Текст книги "Год Крысы"

Автор книги: Андрэ Нортон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 23 страниц)

В ИМПЕРАТОРСКОМ ДВОРЦЕ

Мурри лежал, вытянувшись, за подушками своего лишенного меха брата. Кошачьи глаза были закрыты, но он, как это было в обычае среди его сородичей, не дремал. В нем росло разочарование. Он очень устал от нынешней жизни. Поначалу это скопление пещер вызывало у него интерес, но новизна быстро иссякла. Тот, с голубым мехом, по имени Акиэа, и его собратья никогда не покидали стен дворца, если только сам император этого не делал.

Нет странствий через пески внешнего мира, нет опасностей, таящихся за гребнем скал, нет пения в ночи, нет… Слишком много «нет». Все его тело ныло от жажды свободы, к которой он привык еще котенком. Он хотел наружу!

Он поднял голову с лап и тихо застонал. Во внешнем мире его протеста никто бы не услышал вообще, в этой тихой комнате он отдался эхом, И его брат обернулся к нему.

– Что с тобой?

– Наружу, – ответил Мурри с прямотой, порожденной растущим нетерпением.

Несколько долгих мгновений они не отводили взгляда, разделяя отчасти одни и те же чувства. Затем его брат ответил:

– Я действительно плохо обошелся с тобой. Ты из тех, кто живет свободно, кто идет по собственной воле куда пожелает, а ты, следуя за мной, попал туда, где для тебя нет жизни. Мурри, можешь ли ты простить меня?

– Мы одно, – Мурри лизнул шершавым языком щеку брата. – Опасность ждет.

Сильные руки ласкали его голову и плечи.

– Да, опасность. И потому, воин пустыни, я попрошу тебя сделать более важное дело, чем охранять мою спину. Этот дворец – странное место. Я не могу его исследовать незаметно, но ты… Ты можешь стать моими глазами и ушами? Можешь ли ты, когда все спят, пойти осмотреться, выяснить, как в случае опасности мы можем выбраться отсюда?

– Ты этого хочешь? Но ты останешься один…

– Тут много стражей – разве они не стоят у каждой двери? Тебе я доверяю, но то, что ты узнаешь, может оказаться очень важным.

Его брат думал так же, как говорил. А если внезапно возникнет опасность, он услышит мысленный зов, К тому же он нашел нескольких подходящих гладкокожих.

– Да, о связи между нами большинство не знает, – согласился его брат. – Ищи и разведывай, Мурри, поскольку от твоего народа мало что может укрыться. Через несколько дней мы обязательно выйдем наружу, поскольку я должен по очереди посетить каждое королевство. И мы будем вместе, как во время наших прежних странствий.

Мурри раскатисто заурчал и наклонил голову, чтобы потереться о плечо брата.

– Я буду искать, – согласился он.

Так что в час сна он не лежал на подушках возле ложа брата. Вместо этого он неслышно вышел в зал.

Светильники были по большей части убраны, свет был тусклым, что совершенно не беспокоило Мурри – его зрение было куда острее, чем у любого из людей-стражников, ходивших по коридорам.

Он спустился тремя уровнями ниже. Там он замер, уловив запах, в котором не мог ошибиться. Где-то впереди прошел Акиэа и кто-то еще из его сородичей. Ощущения, отточенные опасной жизнью во Внешних землях, сказали ему кое-что еще. Леопарды охотились.

Он быстро двинулся следом. Крысы? Неужели крысы каким-то образом проникли и в эту землю? Он сделал пару глубоких вдохов, но не учуял ни малейшего следа знакомого зловония. Он помчался вперед прыжками, беспокойство его все усиливалось.

Он настиг Акиэа и его товарищей, только спустившись еще на уровень. Вожак леопардов резко обернулся, чуть вздернув верхнюю губу в зарождающемся ворчании. Разумы их соприкоснулись.

– Почему ты следишь за нами, песчаный?

– Куда и зачем идете вы? – парировал Мурри. – Крысы пришли?

Вздыбившийся было гребнем мех на загривке Акиэа улегся.

– Не крысы, здесь нет крыс! Но иди, если хочешь. Возможно, здесь найдется еще на кого поохотиться.

Мурри принял приглашение. Акиэа прервал мысленное общение – предостережение, которое песчаный кот понял. Они пошли вниз, спускаясь с уровня на уровень. Все признаки того, что это все еще дворец, исчезли. Стены вокруг были из необработанного, голого камня, проход делался все уже. Дышать стало труднее, но леопарды спешили вперед все быстрее, пока не наткнулись на стену. По ней стекала вода, слизь расплывалась по камню прожилками. И еще здесь слышался звук, который Мурри никак не мог узнать. Однако они остановились. Этой стеной заканчивался проход.

Акиэа повернулся к Мурри, их разумы снова соприкоснулись.

– Тут что-то неправильно… это…

Его прервал звук, как будто что-то ударило по стене. Леопарды заворчали. Заместитель Акиэа бросился прямо на скользкую поверхность, наткнулся на ручейки слизи и соскользнул на пол.

Когда он поднялся, они прислушались, напрягая полностью все свои чувства. Еще один звук. У Мурри в голове вдруг возник образ плещущей воды в тазу, который кто-то держит трясущейся рукой. Затем и этот звук затих. Тем временем, не обращая внимания на слизь, расползающуюся по полу там, где упал второй леопард, Акиэа прошел вдоль стены, глядя на ее поверхность. Сейчас слышался только продолжающийся гул. Наконец Голубой Леопард вернулся.

– Оно ушло – на этот раз, – сказал он. – Но следует наблюдать. Снаар останется ждать.

– Что там находится? – Мурри тоже смотрел на стену.

– Мы пока не знаем, но мы узнаем, – пообещал Акиэа.

Он пустился в обратный путь, и Мурри снова последовал за ним.

ГЛАВА 5

НА КАРАВАННОЙ ТРОПЕ БЛИЗ ГРАНИЦ КАХУЛАВЕ

Шел последний час ночи, и караван остановился на стоянке по дороге в Кахулаве. Нагруженные повозки сгрудились вокруг одной из статуй кошек, служивших верстовыми столбами. Караванщики привязывали яксов и верховых ориксенов. Из некоторых повозок выпрыгивали котти и разбегались во все стороны, обходя лагерь. Две подошли к подножию скалистого гребня позади верстового столба.

Там они остановились, задрав головы, чтобы увидеть его вершину.

Наверху лежали два песчаных кота, распластавшись своими рыжевато-коричневыми телами по камням и таким образом оставаясь невидимыми. Невидимыми, но не переставшими пахнуть. Одна из котти повернула было к лагерю, чтобы предупредить, но резко остановилась.

– Маленькая сестра, – позвал ее песчаный кот, – не на тех, для кого вы ведете поиск, мы охотимся. Разве ты не слышала, что ваш император – брат нам по крови, а родня не нападает на родню?

– Ты прячешься!

– Если мы не будем прятаться, наши шкуры быстро продырявят стрелами. Ваши караванщики могли еще не слышать о мире между нами.

– Кого вы выслеживаете?

– Мы наблюдаем за всем, что выходит из мертвой земли. Ваши животные и караванщики могут привлечь готовое к битве зло. Предупреди ваших…

Мысленная связь резко оборвалась. С рычанием песчаный кот вскочил на ноги, глядя вниз, не на котти, а на то, что было у них за спиной. Внизу возникло движение, словно скалы раскрылись пещерами, набитыми смердящими телами. Крысы выплеснулись волной. Первыми бежали обычные крысы, но среди них вертелись, перепрыгивая через своих же товарищей, готовые к бою крупные твари. Котти, подвывая, бросились к лагерю.

Вдоль скального гребня песчаные коты кинулись в бой, стремясь зайти к атакующим со спины. Караванщики кричали. Кто-то бил в поясной барабан, животные ревели, рвались с привязи, вставали на дыбы и лягались.

Одна из меньших крыс, бежавших впереди, прыгнула на котти. С визгом, царапаясь и кусаясь, они клубком покатились по земле.

Песчаные коты бросились вниз с гребня холма. Казалось, они проплыли в воздухе, приземлившись не позади полчища крыс, как они рассчитывали, а как раз перед второй волной, состоящей из более крупных тварей. То тут, то там катались по земле сцепившиеся бойцы. Даже если бы караванщики и оказались готовы к бою, нападавших было вдвое больше числом. Воздух наполнили вопли и отчаянные крики животных, не способных стряхнуть с себя крыс. Клыки глубоко вонзались в плоть, обезумевшие животные заваливались на землю, когда твари перегрызали им сухожилия, и тут же оказывались погребенными под крысиным потоком. Летали стрелы, порой успешно вонзаясь в спутанный вонючий крысиный мех, но враги все прибывали, и конца им не было.

Котти, растерзанные, лежали на земле. Нескольких па-ориксенов уже обглодали почти до костей. И все больше пронзительных воплей слышалось с той стороны, где стояли спина к спине караванщики. На них надвигались огромные крысы. Они уже оттащили одну женщину от ее товарищей.

Песчаные коты с мехом, слипшимся от струящейся крови, тоже стояли лицом к лицу с врагом, прижавшись к каменистому гребню. Груды загрызенных крыс отмечали путь их отступления. И все же они стояли лицом к врагу и сражались.

Внезапно послышались гортанные крики – не вопли, а боевые кличи, сопровождаемые рокотом сигнального барабана. На место побоища вылетели на полном скаку всадники, их обученные боевые ориксены прыгали, поддевая крыс рогами и топча их копытами, мечи и копья работали без устали.

Караванщики разомкнули круг обороны и тоже бросились в бой. Те, у кого кончился запас стрел, взялись за пастушьи пращи и стали метать камни в крыс, разбивая им черепа.

Все дальше на открытое место выезжало верховое войско. Крысы без предупреждения бросились наутек, все, кроме более крупных вожаков. Разбегавшихся крыс повсюду рубили на куски, но гиганты отступали в боевом порядке. Наконец избиение прекратилось. В воздухе висел удушливый запах крови.

Предводитель всадников направился к караванщикам. И вдруг натянул поводья так, что его ориксен встал на дыбы. Вдоль подножия холма приближались два песчаных кота. Один из них хромал, у второго с головы, закрывая глаз, свисал сорванный клок шкуры. Предводитель поднял лук. Одна из караванщиц за его спиной закричала, бросилась к нему между кровавых груд убитых крыс.

– Нет! – снова крикнула она. – Не надо!

Он спокойно посмотрел на нее, затем опять на котов. Тетива тренькнула, и стрела вонзилась, задрожав, в горло хромого кота.

– Нет!

Караванщица почти добежала до него.

Он не обратил внимания. Кот с порванной шкурой мгновение стоял, затем в его открытом глазу внезапно выросла стрела, и благородный зверь рухнул рядом со своим товарищем.

– Они сражались за нас! – Караванщица уже стояла рядом с воином. – Они кровные братья императору! Что мы скажем ему?

– Императору? – Пылающие глаза обратились к ней. – У нас нет законного императора, есть лишь лжец и мошенник, не имеющий права на власть, которой завладел! Всем известно, что он был последним из последних даже в собственном королевстве. И Высший Дух таким не благоволит, госпожа дорог. Взгляни на знамя, под которым мы сражаемся. Скоро оно взовьется над Вапалой, и недостойный ответит перед Духом так, как полагалось в старину. А песчаные коты – охотничья добыча, ею и останутся. Иначе равновесие будет нарушено. Я дам тебе добрый совет, госпожа дорог, – не поднимай голоса в защиту им подобных.

Он дал знак, и один из его людей выехал с белым знаменем, на котором был изображен алмаз Вапалы, а под ним – эмблема, и ее она никогда прежде не видела. Затем она вспомнила. Таким было знамя Шанк-джи, сына императора, до того, как он потерпел поражение на испытаниях.

АЛИТТА

– Алитта!

Словно кто-то прокричал мое имя в тишине спальни, этот зов мгновенно разбудил меня, заставив подняться с подушек. Касска спрыгнула на пол, уставившись куда-то в пространство. Там никого не было, но я знала, кто меня зовет.

Против воли я вылезла из-под покрывал. Касска потерлась мне об ноги, заглянула в глаза и издала тихое мяуканье. Я подошла к сундуку, стала выбрасывать оттуда тяжелые придворные одеяния. Наконец, на самом дне, я нашла то, что искала, Простое платье с короткой юбкой, похожее на облачение младшей служанки, хотя герба Дома на нем не было. Я поспешно натянула его – казалось, призыв все еще звенел у меня в ушах. Босая, повязав волосы косынкой, я бросилась к ближайшему окну.

Небо заливал поздний рассвет. Я долго просидела над свитками. Я опустилась на колени и прижала к себе Касску. Котти, когда они связаны с кем-нибудь, могут понимать речь.

– Маленькая, – прошептала я, – я должна идти, но ты оставайся здесь. Я вернусь так быстро, как только смогу.

Касска издала тихое мяуканье, которое я поняла как согласие. Несколько дней назад я изучила окрестности за окном. Однажды я уже сбежала через него, когда враги нанесли удар нашему Дому. Тогда я была ребенком. Но даже сейчас, находясь в этих стенах, я искала пути, которыми могла бы воспользоваться для собственных дел. До сих пор в моей душе дремал тот глубокий страх.

Стеклянная панель отворилась, я уселась на широкий подоконник. Схватилась за резной карниз. Тут придется внимательно смотреть, чтобы безопасно ставить ногу. Во внешнем дворе плавали в воздухе светильники, и внизу света было больше.

Очень осторожно я добралась до края карниза и смогла спуститься на стену, огораживающую двор. Осторожно двинулась по ней. Здесь обычно стояла стража, и сейчас как раз было время смены караула. Я не хотела, чтобы даже те, кто принес мне присягу на верность, заметили меня. Наконец, облегченно выдохнув, я оказалась на улице.

Держась спиной к стене, я пошла вперед, по возможности избегая света уличных светильников. Когда я свернула в переулок, я поразилась легкости моего побега. Почти как если бы я стала невидима. В моей жизни подобное случалось дважды – я хотела пройти незаметно, и у меня получалось.

И снова, преодолев добрую четверть города, я добралась до заднего дворика Равинги. И не удивилась, увидев одного из ее когти сидящим у чуть приоткрытой двери.

Виу провел меня в рабочую комнату, где сидела Равинга, держа на коленях плоский поднос. На нем сверкала россыпь крупных драгоценных камней: сапфир, рубин, изумруд, топаз и алмаз – знаки каждого из королевств. Я была поражена выражением ее лица. С нашей последней встречи она словно бы постарела на несколько сезонов. Хотя я прожила с ней десять лет, она никогда не обнаруживала своего возраста. Но сейчас глаза ее казались запавшими, а рот обрамляли резкие складки.

– Что случилось?—нарушила я тишину, поскольку Равинга продолжала молчать.

Она положила пальцы на поднос близ топаза. Я заметила, что камень приобрел красноватый оттенок или, скорее, под ним на подносе было тусклое красное пятно.

– Началось. – Ее голос был ровным. – Смерть, смерть и мятеж. На рассвете на караван напали. Крысы. Много крыс, других, необычных. И два песчаных кота были жестоко убиты – людьми.

Она замолчала, облизнула сухие губы.

– Люди, следующие за лживым стягом, люди со лживыми речами, мятежники, которые вцепятся в горло нашему миру, если их не остановить, сгрызут нас и повергнут во тьму. Великий удар был нанесен.

Я не знала, как она узнала о событиях, происшедших столь далеко от Вапалы. Но я давно уже свыклась с тем, что кукольница обладает многими талантами, которые редко показывает. То, что крысы напали на караван, понятно сразу. Но кто были те воины, что убили и крыс, и песчаных котов?

Говорили, что Шанк-джи удалился в пустыню и поднял знамя мятежа – правда ли это? Что он мог убить песчаных котов – да. И куда охотнее, раз им благоволит Хинккель-джи. Но это…

Если больших котов продолжат убивать, они сочтут, что их предали, и начнут резню в ответ. И что будет с Хинккель-джи, если это случится?

Равинга словно читала мои мысли.

– Он будет разрываться между одними узами и другими. Прошу тебя – иди к нему. Расскажи ему то, что я рассказала тебе, – официальное донесение придет слишком поздно. Он должен быть готов действовать немедля!

– Я иду.

ХИНККЕЛЬ-ДЖИ

Я нашел много заинтересовавшего меня в старинных записях. Дольше всего меня занимали те, что касались нехватки воды. И конечно, в них рассказывалось о мученичестве Застафф-джи. Только я заметил некую странность в этой части свитка. Чернила там были темнее, пергамент не так истерт. Видимо, это было позднейшее добавление – но почему? Вся запись была сделана после тех событий.

Мурри не вернулся к тому времени, когда я лег спать. Я думал, что он бродит с леопардами. Я чувствовал себя беспокойно, не мог уснуть. Нападения крыс, высыхание водорослевых прудов, неуверенность в поддержке, которую я могу получить, – все эти мысли, словно призраки, роились в моем мозгу. Почему Дух возложил это бремя на меня? По мнению моего отца, я был слабаком, недостойным доверия. А мой брат, если верить слухам, уже присоединился к врагу.

Со мной был Мурри и еще, возможно, – Равинга. И Алитта? Почему вдруг ее лицо возникло у меня перед глазами? Она всегда относилась ко мне без толики уважения. Она дала мне понять это давным-давно, еще во время наших встреч на ярмарке. Нет, на Алитту я не могу рассчитывать.

Наконец ко мне пришел сон без сновидений. Проснулся я рано – за окнами было еще темно. Но во мне возникло ощущение, что мне необходимо действовать, словно меня пробудили барабаны пустыни, предупреждающие о буре.

Кто – Мурри?!! Но – опасность!

Я был уже на ногах, когда он проскользнул между тяжелыми занавесями в дверной проем.

– Брат! – мысленно позвал я – и встретил стену.

Никогда прежде Мурри не закрывался от меня. Его огромные солнечные глаза смотрели на меня словно издалека, он начал подергивать хвостом. Что-то сильно обеспокоило его, воздвигнув между нами это препятствие.

– Мурри, – шагнул я к нему.

Он прижал уши. Он не рычал, но я увидел клыки, это действительно было отказом. Но что я сделал?

– Брат мой, – подумал я, обнажая руку, чтобы показать ему шрамы нашего побратимства. – Что легло между нами?

Ответная мысль была подобна удару меча.

– Кровь!

Неужели какой-то придворный заговорщик попытался напасть на него? Это было вполне реально. Возможно, эта мысль коснулась его.

– Убить… кровь…

К моему ужасу и удивлению, он повернулся и ушел. Я, спотыкаясь, бросился следом. Стражник у дверей едва успел шагнуть в сторону – я отодвинул его плечом и выглянул в коридор. Мурри убегал прочь со всей скоростью пустынного странника. Он был уже в дальнем конце коридора. Сейчас мне было его не догнать.

– Ты, – потребовал я ответа у стражника, – говори. Кто-нибудь нанес вред песчаному коту? Ты видел на нем следы ран?

Я сам не видел, но, может, они были скрыты его позой.

– Нет, царственный. Он был невредим. Никаких ран я на нем не заметил. Мне пойти за ним?

Было видно, что он не горит желанием это сделать.

Мурри сейчас был не в том настроении, чтобы к нему мог подойти кто-то кроме меня, и он дал мне понять, что и меня не подпустит.

Потерять Мурри – но почему? Несказанный холод сжал мое сердце. Но я все равно пытался дотянуться до него разумом. Ответа не было. Либо Мурри был слишком далеко, либо не желал отвечать. В конце концов мне пришлось смириться, но я решил, что, так или иначе, найду ответ.

Вместе с рассветом пришла и дневная жара. Слуга пришел доложить о раннем посетителе. Алитта. Может, Мурри убежал к ней или к Равинге? С отчаянной надеждой в душе я велел впустить ее.

Она тоже остановилась в дверях, оглядывая комнату.

– Мурри?

Это было не приветствие, а вопрос.

– Он ушел – возможно, к Равинге.

– Равинга послала меня. Она не прибегла к формальной речи. Я вздрогнул – я не мог представить, что сейчас могут быть какие-нибудь добрые вести.

– Что случилось? – выдавил я вопрос.

– Было сражение, – прямо начала она. – У Равинги есть свои способы узнавать о событиях. Крысы, многие – огромные, напали на караван. На помощь каравану пришла стража – но это не были городские разведчики. Ими предводительствовал Шанк-джи, под собственным своим знаменем. Песчаные коты сражались на стороне караванщиков, но Шанк-джи убил их. И теперь, возможно, их сородичи снова станут нашими врагами.

Я стиснул кулаки. Я никогда не был воинственным человеком, но в это мгновение с радостью разорвал бы чье-то горло. Указ о мире с песчаными котами стал первым указом моего правления, с моей печатью. Я знал, что Мурри передал это известие ближайшим своим сородичам, а те, в свою очередь, передадут его по всем скальным островам, где есть их логова.

Неужели наши кровные узы порваны? Мурри, Мурри, брат мой… Я посылал эту мысль как мог далеко. Приди ко мне, помоги мне. Ответа не было – я мог лишь надеяться, что, когда его первый гнев чуть уляжется, он все же поговорит со мной. Может, наши узы – да укрепит их Высший Дух снова – все же приведут Мурри ко мне?

Шанк-джи. Он поднял собственное знамя, собрал вокруг себя воинов. Это открытое восстание, и я должен встретить его – но не оружием, пока меня не вынудят. Я не желал пробуждать среди своего рода взаимную ненависть. Нет, я должен показаться людям, дать им всем увидеть меня, узнать меня. Империя – это не только Вапала, но все королевства. Значит, я должен посетить их всех по очереди, ответить на вопросы, сделаться живым, а не воображаемым правителем, каким призвал меня стать Высший Дух.

– Госпожа Дома Вуроп, – она все еще стояла в дверях, – сегодня ты сослужила великую службу, ты и Равинга. Ее забота об этой земле бесценна.

Алитта склонила голову.

– Царственный сказал, – ее голос сейчас был холодным, официальным, – да будет сделано так, как он прикажет.

И, как прежде Мурри, она исчезла раньше, чем я успел что-либо сказать.