Текст книги "Планета колдовства"

Автор книги: Андрэ Нортон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Андрэ НОРТОН
Планета колдовства

Глава 1

Поговорим о жаре на Ксечо. Или лучше не стоит? Эта напитанная водой планета наделена самыми отвратительными качествами паровой бани. Лишь мечтать можно здесь о прохладе, зелени и более обширной земле, чем может предоставить скупая ниточка островов.

Стоящий над разбивавшимися о мыс волнами молодой человек носил фуражку с крылышками космонавта и знаками различия суперкарго. Больше на нем не было ничего, кроме очень коротких шортов. Изучая сквозь солнцезащитные очки предательски переливчатый блеск моря, он с отсутствующим видом провел ладонью по голой груди. Ладонь сделалась совсем мокрой. Можно было бы искупаться, но ему не хотелось остаться почти без кожи. В этой жидкости водились организмы, облизывавшиеся при одной мысли о землянах.

Дэйн Торсон облизал губы и, чувствуя на языке вкус соли, побрел по песку космодрома к стоянке «Королевы Солнца». День выдался длиннейший, с бесчисленным решением путаных задач, с постоянными пробежками тяжелой рысью от корабля до товарных складов, где трудились такелажники. Они шевелились настолько медленно, насколько это вообще в человеческих силах.

А может, так только казалось удрученному суперкарго с корабля вольных торговцев. Капитан Джелико давно уже нашел убежище в своей каюте, сохраняя тем самым остатки хорошего настроения. Дэйн такого удовольствия не мог себе позволить.

«Королеву Солнца» переоборудовали в почтовый корабль по жесткому графику и резервов времени, которые бы учитывали влажность, играющую чертовы штучки с внутренностями ремонтных роботов, не было. Они должны быть готовы к старту, когда корабль «Комбайна», курсировавший прежде этим маршрутом, совершит посадку и официально отсалютует «Королеве». К счастью, большая часть работы уже сделана.

Перед тем, как расписаться в книге такелажников и явиться с докладом к капитану, Дэйн произвел последний осмотр. Кондиционированный воздух «Королевы» освежил его, пока он поднимался в свою каюту. Воздух в корабле был технически чистым, но неприятно спертым, однако сегодня все же дышать им было облегчением. Дэйн прошел прямо в душевую. По крайней мере, в воде, очищенной от местных кожеедов, недостатка не ощущалось. Вода была прохладной и снимала усталость с молодого худощавого тела. Дэйн залез в свой самый легкий комбинезон, когда на стене запищал зуммер. Посетитель!

Только бы не опять бригадир такелажников.

Дэйн прошел на вызов, еле волоча ноги. Команду «Королевы» в данный момент составляли четверо; сам он – в роли мальчика на побегушках. Капитан Джелико находился в своем помещении двумя этажами выше. Врач Тау, вероятно, проверял свои запасы, а Синдбад, корабельный кот, спал в какой-нибудь пустой каюте. Дэйн одернул куртку и настороженно подошел к вершине трапа. Но посетитель оказался довольно впечатляющий.

Спокойный человек, очень высокий, причем рост подчеркивала сильная худощавость, узкая талия, бедра и длинные ноги и руки. Главным предметом его одежды были общепринятые на этой планете шорты, однако, в соответствии с модой шафраново-желтые, они казались ярче из-за черной кожи. Хотя в целом он напоминал встречавшихся Дэйну земных негров, цвет его кожи не был, как у них, темно-коричневым. Его кожа была по-настоящему черной, почти отливая синевой. Вместо рубашки или куртки его впалую грудь перетягивали два широких ремня. На их пересечении сидел большой медальон, рассыпающий при дыхании алмазные отблески. На поясе незнакомец носил не обычный парализующий пистолет, а оружие, больше напоминающее бластер патрульного. Там же находился длинный нож в отделанных драгоценными камнями ножнах. На первый взгляд, то был образец варварской силы, прирученной и приспособленной к цивилизованной деятельности. Он отсалютовал Дэйну ладонью и произнес на основном галактическом языке с едва заметным акцентом:

– Я Кэрт Азаки. Думаю, капитан Джелико ожидает меня.

– Да, сэр. – Дэйн весь подобрался. Так значит, это лесничий с легендарной Хатки, планеты-сестры Ксечо.

Его собеседник поднимался по трапу, не упуская ни одной детали интерьера корабля, мимо которой проходил. На его лице еще сохранялось выражение вежливого интереса, когда провожатый уже стучал в обшитую панелями дверь каюты капитана Джелико и ужасный вопль квикса Хубата, ручного животного капитана, заглушал не замедливший ответ. Тут же последовал удар по клетке с этой помесью краба, жабы и попугая в голубом оперении, возвещавший обычно о присутствии его хозяина. Так как сердечное приветствие капитана относилось только к гостю, Дэйн с сожалением спустился в кают-компанию и принялся неумело готовить ужин. Да много ли надо уметь, чтобы запихнуть в автоматическую кухню концентраты?

– Составить компанию? – поинтересовался Тау, появляясь по другую сторону кухонного комбайна и помешивая кофейную гущу. – Неужели обязательно сопровождать еду музыкой, да еще так неудачно выбранной?

Дэйн покраснел, перестав свистеть на середине ноты. «Граница Земли» была старой и очень избитой песней и он не знал, почему всегда бессознательно ее насвистывает.

– Главный лесничий с Хатки только что поднялся на борт, – с деланной небрежностью сообщил он, занимаясь якобы чтением наклеек. Готовить концентраты проще, чем рыбу или другие блюда.

– Хатка! – выпрямился Тау. – Эту планету стоит посетить.

– Но не с деньгами свободного торговца, – прокомментировал Дэйн.

– Всегда можно надеяться на объявление большой забастовки, парень. Но почему бы нам не поднять корабль отсюда?

– Почему? Вы же не охотник. Отчего вам пришло в голову податься туда?

– Мне нет дела до охотничьих заповедников, хотя их и стоит посмотреть. Интересны сами люди...

– Но они с Земли или, по крайней мере, земного происхождения, не так ли?

– Верно. – Тау медленно цедил кофе. – Но бывают разные поселенцы, сынок. Многое зависит от того, когда и почему они покинули Землю, кем они были, а также от того, что случилось с ними после приземления, здесь.

– Хаткиане действительно отличаются чем-то особым?

– Да, у них удивительная история. Эта колония была основана людьми, бежавшими из заключения, причем людьми одной расы. Они улетели с Земли в конце второй атомной войны. Помнишь, это была расовая война? Это делало ее вдвойне уродливой. – Рот Тау скривился от отвращения. – Как будто от цвета человеческой кожи зависит, что под ней находится! Одна из сторон в этой войне пыталась завоевать Африку. Они согнали большинство туземцев в гигантский концентрационный лагерь и широко развернули0геноцид, но сами были разбиты. В процессе разгрома выжившие в лагере с помощью войск другой стороны подняли восстание. Они захватили скрытую в центре лагеря экспериментальную станцию и на построенных там двух кораблях прорвались в космическое пространство. Путешествие, должно быть, было кошмарным, но они добрались сюда и совершили посадку на Хатке. У них не было энергетических ресурсов, чтобы снова подняться и к тому же, большинство из них умерли.

Но мы, люди, вне зависимости от расы, весьма жизнеспособны. Беглецы обнаружили, что климат их нового мира не очень отличается от африканского.

Это была удача, которая могла выпасть один раз из тысячи. Так что та горсточка, которая выжила, сейчас процветает. Но белым специалистам, которых они похитили для управления кораблями, жилось неважно. Колонисты установили цветовой барьер – чем светлее была кожа, тем ниже социальное положение. При таком искусственном отборе теперешние хаткиане стали чрезвычайно черными.

Чтобы выжить, они вернулись к первобытной жизни. Затем, примерно двести лет назад, задолго до того, как их обнаружили разведчики планет, что-то случилось. Либо произошла мутация, либо, как это иногда бывает, возникла линия людей с выдающимися талантами – несколько изолированных линий – и рождение таких людей с удивительной регулярностью повторялось в пяти семейных кланах. Последовал короткий период ожесточенной борьбы, пока они поняли бессмысленность гражданской войны и не образовали олигархию, возглавленную родовой аристократией. Под руководством этих пяти семей возникла новая цивилизация и когда прибыли разведчики, хаткиане уже не были дикарями.

Примерно семьдесят пять лет назад торговые права купил «Комбайн».

Затем компания и пять семейств объединились и создали охотничий заповедник для всей Галактики. Известно, что каждый хороший стрелок с двадцати пяти планет мечтает похвалиться, что он охотился на Хатке. И если он может показать голову крайа на стене или носит браслет из его хвостов, он может гордо выступать среди других охотников. Отпуска на Хатке как легендарны, так и модны. И очень-очень выгодны для местных жителей и для «Комбайна», занимающегося перевозкой путешественников.

– Я слышал, там бывают и браконьеры, – заметил Дэйн.

– Да, они есть. Вам известно, какую прибыль приносит на рынке шкура глема. Если экспорт жестко контролируется, то неизбежно появляются браконьеры и контрабандисты. Но Патруль не интересуется Хаткой. Местные жители сами занимаются своими преступниками. Лично я предпочту быть приговоренным к девяносто девяти годам каторги на лунных копях тому, что делают хаткиане с пойманными браконьерами.

– Следовательно, эти слухи распространяются успешно?

Кофе вылилось через край кружки Тау, а Дэйн уронил пакет с мясными концентратами, который уже поднес к кухонному комбайну. Главный лесничий Азаки появился в дверях кают-компании так неожиданно, словно его телепортировали в эту точку.

Врач встал и вежливо улыбнулся посетителю.

– Верно ли мое предположение, сэр, что те истории, которые я слышал, распространяются намеренно, чтобы служить предупреждением?

– Мне говорили, что вы врач, сведущий в «магии». Действительно, вы проявляете свойственную колдунам быстроту мышления. Этот слух верен. Признаки хорошего настроения у главного лесничего исчезли и он отрезал: Браконьеры на Хатке предпочли бы Патруль нашему гостеприимству.

Он вошел в столовую. Капитан Джелико шел следом и Дэйн выдвинул для них два выдвижных стула. Он поднес кружку к кофейнику, когда капитан представил его:

– Торсон, исполняет обязанности нашего суперкарго.

Хаткианин приветствовал Дэйна плавным кивком головы, а потом удивленно посмотрел на пол. Помахивая хвостом и громко мурлыча, Синдбад выражал гостю свою необычайно горячую симпатию. Лесничий опустился на одно колено, отведя руку от изучающе принюхивающегося Синдбада. Потом кот боднул головой эту черную ладонь и игриво тронул ее лапой со спрятанными когтями.

– Земная кошка! Ведь она львиной породы?

– Сходство весьма отдаленное, – пояснил капитан. – Синдбаду нужно прибавить слишком много плоти, чтобы он вышел в разряд львов.

– У нас есть только старые сказки о них, – слова Азаки прозвучали почти задумчиво, в то время, как кот вспрыгнул ему на колени и провел когтями по замку его нагрудных ремней. – Но не думаю, чтобы львы были так дружны с моими предками.

Дэйн хотел убрать кота, но хаткианин поднялся вместе с Синдбадом, по-прежнему громко мурлыкавшим и отдыхавшим на его локте. С мягкостью, изменившей высокомерное выражение его лица, лесничий улыбался.

– Не привозите его на Хатку, иначе обратно не получите. Мои соотечественники просто не допустят, чтобы он ушел. – Азаки нежно погладил Синдбаду подбородок и кот вытянул шею, полузакрыв от удовольствия желтые глаза. – А, значит это тебе приятно, маленький лев?

– Торсон! – капитан обернулся к Дэйну. – Этот рапорт на моем столе был последним, полученным от «Комбайна»?

– Да, сэр, – ответил Дэйн, – и нет оснований полагать, что «Скиталец» приземлится здесь раньше указанной даты.

– Видите, капитан, судьба нам благоприятствует, – Азаки сел, все еще держа кота. – У вас есть дней двадцать. Четыре дня пути на моей яхте, четыре – на возвращение сюда, а остальные – на изучение заповедника. Мы не можем рассчитывать на слишком большое везение, поскольку я не знаю, когда вновь пересекутся наши пути. При нормальном ходе событий я не появлюсь на Ксечо еще целый год, а возможно и больше. Кроме того... – он поколебался, а затем обратился к Тау:

– Капитан Джелико сообщил мне, что вы изучали искусство магии во многих мирах.

– Это так, сэр.

– Верите ли вы тогда, что волшебство – реальная сила? Или вы считаете, что это лишь суеверия примитивных народов, выдумывающих демонов, чтобы завывать молитвы, когда на них упадет черная тень?

– Кое-что из встречавшейся мне магии – просто фокусы, кое-что основано на глубинном знании людей и их судеб. Это знание проницательный колдун-знахарь может использовать в своих интересах. Все же всегда остается, – Тау опустил кружку, – небольшое количество случаев, которым мы пока не можем найти какого-либо логического объяснения...

– А я полагаю, – прервал его Азаки, – что верно также и то, что определенные расы изначально предрасположены к магии. И потому любой человек такой расы особенно подвержен магическим действиям...

Это больше походило на утверждение, чем на вопрос, но Тау ответил:

– Совершенно верно. Например, дамориец может быть «запет» до смерти.

Я был свидетелем такого случая. Но на землянина или другого инопланетянина то же самое внушение не оказало бы никакого действия.

– Те, кто заселил Хатку, привезли магию с собой, – сказал Азаки и, хотя пальцы лесничего все еще успокаивающе двигались по челюсти и шее Синдбада, однако голос его был холоден, холоднее любого предмета в тесном пространстве кают-компании.

– Да, – согласился Тау, – в сильно развитой форме.

– Может быть, даже более сильно развитой, чем вы, врач, в состоянии себе представить. – Сказано это было с ноткой холодной ярости. – Думаю, что теперешняя форма ее проявления – смерть от зверя, который вовсе не зверь – могла бы заслуживать вашего детального рассмотрения.

– Почему? – резко спросил Тау.

– Потому что это умерщвляющая магия и она успешно используется для устрашения важнейших людей нашего мира. Людей, которые нам очень нужны.

Если в направленной против нас темной силе есть слабое место, мы должны узнать его, и поскорее.

– Нас приглашают посетить Хатку, – довершил объяснение Джелико. Там мы в качестве личных гостей главного лесничего Азаки должны будем обследовать новую охотничью область.

Дэйн с трудом подавил вздох огромного изумления. Права на посещение Хатки тщательно оберегались, они были слишком важны для ее владельцев, чтобы им пренебрегать. Все они жили на доходы от годовой ренты, но лесничие благодаря своему положению могли приглашать с других планет ученых или людей, занимающих то же положение, что и они. Но чтобы такая возможность была предоставлена вольным торговцам, это почти невероятно.

Его удивление легко было заметить, и Тау разделял это удивление. Оно вызвало у главного лесничего улыбку.

– В течение длительного времени мы с капитаном Джелико обменивались данными по биологии чужих форм жизни. Его искусство в их фотографировании, его познания ксенобиолога широко известны и у меня есть для него разрешение посетить новый заповедник Зобору, который официально еще не открыт. Что касается вас, Тау, то мы нуждаемся в вашей помощи или, по крайней мере, в вашем диагнозе. Таким образом, один эксперт появляется официально, другой не столь официально. И, чтобы запутать наших возможных противников, – он посмотрел на Д'Эйна, – почему бы нам не пригласить и этого молодого человека?

Глаза Дэйна обратились на капитана. Джелико всегда был справедлив и его команда бралась за дело по одному его слову, даже если стояла под градом торкнанских дротиков и получала приказ наступать. Но, с другой стороны, Дэйн никогда не искал покровительства. Самое большее, на что он надеялся, это возможность исполнять свои обязанности без неприязненных комментариев по этому поводу. У него не было оснований надеяться, что Джелико пожелает согласиться на это предложение.

– Торсон, у вас приближается двухнедельный отпуск. Если вы хотите провести его на Хатке... – Джелико усмехнулся. Думаю, что хотите. Когда мы должны быть на корабле, сэр? – обратился он к Азаки.

– Вы говорили, что должны дождаться возвращения остальных членов экипажа. Поэтому, скажем, завтра во второй половине дня. – Главный лесничий встал и опустил на пол Синдбада, хотя кот выражал протест отрывистым мяуканьем. – Милый лев, – проговорил высокий хаткианин коту, как равному, – твои джунгли здесь, а мои находятся в ином месте. Но если когда-нибудь ты устанешь от путешествий по звездам, тебе всегда найдется место в моем доме.

Когда главный лесничий закрыл за собой дверь, Синдбад не попытался за ним следовать, но издал короткий вопль протеста и печали.

– Итак, он хочет получить помощь в борьбе с неприятностями, – сказал Тау. – Отлично, я попытаюсь изгнать этих духов. Ради этого стоит посетить Хатку!

Дэйн вспомнил раскаленное марево космопорта на Ксечо, море, в котором нельзя купаться и сравнил их с зеленым охотничьим раем на соседней планете той же системы.

– Да, сэр! – повторил он в унисон Тау и взял наугад порцию из кухонной машины.

– Не слишком веселитесь! – предостерег его Тау. – Я бы сказал, что жаркое, оказавшееся чересчур горячим для этого лесничего, может и нам обжечь пальцы, и причем очень скоро. Когда мы приземлимся на Хатке, надо быть очень осторожными, внимательно смотреть по сторонам и готовиться к самому худшему.

Глава 2

Свет играл на гребнях гор, возвышающихся над ними. Внизу пролегало русло реки, казавшейся отсюда серебряной ниткой. Под ногами у них была платформа из каменных глыб, созданная руками человека и возвышавшаяся над горой и джунглями. Она была построена, чтобы держать дворец со вздымающимися бело-желтыми стенами и криволинейными чашами куполов, дворец, являвшийся наполовину крепостью, наполовину форпостом.

Дэйн положил руки на парапет. В сиянии фиолетового огня, расщепившего небо, речной обрыв мерцал и потрескивал. Все это происходило так далеко от песчаных островов Ксечо, что человек не в силах был себе этого представить.

– Духи демонов готовится к битве, – кивнул Азаки в направлении отдаленного потрескивания.

– Полагаете, они точат свои клыки? – засмеялся капитан Джелико. Меня не тревожит встреча с духом, который похваляется, точа зубы.

– Не тревожит? – переспросил Азаки. – Но подумайте о следопытах, которые, выследив его, находят смерть. Находка кладбища грасов сделала бы любого человека богатым настолько, что ему и не снилось.

– Насколько правдива эта легенда? – спросил Тау.

– Кто может сказать? – пожал плечами главный лесничий. Здесь много правды. Я провожу жизнь в лесах с тех пор, как научился ходить. Слушал разговоры следопытов, охотников, лесничих при дворе моего отца и в полевых лагерях с тех пор, как стал понимать слова. С того времени еще ни один человек не сообщил о находке трупа граса, который умер бы естественной смертью. В отсутствии мяса могут быть повинны стервятники, но ведь клыки и кости можно было бы увидеть спустя многие годы. Я своими глазами видел, как умирающего граса поддерживали двое других и они увели его по направлению к большим болотам. Возможно, это только потому, что умирающее животное в свой смертный час стремится к воде и, может быть, в сердце этой трясины расположено кладбище грасов. Но ни один человек не нашел останков граса, умершего естественной смертью и ни один не вернулся после исследования больших болот...

Внизу простерлось буйное переплетение джунглей, освещенное отраженным горными пиками светом, а вверху нависли совершенно голые скалы. И между ними эта крепость, удерживаемая людьми, посягнувшими и на высоты, и на глубины. Дикая и необузданная жизнь Хатки окружала инопланетян с тех пор, как они сюда прибыли. Было в Хатке что-то неприрученное – буйная планета привлекала и в то же время отталкивала.

– Далеко ли отсюда до Зобору?

В ответ на вопрос капитана главный лесничий указал куда-то на север.

– Около ста лиг. Это первый заповедник, который мы подготовили за последние десять лет и мы хотим его сделать наилучшим для охотников с D-образным кольцом. Вот почему там сейчас работают приручающие команды.

– Приручающие команды? – удивленно переспросил Дэйн.

Главный лесничий охотно принялся рассказывать об этом проекте.

– Зобору – заповедник не для убийств. Животные поймут это через некоторое время, но мы не можем ждать несколько лет. Поэтому мы приручаем животных, подкармливая их. – Он засмеялся, вспомнив, очевидно, какой-то случай. – Видимо, иногда мы слишком нетерпеливы... Большинство наших посетителей, желающих получить D-образное кольцо, хотят сделать снимки грасов, амплетов, скальных обезьян, львов...

– Львов? – удивился Дэйн.

– Не земных львов, нет. Но мой народ нашел после приземления на Хатке несколько животных, напомнивших им тех, которых они знали по Земле.

Поэтому им дали те же названия. Хаткианский лев покрыт шерстью, он охотник и хороший боец, но он не из семейства кошачьих. Тем не менее, на него есть спрос, как на актера, поэтому для D-образных колец мы выманиваем скрывающихся львов, снабжая их свежим мясом. Лев прыгает на движущееся за флиттером аппетитно пахнущее мясо, веревка отрывается и лев получает обед.

Львы не глупы. Через некоторое время они начинают связывать звук рассекающего воздух флиттера с пищей. Поэтому они приходят на пиршество и люди с флиттеров могут сделать снимки на D-образные кольца без затруднений. Однако при такой дрессировке нужно быть аккуратным. Один лесной сторож в заповеднике Комог стал слишком предприимчивым. Сначала он просто доставлял львам мясо. Потом, чтобы посмотреть, сможет ли он заставить львов полностью забыть о присутствии людей, стал оставлять мясо во флиттере, побуждая львов прыгать туда за обедом. Хотя сторож был в безопасности, срабатывало все это слишком уж хорошо. Примерно через месяц один клиент и сопровождавший его охотник следовали во флиттере через Комог. В одном месте они зависли невысоко над поверхностью, чтобы сделать хороший снимок ледяной крысы, всплывающей из реки. Неожиданно позади них раздалось рычание и они обнаружили, что делят флиттер со львицей, раздраженной присутствием людей и отсутствием на борту мяса. К счастью, у них были спасопояса, но они были вынуждены посадить флиттер и убраться, ожидая, пока львица не уйдет. А та в возбуждении сильно попортила машину.

Поэтому теперь наши сторожа ничего не вытворяют при приручении. Завтра... нет, – поправился Азаки, – послезавтра я смогу показать вам, как происходит эта процедура.

– А завтра? – спросил капитан.

– Завтра мои люди будут творить охотничью магию, – голос Азаки ничего не выражал.

– Будет ли там присутствовать ваш главный знахарь-колдун? – спросил Тау.

– Ламбрило? Да.

Казалось, главный лесничий не склонен чего-либо добавлять, но Тау гнул свое.

– Его должность наследственная?

– Да. Но какое это имеет значение? Впервые в голосе Азаки прорвалась нотка сдержанного нетерпения.

– Возможно, огромное значение, – ответил Тау. – Наследственная должность создает два вида условий. Одни касаются ее воздействия и влияния на самого носителя, другие – действия на общественность. Ваш Ламбрило может глубоко верить в свои силы, а даже если нет, то все же быть способным воздействовать на окружающих. Почти наверняка ваши люди безоговорочно принимают его за чудотворца?

– Да, принимают, – голос Азаки снова стал безжизненным.

– И Ламбрило не выполняет чего-то, по-вашему, необходимого?

– Да, врач, это так. Ламбрило не занимает положенного ему места в структуре этого мира.

– Входит ли он в одну из ваших пяти семей?

– Нет, его клан маленький и всегда державшийся в отдалении. С самого начала те, кто говорил с богами и демонами, людьми здесь не командовали.

– Отделение церкви от государства, – задумчиво прокомментировал Тау.

– В нашем земном прошлом были, однако, времена, когда церковь и государство составляли одно целое. Хочет ли этого Ламбрило?

Азаки возвел глаза к вершинам гор на севере, где ждала его любимая работа.

– Я не знаю, чего хочет Ламбрило, не будем гадать на этот счет. Вот что я вам скажу! Охотничья магия составляет часть нашей жизни и она по сути своей включает некоторые из тех необъяснимых явлений, существование которых вы признаете. Я использую в своей работе силы, которых не могу ни объяснить, ни понять. И в джунглях, и в степи инопланетянин, если он не вооружен, должен охранять свою жизнь спасополем. Но я и некоторые из моих людей можем ходить невооруженными, хотя мы подчиняемся правилам охотничьей магии. Однако только Ламбрило делает то, чего не делали его предки. И он похваляется, что может сделать еще больше. Поэтому у него растет число последователей из тех, кто верит и тех, кто боится.

– Вы не хотите, чтобы мы с ним встречались?

Крупные руки главного лесничего вцепились в край парапета, будто обладали силой, способной сокрушить твердый камень.

– Я хочу, чтобы вы посмотрели, есть ли во всем этом фокусы. С фокусами я могу бороться, для этого есть соответствующие средства. Но если Ламбрило действительно управляет силами, коим нет названия, тогда, вероятно, нам придется заключить нелегкий мир или оказаться побежденными.

А я, инопланетчики, происхожу из рода воинов – мы нелегко переносим горечь поражения.

– В это я верю, – спокойно заметил Тау. – Будьте уверены, сэр, если в магии этого человека есть трюки и я смогу их разгадать, секрет будет ваш.

– Будем надеяться, что так и случиться.

Подсознательно Дэйн всегда связывал занятия магией с темнотой и ночью, но когда на следующее утро он присоединился к группе, спустившейся на вторую террасу, огражденную стеной, солнце стояло высоко и сильно грело. На террасе неровными рядами выстроились охотники, следопыты, сторожа, а также другие помощники главного лесничего. Слышался низкий звук, больше похожий на биение окружающего воздуха. Звук проникал в кровь людей, подчиняя ее своему ритму. Дэйн проследил звук до его источника четырех больших барабанов, стоящих на уровне груди перед людьми, осторожно постукивавшими по ним кончиками всех десяти пальцев. Ожерелья из когтей и зубов на их темных шеях, юбочки из полосатых шкур, пересекающиеся ремни из яркого пятнистого или полосатого меха не соответствовали очень эффективному и современному оружию, а также другим приспособлениям, укрепленным на ремнях.

Для главного лесничего стояло закругленное кресло, для капитана Джелико – другое. Дэйн и Тау сели на менее уютные сиденья на ступеньках террасы. Пальцы стучавших в барабаны забегали быстрее и звук поднялся до пчелиного жужжания, до бормочущего в горах, отдаленного пока грома.

Какая-то птица закричала в одном из внутренних двориков дворца, куда не разрешалось входить женщинам. Та-та-та... слышался звук барабанов. Головы сидевших на корточках людей медленно покачивались из стороны в сторону.

Тау сжал руку на запястье Дэйна. Тот посмотрел на врача и поразился, увидев его горящие глаза. Тау следил за сборищем с бдительностью Синдбада, приближающегося к добыче.

– Рассчитайте пространство для складирования в отсеке номер один.

Этот странный, шепотом отданный приказ принудил Дэйна подчиниться.

Отсек номер один... В нем три отделения... Значит, пространство для складирования составляет сейчас... Тут ему стало ясно, что на какое-то время он ускользнул от сетей, сотканных барабанной дробью, жужжанием голосов и движением голов. Дэйн облизнул губы – вот, значит, как это действует... Он часто слышал от Тау о самогипнозе в подобных условиях, но впервые до него дошел смысл этих Неведомо откуда появились два человека. На них не было ничего, кроме очень коротких юбочек из хвостов, черных хвостов с пушистыми белыми кончиками, покачивающихся при движении. Головы и плечи людей скрывали отлично забальзамированные головы животных. В полураскрытых пастях виднелись двойные ряды кривых клыков. Черно-белая полосатая шерсть и заостренные уши были не волчьими, не кошачьими, а жутким сочетанием тех и других. Дэйн бормотал про себя торговые формулы и пытался думать о курсе саларийской денежной системы относительно галактических кредитов. Однако на этот раз защита не сработала. Между двумя шаркавшими танцорами брело что-то четвероногое.

Уже не одна голова, но целый волкокот. Грациозное тело со свободными движениями конечностей, добрых восьми футов в длину, а на голове с иглообразными ушами горят красные глаза самоуверенного убийцы. Оно шло без принуждения, лениво и высокомерно. Хвост с белой кисточкой покачивался в такт движению. Достигнув середины террасы оно, как бы отвечая на вызов, вскинуло голову и заговорило, но слова, исходившие из кривых челюстей, Дэйн не мог понять, хотя эти слова без сомнения имели смысл для людей, раскачивавшихся в такт гипнотическому ритму.

– Великолепно! – воскликнул Тау с искренним восхищением, причем его глаза были почти такими же, как и глаза говорящего зверя. Он наклонился вперед, обхватив руками колени.

Теперь животное тоже танцевало и его лапы следовали темпу замаскированных провожатых. Это, должно быть, был человек в звериной шкуре, но Дэйн с трудом мог поверить этому, иллюзия была слишком реальной.

Его руки скользнули к ножу за поясом. Из уважения к местным обычаям они не взяли парализующие пистолеты, но нож на ремне был тут необходимым предметом одежды. Дэйн незаметно вытащил лезвие и, приложив его к ладони, болезненно уколол. Это был еще один способ Тау для разрушения чар. Но черно-белое существо продолжало танцевать. Очертания его тела ничем не напоминали человеческую фигуру. Оно пело высоким голосом и Дэйн заметил, что находящиеся рядом с креслами, в которых сидели капитан и Азаки, теперь следят за глазами главного лесничего и космонавта. Он почувствовал, как напрягся возле него Тау.

– Опасность приближается, – еле слышно предупредил врач.

Дэйн заставил себя оторвать взгляд от раскачивающейся кошки-собаки, и следить за лицами, украдкой бросавшими взгляды на Азаки и его гостей.

Землянин знал, что между лесничим и его людьми существует вассальная зависимость. Но предположим, между Ламбрило и Азаки возникнет открытая вражда – чью сторону примут эти люди? Он увидел, как рука капитана Джелико скользнула вдоль колена и его пальцы очутились в положении, позволявшем быстро выхватить нож... А рука главного лесничего, прежде вяло висевшая вдоль тела, неожиданно сжалась в кулак.

– Так! – Тау произнес это слово, как будто свистнул. Теперь он двигался быстро и уверенно. Пройдя между кресел, он встал напротив танцующей кошки-собаки. Однако он не смотрел на это жуткое существо и его сопровождающих. Вместо этого его руки высоко поднялись к небу так, будто там было что приветствовать или отразить, и он закричал:

– Годи! Годи! Элдама! Годи!