Текст книги "На острие меча"

Автор книги: Андрэ Нортон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)

Андрэ Нортон
На острие меча

Глава первая
Прибытие троянского коня

Квинн Андерс торопливо прошёл по зелёному газону к квадратному новоанглийскому дому и поднёс руку к полированному медному орлу, выполняющему прозаическую роль дверного молотка. Чемоданчик, с которым Квинн не расставался со вчерашнего дня, мёртвым грузом цеплялся за его онемевшие пальцы. Неужели действительно прошло двадцать четыре часа с его внезапного решения? Ожидая на ступеньках крыльца, он снова заволновался. Может, лучше повернуться и уйти? Всё это казалось нелепой мелодрамой… Безумие!..

Но уходить было поздно. В дверях появилась женщина.

– Мистер ван Норрис? – голос Квинна звучал хрипло. Ему пришлось глотнуть, прежде чем продолжить: – Я приехал к нему из Нью-Йорка по делу…

– Ну… не знаю. Мистер ван Норрис на прошлой неделе, катаясь на лыжах, подвернул ногу. У него трещина в лодыжке. Вообще-то, он не принимает, но если вы приехали из Нью-Йорка… может быть… Заходите, я спрошу…

От яркого света в прихожей Квинн замигал, как сова.

– Меня зовут Квинн Андерс, я брат капитана Старка Андерса. Мистер ван Норрис когда-то работал с ним в Европе.

Женщина ушла, а Квинн остался разглядывать рисунки на старых бумажных обоях. Возможно, этот ван Норрис не помнит Старка, и Квинн дурак, что приехал. Он ощутил знакомое чувство неуверенности в себе, как было всегда, когда он думал о брате, который попросил его посетить ван Норриса. А за всю свою жизнь Старк ни разу не предложил заняться бесполезным делом. Поэтому Квинн был намерен встретиться с этим ван Норрисом, даже если ему придётся поспорить с несколькими экономками и взломать двери.

Но, как оказалось, такие драматические действия не понадобились.

Его провели в комнату, в которой ещё не зажгли свет и поэтому было темно. Квинн задержался на пороге и услышал из полутьмы голос:

– Будьте так добры, сэр, зажгите свет. Выключатель на стене слева от вас. Я в настоящее время несколько ограничен в движениях…

Квинн повернул выключатель и обнаружил, что находится в кабинете-библиотеке, которой часто пользуются. Человек, шедший ему навстречу, опирался на костыль и был, вероятно, не старше Старка – около тридцати лет. Светлые волосы взлохмачены, словно он постоянно теребил их пальцами, глаза внимательные, а взгляд даже немного подозрительный. Человек разглядывал Квинна, словно пытался отыскать в нём сходство со Старком.

Если он ищет именно это, то его ожидает неудача.

Квинн с привычным терпением выдержал это разглядывание. Сразу за плечом ван Норриса на стене висело большое зеркало. Вероятно, такое же старое, как и дом, и стекло казалось мутным. Но не настолько, чтобы не отразить низкорослую, почти приземистую фигуру Квинна, увенчанную совсем обычным, заурядным лицом. Квинна никак нельзя сравнить со стремительным Старком.

И тут он понял, что ван Норрис заговорил.

– Как поживает Гладиатор? Вы знаете, мы его так называли.

– Старк умер.

Ну вот… он наконец и выговорил это слово. Сказал человеку, который знал Старка и которому это известие, может быть, небезразлично. Произнёс вслух в пятый раз с тех пор, как получил телеграмму. Он отлично помнил все предыдущие случаи, когда ему приходилось сообщать о смерти брата, хотя сам ещё никак не мог в это поверить.

– Когда и как?

Квинн поставил чемоданчик на край стола. Он и сам уже много дней пытался найти ответ на эти вопросы. Голос мужчины немного успокоил его. Квинн уловил нотки понимания, что случилось большое горе, и обещания, что здесь он может найти помощь.

– Я получил телеграмму… почти шесть недель назад, – Квинн говорил медленно, пытаясь вспомнить то время, которое казалось теперь таким далёким и неясным.

– Его тело нашли на улице в Маастрихте. Вероятно, наезд… Ехавший в автомобиле скрылся.

– Вероятно? – ван Норрис мгновенно ухватился за это допускающее сомнения слово.

Квинн сел на ближайший стул. Напряжение, в котором он находился в последнее время, начало постепенно спадать.

– Вероятно, – повторил он, но не стал подчёркивать это слово. И подумал, на самом ли деле его голос звучит так бесцветно, как ему кажется. – Я приехал к вам, потому что в прошлый понедельник получил от него задержавшееся письмо. В письме Старк просил меня встретиться с вами…

– Оно у вас?

Квинн покачал головой.

– Я уничтожил его, как только прочёл. Но могу повторить слово в слово. Видите ли, – он поставил чемоданчик себе на колени, – я обладаю тем, что называют фотографической памятью.

Ван Норрис взял сигарету из коробки на столе и закурил после того, как Квинн отказался.

– Очень правильно поступаете, – было единственное замечание ван Норриса.

Квинн облизал губы.

– Вот что говорилось в письме Старка:

Дорогой Одо!

Большие новости! Они связаны с Дордрехтом. Хотя, возможно, меня скоро продадут в рабство или обведут вокруг дубов.

Я в последнее время часто вспоминаю папиных древних троянцев и все их игры и забавы. Пока ты будешь здесь, нужно бы навестить их земли. Готов ли ты взять за руку старшего брата и провести его через лабиринт?

Вчера я раздобыл сувенир с той осады. Посылаю вместе с письмом. Возможно, для твоего утончённого вкуса он слишком современный. Но иногда встречается много такого, о чём и не подумаешь. Так что не отбрасывай его слишком поспешно.

Когда будешь в Нью-Йорке, загляни к Лоренсу ван Норрису. Он сейчас большая шишка в торговле драгоценностями. В 45-м и 46-м мы с ним вместе разыскивали сокровища, награбленные нацистами. Этот сувенир его позабавит. Обязательно покажи ему.

Надеюсь встретиться с тобой двадцать пятого. Об остальном договоримся при встрече.

Твой Старк

– Это нечто вроде кода, – неуверенно добавил Квинн. Он старался не болтать много. Но облегчение от того, что он наконец смог сделать это предположение, почти покончило с его обычной сдержанностью.

– Во-первых, он называет меня Одо – мое второе имя Одокар, в честь одного из папиных средневековых героев. Практически никто об этом не знает и вообще никто так меня не называет. И Старк никогда так не делал. Вы знаете о работах моего отца?

– Да. Ваш отец доктор Уилсон Андерс, один из крупнейших авторитетов по военным орденам средневековья. Несколько лет назад я слушал его лекцию в Лейдене.

– Так вот, перед смертью он писал книгу о принце-епископе Одокаре из рода Стернсбергов. Этот Одокар был одним из его любимых героев. Но… – Квинн вернулся к прежней теме, – Старк никогда в жизни не называл меня Одо!

– Таким образом он пытался привлечь ваше внимание к содержанию письма?

Квинн облегчённо вздохнул. Ван Норрис не подумал, что он спятил: этот голландец сразу оценил важность такой, казалось бы, мелочи.

– Дальше… это место, где он говорит, что его продадут в рабство и обведут вокруг дубов. В нашей семье так говорили, если предстояло задержаться где-то. Особенно когда задерживали насильно.

А троянцы… Папа не интересовался ни Грецией, ни Гомером. Он всегда рассказывал нам только о епископе Одокаре и о крестоносцах. Так что земли древних троянцев – это скорее всего герцогство Стернсберг. Но оно уже свыше ста лет – часть Бельгии. И вообще Старка никогда особенно не интересовала работа отца. Он оставил колледж в 1940 году, чтобы поступить в армию. А когда война закончилась, остался на службе…

– В военной разведке, – вставил ван Норрис. – Да, я об этом знаю, мой друг. Знаю также, что он действовал под маской офицера, состоящего на специальной службе.

Ван Норрис знает и это! Квинн открыл чемоданчик и достал оттуда завёрнутый в бумагу пакет. Осторожно положил его на стол.

– Обычно из всей осады Трои чаще всего вспоминают предание о деревянном коне, – он начал распечатывать пакет. – Вот сувенир Старка.

Бумага разорвалась, обнажив уродливую керамическую статуэтку, несомненно, обладающую четырьмя ногами и хвостом. Очень отдалённо она напоминала лошадь.

– Как он и хотел, я привёз это вам.

Теперь, глядя на это чудовищное уродство, Квинн усомнился в разумности своих действий. Статуэтка просто не могла иметь какую-либо ценность. Но Старк умер, а перед смертью написал письмо и прислал это. И оно должно быть чем-то важным, должно!

Ван Норрис взял в руки лошадь.

– Современная работа, – заверил он, и лицо его чуть пренебрежительно скривилось, – троянский конь. – Он перевернул статуэтку, и глаза его моментально загорелись в возбуждении. Он взволнованно попросил:

– Пожалуйста, дайте мне кочергу…

Квинн машинально повиновался. И когда увидел, как кочерга поднялась над уродливой фигуркой, сразу всё понял. Конечно же! Троянский конь – это традиционный символ укрытия. Он важен не сам по себе, а тем, что несёт в своем теле.

Ван Норрис точно рассчитал удар. Куски керамики разлетелись в стороны. Среди них выделялся небольшой сверток из выцветшей ткани. Ван Норрис очень осторожно стал разматывать ткань.

И когда он закончил, перед ними предстало сокровище троянского коня, которым они заворожено любовались с чувством, близким к благоговению.

Свет настольной лампы падал на фигурку высотой в три с половиной дюйма. Квинн, затаив дыхание, протянул к ней руку, но тотчас отдёрнул, не решившись притронуться.

Это был рыцарь в доспехах, в сверкающей накидке – от плеч до середины бёдер – поверх лат. Воин был изображён в боевой позе, левой рукой он высоко поднял щит, в крошечном правом кулаке крепко зажат меч. Не хватало только шлема, и ветер отбрасывал назад длинные до плеч волосы. Лицо выполнено очень тщательно и с таким мастерством, что напоминало портрет реального человека, какого-то некогда знаменитого воина. Герб на щите повторялся на накидке, а на поясе и рукояти меча сверкали точки драгоценных камней.

Квинн как зачарованный продолжал рассматривать рыцаря, когда ван Норрис поднял трубку телефона, стоящего на столе.

– Нью-Йорк, пожалуйста, – голос его звучал уже по-иному, более сдержанно, почти холодно. – Соедините меня с номером Лексингтон 4–57–57. Да, спасибо.

– Сокровище епископа, – вслух высказал свою мысль Квинн.

Он был поражён тем, как подействовали эти слова на ван Норриса. Тот неожиданно схватил его за руку, стиснул, словно стальным капканом.

– Что вы знаете о сокровище епископа?

Квинн не пытался высвободиться, а вместо этого прочёл наизусть запись, сделанную аккуратным почерком отца и прочитанную им примерно год назад.

– «Сокровище епископа, – процитировал он, – состоит или, вернее, состояло из тринадцати отдельных фигур, различных по величине. Они изображали двенадцать верных сподвижников принца-епископа Одокара и самого принца-епископа, участвовавших в первом крестовом походе. Изготовлены они гораздо позднее по приказу принца-епископа Магнуса, впоследствии герцога Стернсберга, и являлись ядром огромных ценностей Стернсбергов. В дальнейшем они не раз становились объектом интереса грабителей. Говорят, одним из таких разочарованных охотников был сам Наполеон. Коллекция исчезла в середине девятнадцатого века, когда герцогство Стернсберг было поглощено Бельгией. Так как род Стернсбергов больше не существует, утрачены и все ключи к поискам сокровища. В случае обнаружения коллекция в силу своего исторического значения будет буквально бесценной». Это написал мой отец, – закончил Квинн.

Послышался резкий звонок. Ван Норрис выпустил запястье Квинна и взял телефонную трубку. Квинн сидел, потирая руку и одновременно слушая разговор.

– Да, Сэм? Мне повезло, что я застал тебя. У меня появилось нечто очень важное. Отправляйся в архив и найди книгу, оставленную моим дедом. Отыщи всё, где упоминается о сокровище епископа… Да, правильно, епископа. Если ничего не найдёшь, посмотри, что известно о герцогстве Стернсберг и семействе Стернлитц, – каждое название он тщательно произнёс по буквам.

– Потом позвони мне. Большое спасибо, я буду ждать…

Он положил трубку и снова повернулся к Квинну.

– Старк упомянул вашу встречу в Дордрехте. Значит, вы собираетесь отправиться в Европу?

– Да. Видите ли, когда отец прошлой весной умер, книга его была почти закончена. Оставалось только сверить с источниками и написать по его наброскам две последние главы. Отец всю жизнь мечтал об этой книге. Издатели ею заинтересовались. Не знаю, много ли вам рассказывал Старк о нашей семье…

– Очень немного. Старк был одним из тех людей, кто живёт настоящим. Я знал только, что его отец – доктор Андерс и что у него есть младший брат.

– Я на самом деле сводный брат Старка и гораздо моложе его. Моя мать была второй женой отца и умерла, когда мне было пять лет. Старк был очень добр ко мне, гораздо добрее, чем большинство старших братьев к малышам, которые постоянно увязываются за ними. Отец тоже был добрым человеком и лучшим из известных мне учителей. Но он казался… каким-то отчуждённым, что ли. И больше жил в одиннадцатом и двенадцатом веках, чем в нашем времени. Старк тяготился жизнью дома. Мы жили в маленьком университетском городке, и если вы такой же человек, как Старк, вам тоже было бы скучно там. Ну вот, он с радостью пошёл в армию. Мы не очень часто получали от него весточки, пока я не заболел. Видите ли, у меня был полиомиелит, и около двух лет я не мог передвигаться. Старк тогда начал мне писать и присылал из-за моря всё, что мог: книги, рисунки. Однажды я получил пару старых дуэльных пистолетов…

Квинн взглянул на осколки керамики. И сразу подумал о троянском коне, который, возможно, изменит его жизнь. Но сдержал своё воображение и сосредоточился на рассказе.

– Он писал, как только появлялась возможность. Старк занимался такими делами, что ему приходилось исчезать на месяцы, но мы всё понимали. И он никогда не говорил о том, что делал. Очевидно, когда интересуешься такими вещами, нужно больше молчать…

– Конечно, иначе не сможешь заниматься этим, – подтвердил ван Норрис.

– Ну вот, во время болезни я много читал, а потом начал работать с отцом, проводил для него некоторые поиски, печатал, редактировал. И продолжал учиться. В конце прошлого года я закончил колледж. Но мне всего девятнадцать лет, преподаванием заниматься рано. В армию меня не берут, так как у меня всё ещё слабые ноги. Поэтому я решил закончить книгу отца. Я написал Старку о том, что хочу отправиться в Европу для поиска кое-каких материалов. Он ответил, что у него вскоре отпуск, он возьмёт машину, и мы поездим вместе. Мы должны были встретиться с ним в Дордрехте, потом отправиться к Лимбургу и пересечь границу в том месте, где начинается герцогство Стернсберг и где уцелела часть замка, построенного Одокаром.

– Значит, Старк ни над чем не работал, когда его убили?

Квинн подобрал один из глиняных осколков и медленно крутил его двумя пальцами.

– Официально нет. По крайней мере, по заявлению его отдела в Вашингтоне. Получив телеграмму о смерти брата, я сразу отправился туда. Там есть полковник Трастон, которого как-то упомянул Старк. Мне пришлось три дня дожидаться встречи с ним. Но он сказал мне только, что Старк был в отпуске, когда это произошло…

– Но вы считаете, что его смерть не случайна?

– Да. Ну, может, только в самом начале… и после встречи с полковником я так не думал. Но сейчас – нет, с тех пор как прочёл письмо. И это кажется мне доказательством, – он показал пальцем на рыцаря. – Во-первых, письмо. Не думаю, чтобы Старк вводил меня в дело, если бы оно касалось армии. С другой стороны, он явно в одиночку занимался чем-то и…

– Предчувствовал, что для него это может плохо кончиться? – вставил ван Норрис. – Да, возможно, это правда. В нашем деле привыкаешь верить предчувствиям. Развивается шестое чувство, которое предупреждает, когда игра близится к концу. Я сам видел, как это бывает – несколько раз. Думаю, соглашусь с вами в обоих пунктах: что дело, которым он занимался, не связано с его обычной работой и что он почувствовал, как нуждается в помощи. Видимо, наткнулся на что-то значительное, гораздо большее, чем ожидал сначала. Может быть, он считал, что справится один. Я помню, он всегда любил играть в одиночку…

– Да. И мог вкопаться слишком глубоко, прежде чем понял это. На него похоже. Но я намерен узнать, зачем кто-то сбил его на улице с названием, которое я и произнести не могу…

– Вы уверены, что он мёртв? Человек его занятий может умереть несколько раз – и по многим вполне основательным причинам.

Квинн покачал головой.

– Я это знаю. Но мне подтвердили в Вашингтоне. Я разговаривал с начальником его отдела, – он перевел взгляд с ван Норриса на крышку стола. – На этот раз правда.

– Вы хотели продолжить с того места, где он остановился? – ван Норрис взмахом руки отогнал от глаз сигаретный дым.

– Да.

– А подумали ли вы, что у вашего брата был многолетний опыт такой работы, и тем не менее…

– Кто-то встретил его в Маастрихте и может поджидать и меня? – продолжил Квинн. – Конечно. Я думал обо всем, что только мог предположить. С другой стороны, у меня превосходная легенда, очень основательный повод, чтобы появиться там. И ещё одно преимущество: я знаю эту местность и её историю.

Квинн посмотрел на рыцаря. Ему очень хотелось добавить: «Я подхожу вам». Но это могло показаться слишком нахальным.

Ван Норрис принёс карту Низинных государств [Low Countries – название Голландии, Бельгии и Люксембурга] и с треском развернул её.

– Маастрихт, – он показал пальцем на карте. – А где старая граница Стернсбергов?

– До неё меньше десяти миль, – Квинн провёл линию. – С нынешней границы можно разглядеть башню Одокара…

– А что стало с семейством Стернлитц?

– Последний герцог потерял власть после франко-прусской войны, когда герцогство было присоединено к Бельгии. Не думаю, чтобы он сильно из-за этого расстраивался. Он был одним из исследователей девятнадцатого века, как Стенли, Ливингстон и Бертон, только его интересовали Маньчжурия и Гоби. Единственное, что удалось установить о нём моему отцу, – что он предположительно был убит туземцами в начале девятисотых годов. У него не было детей, и он был последним представителем мужского пола своего рода.

– Это прибавляет ещё одну небольшую проблему. Кому будет принадлежать сокровище епископа, если его когда-нибудь найдут? В убежище нацистов – в соляных шахтах – его не нашли…

Опять раздался звонок телефона. Ван Норрис поднял трубку и, слушая, придвинул к себе блокнот, быстро что-то записал.

– Прекрасная работа, Сэм. Я у тебя в долгу. Можешь приехать сюда завтра утром? Треснувшая лодыжка вычеркнула меня из списка, поэтому мне придётся обратиться к тебе… Что-то «горячее»? Да, несомненно, насколько я могу перевести на обычный язык. Не просто горячее, обжигающее! Ну, в десять? Очень хорошо. Доброй ночи!

Он перечитал свои записи, потом впервые за всё время встречи улыбнулся Квинну.

– У меня есть все основания поблагодарить вас, мистер Андерс. Не впервые дом Норрисов даёт консультации относительно сокровища епископа. Мы даже можем отчасти претендовать на владение им.

В конце восемнадцатого столетия эта коллекция была осмотрена и вычищена моим предком, после чего герцог Людвиг получил определённую сумму взаймы, а коллекция послужила закладом. Когда коллекцию затребовал сын герцога, он выплатил только часть долга. Возможно, за остальные деньги была оказана некая политическая услуга, о которой не сохранилось упоминаний в документах. Во всяком случае, у нас до сих пор хранится закладная на коллекцию. И если бы сокровище было найдено, мы могли бы претендовать на него, поскольку род Стернлитцев прекратился. Если сокровище ещё существует, очень хотелось бы взглянуть на него. Мне необходимо знать, где Старк обнаружил статуэтку и почему предложил вам встретиться со мной…

– Значит, вы мне поможете?

Но, к удивлению Квинна, ван Норрис покачал головой.

– Не могу ничего обещать. Вы слишком молоды, слишком неопытны, чтобы ступить на эту тропу с моего благословения. Вначале я должен обдумать множество проблем.

Квинн встал, пытаясь подавить неотчётливое, но тяжёлое настроение.

– Я все равно пойду, – твёрдо проговорил он и взялся за свой пустой чемоданчик.

– Ну, не сегодня же вечером, – с легкой улыбкой остановил его ван Норрис, но Квинна эта улыбка только разозлила. – Наш единственный поезд давно ушёл. И я хочу ещё раз увидеться с вами утром. Вы говорите, у вас есть номер в гостинице? Хорошо. А теперь, с вашего разрешения, – он взял фигурку рыцаря, – это отправится в помещение, которое миссис Эванс называет склепом. Пойдёмте со мной и посмотрите, если есть желание.

Ван Норрис подошёл к дальней стене, прикоснулся к ней рукой, и секция книжного шкафа сдвинулась в сторону. Квинн увидел маленькую комнатку, все стены которой были уставлены рядами небольших ящичков. В центре, под сильной лампой, стояли единственное кресло и стол, покрытый чёрным материалом. На столе были разбросаны бриллианты и изумруды из «Тысячи и одной ночи». Ван Норрис не обратил на них никакого внимания, а открыл один из ящичков в стене и положил внутрь, на обитое мягкой тканью дно, фигурку рыцаря.

– Вся комнатка – стальной сейф, – сообщил он Квинну. – Большую часть работы я выполняю здесь. Рыцарь будет в полной безопасности.

– Значит, мы увидимся утром?

– В десять тридцать, если не возражаете.

Он попрощался, и Квинн подумал, что не воспользовался полностью представившейся ему возможностью. Возможно, потому что в сравнении со Старком выглядел чем-то незначительным. Да и как он мог надеяться на удачное сравнение с ним? Как смел рассчитывать, что заменит брата в деле, которое требует исключительного мужества, самообладания и мастерства?

Но никто не сможет остановить его. Есть отличная причина, чтобы отправиться в Голландию. Квинн снова ощутил решимость и волю, которые в прошлом помогли ему выдержать боль и разочарование. Согласен ван Норрис или нет, но он попытается отыскать сокровище епископа!