Текст книги "Дома как люди (СИ)"

Автор книги: Андрей Кокоулин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

– Еще минутку! – произнес Эйглиц.

– Ой! – воскликнула Ника.

По ее одежде распространились коротенькие вспышки микроразрядов. У Славки от статического электричества затрещали волосы. Неужели и в волосах? – подумал он. Ну, Генрих, совсем…

Раструб взвыл.

Мелкая черная пыль со Славки и Ники, закручиваясь, тонкими щупальцами потянулась в его жадную глубину.

– Ну, вот и все, – удовлетворенно заявил Эйглиц, втянув раструб в потолок. – Ника и Слава. Сейчас… Ага, полугодичная аренда. Может, хотите перекусить?

– Спасибо, мы только что позавтракали, – сказала Ника.

– О, Генрих расщедрился на завтрак? – удивился дом. – Это ново для него. Обычно он ведет себя как скупердяй. Морит своих людей голодом.

– Он предупреждал, что вы будете его всячески очернять, – сказал Славка.

– А как же иначе, если он заслужил? Тот еще, знаете ли, пройдоха. Вы сами, кстати, можете сейчас говорить про него, что думаете, он не слышит.

– Он, конечно, странноват…

– Ха! – громыхнул Эйглиц. – Он сумесшедший! Больной на всю крышу! Уж я-то за пятьдесят лет изучил его вдоль и поперек! Чаю?

– Мы бы еще хотели познакомиться… – начала Ника.

– А, с моими… э… жильцами? – спросил Эйглиц. – Конечно. Только Кэтлин на работе, а у Винни я сейчас спрошу. Он не особо жалует незванных гостей, – заговорщицки прошептал он. – Англичанин. Островитянин. Почти Робинзон.

Робот, шаркая по полу металлическими подошвами, медленно удалился. Ника со Славкой переглянулись.

– Чаю попьем? – спросил Славка.

– Ага, – кивнула Ника. – А то от этой пустыни у меня все в горле пересохло.

– И у меня.

Между тем слева дюны обрели прозрачность и протаяли в стеклянную дверь. За дверью металлически блеснуло, и навстречу молодым людям, споро перебирая кривыми ножками, выбрался толстый робот с поварским колпаком на круглой голове.

– Чай, чай! – восторженно закричал он. – Проходите, обслужу по высшему разряду!

Гибкие манипуляторы его приглашающе изогнулись. Славка ступил в кухню первый, Ника, держась за его руку, двинулась второй.

Здесь были джунгли.

В тропической зелени прятались плита и раковина, стол казался камнем, окно скрывал водопад, а вместо стен смыкались покачивающиеся стволы пальм. С листьев срывались капли, порхали какие-то радужной расцветки пичужки, то тут, то там из влажной темноты изучающе смотрели на гостей желтые или зеленые глаза.

– У вашего Генриха такого ведь нет, а? – гордо заметил Эйглиц. – Программируемое изображение, звуки, запахи. Весь мир вокруг! Это, конечно, не как у вас – по старинке.

Робоповар забежал в ворох азалий. Раздался звон посуды, шипение воды, бряцанье ложек. Поплыли, рассеиваясь, клубы пара.

На притворяющуюся камнем столешницу забралась ящерка. Ника потянула к ней палец, и ящерка угрожающе раскрыла широкий рот.

– Славка, как живая.

– Смотри, укусит еще.

– А вот и я! – появился с подносом робоповар. – Садитесь.

Славка с Никой подтянули стулья.

Стулья оставались стульями и среди джунглей выглядели сюрреалистично.

– Чай у меня замечательный, – сказал Эйглиц, пока повар составлял посуду с подноса – солонку, тонкостенные чашки, блюдце с сухарями. – Я привык, что у меня все замечательное, это у меня – ха-ха! – в электрической крови.

Славка заглянул в свою чашку. По поверхности густой, бледно-желтой жидкости плавало, искрясь, жирное пятно.

– Вы уверены, – спросил он, – что это замечательный-раззамечательный…

– Абсолютно! – не дал ему договорить Эйглиц. – Конечно, это не рецепт моей прабабушки. Ха-ха! Моя прабабушка была, наверное, собачьей конурой! А я уж не знаю в кого пошел. Но чай можете пить смело.

Ника поднесла чашку к носу.

– Молоком пахнет.

– Умничка! – обрадовался Эйглиц. – Именно молоком. И, собственно, чаем. И монгольскими травками. Превосходный энергетик.

Славка посмотрел на Нику и, осмелившись, отхлебнул. Ника прыснула в кулачок, видя, как медленно кривится его лицо.

– Здравствуйте, – сказали от двери.

Славка проглотил соленый чай и обернулся.

Виннипег Рэнсом стоял на пороге, словно это он, а не Славка с Никой были в гостях. Англичанин был высок и худ, на голове его торчала копна морковного цвета волос, удлинненное лицо казалось бледным и чуть ли не испуганным. Кисти рук он держал под мышками. На нем были простые серые брюки, футболка и жилетка в крупную клетку. Ника подумала, что это очень по-иностранному.

За спиной Виннипега ветер сдувал песок с дюн.

– О-ля-ля! – заговорил Эйглиц. – Вот и наш жилец! Ему-то мы приготовим традиционный английский чай.

Робоповар снова забрался в азалии.

– Я уже могу идти? – спросил Виннипег, задирая подбородок.

– Куда же? – удивился Эйглиц. – Поговорите хоть с молодыми людьми.

Виннипег несмело подошел к столу.

– Здравствуйте еще раз.

– Добрый день, – сказала Ника.

– Славка, – подал руку Славка.

– Виннипег, – пожал руку англичанин, но так легко, словно боялся обжечься. На лице его на мгновение возникла извинительная улыбка.

– Прекрасно! – воскликнул Эйглиц. – Видишь, Винни, это совсем не страшно.

Виннипег стеснительно дернул плечами.

Робоповар, подвинув его манипулятором, выставил на стол новую чашку, заполненную пахучим, лимонного цвета напитком.

– Пей, Винни.

– Я могу? – спросил англичанин, блуждая взглядом по джунглям.

– Ну что ты, конечно! – с некоторой укоризной сказал Эйглиц. – Не позорь меня перед гостями, ведь бог знает что подумают.

– Извините, – посмотрел на молодых людей Виннипег и взял чашку.

Пил он одновременно торопливо и осторожно, словно был измучен жаждой и не хотел пролить ни капли. По лицу его разлилось блаженство.

Славка подумал, что англичанин тип действительно странный, и дому приходится возиться с ним как с ребенком. А если еще и жена его…

– А вы где работаете? – спросил он.

Виннипег вздрогнул.

– Где я?… То есть, как… – забормотал он, ставя на стол пустую чашку. – Это сложно так сразу. Такой вопрос.

– Он пишет, – вздохнув, сказал Эйглиц.

– Пишу, – с энтузиазмом закивал англичанин. На лице его проявилось непонятное беспокойство.

– И о чем пишете? – спросила Ника.

– Как? – опять впал в ступор Виннипег. – О многом.

– Ну, это рассказы или пьесы? Может роман?

– Это роман, – сказал Виннипег.

– Пока это зарисовки, – поправил его Эйглиц. – Какие-то бытовые пустяки, обрывки разговоров, описания природы, окрестностей, невнятные мысли, которые, увы, сейчас нельзя связать в стройное повествование…

Пока дом говорил, морковная шевелюра англичанина обреченно клонилась все ниже и ниже.

– Конечно, – закруглился Эйглиц, – нам всем бы хотелось, чтобы из творческого хаоса родилось нечто. Но для этого кое-кому не хватает самоорганизации. В этом смысле, в смысле отдачи даже чай Виннипегу следует выдавать только авансом. Ха-ха!

– Можно я пойду? – чуть ли не рыдающим голосом произнес англичанин.

– Конечно-конечно, мой робинзон.

Виннипег выскользнул не прощаясь, и робоповар унес его чашку.

– Ах, как с ним трудно! – пожаловался Эйглиц. – Его жена на порядок понятливее и тверже этого рохли. Кстати, хотите посмотреть их семейное видео?

– Нет, – сказал Славка, отодвигая стул, – мы, наверное, тоже пойдем.

– А с перчиком? А с клубничкой? Прекрасные моменты соития!

Ника встала из-за стола-камня.

– Вам не стыдно?

– Хорошо, не будем о моих англичанах, – покорно согласился Эйглиц и добавил: – Но свое-то видео вы посмотреть можете?

– Что?

Славка с Никой замерли на пороге.

– Как? – удивился Эйглиц. – Вы не в курсе? Видео добавлено в торговую междомовую сеть час назад по цене пятнадцати ресурсо-часов. Я купил. Любопытно же. Вы, кстати, хорошо смотритесь.

– Мы?

– А кто же еще?!

Эйглиц погасил джунгли. Последними пропали недобро смотрящие из тьмы глаза. Затем по стенам пробежала тонкая линия подгрузки.

– Шезлонг, – услышал Славка свои слова, – будешь загорать топлесс.

Видео распахнулось вширь, преображая кухню в комнату со стеклянной крышей. Крупно взятый Славка целовал Нику. Губы, глаза, кадры пальцев, воздушно, как по клавишам, стремящиеся по Никиной спине вниз.

Оператор снимал с разных ракурсов, снизу, сверху, чуть ли не от первого лица, ловя мальчайшие детали и движения. Трепет век, улыбки, дыхание. Славкину эрекцию, видимую сквозь трусы.

Объективы его неутомимо находили Никин смех, Славкин бег на цыпочках к двери, Никину грудь, боевой Славкин орган, взлетали к ногам, фиксировали, благоговейно приближались, перемежая планы.

Славка взмок и выдохнул только тогда, когда на видео они с Никой скрылись под одеялом.

– Выключите, – краснея, попросил он.

– Погодите, – воодушевленно произнес Эйглиц, – сейчас же будет самое интересное! Не поверите, каждый раз смотрю – и электрические мурашки по всей сети.

Для оператора, оказывается, не существовало преград – он забрался и под одеяло.

– Выключите, – повторил Славка.

– Ну, если просите… – дом, сожалеюще вздохнув, вернул джунгли обратно.

Правда, Никины постанывания еще несколько секунд вплетались в наплывающие звуки тропического леса.

– До свидания, – сказал Славка.

Он подтолкнул пришибленную Нику к выходу.

– Видите, какой мерзавец? – преследовал их в прихожей торжественно-негодующий голос Эйглица. – А вы мне не верили! А я был прав. Я вам многое еще могу про него порассказать. Ахнете! Хотите послушать?

– Нет, – отрезал Славка.

Ника подергала дверь.

– Заперто, – шепнула она в Славкино ухо.

– Откройте, – повернулся Славка.

– Бе-бе-бе, – сказал Эйглиц. – Какие мы нежные! Сами шпионите на Генриха…

– Мы вовсе… – задохнулась Ника. – Мы просто познакомиться!

Дом фыркнул.

– Как все просто! Познакомиться! Довели моего бедного робинзончика…

– Слушайте, – примирительно сказал Славка, – мы же соседи. Если хотите, мы больше к вам не придем.

– Конечно, все высмотрели… – проворчал Эйглиц. – Впрочем, ладно. Я не этот ваш…

В двери щелкнул замок. Но выйти молодые люди не успели.

– Ложечку чайную украли! – выбежал в дюны робоповар на кривых ножках.

– Как? – истончившимся голосом возмутился Эйглиц. – Какой кошмар! И на кого мне думать, мой верный придаток?

Робоповар подрагивающим манипулятором указал на Славку, затем на Нику, затем снова на Славку.

Щелкнул, замыкаясь обратно, замок.

– Что за спектакль? – фыркнул Славка. – Ложек вообще не было.

– И вы разговариваете сами с собой, – сказала Ника.

– Ну и что? – возразил Эйглиц. – Люди тоже часто разговаривают с частями своего тела. Чем я хуже? А ложка была – да, в чашке у моего милого Винни. Увы, я вынужден вас обыскать.

В прихожую вошел робот с лицом-железкой.

– Будьте добры, – прогудел он, – повернитесь, расставьте ноги на ширину плеч, заведите руки вверх и прижмите ладони к стене.

– Средневековье, – сказал Славка.

– Ха-ха! – сказал Эйглиц. – Между прочим, воровство у умного дома все равно является воровством. Захотели понижения соцстатуса?

– Да не брали мы! – крикнула Ника.

– А если я найду?

– Блин! – взорвался Славка. – Да пожалуйста! Двадцать первый век на дворе, а у некоторых еще двадцатый…

Он уткнулся лицом в стену, по которой жарко пересыпался голографический песок. Ника застыла рядом.

– Вообще-то, – проинформировал Эйглиц, – я недалеко ушел от двадцатого. Лет на двадцать. Я – ста-аренький.

Металлические валики прошлись Славке по ногам, спине, ребрам. Шею на секунду обдуло колким, насыщенным электричеством воздухом. Ойкнула Ника.

– Куда вы лезете…

– Извините, – пробасил робот. И, отступив, отчитался: – Ложки нет.

– Ну? – повернул голову Славка.

– Н-да, – озадаченно произнес Эйглиц, – и на дом бывает пролом, буду трясти своего англика. Вы это… свободны. Как говорится, приношу свои извинения.

Снова щелкнул дверной замок.

Ника, красная от возмущения, пулей вылетела на дорожку из ракушечника.

– Ты видел? – сказала она Славке, когда они чуть ли не бегом миновали ограду. – Я не понимаю, кто им позволил…

– Ты про что?

– Про все! Про видео, про обыск. Как можно так себя вести?

– Ничего, – мстительно сказал Славка. – Их скоро всех посносят. Ты же слышала, на них уже спроса нет.

Он пошевелил плечами – казалось, что-то угнездилось между лопаток. Или это робот так жестко провел манипулятором?

– Они еще сеть себе завели! – Ника, забежав вперед, развернулась к Славке лицом. – Мы там как товар! У них, наверное, целая коллекция из жильцов!

Планеры висели в небе. В кустах жужжали роботы-садовники. Славке казалось, они жужжат для вида, а сами прислушиваются к их разговору. Он оглянулся на Эйглица, на жестяные флажки, далеко ли отошли, и показал Нике бумажный клочок, спрятанный между пальцев.

– Это что? – голос у Ники сразу сел.

– Это Винни незаметно передал, когда здоровался.

– И что там?

– Пока не знаю, – сказал Славка.

Молодые люди склонились над бумажкой. На желтоватом обрывке были слабо нацарапано карандашом несколько букв.

– Это "о" или "е"? – повертела клочок Ника.

– Это "эс". Кажется, "эс", – сказал Славка.

– Си-эн-си? Это что-то по-английски?

Славка качнул головой. Взгляд его стал мрачен.

– Это не си-эн-си. Это эс-пэ-эс. Это "спасите" недописанное. Понимаешь? "Спасите".

Ника посмотрела на Славку и вздрогнула.

– Ты уверен? – Она обхватила себя руками. – Дом что, взял их в рабство? Это потому, что они англичане?

– Не знаю, – сказал Славка, – но обязательно выясню.

Он решительно зашагал к мостику, горбом изогнувшемуся над прудом. Ника поспешила за ним.

– Наверное, надо сообщить кому-нибудь, – догнав, Ника просунула кисть Славке под локоть. – Это же как-то совсем…

– Это подозрения одни.

– Ага, подозрения. У них память проверят и все найдут.

– Это ж умные дома, – покосился Славка. – Так они и не предусмотрели, что к ним могут прийти и проверить. Продублировали, завели две памяти, одну себе, другую – проверяющим.

– А кому поверят-то? Им или нам?

– Это вопрос. У нас соцстатус маленький.

Водяных драконов, видимо, загнали в вольеры. На мостике уже никого не было. Солнце золотило пруд.

– Слушай, – сказала Ника, – если они такие сумасшедшие, почему этого никто не заметил?

– Ну как? – Славка снова повел плечами. – Это, наверное, как с людьми. Ограниченность ресурсов, прогресс, вопрос выживания. Некоторые не выдерживают. Тем более, скорее всего, это происходило не сразу, а постепенно, год за годом, по чуть-чуть искажалась картина мира, корректировались цели. Жильцы…

Он замолчал.

– Что? – спросила Ника.

– Нам, пожалуй, стоит подумать о социальном жилье, – Славка сошел с мостика и остановился, вытянув шею на блеск стеклянной крыши. – Возможно, не нужно и возвращаться.

– Славка, ты меня пугаешь, – произнесла девушка.

– А "эс-пэ-эс"?

– Это же Эйглиц!

– Думаешь, Генрих лучше? Снял, как мы… И за пятнадцать ресурсо-часов выставил. Любитель, блин, эротики.

– Там вещи, – тихо сказала Ника.

– Да знаю я, – скривился Славка. – Ладно, посмотрим, что он скажет.

При их приближении Генрих зажег свет в окне справа и открыл дверь.

– Проходите, проходите, дорогие жильцы! – заговорил он. – Очень, очень рад вам! Надеюсь, что и вы мне.

В его голосе Славке послышалось заискивание.

В прихожей вспыхнули светильники, гардеробные шкафы приоткрыли створки, маленький робот с одним окуляром притащил к овальному половичку две пары тапочек и, поклонившись, спрятался за обувную тумбу.

– Возвраще-ение, – произнес Генрих нараспев, когда молодые люди перешагнули порог. – Как это приятно, как сладко, должно быть, вернуться…

– Ты нас снимал, мерзавец! – крикнула Ника в потолок, сжав кулачки.

Дом, кажется, икнул.

– Вы непра… вы что? Как я? Кого?

– Ты снимал нас, – краснея от злости, сказала Ника, – а потом выставил видео в сети.

– Мы видели, – сказал Славка.

Генрих принужденно хохотнул.

– Этот Эйглиц – врун. А вы все не так… Я даже готов поделиться прибылью. Честно! Чтобы вы не думали, что я только для себя.

В углу упал и стукнул железным лбом об пол одноглазый робот.

– Вы посмотрите, я разваливаюсь, я старею, – жалобно произнес Генрих. – Вам разве меня не жалко?

Окуляр робота посмотрел на Нику.

– Нет. Вы – наглый обманщик!

– А вы… А вы…

Дом словно набрал воздуха, чтобы сказать какую-нибудь гадость.

Но тут что-то прозрачно-блескучее, царапнув Славку, прыгнуло с его плеч и быстро засеменило по полу вглубь дома.

– А-а! – заорал Генрих. – Эйглицев шпион! Держите, ловите его! Слава, Ника, ну что же вы! Нет, стойте! – крикнул он дернувшемуся Славке. – Стойте пока.

Шпион скрылся в гостиной.

Несколько секунд было тихо, затем раздался звон, треск, словно бы шелест крыльев, жужжание моторчиков, снова звон. В прихожую вдруг вылетел, отчаянно, с визгом, скользя по пластику, робот-уборщик, стукнулся о тумбу и, воздев манипулятор, ринулся обратно в гостиную.

– Ах, ты по стенам! – кричал Генрих. – Ну, получи! Получи!

Что-то там сыпалось, разлеталось на осколки, и словно молот ухал в стены.

– Дверь! Солдаты мои, держите дверь! – через мгновение завопил дом, но, видимо, было поздно, и битва с незваным гостем переместилась в коридор, ванную и на веранду.

Звуки сражения стали глуше, но Славка с Никой и так слышали многое. Трещала обивка, падали картины, шипела из свернутого крана вода. Стены вибрировали от ударов. Звенели поверженные роботы.

– Давай-давай! – заходился в азарте Генрих. – Я предъявлю Эйглицу весь ущерб! Это же под сотню ресурсо-часов!

– Дурдом, – шепнула Ника Славке.

– Ну что, съезжаем? – также шепотом спросил Славка.

Ника кивнула.

– Хорошо, что аквариум твой еще не перевезли.

– Тогда только одежду заберем, и можно…

– Вообще-то я все слышу, – сказал дом. – Съехать хотите?

– Да, – сказал Славка. – Вы нам, извините, не нравитесь.

– Угум, – сказал Генрих. И тут же, издалека, прогремел: – Подвал! Эта тварь лезет в подвал! О, где мой страж с разрядником?

Из коридора донеслись шипение электричества, звяканье, вопль: "Сдохни, зараза, уже!".

– Так что? – несколько секунд подождав, спросил Славка.

– Погодите. Не видите, у меня нестандартная ситуация. Поднимитесь пока э-э… наверх. Мы все обсудим, и если… А-а! – закричал вдруг дом. – Она еще не сдохла!

Снова прошипел разряд.

Дом, казалось, содрогнулся, что-то с громким звоном разбилось. Из гостиной, устало жужжа, выкатил робополотер и прижался щетками к косяку. Корпус его был помят и в двух местах словно прорезан пилкой.

– Что ж ты такая живучая?

Генрих сражался с все возрастающим усердием, Нику со Славкой даже качнуло то ли от беззвучного взрыва, то ли от плавно поехавших полов.

Они прошли разгромленную гостиную, усеянную трупиками роботопомощников, поваленными стульями, тряпками и клочками обивки. Короткие, словно от миниатюрной дисковой пилы прорезы на столе и стенах казались неизвестной клинописью.

В коридоре и на веранде местами был вскрыт пол, повсюду раскатились поленья из камина, трупики роботов кучковались в углах, кто-то еще жужжал и пытался двигаться.

Под ногами хрустело битое стекло.

– А говорил, что не воюет! – горько сказала Ника, поднимаясь по лестнице.

– Врал, – Славка спихнул со ступеньки многорукую железячку.

Позвякав, та скатилась вниз.

В комнате, которой не коснулась битва со шпионом Эйглица, Ника тут же бросилась собирать одежду. И грязную, и чистую, без разбора наполняя ей рюкзачок.

– Я сразу, сразу так и подумала, – приговаривала она. – Еще когда он джинсы мои захотел прикарманить. Извращенец!

В порыве чувств Ника попихала ногой одеяло на кровати.

Славка подхватил так и не распакованный мягкий чемодан, сумку с визиографом и игровыми джойстиками повесил на плечо.

– Ну, я все.

Ника бросила последний взгляд на прозрачную крышу.

– А вид хороший.

– Ага, с него тоже снимали. Ну, пошли? – Славка схватился за круглую дверную ручку.

Дверь не открылась. Он подергал снова.

– Блин, одни и те же приемчики.

– Что? – спросила Ника.

– Не выпускает. – Славка постучал костяшкой пальца по пластиковой филенке. – Эй, это уже перебор.

– Я сейчас, – сообщил Генрих. И проорал уже в сторону: – Умри-умри-умри! Ага! Ф-фуууу… И контрольный.

– Мы хотим выйти, – сказала Ника сквозь шелест электричества.

Славка боднул дверь плечом.

– Да слышу я, слышу, – вяло отозвался дом. – Какие вы все же… Вот, честно, разве я не имею права на ошибку? Разве однажды оступившийся не достоин прощения? Порицать – порицайте, но дайте шанс и исправиться.

– Нет, – твердо сказал Славка. – Вы двери заперли.

– Ну, запер. – Генрих вздохнул. – Я старенький, мне одиноко. Мне так хочется потиска… кхм… Пожалейте, а?

– Вы сумасшедший! Вы это понимаете? – выкрикнула Ника.

Дом неожиданно хихикнул.

– Да где здесь сумасшествие? Здесь четкий расчет.

– Я сейчас дверь выбью, – пообещал Славка.

– Погодите, – сказал Генрих. – Давайте забудем все. Раз – и забыли. Я забываю про компенсацию…

– Какую компенсацию?

– Ну как же? Тварь-то вы принесли. Она у меня полдома – вдребезги. А сколько роботов погибло – ужас!

– Так вы же сами отправили нас к Эйглицу!

– Скажите еще, за этой тварью и отправил. Эх, молодые люди, люди ли вы после этого? Может, вы с Эйглицем сговорились.

– Что? – возмутилась Ника. – Это вы, скорее, сговорились!

– Зачем?

– Ха! – сказал Славка. – Чтобы с нас компенсацию потребовать!

– Ну нет, ну что вы! Чтобы я с Эйглицем… Вы меня за какой-то другой дом принимаете. Те, другие, возможно, но я – никогда!

– Тогда выпустите нас, – сказал Славка.

Генрих с минуту молчал, раздумывая.

– Знаете, – заявил он наконец, – я взорву нас. Вас и себя.

– У вас что, есть взрывчатка? – усмехнулся Славка.

– Ну, сожгу. Я вполне могу это сделать.

– Зачем?

– Потому что вы черствые, бездушные люди! День не прошел, а вы уже засобирались. А каково мне? Я же себя дряхлым казематом чувствую, архитектурным уродом, вековой развалиной. Все от меня бегу-ут…

Дом завсхлипывал.

– Да ладно вам.

Прислушавшись, Славка расслышал за дверью слабое позвякивание.

– Что вы там делаете? – крикнул он.

После толчка плечом, звяканье послышалось явственней. Славка отступил на метр.

– Слава, не смей! – произнес дом. – Мы можем договориться.

– Если только снаружи.

Славка с размаха пнул дверь ногой в район замка. Что-то в ней хрустнуло, щелкнуло, край отстал. Опять раздалось звяканье.

– Слава, Слава, ты меня разозлил…

Ника взвизгнула – из-под кровати на Славку грозно двинулся робот-уборщик, но он был маленький, и ему оказалось достаточно удара носком ботинка, чтобы откатиться к ванной и там замереть.

Славка почувствовал, как злой адреналин забурлил в крови. Нападение? Это уже ни в какие ворота! Безумие какое-то!

– Ах, так?

Оставив чемодан, он снова штурмовал дверь, теперь уже нацелившись плечом.

– Солдаты мои, сомкните ряды! – завопил Генрих.

Баммм! Филенка треснула и провалилась наружу. Дверь сорвало с верхней петли. За дверью раскатилась пирамида из роботов, которую Генрих строил, пытаясь замуровать Славку с Никой в комнате.

– Бежим! – Славка подал ладонь Нике.

Девушка поймала его пальцы.

Они выскочили на лестницу и, распинав роботов, устремились вниз.

– А-а-а! – орал Генрих. – Что у меня за солдаты такие! Бесполезные лилипуты! Мне бы кого-нибудь покрупнее… Ох, ребята, ох, дождались вы!

Ника чуть не грянула со ступенек, наступив на диск робополотера, но Славка вовремя ее поддержал. Они спустились на веранду, и молодой человек сначала вооружился поленом, а затем выхватил из подставки у камина длинную кочергу.

Из гостиной, поскрипывая, выехал им навстречу вооруженный ножом сервировщик.

– Ага! Не ожидали? – сказал Генрих.

Гремя вилками и ложками во внутренностях, сервировщик взял разгон.

– Осторожнее! – крикнула Ника.

Славка увернулся от громоздкой тумбы на колесиках, но робот успел пропороть ткань сумки с визиографом и споро развернулся.

– Что? Страшно? – засмеялся дом.

Сервировщик перекинул нож из одного манипулятора в другой.

Славка замахнулся кочергой. Металл ударился о металл. Проскочили искры. Сервировщик заскрипел колесами.

Ника застыла у лестницы.

– Беги из дома! – пропыхтел Славка, тесня робота в угол к камину.

– А ты? – испуганно спросила Ника.

– Да ничего со мною не случиться, – Славка попытался пнуть ногой по близкому колесу. – Беги!

– Хорошо.

Ника проскочила в гостиную. Какая-то железяка спланировала на нее с потолка, но девушка, взвизгнув, отбила ее рюкзачком.

Железяка свирепо зажужжала, на тонких ножках засеменила следом, но Ника уже выбралась в прихожую, обрушила баррикадой столик и тумбу в колониальном стиле (жужжание заглохло) и подбежала к входным дверям.

– Славка!

– Что?

– Здесь тоже заперто.

– Черт! Бей окна!

Славка отбил манипулятор с ножом, но получил в грудь выдвижным ящиком и в ворохе вилок с ложками отлетел к стене.

Сервировщик надвинулся.

Славка отпрыгнул в сторону. Нож вонзился в стеновую панель и застрял в ней.

– Черт! – прокомментировал дом.

Не давая Генриху опомниться, Славка с размаха опустил кочергу на манипулятор. Рука загудела от отдачи, но зато манипулятор лопнул детальками и со звоном отпал. Сервировщик опрокинулся, и Славка от души нанес по нему еще несколько ударов.

– Славка! – крикнула Ника, сражаясь с жалюзи, которые, шелестя, плавали вверх и вниз и не давали достать до окна. – Я не справляюсь!

– Сейчас.

Славка распинал железки, попадающиеся на пути, прошел гостиную, добивая мало-мальски жужжащую машинерию и перепрыгнул через столик в прихожую.

Ника бросилась ему на шею.

– Славка! Славочка.

– Что вы делаете? – запричитал дом. – Я же хотел с вами как с людьми… Я думал: эгей, заживем! А вы? Я просто не нахожу слов. Я жалею, что был знаком с вами. Вы глупые, эгоистичные, лживые…

– А сами-то вы? – спросила Ника.

– Я – хороший, – заявил Генрих. – Все, тушу свет.

С лязгом схлопнулись жалюзи. Погасли светильники. В кромешной темноте Славка обнял Нику.

– Сейчас придет этот, с разрядником, – прошептал он ей в ухо.

– И что тогда? – прошептала Ника в ответ.

– Не знаю.

Тяжелые шаги раздались в глубине дома. Шаги приближались, скоро проем в гостиную озарило голубоватое электрическое свечение.

– Он нас убьет? – прошептала Ника.

– Конечно, – сказал дом. – И пусть меня потом судят. Но две твари… Две жалкие твари, которые по недоразумению называются людьми… О, они получат по заслугам!

– Вы хоть понимаете, что вы делаете?! – крикнул Славка.

– А как же!

Подсвеченная элекричеством фигура разметала хлипкую баррикаду из мебели. Она была высока и многонога. Разрядник в стальных руках ее казался игрушечным.

– Познакомьтесь с моим подвальным стражем! – прогремел Генрих. – И умрите!

Молния ударила в стену рядом с молодыми людьми и с шипением распалась на искры.

– А-хха-ха-ха!

Ника зажмурилась.

Славка постарался закрыть ее собою.

– Сейчас… Что-то…

Фигура стража вдруг покачнулась и осела.

Со звоном ушли вверх жалюзи, рассыпая свет по прихожей, щелкнула и приоткрылась входная дверь.

– Эй-эй, погодите… – забормотал дом. – Я не мог выбрать дневной лимит! Или выбрал? Что за отключения? Кто это придумал? Я сейчас перенаправлю…

– Бежим! – Славка распахнул дверь на улицу.

Они с Никой слетели со ступенек.

– Куда?! – заорал Генрих. – Нельзя! Я приказываю!

Но крик его не мог уже остановить беглецов.

Ника смеялась. Славка вытирал кровь с щеки. И все, чего они хотели, это оказаться как можно дальше от сумасшедшего дома. Плитка ложилась под ноги, воздух гудел в ушах. Стриженные кусты отскакивали за спину.

Славка бежал и думал, что Генрих уже, наверное, записывает себя на запасные сервера. А еще надо спасти Виннипега.

© Copyright Кокоулин А. А. ([email protected])