Текст книги "Мастера фэнтези 2005 (сборник)"

Автор книги: Андрэ Нортон

Соавторы: Роберт Линн Асприн,Дэвид Марк Вебер,Маргарет Уэйс,Алан Дин Фостер,Джоди Линн Най,Кристофер Зухер Сташеф (Сташефф),Дженни Вурц,Мерседес Лэки,Майкл (Майк) Даймонд Резник,Элизабет Зухер Мун
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Кэшел пожал плечами.

– Тебе не стоило обманывать меня – могла бы просто попросить. Но как вышло, так вышло, можешь не извиняться.

Трон истукана превратился в кучу пыли и мелких камней, как и восседавшее на нем существо. Оказалось, что позади него, в стене, находилась дверь. Мона прикоснулась к ней ключом, и, хотя никаких признаков замка и даже замочной скважины не было видно, дверь распахнулась.

– Проходи, Кэшел, – сказала девушка, улыбнувшись, как утреннее солнце. – Спасибо тебе. Мы все благодарим тебя.

Кэшел, однако, заколебался.

– Ты ведь тоже идешь со мной, Мона? – спросил он, не в силах отвести взгляда от странной круговерти цветов и вспышек света в дверном проеме.

Ее улыбка стала задумчивой.

– Я должна освободить семена, которые мы видели. – Девушка уставилась на ключ, только что открывший невидимый замок. – Иначе они не прорастут, как положено, а сгниют.

– Но что будет с тобой?

– Возвращайся обратно в свой мир, Кэшел, – строгим, хотя и не резким тоном произнесла Мона. – А этому миру требуется обновление.

Возразить на это было нечего. Кивнув, он направился к выходу, и, когда уже занес ногу, чтобы вступить в размытое пятно света, девушка напутствовала его:

– В твоем доме, друг мой, навсегда поселится счастье.

На миг юноша оказался в пустоте и тишине, столь глубокой, что единственным звуком было оглушительное биение его собственного сердца, но уже спустя мгновение он, пройдя сквозь ничто, услышал, как его сапог ступил на камень. Итак, Кэшел находился в знакомом коридоре, том самом, по которому направлялся на обед к принцу.

– Ой!

Испуганный слуга выронил пару серебряных кувшинов, которые он нес, чтобы снова наполнить их из колодца во внутреннем дворе. Они покатились по полу, издавая попеременно то нежный звон, то глухой стук. Кэшел присел на корточки и, держа свой посох в одной руке, подхватил тот из кувшинов, который находился ближе к нему. Возможно, на нем появилось несколько новых вмятин, но вряд из-за такой мелочи слуге будут грозить крупные неприятности.

– Прошу прощения, милорд, – пролепетал малый. Он принял кувшин из рук Кэшел а, но дрожал при этом так сильно, что, казалось, мог уронить его в любую секунду. – Я… я не заметил!

Кэшел оглянулся на дверь, из которой только что вышел, и ничего не увидел, кроме глухой стены.

– Прости, приятель, – сказал юноша извиняющимся тоном. – Я не хотел испугать тебя.

С этими словами он продолжил путь в том направлении, в котором шел, когда услышал жалобный возглас Моны.

Дворец ему никогда не нравился. До прибытия Гаррика, сменившего графа Хафта в качестве наместника, это было мрачное и запущенное, лишенное надлежащего присмотра место. Но – странное дело! – хотя вроде бы никаких видимых перемен не произошло, коридор уже выглядел не таким унылым, как совсем недавно. Мысленно отметив это, Кэшел улыбнулся. А будь у него музыкальный слух, он, наверное, еще и насвистал бы какую-нибудь веселую мелодию.

Алан Дин Фостер – Серенада
(«Чародей с гитарой»)

Молодая женщина была прелестна, ее спутник – застенчив, а шляпа – скрытна. Оперенный головной убор неизвестной принадлежности вполне невинно продвигался, покачиваясь, за кромкой каменной стены, на которой сидели воркующие влюбленные. За миг до того, как широко раскрылся ротик возмущенной девушки, шляпа исчезла. Красотка резко обернулась и отвесила пощечину тому, кого сочла своим обидчиком. Изумление юноши невозможно передать словами, да к тому же он от удара едва не свалился со стены. А шляпа успела исчезнуть из зоны видимости, слышимости и наказуемости.

Когда шляпа, оставившая позади себя любовный хаос, появилась на открытом месте, под нею можно было разглядеть пятифутового выдра, носящего (не считая вышеупомянутой пернатой шапки) короткие штаны, длинную жилетку и самодовольную ухмылку. Лохматый, усатый Мадж обладал достаточно сомнительной репутацией, чтобы не обращать внимания на косые взгляды прохожих, когда совершал моцион по центральным кварталам Тимова Хохота. При том что на зрение он никогда не жаловался. Наконец его зоркие глаза обнаружили друга и спутника, а зачастую и источник раздражения – пришельца из другого мира. Сия персона млела под солнышком, прислонясь к стене галантерейной лавки. Выдр ловко увернулся от кибитки, влекомой единственной ящерицей и увешанной горшками и кастрюлями, и осыпал зазевавшегося торговца посудой отборной бранью, а затем и своего товарища – веселыми непристойностями.

У Джон-Тома руки были сложены на груди, дуара висела за спиной, ножны – на правом бедре. Он открыл глаз и обозрел невысокого друга. В этом мире людей-недоростков и зверей-болтунов незваный шестифутовый гость выделялся в любой толпе. Впрочем, кроме выдающегося роста, ничто не делало его внушительным образчиком человеческой расы.

– Ты уже вернулся? Ну-ка, дай догадаться… Опять безобразничал.

– Да ты че, шеф? За живое-то зачем задеваешь? Я ведь эту цыпочку даже не знаю.

– Ох, смотри, Мадж, накостыляют тебе по шее как-нибудь.

Джон-Том оттолкнулся от стены и едва не заступил дорогу козлу с вязанкой хвороста за плечами. Попросив извинения у осерчавшего рогоносца, он двинулся по улице, но тут же ему самому путь преградил тощий человек ростом чуть выше Маджа. Лет незнакомцу было побольше, чем обоим приятелям купно. Ухоженная седая борода клином, красочная поблескивающая накидка, штаны из той же мягкой материи красного и синего цветов, капюшон на голове, простой деревянный посох с полированным шаровидным набалдашником в руке. Интерес выдра развеялся как дым, едва стало ясно: это обычное непрозрачное стекло – если украсть, много за него не выручишь.

– Простите великодушно, благородные господа. – Старец обращался к обоим, но при этом смотрел на Джон-Тома. А Джон-Том провел в этом мире достаточно времени, чтобы остерегаться незнакомцев, даже престарелых, вежливых, хорошо одетых и, с какой стороны ни взгляни, кажущихся безобидными.

– Чем мы можем вам помочь?

– Меня зовут Вольфрам, и я нуждаюсь в содействии не совсем обычного рода. – Старик кивком указал на ближайшую дверь; над арочным проемом свисала с железного прута вывеска, представлявшая заведение как трактир «Белый медведь». – Не зайти ли нам в сей уютный кабачок? Не имею привычки обсуждать важные дела на улице.

Мадж, чей взгляд уже прилип к проходившей мимо симпатичной норке, ответил, любуясь ее хвостом:

– Извини, начальник, но мы с чуваком не имеем привычки нарушать распорядок ради каких-то уличных приставак. – Как только исчез хвост норки из виду, пропал и интерес выдра к ней: – Ты угощаешь?

Незнакомец кивнул. У Маджа одобрительно встопорщились усы:

– Ну, тада мы угощаемся. – И он вслед за людьми вошел в заведение, азартно помахивая коротким хвостом.

Как и большинство злачных местечек Колоколесья, в этот час дня «Белый медведь» был полон народу: пьяницы и болтуны, любители поесть вкусно и невкусно, охотницы за чужими деньгами и охотники платить таким охотницам. Хозяин – здоровенный, но дружелюбный кабан по имени Фокгрен, тщательно отмерявший за стойкой порции сомнительных напитков, – сделал паузу, совсем коротенькую, чтобы только хрюкнуть в сторону свободной кабинки. Заказ приняла усталая и раздраженная, но тем не менее привлекательная лисица, уклонившаяся от проказливых пальцев Маджа с ловкостью, достойной восхищения. Ее платье сзади позвякивало бисером и фестонами, а высоко задранный хвост был аккуратно причесан. Обшарпанные толстые деревянные стены кабинки чуть приглушали пиршественную какофонию, что бушевала вокруг троицы вновь прибывших.

– Помнится, вы говорили насчет помощи особого рода? – Джон-Том культурно потягивал из высокой кружки, выдр же сознательно норовил утопить в своей посудине всю морду. Аккуратно отставив посох, Вольфрам указал на дуару, занявшую место на сиденье рядом с высоким молодым человеком:

– У вас приметный инструмент, и он явно не из тех, что популярны у странствующих менестрелей. Вы, случаем, не чаропевец?

Этими словами Вольфрам значительно повысил интерес собеседников к своей персоне. А старичок не так уж прост, если ему известно предназначение дуары, подумал Джон-Том. Может, у него и впрямь серьезное дело?

– Опыт у меня небогатый, но уверяю вас, что я ежедневно совершенствую свое искусство.

Вольфрам одобрительно кивнул:

– Поистине это великая удача! В первую очередь мне потребуются ваши музыкальные таланты, но и толика чародейства не будет лишней.

Из высокой пивной кружки вынырнула настороженная морда Маджа, с усов полетели клочья пены, взгляд ясных карих глаз перескочил с друга на щедрого Вольфрама и обратно:

– Чародейство? В смысле, колдовство с помощью пения? Ну, нет, чувак, не подписываюсь! Мне твоего так называемого чаропения до конца жизни хватит. – И Мадж встал, поворачиваясь к выходу.

Джон-Том, не прекращая разговора с Вольфрамом, протянул руку и засунул пальцы за поясной ремень выдра, не позволив ему сбежать. Напрасно короткие ноги сучили по скользкому каменному полу.

– Не обращайте на Маджа внимания, – ободряюще улыбнулся Вольфраму Джон-Том. – Он всегда поначалу нервничает.

– Ты, обалдуй здоровенный! Еще бы я не нервничал! – Выдр бешено сопротивлялся, но рука друга держала крепко. – Отцепись!

Трехсторонняя беседа была прервана оглушительным грохотом. Они выглянули из кабинки и обнаружили, что источником шума были нездоровый на вид человек и пума, стоящие посередине зала. Оба, тяжело дыша, глядели себе под ноги. Человек поднял обломок деревянной палицы, его рычащий товарищ – половину дубины. Пока Джон-Том пытался понять, что эти посетители разглядывают на полу, на их физиономиях заметно изменились выражения.

В центре зала поднималось нечто большое и темное. Вот оно заслонило собой чуть ли не всю стену, и человек с котом попятились в страхе. Человек резко повернулся, бросил сломанное оружие и пустился бежать. Но протянулась обтянутая кожей лапа толщиной с его голову, и огромные пальцы, покрытые бурым мехом, сомкнулись на шее, отрывая бедолагу от пола. Беспомощно брыкая ногами, он обеими руками пытался разомкнуть стальную хватку. Помахивая над своей головой человеком, будто флажком, выпрямившийся во весь рост гризли в кожаных доспехах свободной лапой потянулся к перепуганной пуме. В тот же миг в спину ему ударился стул и разлетелся на составные части. Кто-то из посетителей выразил протест, как словами, так и действием, против столь подлого удара, и миг спустя в трактире воцарился ад кромешный – надо заметить, к великой радости скучающей публики. В гуще битвы отчетливо виден был только медведь-исполин. Он все помахивал потерявшим сознание недругом и ревом перекрывал какофонию:

– Стромагга обижать? Затопчу!

Мадж уже двинулся к двери черного хода, уворачиваясь от летящих предметов, в том числе посуды, пищи и обломков мебели. Любезный Вольфрам держался рядом, он явно хотел поскорей оказаться подальше от набирающей обороты потасовки, но Джон-Том остался на месте. Выдр умоляюще завопил другу:

– Шеф, побыстрее! Поторапливайся! Стража вот-вот заявится! А с нею шутки плохи, ты же знаешь!

– Вы идите, я догоню. – И с этими словами Джон-Том ринулся в эпицентр схватки.

Выдр, в изумлении тряся головой и в негодовании свистя, взял на себя задачу вывести Вольфрама из трактира. Дерущиеся почти не обращали внимания на высокого человека с мечом и дуарой; здесь все были давно знакомы друг с другом и теперь воспользовались случаем, чтобы свести старые счеты. Лишь изредка Джон-Тому приходилось отвесить оплеуху, чтобы освободить себе проход. Когда в его сторону подался гигантский медведь – широченная грудь, длиннющий мех и страшнейшие зубы, – молодой человек усомнился в том, что его идея была так уж хороша. Но, преодолев эти закономерные сомнения, он все же выкрикнул:

– Идем со мной! Полиция рядом!

Не глядя, медведь поверг на пол одним ударом могучей лапы подбежавшего вомбата с мечом наголо и наморщил тяжелый лоб – предложение требовало осмысления.

– С чего это я должен идти с тобой? Я тебя даже не знаю.

У выхода возникло столпотворение. Это и правда явилась полиция, снискавшая в Тимовом Хохоте дурную репутацию.

– Потому что я могу предложить работу… возможно.

Шестерка стражников в мундирах выстроилась в шеренгу и развернулась кругом, чтобы покончить с беспорядками единственным доступным для скунсов способом. Даже самый отвязанный хулиган не мог устоять против такого спецсредства. Джон-Том покрылся холодным потом, а медведь все колебался:

– Ты поможешь Стромаггу?

– Даю слово.

Молодой чаропевец поймал себя на том, что инстинктивно пятится к двери черного хода и размышляет, успеет ли он очистить помещение, прежде чем у этого помещения появится необходимость в очистке. Медвежья лапа нырнула в толпу и вернулась с избитой, перепачканной в крови пумой. Страшной силы пощечина не привела кота в чувство. Стромагг недовольно заворчал и швырнул его обратно в беснующуюся толпу.

– Давай поторопимся! – Джон-Том ухватил гризли за лапу и потянул к выходу.

С таким же успехом можно тащить секвойю, но все же медведь подчинился. Они успели выскочить за миг до того, как наряд полиции показал, насколько он силен духом. Немузыкальный хор массовой рвоты долго преследовал беглецов по переулку. Наконец за пределами опасной для органов чувств – ив первую очередь обоняния – зоны они перешли на шаг. Мадж боязливо оглядел нового попутчика. Стромагг не возражал, пребывая в задумчивости. Впрочем, решил Джон-Том, слово «задумчивость» здесь вряд ли подходит. Судя по облику, это не полный тупица, но его мысли крайне редко забредают в сферы высшего сознания.

– Слышь, чувак, на кой нам эта гора мяса?

У Джон-Тома помаленьку выравнивалось дыхание. Он широко улыбнулся и успокаивающе положил ладонь на могучую лапищу гризли.

– Я подумал, что мускулы нам пригодятся.

– То есть? – буркнул выдр. – Мы ж еще не нанялись.

Больше ни слова не сказав другу, Джон-Том повернулся к Вольфраму, чей внешний вид успел понести ущерб в потасовке.

– Ну, а теперь скажите, сударь, какие именно услуги вам требуются от меня?

Наниматель собрался с мыслями, отведя взгляд от высоченного и широченного медведя:

– Я желаю, милостивый государь, чтобы вы спели серенаду даме, которую я обожаю всеми фибрами своей души.

Джон-Том с Маджем переглянулись. Они-то ждали от седобородого просьбы спасти мир или совершить что-нибудь подобное с превеликим риском для жизни. Мадж до того обрадовался – даже удержался от язвительной реплики.

– И только-то? – вслух выразил свое удивление Джон-Том.

Вольфрам медленно кивнул:

– Это все. За работу сию вы получите достойное вознаграждение. Видите ли, я мудр и премногими познаниями обладаю, но в певцы не гожусь, увы.

Мадж ткнул в Джон-Томову сторону мохнатым пальцем:

– Так это ж очень удачно, шеф! Мой чувак – певец что надо, ну и дурил таких, как он, еще поискать.

Джон-Том вдребезги разнес этот клеветнический выпад вопросом:

– Если вам нужна только любовная песенка, почему бы не нанять любого трубадура? Зачем понадобилось искать чаропевца?

Вольфрам снисходительно улыбнулся:

– Уверяю вас, мне самому действительно потребна лишь песня, обращенная к прелестной Ларинде. А вот вам, чтобы до нее добраться, может понадобиться кое-какая магия в сочетании с музыкой.

– Ага, я усек, – пробормотал Мадж.

– Уверен, мой странствующий друг, все получится, – попытался успокоить Вольфрам выдра. – Когда на пути возникнет препона, ваш компаньон споет простенькую чаропесенку. Я бы и своими силами обошелся, но, как уже было речено, мне на ухо наступил… э-э…

Спохватившись, Вольфрам опасливо глянул на Стромагга.

– Простенькая чаропесенка, говоришь? – произнес подозрительный Мадж. – И насколько же простенькая?

– Это решать певцу. Я же дам общие указания, а также оплачу издержки. И выдам авансом половину гонорара. – Старик порылся под полой накидки и извлек тяжелый кошель, а из него насыпал в подставленные ладони Джон-Тома горку звонких золотых монет. У Маджа округлились глаза, а Стромагг одобрительно заворчал.

– Половина, говоришь? – спросил выдр, пожирая взглядом аванс.

Вольфрам кивнул, возвращая кошелек, теперь уже пустой, под полу.

– Вторая половина – когда отзовется предмет моего обожания. – Он повернулся и указал посохом: – Приходилось ли вам бывать в каньоне Агу, протянувшимся между сим городом и Гидрией?

Джон-Том наморщил лоб в задумчивости:

– Я слышал это название, хотя никогда там не был.

– И я слыхал: местечко это сухое, скучное, – кивнул Мадж.

– Там неодолимая крутизна, – добавил Вольфрам. – Я очень точно опишу дорогу. Над кручей стоит замок Намур, и там проживает очаровательная Ларинда. Исполните для нее серенаду от моего имени, спойте о моей неувядающей любви и возвращайтесь, чтобы забрать остаток честно заработанных денег.

– Слышь, шеф, ты уж меня извини, – скептически сощурился выдр на седобородого, – токо интересно, как мы с чуваком одолеем неодолимую кручу?

Рот Вольфрама под сине-красным капюшоном растянулся в улыбке:

– Охотно отвечу, мой энергичный друг. Вот для этого-то мне и понадобился чаропевец. Как преодолеть препятствие – это ваша забота. Или вы и впрямь решили, что я такие деньги плачу только за любовную песенку?

– Ничего, я хороший скалолаз, – уверил его ничуть не обескураженный Джон-Том. – Да к тому же не бывает неодолимых круч. Если понадобится, сотворю для нас прочные снасти. Или наколдую огромную птицу с повышенной грузоподъемностью.

– Ты, начальник, должно быть, забыл, что я твоих чудес навидался и знаю, чем они оборачиваются.

– Ничего, мы справимся, – приосанился Джон-Том. – Я ведь все это время не баклуши бил – тренировался. И сейчас своим талантом куда лучше управляю, чем когда впервые дуару в руки взял. – Он уверенно похлопал по инструменту и посмотрел на застывшего в ожидании гризли. – А ты что скажешь, Стромагг? В таком походе такой парень, как ты, непременно сгодится. Идешь с нами?

На широченном медвежьем лбу пролегли глубочайшие морщины:

– А пиво будет?

Вокруг них высились гранитные скалы и глыбы, в серых и черных разводах, в пятнах цвета слоновой кости и оливково-зеленых прожилках. Стромагг без устали шел на задних лапах, Джон-Том ехал на его плече, Мадж – на другом. Медведь словно не замечал двойной ноши. По крайней мере, не жаловался, даже когда Мадж, чтобы дальше видеть, выпрямился во весь рост. Джон-Том не боялся за здоровье спутника: выдры – прирожденные акробаты, да к тому же у них очень низкий центр тяжести, да к тому же бесполезно давать Маджу советы насчет осторожности.

Наверху кружили сипы, сплетничали, будто старухи в черном. Они были разумны, как и все птицы в Теплоземелье, исключительно вежливы и чрезвычайно разборчивы в еде.

– Вот они, – заглянул Джон-Том в карту, расстеленную для него нанимателем. Да, это были столбы-близнецы, никаких сомнений. Горный массив под названием Мурави, источенный временем и ветрами, издали смахивал на рогатый череп. – Наш обрыв должен лежать слева.

Они покинули сухое русло, двинулись на подъем и вскоре уперлись в искомую кручу – вертикальную каменную стену. Джон-Том спрыгнул с плеча Стромагга и задрал голову, да так, что аж шея заныла. Стена поднималась минимум на пятьсот футов и была гладкой, как мраморный обелиск. Серый сланец не так красив, как мрамор, но лезть по нему ничуть не проще.

Изучив препятствие, Мадж иронически присвистнул:

– Не проблема, шеф. Берем деньжата, что уже уплатил нам чудила, и чешем в Мальдерпот. В Мальдерпоте классные кабаки. Пока старый пень Валькир нас догонит, успеем все золотишко пропить.

– Нет, Мадж, – проговорил чаропевец, изучая неприступную на вид преграду, – вряд ли такой поступок можно будет назвать честным.

– Честным? – Выдр почесал челюсть, усы приподнялись. – Не знаю такого слова. Иностранное, небось. Признайся, ты его в своем мире подцепил?

Стромагг, хмурясь, глядел на препятствие. Вдруг он резко сел, с длинных бурых косм слетела пыль, кожаные доспехи встопорщились на могучем теле:

– Стромагг не умеет лазать.

– Да ладно вам, не беспокойтесь. – Джон-Том отвязал дуару. – Я ведь по рассказу Вольфрама сразу понял, что лезть не придется. – Он повесил на грудь уникальный инструмент и чуть побренчал на смыкающихся струнах. У стыка грифов запульсировал мягкий свет. – Мы не будем перебираться через эту преграду. Мы пройдем сквозь нее.

– Пройдем? – Мадж уставился на глухую скалу, затем, многозначительно глянув на Стромагга, снова посмотрел на Джон-Тома. – Кореш, ты че имеешь в виду? Я че-то не понял.

– По туннелю пройдем, – показал Джон-Том. – Вот он, правее.

Мадж вновь посмотрел на камень. Потом связал дуару с местом нахождения застывших в воздухе ладоней друга, и его глаза слегка расширились:

– Слышь, чувак, ты уверен, что это лучше, чем просадить денежки старины Вульгара в злачном Мальдерпоте? Или надо напоминать, че бывает, когда ты открываешь рот и как бы запеваешь как бы песенку?

– Мадж, все будет так, как я обещал Вольфраму. Время и практика пошли на пользу моему искусству.

– Да токо факты про другое говорят, – проворчал выдр и перебрался поближе к Стромаггу, вернее, за него, как только Джон-Том приблизился к скале.

Медведь, хмурясь, поглядел на выдра, казавшегося рядом с ним сущим карликом:

– Что надо делать? Мадж зажал уши ладонями:

– Братан, ежели у тебя хоть кроха чувствительности есть, бери пример с меня – здоровее будешь.

Стромагг поколебался и поднял огромные лапы к голове:

– Что, волшебство – это больно?

– Волшебство тут ни при чем, шеф, – ощерился Мадж. – Уж поверь. Ты еще не слыхал нашего соловушку Джонни-Тома.

Пальцы ударили по струнам, Джон-Том затянул выбранную песню – бронебойный шлягер из раннего «Зеппелина». Гризли хлопнул себя лапами по ушам.

Волшебный туман, что поднимался от стыка грифов дуары, обычно имел пастельные оттенки: голубоватый, лавандовый, ярко-розовый или бледно-зеленый. Но на сей раз он был зловеще-черным. Мадж, перебравшийся еще ближе к Стромаггу, боязливо выглядывал из-за его широкого туловища. Но завитки мглы, порожденные пением Джон-Тома, были такими необыкновенными, такими удивительными, что выдр не мог оторвать от них глаз. Клуб черного дыма выплыл из неведомых измерений, сокрытых в корпусе дуары, и медленно двинулся к скале. Помедлил, а затем начал менять направление. Это обеспокоило Джон-Тома, и он поспешил повторить мощные аккорды. Даже думать не хотелось, что случится, если эта мгла нырнет обратно в дуару. Дымовой шарик заколебался, как будто раздумывал о чем-то, известном только сверхъестественным дымовым шарикам, и снова направился к поверхности скалы. Джон-Том позволил себе чуть расслабиться. И вот черная сфера соприкоснулась с камнем, а в следующий миг растеклась по вертикальной поверхности гигантской масляной каплей. Когда все без остатка впиталось в скалу, Джон-Том завершил энергичное пение волнующим крещендо, от которого у обоих его мохнатых спутников скривились физиономии.

Смахнув пот со лба, чаропевец гордо спросил:

– Видите? Я же говорил, что справлюсь.

Мадж вынырнул из тени Стромагга и боязливо приблизился к темному пятну на скале. И заглянул – внутрь:

– Да, туннель.

Поправив съехавшую на затылок оперенную шляпу, он настороженно посмотрел на друга:

– Так че, мы теперь должны сквозь скалу чапать? Джон-Том кивнул:

– Если получилось, как было задумано, по ту сторону окажется замок Намур. – Он расправил плечи и поднял голову: – А судя по всему, получилось как задумано.

– Ну-ну, – никак не желал сдаваться в споре Мадж, – пока я вижу тока дырку в камне, а куда она ведет, в замок или еще куда, отсюда не видать. Че, скажешь нет?

– Скажу, что проверить можно только одним способом.

И, уверенным шагом миновав друга, Джон-Том очутился в туннеле.

Созданный чаропением подземный ход был достаточно высок и широк даже для Стромагга – тому и сгибаться не пришлось. Пол состоял из чистого и мягкого песка. Но все же одна проблема имела место.

Туннель оказался уже занят. Обнаживший короткий меч Мадж с рычанием и свистом попятился. Рядом с ним медведь вынул из ременной петли за спиной тяжеленную палицу.

– Ну вот, чувак, опять! А ну-ка, давай, пой, пущай дырка закроется!

Изменившийся в лице Джон-Том, отступая, слабо перебирал струны дуары.

– Я просил только туннель! – пробормотал он. – Только туннель!

Твари, что карабкались и скользили из глубин мглы, обладали пылающими красными глазами и очень острыми зубами. Эти многоногие клыкастые грибы-дождевики не имели сходства ни с кем, обитающим в этом мире. Что было вполне объяснимо, ведь Джон-Том своим пением вызвал их из мира совершенно иного. Пока Мадж со Стромаггом рубили и мозжили, Джон-Том лихорадочно рылся в памяти в поисках подходящей песенки, чтобы загнать эту буйную орду обратно в ад. Бешено кромсая монстра, щеголявшего щупальцами и бритвенно-острыми сосальцами, Мадж улучил-таки момент, чтобы бросить на друга умоляющий взгляд. А туннель исторгал из себя все новых и новых краснооких убийц.

– Странно. – Джон-Том, не позволяя себе отвлекаться на схватку, все искал благополучный выход из столь же нежданной, сколь и отчаянной ситуации. – Может, эту же песенку задом наперед спеть?

Он так и поступил, но не получил никакого результата, разве что еще сильнее пострадали уши Маджа.

Пинком отшвырнув какого-то нахала с длинными резцами и о трех глазах, он запел снова. Мадж тотчас узнал мелодию. Эту же песенку его друг исполнял несколько минут назад – чтобы пробурить туннель.

– Чувак, ты че, спятил? На кой нам еще стока же этих кошмаров? Наоборот, надо их сократить! – С поразительной ловкостью увернувшись от чудовища, Мадж отсек ему пару-тройку ног, но у того была тьма запасных.

Снова из дуары полилась клубящаяся тьма, проплыла мимо сражающихся и ударилась о каменное препятствие. Снова появился туннель. Отбиваясь от наседающих чудищ, Джон-Том побежал к новому отверстию.

– За мной! Этот – правильный, точно! Просто в первый раз я слегка сбился с ритма.

– Слегка? Ты у нас, чувак, всегда «слегка»!

Лихо рубясь в арьергарде, выдр и гризли последовали за чаропевцем. Этот, в отличие от первого, полнился тусклым, неясным светом. Стены и потолок были куда глаже, чем у предшественника. Лишенный песка пол – тверд. Очень похоже на взаправдашний потайной ход, который приведет в далекий романтический замок. Ширина и высота туннеля также впечатляли. А затем путники услышали рев. Источник его был наверху. И снижался!

– Вона! – показал Мадж.

Издалека был виден пылающий желтый глаз. Рев нарастал. Усиливалось адское свечение.

– Кажись, те твари мне больше нравились, – прошептал заробевший Мадж.

Джон-Том в спешке озирался:

– Вон туда. – Он повернулся вправо и помчался по оказавшимся там ступенькам.

Мадж и Стромагг побежали вдогонку. Поднимаясь, они услышали, как позади быстро приближается чудовище. К великому всеобщему облегчению, тварь пронеслась мимо, не сворачивая за ними в боковой ход.

– Должно быть, замок прямо над нами. – Переместив дуару за спину, Джон-Том сбавил ход. Над головой появился свет. А кроме света – знакомый и на этот раз безобидный звук. Шум дождя, льющего на мостовую.

– Внутренний двор, наверное. Будьте начеку.

– Кто бы говорил! – Сильнее сжав рукоять меча, Мадж таращился вперед, пытался что-то разглядеть в сумраке.

Они и в самом деле вышли под дождь, только не во внутренний двор замка, а на узкую улицу. По ту сторону были видны фасады магазинов, темные, со ставнями на окнах. И – ни души. Чуткий нос выдра пришел к выводу быстрее, чем глаза.

– Это, чувак, никакой не замок. Очень уж круто воняет. – Мадж поднял голову, взглянул на друга. – Куда нас, черт побери, занесло?

– Ума не приложу. – Совершенно сбитый с толку Джон-Том ступил на тротуар и медленно повернулся кругом. – Это не замок Намур и даже не его ближайшие окрестности.

На глаза попалась пара исхлестанных дождем вывесок. На другой стороне улицы с чугунного прута свисала доска с надписью «Паб „Пробка и замок“». Из двери на улицу лился свет, а заодно и невнятный гул скромной попойки. Вторая вывеска находилась над проемом, которым заканчивалась приведшая сюда путников лестница. Мягко светящийся красным и белым круг с горизонтально пересекающей его красной полоской.

У Джон-Тома на затылке волосы встали дыбом.

Неизвестным путем он попал в свой родной мир.

До ошеломленных путников долетели звуки непринужденного разговора. Джон-Том вернулся на верхнюю ступеньку лестницы – до боли знакомой лестницы, в пятнах жвачки и потеках мочи, – и посмотрел вниз. Там поднимались две парочки – болтали, смеялись, – опять же до боли знакомая картинка из давно утраченного прошлого. Джон-Том в страхе оглянулся на спутников:

– Здесь пройти нельзя. Надо спрятаться.

– Почему? – удивленно спросил Стромагг. – Опять чудовища?

– Нет-нет. Песня как-то пробила дорожку в мой мир. Вам с Маджем лучше не попадаться здесь никому на глаза. Такое, братцы, дело: здесь только люди говорят и соображают.

Мадж пренебрежительно фыркнул:

– Люди! Да где они ваще соображают? – И дернул носом: – Фу, какая вонища!

– Скорее! – Углядев ближайший переулок, Джон-Том повел друзей прочь от входа в метро.

В заливаемом дождем переулке было темно, но все же не настолько, чтобы нельзя было разглядеть пьянчугу в пальто – с бутылкой в руке он стоял среди мусора, вынесенного за день из заведений, выходивших фасадами на параллельную, более респектабельную улицу. Алкоголик, опираясь на мокрую кирпичную кладку, махнул почти опустевшей стеклянной тарой вновь прибывшим.

Джон-Том замер.

– Добрый вечер, друзья! – Пьяница протянул в их сторону бутылку. – Как насчет глотнуть?

Стромагг тотчас подался вперед, Джон-Том едва успел схватить медведя за лапу и удержать.

– Оставайтесь здесь, – шепотом приказал чаропевец спутникам.

Он с широкой улыбкой на лице двинулся к дружелюбному аборигену, надеясь, что тот пьян в стельку и не обратит внимания на странный наряд.

– Извините, сэр, вы бы не могли объяснить, где мы находимся? А то заблудились вроде…

Пьянчуга сощурился под дождем, затем нахмурился. От него разило перегаром, но Джон-Том и не такого нанюхался в компании Маджа и его грешных мохнатых приятелей.

– А вы кто, туристы? – Пьяница оттолкнулся от стены и утвердился на ногах. – Туристы, жалкие невежды. Ты в Найтсбридже, приятель.

– В Найтсбридже? – Джон-Том задумался. Найтсбридж – мост рыцаря. Слово напоминает о замке – налицо связь с чаропеснью, но никакой связи с тем, что минуту назад открылось глазам Джон-Тома. – Это где?

– Это где?! – возопил, не веря своим ушам, пьяница. – В Лондоне, приятель! А то где же еще!

Он сильнее напряг глаза и наконец углядел за спиной вопрошавшего огромного роста выдру и совсем уже каланчу – гризли в кожаных доспехах. Красные глаза до того вытаращились, что Джон-Тому удалось разглядеть кровеносные сосуды.