Текст книги "Морская крепость"

Автор книги: Андрэ Нортон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

Глава двадцатая

Хотя беглецы и пригибались пониже ко дну шлюпки, пока корабль не остался далеко позади, они уже не боялись, что их обнаружат. Ночь темная, собирался туман, закрывая их от вражеского глаза, который может упасть на «Звезду Диона», а крепнущий ветер заглушал плеск воды от весел.

Тем не менее все испытали облегчение, когда вышли из узкого пролива и обогнули горный мыс. Теперь убийцы их точно не видели.

К удивлению товарищей, Тарлах приказал грести дальше в море, вместо того чтобы идти параллельно берегу.

– Это ведь не глубоководный корабль, командир, – заметил Нордис, – приближается буря…

– Если останемся здесь, нас разобьет о скалы.

Уна выпрямилась, высказав мысль, которой он не решился поделиться.

– Нас может подобрать «Крачка».

– «Крачка»! Да, она останется в море, так как поблизости нет причала, до которого можно быстро добраться! – воскликнул Нордис.

– Буря не заставит её искать убежища, – оживленно подхватил Сантор. – Она в прошлом не раз выдерживала такие, к тому же очень сильной бури, как предыдущая, не будет.

Но тон его, вопреки надежде, которую высказала Уна, был мрачным. Не нужно было напоминать, что буря, даже и не очень сильная, для их шлюпки очень опасна.

– Забудьте о «Крачке», – решительно сказал фальконер. – Если встретим её, будем радоваться, но для этого должно случиться чудо. Надеяться нужно только на эту шлюпку и собственные силы.

После этих слов оживление покинуло его товарищей. Невозможно было усомниться в их справедливости, и если в глубине души Уна продолжала надеяться на встречу со вторым кораблем Круглой башни, вслух она об этом не говорила. Лучше сразу отказаться от подобной надежды, чем испытать разочарование потом, когда вместе с физическим истощением оно сможет вызвать и упадок душевных сил.

Командир фальконеров и леди Уна сели за весла. Моряки не протестовали, они знали, что эти двое выведут шлюпку в открытое море и повернут к дому. А их опыт и свежие силы понадобятся позже, когда придется бороться со штормом.

Буря разразилась не внезапно, а словно наползала, боясь появиться открыто. Не успела шлюпка покинуть бухту, как пошел мелкий и редкий дождь. Ветер, хотя и очень холодный, все же не достигал силы настоящей бури. Океан оказался восприимчивей к предстоящей буре, но и он пока не проявлял силу в полной мере.

Но положение и так оставалось трудным. Поднялись сильные волны, мышцы Тарлаха болели от напряжения, а лодка словно остановилась. Однако фальконер упрямо отказывался уступить свое место за веслами.

Так поступить его заставлял не только долг, его удерживала гордость. Леди долины, на вид такая хрупкая и нежная, тоже не отказывалась от весел. И пока она выдерживает, он тоже выдержит.

И только когда дождь превратился в ливень, а ветер поднял ещё более сильное волнение, они уступили место более опытным товарищам.

Наемник свернулся на корме, защищая сокола, давая ему, насколько возможно, убежище и тепло. Его товарищ может погибнуть. Тарлах знал это, хотя самое трудное ещё впереди. И он приходил в отчаяние, потому что ничего не мог сделать. Даже не мог уберечь от дождя птицу. Тарлах апатично подумал, что вообще больше никому не может помочь. Он даже не в состоянии наблюдать за работой моряков.

Уна сидела рядом с ним. Он не видел её лица, потому что она опустила голову, но по тяжелому дыханию, по тому, как опущены её плечи, он понимал, что она устала больше, чем он.

Неудивительно. Женщине приходилось преодолевать не только усталость, голод, жажду и холод, но и боль. Его многочисленные царапины тоже нестерпимо жгло от соленой воды, хотя они, если не считать раны плеча, которая начала сильно болеть, не опасны. Тем не менее он испытывал боль и раздражение. И мог представить себе, что испытывала она, когда брала в израненные руки весла…

Поток ледяной воды заставил его ахнуть.

Волна, обрушившаяся на них, миновала, но приближалась вторая, она возвышалась над наполнившейся водой шлюпкой.

– Вычерпывайте! – закричал Нордис. – Вычерпывайте, или мы потонем!

Тарлах и леди принялись за эту работу с отчаянной быстротой, и скоро лодка стала легче и более управляема.

Отдохнуть не было никакой возможности ни сейчас, ни в последующие долгие часы. Дождь усилился и шел почти сплошной стеной. Он и один мог заполнить лодку, а к этому ещё добавлялась вода каждой третьей волной.

Нордис и Сантор в эту ужасную ночь доказали свое мужество и мастерство. Они сражались с волнами, направляя лодку носом к волнам, чтобы каждая очередная волна не могла затопить их. Иногда сидящие на корме видели своих товарищей за веслами вертикально над собой, когда суденышко поднималось на крупную волну, силуэты моряков отчеливо были видны на фоне освещенного молниями неба. Потом, когда лодка устремлялась в очередную пропасть, моряки оказывались внизу.

В тысячный раз вычерпав воду, Тарлах оставил ведро на коленях. Он знал, что передышка будет недолгой. Скоро снова придется приняться за работу. И тут он ощутил пугающую пустоту. Его не касалось другое сознание.

– Нет! – простонал Тарлах. Сокола не было. Он даже не заметил его исчезновения.

– Неправда! – Ледяные пальцы Уны сомкнулись на его руке. – Не верь, он не погиб. Кто-нибудь из нас почувствовал бы, что он умирает, Тарлах. Но мы не почувствовали. Он… он ведь не был в безнадежном состоянии, когда ты в последний раз видел его?

– Нет.

Тарлах посмотрел на неё уже с надеждой. Ему очень хотелось верить, но он боялся, что разочарование принесет ещё большую боль.

– Где же тогда…

– Наверно, полетел за помощью.

– В такую бурю? – недоверчиво возразил он.

– Поверь мне: он будет лететь, как и мы работаем сейчас из последних сил. Здесь он ничем не мог нам помочь, но если, несмотря на мокрые крылья, он чувствовал, что может лететь, неужели не попытался?

– Да, лететь он может, – немного погодя согласился фальконер. – Буря хоть опасна, но не такая сильная, как предыдущая. – Он закрыл глаза. – Да поможет ему Рогатый Лорд.

– И Ганнора…

Поток воды заставил её замолчать, и они снова занялись нескончаемой работой – вычерпывали из лодки воду, грозившую потопить их.

Наступил, а затем и миновал рассвет, прежде чем буря начала стихать. Уже было позднее утро, когда прекратился дождь.

Все четверо очень устали. Они были настолько измучены, что не испытывали радости оттого, что одной неприятностью стало меньше.

Тарлах стиснул зубы. Нет, это неточно. Страдания их не уменьшились, а лишь изменились. И хоть дождь прекратился, по-прежнему приходилось воевать с волнами и резким ветром. А жажда скоро заставит сожалеть о дожде.

Уна видела, как Тарлах облизывал соленые губы, и дотронулась до его руки.

– Есть немного дождевой воды. И она протянула ему ведро.

– Всего несколько глотков, так как нельзя было прекратить отчерпывать воду ни на минуту, а потом дождь перестал.

– Леди, ты спасаешь нас!

Тарлах взял ведро. Воды действительно немного, и он сделал всего один глоток. Подержал во рту и только потом пропустил в пересохшее горло. Он в лучшие времена так не наслаждался самым прекрасным вином, как этой солоноватой водой.

Фальконер тут же вернул ведро Уне. Она тоже отпила, не больше, чем он, и передала воду морякам.

Те увидели, как её мало, и покачали, головой.

– Скоро будем дома, миледи, – сказал Нордис. – Выпей нашу долю.

– Пейте, оба! – приказал наемник. Моряки застыли в нерешительности.

– Не в наших привычках лишать более слабых… Тарлах умиротворяюще поднял руку.

– Хозяйке долины теперь нужна ваша сила. Мы плохо послужим ей, если лишимся последних сил, временно доставив ей облегчение.

Моряки, опустив глаза, выпили воду. Это вода может оказаться последней в их жизни, если до безопасного места не удастся добраться быстро.

Медленно проходили часы. Вначале беглецы нервничали, опасаясь преследования из бухты, потому что буря, хотя и сильная, не остановила бы грабительский корабль, если бы капитан принял такое решение, но постепенно успокоились. Они постарались не оставить следов своего присутствия на борту «Звезды Диона», а пропажу шлюпки, если и заметят, припишут непогоде. Не хватятся и одежды: очевидно, каюту, из которой её взяли, не осматривали настолько тщательно, а свою одежду беглецы захватили с собой. Нет, лорд Рейвенфилда теперь ничего не подозревал, если только их не обнаружат случайно.

Воин и леди снова сели за весла, чтобы моряки могли немного отдохнуть, но продержались только пару часов, потому что сами были очень слабы, и снова вынуждены были уступить место.

Грести было очень тяжело, но они не решались даже на несколько секунд оставить весла, даже когда менялись местами. Ночная буря продолжала сказываться на море. Вероятно, она вообще не закончилась, наступило только кратковременное затишье. Волны по-прежнему обрушивались на шлюпку, словно гневаясь, что она так так долго сопротивляется им. Требовалось огромное напряжение сил и мастерство беглецов, чтобы держать шлюпку на плаву: двигаться вперед вообще становилось невозможно.

Уходило драгоценное время, и настроение беглецов совсем упало. Закрытое тучами небо спасало лишь от палящих лучей солнца. Мучила жажда, горело от соленой воды горло. Эта мука сказывалась и на мышцах, и на способности ясно мыслить и рассуждать. И они все время думали о том, что буря возобновится, что произойдет это по всем признакам скоро, а это означало, что нужно будет выдержать ещё один такой день.

Из-за непрерывной работы и усиливающейся слабости приходилось чаще меняться у весел: через полчаса гребцы уже не могли работать.

Тарлах после третьей такой смены взял руки Уны в свои. Повязки, покрывавшие её раны, пропитались кровью. Он промолчал, но сжал холодные бледные пальцы, чтобы согреть их своим теплом.

Сколько ещё выдержит женщина? У неё сильная воля и поразительно крепкий организм, несмотря на хрупкое телосложение, но подобные испытания могут свалить даже сильного мужчину, а не только более слабую женщину…

– Парус!

Тарлах поднял голову, услышав крик Нордиса. На горизонте показался краешек мачты.

Фальконер провел языком по потрескавшимся губам. Попытаться привлечь внимание корабля? Они нуждались в помощи, отчаянно нуждались, но даже незнакомый корабль, не имеющий отношения к Огину из Рейвенфидда, может оказаться опасным, особенно для женщины.

Моряки и сама леди долины понимали возможную для них угрозу.

Ее за всех высказал Сантор.

– Иногда в эти воды заплывают пираты. Конечно, встречаются и моряки, которые помогают попавшим в беду, но редко. Мы не можем не опасаться встречи с этим кораблем. Пусть леди Уна спрячется в воде, когда мы приблизимся к ним. Ты тоже, птичий воин, потому что ей понадобится твоя помощь. Если корабль окажется враждебным, вы двое, по крайней мере, сохраните себе жизнь.

Все согласились, потому что другого выхода не было, хотя понимали, что при таком повороте дел леди и фальконер тоже долго не протянут.

Беглецы напряженно ждали. Постепенно стал виден весь парус, затем и сам корабль. И тут Тарлах выпрямился, его охватили радость и облегчение: на фоне заходящего солнца он увидел высоко и гордо парящего сокола. Это Бросающий Вызов Буре.

– Можем обойтись без купания. Это «Крачка»!

Глава двадцать первая

Наемник пытался подавить вспыхнувшее возбуждение. Корабль Морской крепости ещё далеко, а их шлюпка – всего лишь щепка в бурном океане. Их никто не видит, кроме его крылатого товарища. И так как на борту нет фальконеров, которые поняли бы птицу, она не сможет передать морякам сообщение, хотя и смогла каким-то образом увлечь их в этом направлении. Сантор сказал, что «Крачка» далеко отошла от намеченного курса…

Все понимали это. Нордис прихватил со «Звезды Диона» белую рубашку, теперь он снял её и принялся лихорадочно размахивать ей, а остальные изо всех сил налегли на весла.

Несмотря на все их усилия, на старание сокола и молитвы, которые они возносили в глубине сердца, очень долго казалось, что их все ещё не заметили, что они останутся во власти бури и волн, как и многие часы до этого.

И когда надежда уже начала оставлять их, корабль наконец-то повернул в их сторону. Прошло немного времени, и они уже стояли на его палубе в окружении любопытных и озабоченных моряков.

Фальконер оборвал вопросы. Уна стояла рядом с ним и вопреки своему желанию, опиралась на него, и он чувствовал её безмерную усталость. Она держалась из последних сил.

– Вначале позаботьтесь о леди, – потребован он, – и об остальных. Поговорим позже.

Сухая одежда, еда и теплое питье сотворили со всеми спасенными настоящее чудо, и вскоре Тарлах как командир выживших с «Баклана» во всех подробностях рассказывал о происшедшем.

Его слушали, затаив дыхание, и долго молчали, когда он закончил. Сообщение о погибших в каюте «Звезды Циона» вызвало у слушателей гневные восклицания. Они снова послышались при описании гибели «Баклана» и его экипажа, но во время повествования об испытаниях беглецов в океане все молчали, и прошло немало времени, прежде чем слушатели обрели способность говорить.

– Мы, жители Морской крепости, должны отомстить, – проговорил наконец капитан «Крачки», – но пока с этим можно подождать. Ночная буря ещё не прошла. Я предлагаю вернуться и составить план, когда леди и командир отдохнут. Согласны, миледи и птичий воин?

Владелица долины кивнула.

– Да, если командир не сочтет разумным немедленно напасть на грабителей.

– Нет, у нас не хватит сил, даже если бы мы и захотели.

Тарлах вздохнул.

– Так лучше. Мы будем действовать, когда сможем захватить эту черную компанию врасплох.

Голос его стал ледяным, в нем звучала такая ненависть, что все присутствующие содрогнулись.

– Оган из Рейвенфилда должен умереть. От моей руки или от руки другого воина, но с этого момента он труп. Клянусь в этом!

Несмотря на усталость, сон не шел к командиру фальконеров. Темные мысли заполняли его разум. Он винил себя, и эти обвинения не смогла смягчить даже яростная ненависть к лорду Рейвенфилда. Он так мало сделал в Морской крепости… Нет, это слишком мягкое выражение. Он подвел тех, кого поклялся защищать…

Бросающий Вызов Буре слетел со своего места в ногах койки и пробрался к руке фальконера.

Тарлах погладил птицу. Когда сокол, промокший и измученный бурей, прилетел на корабль, моряки хорошо приняли его и правильно поступили, завернув в полотенце, высушив, согрев и потом накормив. Больше того, они поняли, что он принес важное сообщение, и попытались общаться с ним, так что он в конце концов привел их к беглецам.

Пальцы Тарлаха перестали поглаживать птицу. Сокол по всей справедливости мог бы покинуть его за допущенную ошибку, но по дружбе даже ни в чем не обвинил. Долго пришлось бы искать ему, чтобы найти другого такого друга среди людей.

Сокол повернул голову к двери и негромко крикнул.

Тарлах сел. Уна тоже не спала. Она с помощью своей способности общаться с птицей выяснила, что Тарлах не спит, и просит его прийти к ней.

Наемник набросил плащ поверх рубашки, которую ему дал капитан «Крачки», и прошел по узкому коридору к каюте леди. Приходилось держаться за стену, потому что корабль раскачивался и вздрагивал под ударами волн. Снаружи снова бушевала буря.

Страх заполнил сердце Тарлаха. Он понимал, какого приема заслуживает от Уны из Морской крепости, понимал справедливость её недовольства. Она может даже отослать его, хотя, вероятно, помешает острая необходимость в наемниках. Разумом он понимал последствия своей ошибки, но знал,, что если она встретит его с разочарованием – или, ещё хуже, с презрением, – его дух будет сломлен. У него даже не осталось сил, чтобы негодовать из-за того, что для него стало таким важным её отношение к нему.

Он оказался перед её дверью. Несколько секунд поколебавшись, постучат. Нет смысла трусить. Встреча должна состояться, теперь или через несколько часов. Лучше, чтобы все кончилось побыстрее, чтобы страхи его подтвердились или улеглись. Даже отчаяние предпочтительней этой проклятой неопределенности…

Уна лежала на койке, но была одета. Она расслабилась, ей было удобно, и даже в мужском костюме она казалась удивительно привлекательной. Он совсем некстати подумал, что раньше никогда не был в се личных покоях.

Она указала на сундук, который, очевидно, являлся обязательной принадлежностью всех кают, а сама передвинулась к краю койки, чтобы сидеть поближе к нему.

Он увидел её заново перевязанные руки.

– Как они?

– Хорошо. На самом деле руки почти не пострадали, хотя, вероятно, шрамов прибавится. А как твои раны?

Он пожал плечами.

– Неважно.

Голос его звучал глухо, и хотя он пытался скрыть свои чувства, она быстро взяла его за руку, как в лодке, когда он подумал, что погиб его сокол.

– Тарлах, что тебя беспокоит? Я заметила это ещё до того, как мы расстались, но с тех пор твое беспокойство удвоилось.

Он опустил глаза, но не пытался скрыть свои страдания. Просто не мог ничего скрывать от нее.

– Даже сейчас я продолжаю доставлять тебе неприятности, – горько прошептал он. Я обязан был защищать тебя, леди, позаботиться, чтобы тебе не угрожали опасность или неудобства, но принес тебе одни испытания и тревоги, трудности и страдания.

Он коснулся её перевязанных рук.

– Ты спасла мне жизнь тогда на карнизе, заплатила своими ранами. С той ночи…

– Я законная правительница долины Морской крепости. И не отрекусь от своих обязанностей, ни от одной. И, конечно, не могу отказаться от своего человеческого долга.

– Но у меня тоже есть обязанности, и я с ними не справился.

– В каком смысле? – недоуменно спросила она.

– Если бы я выслал Бросающего Вызов Буре, когда мы поднялись на борт «Звезды Диона», нас бы не захватили врасплох. Я боялся, что сокола увидят и узнают о нашем присутствии, и считал это большей опасностью, чем неожиданное нападение. Моя ошибка, неправильная оценка ситуации привела к гибели трех человек и заставила нас вынести все последующие испытания.

Женщина смотрела на него, в её зеленых глазах вспыхнуло раздражение.

– Ты либо изображаешь дурака, либо настолько горд, что потерял рассудок, – сказала она, давая волю своему раздражению. – Может быть, ты ошибся, но мы живы и уверены в вине Огина.

– Мы выжили благодаря случайности.

– Случайности и твоим способностям принимать верные решения. Жизнь вообще случайность. Неужели ты не позволяешь себе совершать ошибки, фальконер Тарлах?

Он отвернулся.

– Нет, если у меня такие обязанности.

Губы Уны разошлись в улыбке. Она и так знала, он выдавал себя не раз, но чтобы до такой степени…

Она наклонила голову, чтобы он не прочел в её взгляде понимание. Любой её ответ – от сердца или холодного разума – только усилит его боль, сделает его положение ещё более тяжелым. Она должна продолжать разговор так, словно он себя не выдал, как будто они просто товарищи, связанные крепкой дружбой и общим делом. Но даже это трудно признать такому, как он.

Фальконер пришел к такому же заключению, и, когда несколько секунд спустя он посмотрел ей в лицо, Уна поняла, что он уже полностью владеет собой.

– Благодарю за твое понимание, миледи, – сказал он, как будто закрывая этот вопрос.

И она, конечно, вздохнула с облегчением, он не понял, насколько выдал себя.

Женщина подумала, что он сразу уйдет, но он остался рядом с ней и продолжал внимательно смотреть на нее. – Ты ничего не сказала, когда я говорил о наших действиях против Огина, – заговорил наконец Тарлах. – Я хотел бы знать твое мнение относительно этого.

– Даже если оно расходится с твоим?

– Даже в этом случае, леди. Мы говорим о войне, а не просто о самозащите, и ты говоришь от имени своей долины.

Она вздохнула, понимая, что должна подтвердить это.

– Я не хочу видеть, как снова кровоточит эта древняя земля. И особенно мне не хочется, чтобы Морская крепость была виновата в новой войне.

Она гордо выпрямилась.

– Но не только мои желания имеют значение. Здесь укоренилось ужасное зло. Его следует устранить, чего бы это ни стоило.

Мужчина кивнул и слегка улыбнулся. Ему стало легче. Уна хорошо выглядит после перенесенных испытаний, она не винит его. И тоска, которая сжимала его сердце, развеялась. Леди поддержала его действия. И ему не хочется, чтобы кровопролитие и насилие снова воцарились в Высоком Холлаке, и он даже усомнился в правильности собственных решений.

Тарлах встал. Тяжесть спала с его души, и он ощутил сильную усталость. Даже испытал легкое головокружение. Нужно уходить, иначе он вообще не сможет сделать и этого.

– Мне лучше уйти, – сказал он. – Нам пригодятся силы, когда мы вернемся в башню.

– Отдыхай спокойно, друг, – негромко проговорила она. – Ты много и упорно поработал ради Морской крепости.