Текст книги "Болотная крепость"

Автор книги: Андрэ Нортон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

– Это не игра! – Снова прозвучал подчеркнутый загадочный ответ.

Мартин пытался пошевелиться, продвинуться в тумане. Словно один из тех кошмаров, когда ты никак не можешь уйти от настигающей тени.

– Кто ты?

– Джеймс Ритчи.

Кто такой Джемс Ритчи? Он никогда раньше о нем не слышал. Что здесь происходит? Мартин хотел выкрикнуть этот вопрос и обнаружил, что не может произнести ни слова. Ему становилось страшно – если это сон, то пора просыпаться.

– Что ты делаешь?

На этот раз Мартин не удивился, услышав тот же ответ и то же отрицание.

– Кто ты?

– Сюзан Спенсер. – Голос женский и снова совершенно незнакомый.

Последовали еще три ответа: Ллойд Коллинз, Билл Форд, Макс Штайн.

Наконец туман начал рассеиваться. У Мартина болела голова. Он Мартин Джеферсон, и ему снится сон. Но…

Когда туман рваными клочьями разошелся, он оказался – нет, совсем не за столом с Экстерном, нет! Это… это башня Гистаспа. Он Мило Джейгон, мечник – но он же и Мартин Джеферсон. Сталкивающиеся в голове воспоминания, казалось, сведут его с ума.

– Вы видите. – Колдун кивнул и по очереди обвел всех взглядом.

– Искусно – искусно и зло, как девять и девяносто грехов Салзака, духа-убийцы. – Казалось, колдун тоже раздвоен: он словно одновременно и боится и ненавидит то, что узнал от них. И тем не менее стремится овладеть силой, которая смогла такое проделать с ними.

– Я – Сюзан. – Дева-воительница шагнула вперед. – Я знаю, что я Сюзан. Но я же Йевеле. И эти двое пытаются ужиться во мне. Но как это возможно? – Она взмахнула рукой, словно отстраняя какую-то опасность, и ее браслет сверкнул.

– Не ты одна, – сказал ей колдун. В его голосе не была тепла человеческого чувства. Голос звучал резко: теперь, узнав то, что ему было нужно, колдун как будто торопился заняться другими делами.

Мило поднес руку к шлему, откинул забрало, чтобы потереть лоб.

– Я играл… играл в игру… – Он пытался убедить себя, что именно эти несколько мгновений ясной мысли в круге дыма и были реальностью, что он выберется отсюда.

– Игры! – словно выплюнул колдун. – Да, глупцы! Именно ваши игры дали врагу шанс. Если бы я, знающий малые и большие заклинания Улика и Дома, не искал в это время смысла древней формулы, вы бы уже принадлежали ему. И тогда бы вы действительно играли – в его игры и с его целями. В этом мире Закон и Хаос вечно сражаются друг с другом. Но закономерности вероятности не дают возможности победить ни тому, ни другому. Однако теперь пришла новая опасность, и ни Закон, ни Хаос не могут служить ей препятствием – даже мы не знаем, что это за угроза, какова ее природа.

– Мы в игре? – Мило снова потер гудящую голову. – Это ты пытаешься нам сказать?

– Кто ты? – резко спросил колдун, словно без всякого предупреждения нанес удар боевым топором.

– Мартин… Мило Джейгон. – Та часть его, что была Мило, побеждала, отодвигала другие воспоминания в глубину сознания, загоняла за запертые двери, чтобы они не вырвались на свободу.

Гистасп пожал плечами.

– Видишь? А вот и знак вашей службы, которую вы сами, глупцы, возложили на себя в своем мире.

Он указал на браслет.

Нейл могучей рукой ухватился за свой браслет. Но не смог даже пошевелить его. Наступившее молчание нарушил эльф.

– Кажется, мастер колдун, ты знаешь об этом деле гораздо больше нас. И тоже принимаешь в нем участие, иначе мы бы не собрались тут, чтобы ты показал нам то, что считаешь волшебной причиной всего происходящего. Если мы пришли в этот мир противостоять твоей неведомой угрозе, у тебя должен быть план…

– План! – Колдун почти кричал. – Как можно планировать, если имеешь дело не со своим миром и временем? Я случайно узнал кое-что заранее и смог предпринять меры, чтобы враг не одержал полную победу. Да, это я собрал вас. Он-оно-они так уверен в себе, что еще не приготовил для вас роли в игре. Но, может быть, то, что вы здесь собрались, и есть цель, к которой стремится враг. Пока я еще могу кое-что предвидеть.

– Тогда расскажи нам, идущий путями колдунов, что ты знаешь, чего ждешь и… – начал священник.

Колдун хрипло рассмеялся.

– Я знаю не больше тех, кто служит твоим безликим богам, Див Дайн. Если боги и существуют, что весьма сомнительно, почему они должны заботиться о судьбах отдельных людей или целых народов? Да, я расскажу вам, что знаю. Главным образом потому, что теперь вы мои орудия – мои! И должны быть добровольными орудиями, потому что то, что сделано с вами, сделано против вашей воли, и в вас достаточно жизненных инстинктов, чтобы сопротивляться подобному использованию.

– Карл! – Он хлопнул в ладоши. – Из темного угла комнаты показался проводник, который привел сюда Мило и его спутников. – Принеси сиденья, напитки, еду – ночь длинная, а сказать нужно много.

Только Галт, человек-ящер, отказался от стула, сел на пол, подпирая руками крокодилью морду. Он сидел совершенно неподвижно, даже не мигал и вполне мог сойти за статую. Остальные сложили оружие и сели полукругом лицом к колдуну, словно новички, собравшиеся в классе для начального обучения колдовству.

Гистасп уселся в кресло, которое подтащил Карл, и смотрел, как они пьют из кубков в форме странных сказочных зверей и едят черствый черный хлеб, намазанный вкусным сыром с острым запахом.

Голова у Мило по-прежнему слегка болела, но ощущение внутреннего конфликта смягчилось, и он был рад этому. Тем не менее он смутно помнил, что был кем-то другим в другом, совсем не похожем на этот мире. Однако сейчас это уже не имеет значения: это мир Мило, и чем сильнее будут в нем воспоминания Мило, тем в большей безопасности он будет.

– Сны людей, некоторых людей, могут быть очень могущественны, – начал колдун, пригладив одежду на коленях. – Мы, искатели знаний, некогда найденных, скрытых, спрятанных и снова найденных, знаем это. Человек всегда видел сны. И когда он руководствовался этими снами, то добивался величайших достижений.

Мы установили, что то, что видит человек в одном мире, может стать реальностью в другом. И чем больше людей видят одинаковые сны и стремятся придать им реальность, тем прочнее становится эта реальность в ином мире. К тому же сны обладают способностью проникать с одного уровня времени и пространства на другой, могут укореняться в новой почве и укрепляться – и, возможно, достигать большой устойчивости.

Вы все играли в то, что называете военной игрой, создавали воображаемый мир и в нем совершали свои подвиги и путешествия. И говорили: какой в этом вред? Мы ведь знаем, что это всего лишь игра. И когда игра кончена, вы прячете фигуры до другого раза. Только – что если и ваш мир создан в соответствии со снами кого-то другого, из другого времени и пространства? Вы никогда не думали об этом? – Он наклонился вперед и свирепо осмотрел слушателей.

– Все больше и больше этот мир овладевает вами. А почему бы и нет? В сущности это бледная тень, но тень иной реальности, и потому становится все прочнее в вашем сознании и все сближается с вашим миром. Чем больше игроки думают о ней – тем сильнее она их притягивает.

– Ты хочешь сказать, что то, что мы видим в воображении, может стать реальностью? – спросила Йевеле.

– А разве, когда вы играли, игра не была для вас реальностью? – возразил Гистасп.

Мило кивнул и заметил, что даже ящерья голова Галта повторила этот жест.

– Вот видите. Но в этом еще нет никакого вреда: вы играете в тени нашего мира, и то, что вы делаете, никак не влияет на события в нем. Пока все хорошо. Но предположим, кто-то… что-то… извне, не из нашего и вашего времени и пространства… получает возможность вмешаться, что тогда?

– Скажи нам, – проворчал Нейл. – Ты нам скажи! Скажи, почему мы здесь, что ты – или это другое существо, о котором ты, кажется, сам не очень много знаешь, – хотите от нас?

3. Связанные обетом

– То, что я узнал, в сущности очень просто. – Колдун взмахнул рукой. В его пальцах словно ниоткуда появился красивый, украшенный драгоценными камнями кубок. – Вы перенесены из своего мира сюда в образе тех фигур, которые вам особенно нравились. Что же касается того, зачем вы здесь, – это для меня не вполне ясно. Кажется, он… или оно… та вмешивающаяся сила стремится каким-то образом связать наши миры. И то, что вас притянуло сюда, может служить началом такой связи…

Нейл фыркнул.

– И все это открыло тебе твое колдовство? А мы должны сидеть и слушать этот…

Гистасп сердито посмотрел на него.

– Кто ты? – Голос его гремел, как тогда, из тумана. – Назови свое имя! – Это был приказ, команда человека, уверенного в том, что ему повинуются.

Лицо берсеркера вспыхнуло.

– Я… – горячо начал он, но заколебался, словно охваченный сомнением. – Я Нейл Фэнгтус. – Его гулкий голос утратил часть своей уверенности.

– Да. – Колдун переместил свое массивное тело в кресле, которое словно вдруг стало очень неудобным сиденьем. – Конечно, но, как я показал тебе – разве ты не еще кто-то? Разве у тебя нет воспоминаний о другом месте и времени?

– Да… – Нейл повторно согласился с большой неохотой.

– Следовательно, ты перед двумя как будто противоречащими друг другу истинами. Если ты Нейл Фэнгтус в Грейхоке, как можешь ты одновременно быть тем другим человеком из другого мира? Потому что ты пленник этого!

И он указал на браслет на руке берсеркера.

– Ты, боец, кабан-оборотень, раб этого!

– Ты говоришь, мы рабы, – прервал Мило яростное рычание Нейла, бесполезно пытавшегося снять браслет. – Но в чем и почему?

– В манере той игры, в которую вы играли, – ответил Гистасп. – Кости поворачиваются и контролируют ваши ходы – точно как в вашей игре. Ваша жизнь, ваша смерть, ваш успех, ваши поражения – все управляется костями.

– Но в игре мы бросаем кости. – Священник слегка наклонился вперед, словно привлекая все внимание колдуна. – А можем ли мы контролировать эти кости? Ведь они прочно закреплены.

Гистасп кивнул.

– Вот первый разумный вопрос, – заметил он. – В ваших мрачных угрюмых аббатствах вас немного учат логике, верно, священник? Верно, вы не можете отсоединить эти кусочки металла от браслета и бросить их, предоставив результат удаче или богам. Но прежде чем они начнинают поворачиваться, за мгновение до этого вы получаете предупреждение. И тогда… что ж, тогда вы должны пользоваться своим разумом. Хотя неизвестно, много ли его у вас, – при этих словах он бросил на Нейла взгляд, совсем не восторженный. – Я считаю, что если вы сосредоточитесь на костях, когда они начинают поворачиваться, вы можете изменить счет – возможно, совсем немного.

Мило обвел взглядом лица своих непрошеных компаньонов в этом невероятном приключении. Лицо Ингрга оставалось лишенным выражения, глаза прикрыты. Эльф опустил взгляд, он как будто вообще не смотрел по сторонам, рука его, с хорошо видимым браслетом, лежала на колене. Нейл мрачно хмурился и по-прежнему изо всех сил пытался стащить браслет с руки.

Галт сидел неподвижно, и на его лице, столь чуждом человеку, ничего невозможно было прочесть. Йевеле не хмурилась, она задумчиво смотрела на колдуна. Подняв руку, она проводила пальцем по нижней губе – Мило решил, что она сама даже не сознает, что это делает. Лицо у нее было приятное, и прядки рыжих волос над загорелым лбом придавали ему естественную живость; что-то в Мило шевельнулось в ответ, хотя, конечно, не место и не время для того, чтобы внимание направлялось в эту сторону.

Священник поджал губы. Он слегка покачал головой – скорее в такт собственным мыслям, подумал Мило, чем словам колдуна. Единственным, кто улыбался, был бард. А когда уловил взгляд Мило, его усмешка превратилась в широкую открытую улыбку: он словно искренне наслаждался происходящим.

– Нас учили многому, – с легким отвращением ответил священник. У него было такое выражение лица, словно он говорит против воли. – Нас учили, что мозг может контролировать материю. У тебя есть заклинания, колдун, а у нас – молитвы. – Из глубины своего одеяния он извлек цепь, на которую были нанизаны серебряные четки – по две и три вместе.

– Я говорю не о заклинаниях и молитвах, – возразил Гистасп, – а о тех возможностях мозга, которые спят в каждом из нас и которые вы должны в себе развивать.

– Но когда и как сможем мы использовать эту силу? – впервые за все время вмешался бард Ваймарк. – Ты не призвал бы нас сюда, обладающий властью (в этом обращении прозвучала скорее не вежливость, а легкая насмешка), если бы мы не были тебе нужны.

И колдун впервые не ответил сразу. Он долго смотрел в свой кубок, будто остатки жидкости в нем можно использовать как зеркало для предсказаний, какие известны в его деле.

После долгого молчания он сухо сказал:

– Вас можно использовать только одним способом.

– Каким именно? – настаивал Ваймарк, видя, что колдун не собирается продолжать.

– Вы должны отыскать источник той силы, что привлекла вас сюда, и уничтожить его – если сможете.

– Почему? Только потому, что он тебя встревожил? – настойчиво продолжал Ваймарк.

– Встревожил? – повторил Гистасп. Голос его приобрел прежнее высокомерие. – Говорю вам: этот… это существо пытается соединить наши два мира. Не могу сказать, зачем ему это. Но если миры соединяться…

– Да? Что же тогда произойдет? – продолжил допрос Ингрг. Он устремил на колдуна повелительный взгляд, столь характерный для этого народа, как будто метнул одну из своих смертоносных стрел.

Гистасп мигнул.

– Не могу сказать.

– Не можешь? – вмешалась Йевеле. – Со всем своим могуществом не можешь предвидеть, что тогда произойдет?

Колдун бросил на нее сердитый взгляд, но она встретила его, как встречала меч врага.

– Такого никогда не происходило – во всех известных мне хрониках. Но ручаюсь, это будет хуже, чем самый злой набег Хаоса.

И Мило подумал, что эти слова правдивы.

– Думаю, есть еще кое-что, – сухо заметил Див Дайн. – Ты не просто привел нас сюда. Ты так связал нас, приковал к своей воле, что у нас нет выбора. – Он не отрывал взгляд от колдуна, но руки священника непрерывно перебирали молитвенные четки.

На это ответил не хозяин-пленитель, а Ингрг.

– Итак, мы под обетом, – негромко сказал он, но от его голоса веяло холодом.

Гистасп не пытался отрицать это обвинение.

– Да, на вас наложен обет. Неужели вы думаете, что я могу не использовать хоть что-то, что могло бы отыскать источник этого смешения и уничтожить его?

– Уничтожить? – Теперь вызов подхватил Ваймарк. – Посмотри на нас, колдун. Очень странная смешанная компания, обладающая, возможно, некоторыми малыми умениями, заклинаниями и искусством. Мы не посвященные…

– Вы не из этого мира, – прервал Гистасп. – Поэтому здесь вы служите раздражителем. Противопоставить вас другому раздражителю – очень разумный ход. И помните: только тот – или то, – что привело вас сюда, знает способ вернуть вас назад. К тому же угроза нависла не только над этим миром. Вы гордились своим воображением, которое позволяло вам играть в ваши игры, основанные на риске и удаче – используйте это воображение сейчас. Будет ли Грейхок, будут ли все известные нам земли прежними, если они смешаются с вашим пространством-временем? А как пострадает ваше пространство-время?

– Это серьезный довод, – признал бард. – Только у нас может не оказаться достаточно возможностей, чтобы броситься на спасение своего мира. То, что я о нем помню – странно, но эти воспоминания становятся все слабее, – не вызывает большого желания бороться за него.

– Тогда борись за себя самого, – резко ответил колдун. – В конечном счете для большинства людей главным оказывается самосохранение. И в любом случае вы должны подчиниться обету. – Он встал, и одеяние заколебалось вокруг него.

– А кто противостоит нам, помимо этой загадочной угрозы? – Мило впервые отказался от роли наблюдателя. Проснулся инстинкт – неотъемлемая часть того человека, каким он теперь стал. Узнай силу противника; узнай, насколько позволяет судья, правила игры. Возможно, таким судьей как раз является колдун. Но Мило все более и более убеждался, что эту роль играет противник. – А при чем здесь Хаос?

Гистасп нахмурился.

– Не знаю. Но думаю, что там тоже знают о происходящем. На Темной Дороге есть достаточно посвященных, которые способны узнать столько же, сколько я, если не больше.

– А кто игроки? – спросила Йевеле. – Участвуют ли в игре темные игроки?

Легкая тень на мгновение упала на лицо колдуна. Потом он заговорил – медленно, будто слова вырывали у него силой.

– Не знаю. Пока никого из них не обнаружил.

– Что не означает, что они не существуют, – заметил Ваймарк. – Приятная перспектива. Ты можешь дать нам лишь слабую надежду на то, что мы возможно научимся контролировать повороты этих, – он слегка потряс рукой, так что кости задрожали на своих сочленениях, но не повернулись. – Контролировать в своих целях.

– Это неправильно! – послышался гулкий голос Нейла. – Ты наложил на нас обет, колдун. Но согласно Закону, который ты как будто поддерживаешь, мы имеем право на твою помощь.

Мгновение Гистасп смотрел на берсеркера так, словно тот смертельно оскорбил его. С явным усилием взял себя в руки и ответил:

– Не могу сказать тебе много, берсеркер. Но ты прав: все, что я знаю, к вашим услугам. – Он встал и подошел к одному из столов, на котором в беспорядке были навалены древние книги и свитки. Быстро порывшись в них, Гистасп отыскал обрывок пергамента, примерно в ярд длиной, и развернул его на полу перед полукругом сидений. С помощью странной смеси своих воспоминаний – Мило сомневался, сумеет ли когда-нибудь к этому привыкнуть, – мечник понял, что это план местности.

На плане Грейхок обозначен на самом краю листа справа. К северу расположено великое герцогство Урнст. За ним обширное великое королевство Блекмур. Слева, или на западе, разбросаны горные цепи, отделяющие друг от друга маленькие королевства. Границы многих королевств образуют реки, питаемые многочисленными притоками. Вся эта путаница государств кончается такими неведомыми землями, как Сухие степи, куда осмеливаются углубляться только кочевники – всадники Лара (немногие местные источники воды являются наследственным владением их кланов). Южнее раскинулось страшное Море Пыли, из которого, как говорят, не вернулась ни одна экспедиция, сколь бы хорошо она ни была оборудована. Но существуют легенды о потерянных и погребенных кораблях, в окаменевших трюмах которых все еще лежат неведомые сокровища.

Карта заставила всех придвинуться друг к другу. Склонившись к пергаменту, Мило подумал, что, возможно, эти стершиеся линии, которые для него всего лишь ничего не говорящие названия, у других могут вызвать воспоминания: возможно, в том, прежнем, существовании они их знали.

– Север, восток, юг, запад! – взорвался Нейл. – И что же подсказывают тебе твои поиски древних знаний, колдун? Откуда мы начнем? Неужели нам придется пройти полмира, чтобы отыскать эту твою угрозу, окопавшуюся в какой-нибудь крепости?

Колдун извлек посох из слоновой кости, такой древний, что он стал тускло-желтым, а резьба на нем почти неразличима от бесчисленных прикосновений. Этим посохом он указал на карту.

– У меня есть свои источники информации, – ответил он. – И только когда они молчат, я обращаюсь к другим методам. Вот здесь, – и посох, нацеленный сильным стремительным движением руки, указал на южную часть карты, место за пределами последних следов цивилизации (если это можно так назвать), представленных великим герцогством Геофп, страной, которую избегают благоразумные путники, потому что здесь уже больше года бушует война за власть между двумя соперниками; причем хорошо известно, что оба лорда признают господство Хаоса.

Герцогство лежит у подножия горной цепи, и из него, если, конечно, сумеешь найти нужные тропы, можно пройти либо в Сухие степи, либо в Море Пыли – в зависимости от того, куда повернешь: на север или на юг.

– Геофп? – Див Дайн произнес это название так, словно от него горько во рту; и действительно, как он мог реагировать иначе: ведь это крепость Хаоса.

– Да, здесь правит Хаос. Но угроза исходит не от Хаоса. Вернее, пока еще союз между ними не заключен… – Гистасп передвинул указку на юг. – Я владею некоторыми искусствами, священник. Но узнал я буквально – ничего.

– Ничего? – Ингрг пристально посмотрел на него. – Ты имеешь в виду пустоту? – Ноздри эльфа расширились, как будто, подобно зверям в лесах, которые он знает лучше, чем Гистасп свои заклинания, он ощутил какой-то запах.

– Да, ничего. Результатом поиска было только туманное ничто. Враг располагает защитой и экранами, которые не способен преодолеть даже подчиняющийся обету демон четвертого уровня.

Див Дайн еще быстрее завертел в руках четки и при этом что-то забормотал. Разумеется, колдун служит Закону, но только что он сам признал, что пользуется услугами демонов, и это делало его прежние заявления несколько двусмысленными.

Гистасп, конечно, сразу понял, о чем подумал священник, и, пожав плечами, сказал:

– В минуты опасности нужно использовать всякое оружие, которое у тебя под рукой, разве не так? Да, я призвал одно из тех, чье дыхание оскверняет эту комнату, призвал, потому что испугался. Понятно? – Он яростно ткнул концом посоха в карту. – Испугался! То, что из нашего мира, я могу понять, но эту угрозу не могу. А незнание приносит с собой страх.

Существо, которое вам предстоит искать, вначале было беззаботно. Неведомые силы, которые оно привело с собой, потревожили пути Великого Знания, и я смог узнать то, о чем вам уже рассказал. Но когда я начал искать, была возведена защита. Думаю – впрочем, это только мое предположение, – оно не ожидало встретить тех, кто способен обнаружить его присутствие. Недавно в моем распоряжении оказались некие свитки. Говорят, некогда они принадлежали Хан-гра-дану…

При звуках этого имени эльф и священник одновременно вскрикнули.

– Тысячу лет назад! – В словах Дива Дайна звучало явное сомнение.

Гистасп кивнул.

– Примерно. Не знаю, исходят ли эти свитки прямо из хранилища северных посвященных. Но от них веет силой, и, приняв все возможные предосторожности, я воспользовался одной из формул. В результате, – он снова ударил концом посоха карту, – я узнал то, что узнал. И могу сказать вам вот что: где-то здесь, в самом Море Пыли или вблизи от него, существует какой-то барьер.

Впервые заговорил ящерочеловек, произнес несколько едва слышных слов на общем языке.

– Пустыня… пустыня готова проглотить всякого, кто в нее вступит. – Выражение его звериной морды не могло меняться, но в голосе звучали нотки, свидетельствующие, что любой план, связанный с проникновением в эту смертоносную, бездорожную дикую местность, вызывает у него неприязнь.

Гистасп мрачно взглянул на карту.

– Мы ни в чем не уверены. Есть только один, кто знает ответ, ибо эти горы – его крепость и логово. Как он обойдется с вами – зависит от вашего мастерства убеждения. Я говорю о Личисе, Золотом Драконе.

Память, новая память, помогла Мило определиться. Драконы могут служить Хаосу. Тогда они охотятся на людей, как люди охотятся на оленей или лесных кабанов. Но Личис на протяжении тысячелетий поддерживал Закон (драконы самые долгоживущие их всех существ), и теперь его история все равно что легенда, по крайней мере в том, что касается людей. Личис – великий лорд своего племени, хотя теперь его редко можно увидеть и он уже много лет не принимал участия в битвах, охвативших мир. Вероятно, дела низших существ (а люди должны казаться дракону таковыми) ему наскучили.

Ваймарк негромко запел, и Мило уловил обрывок мелодии. «Преследование Айронноуза» – старинная сага или легенда, которая когда-то могла быть реальной историей – историей мира, теперь превратившегося в пыль и совершенно забытого. Айронноуз – Железный Нос – демон, созданный ранними посвященными Хаоса, которые все вместе половину своей жизни отдали его сотворению. Он должен был навсегда разрушить Закон. И сразился с ним Личис. Битва бушевала в Блекмуре, пронеслась над Великим заливом, вплоть до Дикого берега и завершилась в жарком кипящем море. И из этого моря вынырнул один Личис.

Но и Золотой Дракон в этой схватке не остался невредим. Надолго исчез он из вида людей, хотя незадолго до своего исчезновения посетил посвященных, создавших Айронноуза. От них и от их замка осталось только несколько обожженных камней. И до сих пор самые отчаянные авантюристы держатся подальше от этого места, окруженного злой аурой.

– Итак, мы ищем Личиса, – заметил Ингрг. – А что если он не захочет говорить с нами?

– Ты и это твое существо. – Гистасп повернулся к Нейлу и концом посоха указал на псевдодракона, свернувшегося вокруг толстой шеи берсеркера, над краем кольчуги, словно это не живое существо, а воротник. Из-под чешуйчатых ресниц виднелись полоски зрачков. Челюсти плотно закрыты и не выпускают острый язык. – Возможно, это существо – ключ к Личису. Они одной крови, хотя почти так же далеки друг от друга, как этот и какая-нибудь змея. Тем не менее… – он пожал плечами и, не глядя, бросил назад посох, который опустился на поверхность стола. – Я сказал вам все, что смог.

– Нам понадобится провизия, лошади. – Йевеле опять пальцем погладила верхнюю губу.

Губы Гистаспа искривились. Возможно, у него это была улыбка превосходства.

Эльф резко кивнул.

– Мы ничего не можем у тебя взять, кроме того, что ты уже наложил на нас, – обета. – В этой части закона силы он, по-видимому, разбирался лучше своих спутников.

– Все, что я могу вам дать, будет отдавать колдовством, – согласился Гистасп.

– Да будет так. – Мило протянул руку и посмотрел на свой браслет. – Кажется, пришло время проверить их ценность и способность служить нам. – Он не пытался повернуть кости физически. Только смотрел на них, пытаясь отыскать канал передачи мысленного приказа. Когда-то, в другом мире и в другое время, он бросал кости с такой же целью.

Искорки, обозначавшие достоинство каждой кости, засветились ярче. Мило не пытался указывать конкретно выпавшую сумму, он только послал мысленный приказ, требуя максимального результата.

Кости засверкали – повернулись. И когда они снова застыли, у ног Мило на полу лежал перевязанный кошелек. На мгновение Мило был ошеломлен: он сумел мысленно приказать костям действовать. Но потом опустился на одно колено, развязал ремешок и высыпал на пол то, что принесла ему удача. Смесь самых разных монет, примерно то, чем может обладать обычный боец. Пять золотых монет Великого королевства, с изображением высокомерных носатых лиц последних двух королей; несколько торговых знаков земли Святых Лордов – медные кресты, имеющие хождение и в Грейхоке, где встречаются люди, гномы, эльфы и другие путники. Вдобавок Мило увидел с полдюжины серебряных монет из Фарааза в виде полумесяца, а также два перламутровых диска с изображением свирепого морского змея – эти диски пришли с островного герцогства Маритиц.

Йевеле, бывшая свидетельницей удачи Мило, тоже сосредоточилась и получила такой же кошелек. Монеты были другие, но Мило решил, что стоимость у них примерно одинаковая. Теперь другие занялись делом. Див Дайн считал, что его подготовка священника позволит лучше определить ценность необычных монет (Галт получил два золотых восьмиугольника с рельефным изображением горящего факела – эти монеты Мило вообще узнать не смог), и собрал все полученное вместе.

Разложив монеты по кучкам и внимательно осмотрев самые необычные из них, он медленно заговорил:

– Я бы сказал, что, если мы будем хорошо торговаться, этого хватит. Лошадей можно купить на рынке в квартале чужеземцев. Провизия – вероятно, лучше всего покупать ее в «Знаке Горохового Стебля». Нужно разделиться и покупать незаметно. Мило и – скажем, ты, Нейл, и еще Ингрг, – отправитесь за лошадьми, потому что лучше других знаете, что нам нужно. Галту понадобятся особые припасы, – он взглянул на человека-ящера. – Ты знаешь, куда обратиться?

Голова со звериной мордой кивнула в знак согласия; когтистой лапой Галт засунул монеты, которые вернул ему Див Дайн, назад, в появившийся перед ним кошелек. В отличие от других, этот кошелек был не кожаный, но сделан из высохшей рыбы, у которой удалили голову и заменили крышкой из тусклого металла.

Мило колебался. Он достаточно вооружен, у него есть меч, щит и на поясе нож с длинным опасным лезвием. Но ему хотелось бы иметь самострел. А как обороняться от заклинаний? Они имеют право сделать лишний крюк ради этого.

Когда он высказал это предложение, Див Дайн кивнул.

– Мне самому в силу моего призвания разрешен только нож. Но что касается остальных…

Опять первым попробовал Мило. Он сосредоточился на браслете, стараясь вызвать в сознании образ самострела вместе с колчаном, полным стрел. Однако на этот раз кости не ожили, они оставались неподвижны. Остальные тоже попробовали один за другим, все, кроме Ваймарка и Дива Дайна: по-видимому, бард был удовлетворен тем, что имел. Пробовали, но тщетно: никто ничего не получил.

Колдун снова наградил их улыбкой, напоминающей гримасу.

– Может быть, вы случайно уже достаточно вооружились до того, как это призвало вас, – заметил он. – Я бы не стал больше тратить времени. При свете дня вам нужно быть уже далеко от Грейхока. Мы не знаем, как Хаос следит за этой башней сегодня ночью, не знаем и отношения Темного с нашим недругом.

– С нашим недругом… – фыркнул Нейл, презрительно поворачиваясь спиной к колдуну. – Те, кто находится под обетом, уже имеют недруга, колдун. Ты превратил нас в свое оружие. Я бы на твоем месте был осторожен: известны случаи, когда оружие обращается против хозяина, – и он, не оглядываясь, направился к выходу из комнаты. Его мощные плечи, поверх которых плыл кабаний шлем, говорили красноречивее слов. Нейл Фэнгтус явно находился в приступе раздражения. Такие приступы делали его племя смертельно опасным для врага.