Текст книги "Зеркало Мерлина"

Автор книги: Андрэ Нортон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

16

Во время перехода он не чувствовал уверенности, хотя жезл все время сообщал ему, что он на твердой поверхности. Добравшись до другой стороны бреши, Мерлин испустил вздох облегчения Но радоваться было еще не время.

Взглянув на деревья темного леса, через который пролегала древняя дорога, Мерлин застыл. Они пробудились наконец эти сверхъестественные стражи охраняющие границы Нимье; они близко от него. Придется возвращаться прежним путем – по ручью. Но воспоминание об огромной змее, таящейся в озере, делало спуск в воду задачей, для выполнения которой потребовалось вся его воля.

Мерлин спустился в самую глубокую часть русла, держа жезл в руке; слабое подергивание жезла вместе с обостренными особыми чувствами послужат для него хорошим предупреждением при любом неожиданном нападении Вода здесь не такая чистая, как ниже по течению, и он шел, скользя и оступаясь. Поднятые им облака ила делали ходьбу еще более трудной.

Он уже далеко прошел по водной дороге и приблизился к повороту, за которым начинался обычный ручей, когда жезл в его руке резко повернулся. В то же время ощущение присутствия Силы заставило его обернуться.

Он ожидал увидеть чудовище, может, то самое, которое обманул в озере. Но не женщину, стоящую прямо на поверхности воды, которая по ее приказу стала твердой.

Она медлительно улыбнулась. Как и в ту ночь, когда был найден меч, Мерлин видел Нимье. Она не пыталась прикрыть свое стройное белое тело, даже отбросила назад черные волосы, чтобы показать себя еще яснее. Если не считать ожерелья из камней, белых, как ее кожа, двух широких браслетов и цепочки, на которой висел камень в форме луны, лежащий меж ее полных грудей, она была совершенно нагая.

Нимье с насмешливой игривостью подняла голову, как ребенок.

– Мерлин… – Его имя донеслось вздохом ветерка. И вдруг он заметил, что губы ее не движутся. И тут же поднял жезл и ударил – как копьем в битве.

Конец жезла коснулся ее груди рядом с лунным камнем. Колебание воздуха – и ничего. Иллюзия!

Но тревожно, что иллюзия назвала его по имени. Нимье, вероятно, подозревала, что он придет иначе ей незачем было создавать такой призрак. Или она в самом Камелоте узнала о его вторжении?

Во всяком случае он встревожился. Со всем в этом мире обращался он с уверенностью и мудростью, только эта женщина будила его чувства и делала неуклюжим, как неопытного юнца. И беспокоили его не силы, которые она могла вызывать. Нет, это было то тонкое еле ощутимое влияние, которое действует на мужчину и не поддается его контролю.

Долго после исчезновения иллюзии Мерлин стоял неподвижно, ожидая нового появления. Но его не было. Чувствуя себя преследуемым беглецом, он с плеском пошел дальше, желая поскорее уйти из этого злого леса.

Знает ли Нимье, какой вред причинил он ее жилищу? Теперь он готов был признать ее способной на все. Повлияло ли как-нибудь уничтожение шлема на ее планы? Он так мало знает, а должен знать так много.

Тяжело дыша, посматривая по сторонам и крепко держа жезл, чтобы уловить его малейшее движение, Мерлин быстро шел вперед. Ему казалось, что полумрак под кронами деревьев на обоих берегах сгущается. А за ним – что кроется за ним? Он закрыл дверь своего воображения, отказавшись от рассуждений. Думать о таком нападении часто означает вызвать его.

Не слышны голоса птиц. Мерлин не чувствовал присутствия животной жизни. Поскольку привидений больше не было, Мерлин решил, что Нимье оставила только одно, на всякий случай, в ожидании его прихода.

Он знал лунный камень, который был на ней. Не из зеркала, а скорее из легенд племени своей матери. Это знак одной из трех, избранных для служения Матери Земли: Девушка с растущим полумесяцем, Мать с полной луной и Старуха с убывающим серпом. Почему Нимье избрала такой архаический символ? Эта местность заселена редко, и он знал, что местные жители придерживаются древних верований. Возможно, многие, главным образом женщины, тайно поклоняются Древней Богине. При этой мысли легкая необъяснимая дрожь пробежала у него по спине. Припомнилось ощущение зла в комнате Нимье, какое-то предупреждение, настолько неясное, что он не сумел понять его.

Мерлин облегченно вздохнул, выбравшись наконец из-под мрачного покрова деревьев. Солнце заходило. Мерлин далеко ушел от края леса, прежде чем сел, чтобы поесть и попить.

Сегодня полнолуние. Мерлин облизал крошки с губ. Он очень устал; уничтожение шлема Нимье отняло у него много сил. Глупо идти дальше таким слабым и уставшим. Но все же, даже на открытой местности, он испытывал тревожное чувство. Мерлин сидел, скрестив ноги, жезл лежал у него на коленях. Он прислушивался, прислушивался с ожиданием, которого сам не мог понять.

Сгустились сумерки, а он продолжал сидеть, напрягая все чувства. Он часто поглядывал на черное пятно леса но не оттуда исходило ощущение тревоги. Мерлин осматривал и местность перед собой. Он был уверен, что некогда эти склоны были расчищены людьми, которые потом ушли, и поля стали зарастать кустарником.

Мерлин слышал лай лисы какая-то птица пролетела над ним. Ночь полна шума. Чего же он ждет?

Время от времени он поглядывал на жезл. Жезл был еле виден, стекло и металл на его концах не блестели. Мерлин начинал верить, что угроза исходила не от Нимье. Она не связана с другим миром. Иногда он пытался погрузиться в легкую дремоту, но внутреннее чувство восставало против этого.

Взошла луна, как будто в небо бросили золотую римскую монету И вот где-то далеко началось что-то вначале неразличимое. Внутреннее чувство Мерлина ощутило вначале лишь легкую вибрацию земли и воздуха. Она становилась все сильнее, пока он наконец не услышал.

Пение, от которого волосы вставали дыбом, заставило сильнее биться сердце. Он знал слова Силы и умел ими пользоваться, но эти были чужими для него. Было в этом вопле что-то совершенно чуждое и дикое. Он не мог разобрать ни слова. Древнее пение. В нем ничего от Звездного народа. Оно шло из молодости Земли, задолго до прилета кораблей.

Пение перешло в серию резких криков. И Мерлин узнал их.

Под луной шла охота, и он был добычей. У богини чей символ Нимье несла на груди, тоже была своя темная сторона. Этой богине люди приносили кровавые жертвы – проливали человеческую кровь. У нее было два лица, у этой богини, и три возраста и второе лицо обращено к Тьме. И этого лица люди боялись и старались его умилостивить.

Великая Мать – и Великая Разрушительница человечества!

Но поддаться атавистическому страху значило обречь себя на поражение. Мерлин дважды сглотнул, стараясь унять сердцебиение, собрать силы, которые повиновались ему. Должен быть ответ – и этот ответ не в бегстве. Если он только поддастся страху…

Он покачал головой. Ответ есть! Он таится в сознании, закрытый сведениями, сообщенными зеркалом. Но ответ принадлежит этому миру, а не миру зеркала.

Великая Мать и ее жрицы, залившие землю кровью человеческой…

Великая Мать и…

Из глубины памяти Мерлин извлек то, что когда-то говорил ему Лугейд. У Матери был соперник. Позже соперник стал ее мужем: Рогатый Бог, которому приносили жертвы охотники. Рогатый Бог… верят ли в него эти жрицы?

Времени для размышлений оставалось мало. Мерлин мог бежать – все его натура восставала против этого; к тому же он знал, что тем самым погубит себя, – или оставаться. Придется обратиться к иллюзии. Она должна быть необыкновенно сильной, потому что противостоит силе Матери.

Мерлин встал. Сознательно отключился от криков охотниц. Всмотрелся в себя, надеясь, что не всю энергию истратил в замке на озере. Перед ним не было зеркала, в котором он мог бы проверить иллюзию. Он надеялся лишь на картину в своем сознании.

Теперь преследовательницы были так близко, что он видел их белые тела среди кустов, развевающиеся волосы. Подобно Нимье, они были обнажены, лишь на шее ожерелье из желудей. И всех возрастов: девушки, едва достигшие зрелости, матроны с свисающими грудями, кормившими детей, старухи, чья кожа казалась высохшей под луной.

Увидев его, они замолчали. На их лицах была лишь ярость – темная сторона их богини. В глазах горела жажда крови. Мерлин заставил себя не думать ни о чем, только о созданной им защите.

Передовые женщины оказались на расстоянии прыжка, но вдруг они замешкались, в их взглядах мелькнуло удивление. Если его иллюзия подействовала, они видели не мужчину, а темную фигуру, увенчанную лунными рогами, – фигуру в которой не чувствовался страх. Рогатый Охотник не боится ярости богини ему, как и ей, принадлежит земля и небо.

Предводительница своры, высокая женщина с раскачивающимися грудями, зарычала. Дважды пыталась она дотянуться до него руками, но не решилась дотронуться. Остальные чуть отступили, неуверенно переводя взгляды от жрицы к Мерлину.

Он поднял жезл, хотя звездное стекло не имело против них власти. Но с ним он чувствовал себя увереннее, и заговорил.

– Вы не охотитесь за мной, женщины Богини. – Это был не вопрос, а утверждение. – Вы можете призвать землю к ответу, бросить в нее семена, зачать, выносить плод и собрать урожай. Но все, что живет на земле, послушно мне. Смотрите!

Жезлом он указал влево. Там стоял, оскалив зубы, огромный волк. Ни один человек еще не видел такого. Мерлин указал вправо: там сидела гигантская кошка с длинными клыками. Волк зарычал, кошка зашипела.

Женщины начали отступать. Но жрица осталась; зубы ее сверкнули в оскале, таком же зловещем, как у кошки.

– Охотник, – выплюнула она, – не противься Матери!

– Я не просто охотник, – ответил Мерлин, – я Охотник. Мать знает меня, я ее племени. Взгляни на меня, жрица. Я дик, и гнев мой растет. Служи Матери. Но я не преклоню перед ней колени. Мы равны по силе. Разве не так?

Жрица неохотно склонила голову. Но не отступила.

– Мы охотимся, когда угрожают матери, – настаивала она.

– Разве я угрожаю ей, жрица?

Впервые в ней почувствовалась неуверенность.

– Может… может, ты не тот, кого мы ищем.

– Но за мной ты привела свою свору, – возразил он. – Я не желаю зла твоей госпоже: мы с ней равно служим силам жизни. Ищи добычу в другом месте, жрица.

Она удивленно посмотрела на него Затем попятилась, увлекая за собой остальных женщин. Мерлин смотрел им вслед. Он не сомневался, что за этим внезапным нападением каким-то образом скрывается Нимье. Неужели Леди Озера обратилась к древнейшей вере, чтобы завербовать себе последователей?

Женщины исчезли, слышался лишь топот их босых ног по земле среди кустов. Очевидно, они двинулись по другому следу. Мерлин надеялся что никто не бродит здесь в одиночестве: получив однажды отпор, свора сорвет на другом свою ярость.

Так ли появились впервые перед людьми Повелители Неба, принимая облик земных богов? Мерлин почти верил, что следовал образцу поведения, примененному когда-то давно. Простым людям нужны символы, воплощающие непонятные им огромные силы. А по земле ходило столько богов. Древние Повелители Неба могли принять облик одного из них: так легче всего было заставить людей слушать, привести их на новый путь жизни и мыслей.

Мерлин убрал иллюзию, в которую одевался этой ночью. Он пошел по залитой луной местности по старой дороге чтобы как можно быстрее уйти из этого зловещего места.

Три дня спустя Мерлин увидел перед собой высокий холм Камелота. Он очень устал и проголодался. Последнюю ночь он провел в пастушьей хижине. Пастух поделился с ним убогой пищей. Он мало что знал и смог сообщить лишь слух, что король болен и не покидает своей комнаты. Итак, Артур продолжает играть свою роль Подойдя ближе, Мерлин увидел отряд всадников, торопливо скакавших куда-то. Когда они проехали, Мерлин быстро направился к стене замка.

У входа стояло вдвое больше обычного стражников, а внутри готовился к выступлению новый отряд. Часовые скрестили копья, преграждая вход.

– Стой!

– Вы меня знаете, – возразил Мерлин. – Почему не впускаете?

– По приказу лорда Кея никто не должен входить…

– Тогда пошлите известие лорду Кею, – ответил Мерлин. – Я не из тех, кого заставляют ждать.

Часовой колебался, на лице его была враждебность. Однако один из его товарищей ушел, а Мерлин прислонился к стене и приготовился терпеливо ждать. Он хотел знать, что же произошло. Приказы отдает Кей. Значит, Артур все еще играет свою роль или… Мерлин пытался догадаться что же не удалось в их планах.

Посланный вернулся.

– Иди к лорду Кею, – коротко сказал он Мерлину без всякой вежливости. Мерлин ни о чем не спрашивал.

Всюду признаки войны. Саксы? Неужели вторглись за время его отсутствия? Он внимательно прислушивался, но ничего не мог извлечь из приказов и криков солдат.

Мерлин по лестнице поднялся на балкон. Там, у окна, выходящего на внешнее укрепление, стоял Кей. Он быстро обернулся.

– Артур? – вопросительно произнес Мерлин.

Лицо Кея стало еще более хмурым.

– Далек ли ты от предательства, бард? – угрожающе спросил он. – Я не знаю этого. А когда узнаю… – Он медленно сжал руку в кулак. – Если мои подозрения подтвердятся, я возьму тебя за горло и задушу – медленно!

– Ты сэкономишь время, – заметил Мерлин, – если расскажешь мне, что произошло. Когда я уходил, король изображал больного…

Кей оскалил по-волчьи зубы. Это совсем не походило на улыбку.

– Так он сказал мне. Но посмотри теперь на него, целитель. И если умеешь лечить, принимайся немедленно!

Нимье! Мерлин чуть не произнес это вслух. Может, они с Артуром потерпели поражение, пытаясь достичь успеха в ее крепости. Яд – удобное оружие, и Нимье умеет им пользоваться.

Он уже повернулся к двери.

– Я хочу увидеть его.

Если Кей попытается остановить его, Мерлин собьет названого брата короля с ног. Ледяной ужас сделал его вдвое сильнее. Если Артур умер!..

И вот он снова в комнате короля. Блехерис, сидевший у постели, встал. Он тоже повернул унылое лицо в сторону Мерлина. Но Мерлин не отрывал взгляда от человека на постели.

На этот раз лицо Артура не пылало в псевдолихорадке. Оно осунулось, кожа посерела. Король был похож на мертвеца. Мерлин немедленно принялся за работу, используя все свои знания целителя.

Тело короля было холодным, слишком холодным. Мерлин приказал принести нагретые камни завернуть их и обложить ими короля. Затем он использовал свое шестое чувство и немедленно отшатнулся. Хотя симптомы, которые он наблюдал, вполне могли происходить от болезни, за ними скрывалось какое-то зло, державшее короля в плену.

Кей, следивший вначале молча, спросил:

– Что это? Вчера, когда леди Нимье уезжала, он был здоров. А сегодня утром… – Он сжал руки, лицо его исказилось от боли. Кей редко проявлял свои чувства, но Мерлин знал, что его связывает с Артуром взаимная любовь.

– Значит, этот ублюдок, этот предатель…

– Он зачарован, – ответил Мерлин на первый вопрос. – И его нужно как можно быстрее разбудить.

– Ты сможешь?

– Да. Используя некоторые средства. Я пойду в свою комнату, но ты оставайся здесь. Никто не должен приближаться к нему, кроме вас двоих. – Он кивнул в сторону пикта. – Я сейчас вернусь.

Когда Нимье уезжала, король был здоров, размышлял Мерлин по пути к себе. Значит, она наложила на короля замедленный приказ, который подействовал после ее отъезда. На остальные слова Кея он не обратил внимания. Сейчас самое главное – спасти Артура!

В своей комнате он торопливо отобрал необходимые средства, складывая их в корзину Возвращаясь к королю, он нес с собой и свой жезл. Придя в королевскую спальню, он послал Блехериса за котлом с водой. Пикт разжег жаровню, и Мерлин стал бросать в кипящую воду разные травы. Комната заполнилась ароматом.

– Его меч… – он обернулся к Кею. – Где его меч?

Ответил Блехерис, ответил не словами, а действием. Он достал ножны из-за шкафа.

– Этот искал его, – сказал он, отдавая Мерлину меч. – Но не нашел.

Мерлин извлек меч, и тот сверкнул.

– Модред… Об этом ублюдке ты говорил, Кей?

– Да. – В голосе Кея звучала ярость. – Он старался навязать лордам свою волю во время болезни короля. Они не поддержали его. Тогда… Тогда он стал обхаживать королеву. И она слушала его! Ночью она уехала с Модредом. Видевшие ее говорят, что она ехала добровольно. Тьфу! Она вдвое старше его. Но стоит ему поглядеть на нее, она краснеет, как девушка. Она думает, что Артур все равно умрет а она останется королевой! Что ты делаешь?

– Я возвращаю нашего господина. Часть его сейчас в чужом мире, который гибелен для человека. Но тише!

Мерлин поднял меч и слегка коснулся его концом лба Артура над глазами. Хотя Кей и Блехерис слушали, а его слова не были предназначены для обычных людей, Мерлин начал петь. Глаза его были закрыты, и он старался представить себя стоящим не в комнате короля, а в том месте, куда кто-то – несомненно, Нимье – поместил Артура.

Его окружало нечто, сквозь которое пролегали какие-то странные вспышки. Каждая из этих вспышек была чьей-то личностью, заключенной здесь, в этом аду. Пение Мерлина звенело, не как слова, а как смешанные звуки. И от него самого тоже распространялся свет. Меч служил указателем, с помощью которого Мерлин искал Артура.

Он пошел по светлой дорожке, а вспышки пролетали мимо и гасли. Но одна золотая вспышка задержалась. Увидя это, Мерлин изменил пение. Раньше слова его были рассчитаны на дальний поиск, теперь в них звучал настойчивый призыв.

По светлой дорожке к мечу приближалась извивающаяся фигура, борясь с удерживающей ее волей. Воля Мерлина вступила в борьбу и подавила сопротивление Он приказывал, как имеющий на это право. В свой приказ Мерлин вложил всю свою тревогу за Артура, свою веру в него и в их общую миссию.

Вместе они удерживались в полосе света. Им помогал меч. Мерлин открыл глаза.

Он так и не был уверен, видел ли он на самом деле вспышку света, скользнувшую с лезвия к голове короля. Но он услышал стон Артура, увидел, как шевельнулась на подушке его голова. Он выиграл.

17

Ветер доносил до вершины стены слова человека, стоявшего внизу. Артур, с напряженным осунувшимся лицом, смотрел на барда. За ним стояли остатки некогда гордого двора. Кей монотонно проклинал барда, который по древнему племенному закону был неприкосновен для мести и физической расправы.

Мерлин изучал барда. Ход настолько хитрый, что за ним не может стоять только Модред. Он видел в этом Нимье. Не слишком ли часто он видит во всем связанном с Артуром руку Нимье? План мог даже отчасти принадлежать Джиневре, потому что бард внизу из двора ее отца, известный там остротой своего языка и злым умом, который позволял ему извлекать максимальную пользу из своего положения барда.

От такого оскорбления гордые лорды и короли в прошлом призывали смерть: бард громко пел об Артуре, который лежал с собственной сестрой и зачал сына, за которым теперь охотится; он пел о том, что Артур одержим демонами и не является истинным королем.

Со времени выздоровления король отказывался слушать Кея и остальных, советовавших начать немедленное преследование Модреда и Джиневры. Он снова и снова терпеливо повторял, что сейчас обнажить меч значит уничтожить единство Британии. И тогда Британия станет легкой добычей морских волков, которые набросятся на ее беззащитное тело.

Мерлин считал Модреда более дальновидным, чтобы раздувать давний скандал. Он не может ожидать, что люди поддержат его после того, как раскроется позор его матери. Пусть Модред принадлежит к роду Пендрагонов. Ни один лорд не пожелает, чтобы он носил корону. Запятнав Артура, он тем самым запятнал себя. Тогда почему?

Джиневра также многое теряла. Если она сочла Модреда будущим правителем, зачем она уменьшает его шансы? Слишком много вопросов, и все – он был уверен в этом – ведут к Нимье.

Если она обнаружила вторжение в свою крепость, ярость могла подвигнуть ее на действия, которые не вяжутся с представлением о коварной интриганке. Она отбросила все укрытия, чтобы нанести смертельный удар. Нимье – он был уверен в этом!

Пение, продолжалось, насмешливое, пронзительное, приводящее в ярость человека, который не может ответить. Артур не может, но Мерлин… Он не должен допускать этого. В прошлом такое оскорбление могло довести до самоубийства.

Мерлин поднял жезл, указывая его концом на барда. Это не настоящее оружие. Он не нарушает закон, обеспечивающий неприкосновенность барда.

Мерлин бросил вперед концентрированную мысль, зная, что бард не решился бы идти сюда, не заслонившись невидимыми стенами. Пение продолжалось.

И вдруг бард замолчал. Он покачал головой. Схватился руками за горло.

Прозвенел голос Мерлина:

– Тот, кто выплюнул яд, сам должен проглотить его! Говори, человек малой силы, говори правду!

Потребовалась вся его сила воли, чтобы держать барда. Мерлин правильно рассудил, что этот человек явился хорошо вооруженным. У него сильная защита.

Бард опустился на колени. Теперь он смотрел прямо на Мерлина, лицо его чудовищно исказилось как будто во рту у него действительно смертоносный яд и он не может выплюнуть его, а должен проглотить. Снова Мерлин указал жезлом.

– Говори правду. Нам больше не нужны твои глупые выдумки. Кто послал тебя позорить великого короля?

Как бы против воли губы барда разошлись.

– Она… – сказал он. Это единственное слово будто вырвали у него орудием пытки.

– Назови эту женщину, – приказал Мерлин. – Или ты столько наговорил лжи, что уста твои навсегда отвыкнут произносить правду. Все будут знать, что ты лжец, и никто не будет тебя слушать.

Во взгляде барда сверкнула ненависть. Но и страх, и страх становился все сильнее.

– Это рассказала леди Моргаза, – напряженно сказал он. – Кто лучше ее знает правду?

Моргаза – девушка, которую Мерлин видел в крепости Нимье? Для этого Нимье держала ее столько лет? Мерлин слышал за собой приглушенные возгласы удивления.

– Ты видел леди Моргазу – Мерлин заставлял себя говорить спокойно. – И ты говоришь, что никто лучше ее не знает правду. Как…

Его прервал резкий голос Артура.

– Да будет так, Мерлин. Король не воюет с женщинами.

Насмешливая улыбка появилась на лице барда.

– Красиво сказано, господин король. Цепляйся за тень чести, какая у тебя еще осталась. Пусть сын демона лишил меня речи. Достаточно ушей слышало. Люди лучше запоминают зло, чем добро; так устроен мир. Даже если тебе каким-то чудом удастся доказать свою невиновность, большинство будет охотнее внимать словам обвинения, чем оправдания. Слушай внимательно! Лорд Модред обрекает тебя на бесчестье. Сейчас он движется, чтобы принести справедливость на эту землю. Если вы встретитесь с ним, пусть сила рассудит, кто прав, кто виноват.

– Отлично! – услышал Мерлин восклицание Кея. – Господин король, всякий лорд, серьезно вслушивающийся в эту ложь, предатель! А с предателями можно обращаться только одним способом. Они увидят мечи честных людей!

Остальные одобрительно зашумели, но Артур нахмурился. И обратился он не к Кею, а к барду.

– Бард, ты сделал свое сообщение. Теперь или.

– И какой ответ ты дашь лорду Модреду, великий король? – Этот титул прозвучал слегка насмешливо.

– Я не стану делить Британию на части по его желанию.

– У тебя нет выбора, – ответил бард. – Иначе ты испытаешь бесчестье перед лицом всех. Помни это!

Бард встал с колен, бросил на Мерлина последний взгляд и пошел, повернувшись спиной к королю. Кей зарычал.

– Копье в спину, – свирепо сказал он, – вот достойная плата. Но он прав, брат. Либо ты будешь сражаться, либо власть перейдет к Модреду. И как же он использует эту власть? Он ублюдок. Мало кто из знатных лордов станет ему повиноваться. Начнется грызня меж лордами, каждый возмечтает о короне. Что получится из этого? Раздираемая распрями земля станет легкой добычей саксов. Так было после смерти Утера. Господин король, у тебя нет выбора. Ты загонишь эту подлую ложь в глотку выродка свои мечом, иначе тебя ждет бесчестье перед лицом всех, кто следовал за тобой все эти годы.

Выражение лица Артура не изменилось, взгляд его перешел от удалявшегося барда к Кею, затем к Мерлину.

– Идите за мной, – коротко сказал он и пошел по стене. Придворные расступились, давая ему проход.

Слишком мало глаз смотрели на короля вопросительно. Кей правильно обрисовал ситуацию. Король будет обесчещен, если не станет сражаться, и в любом случае начнется война между лордами. Все, чего он добился, погибнет, рухнет, как перегнивший плод.

Мерлин, идя за королем, думал о маяке. Долго ли, далеко ли? Он не знал ответа на эти вопросы. Может быть, то, что он привел в действие, ввергнет их мир в полный хаос. Однако он не видел, как мог бы действовать по-другому.

Вслед за Артуром они вместе с Кеем вошли в комнату короля. Король ходил взад и вперед по комнате, сцепив руки за спиной, опустив голову на грудь. В лице его была боль, такая, какую не могла бы вызвать физическая рана.

– Братья, – сказал он, – вы одни знаете правду о моем прошлом. Да, – обратился он к Мерлину, – я рассказал все Кею, потому что он отчасти тоже древней крови. Но поверит ли кто-нибудь этой правде?

Первым заговорил Кей.

– Если даже поверят, брат, они сочтут это злой правдой и будут смотреть на тебя еще с большей ненавистью. Мало кто способен признать, что существует раса, более одаренная, чем человечество. Жрецы учат, что таким был Христос, но он мертв. Такое люди могут простить только мертвому. Но в его время Христа ненавидели и осудили на самое позорное наказание, которому подвергали лишь рабов и предателей. Люди поклоняются богам, но когда боги появляются, их боятся и ненавидят.

В природе человека стремиться стащить вниз тех, кто поднялся выше. Ты величайший король Британии, более великий, чем Максим, потому что служишь стране не из честолюбия. Если бы у тебя не было короны, ты продолжал бы служить стране. Люди это знают, но это не заставит их больше уважать тебя. Ты думаешь, Лот, который претендовал на трон, любит тебя? Ни он, ни герцог Корнуэлльский, ни один из тех, кто может притязать на трон.

Да, они используют против тебя этот старый скандал. Но это юношеский грех, и ясно, что ты не знал о близком родстве с леди Моргазой. К тому же она побывала не в одной постели, и можно намекнуть, что Модред вовсе не тобой зач…

– Нет, – прервал его Артур. – Мы не станем позорить имя женщины, чтобы отвести от себя угрозу. Возможно, она была такой, как ты говоришь. Но я не стану кричать перед всеми: «Эта женщина обманула и обольстила меня!» Такие дела не для короля.

Кей кивнул.

– Так ты решил, брат. Но такое благородство не принесет тебе пользы. Люди воспринимают сдержанность как открытое признание своей вины. Но сказать правду еще хуже. Нам в лицо будут швырять «рожденный демонами», пока мы не оглохнем, и это оттолкнет от нас даже тех, кто иначе поддержал бы тебя.

– Он прав, – спокойно сказал Мерлин. – Любой выбор усиливает врага. Паутина хорошо сплетена.

– Ты уверен, что это дело Нимье?

– Так уверен, будто сам слышал ее приказ Моргазе научить барда. Она мстит нам. Но я уверен также, Артур, что она больше не может говорить со своим руководящим голосом. Теперь ей приходится полагаться только на себя. И она не может помешать действию маяка.

– Этот маяк, – повернулся к нему Кей. – Ты пообещал, что он приведет Повелителей Неба. В каком количестве они придет и когда? Помогут ли они оружием нашему королю или будут стоять в стороне, наблюдая, как люди сражаются друг с другом, чтобы потом договориться с победителями?

– Я не знаю ответов на эти вопросы, – сказал Мерлин. – Время для Повелителей Неба идет по-другому, чем наши дни и годы. Они живут гораздо дольше, чем мы. Может, много лет пройдет, прежде чем их корабли опустятся с неба.

Кей покачал головой.

– Тогда лучше не учитывать их в наших планах. Нам нужно справиться с Модредом, и побыстрее. Сейчас силы его малы, но люди будут съезжаться к нему. И не забудьте, с ним королева. Само ее присутствие в лагере свидетельствует, что она верит в этот позорный рассказ и поэтому уехала от тебя, Артур.

– Знаю, – ответил король. Голос его звучал устало, лицо казалось измученным и осунувшимся. – Будут также говорить, что я выступил против собственного сына.

– Ты выступаешь против предателя – яростно заявил Кей. – Это ты, – он внезапно повернулся к Мерлину, – это твое дело! Если твои знания так велики и всеобъемлющи, почему…

Но Артур ответил с силой, какой не ожидал от него Мерлин:

– Не трать времени, брат, на перечисление всех «если». Мерлин делал лишь то, что выпало ему на долю. И от него зависит наш успех в конечном счете.

Мерлин, удивленный, внимательно взглянул на короля. В голосе Артура звучали пророческие ноты.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Мерлин.

– Когда настанет время, – тем же уверенным тоном продолжал Артур, – это станет известно и тебе, родич. У каждого из нас воя роль.

Они выехали из Камелота не в ярких красках и хорошем настроении, но не менее уверенные в своей правоте, чем если бы двигались против захватчиков.

Артуру сообщили новости. Войско действительно раскололось, и многие знатные лорды возможно, по указанной Кеем причине, держались в стороне от враждующих либо открыто примкнули к Модреду. Модред осмелился поднять знамя с драконом и провозгласить себя королем, поскольку Артур не достоин трона.

Кей хрипло рассмеялся, когда об этом стало известно в их втором ночном лагере.

– Он глупец, – свирепо сказал Кей. – Неужели он считает, что Лот, внимательно следящий за событиями, даст ему спокойно усидеть на непрочном троне?

Если Лот ждал, то Констанс Корнуэлльский не стал выжидать. Вскоре с гордо развевающимся флагом с медведем он привел свое войско в лагерь Артура. И перед всеми подтвердил свою верность королю. Старая вражда была забыта, и Артур повеселел: ведь Констанс – внук Голориса и единственный кровный родственник Артура.

На четвертый день, когда их войско усилилось двумя отрядами черных всадников, освободившихся от дежурства на границе, Артур созвал совет, встретившись с теми лордами и командирами, которые сохранили верность.

– Мы выступили против тех, кто был нам братьями по мечу и щиту, – сказал король с печалью. – Сотни раз вместе смотрели мы в лицо врагам и встречали смерть. Мы не должны теперь в гневе скрещивать оружие. Я не откажусь от короны, потому что не могу снять с себя обязанности перед этой землей. Но тяжелая задача – убивать старых друзей.

Он помолчал, но никто из собравшихся не заговорил. Мерлин подумал, что Артур и не ожидает ответа. Король медленно продолжал:

– Никто в будущем не посмеет сказать, что я желаю зла тем, кто обманут. Я пошлю к Модреду вестника и предложу встретиться без оружия и поговорить. Может, мне удастся уговорить его не нарушать мир, добытый дорогой ценой.

Ему ответил Констанс самый знатный, хотя и самый молодой из лордов:

– Господин король, это поступок человека, который действительно сначала думает о других. Мало кто после такой песни барда способен протянуть руку мира пославшему этого барда. Если ты пойдешь на встречу, я буду рядом с тобой.