Текст книги "Времена огня и погибели (СИ)"

Автор книги: Анатолий Бочаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Глава пятая

5 сентября 4948 года

Звездная Цитадель, Волшебная Страна

Страна, что зовется Королевством Сумерек – холмистая, поросшая лесом равнина, раскинувшаяся на две сотни миль к северу от Каскадных гор. На севере и западе ее скалистые берега омывает холодное море. Прежде береговая линия проходила южнее – но в день, когда лицо Земли изменилось, вода отступила, соединив Шотландию с Гебридскими и Фарерскими островами. Потребовались многие годы ирригационных работ, чтобы осушить оставшиеся болота и соленые озера – зато илистые почвы оказались пригодны для земледелия. На невысоких холмах поднялись замки и крепости – изящные, тяготеющие к архитектурным изыскам, выглядящие так, будто явились Людовику Баварскому во сне.

Но Звездная Цитадель куда старше их всех. Ее строили после третьей мировой войны – и в ожидании четвертой, на острове, что звался тогда Льюис, на холмах возле озера Уиг. Ее серебристые, из металла изготовленные конические башни устремлены в серое небо. Оружейные бойницы ощетинились плазменными пушками, что не применялись уже немало веков. Тонкие мостики, протянутые над пропастью, соединяют меж собой верхние галереи крепости. Едва видным взгляду маревом, повисшей в воздухе оранжевой дымкой, чуть заметно мерцают включенные на минимальную мощность энергетические щиты.

Когда умирало небо и рушились прежние горы, эти щиты сдержали бурю, до основания снесшую немало иных городов. Они выдержали и прямые попадания ракет, и залпы лучевых орудий, произведенные из космоса – и ударную волну, пришедшую, когда сдвинулись тектонические плиты. За высокими стенами Цитадели укрылись лорды Великих Домов, повелители Народа Дану – странной расы, обитавшей в северных землях еще прежде прихода сюда людей.

Оставались эти стены им домом и поныне – вот только королевство, столицей которого крепость служила, неотвратимо увядало. Тяжелыми выдались минувшие столетия – полными и тревог, и боли. Случилось четыре Великих Раскола, когда брат поднимался на брата, сверкало оружие и обильно лилась кровь – вопреки легендам, такая же красная, как у смертных людей. Властители сидов клялись наблюдать за родом человеческим и удерживать в равновесии Землю – но не смогли сохранить в покое даже собственное государство. Междоусобицы подточили державу, немало прежде многочисленных родов прервалось, иные пришли в упадок. Уже сейчас половина прежних замков стояли покинутыми и лишь ветер гонял пыль в опустевших беломраморных залах. Во многих прочих число обитателей сократилось до трети или даже до четверти.

Держались пока карлики, обустроившие свои чертоги на северных отрогах Каскадных гор, и некоторые другие малые народы, но по сидам оказался нанесен сокрушительный удар. Не только уменьшилась их численность до жалких тридцати тысяч – сама кровь их ослабла, истончился век. В прежние времена те, кого люди называли эльфами, не зная старости разменивали тысячу, а то и две тысячи лет – теперь же лишь немногие доживали до пятиста. Огромная часть сидов начинала ощущать первые приметы старости в триста лет и умирать в четыреста. Поколения сменялись быстрее – но в каждом из них рождалось все меньше детей. Сложнее, чем прежде, оказывалось зачать ребенка, и порой десятилетия проходили, прежде чем у отчаявшихся родителей появлялось долгожданное дитя.

«Мы вымираем. Замкнувшиеся в пределах своих владений, лишенные притока свежей крови, мы добровольно обрекли себя на медленную смерть. Смешение кровей с человечеством сохранило хотя бы нашу нацию – точно так же, впрочем, лишив ее долголетия. Что лучше, интересно, полностью погибнуть как народ или сохраниться, но стать при этом почти целиком людьми?» – стоявшая возле панорамного окна девушка не знала ответа на этот вопрос.

По человеческим меркам она выглядела совсем юной – да и по эльфийским тоже была молода. У нее были густые огненно-рыжие волосы, сейчас собранные в хвост; мраморная кожа; меняющие оттенок глаза – то прозрачные голубые, то густые синие, а то и вовсе жемчужные. Ее звали Эйслин Дановар, с Благого двора, и сидом девушка была лишь наполовину. Ее мать происходила из морского народа сэлки, что обитал прежде в подводных городах Лайонесса к западу от Старого Эрина. Ныне почти все те крепости были покинуты. Сэлки призвал на службу один из прежних Сумеречных Королей, дед Келиха, когда рассудил, что все фэйри должны пребывать под его властью. Народ моря пришел – оставив тоску по родине в своей крови.

Эйслин несла службу в отряде Стражей Грани, и вчера эта служба ознаменовалась неприятным инцидентом. В присутствии монарха и всех влиятельных лордов Брелах Скегран, капитан Стражей Грани и королевский старший брат, напал, пытаясь убить, на опального лорда Шэграла Крадхейка – а также обвинял государя и Звездный Совет в измене и развязывании преступной войны. Брелах был помещен под арест. Вместе с ним заточили и Эйслин Дановар, бывшую его лейтенантом.

В камере, куда гвардейцы отвели ее после заседания совета, завершившегося союзом между Гайвеном Ретвальдом и владыками фэйри, Эйслин пробыла недолго – часов пятнадцать. Затем ей разрешили вернуться в собственные апартаменты, выставив, впрочем, у дверей стражу и приказав никуда не выходить. Весь день она провела, гадая, что творится вокруг. Глядела в выходившие на юг окна, где темной линией вырисовывался, обозначая границу с Иберленом, оплывший от времени скалистый горный хребет. Перелистывала страницы своей электронной записной книги – сожалея, что ей не оставили доступ к сети. Та сейчас, должно быть, наполнена обсуждениями и слухами.

Девушка слушала, поставив на кольцевое воспроизведение, любимую музыку – в основном Шуберта и Грига. Став после Великой Тьмы хранителями традиций и культуры сгинувшего мира, сиды переняли очень многое у людей, которых некогда с презрением считали дикарями. Эйслин любила романтизм – как в музыке, так и в литературе. Впрочем, сейчас даже всегда вдохновлявшие ее композиции совершенно не могли помочь.

Молодая эльфийка нервничала. Тревожилась. Не знала, чем занять время. Пробовала играть в шахматы сама с собой, бросила, дважды себе проиграв. Ее тревожила судьба командира – а еще больше тревожило, чем обернется авантюра, в которую король позволил себя втянуть, решив принять участие в разворачивающейся в землях людей гражданской войне.

«Мы находимся в своем доме, вот только долго ли этому дому осталось теперь стоять? Не разрушим ли мы его сами, уверенные, как и прежде, что совершаем нечто необходимое и правильное? Не отравлены ли в очередной раз ядом наши мечты о всеобщем благе? Мы уже наделали немало зла в прошлом».

– Келих сказал, страсть как желает видеть наши персоны. Так что ты тут не задерживайся, пошли. Брат ждать не любит.

Эйслин вздрогнула. Обернулась, отворачиваясь от обзорного окна. Брелах стоял на пороге. Черные волосы заплетены в хвост, черный мундир не имеет знаков различий, на перевязи – его любимая шпага. Запястья свободны от силовых браслетов, полагавшихся арестанту.

– Да тебе никак вернули оружие? – спросила девушка с удивлением.

– Вернули, – Брелах дернул плечом. – Лучше б не возвращали. Так бы я тешил себя, что меня хоть немного боятся.

– Мой капитан, – Эйслин сделала насмешливый реверанс, – соболезную. Тяжелый удар по твоей гордости. Может расскажешь мне, почему не сидишь в темнице, хотя по всем заслугам обязан?

Она была рада возвращению командира – словно тяжелая гора упала в плеч. И все же что-то здесь было не так. Без веского повода Келих не стал бы освобождать Брелаха. Король был известен тяжелым нравом – а тут позволил своевольному родичу выйти из камеры и разгуливать коридорами дворца при оружии – том самом, что накануне уже было пущено им в ход.

– Нечего рассказывать – я сам не знаю, – признался капитан. – Я думал, после драки с Дэленом от суда не отвертеться – да вот нет. Брат приперся под утро, казался участливым, послал спать, сказал, что поговорит под вечер. Даже солдат не приставил, чего про тебя не скажешь. Сейчас он мне написал, сказал, желает видеть, и распорядился, тебя чтобы с собою взял.

– Чудесато, – пробормотала Эйслин. – Ладно, пошли, раз уж так.

Охрана, дежурившая у выхода из комнат молодой Дановар, пропустила их без всяких прекословий – они даже отдали Брелаху честь. Старший сын покойного государя, капитан Стражей держался вдали от политики, не став в свое время претендовать на трон, хотя мог бы. Солдаты его уважали, а придворные побаивались. Все понимали, что желай старший Скегран получить власть, он легко мог бы привести королевство к расколу и новой войне, подобной той, на которой уже погиб, сцепившись с кузеном, его собственный родитель. Вместо этого Брелах устроился на службу, как сам говорил не раз с иронией, простым капитаном пограничной стражи.

Вот только границы Волшебной Страны – поважнее всех прочих.

К нужному им уровню дворцовых покоев Брелах и Эйслин поднялись быстро, на лифте. Парадные залы эльфийских королей были полны всевозможных диковинок, служивших забавой и развлечением для придворных и редких гостей столицы. Стражи Грани миновали Звездный Чертог, где зависли в воздухе, мерцая, голографические проекции ближайших светил того спирального рукава галактики, в котором находилась Земля. Затем Эйслин и Брелах прошли Залом Шепота – в нем низвергались с потолка, собираясь в бассейны, потоки подсвеченной всеми цветами радуги воды. Пересекли Пламенную Галерею, со сгорающими в огне статуями, чьи руки изгибались, а лица застыли в безмолвном крике. В Галерее Эйслин всякий раз становилось не по себе. Некоторые произведения современного искусства казались ей пугающими. Она предпочитала наследие Древних людей – не такое утонченное и менее жестокое.

Король ждал Стражей Грани в своем кабинете. Окон в помещении не было – как не было их в большинстве помещений замка. Привычные некогда к жизни в холмах, и выбравшись на поверхность сиды предпочитали обходиться без них. Эйслин была одним из немногих исключений, потому добилась предоставления ей апартаментов во внешнем поясе цитадели. Без солнечного света девушке становилось плохо. Еще хуже ей, впрочем, было без моря. Доставшаяся от предков по материнской линии соленая и своевольная кровь то рыдала, то жалобно пела, тоскуя по пенным бурунам и штормовым ветрам. До ближайшего берега от столицы, где Эйслин несла службу, насчитывалась почти сотня миль, но в каждую увольнительную девушка старалась отправляться на побережье. Там она долго сидела у кромки прибоя, окунала в воду ладони и думала о давно покинутых предками подводных чертогах.

Когда его подданные вошли, Келих сидел в глубоком кресле, спиной к дверям. Развешанные по стенам экраны передавали картинки, транслируемые спутником – все они погасли, стоило Стражам Грани переступить порог, как погас и монитор компьютера, стоявшего на столе перед государем. Кресло мягко развернулось навстречу вошедшим, и Келих, не говоря ни слова, сделал жест рукой, повелевая гостям садиться.

На вид ему было совсем немного лет, точно также, как самой Эйслин. Меньше двадцати, если судить по человеческим меркам, а на самом деле – тридцать пять. Мальчишка с точки зрения сидов. Вот только как и все, кто носил корону прежде него в династии Точащих Землю, Келих Скегран, вступая на трон, принял память всех своих предков от самого первого, получив их магический опыт, их знания и их силу. Передача памяти – смертельно опасная процедура, и проводится редко. Не всякий, кто проходит через нее, сохраняет здравый рассудок.

Говорили, что Келих не сохранил.

– Брат и сюзерен, – Брелах склонился в полупоклоне, – ты звал нас с моим другом Эйслин, и мы явились к твоему присутствию. Какие слова ты желаешь сказать нам? – Обычно бесцеремонный, сейчас командир Стражей Грани говорил учтиво – да вот только голос его оставался холодным.

– Брат мой Брелах, – король чуть шевельнул головой, – присядь, и ты, Эйслин, тоже садись. – На негнущихся ногах эльфийка опустилась в кресло напротив своего государя.

Брелах присел рядом, развалившись в чуть небрежной позе и закинув ногу на ногу. Эйслин хорошо успела изучить старшего Скеграна, прослужив десять лет под его началом, и знала – сейчас командир зол. Братья никогда хорошо не ладили. Брелах, порывистый и беспокойный, был огнем, Келих – водой, то обжигающей подобно тропическому источнику, то ледяным северным дождем промораживающей до костей.

– Я ожидаю, – сказал Страж Грани сухо, – что мой сюзерен станет отчитывать меня за мой вчерашний непозволительный, как ему кажется, поступок.

– В таком случае, ты ожидаешь напрасно. Отчитывать и пенять – глупо и мелко после того, что ты натворил, пребывая в здравой памяти и трезвом уме. За некоторые проступки полагается либо смертная казнь, либо милосердное прощение, а убивать собственного брата я еще не готов.

– Тобой владеют сентиментальные чувства? – усмехнулся Брелах.

– Когда моя жена принесет мне наследника, – ответил король эльфов спокойно, – а случится это, я надеюсь, скоро, я буду рад избавиться от тебя, родич. Ты неуживчив, своеволен и сеешь смуту. Но пока наш великий дом не должен быть прерван по глупой моей прихоти. Есть вещи, которые я должен с тобой обсудить, брат, и они важнее наших ссор.

– Раз должен, так говори.

Келих помолчал, выдерживая многозначительную паузу. Чуть смежил веки, будто захваченный подступившей дремотой. Привычку своего короля оттягивать начало разговора Эйслин успела изучить хорошо. Владыка Волшебной Страны всегда держался именно так – будто у него в запасе все время мира и спешить совершенно некуда. Непозволительно юный для короля столь старого народа, Келих вел себя так, будто видел еще рождение вселенной. Возможно, в этом проявлялась его гордыня, а может, он просто не мог поступать иначе, почти утратив собственную личность в океане воспоминаний предков.

Наконец король произнес:

– Думаю, ты окажешься рад моим новостям. Шэграл Крадхейк мертв. Умер накануне вечером, вскоре после того, как тебя взяли под арест.

– Я не рад, – признался Брелах. – Раз ты меня зовешь, случилось нечто поганое – просто так из камеры ты бы меня не выпустил. При каких обстоятельствах владыка Метели оставил худший из миров?

– После совета и перед тем, как отправиться с выданными ему солдатами в Иберлен, Гайвен Ретвальд навестил родственника. В его здешних покоях в Драконьей Башне. У Шэграла Ретвальд пробыл час, после в сопровождении Дайнера отбыл к вратам. А сегодня утром старик был найден мертвым. Я просмотрел записи камеры. Крадхейк пробудил в Гайвене ту часть родовой памяти, что относилась к нему самому. Не рассчитал своих сил при этом и умер.

– Понятно, – сказал Брелах, весь в один миг переменившись в лице. – Да хранит его Дану.

– Да хранит. Вижу, ты все же не рад, – король задумчиво провел рукой по лбу, словно испытывал головную боль.

– Совершенно не рад. Уж поверь.

Эйслин вполне разделяла чувства своего командира. Последний из живущих в королевстве Сумерек драконов был проблемой – но проблемой привычной. Тысячу лет назад Шэграл Крадхейк действительно представлял собой угрозу для порядка и мира. Он переманил на свою сторону немало фэйри из всех народов, населявших северный край, и предпринял поход на юг с целью истребления человечества. На холме Дрейведен владыка Метели, как Шэграл себя называл, был разгромлен сводным братом, Эйданом Айтверном из младшей линии Драконьего Дома. Тем самым Эйданом, что принял удел и судьбу людей. Шэграла судили здесь, в Цитадели, лишили права голоса в Звездном и Лунном советах, подвергли домашнему аресту, заточив в пределах принадлежавшего ему владения Амарт.

Конечно, строптивый дракон не успокоился. На Неблагом дворе у него всегда находилось немало сторонников. Те же Дэлен Дайнер и его клика. Но большая часть того, на что этих сторонников хватало – мелкие каверзы да постоянные попытки протолкнуть в Лунный совет петицию об отмене Шоненгемского пакта, воспрещающего фэйри присутствие в Срединных Землях. Голосование неизменно проваливалось, но пакт этот все равно в мелочах нарушался.

Большая часть действий Неблагого двора заключалась в подкупе чиновников и мелкой контрабанде. Оставшиеся на землях людей артефакты Древних высоко ценились на местном черном рынке. Пресекать эту торговлю являлось теперь одним из основных занятий Стражей Грани, раз более важной работы им, к счастью, не находилось.

До вчерашнего вечера. Пока наследник бежавшего некогда в Иберлен Бердарета Крадхейка, сына Шэграла, не заявил, что денонсирует Шоненгемский пакт вовсе. Формальное право у юноши на это имелось – он был в своих землях королем, пусть и свергнутым с трона, но относительно законным. Вот только теперь весь мир, похоже, обернется верх дном. И дело тут касается не только незаконной торговли лучевыми ружьями.

– Шэграл умирал, – сказал наконец Брелах. – Ему при лучшем раскладе оставалось лет сто. И то лишь потому, что он продлил свою жизнь всеми способами, которыми ее продлить возможно, включая те, о которых я даже думать не желаю. Он решил передать потомку все, что знал сам. Ты его видел, этого потомка. Шестнадцать лет – даже для людей мало. А на юнца свалилась вся мощь и все знания старейшего из наших чародеев. Если он не рехнется и не наделает бед, можешь меня разжаловать или убить. Это сейчас все равно что сам Шэграл – только в молодом теле, полный сил, свободный и совершенно безумный. Грань между их разумами, наверно, совершенно стерлась. Тебе не кажется, брат, что вчера все же стоило меня послушать?

– Теперь кажется. Я был не прав, – сказал Келих мягко.

На памяти Эйслин король Волшебной Страны впервые прямо признавал свою правоту. Смотрелось это удивительно. Келих казался если не раскаивающимся, то признающим допущенную ошибку.

«Ему есть, что признавать. Повелитель Бурь обманул нас всех. Отправил свое порождение в Иберлен, в сопровождении самых преданных сторонников, вроде того же Дэлена. А главное – добился отмены прежних ограничительных законов. Даже если Келих не захочет поддерживать Гайвена Ретвальда обещанной армией, вся шваль с Неблагого двора все равно кинется на подмогу наследнику своего господина. Ведь они теперь имеют право пересечь Каскадные горы – сам иберленский король разрешил. Попытайся мы их остановить, это окажется чревато новым Великим Расколом».

– А ты думал, сможешь играть человечишкой, – произнес Брелах со злой усмешкой.

– Я ошибся, – тон Келиха Скеграна оставался все так же мягок, но нечто в выражении глаз короля не понравилось Эйслин. «Лучше Брелаху его сейчас не злить». – Будешь пенять мне и дальше? Или, может, поговорим о деле?

– Давай о деле, брат, – уступил Страж. – Пока нам обоим жизнь не попеняла.

– Разумные слова. Мне нужно, чтобы ты собрал отряд. Возьми, если хочешь, Мотори, Кенана и всех остальных, кого пожелаешь. Отправляйся в Иберлен, ко двору Гайвена Ретвальда, как будешь готов.

– Устранить его?

– Наблюдать, – Келих чуть поморщился. – Не уверен, что ты сможешь его устранить, с учетом его свиты и новых возможностей. Вдвоем мы, пожалуй, справились бы… Леди Дановар, – обратился король к Эйслин, – вы с этого момента – официальный посол королевства Сумерек в королевстве Иберлен. Верительные грамоты, заверенные Звездным Советом, получите перед отбытием – в бумажной форме и в электронной. Вам поручается находиться при особе Гайвена Ретвальда, наблюдать за ним, подавать мне отчеты о его деятельности, эту деятельность по возможности контролировать в разумных пределах. Насилие без моего разрешения не применять.

– Почему я? – спросила Эйслин прямо.

Назначение оказалось для девушки неожиданным. Дипломатом она не была ни по образованию, ни по призванию. Впрочем, в закрытом от всего мира государстве никаких дипломатов не водилось уже много столетий. В любом случае, в своем отряде Эйслин была самой младшей и никаких официальных ролей отродясь не исполняла.

– Потому что тебе Ретвальд доверится больше, чем мне, – хмыкнул Брелах. – Посмотри на меня, – капитан саркастически улыбнулся, – и посмотри на себя. А теперь представь этого юношу, нахватавшегося знаний от предка, но все равно с кашей в голове и горячей кровью. Меня ему будет хотеться вызвать на дуэль, стоит мне хоть слово промолвить, а вот тебя, возможно, и послушается.

– Надеюсь, вы не поручаете мне его соблазнить, – сказала Эйслин холодно. – А то располагать к доверию можно разными способами, знаете ли.

– Не поручаю, – ответил вместо Брелаха Келих. – Это все равно не подействует, если он таков, каким я его оценил. В любом случае, я надеюсь на вас, леди Дановар, на ваш здравый рассудок и меткое слово, – девушка кивнула. – Что до моего брата, тебе, Брелах, предстоит совсем иная миссия.

– Какая же, мой государь? – сейчас Страж был самая любезность. – Какую работу жаждешь на меня взвалить, полагая, что она важнее, чем наблюдать за сорвавшимся с поводка потомком Повелителя Бурь?

Эйслин не сомневалась, что командир сейчас сердит. Он предпочел бы заниматься Ретвальдом сам. Тем более в окружении юного иберленского короля находился Дэлен Дайнер, с которым Брелах Скегран давно собирался свести счеты. Взаимная неприязнь связывала двоих сидов еще с тех времен, когда Дэлен занимался разграблением разбросанных по свету тайников, оставшихся от прежней цивилизации, а Брелах старался ему помешать.

– Я приказываю тебе заняться Эдвардом Фэринтайном, – сообщил брату король. – Ты наблюдал за его деятельностью давно. Я изучил все отчеты. Ты говорил мне, он не опасен и вправе вместе с чародейкой Кэйвен попытаться возродить Конклав. Пусть так, хотя мы оба прекрасно помним, какими бедами обернулось существование подобной организации во времена наших дедов. Мой шпион затесался в окружение Ретвальда и прислал несколько часов назад донесение. Фэринтайн похвалялся, будто взломал коды доступа к орбитальным спутникам и произведет бомбардировку, если слуги Ретвальда попробуют его арестовать.

– Громкое заявление. Это правда?

– Насколько могу судить, да.

Эйслин тревожно встрепенулась. Даже она немного знала о подобных вещах, невзирая на работу в элитном подразделении. Затронутая королем тема относилась к числу наиболее секретных. И все же девушка слышала, что станции космической обороны были созданы людьми еще в третьем тысячелетии и сделались причиной двух разрушительных войн. После четвертой мировой войны контроль над ними получили Повелители Холмов, но даже они оказались не в силах предотвратить пятую мировую войну, названную впоследствии Войной Пламени. По ее завершении не справившийся со своими обязанностями род Фэринтайнов отказался от контроля над орбитальным оружием.

– Нас устраивал прежний status quo, по которому имперские спутники не принадлежали никому и никем не могли быть применены, – сказал Келих. – Так бы оно и оставалось до скончания века. Или пока они не выйдут окончательно из строя, что при текущем отсутствии ремонтных работ случится лет через триста. Но сэр Эдвард смешал нам все карты. Мы не можем допустить, чтобы у старых боевых станций вновь нашелся хозяин. Тем более хозяин, обещавший использовать их на войне.

– Я понял тебя, государь.

– Хорошо. Найди Эдварда Фэринтайна и убей его. По имеющимся у меня сведениям, он находится сейчас в окрестностях Тимлейна.

Брелах помолчал – немного, секунд пять, должно быть – а потом с некоторой неохотой кивнул. Его колебания были вполне понятны. В прежние времена считалось, что народом сидов сообща правят Сумеречные Короли и Повелители Холмов, и лишь Драконьи Владыки могут встать с теми и другими вровень. Лишив жизни законного Повелителя Холмов, пусть и несущего в своих жилах немалую доли человеческой крови, старший Скегран нарушил бы немало древних запретов.

– Ладно, – сказал Брелах. – Хочу только уточнить, он последний?

– Да. Но если он успел поделиться знаниями с женой, тебе придется убить и ее. После этого спутники вновь не будут никому принадлежать, я надеюсь. Если только воспользоваться ими не попытается Гайвен Ретвальд. Как доносит мой наблюдатель, он рассуждал о подобной возможности в обществе сопровождавших его солдат. Именно поэтому мне и нужны вы, леди Дановар. Приказываю вам следить за действиями иберленца, всеми доступными способами и в первую очередь магическими. Если заметите, что он пытается установить контроль над спутниками Антрахта – сперва сообщите мне по защищенному каналу, затем вызовите Брелаха и весь отряд. Сами в бой не вступайте – тебя это, Брелах, тоже касается. Ретвальд сильнее вас. Постарайтесь не дать ему совершить никаких безрассудств, пока я не прибуду на место лично.

– Я поняла, – сказала Эйслин. Командир тоже кивнул.

– Прекрасно. Брат, Фэринтайна ты скорее всего найдешь в окружении Артура Айтверна. Этот еще один дракон собирает войска против Гайвена Ретвальда, считая задуманный нами план подчинения континента несвоевременным. Магией он не владеет, по крайней мере в деталях ей не обучен, но люди за ним идут. Его ты тоже должен будешь убить. Предвосхищая твои возражения, скажу – это необходимо. Мы можем взять Срединные Земли либо быстро и меньшей кровью, либо путем затяжной войны. Артур Айтверн желает войны, как и его эринландский друг. Твоя задача ему помешать, сократив количество будущих жертв.

– Такое чувство, будто ты посылаешь меня истреблять безоружных, – проворчал Брелах.

– Не советую недооценивать Фэринтайна. Он сильный и опытный чародей. Чтобы справиться с ним, тебе понадобится помощь всей твоей команды – особенно теперь, когда сэр Эдвард со всей отпущенной ему самоуверенностью распоряжается могуществом так называемых Древних. Сделай, о чем я тебя прошу – и помни, что так мы прольем куда меньше крови, чем могли бы.

Брелах Скегран встал, давая понять, что выслушал своего короля и готов действовать. Келих не объявлял, что аудиенция окончена – но его старший брат, лишь по собственной прихоти не сделавшийся владыкой Сумерек, никогда не отличался покладистым нравом. Капитан Стражей Грани поправил перевязь со шпагой, сжал витой эфес затянутой в белую перчатку ладонью. Выглядел Брелах мрачно – таким мрачным Эйслин не видела его еще никогда. Она понимала, насколько неприятную миссию поручил ему король. Убить двух высоких фэйри, наследников Великих Домов, пусть и оказавшихся фактическими врагами – не каждый согласится на такое.

«И все-таки Брелах исполнит приказ, – поняла вдруг Эйслин. – Несмотря на то, что сам сочувствует людям и тем, кто захотел, будучи изначально нашей крови, людьми стать. Мы – последний бастион цивилизации на опустошенной Земле. Мы слишком хорошо помним, что такое оружие массового поражения, применявшееся прежде. Смотрели видеоматериалы, узнали еще в детстве о миллиардах уничтоженных жизней. Если Эдвард Фэринтайн готов снова к этому оружию прибегнуть, он не должен оставаться в живых».

– Я сделаю, – пообещал Брелах. – Только чем в это время займешься ты?

Келих тоже поднялся на ноги. Он был ниже брата на полголовы. Тонкокостный, изящный, слабый на вид. Возможно – самый опасный боец в этом мире, обладающий памятью всех своих предков от самых первых, правивших народом Дану еще прежде, чем легли первые камни в основания пирамид Египта. Каждое движение Келиха было словно порыв ветра.

– Я попытаюсь оседлать волну, – сказал младший Скегран. – Ты обвинил меня вчера в глупости, когда я согласился с доводами Ретвальда – а между тем, у меня не было иного выхода. Юный лорд Гайвен говорил убедительно, расписывая всем высоким лордам преимущества, которые мы получим, придя к нему на помощь. Не менее убедительно и лорд Шэграл объяснял, насколько опасным окажется человечество, не контролируемое нами. Неважно, согласен я сам с этими рассуждениями или нет. Отвергнув их, я бы получил смуту, а возможно, и мятеж. Крадхейки, молодой и старый, все равно нашли бы сторонников для задуманного ими дела – вот только попутно они бы восстали против нас, и многие кланы присоединились бы к ним. Запретный плод сладок, а мир людей давно манит наших смутьянов.

– Поэтому ты решил встать во главе этого похода сам.

– Уж лучше так, чем залить нашу землю кровью, как делали предки. Еще одного Раскола сиды не переживут. Мы умираем, лишенные цели и смысла, в сумраке наших чертогов. Правильнее оказаться объединенными во имя достижения общей цели, нежели разобщенными в борьбе друг против друга. Я соберу армию – и приведу ее на юг. Первый корпус возглавлю лично, и прибудет он в Иберлен в кратчайшие сроки. Надеюсь, уже в этом месяце.

– Ты играешь с огнем, брат, – сказал Брелах неодобрительно.

– Такова природа власти. Король должен слушать народ. Наш народ желает войны во имя мира – и видит Дану, мы такую войну начнем.

Брелах Скегран коротко резко кивнул. Поклонился своему государю и родичу, и четким военным шагом отправился к дверям. Эйслин, после короткого колебания, последовала за командиром. Сейчас девушка ощущала еще большую тревогу, нежели час назад, когда только переступала порог королевского кабинета. Задание, порученное Келихом, не внушало ей радости – но еще худшей оказалась миссия, выполнять которую предстояло теперь командиру и прочим товарищам. Не такую работу Стражи Грани привыкли исполнять в последние годы, и оставалось лишь сожалеть о завершении прежних беспечных дней.

Когда Эйслин уже взялась за ручку покрытой резными узорами двери, открывая ее, государь Келих неожиданно сказал:

– Леди Дановар. Еще минуту вашего внимания, пожалуйста.

– Слушаю, ваше величество, – замерла девушка.

Король в свойственной ему манере чуть помедлил, изучая ее бездонным взглядом. Затем качнул головой – и внезапно все обзорные экраны, развешанные по стенам его кабинета, зажглись. Старый наблюдательный спутник, выведенный на орбиту еще в середине третьего тысячелетия, до сих пор исправно работал – и, в отличие от многих прочих, не таил в себе никакой угрозы. Он собирал информацию, фиксировал ее, передавал в Цитадель. Эйслин замерла, рассматривая десяток различных картинок сразу. Везде обозначались место и время записи. Видео были свежие – не больше месяца.

Тропические леса – расположенные на Амазонке, согласно подписи внизу экрана. Широкая река струит воды среди поросших джунглями скалистых берегов. Загорелые местные жители, покрытые раскраской и перьями, управляют многовесельной лодкой. На корме свалены мешки – по всей видимости товар для обмена с другой деревней. Команда выглядит оживленной, над чем-то смеется. Девушка переводит взгляд на другой экран. На нем изображен многолюдный город в Юго-Восточной Азии. Толпа заполняет узкие улицы, катятся повозки, висит в воздухе пыль, зазывают прохожих к своим лоткам торговцы. Тянутся к небесам буддистские пагоды – красивые и одновременно строгие.