Текст книги "Звезды принадлежат нам! [= Звезды наши!]"

Автор книги: Андрэ Нортон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

8. Холодный сон

Не видя расчет метателя, защитники могли стрелять только по его стволу. Возможно, они делали это, чтобы отвлечься; думая о непосредственной угрозе, они забывали о том, что корабль всех не возьмет; когда он стартует, кое-кто из защитников Ущелья останется здесь.

Десси! Дард развернулся в углублении, которое вырыл для себя. Конечно, Десси будет на борту. Детей так мало, женщин тоже, Десси обязательно возьмут!

Он пытался думать только о тени, которая, как ему показалось, шевельнулась. Вернее, ему хотелось думать, что она шевельнулась. Он выстрелил. Когда началось сражение, вернее, когда он принял в нем участие, была середина утра. Днем он немного поел, сухую пищу передали сзади, и сделал несколько глотков из фляжки. А теперь уже вечер. Тени удлинились. Под покровом темноты метатель приблизится и разрушит второй барьер. И защитники будут отступать, затягивать и затягивать сопротивление.

Но, может быть, конец битвы наступит еще до прихода ночи. Звук вращающихся роторов послужил предупреждением; вскоре бойцы увидели поднимающийся из-за первой преграды вертолет.

Дард не отрываясь смотрел на него; он даже не укрылся, когда из вертолета начали бросать гранаты. Сидел неподвижно, глядя на набирающую высоту машину. Взрывная волна настигла его спустя секунду. У него было ощущение, что его вырвало из укрытия и отшвырнуло в сторону. Потом он снова оказался на четвереньках и пополз по удивительно тихому миру падающих камней и скользящей земли.

В нескольких футах от него человек пытался высвободить ноги из груды земли. Он делал это одной рукой, другая, окровавленная, была вывернута под неестественным углом. Дард подполз к нему, и человек дико посмотрел на него; он что-то говорил, но из-за гула в голове Дард не разобрал ни слова. Израненными пальцами он принялся раскапывать груду, удерживавшую человека.

Показалась еще одна фигура, и Дарда оттолкнули в сторону. Огромный Санти горстями отбрасывал землю; наконец вдвоем они смогли вытащить раненого. Дард, у которого по-прежнему звенело в голове, помог оттащить обмякшее тело в глубину, поближе к звездному кораблю. Санти пошатнулся, и все трое упали. Дард опустился на колени и повернул голову; он увидел, что происходило сзади.

Находившиеся в вертолете не сумели, как собирались, разрушить второй барьер. Гранаты попали в какие-то скрытые пустоты и обрушили новые тонны камня и земли. И теперь невозможно было поверить, что когда-то здесь существовал проход.

Из всех защитников баррикады осталось только трое: он сам, Санти и раненый, которого они тащили с собой.

Дарду показалось, что из-за взрывов он оглох. Рев в голове, который мешал сохранять равновесие, не имел ничего общего с обычными звуками. Дард не слышал, что говорит Санти. Он провел руками по болящим ребрам, готовый оставаться на месте.

Но враг не собирался оставлять их в покое. Со стен начади подниматься столбы пыли. Дард секунду-две тупо смотрел на них, и тут кулак Санти бросил его на пол; и вдруг Дард понял, что они попали в тупик, а снайперы из вертолета расстреливают их. Конец. Но эта мысль не вызывала страха. Дард продолжал просто лежать и ждать.

Руками он поддерживал гудящую голову. Кто-то грубо потянул его за пояс, перевернул. Дард раскрыл глаза и увидел, что Санти осматривает его станнер. Два заряда не могут сбить вертолет. Дард почувствовал весь комизм своего положения и молча рассмеялся. Станнер против вертолета!

Санти стоял на коленях за скалой; откинув голову на толстой шее, он наблюдал за действиями коптера.

То, что произошло дальше, могло бы удивить Дарда, но теперь он утратил всякую способность удивляться. Коптер, осуществляя широкий поворот, столкнулся в воздухе с невидимой преградой. В сумерках видно было, как он буквально отлетел назад, словно гигантская рука смахнула надоедливое насекомое. А потом, сломанный, как насекомое, рухнул на землю. Двое его пассажиров выпрыгнули и поплыли в воздухе, поддерживаемые каким-то средством, которого Дард не рассмотрел. Санти встал и тщательно прицелился из станнера.

Он сбил ближайшего. Но вторым выстрелом промахнулся. И успел нырнуть как раз вовремя, чтобы избежать ответного огня противника. Ударившись о землю, миротворец тут же скрылся за фюзеляжем коптера. Почему он просто не подходит и не прикончит их, раздраженно подумал Дард. Зачем затягивать это дело? Становится все темнее, темнее. Он потрогал глаза. Неужели зрение, как и слух, отказывает ему?

Нет, он по-прежнему видит Санти, который теперь ползком подбирается к вертолету. Но как он собирается нападать на прячущегося там миротворца? С голыми руками и разряженным станнером против ружья?

Сохранялось ощущение отчужденности. Дард как бы со стороны наблюдал за происходящим. Желая увидеть, чем все кончится, он приподнялся на локтях и смотрел вслед Санти. Когда ползущий исчез из поля зрения, Дард был раздосадован. Допустим, человек, скрывающийся там, решит, что они попробуют скрыться в глубине долины. В таком случае его внимание будет устремлено в том направлении, а не на Санти.

Дард пошарил вокруг руками в поисках подходящего камня; отбросил несколько мелких и взял камень размером с оба своих кулака. Еще два таких камня положил перед собой. Собрался с силами и бросил первый, самый большой камень вниз в долину. Ему ответил залп огня.

С перерывами он бросил второй и третий камни. И каждый раз отмечал, откуда стреляют. Слух возвращался, он услышал слабое эхо последнего броска. Нашел новые камни и продолжал бросать, чтобы создать иллюзию бегства. Но теперь ответных выстрелов не было. Может, Санти добрался до снайпера?

Юноша вытянулся за стеной к ждал, сам не зная чего. Возвращения Санти? Или старта корабля? Успели ли там закончить лихорадочные приготовления? Проложит ли сегодня Кимбер курс, сообщенный Голосом, прежде чем сам уснет под действием средства, созданного Ларсом? И от этого сна, возможно, не будет пробуждения. Но что если путники проснутся? Дард перевел дыхание и на мгновение забыл обо всем: о своем болящем, измученном теле, о скальной западне, в которую попал, об отсутствии будущего, – забыл обо всем, думая, что может скрываться за небом, на котором появились первые звезды. Другая планета – другое солнце – новое начало!

Он увидел тень, закрывшую от него звезды, которые он только что открыл для себя. Пальцы болезненно впились ему в плечи, его подняли на ноги. А затем, исключительно благодаря воле и физической силе Санти, они подобрали спасенного и двинулись, пошатываясь, вглубь. Дард забыл о своих видениях, все силы нужны ему были, чтобы держаться на ногах, идти рядом с Санти.

Они обогнули большой камень и остановились, ослепленные потоком света. Корабль был окружен кольцом ярких прожекторов. Лихорадочная деятельность вокруг почти затихла. Дард совсем не видел женщин, большинство мужчин тоже исчезло. Немногие оставшиеся передавали ящики по рампе. Скоро и они исчезнут, войдут в серебристый корабль. Люк закроется, и корабль поднимется на огненном столбе.

Несколько оглушенный болью в голове, Дард услышал низкий глубокий голос. Грузчики прекратили работу. Они смотрели на уцелевших в последней битве. Санти снова крикнул, группа распалась, и люди побежали к ним навстречу.

Дард сел рядом с раненым, ноги ему отказали. Он отчужденно смотрел на подбегающих. У одного рубашка разорвана на плече. Неужели он и на другую планету высадится с этим оторванным куском? Эта проблема захватила на некоторое время его внимание.

Юношу окружила стена ног, снег полетел ему в лицо. Его подняли, подхватили за плечи, повели в корабль. Но ведь это не правильно, смутно соображал он. Кимбер сказал, что места не хватит… он должен остаться…

Но он был не в силах произносить слова, чтобы спорить с теми, кто его ведет, даже когда его подтолкнули к рампе, ведущей в корабль. У входа в люк стоял Кордов, он жестом подгонял всех. Потом Дард оказался в крошечной комнатке, к губам его поднесли чашку с молочного цвета жидкостью, прижали и держали до тех пор, пока он послушно не выпил до последней безвкусной капли. Тогда его уложили на койку, выдвинутую из металлической стены, и позволили обхватить голову руками.

– Да, силовое поле еще держит…

– Могут они прорваться через последний завал?

– С тем, что у них сейчас есть, не смогут. Слова, много слов, они проходят мимо него. Иногда, на секунду-две, приобретают смысл, потом снова теряют его.

– Ну, теперь я в вашем полном распоряжении… – Это гул голоса Санти?

Вмешивается быстрый резкий голос:

– А что с парнем?

– С этим? Парень – настоящий боец. Его здорово тряхнуло взрывом, но он цел.

Кимбер! О нем спрашивает Кимбер. Но у Дарда нет сил, чтобы поднять голову и посмотреть на пилота.

– Вначале залатаем Тремонта и погрузим его. Вам двоим придется подождать. Дай им суп и первый порошок, Луи…

Снова Дарду дали пить, на этот раз горячий суп со вкусом настоящего мяса. А после велели проглотить капсулу.

Синяки и ушибы – шевелясь, он испытывал боль во всем теле. Но Дард выпрямился и постарался поинтересоваться окружающим. Напротив на такой же койке лежал Санти, рубашка его изорвана в клочья, видны мускулистые руки и плечи. Снаружи в коридоре постоянно ходят. Доносятся обрывки разговоров, большую часть Дард просто не понимает.

– Лучше тебе, парень? – спросил гигант. Дард ответил на этот вопрос неопределенным кивком и тут же пожалел, что шевельнул головой.

– Мы полетим с ними? – с трудом спросил он. Борода Санти дернулась, он затрясся от хохота.

– Хотел бы я посмотреть, как нас попробуют выбросить из корабля! А ты думал, что не полетишь, парень?

– Кимбер сказал – нет места. Смех прекратился.

– Ну, теперь уже есть, парень. Но очень много хороших ребят погибло в долине, заграждая ее, чтобы эти типы смогли пройти только когда уже будет поздно. И так как искажающее поле еще работает, по воздуху им тоже не добраться. Так что мы снаружи больше не нужны. И, может, хорошие бойцы еще понадобятся там, куда направляется наша старушка. Поэтому мы летим, и нас уложат вместе с остальным грузом. Верно, док? – закончил он вопросом, обращенным к вошедшему высокому молодому человеку.

У вошедшего светлая прядь непокорных волос все время падала на лоб, а в глазах горел энтузиазм.

– Ты ведь молодой Нордис? – спросил он у Дарда, не обращая внимания на Санти. – Хотел бы я знать твоего брата! Он… то, что он сделал!.. Я не поверил бы, что такие результаты возможны, если бы сам не видел формулу! Гибернация и охлаждение… его формула обосновывает биологические эксперименты Таса. Мы уже усыпили телят Хармона, хотя и неизвестно, что за траву они будут есть перед смертью? И все благодаря Ларсу Нордису!

Дард слишком устал, чтобы интересоваться этим. Ему хотелось уснуть, забыть обо всем и обо всех. «Уснуть! И видеть сны?» – вспомнил он старинное высказывание. Только для него теперь лучше не видеть снов. Снятся ли сны в космосе? И какие странные сны приходят к людям, спящим в пространстве между планетами? Дард мысленно встряхнулся. Что-то очень важное, он должен спросить, прежде чем уснуть.

– Где Десси?

– Маленькая девочка Нордиса? Она с моей дочерью и женой. Они уже под.

– Под чем?

– В холодном сне. Большая часть уже спит. Осталось несколько человек. А потом останемся только мы с Кимбером и Кордовом. Будем бодрствовать, пока Кимбер не убедится, что мы на верном курсе. А вы все остальные…

–., будете упакованы еще до старта. Это спасает от неприятных ощущений при ускорение, – вмешался от дверей Кимбер. Он через плечо врача кивнул Дарду. – Рад видеть тебя на борту, парень. Обещаю: в этом полете вынужденных посадок не будет. Ты будешь находиться в помещениях экипажа, поэтому тебя разбудят раньше других, и увидишь чудеса нового мира. – И с этими словами он исчез.

Может, начала действовать капсула, а может, просто Дард уже привык полностью доверять Кимберу, но он расслабился, ему стало тепло и приятно. Проснуться и увидеть новый мир!

Санти ушел с Луи Скортом, и Дард остался один. Шум в коридоре стих. Наконец послышался предупредительный звонок. Чуть позже раздался торопливый топот. Он говорил о неприятностях, и Дард, придерживаясь за стену, встал и выглянул. По спиральной лестнице в самом центре корабля спускался Кимбер. В руке он держал такое же оружие с коротким стволом, какое было у Сача, и, не проронив ни слова, прошел мимо Дарда.

Держась за стену коридора, Дард побрел за ним. Выглянув из люка, он увидел скорчившегося на рампе пилота. Стояла глубокая ночь. Большинство огней погасло.

Дард прислушался. Слышались разрывы снарядов. Миротворцы продолжали упрямо атаковать барьер. Но кому собирается оказывать сопротивление Кимбер и почему? Может, в пещере осталось что-то важное? Дард споткнулся о край люка и увидел, как у выхода из туннеля вспыхнули огни. Оттуда выбежал человек, прыжками взбежал по рампе. Это был Санти. Он миновал Кимбера, и Дард едва успел посторониться.

– Пошли! – Гигант втащил его в коридор, Кимбер присоединился к ним. Он коснулся каких-то кнопок, и люк закрылся. Санти, тяжело дыша, улыбнулся.

– Отличная работа, если можно похвалить самого себя, – сообщил он. – Искажающее поле снято, а взрыватель установлен на сорок минут с этого момента. Успеем стартовать до этого?

– Да. Вам обоим лучше уйти. Луи ждет, и нам совсем не хочется после ускорения отмывать пол от ваших останков, – ответил Кимбер.

С помощью спутников Дард поднялся по лестнице, миновал множество площадок с закрытыми дверьми. Наконец показалось широкое лицо Кордова, он с тревогой взглянул на них. Именно он поднял Дарда и пронес последние три ступени. Кимбер покинул их, через отверстие вверху поднялся в контрольную рубку. Он не оглядывался и не прощался.

– Сюда… – Кордов втолкнул их перед собой. Дард, увидев, что находится в каюте, испытал внезапное отвращение. Эти ящики, сложенные рядами на металлических стеллажах, слишком напоминают гробы! И стеллажи заполнены, только в самом низу ждет ящик с открытой крышкой. Кордов указал на него.

– Это для тебя, Санти. Специальный для рослого парня. Ты легче, Дард. Для тебя найдем место сверху с противоположной стороны.

У противоположной стены еще один стеллаж, и на нем ждут четыре ящика. Дард вздрогнул, но это не воображение, не сигнал встревоженных нервов – в помещении действительно холодно, холодный воздух идет из открытых ящиков.

Кордов объяснил:

– Сначала засыпаешь, потом замерзаешь. Санти усмехнулся.

– Не забудь оттаять нас, Тас. Не собираюсь остаток жизни проводить как сосулька, так что вы, большеголовые ребята, что-нибудь обязательно придумайте. Что теперь делать? Просто забраться в него?

– Сначала разденься, – приказал первый ученый. – А потом я сделаю тебе несколько уколов.

Он подкатил небольшой столик на колесах, на котором лежало несколько шприцев. Выбрал два, один с красновато-коричневой жидкостью, другой с бесцветной.

Дард еще возился с застежками своего изорванного мундира, когда Санти задал вопрос за них обоих:

– А как мы проснемся, когда наступит время? У вас тут есть будильник?

– Вот эти три… – Кордов указал на три нижних гроба на дальнем стеллаже,

– снабжены особым оборудованием. Они разбудят нас: Кимбера, Луи и меня, – когда корабль подаст сигнал, что достиг места назначения; а это произойдет, когда инструменты отыщут звезду, похожую на Солнце, с планетой земного типа. Эту программу мы заложим в автоматы управления, как только окажемся в космосе. В пути корабль может отклоняться. Например, чтобы избежать встречи с метеоритом или по другим причинам. Но всегда будет возвращаться на заданный курс. Когда мы будем вблизи солнечной системы – а Кимбер уверяет, что так и будет, мы разбудим остальных, тех, кто необходим, чтобы посадить корабль. А большинство проснется только после посадки. На всех здесь просто нет места.

– И долго мы будем лететь? Кордов пожал плечами.

– Кто знает? Человек ведь еще не выходил в галактику. Полет может продолжаться несколько поколений.

Санти скатал сброшенную одежду в клубок и стоически ждал, пока Кордов делал ему уколы. Потом взмахнув большим кулаком, забрался в гроб и лег. Кордов настроил приборы с обоих концов. Потянуло ледяным воздухом. Санти закрыл глаза, и первый ученый опустил крышку, предварительно установив три шкалы с одной стороны. Стрелки двинулись и остановились у противоположного конца шкалы. Кордов задвинул ящик на стеллаж.

– Теперь твоя очередь, – повернулся он к Дарду. Верхний ящик на двух длинных рычагах опустился со стеллажа. Дард неохотно сбросил одежду. Конечно, общую теорию он понимает. Ведь ее создавал его брат. Но в реальности – быть замороженным в ящике, беспомощным, ничего не видя улететь в небо, может быть, никогда не проснуться! Стиснув зубы, он пытался подавить панику. И сражался с собой так отчаянно, что укол оказался для него неожиданностью. Он вздрогнул, но Кордов схватил его стальной рукой и удержал.

– Все, ты готов, сынок. Увидимся в другом мире. Кордов улыбнулся, но ответная улыбка Дарда получилась кривой. Он, не испытывая никакого веселья, опустился в гроб. Кордов совершенно прав. Крышка опускается, и у Дарда появилось безумное желание закричать, сказать, что он не хочет, чтобы его запирали, не хочет участвовать в этом безумном предприятии. Но крышка уже закрылась. Холодно… очень холодно и темно. Это космос, каким всегда представлял его себе человек, – холодный и темный, вечный холод и тьма, без конца.

Часть вторая. Астра

1. Пробуждение

Тепло и светло, красный свет пробивается сквозь закрытые ресницы Дарда. Тепло – это хорошо, но хочется отвернуться от требовательного света. Двинуться… Однако движения требуют усилий, а у него нет еще сил. Лучше соскользнуть назад в приятную тьму, уснуть…

Резкая боль вывела из этого бесформенного спокойствия. Дард сделал огромное усилие и поднял веки. Над ним движутся туманные разноцветные пятна, иногда они изменяют свое положение или рывками совсем исчезают из поля зрения. Расплывчатость медленно исчезает, линии застывают, отвердевают, сближаются. Лицо, смутно знакомое, руки, попадающие в поле зрения.

Дард осознает, что руки прикасаются к его телу, после чего следует боль. И звуки, быстрые и резкие. Говорят… говорят… Дард заставляет себя открыть рот, шевельнуть языком. Но тело повинуется ему мучительно медленно, как будто он давно, очень давно не совершал таких движений. Как давно? Давно?.. Он начинает вспоминать, и руки пытаются нащупать края гроба. Но не встречают преграды, он больше не в ящике!

– Выпей, парень…

Он сосет жидкость из тюбика, который сунули ему в рот, и звуки превращаются в связную речь. Напиток горячий, тепло проникает внутрь, отгоняет холод, лишивший мышцы способности двигаться. Странно, ему опять хочется спать, и на этот раз руки не пытаются помешать ему.

– Все в порядке. Не волнуйся, позже увидимся…

Эта уверенность проникает в его сон. И сохраняется при втором пробуждении. На этот раз он приподнимается и осматривается. Он лежит на толстом мягком матраце на полу самой странной комнаты, какую ему приходилось видеть. В мягком сиденье с ремнями полулежит темноволосый человек и внимательно смотрит на широкий экран. Экран установлен в стене перед ним.

Перед контрольным щитом еще два таких сиденья. И Дард видит еще три таких же матраца, как тот, на котором лежит сам, все с защитными ремнями и пряжками. Дард подобрал под себя ноги и сел, осматриваясь и собираясь с мыслями и воспоминаниями.

Это контрольная рубка звездного корабля. Он не спит… его разбудили… значит!.. Он невольно поднес руку ко рту. Теперь ему нужно увидеть экран, на который смотрит его спутник. Обязательно увидеть!

Но тело его движется так медленно. Суставы проржавели, мышцы ослабли. Да они трещат! Глаза и руки сообщают, что он одет. Но ткань брюк и рубашки гладкая и ровная, такой он никогда не видел, и у нее смешанный зелено-коричневый цвет. Дард поставил на пол ногу в странном мягком башмаке, пошатнулся и ухватился за ближайшее раскачивающееся кресло.

Наблюдатель повернулся к нему и улыбнулся. Это Кимбер, тот самый Кимбер, которого он видел на пути к этой рубке в ту ночь, когда начался полет. Как давно это было?

– Приветствую! – Пилот указал на кресло рядом с собой. – Садись, ты еще не привык к кораблю. Хорошо спалось? Дард попытался пошевелить языком.

– Не помню. – Теперь слова произносить легко, и голос звучит нормально. – Где мы? Кимбер усмехнулся.

– Космос знает. Но мы достаточно близко к цели, чтобы старушка разбудила Кордова и меня. Потом мы добавили к обществу тебя и, вероятно, до посадки разбудим еще нескольких. Видишь?

На темном стекле экрана видны три светлые точки.

– Это новая солнечная система, мой мальчик! Удача… Боже, удача сопровождала нас в пути! Вот это, – Кимбер указал на самый крупный огонек, – это желтая звезда, температура поверхности 7000 градусов, размером примерно с Солнце. Вообще она могла бы быть близнецом Солнца. И мы надеемся, что одна из ее трех планет похожа на Землю и подойдет для нас.

– Три планеты? Я вижу только две.

– Третья сейчас за Солнцем Два. Мы ее видели. Вообще мы уже неделю изучаем систему, после того как приборы корабля разбудили нас. Еще один день исследований, и мы сможем выбрать нужную нам планету и сесть.

Три планеты – и желтое солнце! Дард хотел бы знать больше, чтобы его образование не представляло из себя набор отрывочных сведений. На Земле под господством Мира нужно было совершить подвиг, чтобы научиться читать и писать. Он втайне гордился своей образованностью. Но теперь… он чувствовал, что вообще ничего не знает.

– Зачем вы меня разбудили? – спросил он. – Я не могу помочь в управлении кораблем. Ты сказал, что вы с Кордовом… – Он пытался вспомнить. Должен был проснуться еще третий…

Кимбер снова смотрел на экран. Он быстро ответил:

– Ты был ближе всех и можешь помочь Кордову. Луи не проснулся.

Луи Скорт, молодой врач, который проявил такой энтузиазм, говоря о средстве Ларса! Он должен был стать третьим.

– Что… что случилось?

– Пока не можем сказать. Все это: корабль, его курс, морозильные ящики – все создавалось только на надежде. У нас не было времени для настоящих испытаний. Корабль разбудил Кордова и меня. А Луи…

– И давно мы в глубоком космосе?

– Не меньше трехсот лет. Может, и больше. Время в космосе отличается от планетного. Это один из пунктов, по которому ученые не пришли к согласию. Мы сейчас не можем сказать точно.

– А отказал только ящик Луи?

– Пока не приземлимся и не начнем будить всех, сказать невозможно. Ящики нельзя открывать, пока их обитатели не готовы к оживлению. А корабль слишком мал, чтобы делать это до посадки…

Гробы! Гробы – вот что они напоминают! И они могут стать гробами для всего груза звездного Корабля! Может, только они трое и выживут.

– Мы надеемся на высокий процент выживших, – продолжал Кимбер. – У ящика Луи были особые приборы. Может, в этом причина отказа. Но из четверых трое в порядке. Кордов…

– Да, и что же сделал Кордов? – послышался энергичный голос сзади.

Могучий первый ученый протиснулся между двумя сиденьями и дал сидящим на них круглые пластиковые пузыри, из которых торчали трубки. Такой же пузырь он оставил себе и сел в свободное кресло.

– Кордов, – ответил он на собственный вопрос, – продолжает заботиться о ваших хрупких телах, друзья мои. И вы должны радоваться его личной заинтересованности в вас. Сейчас вы выпьете то, что он вам дал, и будете благодарны! – Он взял свою трубку в рот и начал сосать.

Дард обнаружил, что ему предстоит выпить такую же горячую солоноватую жидкость, как и после первого пробуждения. И это его вполне устраивало. Но он сделал лишь один глоток и спросил:

– Я слышал о Луи. А сколько еще?

Кордов тыльной стороной квадратной ладони вытер рот.

– Этого мы пока не можем сказать. Не смеем проверять ящики, пока не сели. Да, мы все хотим получить ответ на этот вопрос, молодой человек. Сколько?.. Надеемся, что большинство проснется. Я предлагаю открыть еще два ящика с членами экипажа, с теми, чьи умения нам понадобятся. А что касается остальных… они будут спать, пока мы не сможем предложить им новый мир. А это также представляет проблему, – и он указал на экран. – Мы нашли подходящую звезду. Но вспомни: у Солнца девять планет, и только на одной мы можем жить. А здесь три планеты; может. Марс, Венера и Меркурий, но Земли нет. С какой стоит начать, как ты считаешь, Сим?

Пилот сделал глоток, прежде чем ответить.

– Судя по расчету орбит, я бы начал со средней. Она ближе к Солнцу Два, чем Земля – к Солнцу Один, но ее орбита ближе всех к земной.

– Я ничего не знаю об астрономии, – сказал Дард. – Вы ожидаете, что у этой звезды будут подобные Земле планеты, потому что она «желтая». Но что если одна из этих планет действительно окажется Землей, с разумной жизнью? Разве одинаковые условия не могут производить сходные формы жизни?

Кордов наклонился вперед, нарушив непрочное равновесие своего раскачивающегося кресла.

– Разумная жизнь – возможно. Человекоподобные гуманоиды – гораздо менее вероятно. Если на одной планете господствующая форма жизни – приматы, на другой это могут быть насекомые или хищники.

– И не забудь про вот это! – Кимбер протянул руку и сжал пальцы перед экраном. – Рука помогла человеку стать господствующим видом. Ну, а если у тебя есть, скажем, только кошачьи лапы? Разум совмещается с ними, и я возражу всякому, кто скажет, что кошка не разумное существо; возможно, ее мозг устроен по-другому, но никто не станет отрицать, что кошка способна изменить окружение для своего удобства, несмотря на всеобщую человеческую глупость, с которой ей приходится иметь дело. Но если бы мы родились с лапами, а не руками, каким бы сверхмозгом мы ни обладали, разве могли бы мы создавать инструменты и другие артефакты? Приматы на Земле имели руки. И использовали их для создания материальной цивилизации, точно так же как сохранили обезьянью способность к болтовне и уничтожению всего созданного. Нет, если бы у нас не было рук, мы бы ничего не достигли.

– Ну, хорошо, – возразил Кордов, – я согласен с тем, что иметь руки – это преимущество. Но все же полагаю, что в других условиях другая форма жизни может стать господствующей Вся история, и человеческая, и природы, основана на «если». Предположим, твои суперкошки научились использовать лапы и теперь поджидают нас. Но это все гадания. – Он рассмеялся. – Будем надеяться, что нас ожидает дикая планета, на которой не возникла разумная жизнь. Если нам повезет…

Кимбер мрачно взглянул на экран.

– Пока нам везет. Иногда мне кажется, что слишком везет и что в конце пути нас ожидает расплата. Но мы можем выбирать место посадки, и я намерен посадить корабль как можно дальше от любых следов цивилизации… если, конечно, здесь есть цивилизация. Допустим, в пустыне или…

– Выбор места мы предоставим тебе, Сим. А теперь, Дард, если ты кончил есть, идем со мной. Нас ждет работа.

Попытка встать привела к потере равновесия, и Дард упал бы, если бы его не поддержал первый ученый.

– В каютах поддерживается небольшая сила тяжести, – объяснил Кордов. – Но гораздо меньше, чем на Земле. Держись за что-нибудь и передвигайся медленно, пока не привыкнешь.

Дард послушался совета и держался за кресло и за все, до чего мог дотянуться, пока не добрался до круглой двери. За ней оказалась гораздо меньшая каюта с двумя встроенными койками и несколькими шкафами.

– Это каюта пилотов во время межпланетных перелетов. – Кордов прошел к центру каюты, где находилось отверстие – доступ к нижним помещениям корабля.

– Спускаемся…

Дард осторожно спустился по крутой лестнице и оказался в секции, где находился во время холодного сна. И Кордов направлялся в это помещение. Три ящика на дальнем стеллаже были открыты. А остальные белели, словно сделаны из девственного снега.

Кордов нажал кнопку, и самый верхний ящик опустился на пол. Ученый высвободил его из рычагов и с помощью Дарда потащил к двери. Вместе они принесли ящик в соседнее помещение, которое представляло из себя миниатюрную лабораторию. Кордов опустился на колени и принялся изучать показания приборов. После минутного разглядывания он облегченно вздохнул.

– Все в порядке. Теперь откроем…

Крышка сопротивлялась, словно века закрепили ее прочным клеем. Но под совместными усилиями она наконец подалась, с легким шумом начал выходить воздух. Стало холоднее, запахло химикалиями. Первый ученый осмотрел неподвижное тело в ящике.

– Да, да! Теперь мы должны помочь ему ожить. Вначале – на эту кушетку…

Дард помог перенести человека на кушетку посредине комнаты. Кордов передал ему флакон, и юноша принялся растирать холодную плоть, а первый ученый вводил в вены различные растворы. По мере того как они работали, тело согревалось. Наконец человек пришел в себя, его накормили, и он снова внезапно уснул. Дард помог одеть его и перетащить в контрольную рубку, там его положили на акселерационный матрац.

– Кто… а, Калли! – Кимбер узнал оживленного члена экипажа. – Это хорошо. А кого еще вы собираетесь поднимать? Кордов, чуть отдуваясь, на мгновение задумался.

– У нас здесь Санти, Роган и Маклей.

– Ну, на корабле для Санти сейчас работы нет, а наш инженер – Калли. Минутку – Роган! У него есть космическая подготовка, он специалист по связи и телекоммуникации. Нам он понадобится…

– Значит, Роган. Но сначала мы отдохнем. Специалист по связи нам срочно не нужен.

Кимбер взглянул на часы на контрольном щите.

– Конечно. Еще по меньшей мере часов пять. А можно и восемь, если вам хочется полентяйничать.

– Я лентяйничаю, когда это дает преимущество. Неприятности, от которых мы бежали, происходят в основном из-за того, что все слишком заняты. Да, человеку нужно работать изо всех сил. Но должны быть и часы, когда можно просто посидеть на солнце, думать и вообще ничего не делать. Торопливость изнашивает тело, а может, и мозг. Мы должны торопиться медленно, если хотим добраться до цели.

Возможно, сказывался еще холодный сон, но все время от времени неожиданно засыпали на короткое время. Кордов считал, что это состояние пройдет, но Кимбер беспокоился. Когда они приблизились к избранной планете, он потребовал у первого ученого стимулятор.

– Теперь мне нельзя спать, – уловил Дард обрывки разговора, когда вернулся после отдыха на койке в соседней каюте. – Уснуть в тот момент, как корабль входит в атмосферу, – это недопустимо. Мы еще не выбрались из леса, хотя поляна близко. Калли в крайнем случае может сесть за управление, Роган тоже, когда полностью придет в себя. Но у них нет пилотской подготовки, а садиться на незнакомую планету – это работа не для начинающих.