Текст книги "Огненный торнадо"
Автор книги: Андрей Негривода
Жанр:
Боевики
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Она нагнулась, развязывая шнурочки, стягивавшие штанины понизу, и стянула с себя комбез...
«Сука еще та! – подумал Андрей. – Хотя... Формы очень даже ОЧЕНЬ...»
На Инге были черные чулки и высокие десантные «берцы»[13]13
Прыжковые ботинки. Почему «берцы»? Все просто – эта обувь исключает возможность перелома берцовой кости при десантировании.
[Закрыть] , на шнуровке, явно не «родного» производства... И все!..
– А твой дружок умнее, чем ты!..
«Вот же скотиняка! Что ж ты подводишь-то нас, друг любезный?!! Лежал бы себе, спал спокойно, и не было бы проблем! Дурак!.. Дурак и есть!..»
– Ну-у!!! Это же совсем другое дело!!! – обрадованно воскликнула белокурая бестия. – Вот теперь вижу – спецназ...
– Ты... Тварь... Лучше бы гематомы лечила!..
– Больной врачу не может указывать. – Она уселась на колени Филину и принялась, медленно раскачиваясь, тереться о них наголо выбритым лобком...
– Отвали, сука!!!
– Я только-только начала! – произнесла она, наклонившись к паху Андрея...
В принципе Андрей никогда не был противником «французской любви», особенно если его женщинам это тоже нравилось... Он принимал такие формы секса за естественные и не корчил из себя пуританина, но!.. Тогда, когда его близость с женщиной была желанной и долгожданной, когда они занимались ЛЮБОВЬЮ! Сейчас же ему казалось, что драгоценнейшая часть его мужского организма находилась в пасти у крокодилицы... Самое же противное было то, что он ничего не мог с этим поделать, полностью находясь во власти этого монстра...
В какой-то момент этого действа он почувствовал, что его колени, находящиеся под девушкой, стали мокрые и липкие, ее дыхание стало хриплым...
– Да уйди же ты, падла!!!
– И не подумаю...
Она приподнялась немного и... Вогнала в себя Филина, насаживаясь как на кол...
– Хо-ро-шо-о-о!
– Я тебя убью... – прохрипел Андрей.
У него уже не было сил сопротивляться напору женской ненасытности... Еще немного, и он...
Страшный, жестокий удар кулаком в пах провалил его в ад нечеловеческой боли. Желудок скакнул к горлу и вывернулся, фонтаном разбрызгивая содержимое на грудь, живот, ноги...
– Продолжим лечение завтра, спецназ!..
Это было последнее, что он услышал, теряя сознание...
... – Он не подох?
– Нет, хозяин. Ему сейчас хорошо! Ни боли не чувствует, ни холода... Ничего!
«Хороший сон! Пагода... Телка сама на фуй лезет, и усилий никаких прилагать не нужно – МЕЧТА-А! ФАНТАСТИКА!!!»
– Хватит морду плющить, спецназ!
Поток холодной воды обрушился на Филина, возвращая в реальность...
Андрей открыл глаза и посмотрел на стоявшего рядом Бекмурзу.
– Ну, как идет твое выздоровление? – спросил он, улыбнувшись.
– Убью тебя, гад! Но сначала ее!
– Ого! Слова не мальчика, но мужа! Ну-ну... – И, хлопнув себя камчой по сапогу, Бекмурза направился к выходу.
– ...Как тебе спалось? Хороший сон снился? – поинтересовалась Инга.
– Сдохни, ведьма!!!
– Ну вот! Опять!.. С ним по-хорошему, а он женщину оскорблять. Солдафон!!! – Она приблизилась и стала нежно вытирать измученное тело Андрея полотенцем. – Ну, вот и чистый наш спецназ, а то облевался весь вчера, мне даже не хотелось подходить к тебе! А теперь на человека похож – принял душик, от соплей своих отмылся. На мужчину стал похож! Опять... Сейчас огонек разведу – будет нам с тобой тепло!..
«Вчера... Значит, уже прошли сутки... Где же ребята?.. Где вы, Батя, Джо, Медведь?! Обидно было бы загнуться от рук сбрендившей бабы. Эх, знать бы, сколько еще терпеть ЭТО! Ищите, ищите меня, пацаны, – только на вас вся надежда...»
Девушка опять бродила по пещере, зажигая свечи, и было в этом что-то мистическое...
– Слушай, а хочешь, я покажу тебе свою подружку? – вдруг спросила она.
Филин содрогнулся от услышанных слов: «Еще одна свихнувшаяся феминистка-нимфоманка? Двоих я уж точно не выдержу...» Он смотрел на уже успевшую раздеться Ингу и вдруг поймал себя на мысли, что на ней сегодня, вместо прыжковых ботинок, офицерские хромовые сапоги... И опять, кроме чулок, ни одной детали туалета, хотя нет – на талии кожаный офицерский ремень...
А Инга тем временем подошла к какому-то подобию комода и, открыв верхний ящик, достала футляр. Щелкнув замочками, Инга достала...
– Вот, смотри – это моя единственная подружка! – Филин, разбиравшийся в оружии, невольно залюбовался...
Это была австрийская снайперская винтовка Steyr AUG «Para». Но не серийная армейская, а явно ручной, эксклюзивной сборки: намного более мощный, пятнадцатикратный оптический прицел; увеличенный магазин; мощный глушитель; облегченный, из ударопрочного пластика, приклад. А калибр! Вместо стандартного, натовского 5,56 – это были полновесные 9 мм. Такая винтовка для знатока – целое состояние...
– Правда она красивая? – Инга с любовью гладила прицел винтовки. – Ее специально для меня делали!
Она взяла винтовку и, картинно положив приклад на сгиб локтя, задрав ствол кверху, подошла к креслу. Поставив ногу на подлокотник, она взялась за приподнятое колено свободной рукой и отвела его далеко в сторону... Эта поза была само демоническое откровение...
– Как мы смотримся вместе?
– Как две бляди, пошедшие по рукам...
Реакция была мгновенной – Инга резко опустила ствол винтовки и прямо от бедра выстрелила... Кожу под коротко стриженными волосами обожгло чем-то похожим на кипящее масло.
– У-ум-м! – застонал от неожиданности Андрей.
– Эх ты! Это же всего лишь расплавленный воск из свечи над твоей головой, – демонически улыбнулась мучительница.
– Сука!.. Садистка!..
Инга бережно уложила оружие в футляр, подошла к Андрею и, не говоря ни слова, полоснула ножом по груди, рассекая кожу на очередном синяке. Ему стоило больших трудов не вскрикнуть от боли...
– Вот и еще одну гематому вскрыли, – улыбнулась она. – Лечение идет по намеченному плану.
– Ты же больная дура! Тебя лечить нужно!
– Но пока что – лечу я! – Она засмеялась весело, заразительно, как будто смотрела кинокомедию. И рассыпавшиеся бисеринки этого смеха долго перекатывались под сводами пещеры...
– А теперь мы продолжим вчерашние физические упражнения с твоим красавчиком.
– Слушай, чего ты добиваешься, мразь?
– А тебе что, и вправду интересно? – Инга уселась верхом на Филина и стала медленно двигать бедрами. Андрей ничего не мог с собой поделать, непроизвольно подчиняясь законам природы и проклиная себя за эту слабость. – Это эксперимент!.. И его цель – добиться одного из трех результатов, – медленно говорила Инга, продолжая свое дело. – Первый, и не самый интересный – ты станешь импотентом. Второй – ты будешь возбуждаться и хотеть только меня, пуская слюни от желания. И третий, самый прикольный – ты станешь зомби... Я вобью тебе в голову свои свечи, черные чулки на голом женском теле и сапоги... Не знаю почему, но я чувствую, что ты отсюда выберешься. Но!.. Ты будешь маньяком! Сексуальным!.. Реагирующим, как собака Павлова, на эти штучки... Женщины – дуры. Им кажется, что интимная обстановка – это свечи и чулки, пусть даже без сапог. А ты ее в этот момент хлоп, и все! Конец любви – здравствуй, зона! Правда оригинально?! И так всю жизнь...
– Тварь! Тварь! Мразь! Слезь с меня, сука!
– Еще чуть-чуть...
Где-то очень глубоко в душе у Филина начинало зарождаться еще очень смутное, неопределенное пока желание обладать этой женщиной... Андрей вдруг испугался самого себя. Но испугаться до конца ему не дал удар носком сапога под ребра и тут же страшный удар в пах...
Во рту стало горько и противно. Желудок, дернувшись несколько раз, выплеснул наружу желто-зеленую желчь. Затем сознание покинуло Филина...
...Все, что происходило с Андреем после этого, было в каком-то тумане. Его белокурый палач продолжал «лечить» гематомы и издеваться над мужской плотью. Наступил момент, когда он наблюдал за всем происходящим так, словно был в кинотеатре на просмотре фильма ужасов. И уже не было так страшно, как вначале, ведь это фильм, а он когда-нибудь да закончится... Только все чаще и чаще поднимающееся из глубины души черное желание обладать Ингой пугало Филина. Это было табу!
Какой-то нетронутой частичкой сознания Андрей фиксировал появлявшиеся на его груди и животе очередные порезы и вдруг поймал себя на мысли, что ждет этого.
«Мазохиста из меня сделала, тварь!..»
– Не спи, спецназ!..
...И вдруг! Филин понял, что его затекшие, не способные к действиям руки и ноги больше не связаны...
– Поднимайся! – зло бросила ему Инга. – Говорила я тебе, что, может быть, ты отсюда и выйдешь. Но, может быть, и нет! Это уж как мне захочется, а я еще не решила!
Она вылила на абсолютно голого Филина ведро ледяной воды, и этот «душ» вернул его в действительность. Откуда-то издалека доносилась барабанная дробь, словно ученик-барабанщик впервые сел за ударную установку...
«...Это же бой! Автоматные очереди!..»
– Одевайся, спецназ, и пойдем! – Она швырнула ему такой знакомый темно-серый комбинезон и ботинки, а сама отвернулась, доставая из футляра свою «подружку».
Инга не опасалась своего пленника, а он, люто ее ненавидевший, готов был расплакаться от бессильной злобы – его не то что руки, а даже пальцы не слушались.
– Ну, что, готов? Пошли!
Она повела его коридорами пещеры в противоположную от раздающихся где-то очередей сторону. Филин даже не пытался что-то предпринять – его измученное сознание отказывалось принимать участие в спасении своего хозяина. Его сердце, его душа искали автоматически хоть какой-нибудь выход – вот такой ослиный характер. Но... Мозг, просчитывая все, даже бредовые, варианты, давал отрицательные ответы. Сейчас Филин был в таком физическом состоянии, что не смог бы, наверное, поднять и трехмесячного котенка. Он шел, едва передвигая ноги, и чувствовал на своем затылке дыхание женщины-палача. Вдруг Филин почувствовал, что что-то изменилось. Он напрягся, пытаясь понять свои ощущения.
«Воздух! Свежий воздух!..»
– Стой! – скомандовала Инга, уперевшись глушителем винтовки ему под лопатку. – За поворотом будет выход. Пойдешь первым – если повезет, то тебя не подстрелят свои же... А я буду рядом... И моли бога, чтобы мне не захотелось в тебя выстрелить.
Андрей обернулся и посмотрел ей прямо в глаза, вкладывая в этот взгляд всю ненависть, на которую был способен. А чистый воздух между тем делал свое дело – медленно, но уверенно он наполнял тело Филина былой силой.
– Пош-шел! – толкнула его Инга.
Андрей двинулся к выходу. Свет! Яркий солнечный свет хлестнул по глазам, ослепив обоих на какое-то мгновение. Они так и стояли среди валявшихся у входа в пещеру валунов, когда где-то совсем рядом разорвалась граната, выпущенная из подствольника...
Мощный удар сбил Филина с ног, бросив спиной на камни. Но натренированное за эти дни передрягами сознание не отключилось, да и боль была не острой. Он посмотрел на свой левый бок и понял, что ранен: на ткани комбинезона расплывалось темное мокрое пятно. Сунув руку за пазуху, Филин, к своему удивлению, нащупал острый горячий кусочек металла, торчащий из тела.
«Между ребрами застрял. Наверное, после рикошета ударил – сила уже не та... Хрен с ним – потом достанут...»
Его блуждающий взгляд остановился на лежавшей недалеко винтовке Инги. А сама она убегала, преодолев к тому времени около сотни метров.
– Стой, сучара!!! – прошептал Андрей и попытался подняться, но ватные ноги отказались держать своего хозяина. – Стой, тварь! Все равно достану...
Он подполз к винтовке и схватился за нее, словно утопающий за соломинку. Лечь на живот не позволил осколок, и тогда Андрей сел. Опершись спиной о большой камень, он положил оружие на другой, лежавший тут же. Камень – это не ослабевшая рука – он не дрожал. Филин прицелился в ноги беглянки...
– Пф! – шептануло оружие, и Инга, словно споткнувшись, рухнула на камни.
– Пф! – И пуля, попавшая в плечо, перевернула ее на спину...
...Андрей смотрел на своего палача сквозь оптический прицел и видел ее губы, шептавшие: «Убей! Ну, пожалуйста!..»
– Трахаться любишь?! Никак не натрахаешься, мразь?! Нимфоманка, да?! Вот сейчас ты и получишь оргазмище – первый и последний в твоей поганой жизни! Таких фуев ты еще не ловила, падла!
Филин видел широко раздвинутые ноги Инги и прицелился между ними... Это была месть. Страшная в своей неотвратимости и такая сладкая и долгожданная...
– Пф, пф, пф, пф... – Сколько раз он выстрелил, Андрей не считал. Он только видел, как тяжелые девятимиллиметровые пули рвали в куски плоть Инги, а та все никак не умирала, глядя неотрывно прямо в душу Филина сквозь оптический прицел, и только содрогалась от попадания очередной пули...
Не-ет! Она была все же обыкновенным живым человеком, и когда пули, выпущенные Филином, превратили ТО место в месиво, в фарш из костей и плоти, Инга устремила невидящий взгляд к небу...
«Все!» – подумал Андрей, теряя наконец сознание...
...Бандера и Змей подбежали к своему командиру, когда из ствола винтовки еще плавно вытекал слабенький дымок...
8 марта 1990 г. Амазонка
«...Опять! Бог ты мой, как же я от вас устал! Прочь! Пошли прочь! Сволочи, падальщики, даже коньки отбросить не дадут спокойно. Ну нет! Я пока еще живой и вам, твари лопоухие, просто так не достанусь!..» – Филин, не открывая глаз, попытался отмахнуться от шакалов или одичавших собак, кто их разберет, слизывавших кровь с его истерзанного тела. Получилось у него плохо. Никак не получилось. Таким беспомощным он себя еще не помнил. Если честно, сейчас он вообще мало что помнил. «...Жарко. Обморозился, наверное. Сдохнуть бы побыстрее...» – тяжелая, вязкая боль уже расползлась по всему телу. Болели даже корни волос...
Через закрытые веки Филин чувствовал яркий свет, освещавший его лицо, но открывать глаза не было сил, да и не хотелось. Зачем? Чтобы увидеть слюнявые, клыкастые, голодные пасти, готовые в любую секунду начать рвать его на куски?
«...Да пошли вы все!..»
Но гордость не давала покоя. Она, зараза, была даже сильнее боли, затопившей сознание. Ему вдруг захотелось хотя бы плюнуть в шакалью морду. Филин сделал над собой последнее усилие. Веки поднимались с жутким скрипом и треском, напоминавшим грохот давно не смазанных ворот. Голова, казалось, лопнет и разлетится кусками по всей вселенной...
... – Ну, здравствуй, поручик. – Андрей лежал на медицинском столе, рядом, вытирая его лицо и плечи, была Ольга. – Очнулся именно сегодня... Это ты мне такой подарок делаешь на праздник? А без гусарских выходок не можешь?
Она вытирала его лицо мягким марлевым тампоном, а из глаз катились слезы.
– Ты как здесь оказалась, Амазонка? – Филин сделал над собой нечеловеческое усилие.
– Это ты здесь оказался, Андрюша. Опять... – Девушка улыбалась, и ему было приятно видеть это, такое милое и родное, лицо. – Ты в Москве, поручик. Тебя вчера привезли, из Ташкента. Три недели там держали – все боялись перевозить.
– А что за праздник? – Каждое слово давалось с огромным трудом, а в голове, казалось, поселился какой-то ненормальный дятел, долбивший изнутри.
– Хороший праздник – Восьмое марта. Мужчины подарки делают. Вот и ты не забыл. Я, Андрюша, возле тебя буду. Не прогонишь?
– Не смогу...
– Вот и хорошо. Ты когда вчера к нам поступил, то наш полковник, ну зав отделением, спросил у девчонок, мол, кто хочет быть около сумасшедшего офицера-спецназовца. Его, видишь ли, очень настоятельно «попросили» о личной медсестре. А когда он назвал фамилию Проценко – я сразу же и напросилась к тебе. Так что никуда ты теперь от меня не сбежишь, поручик!
– Спасибо, Оленька! Амазонка моя... – Он стал проваливаться куда-то в глубины своего ускользающего сознания...
Лицо Ольги превратилось в какое-то расплывчатое пятно, потом наступили сумерки...
– Ну вот! Эх, поручик, поручик! Ничего, теперь-то я тебя выхожу.
...На этот раз Филин выздоравливал куда как медленнее – поизносился его организм за этот год, прошедший с момента первой их с Ольгой встречи. Но природа брала свое, и уже через неделю он начал понемногу ходить, да и настроение улучшилось. Андрей чувствовал, что еще немного – день-два, может, неделя – и он вернется к былой форме...
... – Ну что, замуж-то успела уже сходить? – спросил он как-то Ольгу.
– А что? – потупила она взгляд.
– Интересно – год прошел, как-никак.
– Сходила...
– Ну и что муж?
– Объелся груш!..
– Это как?
– Из-за тебя, поручик, все из-за тебя.
– Здрасте-пожалуйста, опять я виноват?
– Виноват! Уехал тогда и даже ни одного письма не написал, не позвонил ни разу! Я тогда на тебя очень сильно обиделась. Думала: смотри какой павлин – за мной мужики табунами бегают, а он даже не извинился! Ну и назло тебе вышла за одного майора – он с ногой сломанной здесь лежал.
– А дальше?
– А дальше фигня получилась, а не семья. Свадьбу первого апреля отметили. Пошутили... Через месяц разбежались.
– Что, не понравилось в замужестве?
– Дурак! Он как облако в штанах, и характера нет – тюфяк и размазня. В штабе округа сидит и перед каждым полковником спину гнет – очень уж ему хочется полковничью папаху надеть. Противно стало!
– Ну, он-то ее и получит. Видел я таких – кабинетные полководцы.
– Ну и пусть получает. Только без меня. Это хорошо, Андрюша, что ты сейчас в госпиталь попал.
– И как же это понимать?
– Ну, то есть плохо, конечно же, но хорошо, что я тебя увидела! Я ведь решила для себя, что сделаю себе подарок на день рождения – найду тебя и приеду! И делай потом что хочешь!!! Я уже и данные твои все узнала, и то, что твоя часть совсем рядом, в Подмосковье, стоит. Вот так! Прямо Мата Хари.
– А когда, говоришь, твой день рождения?
– Скоро, Андрюша, восемнадцатого марта.
– Это ж сколько тебе стукнет, Амазонка?
– Поручик – вы сволочь!!! Это большой секрет!
– Да я так просто, а вдруг со старухой связался?
– Я тебя загрызу! – Ольга хищно выставила перед собой руки, демонстрируя ухоженные ногти, и ее лицо изменилось в притворном оскале. – Держись, спецназ!
Она бросилась на Филина без предупреждения. Свалив его на кровать, стала целовать с какой-то нечеловеческой, животной страстью. Но слаб был еще Андрей – грудь жгла огнем. Неловко ударив себя рукой по бинтам, он непроизвольно застонал.
– Больно?! Тебе больно, Андрюша?! – Девушка с неподдельным испугом смотрела на в один миг побелевшее лицо Филина. – Какая же я дура, господи!
– Ничего. Не страшно...
– Ну-ка, ложись-ка ты в постель, а я на твои повязки посмотрю.
– Да ладно! Все хорошо уже, не нужно.
– Это ты у себя на службе будешь командовать, а здесь – я твой командир!
– Ладно. Подчиняюсь грубой силе...
– И ласке любящей женщины... Эх ты, дурачок! А еще поручик!..
Наверное, не было во всех вооруженных силах более нежной и заботливой медсестры, чем Оленька Туманова. Его Амазонка! Андрей смотрел в эти зеленые глаза, и его все чаще и чаще посещали мысли о том, что, может быть, она была бы хорошей женой... И опять, как и год назад, он стал очень быстро идти на поправку. И опять она лечила его по своей, разработанной для него и на нем же проверенной, методике...
«Все-таки женщина – это страшная сила!..» – думал иногда Филин, проснувшись среди ночи, рассматривая в темноте это милое лицо и разметавшиеся в беспорядке на его плече и по подушке волосы...
... – Сегодня будем праздновать. – Ольга расставляла на сдвинутых табуретах какие-то тарелочки и кастрюльки. – У меня день рождения! Не забыл, поручик?
– Не забыл, только подарить тебе нечего.
– А вот и есть! Только ты мне свой подарок ночью подаришь! – Ее хитрые глаза озорно сверкали.
– Ну, это если заслужишь!
– Я тебе заслужу! Я тебе заслужу! Не подаришь – обижусь насмерть!
– И деваться мне некуда?
– Нет! Ты в плену!
– Спецназ не сдается!
– Это смотря кому!
– А как насчет Женевской конвенции? Милосердия? И всего такого?
– Вспомнил, ха! Так то в цивилизации! А где ты видел цивилизованных амазонок? Ну, скажи, видел?!
– Не-а, не видел.
– Ну, и готовься тогда. – Она хищно улыбнулась, сверкая глазищами. – К расплате. За все!
– Бояться можно?
– Бойся, несчастный! Я тебя растерзаю! – Она жадно впилась в губы Филина.
В дверь палаты постучали:
– Можно? – На пороге стоял Батя.
– Конечно! Что за вопрос?!
В палату Филина один за другим вошли: Батя, Медведь, Джо и в госпитальной пижаме Тюлень.
– Какие гости, блин! Батя, Игорь, Олег. Серега, ты что, все еще здесь? Я-то думал – ты уже давно дома!
– Та держат вот. Я уже себе на жопе, пардон, мадам, мозоли отлежал! Может, хоть Батя меня отсюда вытащит.
– Та-ак! – загромыхал полковник. – Вижу, гулянка намечается! По какому поводу?
– День рождения у моего ангела-хранителя.
– Это кто ж таков?
– Не таков, товарищ полковник, – подала голос Ольга. – Это у меня день рождения.
– А! Ну, тогда – святое дело! Так, хлопцы?
Ребята дружно закивали головами, хитро улыбаясь, а Андрей смутился.
– Не красней, чай, не красна девица! Он что, всегда такой робкий? – Батя обратился к Ольге.
– Да нет, за ним такого качества не водится! – Она посмотрела Бате прямо в глаза.
– Ну и добре... И раз уж есть один повод – второй, думаю, не помешает.
Филин внимательно смотрел на своего командира, еще не зная, о чем речь, но готовый к любым неожиданностям.
– Кх-м-м, – прокашлялся Батя. – За успешно проведенную операцию по ликвидации бандформирования Бекмурзаева, а также за проявленные сам знаешь что капитан Проценко Андрей Алексеевич награжден орденом Красной Звезды. Поздравляю, Филин, – это уже второй!
– Старший лейтенант, Батя.
– Нет, сынок, КАПИТАН! Я тебя еще после Сухуми на досрочное представил. Вот сейчас только приказ пришел. Так что давай тару – будем звезды твои обмывать.
– Поздравляю, Андрюша! – Ольга смачно чмокнула Филина в губы.
– О-о! Это дело! Хорошо устроился, командир! – пророкотал Медведь, сгребая Андрея в охапку. – Завидую!
– Осторожно!!! Ему еще так нельзя! – вскинулась Ольга, грозно посмотрев на Игоря.
– Все, все, все! Больше не буду, – картинно защищаясь, попятился Медведь.
– Первый раз вижу отступающего Медведя! – засмеялся Батя.
– Так то перед людьми, а это же не человек – это же стихия какая-то!
Все смеялись. Им было хорошо. И пустили они по кругу два полных стакана горькой: в одном лежали две маленькие звездочки, в другом одна большая, пурпурно-алая.
– Чтобы не последние! – пожелал Батя.
– Пусть последние! – жарко и вместе с тем грустно сказала Оленька. – Только бы жив, здоров был! Да и все вы! Не нужны нам ваши ордена, поймите! Нам, женщинам, мужчины нужны рядом, и здоровые к тому же.
– Молодец, дочка, правильно! Только я тебе так скажу, – Батя обвел взглядом находившихся здесь «краповых». – У нас одна профессия на всех – Родину защищать... Кто-то должен и это делать. Так почему не мы? А она, Родина, благодарит нас как может и умеет за то, что мы всегда подставляем свои головы первыми. И справедлива та ее благодарность или нет – не нам судить. И хоть и у нас тоже встречаются карьеристы – к стыду моему, должен признать, – но по большей части – СОЛДАТЫ. Вот как Филин твой, дочка, – он СОЛДАТ. И ему бы всеми нами командовать, но только чую я, что не дадут ему – уж очень характером крут. Режет, дурило, правду-матку в глаза, на чины не глядючи. Ну, мне ладно, можно – сам такой, а вот другим не стоит. Ты, дочка, мозги ему вправила бы, а?
– Ладно, Батя. Зачем ей это?
– А ты помолчи, салага! Ну, никак я тебя не научу старших по званию не перебивать! На «губу» отправить, что ли? Суток на десять...
– Есть! – Андрей вытянулся «во фрунт».
– Клоун ты, орденоносный. Эх, пацан – он и есть пацан...
– А мне он такой нравится, Владимир Сергеевич, бунтарь-максималист. – Ольга обняла и поцеловала Андрея. – Так! Это что же у нас такое происходит?! А еще спецназ, называется! Пьете-пьете, а закусывать? Я что, просто так все это готовила всю ночь? А ну-ка, слушай приказ!!!
Все, не сговариваясь, вскочили с мест и вытянулись по стойке «смирно». Ольга строгим, суровым взглядом осмотрела «личный состав», а потом вдруг, как будто бисер рассыпали, весело рассмеялась:
– Да здесь целый гусарский полк!
– На том стоим! Война – войной, любовь – любовью!..
– А замок-то твой, Филин, тебе завидует! – улыбнулся Джо.
Ольга зарделась и еще ближе придвинулась к Андрею.
– А ничего – наших кровей, спецназовских, девка! Даже я, блин, молодость вспомнил! Ты держи его, шалопая, дочка, двумя руками, – тепло улыбнулся Батя. – А при такой женщине наш Филин быстро в генералы шагнет. В армии ведь что самое главное? Правильно, ТЫЛЫ!
– Я попробую, – тихо проговорила Ольга.
– Э-э нет! Так не пойдет! – вдруг загорячился командир. – С этим экземпляром не пробовать – его хомутать надо. По полной программе! Иначе ускользнет сквозь пальцы. Он – СОЛДАТ!..
