355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Андрэ Нортон » Колдовской мир. Год Единорога » Текст книги (страница 5)
Колдовской мир. Год Единорога
  • Текст добавлен: 19 апреля 2021, 15:01

Текст книги "Колдовской мир. Год Единорога"


Автор книги: Андрэ Нортон



сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

6
Испытание мечом

– Неужели в вашем доме нет зеркал? – Вот уже несколько минут я безуспешно пыталась уложить косу кольцами вокруг головы. – Неужто в древнем поверье о демонах есть крупица истины?

За спиной раздался смех, и через мгновение передо мной возникло зеркало – отполированный до блеска металлический диск, призванный скорее защищать от вражеского меча, нежели помогать девушкам причесываться. Глядя на свое отражение, мутное и бледное, я уложила волосы, сожалея, что шпилек слишком мало и коса будет держаться не так крепко, как бы мне того хотелось.

– Что поделать – ты стала хозяйкой не самого богатого дома, Гиллан, – сказал Херрел. И добавил: – Если, конечно, ты не пожелаешь видеть то же, что и остальные…

– Меня устраивает истинный облик вещей, – быстро ответила я. – И незамутненный разум. Херрел, чего нам следует опасаться больше всего?

– Больше всего – разоблачения.

На перевязь, украшенную теми же молочно-белыми камнями, что и пряжка его ремня, он повесил меч в ножнах, а в руки взял серебряный шлем, – по крайней мере, мне показалось, что он из серебра. На гребне шлема вместо перьев, как у лордов Высшего Холлака, красовалась небольшая, но с невероятным мастерством выполненная фигурка – оскалившаяся горная кошка, приготовившаяся к прыжку.

«Разоблачения, – подумала я. – Значит, я должна безукоризненно сыграть свою роль».

Херрел словно прочел мои мысли, потому что тут же подошел ко мне:

– Сегодня нам бояться нечего. События прошедшей ночи преподали им хороший урок. Но если вдруг заметишь что-то необычное, сразу дай мне знать. – Тут его глаза блеснули тем же холодным светом, что и камни в глазницах серебряной кошки. – Возможно, Гиллан, ты действительно сделала неудачный выбор. Халс, да и любой другой здесь, несравнимо сильнее меня в чародейном искусстве. Если я узнаю, кто из них замыслил недоброе, то смогу вызвать его на поединок, однако мне нужны доказательства его вины. Я не смогу тебя защитить…

– Быть может, я смогу? У меня кое-что есть…

Я сдернула с кровати плащ, благодаря которому оказалась здесь: под ним лежала моя сумка с зельями. Когда я брала ее с собой, то сама толком не понимала, как она может мне пригодиться, зато теперь была рада своей предусмотрительности.

Из дальнего кармашка я вынула маленький амулет. Я сделала его интереса ради, без ведома почтенной дамы Алусан – узнай она об этом, мне пришлось бы долго выслушивать нравоучения о том, что девице, живущей в святом месте, стыдно поддаваться деревенским суевериям.

Амулет представлял собой мешочек с дудником, сушеными лепестками пурпурной мальвы, парой листиков плюща и ягодами рябины. Эти компоненты известны своими защитными свойствами, однако никогда еще не использовались вместе. Вдобавок на мешочке я вышила несколько рун.

Я надела амулет на шею, скрыв его под высоким воротом табарда. Даже почтенная дама Алусан соглашалась с тем, что некоторые из верований имеют в основе своей логическое объяснение, однако традиция, к которой прибегла я, создавая свой амулет, была древнее, чем религия моей наставницы, и связана с совершенно иной верой.

Едва амулет коснулся кожи, я ощутила исходивший от него жар. Я повернулась к Херрелу.

– Что это? – спросил он, выставив вперед руку.

– Лесные травы, листья и ягоды.

Он принялся быстро водить рукой в воздухе, потом резко вскрикнул, отдернул ее и облизнул пальцы, как будто их обжег невидимый огонь.

– Этого они точно не ожидают, – улыбнулся он. – Если увидят – могут подумать, что это всего лишь безделушка. Но если заподозрят, что в этой вещице скрыта Сила, – спасет ли она тебя от их колдовства? Надеюсь, у нас никогда не появится повод узнать это наверняка.

На сей раз седельных мешков было намного больше: мы направлялись к воротам чудесной страны, откуда не могло быть возврата. И снова земля, по которой пролегал наш путь, была нам не рада. Казалось, все мы, даже Всадники, для нее – нежеланные пришельцы. Впрочем, возможно, таково было действие охранных чар, наведенных самими Всадниками, чтобы отвратить от этих земель чужаков?

Дорога постоянно шла в гору. Снега не было, однако дул ледяной пронизывающий ветер, и мы были благодарны, когда на пути нам попадался лес, где хотя бы ненадолго можно было укрыться от его беспощадных ударов.

Мы с Херрелом почти не разговаривали. Он ехал слева от меня и время от времени поднимал голову и принюхивался. Оглядевшись, я увидела, что остальные ведут себя точно так же, но их спутниц, с чьих лиц не сходили довольные улыбки, это ничуть не настораживало. Херрел походил на горного кота, а человек, который ехал рядом с Килдас, – на птицу, похожую на орла: крылья ее были слегка расправлены, как будто она собиралась взлететь.

А за ним ехал некто, похожий на медведя, – покрытый красно-коричневой шерстью обитатель горных лесов, коварный и злобный, повергавший в ужас отважнейших из охотников. Всадник повернул голову, и я узнала Халса. Осторожно, боясь, как бы мои движения не привлекли нежелательного внимания, я посмотрела по сторонам. Клыкастый кабан, волк… Да кто же они? Колдуны, которые и вправду по своему желанию способны обратиться в зверей, или то, что я видела прошлой ночью, было не более чем иллюзией, сотканной для того, чтобы вызвать у меня отвращение к Херрелу? Но я почувствовала не отвращение, а страх, ибо страх – первое, что пробуждает в нас неизведанное. Говорят, Всадники в бою непобедимы, но как они сражаются? Как люди Высшего Холлака, с мечом и луком в руках, или как дикие звери, но наделенные человеческим разумом, – разрывая свою добычу когтями и клювами? Ответ на этот вопрос мне предстояло выяснить еще до заката.

Солнце стояло в зените, когда мы выехали на небольшую поляну. Здесь и было решено устроить короткий привал. Мне казалось, наш курс все больше отклоняется на восток. Пока девушки отдыхали, мужчины не находили себе места от беспокойства. Я видела, как Херрел постоянно втягивает носом воздух; остальные ходили по поляне, и их движения напоминали движения диких животных, почуявших опасность.

Всадники без спутниц собрались вокруг Хирона. Через минуту трое из них вскочили на лошадей и куда-то умчались. Я старательно делала вид, что, как и мои зачарованные подруги, ничего не замечаю, но, когда Херрел поднес мне кубок с янтарным вином, осмелилась прошептать:

– Что-то не так?

Он честно ответил:

– С востока приближаются враги. Это люди…

– Из Высшего Холлака? – спросила я, хотя сама не верила, что лорды, ставившие честь выше прочих добродетелей, способны на столь низкий поступок.

– Не знаю. Может, и Гончие Ализона.

– Но с Ализоном на этих землях покончено! – горячо возразила я, не в силах скрыть удивления.

– Да, Ализон был разбит, а корабли его захвачены или уплыли. Но это могут быть его солдаты, покинутые своими в этих чужих землях и отчаявшиеся. Ведомые толковым предводителем, они промышляют разбоем и обращают хитрость полководцев Холлака против них же самих. Гончие Ализона безжалостны и упрямы. Пусть даже весь мир ополчится против них, они не сложат оружия и не станут просить мира.

– Но так далеко на север им не забраться…

– Какой-нибудь баркас из флота Ализона мог ускользнуть из захваченного порта с людьми на борту. А на север они могли отправиться потому, что знают: пустоши Высший Холлак не патрулирует, потому что хозяева на этих землях – мы.

– Но ведь Гончие наверняка наслышаны…

– О Всадниках? – Он поджал губы, и на секунду мне показалось, будто лицо его омрачила тень. – Не стоит недооценивать Гончих. Люди Холлака столько лет не могли одержать над ними победу. Но люди не созданы по единому образу и подобию. Пусть все они имеют один и тот же облик – у каждого есть руки и ноги, голова, разум и сердце, – но то, что содержится под этой оболочкой, то, что ею повелевает, вовсе не одинаково. Были и те, кто признал власть Ализона и стал сражаться против своего народа. После того как с захватчиками было покончено, многих отступников постигла справедливая кара. Многих, но не всех. А теперь представь: отряд головорезов, которым нечего терять, нападет на нас под видом отряда из Холлака, а после мы, убежденные в бесчестье наших союзников, объявим войну Долинам – разве не хитроумный план?

– И ты в него веришь?

– Такое вполне может быть.

– Но кто станет нападать на Всадников?..

Сама эта мысль казалось мне дикой. Никто на свете – если только он в здравом уме – не решится бросить вызов Всадникам. В этом были свято убеждены все жители Долин от мала до велика, и я – не исключение.

– Гиллан, – улыбнулся Херрел, – твоя вера в нас делает нам слишком много чести. Да, мы наделены Силой, но мы уязвимы: из наших ран течет кровь, а если они слишком глубоки, мы умираем. Этот отряд – все наше войско, и плачевна будет наша судьба, если мы вовремя не достигнем врат.

Не дав мне времени как следует осмыслить услышанное, он продолжил:

– Представляешь ли ты, чего стоит удерживать чужой разум под властью чар? Одной только воли здесь мало. Посмотри на этих девушек: все двенадцать находятся во власти иллюзий – они видят то, что должны видеть по замыслу своих спутников. Сегодня ночью ты спросила меня, присущ ли мне в самом деле облик зверя? Да. Я обращаюсь в зверя в схватке с врагом. И если на нас нападут, твои подруги увидят то же, что видела ты. Скажи мне, Гиллан, кто из них примет своего мужа, узрев его вторую натуру?

– Я недостаточно знакома с ними, чтобы судить…

– И все же твои догадки?

– Немногие.

Возможно, суждение вышло резким, однако, вспомнив, как в ущелье девицы испуганно жались друг к другу и недовольно роптали, я решила, что не так уж и далека от истины.

– Именно. И это дает еще одно преимущество нашим врагам.

– Как же быть?

Он пожал плечами:

– Отправим вперед разведчиков, чтобы они отыскали быстрый обходной путь. Будем надеяться, нам удастся избежать битвы.

Но надеялся он напрасно.

Вскоре мы снова отправились в путь. Через час почти все Всадники, не имевшие жен, отделились от нас и галопом умчались на восток, а трое остались, чтобы нас сопровождать. Они скакали взад-вперед вдоль колонны, напоминая пастухов, перегоняющих стадо скота. Одним из них был Халс. Каждый раз, как он поворачивал голову, глаза медведя на его шлеме зловеще блестели, и казалось, будто это не просто украшение, а живой зверь, зыркающий по сторонам и примечающий все вокруг.

Зимние сумерки сгустились быстро и незаметно. Теперь наша дорога пролегала не по лесу, а петляла меж скальных выступов, увенчанных шапками снега. Конь Херрела перешел на медленный шаг, и я развернула свою кобылу, чтобы поравняться с ним. К тому времени наш отряд уже почти скрылся из виду.

– Что тебя тревожит?

– Сам не знаю. Беспокоиться словно бы не о чем, но…

Не договорив, он резко обернулся, задрал голову, раздувая ноздри. Рука его взлетела в воздух, призывая меня прислушаться.

Я услышала лишь затихающий топот копыт и поскрипывание седел. Но Халс или другой Всадник наверняка скоро обнаружит, что мы отстали, и бросится за нами.

Херрел спрыгнул на землю. Он поднял голову, но выражение его лица, скрытого тенью серебряной кошки на шлеме, я прочесть не могла.

– Уезжай!

Он опустился на одно колено и принялся ощупывать ноги коня над копытами. Вдруг пальцы его застыли, тело напряглось.

– Что происходит? – снова спросила я.

И в тот ж момент раздалось пение – оглушающее, заунывное, пронзительное пение. Конь Херрела заржал и вскинулся на дыбы, отбросив Херрела мощным ударом копыт.

Моя кобыла, точно обезумев, пустилась в бешеный галоп. Я схватилась за поводья и, призвав на помощь всю свою волю, мысленно приказала лошади остановиться. Тщетно. Тогда я вцепилась ей в гриву, прижалась к шее и тут же почувствовала жжение на груди, словно в кожу мне впился раскаленный уголек. Мой амулет! Я нащупала мешочек, дернула его несколько раз, пытаясь разорвать шнурок, и, когда мне это удалось, прижала амулет к потной лошадиной шее. Что побудило поступить меня так, а не иначе – объяснить этого я не могла. Как и все свои поступки, совершенные за последние несколько дней.

Дикое ржание, напоминавшее скорее полный ужаса женский крик, тут же прекратилось, кобыла замедлила шаг и, повинуясь наконец моей воле, развернулась и поскакала назад. Наших лошадей напугала не какая-то непостижимая шутка природы, а чье-то намеренное воздействие, это было ясно как день.

Я боялась, что заплутаю среди этих одинаковых скал, но все равно подгоняла кобылу вперед, прижимая к взмокшей от пота шкуре амулет. Я чувствовала, как животное сотрясает дрожь; сам воздух будто сгустился и стал омерзительно липким от страха.

Вдруг позади я услышала топот копыт, и пару мгновений спустя со мной поравнялся Халс. Плащ за его спиной хлопал на ветру, в глазах горел огонь – такой же, как и в глазах медведя на его шлеме. Он наклонился, намереваясь схватить мои поводья. Я попыталась отбросить его руку, при этом амулет, зажатый в моих пальцах, задел его обнаженное запястье.

Халс взревел от боли, как будто его стегнули по руке хлыстом. Его лошадь, громко заржав, отпрянула, и он отстал от меня. Я же, понукая кобылу, помчалась туда, где в последний раз видела Херрела.

Конь его, расставив ноги и опустив морду до самой земли, стоял на том же месте. Когда я приблизилась, он задрожал и дернулся в сторону, однако убегать не стал. А за ним, на выступе скалы, лежало существо, представшее передо мной сегодня ночью в лунном свете.

«Это человек, человек!» – кричал мой разум, сражаясь с нахлынувшим страхом, однако на сей раз рассеять иллюзию ему не удалось.

Громадная кошка меня даже не заметила. Взгляд горящих зеленых глаз был устремлен на склон, над головой плясали язычки бледно-зеленого пламени.

– Херрел!

Забыв о всякой осторожности и желая лишь одного – вновь видеть перед собой мужчину, а не зверя, я соскользнула с седла и бросилась к скале. Кошка, заслышав мой голос, спрыгнула со скалы, перемахнув через парализованного страхом коня.

Шерсть на ее спине встала дыбом, уши прижались к голове, хвост неистово молотил по земле. Не отрывая взгляда от дороги, она вдруг открыла пасть и завыла.

Конь Херрела пронзительно заржал, моя кобыла рванула с места в галоп. Вой перешел в рычание, и кошка, припав животом к земле, скользнула в просвет между скалами. Я же, чувствуя, как земля уходит из-под ног, вжалась в каменную стену и затихла.

Что-то больно обожгло ладонь, и только тогда я вспомнила, что до сих пор сжимаю амулет. Перехватив его за шнурок, я опустила руку и вдруг заметила, что из щели в скале торчит какой-то странный предмет – стержень длиною в половину моей руки. Он засветился, когда амулет оказался вблизи него. Я вдруг ощутила столь глубокое отвращение, что не раздумывая вырвала стержень из камня, швырнула на землю и несколько раз топнула по нему каблуком, пока он не разлетелся на мелкие щепки.

– Харру-у-у! – эхом разнеслось по долине.

Это кричал человек. Следом раздались еще крики вперемешку со звериным рычанием, и мимо меня с быстротой, поразительной для такого грузного животного, пронесся медведь. Над головой захлопала крыльями какая-то громадная птица, а перед глазами промчались два чудовищной величины волка – серый и черный – и еще одна горная кошка с черными пятнами на оранжево-красной шкуре. Всадники приняли вызов.

Я не видела битвы людей и чудовищ, но последние, кажется, одерживали верх, ибо воздух сотрясали нечеловеческие, леденящие кровь крики. Скрючившись у подножия скалы, прижав ладони к ушам, я вдруг принялась молиться. Я, которая считала службы в аббатстве пустой тратой времени, сейчас взахлеб бормотала молитвы, свято веря в то, что их сила защитит меня от творящегося вокруг кошмара.

Кто-то тронул меня за плечо, но я не открыла глаз. Что, если это не человеческая рука, а когтистая лапа? Как мне смотреть в глаза чудовищу?

– Гиллан!

Меня несколько раз тряхнули, однако не так, как лорд Имгри – с озлобленной силой, – а мягко, как человека, который никак не очнется от дурного сна.

Я подняла голову – и встретилась со взглядом зеленых глаз. Лицо было вновь человеческим, но серебряная кошка на шлеме служила слишком ярким напоминанием о том, что мне довелось увидеть. Я хотела высвободиться, отползти подальше, но мне не хватило на это сил.

– Она видела нас, она знает… – донеслось откуда-то издалека.

– Ей известно даже больше, чем вы думаете, братья. Взгляните, что́ у нее в руке!

Их ярость нарастала, подобно волнам прилива, сгущалась вокруг меня почти зримыми клубами красноватого тумана. Я чувствовала, что еще немного – и меня забьют камнями насмерть, и ничто мне уже не поможет.

– Это она завела нас в ловушку, никаких сомнений…

Херрел обхватил меня рукой и привлек к себе. Еще недавно я думала, что смогу принять его в любом обличье, но теперь он вызывал во мне ужас и отвращение, и лишь неимоверным усилием воли я удерживала себя от того, чтобы с громким криком не броситься от него прочь.

– Остановитесь! Это охранный амулет, он не причинит вам зла! Харл, Хисин, Хулор, дотроньтесь до него и сами в этом убедитесь. Ну же, Харл, произнеси над ним Семь слов.

И он произнес. Мои уши пронзили чужеродные, звенящие звуки, от которых голова взорвалась болью.

– Ну так что?

– Это чары, но действуют они лишь на силы Тьмы.

– А теперь взгляните на это!

Красноватый туман рассеялся, мои эмоции утихли, уступив место разуму. От земли в том месте, где я растоптала странный стержень, распространяя тошнотворную вонь, поднималась ниточка черного маслянистого дыма, как от огня, тлеющего под слоем гнили. Ниточка вилась и загибалась, рисуя очертания самого этого стержня.

– Это крикун, черная магия!

Снова раздались жуткие слова, на сей раз произносимые хором голосов. Дым заколыхался и, обратившись в облачко, растаял в воздухе.

– Теперь поняли? – спросил их Херрел. – Тот, у кого такой амулет, не может забавляться черной магией. Но есть и еще одно. Харл, подойди, взгляни на левую переднюю ногу Рошана.

Всадник с орлом на шлеме подошел к коню, опустился на колени и ощупал выступ над левым копытом. Когда он поднялся, в руке у него была зажата тонкая веревка.

– Путы!

– Вот именно. Что, скажешь, и это – деяние недруга или моей жены? – Херрел обвел всех взглядом, подолгу глядя на каждого. – Быть может, кто-то сотворил это заклинание забавы ради, вот только его шутка чуть не привела меня к гибели, как и всех, кто поспешил сюда. А может, кто-то и вправду желал избавиться от меня?

– Так чего медлить – вызови его на бой! – взорвался Халс.

– Вызову. Как только выясню, кто стоит за этими кознями. И вы мне все свидетели.

– С этим решено, – вмешался тот, чей шлем был украшен фигуркой кабана, – но с ней что будем делать? Кто она и почему смыслит в столь странном колдовстве?

– Гиллан обучалась у одной из мудрых женщин Высшего Холлака, а их мастерство известно нам не понаслышке. В каждом народе найдутся те, кто владеет магическим искусством.

– Но этой среди нас не место!

– Ты говоришь за всех, Хулор? Гиллан… – тихо проговорил Херрел, будто обращался к перепуганному ребенку. – Расскажи, что ты знаешь об этой черной стреле?

И, словно ребенок, я рассказала все без утайки:

– Я стояла у скалы и вдруг почувствовала, как амулет жжет мне ладонь. Я опустила глаза и увидела в трещине какую-то палку. Я вырвала ее оттуда и растоптала.

– Что ж, братья, – Херрел повернулся к остальным, – похоже, мы перед ней в долгу. Не растопчи она стрелу, пришлось бы вам возвращаться к своим женам в зверином обличье. Приняли бы они вас такими, как по-вашему?

Всадники вполголоса посовещались, и Халс сказал:

– Ее судьбу должна решить Стая.

– Да будет так, но все вы расскажете о том, что видели здесь, – спокойно произнес Херрел. Он крепче прижал меня к себе, и я снова задрожала, противясь его прикосновению. – И помните: лишь благодаря храбрости и мудрости моей жены вы обнимете сегодня своих любимых.

Если он ждал, что его братья согласятся с ним, то ждал напрасно: они удалились, не проронив ни слова. Херрел помог мне забраться в седло, а сам сел позади и обнял меня за талию. Человек, ставший мне совершенно чужим, вез меня к тем, кто ненавидел меня всей душой. Никогда еще не было мне так холодно и одиноко.

7
Ночные кошмары и дневные сны

Последние часы дня прошли для меня как в тумане, но приснившееся той ночью врезалось в память навсегда.

Я бегу по лесу. Все деревья вокруг мертвы, у них скукоженные серые листья, как будто деревья умерли в одно мгновение и стали застывшими призраками самих себя. За их обугленными стволами прячутся какие-то злобные и ужасные твари… Я не вижу их, но знаю, что они – воплощенное зло и они следят за мной, охотятся на меня…

Лесу не видно конца. Я бегу, задыхаясь, цепляясь за стволы деревьев, чтобы не упасть, чувствую под пальцами их грубую кору… Впереди меня ждет ловушка, я знаю точно. Я до боли напрягаю слух, пытаясь услышать моих преследователей, – но ни малейший звук не нарушает могильную тишину. Снова и снова твержу я себе, что нужно оглянуться, посмотреть в лицо этому немыслимому ужасу, и тогда он отступит, но снова и снова мужество изменяет мне, и все плотнее обступают меня деревья-скелеты…

Я знаю, развязка близка и то, что мне уготовано, не под силу вынести никому…

Сломленная, я безумно кричу, колотя кулаками по черному стволу. В голове нарастает гул, сначала я разбираю лишь отдельные звуки, потом наконец они складываются в слова:

«Выброси его, выброси, и все обойдется…»

Что я должна выбросить? От надрывных рыданий уже больно в груди. Я гляжу на руки: они в крови, ногти сорваны, но в ладонях ничего нет.

Тогда я оглядываю свое тело: одежды нет, под изодранной кожей торчат кости. Но на груди висит маленький черный мешочек с вышитыми на нем рунами. Я никак не могу понять, отчего он кажется мне знакомым. Я стискиваю мешочек, внутри его что-то хрустит, и я ощущаю исходящий от него тонкий аромат.

«Сейчас же выброси его!»

Я слышу какой-то шум, но теперь он не только в моей голове, но и вокруг меня. Сжав мешочек в руке, я оборачиваюсь – и вижу чудовищ, стоящих на задних лапах. Медведь, кабан, огромная кошка, волк и другие твари – еще страшнее и омерзительней!

Обезумев, я со всех ног бросаюсь прочь. Я бегу назад, туда, где за деревьями прячется невидимое зло. Сердце рвется из груди, еще немного – и треснут ребра. За спиной я слышу вой дикой кошки…

Наверное, я бы так и умерла от невыносимого ужаса, если бы не мешочек, крепко зажатый в кулаке. Нет, он не вернул мне мужество – какое может быть мужество у существа, растерявшего от испуга остатки разума? Но он придал мне сил, и, когда я поняла, что оторвалась от чудовищ, душу мою осветил робкий лучик надежды. Скоро всему этому придет конец. И лучше я встречу его лицом к лицу, чем буду сходить с ума от страха.

Задыхаясь, я упала под мертвым деревом и прижала мешочек к груди.

Мои враги – это всего лишь жуткие маски, за которыми скрываются люди. Маски можно сорвать… На этот раз они просчитались. Они хотят меня уничтожить – но я им не по зубам… Им меня не сломить. Я должна лишь пожелать выбраться отсюда, вложить в это стремление всю свою волю…

Воля… но я так скверно владею этим оружием. Нужно срубить эти гадкие деревья, в них прячется зло! Что это блестит у моих ног? Топор! Нет, должно быть другое решение… Воля… Так ведь я – Гиллан!

Деревья дрогнули.

Я – Гиллан!

Я прижала мешочек к потрескавшимся губам. У меня есть Сила… Свет разгоняет тьму… Я хочу, чтобы был свет!

Мрак вокруг меня рассеялся.

Я – Гиллан, и я хочу вернуться домой! Такова моя воля!

В глаза мне ударил зеленый свет лампы. В воздухе разлилось благоухание трав, запах еды приятно защекотал ноздри. Где-то неподалеку раздавались людские голоса. Это был реальный мир – мой мир. Я, Гиллан, вернулась домой!

Я чувствовала себя совершенно разбитой. С трудом проведя рукой по телу, я убедилась, что одета в свой обычный наряд и накрыта плащом с меховой опушкой. Я лежала под навесом из шкур. Снаружи, в бледном свете начинающегося зимнего дня, я увидела Всадников. Кто они сейчас – люди или чудовища?

Опершись на руки, я приподнялась, чтобы лучше их рассмотреть, но тут передо мной возникла Килдас. Килдас… сколько времени прошло с того дня, как мы, пожелав друг другу счастья, отправились навстречу своей судьбе? Пара дней? Вечность?

– Гиллан! – Сейчас на лице Килдас было написано искреннее участие, а не счастливая отрешенность. – Как ты, Гиллан? Тебе повезло, что обошлось без сломанных костей!

– Что? – Я тупо уставилась на нее. Вид у меня, надо полагать, был наиглупейший.

Она прислонила мою голову к своему плечу, поднесла мне ко рту рог для питья, наполненный до краев, и заставила сделать глоток. Напиток оказался пряным и горячим, но теплее мне от него не стало. Я по-прежнему дрожала, словно на ледяном ветру.

– Ты что же, совсем ничего не помнишь? Твоя кобыла понесла и выбросила тебя из седла. Ты всю ночь пролежала без сознания.

Но мои воспоминания были совсем о другом. Я оторопело качала головой из стороны в сторону. А что, если мои воспоминания – не что иное, как последствия удара, а ночные кошмары вызваны лихорадкой? Однако жара у меня не было, а дикую кошку я видела еще до того, как мы въехали в пустоши. Да я и сейчас могу ее увидеть, если захочу. Я поднесла трясущуюся руку к глазам.

Должно быть, Всадникам была ведома исцеляющая магия: с каждым глотком питья у меня прибавлялось сил, а дрожь утихала. Вот только внутри я по-прежнему ощущала холод. Это был страх.

– Господин, – Килдас взглянула на кого-то поверх моего плеча, – она проснулась. Думаю, ей становится лучше.

– Благодарю вас, госпожа Килдас. Гиллан, дорогая, как ты себя чувствуешь?

И на плечи мне легли мужские руки. Я не обернулась. Мне было страшно… Его слова – сплошная ложь…

«Да что со мной? – кричал внутри меня чей-то голос. – Я ведь не боялась его, не вздрагивала от его прикосновений, я даже…»

Но я заглушила этот голос. Я отстранилась от происходящего, сошла с пути, ведущего во тьму и ужас. По крайней мере, я надеялась, что это так.

– Мне уже лучше, да, намного лучше, – глухо проговорила я. – Во всем виновата моя неловкость.

Я по-прежнему не смотрела на него – боялась, что если увижу его, то не сдержусь и задрожу от ужаса и отвращения.

– Как думаешь, сможешь ехать верхом? – спросил он, на сей раз более холодно.

– Килдас, – позвал знакомый голос. Это был Всадник с орлом на шлеме – или же громадная птица, хищно раскрывшая клюв и выпустившая смертоносные когти?

– Мне пора! – радостно рассмеялась Килдас. – Выздоравливай, Гиллан. Надеюсь, больше с тобой не приключится никакого несчастья!

Когда мы остались одни, я взяла себя в руки и повернулась лицом к Херрелу.

– Так я упала с лошади и ударилась головой? – быстро спросила я, заставляя себя взглянуть на него.

И пусть вместо звериной морды я увидела лицо человека, я не испытала облегчения.

Не отвечая, он протянул руку, чтобы погладить меня по щеке, и я отшатнулась, словно уворачиваясь от удара. Его глаза сузились, придавая ему сходство с кошкой, однако облик его, вопреки моим ожиданиям, не изменился.

– Так ты смотришь сейчас другим зрением, госпожа. И какая же иллюзия…

– Иллюзия? – вскричала я. – Я вижу то, что есть, оборотень! Говори мне что хочешь, твои речи не усыпят мой разум! Ты и твои братья хорошо потрудились, плетя свои чары, но отныне они меня не ослепят! Все, что вам остается, – насылать кошмары в надежде, что хотя бы во сне вам удастся меня сломить!

– Кошмары?

– Лес-призрак из пепла, погоня… думали вернуться с добычей? Да только ничего у вас не вышло!

– Лес-призрак?

– Хватит повторять за мной, оборотень! И хорошенько послушай, что я тебе скажу. Если долго пребывать в страхе, то свыкаешься с ним. Власть его пусть медленно, но слабеет, и наконец, господин Херрел, приходит день, когда из беспощадного хозяина он превращается в верного слугу. Можешь и дальше терзать меня в моих снах, я…

Тут он снова схватил меня и с силой привлек к себе, заставляя посмотреть ему в глаза. На миг я почувствовала, будто меня затягивает в глубокий зеленый омут…

– Гиллан!

Зеленые, нечеловеческие глаза на окаменевшем мертвенно-бледном лице…

– Это не я. Гиллан, ты слышишь? Это не я!

Его слова возымели нужное действие. Я и сама не верила до конца в его вину, а теперь со всей ясностью осознала: случившееся не было кошмаром – это происходило на самом деле, но в иной реальности.

– Кто же тогда?

– Клянусь, я призову его к ответу – как только узнаю, кто он. Но до тех пор…

– …он будет выслеживать меня, как добычу, – закончила я. В памяти внезапно всплыло еще кое-что. – Что это за «путы», о которых вы вчера говорили?

– Чары, которые накладывают на лошадь, чтобы замедлить ее или покалечить. Кто-то решил надо мной подшутить, а может, надеялся на мою погибель. Но твои кошмары – не чья-то дурная шутка. Кто-то напал на тебя, и действовал он не в одиночку.

– Они хотят избавиться от меня, верно? Медведь, орел, кабан…

– Тем самым они нарушат договор, а значит, навечно лишатся людского облика. Думаю, больше они пытаться не станут…

– Потому что послушают тебя?

– Меня? Самого никчемного из них? – проговорил он без тени горечи и стыда. – Впрочем, они еще плохо меня знают… Ну так что, сможешь ехать верхом?

– Думаю, да.

Он кивнул:

– Дорога займет день, не больше. Ворота уже близко. Но помни: все вокруг нас – иллюзия. Сейчас не время давать отпор, если только нам не останется ничего другого.

Херрел говорил так, словно мы заодно и опасность угрожает нам обоим. Но в глубине души я чувствовала себя одинокой. Не было Херрела, на которого я могла положиться. Был человек – и был дикий зверь, и ни одному из них я не доверяла.

– Я упала и ударилась головой, – покорно произнесла я. – И не было никакой битвы?

– Не было.

– Хорошо, она мне только приснилась. И все же скажи: что за Силы преследовали нас и какое оружие пустили в ход, чтобы разрушить ваши чары?

– Так ты все помнишь?

– Помню.

– На нас напали Гончие Ализона. По-видимому, и среди них есть сведущие в темном искусстве. Думая сбить нас с толку, они навели чары, которые обратили нас в зверей и не давали принять прежний облик, – и этим обрекли себя на верную смерть.

– Сколько их было? И чего они хотели?

– Мы обнаружили двадцать человек. Они пустили нас по ложному следу, а когда мы разделились, ударили по той части отряда, которую посчитали наиболее уязвимой. Чего они хотели? Поссорить нас с Долинами, это ясно – иначе не напали бы на нас со щитами и знаменами Холлака. Единственное, чего мы никак не поймем, – откуда взялась та черная стрела.

– Херрел. – Это был Хирон. Но фоне светлеющего неба я отчетливо видела вставшего на дыбы жеребца, украшавшего гребень его шлема. – Госпожа. – Он приветственно взмахнул рукой, однако даже не посмотрел в мою сторону. – Пора выдвигаться в путь. Вы готовы, госпожа?


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю