Текст книги "Уже пропели петухи"

Автор книги: Андраш Беркеши

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

10

Этой ночью майор Мольке почти не спал, если вообще можно назвать сном те несколько часов, которые он провел в беспокойной дремоте.

В ту же ночь он вызвал к себе лейтенанта Таубе.

– У нас осталось 23 часа, господин лейтенант, – сказал он. – И я хотел бы знать, что вы об этом думаете.

Усталый Таубе, не очень соображая, о чем речь, сонно смотрел на майора.

– Дело становится все более запутанным, – пояснил майор. Изменяя привычке, Мольке закурил сигару, попыхтел, будто старенький барин, зябко кутаясь в домашний халат. – Этот Деак или преданнейший наш друг, или гениальнейший вражина, какого я когда-либо встречал. Он, оказывается, обнаружил наше подслушивающее устройство! Так-то вот, господин лейтенант! Ну, что бы вы сделали на моем месте?

Таубе сонно зевнул и улыбнулся.

– Понятия не имею. Меня смущает, что все поведение Деака, каждое его слово – все искренне. Я сейчас попытаюсь поразмышлять вслух, господин майор. – Мускулы его лица напряглись. – Если мы арестуем Деака без всяких доказательств, у нас останется одна-единственная возможность – физическое принуждение. А где гарантия, что под пытками он даст показания? Я что-то в это мало верю. А если мы его до смерти забьем, чего мы достигнем? Унесет свою тайну в могилу. Я лично подождал бы с арестом, попробовал бы собрать хоть малость доказательств.

– Но как? Наружное наблюдение не дало ничего. И вообще все наши акции до сих пор терпели крах. – Мольке зябко передернул плечами.

– Господин майор, – задумчиво проговорил Таубе, – Ландыш и его группа, насколько мне известно, получили задание: не считаясь с жертвами, высвободить Дербиро. Если Деак то же самое, что Ландыш, то ему должно быть известно, что завтра после полуночи Дербиро расстреляют. Значит, им нужно действовать немедленно. Я бы спокойно подготовился и ждал. И не к чему больше выбивать силой показания из Дербиро…

– Но почему вы поступили бы так?

– По многим причинам. Если Дербиро погибнет во время пыток, Ландыш узнает об этом, и они отменят запланированную операцию по его освобождению. Мы же потеряем возможность собрать доказательства. Я перестал бы пока избивать Дербиро еще и потому, что вдруг понадобится способный действовать Дербиро… А Деака убедил бы в нашем доверии к нему, искренне рассказал бы, почему мы его подозревали, а сам тем временем усилил бы наблюдение за ним. Кроме того, я удвоил бы охрану здания.

Мольке посмотрел вслед ползшей от его сигары змейке дыма. Что ж, пожалуй, Таубе прав. Умный парень, убедительно аргументирует.

– Хорошо, – согласился майор. – Давайте подождем. И знаете что, Таубе? Завтра я приглашу Деака в ресторан «Семь князей». Вместе с Шимонфи. За банкетным столом мы помиримся.

Мольке попрощался с Таубе и снова лег, но его мучили глупые кошмары, и он то и дело просыпался.

Утром его разбудил Курт, отчаянно тряся за плечи. Инстинктивно Мольке взглянул на часы. Было уже около десяти. Он чувствовал себя усталым, невыспавшимся. Прежде чем выслушать донесение Курта, он, позевывая, подошел к телефону и позвонил капитану Шимонфи. Приятным дружеским тоном он пригласил его на обед и попросил передать такое же приглашение прапорщику Деаку.

Шимонфи обрадованно поблагодарил за приглашение, затем доложил, что отправляет Деака в Андялфельд – расследовать дело об убийстве Тарпатаки. Он нашел кое-какие следы и, возможно, с их помощью обнаружит убийц.

– Очень хорошо, – одобрил его действия Мольке. – Но условьтесь с прапорщиком, что в два часа ровно он должен прибыть в отдельный кабинет в ресторане «Семь князей». А сами вы, дорогой Шимонфи, продолжайте разработку группы Сопротивления с улицы Кирай. Алло! А снимки с убитого сделаны?

– Разумеется. Я перешлю их вам, господин майор.

– Спасибо. Значит, встречаемся на обеде. Желаю успеха. – Он положил трубку и, еще раз сонно зевнув, повернулся к Курту. – Ну? Есть какие-то новости?

Размеренным голосом Курт доложил, что с минуты на минуту должен приехать полковник Герман, а потому было бы хорошо, если господин майор поторопится с одеванием. Ванну он уже приготовил. А десять минут назад пришел и попросил принять его господин по фамилии Лоза. Он ожидает в зеленой комнате. Провели его сюда незаметно. Так что никто не знает, что он здесь.

Мольке одобрительно покивал головой.

Вскоре они уже беседовали с Белой Моргошем. А еще несколько минут спустя майору доложили, что полковник Герман прибыл и ожидает его. Еще под впечатлением разговора с агентом Мольке поспешил в кабинет.

Полковник Герман принял его сдержанно-вежливо. Терпеливо выслушав доклад, подал руку, что само по себе уже было необычным. Мольке сразу же сделал вывод, что со вчерашнего дня произошли какие-то значительные изменения.

Закурив сигарету, полковник твердым голосом сказал:

– Мы смещаем капитана Шимонфи немедленно и переводим его в 52-й отдельный противотанковый истребительный батальон.

– На фронт?

– На фронт, Мольке, на фронт, – подтвердил Герман. – Приказ об откомандировании я уже ему объявил. – Бегло взглянув на изумленное лицо Мольке, он продолжал: – А ликвидацию группы «Ландыш» я беру на себя. Возьмите с собой своего адъютанта, поезжайте и арестуйте прапорщика Деака. И знаете что? Еще лучше – вызовите Деака сюда, мы арестуем его здесь! Хочу я посмотреть на этот цветочек. – Он снял телефонную трубку и протянул Мольке. Майор взял ее, колеблясь, подержал в руке и положил обратно.

– Докладываю, господин полковник: пока ваш приказ выполнить не смогу. Прапорщик Деак находится вне расположения. На задании. А вообще разрешите высказать свое мнение: с арестом Деака в данный момент я не согласен. Дело «Ландыша» получило такое новое развитие, что…

– Какое еще новое развитие, Мольке?

– Если разрешите, господин полковник. – Он позвонил Курту и приказал ввести Белу Моргоша. – Моргош, – пояснил он полковнику, – это наш агент, проходящий по учетам под кличкой Лоза.

Вошел перепуганный, почтительно согнувшийся Моргош и остановился посреди комнаты.

– Господин Моргош, – обратился к нему Мольке. – Будьте добры, повторите ваше сообщение, которое вы только что сделали мне.

Моргош негромко откашлялся, вытер губы платком, а затем все так же негромко, но внятно сказал:

– Сегодня утром около семи часов ко мне на квартиру явился находящийся нелегально в Будапеште Ласло Деак. Он назвал мне пароль «Будапешт» и сказал, что сегодня вечером в десять часов десять минут ему нужно встретиться с Ференцем Дербиро. Далее Деак рассказал, что за несколько дней пребывания в Будапеште он установил контакт с руководством «Венгерского фронта» и они согласовали план совместных действий во время намечающегося вооруженного восстания в Будапеште. Этот план сегодня ночью Дербиро передаст русским, перенеся его через линию фронта.

– Вы уверены, что это был Ласло Деак? – спросил взволнованно Герман.

– Мы же старые приятели, господин полковник, – сказал Моргош.

– Великолепно. А о своем младшем брате, Габоре Деаке, Ласло Деак ничего не говорил?

– Нет. Сказал только, что во встрече примет участие еще один коммунист. Деак, прежде чем прийти ко мне, будет разговаривать по телефону с Дербиро.

– А это зачем? – спросил полковник.

– По соображениям безопасности, – сказал Мольке. – Ласло Деак не новичок. Прежде чем подняться наверх, он наверняка захочет убедиться в том, что на явочной квартире все в порядке.

– Вы снова строите всякие комбинации, Мольке? Сегодня утром он же без всяких мер предосторожности пришел к Моргошу.

– Да, но пришел неожиданно, господин полковник. А вечерняя встреча, она же заранее намечена, – заметил Мольке. – И Деак захочет проверить, нет ли засады.

– Ясно, – согласился Герман. – В любом случае это великолепно. После Дербиро мы сцапаем еще и Ласло Деака. Вы проделали великолепную работу, господин Моргош. Награда не заставит себя ждать. Благодарю за службу.

Он кивнул в знак того, что разговор окончен. Мольке позвонил и велел вошедшему Курту проводить, не привлекая внимания посторонних, господина Моргоша из здания. Тот откланялся, негромко пробормотал «хайль Гитлер» и направился к выходу.

– Минуточку, – крикнул Мольке вслед. Моргош остановился. Майор подошел к нему. – Дайте-ка мне ваш ключ от квартиры.

– Мой ключ от квартиры? – переспросил удивленный агент.

– Да, мой дорогой Моргош, – повторил Мольке и с улыбкой посмотрел в глаза шпиону. – Вы до завтрашнего утра останетесь здесь нашим гостем.

Лицо Моргоша передернулось. Он достал из кармана ключи и, ни слова не-говоря, передал их майору. Руки его едва заметно дрожали.

Оставшись наедине с полковником, Мольке спросил:

– Господин полковник, вы и после этого будете настаивать на аресте прапорщика Деака?

– Разумеется. Когда вы встречаетесь с прапорщиком?

– В два часа дня в ресторане «Семь князей», – недовольно сказал Мольке.

– Тогда арестуйте его там и в наручниках препроводите сюда.

Майор глотнул воздуха. Он был раздражен, предчувствуя, что этот тупица Герман испортит ему все.

– Господин полковник, давайте действовать по старому плану. Прошу вас пока не арестовывать Деака. По-моему, «третий коммунист», который примет участие во встрече, будет не кто иной, как сам Ландыш.

– Надоели мне эти ваши вечные комбинации, – разъяренно вскричал Герман. – Я не могу рисковать, Мольке.

Неожиданно зазвонил телефон. Полковника Германа вызывали к генералу.

– Итак, мы поняли друг друга, Мольке?

Скрывая ярость, майор нехотя кивнул полковнику.

После ухода Германа в комнату вошел Таубе и поставил на стол майору какую-то коробку. Мольке сразу же узнал ее: в ней хранились катушки со стальной проволокой для магнитофона.

– Что это, господин лейтенант?

– На ваше дальнейшее усмотрение, господин майор. А пока я на всякий случай записал разговор с полковником.

Мольке был поражен. На это он не давал указаний. Устав запрещал записывать разговоры с начальством.

– Таубе…

– Я знаю, что это противоречит уставу, господин майор, – сказал спокойно лейтенант. – И все же я записал разговор. Прошу вас прослушать его. Упрямство господина полковника Германа приведет нас к полному провалу. Между тем делом Ландыша интересуется и Берлин. Так вот, в случае провала мы тщетно будем ссылаться на то, что выполняли устный приказ полковника Германа. И я советую вам, господин майор, эту запись вместе с письмом отослать в Берлин. Вашему отцу, господин майор. В нужный момент генерал-лейтенант Мольке сможет тогда с помощью этих документов хотя бы защитить честь своего сына и доказать его профессиональное мастерство. Но если вы считаете, господин майор, что я действовал неправильно, разрешите – я сейчас же сотру эту запись.

– Благодарю, Таубе. Думаю, вы правы. – Он с подчеркнутой теплотой во взгляде посмотрел на лейтенанта. Поднялся, пожал ему руку. – Спасибо, – повторил еще раз. – Вы замечательный человек. Я всегда высоко ценил работу абвера, но только сейчас понимаю, почему ваши ребята работают с таким успехом.

Судя по всему, лейтенанту пришлась по душе похвала. Он почтительно наклонил голову и ответил:

– Если позволите, господин майор, я пойду. Мне еще нужно успеть подготовить встречу в ресторане. Если мы все же собираемся во время обеда арестовать Деака, к операции надо как следует подготовиться.

– Можете идти, Таубе. До встречи в «Семи князьях».

Мольке посмотрел утренние донесения, ориентировку о положении дел, отдал распоряжения и указания. В десять тридцать вошел Курт и передал ему увеличенные фотографии человека, которого нашли убитым на улице Кирай. Убитый лежал на спине, лицо его было спокойно, казалось, он просто глубоко спал. Мольке внимательно присмотрелся к худощавому лицу мужчины на фотографии. Откуда-то он знает этого человека: может, где-то встречал его раньше. Но где?

Курт стоял рядом, ожидая указаний. Он знал, что в такие минуты нельзя ни шевелиться, ни говорить: майор думает. Но вот рот у майора растянулся в улыбке, взгляд оживился. Мольке подмигнул адъютанту, поманил к себе указательным пальцем, весело, игриво, словно мудрый дядюшка, догадавшийся о проделках шутника-племянника. Курт с некоторым удивлением отметил про себя эту неожиданную перемену настроения у майора и даже подумал, не свихнулся ли он.

– Лейтенант, знаете, что такое трагедия? Ладно, можете не отвечать, а то еще скажете какую-нибудь глупость и огорчите меня. Я вам объясню. Сегодня в полночь. А сейчас идите и ждите в своей комнате, потому что вы мне понадобитесь. Теперь я хочу побыть один.

Он положил на стол принесенные фотографии и, продолжая улыбаться, разглядывал лицо человека, убитого на улице Кирай.

Тем временем лейтенант Таубе стоял у окна отдельного кабинета в ресторане «Семь князей» и смотрел на улицу. Сзади, за его спиной, тяжело дыша, дородная госпожа Шюц сама расставляла на столе тарелки и раскладывала приборы.

– Вы сильно заблуждаетесь, господин Таубе, – говорила она дрожащим от возмущения голосом, – если думаете, что я это так оставлю! Ресторан надумали у меня отобрать!

Не поворачиваясь, Таубе небрежно заметил:

– Знаете, мамаша, оставьте вы меня с этим в покое. Ну чего вы от меня-то хотите? Я всего лишь денщик.

– Нужно же мне хоть кому-то излить душу? – Хозяйка ресторана бросила накрывать на стол и подошла к Таубе. – Господин Таубе, – слегка игривым тоном продолжала она, – вы же умный и ловкий человек. Уладьте это мое дело, а? Вам же ничего не стоит. Шепните господину майору, что социал-демократы всегда свои собрания проводили у Токачей. А ко мне ходили только члены союза «Турул» и благородные господа офицеры. И вы бы с вашим майором не прогадали. Ей-богу, если бы уладили это дельце…

Таубе продолжал разглядывать улицу.

– Ладно, поговорю с майором. А скажите, мамаша, сегодня «Книжный развал» напротив вообще не открывали?

Женщина подошла к окну. Витрины находившегося на противоположной стороне улицы букинистического магазина были закрыты опускающимися железными шторами.

– Надо полагать, нет, – сказала госпожа Шюц. – Видно, господин Тарноки снова укатил в провинцию. Он же постоянно в разъездах, как еврей-коробейник. Покупает – продает…

– А прапорщика Деака вы случайно не видели сегодня возле этого магазина?

– Нет, не видела, – отвечала женщина, с подозрением посмотрев на Таубе. Но тот отвел взгляд от пронзительных ястребиных глазок трактирщицы.

– А где он живет, этот Тарноки?

Хозяйка поправила свой пучок на голове.

– Где-то в Уйпеште. Скажите, господин лейтенант, а зачем вам-то этот Тарноки?

– Физиономия его мне не нравится.

– Вам никто не нравится. Тарноки галантный барин. Оставьте вы его в покое. Так я и знала, опять вы что-то тут замышляете.

– Знали? – засмеявшись, повторил Таубе и пристально посмотрел на хозяйку.

– Что же я дурочка, что ли? – возмутилась госпожа Шюц. – Вон те двое в буфете, наверное, тоже из вашенских.

– Нашенские, это точно, – подтвердил Таубе. – Только вам об этом знать не положено. Пришлите лучше сюда Руди.

– Руди с утра взял отгул, – сказала хозяйка ресторана. – Будет только завтра к полудню. Он мне тоже подозрителен. Куда-то в деревню укатил…

В это время вошел капитан Шимонфи, и им пришлось прервать разговор. Таубе сделал хозяйке знак удалиться. Вытянулся по стойке «смирно». Вид Шимонфи поразил его: капитан уже был основательно в подпитии, на лице расплылась глупая ухмылка. Весело взглянув на Таубе, небрежно кивнул ему и, еще не сняв плаща, уже протянул руку за бутылкой водки.

Подняв свою рюмку, он, заметно покачиваясь, отошел от стола.

– Возьмите себя в руки, господин капитан, и не пейте столько.

Вместо ответа Шимонфи опрокинул рюмку в рот и снова наполнил ее. Затем с рюмкой в руке он заковылял к Таубе.

– Вы страшный человек! Скажите, Таубе, вы венгр или немец? – дыхнув в лицо Таубе винным перегаром, спросил он.

– Сейчас война. Вот после войны встретимся, я вам тогда все расскажу. А пока просто: рядовой Таубе, ординарец господина Деака…

– И тень майора Мольке, – посмеиваясь, добавил капитан. – Великий тактик… – Он плюхнулся в одно из кресел. – Только хотел бы я знать, зачем вы все так усложняете? А? Зачем? Или Деака нужно арестовывать обязательно в торжественной обстановке?

Он выпил и рукой смахнул рюмки в сторону.

– Майор Мольке вообще против ареста господина прапорщика.

Шимонфи уставился непонимающим взглядом на Таубе.

– А если Деак не придет сюда? – спросил он.

– Почему же ему не прийти сюда?

– У Деака здорово развита интуиция, – заметил Шимонфи. – Он чертовски остро чувствует опасность.

Таубе пристально посмотрел на капитана и подчеркнуто произнес:

– В особенности если кто-нибудь предупреждает его о таковой.

Шимонфи схватил одну повалившуюся рюмку и поставил ее на ножку.

– Что вы имеете в виду?

– Ничего я не имел. Просто так сказал, и все. – Таубе подошел к нему поближе, косясь на дверь.

Шимонфи снова налил, рука его дрожала, он часто моргал и уже не глядел больше на Таубе. Только спросил:

– Так на что же вы все-таки намекали, Таубе?

– На что? Полчаса назад я получил сообщение из отдела подслушивания телефонных разговоров. Для майора Мольке. – Наклонившись к Шимонфи, он продолжал вполголоса: – «В 11:30 капитану генерального штаба Золтану Шимонфи позвонил неизвестный и попросил немедленно известить прапорщика Деака, чтобы тот не приходил в ресторан „Семь князей“, потому что майор Мольке намеревается его там арестовать».

На лице Шимонфи застыла улыбка. Полузакрыв глаза, он пальцами отбросил со лба всклокоченные волосы.

– Мольке знает об этом?

– Я еще не докладывал. Из-за вас, господин капитан. Жаль мне вас. Не Деака, а вас. Его судьба решена.

Шимонфи печально вздохнул. Глаза его подернула пелена слез. Он заскрипел зубами.

– Спасибо, Таубе…

– Вы известили Деака?

Шимонфи не успел ответить, так как в комнату вошел Мольке.

– Где Деак? – спросил он и, зябко потирая руки, уселся в кресло.

– Еще не приходил, – доложил Таубе.

– Разрешите вам налить, господин майор? – спросил капитан, пытаясь более или менее прямо стоять на ногах. Мольке кивнул. Разумеется, он уже заметил, что Шимонфи пьян. Подняли рюмки. – Ну так за что выпьем? – заплетающимся языком пролепетал капитан. – Предлагаю: за успехи господина майора, за поимку Ландыша и за тот Железный крест, который вы за это получите, за этот боевой подвиг…

Выпили.

Вошла госпожа Шюц.

– Все в порядке, господа? – спросила она и, не дожидаясь ответа, повернулась к Таубе. – Господин Таубе, господин Тарноки вроде бы открыл магазин.

– Спасибо, – отвечал Таубе и отпустил хозяйку.

– Кто это – Тарноки? – полюбопытствовал Мольке.

– Владелец букинистического магазина напротив. Я рассчитывал посадить туда своего наблюдателя.

– Прекрасно, Таубе. Прекрасно, – подтвердил Шимонфи. – Идите и засуньте туда сыщика. Деак опасный парень…

– Подождите, – остановил его майор. – Арестуйте Аниту и отправьте в отдел, а затем велите привести Дербиро и спросите у него, что же он решил. После этого проверьте, как идет работа по установке оперативной техники в квартире Лозы.

Таубе, щелкнув каблуками, удалился.

– Шимонфи! – по-начальнически строго приказал Мольке. – Немедленно отправляйтесь домой. Каждую минуту здесь может появиться Деак.

– Деак здесь не появится.

Мольке резко обернулся.

– Вы говорили с ним?

Где-то в самых тайниках души Шимонфи вдруг ощутил, что это, возможно, последний и единственный шанс в его жизни, когда он может спасти остатки чести. Его словно захватило в свою власть непреодолимое, буйное желание сказать майору все, что о нем думает.

– Вы, – сказал он все так же тихо, – никогда больше не встретитесь с Деаком.

И только сейчас Мольке понял, почему Шимонфи пьян.

– Господин капитан, это же измена!

– Вы заставили меня стать изменником, – решительно возразил капитан. – Вы и ваша сумасшедшая идефикс. А я не потерплю, чтобы моего друга принесли в жертву во имя чего-то. Русские уже в каких-то восьмидесяти километрах отсюда. А мы истребляем друг друга. Потому что это ваш стиль, Мольке.

Мольке вновь обрел хладнокровие. Он уже увидел Курта, прибежавшего на шум перебранки.

– Капитан Шимонфи, – холодно сказал Мольке, – я прикажу вас арестовать.

– Меня? – повторил капитан и почти истерически завопил: – Никогда! Вы поняли? Никогда… – Его рука потянулась к пистолету, но он опоздал, потому что стоявший сзади Курт с ледяным спокойствием выстрелил ему в затылок.

11

Таубе с автоматом на плече стоял у двери и смотрел на Мольке, который, умело скрывая свое волнение, проверял, действует ли установленный под крышкой стола микрофон. Майор отошел к окну, раздвинул светомаскировочные шторы табачного цвета и нажал кнопку звонка на стене.

– Работает? – спросил он.

Послышалось негромкое жужжание.

– Сигнал обратной связи, – пояснил Таубе.

– Вы очень полезный человек, лейтенант Таубе, – ответил Мольке, одобрительно кивнув головой. – После завершения акции я представлю вас к награде. К Железному кресту первой степени.

– Благодарю, господин майор.

Мольке прошагал к креслу-качалке, опустился в него и мечтательно сказал:

– Знаете, Таубе, вот такую работу я люблю. Комбинации! И как это ни странно звучит, но я знал, что такой день однажды должен наступить.

– Я тоже знал. Капитана Шимонфи уже оперировали?

– Увы, умер на операционном столе. Единственно разумное, что он сделал в жизни, это когда он известил Деака. И тем самым – помимо своей воли – сыграл на руку мне. С товарищем Ландышем мы встречаемся сегодня вечером. Вы проверили своих людей?

– Все в порядке, господин майор. В саду напротив – двое, в соседней квартире – трое. – Он взглянул на часы: – Прикажете ввести Дербиро?

– Погодите, Таубе. Что слышно об Аните?

– Пока ничего. У нее в квартире я тоже посадил двоих сыщиков. Как только она появится, ее сразу же схватят.

– Очень хорошо, лейтенант. Ну, тогда давайте Дербиро!

Таубе распахнул дверь.

– Войдите! А вы, унтер-офицер, ожидайте, где я вам указал.

Таубе грубо выпихнул вошедшего Дербиро на середину комнаты, а затем с обнаженным пистолетом встал у него за спиной.

– Итак, мы поняли друг друга, Дербиро? – Мольке поднялся. – Будете отвечать Ласло Деаку только так, как мы договорились.

– Я сдержу свое обещание, господин майор.

– Я тоже не обману вас, – сказал Мольке и достал портсигар. – Прошу, закуривайте.

Дербиро затянулся. Глаза его были полуприкрыты, руки дрожали, ноги подкашивались, так что ему пришлось схватиться за стол.

– Успокойтесь, – посоветовал Мольке.

– Легко сказать.

Негромко затрещал телефон. Мольке положил руку на трубку и достал пистолет.

– Если нарушите уговор, я вас застрелю на месте. – Он поднял трубку и передал ее бледному, измученному Дербиро.

– Квартира Моргоша, – негромко сказал Дербиро. – Сервус, Лаци. Да, это я… Все в порядке, за мной никого не было… Здесь тоже все чисто… Понял… Да… я открою дверь… Понял… Не надо… Поторопись, Лаци, я жду тебя… Сервус… – Он положил трубку и, рухнув на стул, горестно застонал. – Боже, что я наделал!

– В этот момент вы спасли свою жену.

– Но я предал своего друга.

– Сейчас не время морализировать, – решительно прервал его Мольке. – Господин лейтенант, наденьте на заключенного наручники и проводите. Вы мне головой отвечаете за Дербиро. Сзади, у черного входа, ожидает машина.

Таубе резкими, грубыми движениями надел наручники на узника, а затем с силой толкнул его к двери. Дербиро невольно сделал несколько шатких шагов, затем все же остановился.

– Господин майор! – с пылающим гневом лицом вскричал он. – Вы же обещали!

– Конечно, – сказал Мольке и несильно хлопнул себя ладонью по лбу. Затем набрал номер отдела. – Говорит Мольке. Вскройте пакет, который помечен буквой «А». В нем приказ об освобождении госпожи Дербиро. Немедленно выпустите ее… Да, немедленно! Все.

– Спасибо, – проговорил Дербиро, потупив голову.

– Чего уж там, – отмахнулся Мольке. – Двое заключили сделку, и оба выполнили ее условия.

Дербиро, ничего не ответив, покорно пошел к двери, Таубе зашагал следом.

Мольке, негромко насвистывая, обошел комнату, внимательно, словно впервые, оглядывая ее. Выключив верхний свет, оставил только маленький светильник на столике для радиоприемника. Затем, вынув пистолет, укрылся в нише. Неужели все получается так, как он предвидел! Тогда и никакие опасности не грозят. Снаружи дом подстраховывают его люди. Нет, из этой западни Ландыш не ускользнет. Мольке был объективным человеком и не боялся признавать заслуги умного противника. Но Ландыш был не только умным, но и смелым противником, даже отчаянным. Два года, как они знают о существовании Ландыша, два года ищут этого неуловимого советского разведчика, и теперь уж никто не станет отрицать, что именно ему, Мольке, удалось доказать, что Ландыш и Габор Деак – одно и то же лицо. Ему казалось, что сейчас он хорошо понимает ход мыслей прапорщика, а потому действия Деака тоже понятны ему. Деак в свое время узнал – от Аниты или Шимонфи? – что его заподозрили и взяли под наблюдение. Как хорошо обученный разведчик, после предупреждения он основательно подготовился к такой атаке. Он выявил подслушивающее устройство и, зная об этом, уже соответственным образом допрашивал фальшивого Дербиро: играл, притворялся и, надо сказать, делал это умело. Единственно, чего Мольке еще не знает, – это каким образом Деак догадался о провокации. Или потому, что он в прошлом лично знал Дербиро, или ему помог трюк со стихотворением? Но ничего, на допросе Ландыш теперь нам все расскажет! А вот разоблачение им провокации с Тарпатаки было воистину гениальным ходом!

В это время в передней послышался шорох. Кто-то, явно стараясь не шуметь, отворил дверь. Мольке приник к стенке ниши. Дверь прикрыли, и из передней послышались осторожные шаги. Пришедший остановился на пороге.

– Добрый вечер, – послышался знакомый голос прапорщика. Деак сделал еще шаг вперед, затем остановился. Мольке выдвинулся на полкорпуса из ниши и наставил на прапорщика пистолет.

– Я вас приветствую, Ландыш. А руки – вверх! Я не люблю, когда в меня стреляют из кармана.

Деак безмолвно повиновался. Мольке зажег свет.

– Станьте к стене.

Майор, зайдя со спины, забрал у Деака оружие.

– Теперь можете повернуться.

– Руки можно опустить, господин майор?

– Теперь можно, Ландыш.

– Вы ошибаетесь, господин майор, – опустив руки и улыбнувшись, возразил Деак. – Я же говорил вам: я никакой не Ландыш. Вы бы хоть объяснили мне, что все это значит?

Мольке усмехнулся.

– Я полагаю, это вы должны нам кое-что объяснить! Например, как вы сюда попали?

– Хотел встретиться с вами.

– Великолепно, господин прапорщик. А откуда вы знали, что вы встретите меня именно здесь?

Деак посмотрел на часы. – «Время тянет», – подумал Мольке.

– После обеда я ездил к Веронике, – странно улыбаясь, пояснил он, – к лучшей гадалке во всем Андялфельде.

– Рад, что вы не утратили чувство юмора. Но сейчас я попрошу не дурачиться и не тянуть время. Если вы еще не поняли, дорогой Ландыш, я охотно объявляю вам, что вы провалились. Итак, откуда вы узнали, что я нахожусь здесь?

Деак снова по-мальчишески наивно улыбнулся.

– Если я скажу откровенно, вы не поверите, господин майор.

– Вы должны отвечать только откровенно.

– Правильно, – согласился Деак. – Я сам хотел, чтобы вы сюда пришли.

– Великолепно. Вы коммунист?

– Да. Уже десять лет, господин майор.

– И тем не менее вы хотели, чтобы я пришел сюда сегодня вечером?

– Это я устроил так, чтобы вы сюда пришли. Наша группа получила задание освободить Ференца Дербиро, а вас – поймать. Ну так вот, Дербиро мы вывезли, а сами вы, господин майор, теперь в моих руках.

– Блестяще, великолепно!.. Это изумительно. Курт! – громко позвал он. Вошел лейтенант. – Наденьте наручники на товарища Ландыша, а то он, чего доброго, еще поддастся искушению и начнет выполнять свое задание…

Деак вздрогнул, словно не рассчитывал на такой оборот дела. Однако нужно было повиноваться, потому что Мольке поднял на него пистолет, Деак протянул Курту руки, попутно взглянув на часы.

– Что, Деак? Опаздывают ваши дружки? – насмешливо заметил Мольке.

– Да, кажется, мы плохо сверили часы.

– О, еще как плохо! – согласился Мольке. – Хотя сегодняшнюю вечернюю акцию вы гениально организовали. Повторяю: гениально! Я чуть было не клюнул на приманку. Повторяю: чуть было. – Он достал из кармана фотографию. – Вы знаете этот снимок? Вчера после полудня мне передали его, и на фотографии я узнал человека, убитого на улице Кирай: вашего родного братца!

Деак вздрогнул. Бледный, с выражением ужаса на лице, он смотрел на фотографию человека, погибшего в перестрелке на улице Кирай. Да, это был его брат.

– Значит, убили?! – тихо спросил он.

– Увы, что делать! Не хотел сдаваться. Ну, а после этого мне было уже нетрудно догадаться, что Бела Моргош сегодня утром никак не мог встречаться с Ласло Деаком. Чудес не бывает. Кусочки мозаики сошлись. Вы, Ландыш, сегодня поставили мне отличную западню. И я горжусь тем, что изловил вас в ваши же собственные силки, хотя признаю: план был гениален!

Вошел Таубе. Непонятно чему ухмыльнувшись, он доложил о прибытии.

– Все в порядке, господин лейтенант? – спросил майор.

– Все.

– А я как раз объясняю товарищу Ландышу, где его просчет. – Мольке показал лейтенанту фотографию. – Вот здесь!

– Можете издеваться, Мольке, – с ненавистью сказал Деак. – Но победили вы только одного меня, но не моих друзей.

– Не бойтесь, Ландыш! Дружков ваших я тоже ликвидирую. Курт, прикажите подать машины к подъезду. Когда можно будет ехать – доложите.

Курт щелкнул каблуками и вышел.

Деак с ненавистью посмотрел на Таубе. «Мог бы сразу сообразить, что это провокатор», – мысленно упрекнул он себя. Лейтенант Таубе спокойно достал сигарету и закурил.

– Поздравляю, господин майор, – сказал он и подошел ближе. – И все же в одной вещи мы с вами ошиблись.

Мольке с любопытством и недоумением посмотрел на Таубе.

– Все-таки Ландыш не Деак!

– Нет?

– Нет!

– Тогда кто же?

– Я! – выкрикнул Таубе и повернул в сторону изумленного майора пистолет. – Руки вверх, Мольке.

Майор машинально повиновался. Времени на обдумывание у него не было, да и мозг его, казалось, был парализован. Инстинктивно он сделал шаг к сигнальному устройству.

– Ни с места! Ваших людей я уже разослал – кого куда. – И громко крикнул: – Эй, дядя Ковач!

Еще, пожалуй, больше, чем Мольке, был поражен Деак. На такой оборот дела он действительно не рассчитывал. Нервное напряжение не спадало, в горле стоял комок слез. Он уже не видел, только почувствовал, как дядя Ковач снимает с него наручники и надевает их на Мольке. Но в этом словно шоковом состоянии он уже ничего не понимал, – что, собственно, происходит? Он плачет? Почему? Жалко брата? Или это слезы радости?..

Мольке стоял в наручниках. Теперь у него была единственная мысль: не струсить в этот его последний миг! Он гордо выпрямился.