Текст книги "Рассинхрон (СИ)"

Автор книги: Андрей Кокоулин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

– Я говорю сущую правду, – никак не хотел успокаиваться старик.

– Ты тоже заткнись, – наставил на него пистолет детектив.

– Папа! Не стоит! – с испугом сказал молодой доминант и потянул отца вниз.

– Лео, – дрожащим голосом произнес старик, и в его глазах стыло искреннее недоумение, – я же не соврал ни в едином слове. Почему я вдруг должен молчать?

Он все же дал опустить себя на пол.

– Послушай сына, – сказал Ингрейв, – это сохранит тебе жизнь.

– А я вот не понял, – патлатый наставил ружье уже в грудь детективу. – Что получается-то? Мне не нравится, когда меня начинают держать за дешевое отражение.

– А ты нечто другое? – ухмыльнулся Ингрейв.

Несколько секунд они сверлили друг друга взглядами. Элла Фитцджеральд пела о летнем времени.

– А ты сам?

– Я – рассинхрон!

– Действительно? – приподнялся старик. – Это же очень интересно! Феномен рассинхрона совершенно не изучен. А уж его носители и подавно! Просто потому, что это очень редкое явление. Возможно именно вы являетесь, так сказать, ниткой, что сшивает оба мира.

– А не наоборот? – спросил Ингрейв.

– Это как раз можно выяснить. Если...

Патлатый стукнул каблуком по столику.

– Хватит! Мне нужен ответ!

В холле вдруг установилась тишина. Элла Фитцджеральд смолкла. Никто не пошевелился. Стало слышно, как под потолком медленно крутятся, поскрипывая, лопасти вентилятора.

– Все же ты не совсем свободен, – сказал Ингрейв. – Тебе хочется убить меня, как твоему доминанту – Хэнка.

– Что?

– Не направляй на него ствол! – потребовала горничная, сжимая револьвер двумя руками.

– Да!

К горничной присоединился официант. Кажется, у него был «вальтер», модель 38. Но снятый с предохранителя или нет, Ингрейв не знал.

– Вы вообще не вякайте!

Два охранника, сторожившие людей за дальними столиками, двинулись в центр холла, чтобы поддержать патлатого.

За их спинами Ингрейв увидел мужчину в синем пиджаке, рубашке со стоячим воротником и с набриолиненным коком над узким лбом. Он появился из левого коридорного рукава и всплеснул руками:

– Боже! Что здесь происходит?

Охранники оглянулись. Патлатый повернул голову. А Ингрейв отреагировал единственно возможным для себя способом – нырнул вниз, под «винчестер».

И выстрелил.

31.

Патлатого швырнуло на диван. Ружье под пальцами ослабевшей руки послало заряд картечи в сторону лифта. Поднялся визг. Серый свитер патлатого под кожаным пиджаком принялся намокать красным.

Дальше случилась звонкая перестрелка, в которой Ингрейв на несколько секунд потерял ощущение, где свои, а где чужие. Стреляли, казалось, все, стреляли кто куда. Те, кто не стрелял, лежали, стараясь быть как можно незаметней.

Мужчина с коком визжал громче всех. Патлатый пускал розовые слюни. Старик-доминант смотрел на Ингрейва полными ужаса глазами. А что ему мог сказать Ингрейв? Рассинхрон, господин исследователь.

Он выхватил из руки патлатого «винчестер». Бумм! Бумм! – рявкнуло ружье в сторону засевших за одним из диванов охранников. Полетели клочки ткани. Какая-то фигура упала на дальнем плане. Дьявол! Кажется, он подстрелил девчонку!

Револьверы охранников ответили, заставив детектива нырнуть под защиту мебели. Брызнули щепки. Откуда-то сбоку ахнуло еще. Едва не запнувшись о чьи-то ноги, Ингрейв перебежал к горничной, присевшей за креслом.

– Как ощущения? – спросил он ее.

И почувствовал горячий поцелуй на небритой щеке.

– Свобода! – прокричала ему в ухо горничная.

– А патроны есть? – спросил Ингрейв.

– Нет! – радостно ответила она.

– На, – детектив вручил ей «винчестер». – Передергиваешь, стреляешь. Поняла?

Горничная кивнула. Глаза ее блестели, как у кокаинщицы. Рот то и дело растягивало вширь, в безумную улыбку.

– Эй, – позвал Ингрейв официанта, прижавшегося к дивану через проход. – Как ты?

– Супер!

Официант резко распрямился и выстрелил куда-то в пространство.

– А где Клондайк?

– Кто?

Официант присел и зашипел, ударившись локтем.

– Мальчишка, – сказал Ингрейв.

– Там где-то, – кивнул вглубь холла официант.

– Не видел?

– Не.

Стрельба усилилась. Что-то билось, что-то звенело. В воздухе повисла пыль. Две пули, одна за другой, попали в тумбу, заставив ее тяжело качнуться.

Бог знает, почему Ингрейв бросился на поиски гостиничного боя. Может, было в нем что-то от Хэнка. А может, кто-то вроде Хэнка ему и требовался. Мальчишка годился, мальчишка первый пошел за ним.

– Клондайк! Питер!

Ингрейв побежал через холл. Кто-то высунулся слева, и получил пулю. Фигура справа едва не уложила его выстрелом в упор, но была сметена картечью. Оказалось, что горничная, хохоча, бежит с ним рядом.

– Клондайк!

– Питер!

Мальчишки нигде не было. Вздрагивая, лежал старик-доминант. Его сын смотрел в потолок остановившимися глазами. Чуть дальше постанывал толстый двойник. Кто-то выл, кто-то кричал, чтобы прекратили стрелять. Пятна крови чернели на коврах под ногами. Кто-то пытался выбраться из-под стола, тяжело подбивая снизу столешницу.

Ингрейв добрался до диванов, после которых уже начинался коридор с комнатами. Последние стрелки, охранники или кто-то еще, прятались за стенными выступами.

Бумм! – бухнул «винчестер», словно разозленных шмелей вбивая в угол желтой стены. Краем глаза Ингрейв заметил девушку, обнявшую подушку. Несколько теней жались за ней, не разобрать, доминанты, отражения.

Бух!

Горничная вскрикнула, на рукаве ее блузы появилась кровь. «Винчестер» бухнул снова, и шрапнель вонзилась в пол.

– Клондайк! – снова крикнул Ингрейв.

Он вдруг заметил мальчишку, лежащего у диванной боковины. Лицо его было белое. Ладони он прижимал к форменной жилетке. Сквозь пальцы просачивалась темная влага. Толчок изнутри! – и ее больше. Еще толчок, и она переливает через руку.

– Господин Ингрейв, – мальчишке удалось приподнять голову.

– Лежи-лежи.

Ингрейв приземлился у раненого, оскалился, выстрелил наугад поверх дивана. Еще раз бухнул «винчестер». И перестрелка вдруг стихла.

– Я достала его! – крикнула горничная.

Пошатываясь, подошел официант. Пистолет выпал из его руки и глухо стукнул об пол.

– Делов наделали, – сказал официант, присаживаясь.

Ингрейв мотнул головой.

– Проверь там, чтобы сюрпризов не было.

– Ага.

На мгновение стиснув плечо детектива, официант поднялся и пошел в обход холла. Оглянувшись, Ингрейв увидел, как тот забирает оружие у мертвецов. Клондайк дышал тихо и мелко, губы едва подрагивали.

– Я не успел… ножом… – прошептал он.

– Зачем ты полез под пули?

Лицо боя озарила смущенная улыбка.

– Я же не просто так. Я за тебя.

– Дурак.

– Зато не… не отражение.

– Теперь нет.

Ингрейв подождал с минуту, а затем ладонью смежил мальчишке веки. Сдержав стон, щелкнул зубами и встал.

– Поднимайтесь все, – сказал он.

С пола, с ковров медленно, несмело потянулись вверх люди.

– Поднимайтесь, – повторил Ингрейв, повернул голову к горничной с официантом. – В комнатах посмотрите еще.

– Сейчас.

Официант и горничная пропали в рукавах коридора. Ингрейв подождал, когда вместе с ними появятся шесть полуголых девиц и двое мужчин в трусах. Тот, что покрупнее, пытался вдеть ногу в штанину и, подталкиваемый, скакал на одной ноге. Детектив посчитал собравшихся по головам. Девятнадцать. Одиннадцать девчонок. Шесть посетителей. Горничная и официант. Мертвецов вместе с Клондайком оказалось десять.

Ингрейв выдохнул.

– Всех, кто хочет, я выведу в доминантный мир.

32.

– Кто не хочет, – добавил он, – завтра все забудут.

Бывшие работницы заведения Ричи вызвались уйти все до одной. Согласился и старик-доминант, долго сидевший рядом с убитым сыном. Остальные объявили, что будут дожидаться полиции и синхронизации.

Все обернулись, когда неожиданно звякнул лифт.

Едва разошлись створки, стоящие там четверо молодых угрюмых парней в плащах и шляпах потянули спрятанные под полами пулеметы и ружья. Два «ремингтона». Два «томпсона». На всех хватит.

– Ложись! – крикнул Ингрейв.

Кто успел, заскочил в коридор, кто сообразил, рухнул вниз. Другим – не повезло. Парни в плащах начали стрелять без предупреждения.

Боум! Боум! Так-так-так-так.

«Томми-ганы» прошивали холл, стрекоча, как швейные машинки. Сизый дымок поплыл по воздуху. Многочисленные отметины пятнали стены. Люди кричали, падали, ползли, замирали неподвижно. Клочками ткани, щепками, осколками стекла словно играл кто-то невидимый, подбрасывая их вверх и не давая опуститься на землю.

Боум! Боум!

Замерцал, частично погас свет, окунув углы холла во тьму. В момент оглушительной тишины Ингрейв, выглянув, увидел, как парни шагнули из лифта, одни сменили дисковые магазины пулеметов, другие для острастки сделали два ружейных залпа.

Боум! И снова – так-так-так. Так-так-так.

Ингрейв не имел понятия, люди ли это, вызванные Ричи, или так случилось, что одновременно с его налетом кто-то запланировал свой налет. И вряд ли на бордель. Скорее, на игорный зал в доминантном мире. Но он знал, ничем хорошим это не кончится.

Рассинхрон. Долбаный рассихрон!

У Ингрейва был глупый, самоубийственный план с боем прорваться к зеркалу на первом этаже «Холидей». Сейчас о нем можно было забыть.

– Сюда!

В грохоте, звоне, визге пуль Ингрейв подхватил девчонку, под прикрытием диванной спинки рванувшую в коридор. Девчонка что-то кричала.

– Что? – наклонился к ней детектив.

– Нам некуда бежать! – заколотилась она в его ладонях. – Нас всех убьют!

– Нет, – сказал Ингрейв.

Он потащил девчонку к дальней двери, но, замедлив шаг, повернулся к остальным, жмущимся у стены друг к другу.

– Ну! Идите за мной!

– Там нет прохода! – крикнул кто-то.

– Там нет зеркала!

– Дуры! – проорал Ингрейв. – Я – рассинхрон! Будет вам зеркало!

Во вновь установившейся тишине со звоном раскатились гильзы.

– Я задержу, – сказала горничная, держа «винчестер» у живота.

– Я тоже, – сказал официант, вооружившись двумя револьверами.

Ингрейв кивнул им.

– Спасибо.

33.

Хлипкую дверь Ингрейв выбил ногой.

За спиной застрекотали «томпсоны», но раз и другой оглушительно рявкнул «винчестер», поумерив пыл нападающих.

Нет, про зеркало Ингрейв не соврал. Он вдруг ощутил, понял, что рассинхрон распространяется не только на людей, но и на предметы.

Просто предметы следовало подтолкнуть, притянуть или заменить своим желанием, волей. Без этого они были статичны.

Уже входя в комнату, детектив будто окунулся в тяжелую, приливную волну. Вместе с дыханием, вместе с толчками головной боли меняли цвет обои, широкая кровать без спинок становилась то тахтой, то пышным ложем, покрывало перебирало цвета, окно выгнулось аркой, потом сплющилось, пропало, появилось вновь, рассеяв солнечный свет посреди ночи, табуном проскакали стулья, простенький комод пророс в массивный гардероб с резьбой, темные шторы обзавелись кистями, покраснели, вспыхнули серебристым узором.

Ингрейв перебирал варианты обстановки, как листают страницы журнала. Никогда раньше он такого не делал. Да и сейчас не понимал, как это у него получается. Глаза заволакивало туманом. На губах оседала какая-то кислая пыль. Перемены кусали, заползали под кожу и проходили сквозь. Качались стены, и волна изменений била и била в грудь. Поэтому едва в комнате появилось зеркало, высокое, в искусной деревянной, позолоченной раме, Ингрейв выдохнул и остановил рассинхрон, как притормаживают разгоряченную лошадь.

– Тише, тише-тише, – прошептал он, где-то внутри себя натягивая вожжи.

Дрогнув, пропала керосиновая лампа. Возник подсвечник. С низкого бюро птичьей стаей вспорхнули бумажные листы.

– Это не моя комната! – с изумлением произнес кто-то за плечом Ингрейва.

– Быстро! – он распахнул дверь.

Пленницы Ричи набились в небольшое помещение, сразу сделав его невообразимо тесным. Ингрейв встал у зеркала. В нем отражался просторный зал с камином и длинным столом, частично, паркетом, участком стены проползший в комнатку.

Боум! – совсем близко грохнуло ружье. Девушки вздрогнули, как по команде.

– Давайте, – Ингрейв просунул в зеркало пальцы. – Кажется, это где-то в Европе. Я не знаю, где. Но это ваш шанс.

Уговаривать не пришлось.

Каждую Ингрейв брал за руку и переводил в доминантный мир. Одну, вторую, третью. Седьмую. Отпускал ладонь, только когда девушка оказывалась в зеркале целиком.

– Все, как обещал, – сказал детектив последней, восьмой.

Наверное, он мог пойти с ними, но в голову ему пришла другая мысль. Несколько секунд Ингрейв прислушивался к тишине, установившейся за дверью. Не было ни стрельбы, ни какого-либо движения. Впрочем, скоро его слух выделил осторожные, крадущиеся шаги и нечаянный стук ствола «томми-гана» о стену.

Ничего.

Ингрейв напрягся, заставляя комнатку лихорадочно бледнеть, зеленеть, желтеть, менять антураж, одеваться то в панели, то в ткань, то в кафель, добрался до темного зеркала, прикрученного к стене, и выдохнул. В зеркале отразился плотный мужчина в шортах и байкерской куртке, который сопровождал знакомую фигуру в плаще.

Затем свет погас.

Что ж, подумал Ингрейв. Если мне подвластен рассинхрон людей и вещей, то, наверное, там, в отражении, получился рассинхрон времени. Еще можно попытаться все исправить. И спасти всех девчонок. Всех.

И Питера Клондайка. И Перссона. И горничную. И Хэнка. Хо-хо, нас станет трое. Хэнк, надеюсь, ты не против.

Вместе с открывающейся дверью Ингрейв нырнул в зеркало и разбил его за собой.