Текст книги "Янтарь Кейта"

Автор книги: Андрэ Нортон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Глава 3

В большом зале горели все лампы, потому что приближалась зима и темнело рано. Джеральд не поскупился на свадебное пиршество, так что не только освещение, но и яства были отменны.

Юсмей радовалась, что обычай предписывал невесте не поднимать глаз от блюда, поставленного для нее и жениха. Хайл вежливо предлагал Юсмей отведать того или другого блюда, но она ела очень мало.

Юсмей согласилась на помолвку, а сегодня дала брачное обещание. Но сейчас ей хотелось бежать от этого человека. Не сошла ли она с ума? Может, это подлость – отдать все за освобождение от мелочной злобы Эннет и от Джеральда, который так надеялся на открытие старого источника?

Нет, это естественный ход событий. Девушка выходила замуж для блага своего дома, своих родных. Если брак был удачным, она действительно обретала счастье. Юсмей не слишком на это рассчитывала. Во всяком случае, тот, за кого она выходит, дает ей право самостоятельно вести хозяйство.

Хайл приехал на свадьбу с небольшим отрядом вооруженных людей, но без слуг в капюшонах. Он объяснил, что этот отряд был недавно нанят для защиты, потому что его собственные люди не привычны к оружию. Завтра, пока дыхание Ледяного Дракона еще не заковало землю, его рабочие постараются открыть завал.

На настойчивые вопросы Джеральда Хайл ответил, что у него есть свой секрет, который он не может объяснить, но который, как он надеялся, сослужит добрую службу.

Юсмей ни разу не взглянула ему в лицо с тех пор, как их руки были соединены перед нишей Домашнего Духа, но она знала, что он выглядел очень мужественно в тунике цвета золотистого янтаря, с янтарным поясом, ожерельем и браслетами на руках. Его свадебные подарки тяжело давили на Юсмей: пояс, ожерелье, обруч на распущенных волосах – все это из янтаря различных оттенков, выделанного в виде цветов и листьев.

Празднество длилось долго, однако уже подходило к концу. Ах, если бы Юсмей могла повернуть время вспять, чтобы не настала минута, когда Хайл встанет и возьмет ее за руку, в то время как присутствующие выпьют за их счастье, а сидящие за главным столом возьмут лампы и пойдут провожать новобрачных в комнату для гостей!

Сердце Юсмей колотилось, губы пересохли, ладони вспотели так, что она готова была вытереть их об юбку. Гордость удержала ее от этого неподобающего жеста. Только гордость и поддерживала теперь Юсмей.

Сигнал был подан, компания встала. Юсмей в панике подумала, что ей не удержаться на дрожащих ногах. Нет, она не сумеет пройти по залу и подняться по лестнице! Однако все обошлось. Юсмей держалась прямо и не повисла на руке мужа. Ни он, ни другие не должны были догадываться о ее страхе.

Они остановились у большой занавешенной комнаты. Аромат свежего белья смешивался с запахом лампового масла, вина и разгоряченных тел и вызывал легкую тошноту. Юсмей так напряженно старалась удержать на лице маску спокойствия, что не слышала непристойных намеков провожающих.

Будь Хайл до конца своим, все было бы иначе. Но в нем чувствовалось что-то внушающее страх, поэтому гости быстро прекратили обычные в таких случаях шуточки и ушли, оставив только две большие свечи на сундуке в ногах постели. Хайл запер дверь на задвижку.

– Леди, – он повернулся к сундуку, где стояли кувшин с вином и блюдо с медовым печеньем. – Я должен сообщить тебе важную тайну.

Юсмей приоткрыла глаза. Хайл не был нетерпеливым женихом, говорил тем же тоном, что и с Джеральдом насчет источника. Его поведение успокоило Юсмей.

– Я сказал, что знаю, как открыть источник. Но не объяснил, откуда мне известен секрет. Я купец, это верно, и я лорд Кейта, в этом тоже нет ошибки. Но есть у меня и другие интересы. Я астролог и алхимик, ищущий знаний на необычных тропах. Я читаю сообщения звезд. Поэтому мне приходится жертвовать некоторыми из человеческих путей. Если я хочу добиться успеха, то не могу быть мужем какой бы то ни было женщины, потому что вся моя сила мне нужна для другого. Ты поняла?

Юсмей кивнула, и в ней зашевелился новый страх. Она кое-что слышала о магии.

– Прекрасно. Я так и думал, что ты разумна и способна принять вещи такими, как они есть. Уверен, что мы прекрасно уживемся. Давай только сразу установим взаимоотношения. В моей жизни есть вещи, которые касаются только меня, не выслеживай и не выведывай. В Кейте есть участок, куда тебе нельзя заходить. Я буду путешествовать, а ты не должна меня расспрашивать об этом. В обмен ты получишь право вести хозяйство в моем имении. Думаю, это придется тебе по душе. А теперь ложись спать. Я в эту ночь буду изучать звезды, чтобы определить правильное время приложения силы против упрямой скалы, завалившей твое приданое.

Юсмей легла в постель. Хайл сам задернул занавески. Она слышала, как он ходил по комнате, звякая чем-то, но не ощущала никакого любопытства.

Юсмей думала, что вполне может принять его предложения. И пусть у него будут свои тайны, а у нее – поместье. Она вспомнила о своем сундучке с корнями и семенами трав, который уже готов к отправке в Кейт. Алхимик? Ну что ж, она тоже умеет делать отвары и перегонять их. Если в Кейте нет такого сада, как здесь, он будет. С этим она и уснула, не думая о том, что делается за занавесками ее постели.

В полдень следующего дня люди Хайла привезли фургон. Они не остановились в доме, а разбили лагерь в верхней части Долины, на склоне горы. Хайл намекнул, что народу Долины следует держаться подальше от участка, так как сила, которую он выпустит, может выйти из-под контроля.

Джеральду, Эннет и Юсмей он разрешил подойти поближе, но и они должны были находиться на достаточном расстоянии. Они смотрели, как работали люди в капюшонах среди обвалившихся камней.

Хайл свистнул, и все рабочие разбежались. Он взял факел, коснулся им земли и тут же отскочил назад.

Некоторое время стояла тишина, прерываемая лишь тяжелым дыханием Хайла. А затем – рев… взрыв… Скала взлетела на воздух, земля затряслась. Расколотые на куски камни дождем посыпались туда, где только что были люди. Эннет заткнула уши и завизжала. Юсмей смотрела на хаос, оставшийся после взрыва. Там уже возились люди в капюшонах с кирками и лопатами.

Джеральд обратился к Хайлу:

– Что это за дьявольская работа, брат?

Хайл рассмеялся.

– Дьяволы мне не подчиняются. Это знание, которое я получил в результате долгого обучения. Но это моя тайна, и она обернется против любого, кто пожелал бы воспользоваться ею без меня.

Джеральд покачал головой.

– Никто не захочет. Ты говоришь, что не вызывал демонов, а по-моему, это их рук дело. Что ж, у каждого свои тайны.

Хайл дважды воспользовался секретным приемом. Когда после второго раза обломки были убраны, перед людьми встал утес, через который когда-то бежал поток. Люди в капюшонах раскидывали лопатами камни, оставшиеся от оползня.

Хайл прошел вперед и вернулся с горстью голубой глины, с торжеством помахивая ею перед Джеральдом.

– Здесь должен быть янтарь. Скоро мы будем вознаграждены за наши усилия!

Люди в капюшонах копали. Хайл не вернулся в дом, а остался в их лагере. Юсмей одна заканчивала приготовление к путешествию на север. Муж уже предупредил ее, что не может задерживаться более чем на десять дней, потому что зима близка, а ехать придется по диким местам.

Команда Хайла работала днем и ночью при свете факелов и, казалось, вообще не спала. Однако добыча была невелика. Если Джеральд и другие были разочарованы, то Хайл – нет. Он только пожимал плечами и говорил, что это дело удачи и руководства звезд.

В конце концов он сторговался с Джеральдом и оказался, к тайному изумлению Юсмей, исключительно щедрым. За несколько кусков выкопанного янтаря он предложил кое-что из своих товаров – весьма выгодный обмен для жителей Долины. Джеральд с радостью принял эти условия, протестуя только для вида. Таким образом, когда отряд Хайла выехал из Апсдейла, все, что было найдено, лежало в нескольких седельных сумках лошади Хайла.

Пообещав вернуться в начале весны, супруги двинулись на север. Местность была и в самом деле совершенно дикая и незнакомая. Первые поселенцы пробирались в Высокий Халлак по горам, боясь низинных мест. Через много поколений они расселились в западном и южном направлении, но север оставался все таким же необитаемым.

Ходили слухи об удивительных странах, где все еще прятались прежние хозяева этих земель. Якобы во время войны лорды договорились с Всадниками-Оборотнями из какой-то неизвестной местности; потом Всадники-Оборотни снова удалились. Как знать, что лежит за следующим гребнем?

Однако Юсмей была менее насторожена, чем полагалось бы. В ней родилось любопытство, и она с большим интересом оглядывалась вокруг.

Два дня они ехали вдоль полей. Первую ночь провели в Майкрорте, теперь разоренном и заброшенном. На третий день начались совсем уже незнакомые места. Незнакомые для народа Юсмей; Хайл, похоже, знал здесь каждый камень. Юсмей не видела ни одной колеи, кроме той, что прокладывали колеса их фургона.

Это была унылая, мрачная местность, дул колючий ветер. Хотелось плотно закутаться в плащ и остановить взгляд на чем-нибудь разнообразящим эту пустоту. По расчетам Юсмей, они шли на северо-запад, свернув под углом к морю. Она хотела спросить, не граничит ли Кейт с этой местностью, но Хайл мало разговаривал с женой, когда они останавливались на ночлег. Он читал свиток, проводя пальцами по строчкам и шевеля губами. И Юсмей не могла сломать стену между ними.

Она все больше задумывалась, хорошо ли жить в доме с человеком, который ничем не делится с ней. Предупреждение, сделанное в первую брачную ночь, которое она доверчиво приняла, теперь выглядело иначе. У Юсмей не было даже горничной, потому что Хайл отказался взять кого-нибудь из Долин.

Предоставленная сама себе, Юсмей много размышляла. Зачем Хайл женился? Конечно, не из-за нескольких кусков необработанного янтаря! При его богатстве он не нуждался в жалком приданом… На этот вопрос не было ответа, а неизвестность дает богатую почву для страха.

Хайл был родовит и не искал знатную невесту. Да и что она могла предложить ему? Ясно также, что его привлекали не телесные отрады.

Теперь они ехали через лес. Ветра здесь не было, но это не успокаивало. Фургон вилял между старыми деревьями, покрытыми мхом и лишайниками зеленого, ржавого, белого и даже кроваво-красного цвета. Юсмей они очень не нравились. Опавшие листья гнили и издавали неприятный запах, когда их шевелили копыта лошадей.

Они двигались весь день, останавливаясь, чтобы поесть, отдохнуть и выпасти лошадей. Хайл ехал ровным шагом, не ускоряя и не замедляя его. Тишина леса действовала на всех. Люди почти не разговаривали, и если кто-нибудь произносил слово, то оглядывался через плечо, будто опасался, что его подслушает чужой.

Деревья стали тоньше, дорога пошла в гору. Ночь отряд провел в холмах. Затем последовали дни настолько однообразные, что Юсмей потеряла им счет.

Дорога по холмам была не из легких. Тем не менее, Хайл находил время каждую ночь прикладывать к глазу металлическую трубку и смотреть на звезды. Он предупредил всех, что надо поторапливаться, потому что скоро начнутся бураны. И оказался прав: под утро посыпались первые хлопья снега.

Поднялись еще затемно и поехали. Теперь дорога шла вниз, и Хайл, видимо, был этим доволен, но продолжал торопить своих спутников.

Юсмей совершенно утратила чувство направления, потому что они все время поворачивали то туда, то сюда. Утром начался ветер и принес новые запахи. Ехавшая в сопровождении вооруженной охраны Юсмей слышала, как Хайл сказал: – Это морской ветер!

Они спустились в расселину между гребнями, которые были вытянуты в ровную линию, точно соответствовавшую направлению старой дороги. Гребни защищали от ветра, хотя снегу там нанесло много.

Тропа неожиданно повернула. Первый гребень кончился, оставив путников на отвесном берегу, и открылся вил на море. Самым удивительным был один участок берега, где ветер смел весь снег и обнажил три больших каменных кресла, вырезанных в скале. На каждом сидении лежала снежная подушка.

Юсмей узнала работу Древних. Теперь она была уверена, что они поедут по настоящей дороге.

Отряд опять повернул, на этот раз вглубь, и вот впереди, среди утесов показалось строение, будто вросшее в скалы. Возникла стена и карликовая башня, как в любом поместье в Долинах.

Хайл вынырнул из пелены снега и показал кнутовищем на широкий столб:

– Кейт, леди.

Она поняла, что ее новый дом – остаток жилища Древних. Вопреки всем предостережениям и верованиям своего народа, ей суждено жить в скорлупе, чуждой человеку. Но возврата назад не было. Юсмей сделала усилие, чтобы не показать недовольства.

– Он очень богатый, лорд, и большой.

– Не только большой, леди. – Его глаза внимательно смотрели ей в лицо как тогда, в лавке – как будто готовы были обнаружить страх. Но Юсмей не хотела его показывать, и Хайл заговорил снова: – Это одно из сооружений, построенных Древними. Время пощадило его больше, чем другие. И ты не будешь жаловаться на недостаток удобства. Ну, лошадки, домой!

Усталые животные перешли на рысь. Скоро они въехали через большие темные ворота на широкий двор, окруженный стенами с четырьмя башнями по углам.

Две башни были круглыми, та, в которой были ворота, – квадратная. Четвертая же башня имела странную угловатую форму. Юсмей никогда не видела таких.

Из нескольких узких окон сочился слабый свет, но никто не вышел им навстречу. Смущенная Юсмей сошла с седла с помощью Хайла, который повел ее по снежным наносам к двери ближайшей круглой башни. Остальные разбрелись по двору.

Наконец-то отдых от ветра, жаркое пламя камина…

К удивлению Юсмей, вместо тростника и сухой травы на полу лежали циновки и меховые ковры, скрепленные вместе в причудливом узоре, где темный цвет чередовался со светлым. Они составили дорожку на каменном полу к островку тепла – камину. Здесь стояли два кресла с высокими спинками, мягкими пестрыми сидениями и даже с маленькими балдахинами – защитой от сквозняков. Был тут и стол с блюдами и кувшинами. Хайл подвел Юсмей к камину, где она сняла плащ и с благодарностью протянула руки к огню.

Музыкальный звук заставил ее вздрогнуть и повернуть голову. Хайл позвонил в колокольчик, оправленный в резную рамку. Очень скоро на винтовой лестнице, которая вела в башню, появилась фигура. Юсмей узнала ее только тогда, когда незнакомка подошла к камину.

Это была Нэнк, недавно предсказавшая Юсмей счастье. Только теперь она предстала не в причудливом вышитом платье, а в меховой безрукавке поверх нижней туники и в темно-коричневой юбке. На голове плотно сидел чепец, застегнутый на пряжку под отвислым подбородком. На горничную она походила еще меньше, чем на вещунью.

– Добро пожаловать, лорд и леди!

Хайл кивнул и обратился к Юсмей.

– Нэнк будет служить тебе, леди. Она заботится о моих интересах.

Он как-то необычно выделил свои слова. Юсмей обратила внимание только на то, что муж намеревается оставить ее наедине с этой странной особой. Забыв о гордости, она едва не удержала Хайла за рукав, но вовремя одумалась. Он уже шел к двери, когда Юсмей обрела голос:

– Ты не останешься… ужинать, лорд?

Его глаза предостерегающе блеснули.

– Хозяина Кейта тревожить нельзя. Не волнуйся, леди, ты здесь в безопасности.

И он ушел.

Глава 4

Юсмей стояла возле узкого окна и смотрела во двор. Колеи внизу резко различались между собой. В башне, служившей хозяину домом, жило, по-видимому, очень мало людей.

Был канун праздника Полузимы. По всей Долине шли приготовления. Почему бы людям не повеселиться в самый короткий день суровой зимы, если завтра она станет медленно поворачиваться лицом к весне? Однако в Кейте не было ни гостей, ни приготовлений. Нэнк и две служанки, такие же приземистые и странные, вероятно, не поняли, что Юсмей имеет в виду. Хайла она почти не видела. Узнала только, что он живет в остроугольной башне и что даже его вооруженная охрана, обитающая в башне при воротах, не смеет туда входить. Но кое-кто из людей в капюшонах там бывал.

Теперь, когда Юсмей вспоминала свои надежды править домом, ей оставалось только смеяться или плакать над глупой девушкой, которая, покидая Апсдейл, надеялась, что едет навстречу свободе.

Свобода! Юсмей была заперта, как пленница. Она скоро узнала, что настоящей хозяйкой Кейта была Нэнк. Во всяком случае, у Юсмей хватало ума и осторожности добиваться роли хозяйки неторопливо и постепенно. Она не получала унизительных отказов на свои немногие приказы, но давала их редко и только по поводу самых простых дел, касающихся лично ее.

В сущности, это была тюрьма, только с просторными и удобными камерами. Комната, которая показалась Юсмсй теплой гаванью, когда она впервые вошла в дом, располагалась на первом этаже. Над нею – комната, в которой она сейчас стояла. Это помещение занимало все пространство башни, через нее проходила открытая винтовая лестница. Еще выше располагались две комнаты, холодные и мрачные, без каких-либо признаков человеческого присутствия.

Здесь, на втором этаже, была постель, завешенная портьерами с вышитыми рисунками. Рисунки так выцвели и потускнели от времени, что стали едва различимы. Только лица неясных фигур иногда в свете лампы или камина вспыхивали жизнью, и это пугало Юсмей.

Одно лицо, похоже, выделялось чаше других. Вспомнив об этом, Юсмей подошла к портьере и коснулась пальцами этого лица. Сейчас оно было тусклым, со смазанными чертами. Однако совсем недавно, когда Юсмей взглянула на него со стороны камина, ей показалось, что там стоит кто-то погруженный в непрестанные наблюдения. Незнакомец словно бы следил за Юсмей. Она могла закрыть глаза и вспомнить все черты этого лица, чаше других вспыхивавшего жизнью по вечерам. Были тут и другие, странного вида фигуры – вроде бы и человеческие, но в масках с самыми различными выражениями. То, особенное лицо преследовало Юсмей непрерывно. Может, это фокусы памяти? Нет, она отчетливо различала в этом лице какую-то отчаянную просьбу.

До чего же, значит, сера ее теперешняя жизнь, если приходится фантазировать насчет вышивки!.. Юсмей хотелось бы знать, кто вышивал эти узоры и когда. Она гладила материю кончиками пальцев, чувствуя небольшие шероховатости стежков.

Вдруг пальцы наткнулись на что-то твердое. Юсмей ощупала выступ. Похоже, внутри материала что-то есть. Она взяла лампу и поднесла ее ближе к портьере.

Это было изображение самой загадочной фигуры. Шею незнакомца украшало ожерелье, и этот бугорок был его частью. Внимательный осмотр показал, что скрыто под нитями вышивки. Острием своего маленького ножика Юсмей начала подпарывать бугорок. Он был так плотно зашит, что ей пришлось повозиться, но в конце концов стежки поддались, и Юсмей извлекла какое-то гладкое зернышко. Ну конечно, янтарь! В виде эмблемы – такой сложной, что Юсмей довольно долго разглядывала ее детали.

Змея, свернувшаяся кольцами. Глаза змеи выделялись крохотными крапинками светло-желтого янтаря на фоне более темного тела. Мельчайшая чешуя была вырезана с изумительным мастерством. Несмотря на врожденное отвращение к пресмыкающимся, Юсмей не находила вещь неприятной, скорее, наоборот.

Вдруг она вскрикнула и хотела отбросить змею, но не смогла. Кольца начали разворачиваться. В них проснулась жизнь! Юсмей с ужасом смотрела, как змея распрямила свой запутанный узел и снова свернулась на ладони, как живая. Голова ее поднялась, желтые глаза взглянули на Юсмей, в крошечном ротике блеснуло что-то вроде язычка.

Так они оставались довольно долго – Юсмей и существо, которое она освободила. Затем змея скользнула вокруг ее руки, а девушка не могла двинуться, чтобы стряхнуть ее. Змейка была не холодной, как обычные рептилии, а теплой, и от нее исходил легкий аромат. Так пахнет редкий янтарь.

Добравшись до запястья, змейка охватила руку теплым кольцом и спряталась под рукав, превратившись в браслет, который Юсмей не могла снять, как ни пыталась.

Юсмей вернулась к камину. Все это невозможно, невероятно! Настоящий янтарь был когда-то лишь частью дерева. Иногда находили кусочки, заключавшие в себе мелких насекомых. Юсмей вспомнила о крылатых созданиях в лавке мужа. Да, они когда-то жили, но ведь янтарь мертв! Конечно, если его потереть, он будет притягивать кусочки ткани, волосы и тому подобное, как магнит притягивает железо. Но это ведь не означает…

Держа руку на весу, Юсмей подошла к сундучку, так заботливо упакованному в Апсдейле, и стала рыться в свертках.

Наконец нашлось то, что она искала: мешочек, могущий противостоять любому колдовству. Вернувшись в кресло, Юсмей развязала мешочек одной рукой и зубами. Пахнуло тонким ароматом. Из всех трав эта была самой могучей защитницей против темных сил. Солнечная трава-анжелика, талисман от яда и злой магии. Юсмей посыпала красновато-коричневое тело змеи щепоткой драгоценной травы.

Но браслет оставался целым, крепким – словно с самого начала был изготовлен в этой форме. Юсмей сильно потерла его и поднесла к талисману Гунноры – ведь покровительница жизни может защитить от любых злых чар. Она коснулась змеи амулетом и медленно прочла заклинание.

Браслет оставался браслетом… Сломать!

Оглядевшись в поисках орудия, Юсмей увидела огонь. Вот! Янтарь расплавится, коснувшись огня. Она готова была обжечь руку, лишь бы не носить эту вещь.

Но почему-то Юсмей не потянулась к пламени, а глубже уселась в кресло, пристально глядя на змею. Желтые глаза повернулись к ней и расширились, пока не слились в один круг света. Теперь Юсмей как бы смотрела в окно.

В тенях и световых бликах она увидела столы, заставленные странными бутылями, металлическими зажимами, чашами, а затем другую комнату – с колоннами.

Увиденное изумило и напугало ее: как крылатое существо было заключено в цилиндрик Хайла, так здесь были заключены другие тела, только гораздо больших размеров. Некоторые были так уродливы, что Юсмей вскрикнула, но они быстро промелькнули, и показался центр комнаты. Здесь отдельно от других стояли две колонны.

В одной был заключен мужчина. Лицом он походил на Хайла, но чувствовалось некоторое различие. Казалось, они родственники по крови, но не по духу. Незнакомец больше походил на Хайла на ярмарке, чем на Хайла в Кейте. Глядя на него, Юсмей снова почувствовала странное возбуждение, а затем ей показалось, что его глаза смотрят прямо на нее.

Но внимание Юсмей привлекла другая колонна, с женщиной внутри.

Ее темные волосы были высоко зачесаны и покрыты золотой сеткой, усыпанной цветочками из желтого янтаря. На руке выделялся браслет – тоже из темного янтаря в виде змеи. Янтарного цвета шелковое платье, на шее ожерелье из орехов, оправленных в светлый янтарь… Все это сверкало и переливалось.

Глаза женщины были открыты, как и у мужчины. В ее лице не теплилось и признака жизни, только глаза смотрели на Юсмей с таким выражением, как если бы женщина громко взывала о помощи.

Все в голове Юсмей перемешалось: образы возникали и исчезали, прежде чем она успевала их понять. Но страшная потребность в чем– то, крик о помощи оставались. И Юсмей поняла, что не может отказать, хотя и не знала, чего хотят от нее эти люди. В ее мозгу появилось изображение двора, как она видела его из своего окна, и угловатой башни – запретной для нее области. Юсмей не сомневалась, что виденная ею комната находится именно там.

Затем изображение потухло и исчезло. Юсмей смотрела в огонь камина.

– Леди… – Нежный голос Нэнк прервал тишину.

Юсмей поспешно набросила на змейку рукав и заслонила рукой талисман Гунноры. Но запах анжелики нельзя было скрыть.

– В чем дело, Нэнк? Я хотела разобрать свои травы и посмотреть, все ли у меня есть для чаши Кануна Полузимы.

Широкие ноздри Нэнк зашевелились, втягивая воздух.

– Лорд Хайл хочет поговорить с тобой, леди.

– Пусть войдет.

Когда Нэнк повернулась, Юсмей быстро надела на шею шнурок и спрятала амулет за ворот платья, а потом убрала мешочек с анжеликой.

Хайл вошел почти бесшумно. Она не слышала шагов, но чувствовала его появление. Как будто невидимая сила потревожила воздух.

– Лорд, Канун Полузимы, а у нас и приготовления не ведутся!

Она должна разыгрывать дурочку, занятую обрядами!

Юсмей внимательно рассматривала черты его лица. Насколько он похож на того пленника? Если память ее не подводит, различие стало глубже. Может, Хайл на ярмарке носил маску, а в Кейте снял ее?

– Канун Полузимы. – повторил он, как будто эти слова были сказаны на иностранном языке. – Ах да, праздник вашего народа… Мне очень жаль, леди, но тебе придется праздновать одной. Я получил важное известие и должен уехать. И не вернусь раньше завтрашнего дня. – Он понюхал воздух. – Какой-то незнакомый запах.

Юсмей показала на раскрытый сундучок.

– Травы. Я умею выращивать и использовать их. Вот и проверяла свои запасы – что кладется для вкуса, что для запаха. Но поскольку мы не празднуем, то это не понадобится.

– Я заслуживаю выговора, леди, за то, что так отдалился от тебя с тех пор, как мы приехали, и не заметил, что приближается твой праздник. Прости меня на этот раз.

Инстинкт говорил ей, что все это – просто слова. Хайл считает, что такие неопределенные обещания могут удовлетворить ее, словно малого ребенка.

Он сказал еще несколько ничего не значащих слов и ушел… Юсмей видела в окно, как муж уехал со своей вооруженной охраной. Почти сразу же вошла Нэнк с бронзовой чашей, в которой лежало ожерелье со множеством подвесок из зеленовато-голубого янтаря. Юсмей догадалась, что это редкая вещь; возможно, она ценнее всего движимого имущества в Апсдейле.

Юсмей надела ожерелье и подошла к зеркалу. Притворившись очень довольной, она пригласила Нэнк и двух служанок полюбоваться на чудесной подарок ее лорда и надеялась, что эта показная радость достаточна, чтобы усыпить бдительность Нэнк.

Юсмей туго затянула обшлага рукавов, чтобы Нэнк случайно не заметила браслета. Леди Кейт села за стол и, наполнив чашу, поднесла ее к губам. Потом покачала головой и беспечно произнесла:

– Не хочу сказать ничего плохого о вашем напитке, но если добавить в него мяты, будет еще лучше.

– В наших краях мало что известно о южных травах, леди – ответила Нэнк. – Кейт стоит на пути холодных ветров. Я слышала о мяте, но не знаю, как ее употребляют.

– А ты попробуй и скажи, права я или нет. Сегодня у нашего народа канун праздника. Поскольку лорд не смог провести его со мной, не согласишься ли…

Женщина на секунду заколебалась, затем ее всегда выслеживающие глаза обратились к кувшину на столе.

– Здесь слишком мало для второй чаши, леди. Ты всегда отказывалась от большого количества, поэтому служанка и не принесла.

– Так вели ей принести еще, Нэнк. Не отказывай мне в этом скудном пире в канун праздника!

Нэнк неохотно повернулась к лестнице, как человек, который рад бы отказаться, но не может. Юсмей снова подняла чашу. Она умела по запаху определять, хорош ли напиток. В питье было что-то подмешано. Юсмей чувствовала в этом уверенность, как если бы слышала за своим плечом предупреждение. Яд? Нет, вряд ли. Но есть такие травы, которыми пользуются в коварных целях – они вызывают глубокий сон, туманят разум, внушают фальшивые воспоминания.

Откуда возникло такое внезапное подозрение? Юсмей не знала. Кто-то ее предостерегал. Но кто? Как только Нэнк ушла, Юсмей начала действовать почти автоматически. Она освободила рукав и подержала браслет над чашей.

Змейка тут же зашевелилась, и теперь ее действия просто интересовали Юсмей, но не пугали.

Головка змеи окунулась в жидкость и размешала ее. Затем змея снова взяла в рот кончик хвоста и превратилась в браслет.

На лестнице появилась Нэнк с подносом и с чашей на нем. Юсмей подошла к своему сундучку, взяла мяту, а также прихватила немного другой травы – да так быстро и ловко, что сама себе удивилась. В свою чашу она положила одну мяту, а в чашу Нэнк – смесь мяты с другой травой, и маленькой ложкой тщательно размешала жидкость.

– По правилам, – она улыбнулась, – поскольку мы обе женщины, нам нужно было бы окунуть туда веточки плюща – на счастье, а потом бросить их в огонь, чтобы злая судьба ушла вместе с ними. Для мужчины подошел бы остролист, а для женщины – плющ. Но поскольку у нас ничего этого нет, я просто желаю тебе счастья.

– Тебе тоже, леди, – ответила Нэнк.

Юсмей пила спокойно, хотя подозрение не уходило. Насколько эффективна была змея в противодействии злу? Этого Юсмей не знала, но решила, что существо из вышивки – ее покровительница. Ведь талисман Гунноры не оттолкнул ее!

– Ну, что ты думаешь о мяте? – спросила Юсмей, допив свою чашу и отставив ее в сторону.

– У нее освежающий и приятный вкус. А теперь извини, леди, я пойду пригляжу за горничными. Ты говорила насчет праздника, и лорду было стыдно, что он забыл об этом. Мы сделаем все, что можем, для завтрашнего дня.

– Очень хорошо. Но лорд уже оказал мне милость… Да, ты можешь идти, Нэнк. Я тоже скоро лягу. Мне почему-то хочется спать.

Права ли она в своих догадках, что в напиток было что-то подмешано? Выражение лица Нэнк не изменилось.

Как только женщина ушла, Юсмей опять освободила рукав и подняла змею на уровне глаз. Но на этот раз никакого видения не было.

– Не знаю, что они хотят от меня, – обратилась она к змее, – но в Кейте много тайн, и – вероятно – опасностей всех сортов. Я не могу поднять меч, но не подставлю добровольно шею под ярмо.

Что бы ни ожидало меня, лучше прямо смотреть в лицо опасности, чем ждать и терять мужество.

После долгого молчания в мозг откуда-то пришло указание, что надо делать. Юсмей встала, сняла платье и надела просторную дорожную юбку и серый плащ.

На площадке лестницы она прислушалась: внизу все было тихо. Юсмей знала, что эта часть строения соединена с башнями, где располагались комнаты людей в капюшонах. Можно надеяться, что Нэнк и горничные спокойно спят.

Юсмей открыла наружную дверь. Ближайший путь к угловой башне вел прямо через двор, но она не хотела, чтобы ее увидели из какого-нибудь окна, и поэтому пошла вдоль стены. Плащ и юбка волочились по рыхлому снегу. Щеколду Юсмей подняла левой рукой, на которой была змея.

Дверь в убежище Хайла оказалась незаперта и легко – может быть, даже чересчур легко – открылась.