глаза называли Тени. Потому, что нашей работы ни видел никто. Мы как тени делали свою работу в отсутствие остальных членов команды. Да и посещать остальные секторы могли только единицы.

Померявшись взглядами с Арваем, я протиснулся в узкий шлюз и на получетвереньках пошел к люку шлюза отдела безопасности. Сзади, нарочно громко, оглушив, ударил люк нашего шлюза. Это была любимая шутка всех дежурящих у шлюза. Если не заткнуть уши и не открыть рот можно лишиться чувств. А если одновременно ударят с двух сторон, то и отправиться на Декомпозицию во славу великой жизни можно.

Я припустил и успел вовремя. Люк со стороны Отдела безопасности начал открываться, и я выскочил на палубу. А то с них сталось бы ударить люком одновременно с Арваем. Чисто из интереса. А вдруг получится?

С той стороны меня проверял полицейский наряд: Бэргэн Меткий и Дуолан Удалой. Они были как братья – одинаково круглолицые.

– Мой номер двенадцать двадцать три. Имею техзадание отремонтировать узел подачи воды в диспетчерской Реакторного зала, – бойко отрапортовал я полицейским, выполняя приветствие – руки согнуть в локтях, ладонями вперед, смотреть на нижнюю палубу.

– Ты посмотри, какая скромница! – от души веселился Дуолан Удалой. – Глазки потупил, ручки поднял!

– Наверное, ему стыдно, – поддержал его Бэргэн Меткий, тыкая в меня коротким толстым пальцем.

И оба залились жизнерадостным смехом. Их волнистые волосы, забранные сзади в пучок, тряслись в такт круглым плечам. В смуглых руках вместо штативов у них были жезлы.

Жезл– это в принципе тот же штатив, длинной в локоть, с рукояткой и ремешком, одетым на кисть руки. Внутри тяжелые шарики, для придания большей силы удару. И наконечник не острый, а шипастый. Пробить они не могли, но вот сломать – с легкостью.

Они с удовольствием бы еще долго веселились, но Наряд на работы позволил мне мгновенно «растаять».

Виляя между помещениями и оборудованием, спускаясь вниз и поднимаясь вверх, я все пытался постичь задумку создателей Корабля – Спящий экипаж. Зачем они создали такой странный мир. Мир, где нет широких и прямых палуб. Мир, в котором после сотворения Сбоя просыпается Спящий экипаж и воздает всем членам команды по заслугам. Кого на декомпозицию во Славу великой жизни. А кого оставляет дальше быть членом команды.

Согласно преданию, Спящий экипаж создал всех членов команды по своему подобию. А чтобы члены команды не перемешались, создал их разными. И научил нести вахты и смены, как записано в великих регламентах на Рабочем месте. Только в секторе Жизнеобеспечения полета у Спящего экипажа кончилась бумага и вместо регламента на Рабочем месте нам достались Инструкции и Технологические карты.

– Ну почему я не эфиоп? – хотелось крикнуть мне, – был бы я тогда мудрым Системным администратором.

Наконец мой путь подошел к шлюзу Реакторного зала.

У шлюза Реакторного зала меня встретил полицейский наряд: Далбарай Птенчик и Куобах Заяц.

Я повторил приветствие и четко отрапортовал:

– Мой номер двенадцать двадцать три. Сектор жизнеобеспечения полёта. Имею техзадание отремонтировать узел подачи воды в диспетчерской Реакторного зала.

– По тебе заметно, что не из ЦУП, – сказал Далбарай, и оба полицейских залились детским смехом.

– Уважаемые полицейские. Я все объяснил тому наряду полиции, что дежурит возле другого шлюза: Дуолану Меткому и Бэргэну Удалому.

Я нарочно перепутал клички, чтобы натолкнуть их на шутки над товарищами. И не ошибся.

– Дуолан Меткий, – заржал Далбарай.

– Бэргэн Удалой, – подхватил его смех Куобах.

И оба залились дружным смехом.

Бочком, бочком, пользуясь тем, что оба заняты пересказом моей ошибки, я юркнул к шлюзу. Далбарай широким жестом распахнул люк, и я засеменил к люку сектора Реакторного зала. Сзади привычно ударил люк сектора Отдела безопасности.

Лаборанты Реакторного зала, стоявшие на шлюзе, были собраны и немногословны. Выслушав, что я номер двенадцать двадцать три и имею техническое задание, они быстро переглянулись большими, очень черными глазами слегка навыкате и начали потрошить мои инструменты.

– Слышишь, Викрам Быстрый. Сходи с этой тенью к диспетчерской и проследи за ним, – отдал распоряжение старший наряда.

И мы пошли. Я впереди, а Викрам Быстрый чуть сзади.

Когда я внезапно появился перед дверью диспечерской, Старший лаборант Кишор Жеребёнок, стоявший перед ней на посту, от неожиданности сделал стойку и выпад штативом мне в грудь.

Я не ожидал нападения, но закаленный частыми стычками с Арваем, ушел с разворотом в сторону, пропуская мимо себя противника. Кишор провалился вперед, и сделал несколько шагов, восстанавливая равновесие. Его штатив уперся в грудь выходившего из-за угла сопровождающего меня Быстрого. Тот тоже не ожидал нападения и отбив выпад, провел контрудар снизу.

Несколько десятков секунд проводились удары, контрудары, выпады и блоки.

– Так это ты, Викрам Быстрый? А где этот недоносок, который выскочил на меня из-за угла? – хватая ртом, воздух спросил Старший лаборант Кишор Жеребёнок.

– Да вон эта тень, – так же тяжело дыша, ткнул в мою сторону Викрам. – А что это ты на всех бросаешься? Хорошо, у меня реакция. Не убил тебя с первого удара.

– Да! Реакция? – хохотнул Жеребёнок. – Да нет тебя реакции! Хорошо, я не хотел проткнуть тебя штативом!

– Кто? Ты? Да ты со своим штативом похож на спящую тень, – перешёл на личности Быстрый. Он гордился своим прозвищем.

Жеребёнок был заносчив. И стерпеть такую обиду от простого лаборанта не мог.

Когда в воздухе опять замелькали штативы, я понял, что выполнение наряда откладывается надолго. Возможно, даже до завтра и это критически скажется на моём желудке, моих бонусных очках и на отношении отца моей Туи.

Не дожидаясь окончания поединка двух лаборантов, я развернулся и пошел. Если в диспетчерскую не попасть, то можно попасть в смежное помещение, и уже оттуда выполнить это техническое задание.

Смежным помещением был пищеблок...

Я Начальник реакторного зала Арджун Бабар. Как и все члены экипажа моего сектора я индус. Сектор ЦУП говорит, что у нас большие губы и вообще мы цветные. Ну да у них эти губы не шире девичьего шнурка и сами они белые как мел. Но это не повод чтобы гордиться.

Я мог и дальше быть начальником Зала, но как дальше жить, если эти выскочки из ЦУП диктуют мне правила жизни. Ещё бы. Они ведь единственные белые. Да если с таким трудом поднятый из грязи Реакторный зал узнает, что я пляшу под дудку Помощника капитана, я мигом слечу вниз и хорошо, если Декомпозиция во славу великой жизни. Вот и пришло ко мне решение отправить на Декомпозицию во славу великой жизни этих выскочек из ЦУП и самому стать Помощником капитана.

И мой, как ему кажется, друг – Начальник отдела безопасности Дохсун Сааллат, предложил пройти через его сектор, чтобы добраться до сектора ЦУП. С сектором Обеспечения жизни деятельности договариваться о проходе к ЦУП не надо. Ведь никто не воспримет этот сектор всерьез.

Взамен «мой добрейший друг» Дохсун Сааллат попросил пропустить его людей в научную лабораторию мол, у него счеты с ними. А мне не жаль. Пусть идут. Их по дороге экипаж стартовой палубы должен отправить на Декомпозицию во славу великой жизни. Мне в тылу «друзья» не нужны.

И стану я Помощником капитана. Буду единовластным руководителем на Корабле. Сделаю на корабле правильный порядок, и никто теперь ко мне со своими указами и советом не сунется. И никакие Начальники отдела безопасности не будут разрешать или не разрешать.

Совещание с начальниками палуб, отсеков, службы и реактора я проводил как всегда перед Полднем. Очень удобно.

На этом совещании я должен был, ещё раз всё уточнить и напомнить. Направления ударов и действия в случае удачи и неудачи. Выслушать доклады о готовности...

В пищеблоке Сантехник Тархан подсоединил в технологический разъем коммуникатор и определил причину неисправности. Подтекало соединение сливного патрубка, из-за чего падало давление и, соответственно, отсекался узел подачи воды в диспетчерской Реакторного зала. Работы на три минуты.

Снять патрубок. Заменить уплотнительную манжету. Установить патрубок. Провести тестирование. Я даже успею к концу поединка лаборантов, а не успею, скажу– в личную гигиену ходил.

Не торопясь, разложил запчасти и инструмент, аккуратно снял фальшпанель, закрывавшую сливной патрубок.

А в диспетчерской Арджун Бабара уточняет задачи:

– Двигательный отсек и Отсек машин и механизмов отправить на Декомпозицию во славу великой жизни членов команды ЦУП.

– Стартовая палуба. Есть договоренность, что когда мы пойдем в ЦУП, Отдел безопасности пойдет в Научную лабораторию. Ваша задача отправить на Декомпозицию во славу великой жизни Отдел безопасности, когда они будут переходить в Научную лабораторию. За вами внезапность.

– Палуба спасательных капсул – отправить на Декомпозицию во славу великой жизни оставшихся в секторе Отдела безопасности.

– Малый реактор – за вами сектор жизнеобеспечения. Но не сильно там прореживайте, а то сами будете говно по гидропонным бакам ведрами разливать.

– Служба технического обеспечения – в резерве...

И тут у меня падает фонарик и катится по палубе с грохотом в пайолу – кабельную нишу в палубе.

И вот сижу я в проеме метр на метр, а в диспетчерской Начальник Реакторного зала Арджун Бабара вместе с начальниками палуб, отсеков, службы и реактора смотрят на меня как на врага.

Первым пришел в себя Начальник Реакторного зала Арджун Бабара – «Живым ко мне этого шпиона! Живым!». И все бросились ко мне.

Я отпрянул, и пустился бежать, по пути застегивая пояс с инструментом. Куда и зачем– не важно. Сначала подальше отсюда. Сначала из сектора Реакторного зала.

У шлюза скучал старший лаборант Бала Молодой.

–Я все сделал, – успокаивая дыхание, произнес я, выполняя приветствие.

Бал, видно, вообще был не разговорчив. Просто неторопливо открыл шлюз и выпустил меня.

Полицейский наряд Далбарай Птенчик и Куобах Заяц ожидали смены и поэтому всеми мыслями и душой были уже не здесь. Может, это и дало мне возможность не задерживаться на балагурство наряда, а просто бежать к следующему шлюзу.

Следом за мной из шлюза выскочила погоня. Они, не сбавляя скорости, побежали за мной, отталкивая полицейский наряд со своего пути.

Полицейские тут же воспользовались жезлами. Первых двоих они оглушили сразу, а с остальными пришлось повозиться.

Птенчику пробили предплечье и бедро, а Заяц отделался порезом на груди. Возглавлявший погоню Дежурный по двигательному отсеку Пейнт отступил в шлюз. И уже оттуда попросил прощение за недоразумение и попросил отдать павших товарищей. Все увязло в обычных протоколах межсекторной политики.

Пока преследователи доблестно бились с полицейским нарядом у шлюза Реакторного зала, я бежал к шлюзу у сектора Жизнеобеспечения полета. У шлюза с криками – «Война! Нападение Реакторного зала! Они там...», я направил полицейский наряд на помощь полицейским у шлюза Реакторного зала.

Когда остался один, вскрыл люк и бегом дальше.

На шлюзе всё ещё дежурил Младший лаборант Арвай Ячмень.

– Война! – бросил я ему на бегу. И помчался дальше.

К начальнику сектора Жизнеобеспечения полета смысла идти нет. Его уважением не балуют. А самый весомый– это Помощник капитана. Значит, надо идти к нему.

И я быстрым шагом спешил в медблок, чтобы переодеть комбинезон, все– таки к Помощнику капитана иду. Затем в группу Коммуникации – выписать себе техзадание. Дежурный начальник смены Улзий разрешал мне иногда самостоятельно выписывать себе техзадание, особенно после усиленного употребления успокаивающего напитка.

В задании местом проведения работ указал каюту капитана и капитанский мостик. Все знали, что капитан обычно находился в этих местах, а для остальных палуб у него существовали другие подчинённые.

Вооружённый приличным внешним видом и техническим заданием, я поспешил к помощнику капитана.

Со стороны ЦУП шлюз мне открыл Дежурный по Эскадрилье Хенрик Завхоз.

Стандартная процедура приветствия. Руки согнуть в локтях, ладонями вперед, смотреть на нижнюю палубу.

– Мой номер двенадцать двадцать три. Имею служебную необходимость прибыть к помощнику капитана, – бойко отрапортовал я Дежурному по эскадрилье.

– Техзадание, – протянул руку Хенрик Завхоз.

Не выходя из положения приветствия, протянул требуемое техзадание. Иначе легко можно было схлопотать штурвалом по голове.

Штурвал– это З-образная труба с шариками внутри. Благодаря хитрой форме легко можно было парировать и ловить оружие противника, вырывая его из рук. Или наносить скользящие удары, или дугой зацеплять противника, подтягивая его к себе, сокращая дистанцию до возможности рукопашной борьбы. Можно с замахом торцом ударить по телу или голове, и это будет не просто тычок, а полноценный удар, пробивающий любую защиту.

В сопровождении бдительного Дежурного по Эскадрилье Хенрика Завхоза, я шагал к капитанской каюте.

В каюте находился сам Помощник капитана Эйкен Бранд. В повседневном кителе он стоял возле стола и вертел в руках Капитанский кортик.

Из головы вылетело все напрочь. Я бухнулся перед ним на колени и, упершись руками перед собой в палубу, затараторил. Я бессвязно говорил о том, что меня направили в Реакторный зал. Что там было совещание, на котором Арджун Бабара говорил, что весь ЦУП необходимо отправить на Декомпозицию во славу великой жизни.

И тут я услышал крик Помощника капитана: «Хватай его». Я поднял голову и увидел, как Эйкен Бранд пытается воткнуть в меня Капитанский кортик.

Перекатом ушел с линии удара, нечаянно сбив с ног зазевавшегося Дежурного по Эскадрилье Хенрика Завхоза. Тот упал на Эйкена Бранда.

Бросился к люку, на выход из каюты, но тут люк распахнулся, прибив меня к переборке. Внутрь ворвались пилоты Якоб Завоеватель и Сверр Строгий, стоявшие на охране у Капитанской каюты. Они тут же бросились поднимать капитана и злобно бить вероятного нападающего – Дежурного по Эскадрилье Хенрика Завхоза.

Воспользовавшись тем, что всем есть и без меня забота, я выбежал наружу и культурно закрыл за собой люк. На наружную защёлку закрыл.

Бежать, опять бежать.

Весь путь из сектора Центра управления полетом я обдумывал дальнейшие варианты. В родном секторе мне не скрыться. Сектор Жизнеобеспечения полёта открыт для всех и любой желающий может без труда обыскать его снизу доверху.

Почему хочет отправить на Декомпозицию во славу великой жизни Начальник Реакторного зала понятно. Свидетели ему не нужны. Но почему Помощник капитана?

Единственный, кто должен и может разобраться, это Начальник отдела безопасности Дохсун Сааллат. Он отвечает за безопасность. Значит, надо бежать к нему.

Со стороны сектора Отдела безопасности у шлюза меня встретил полицейский наряд Далбарай Птенчик и Куобах Заяц.

Штатное приветствие – руки согнуть в локтях, ладонями вперед, смотреть на нижнюю палубу. И штатное представление: «Мой номер двенадцать двадцать три. Серьёзно и секретно к Начальнику отдела безопасности».

Краткий запрос на сообщение чего-то необычного, что выходит за рамки повседневной жизни в Отдел безопасности знали все: «Серьёзно и секретно».

– Ты гляди, какой бойкий номер двенадцать! – начал Далбарай Птенчик.

– А может, тебя вкусностями покормить? – подхватил Куобах Заяц. – Нам сегодня много прилетело со стороны Реакторного зала!

– Нет. Это очень серьёзно! Могу и вам рассказать, но не знаю, как к этому Дохсун Сааллат отнесётся, – я начал давить на серьёзность и секретность.

– Ну, если серьёзно и секретно... – потянул Далбарай Птенчик.

– Вы меня не поняли! – пытался кратко сформулировать я. – Не просто серьёзно и секретно. Ещё и срочно! – нагнетал я обстановку.

– А может, кому– нибудь кроме Начальника отдела безопасности сказать можешь? Сам понимаешь, у Дохсун Сааллата много дел, – стал уговаривать Куобах Заяц.

– Нет! Понимаете, в сообщении есть другие начальники секторов. Мне пришлось приоткрыть завесу тайны.

– Пошли, – вдруг сразу, без переходов, согласился Далбарай Птенчик. И повел меня в Канцелярию Начальника отдела безопасности.

В канцелярии стоял стол, канцелярский блок, и единственное кресло, в котором полулежал Дохсун Сааллат. Остальным посетителям по умолчанию предлагалось либо носить мебель с собой, либо просто стоять.

Мы просто стояли.

Я, как и положено, стоял ровно, ноги вместе, руки вдоль тела, ладони наружу, смотрел на верхнюю палубу

Полицейский Далбарай Птенчик тоже стоял навытяжку, только ладони внутрь.

–Разрешите обратиться! – гаркнул в потолок Птенчик.

Дохсун Сааллат одобрительно кивнул. Как Птенчик, глядя в верхнюю палубу, рассмотрел кивок начальника – загадка.

– Не просто серьёзно и секретно. Ещё и срочно. В сообщении есть другие начальники секторов. – без запинки выложил самую суть Далбарай, продолжая смотреть в верхнюю палубу.

– Там, за люком каюты, стоят десантники Болторхой Круглолицый и Нуолан Неспешный. Возьмешь с собой Болторхоя и бегом на пост, а Нуолан пусть один постоит. – выдал распоряжения Начальник отдела безопасности.

За полицейским захлопнулся люк и две пары сапог загрохотали в сторону сектора Жизнеобеспечения полета.

– Давай. Выкладывай! – уже ко мне обратился Дохсун Сааллат.

– Мой номер двенадцать двадцать три. Имею срочный разговор с Начальником отдела безопасности! – начал я со штатного представления.

Продолжил планёркой. Попытался максимально точно восстановить слова Начальника реакторного зала – Арджун Бабара. И описал встречу с Помощником капитана – Эйкен Брандом.

Начальник отдела безопасности помолчал некоторое время. Затем уточнил слова Арджуна Бабара. И помолчал ещё.

– Слушай меня внимательно, – начал Дохсун Сааллат. – Ты мне нужен как свидетель! Живой свидетель! Поэтому лучшее место, где тебя спрятать – карцер. Сейчас тебя отведут. Там ты немного посидишь. Когда все успокоится, тебя опять приведут ко мне. Понял?

– Понял! – я чуть не сорвал голос от радостного крика.

Повёл меня в карцер Нуолан Неспешный, снятый со своего поста самим Дохсун Сааллатом.

Карцер отличался от капсулы, в которой я спал, только запором снаружи.

Помещение меня в карцер произошло буднично. Я лёг в капсулу, меня задвинули внутрь и снаружи щёлкнул замок.

Я уже почти спал, когда сначала напомнил о себе голодный желудок. Потом мне очень захотелось пить. Я ещё пытался это заглушить сном, но не смог.

Поиски требуемого радости не принесли.

Сухой паёк весь усох до каменного состояния, перед этим весьма попортившись. Попытки найти воду успехом не увенчались.

Долгие попытки докричаться и достучаться до членов экипажа не увенчалась успехом.

Тогда, пользуясь универсальным ключом, я открыл капсулу и пошел в санблок за водой. А как вы думали обслуга попадает в каюты и отсеки, чтобы сделать свои дела не мешая никому?

В хозблоке и напился, и пищевой калорийный брикет съел. А потом ещё два раза выпил витаминный напиток и съел два пищевых калорийных брикетов.

Довольный жизнью, я направился в карцер, чтобы спать и восстанавливать утраченные силы, пока Начальник отдела безопасности Дохсун Сааллат решает все проблемы.

Около карцера члены экипажа громко высказывали все, что думают, о десантнике Нуолан Неспешном, который не закрыл карцер. Особенно интересно было узнать, как в отсутствие сидящего в карцере Двенадцать двадцать три отправить этого Двенадцать двадцать три на Декомпозицию во славу великой жизни.

Мне опять стало худо. Минуту назад всё было просто и красиво. Дохсун Сааллат наказывает плохих, я возвращаюсь домой героем, все красивы и всё хорошо.

А теперь. Начальник отдела безопасности отправляет меня на Декомпозицию во славу великой жизни. И начнется война. Большая война между Начальником Реакторного зала и Помощником капитана с участием остальных секторов. И в этой войне произойдёт Декомпозиция во славу великой жизни многих из членов команды. А я этого не хочу.

Пораженный этим открытием я ещё несколько минут постоял на месте и побежал.

Как говорил отец: «Не можешь закрыть кран – перекрой центральный вентиль!»

Выше всех на корабле только Спящий Капитан и его Дежурная Смена. Вот они и призовут Реакторный зал к порядку. Значит, мой путь в Отдел анабиоза.

Чтобы попасть в сектор Криостанции, надо пройти через два шлюза Реакторного зала. А там меня ждут. Даже не ждут. Поджидают!

С другой стороны, никто не таскает грузы вручную. Для этого есть лифты. Какой лифт подойдет мне?

В вещевом лифте можно замерзнуть– там нет требований к температуре.

Остаётся только пищевой. Пищу перемораживать нельзя, она тяжелая и перевозят её в большом объёме.

Бегу обратно в санблок. Вот и пищевой лифт. Сложившись в несколько раз, еле вмещаюсь. Толчок. Поехали! Местами холод пробирает до костей, стенки обжигают тело. Толчок. Приехали! С трудом покидаю пищевой лифт. Ещё некоторое время прихожу в себя. Расправляю тело, мажу ожоги. Да, ожоги! Самое неудобное место– это спина. Ничего. Помазал край стула и потерся спиной! Теперь опять привести себя в порядок и вперёд!

Дежурный по Отделу анабиоза Хаилу Хранитель удобно сидел в кресле и читал книгу, прихлебывая из кружечки витаминный напиток. Ничего себе вахта! Сиди да трескай пищевые брикеты с витаминным напитком и ничего не делай. Ну, я тебе покажу, как фитинги прикипают!

Я начал с того, что со зверским лицом разбил его кружку. Пару раз саданул по нему гаечным ключом, так, в полсилы. Мне-то он целый нужен.

– Что? Что тебе надо? – взмолился Хаилу. – Я всё сделаю!

– Повторяю ещё раз! – напирал я. – Подними Спящего капитана!

– Это невозможно! Этого нет в регламенте на Рабочем месте! Этого никто никогда не делал! Этого нет в регламенте на Рабочем месте!

– Что ты тычешь в меня этим Регламентом? А если так? – и я опять с замахом и зверским лицом ударил в живот Хранителя ключом.

– Не знаю! Не умею! Не могу! Слышишь меня? Всё! Всё сделаю, что хочешь! Но не смогу я разбудить Спящую команду! – бухнулся Дежурный по Отделу анабиоза на колени и стал тереть перед собой палубу.

Сначала я решил, что это хитрый подкат. Сейчас схватит за ноги и рывком на себя. Но он только палубу перед собой пустыми руками трёт! Не сразу, но дошло. Это он приветствие как к Помощнику капитана мне отвешивает.

Поднимаю я его лицо, а оно мокрое от слёз. Ну точно, дошёл до последнего.

– Раз не можешь поднять Спящую команду, то что ты здесь делаешь? – спрашиваю его я.

– Мы следим за отделом анабиоза, – глотая слёзы, лопочет он, – чтобы все было как в регламенте на Рабочем месте.

– Не понял? – сказал я. – А если не по регламенту?

– Тогда мы вызываем Начальника Криостанции – Мелеса Надежного. Он уже по аварийному регламенту что-то делает. Не знаю что. При мне отклонений от Регламента не было.

– Где Начальник Криостанции?

– После вахты отдыхает. Нас мало. Поэтому Начальник Криостанции после полудня заступает, до самого обеда!

– Давай веди к своему Начальнику Криостанции, – заорал я на этого дежурного. – Да быстрее!

– Сейчас, сейчас! – засуетился Дежурный по Отделу анабиоза Хаилу Хранитель. – А как же вахта?

– Переживет до прибытия начальника твоя вахта! – грозно прикрикнул я и пнул ногой для ускорения Дежурного.

Хаил, подхватившись на ноги, побежал на выход. Я еле успевал за ним.

Начальник Криостанции Мелес Надежный полулежал в кресле своей каюты за офисным боксом. Лицо его имело мечтательное выражение.

Пришлось повторить все с начала. Угрозы. Легкие удары крупным предметом со зверским лицом.

Спящего капитана поднять не мог никто. Аварийный регламент повторял все то, что было прописано в регламенте на Рабочем месте. Единственная разница, на последней странице написано, что в случае отказов сначала нажать на кнопку «Тестирование», а затем на кнопку «Перезагрузка».

После пары оплеух Начальник криостанции провел эту «очень сложную» процедуру. Индикация пару раз мигнула, высветился транспорант «Норма», и всё. Абсолютно всё. Ничего не изменилось. Не стал отсчитываться временной интервал до подъема Спящей команды. Не стали высвечиваться сообщения.

Я заставил Дежурного проверить все по регламенту на Рабочем месте. Результат тот же. Всё в норме. Оба члена экипажа сектора Криостанции выдохнули, и бледный цвет лица стал переходить в робкий румянец. И ещё они попросили разрешения проверить ещё раз.

А мне что делать?

«Наука знает все!», – говорил мне отец. Значит, или Начальник научного отдела, или никто. Пообещав, что по возвращению они смогут несколько раз сверить состояние по регламенту, я крепко связал обоих и побежал в сектор Научного отдела.